Текст книги "Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)"

Автор книги: Smaragd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 88 (всего у книги 89 страниц)

– Тоже мне открытие. – Сай отвернулся, делая вид, что бездумно листает старую тетрадку. – Знал бы, что я сейчас пишу в новом дневнике, который ты мне подарил!

– Что-то стоящее? Стихи или порнуха?

– Счета.

– Чего?! А, это… Значит, не сердишься? – Поттер всё же вернулся в кровать. Залез под одеяло. Приложив холодные ступни к внутреннему сгибу коленок своего деловитого «счетовода», он ожидал возмущенного пинка, но его не последовало – Малфой спал.

«Четыре месяца, – подумал Поттер. – Я знаю его всего четыре месяца. Совсем недавно и он, и я были другими. Не хуже, наверное, да и не лучше, просто у нас не было друг друга… Да и мир вокруг изменился… Судьба? Случайность? Кинговы происки? Какая разница. Сорок лет я шёл к нему, а он семнадцать – ко мне. И встретились ровно на середине…»

Вспомнились почти слово в слово отрывки из Саева дневника, которые Гарри теперь, наверное, не забудет никогда. Вот с чего всё начиналось – и любовь, и война, и… Кто бы мог подумать…

Эти воскресшие злые строчки, те, которые он не успел прочитать в воровски спаленной копии дневника... символично завершали первый цикл, расставляя акценты, а не заканчивая их историю.

«20 июня. Чёртова подстава... Уже забыл, что могу ТАК злиться! Да, это Лондон, гАвенный сраный Лондон… Парни в госпитале их гребанном, я – в кутузке!!! Глаз болит, и тут – да! Ёбанный аврор!!! Черноволосый. Я считал, что англосы – блеклые... назло так и буду считать, пидор! А этот, кельтская рожа, я бы ему!.. Не, вот прямо сразу видно – гомофоб! – выебал бы в рот суку, его прямо к... нассать на разбитую морду его... Скот!!!!! скотина.

…Скотина приперлась к нам в отель, так в каждом глазу по надписи «ПЕДИКИ!» – крупными буквами. А чего пришёл, слуга народа? Стоит – бедра чуть вперед, – хуй в штанах не помещается? Иди свою бабу трахай сисястую! вот это прааально – это так надо... Показать тебе, что Я умею? не завизжишь, аврец...

…А потом оне со мной разговоры разговаривали – да какое мне до тебя дело?! А вот я бы тебя трахнул – Да! Прямо на лицо бы кончил – гад!

…Поттер нас не изволит отпускать. Видели – король англицкай, он тут начальник, рожу опять корежит, на меня не смотрит, а когда смотрит – у меня по бокам пот течёт... Бедра красивые у сволочи... Я о нём и думать не хочу.

И не буду – пошел он! – СКАТИНА!!!

...Ну и как это понимать? Кто кому нравится – кто на кого запал... Ты – ты! – запал, аврор! Я бы тебя попробовал, думаешь, всякий крутой? А вот не уверен я – ныл бы подо мной... не? Хочешь же мальчика – да? И я с тобой покувыркался бы – враскаряк бы ушел к женушке! гы-гы... И губы я тебе все искусал – в кровь! Как тебе???? beast!»

«Искусаешь ещё… Скорпион… – с нежностью подумал Гарри и уткнулся носом в затылок своего мальчика. – И всё-таки… лучший…»

====== Эпилог 1 ======

Старые легенды об эльфах еще в детстве очень привлекали Скорпиуса Малфоя; а так как обучение его проходило на дому, с частными педагогами, то и программа была, особенно в первые годы, слегка произвольной. Похожий на скрюченный стручок фасоли господин Гаспел Сибелиус Торнгер, который проходил с ним курс истории магии, был во всех смыслах оригинальным “человеком” – именно он притаскивал маленькому Скорпи дивные старинные свитки, украшенные цветными офортами и расписанными вручную инициалами.

– Ничего такого, юноша, вы в учебниках не прочтете, – говорил он, тыча заскорузлым ногтем в мелкие фигурки на виньетках. – Читать надо между строк!

Шестилетний ученик хотя и не понимал значения его слов, однако с удовольствием рассматривал крохотных золотых драконов, белохвостых единорогов и, конечно, прекрасных изящных эльфов, изображенных сражающимися с вампирами или играющими на музыкальных инструментах.

– А куда же они делись? – спрашивал малолетний Малфой, слюнявя палец, чтобы стереть вычурную рамку и заглянуть за пределы изображения. – Что было дальше? Дальше хочу!

Но дальше не получалось, а потом как-то забылось… Однажды, когда Скорпиус уже немного подрос и изучал в соответствии со стандартной школьной программой магические войны, господин Торнгер, слушая его пересказ параграфа о восстании гоблинов 1563 года, вдруг скомкал страницу учебника и зло прошипел (чего за ним никогда не водилось!):

– Вранье! В книгах этих. Все беды малых народов – от эльфов! Это они, поганые кривляки, весь мир колдовской перебаламутили! Показушники, всё жадные глаза свои на чужое наследие пялили – камень дьявольский покоя не давал; как вороны до блескучей мишуры охочи. И докатились до воровства! Позор, несмываемый даже кровью позор! Вот мы не по своей воле, а из-за них в войну и вляпались…

– Учитель, как же так? Древних эльфов ведь тогда уже не было? – спросил пораженный Скорпи.

– Да как же, не было! – Старый гоблин откинулся на спинку кресла. – А кто, по-твоему, на кухнях у магов сор метёт и полы подмывает? Пищу готовит, к малым детям приставлен. Воры, вот кто! Сначала думали отвертеться – продали троллей норвежских в рабство вампирам за виру, когда их кража открылась. А сам Альмандин кровавый разбили на куски, чтобы скрыть от носферату. Да только поздно Совет собрали – назад такие вещи не переиграешь – магия сама наказала длинноухих тварей: перевернула в уродцев и на вечное служение определила. По душам их, рабским к драгоценному блеску – рабами!.. Так-то, мальчик, понял?!

Малфой так и сидел с открытым ртом.

– Ладно, что там у нас с войнами? – взял себя в руки позволивший лишнего учитель. – Даты назови.

Это так внезапно всплывшее воспоминание странно подействовало на Сая – он отложил ложку и свистнул, привлекая внимание суетящейся у камина Пенки:

– Ну-ка, барышня, расскажи – есть ли у тебя свой камушек?

– Какой, хозяин? – Девчонка вытерла маленькие ладошки о цветастый передник.

– На стекляшку похож… – Скорпиус нахмурился. – Руки покажи.

– Ай! – Эльфишка попыталась спрятаться за стул, начав незаметно отступать к двери. – Красненький такой? Нету!

– Руки, Пенелопа! – Хозяин метнулся в сторону и в прыжке схватил беглянку. Малявка захихикала, отбиваясь. – Не знаю, ничего не брала! – Оба свалились, стянув со стола скатерть, весело зазвенела посуда.

– Что здесь происходит? – На кухню вошёл только что вернувшийся из Лондона Поттер. – Сай, ты что, ребенка… бьешь?

– Нет, конечно! – возмутился тот. – Она, знаешь…

– Бьет! – пискнула мелкая мерзавка. – Колотит!

– Ты на руки её посмотри, Гарри! – Сай поднялся с полу, всё-таки не отпустив вертящуюся и орущую Пенки.

– Что? – Поттер не знал, что и думать, – физиономия Скорпи просто сияла.

– У нее пять пальчиков! Ты понял? Пять! Сам посмотри! И она не слушается приказов! И врёт не краснея!

Пенки тут же стыдливо зарумянилась и, вывернувшись, отбежала за буфет, но не спряталась, а, показывая язык, приглаживала бант в своих белесых волосенках и оправляла платье, подозрительно напоминавшее недавно пропавшую концертную рубашку Сая.

У вусмерть уставшего Гарри аж голова кругом пошла от криков и творящейся суеты:

– Ну и что? Вижу только – вы тут игрища устроили. На ночь глядя. Ну пять и… Что ты хочешь этим сказать?

– Слушай, Главный мракоборец, или, вернее, защитник магической Британии, может, ты наконец озаботишься сообразить, что происходит? И не только у нас в замке. – Скорпиус откинул со лба всклокоченные потные волосы. – Эльфы просыпаются! И надо срочно заставить их вернуть Князю носферату… кстати, сыну твоему – Киму, осколки Альмандина. Иначе быть новой заварушке.

– Так ты серьёзно? – Поттер тяжело плюхнулся на стул.

– Более чем. – Сай подошёл и, встав за спиной, начал прямо сквозь мундир разминать ему шею и плечи. – Вызови Кричера. Это не терпит промедления.

*

Но промедлить всё же пришлось – ибо небыстро и непросто шли переговоры с эльфами. Поразительные изменения в исконных безропотных слугах заметили многие волшебники – и, как следствие, возникло два активно противоборствующих лагеря: одни – боялись мести и не собирались отпускать рабов, другие же – понимали неотвратимость перемен и не желали распри. Гарри потратил много сил, чтобы примирить оба лагеря, но последнее слово сказал явившийся прямо на заседание Визенгамота во всем блеске (правда, не без толики театральности!) сам Правитель вампиров Ким Мормо Зоргэн… со свитой.

– Давненько такой красоты не видел, – шепнул на ухо Поттеру Артур Уизли. – Какой Тёмный лорд у нежитей серьезный, в чёрном шелке весь, бледный как мраморная статуя, со взором горящим, хм. А вчера у нас на кухне, как стал Моллин пирог с почками есть, так по-простому бороду рукавом вытирал…

В присутствии пятидесяти глав магических родов договорились о передаче осколков вампирской реликвии в новолуние. Зоргэн и мастер Овероди поклялись, что считают решение честным, а долг исполненным… Но с магами оказалось сложнее многократно, вторая сессия растянулась на десять дней.

– Прямо римский сенат! – прокомментировал вызванный в качестве почётного председателя Аберфорт Дамблдор. Ему, затянутому в строгую мантию, явно было не по себе в обществе менее знатных, но удержавшихся у власти волшебников. – Табачок вот дома оставил.

– Угощайтесь? – Гарри протянул свой кисет. – Директор был бы доволен – скоро дожмём, никуда не денутся лизоблюды, ратифицируют эльфам вольную. Сами смогут себя обслуживать, чай не инвалиды – магия на что?

– Ты не понимаешь – престиж! Хотя рабство – та ещё гадость! А скажи, почему молодой Малфой свою семью не представляет? Чистокровки чванливые пришипились бы, он же в твоей команде, имею в виду, на министерской должности.

– Там какая-то старая история… Люциус, знаете, не лёгкий человек был. Драко отрёкся от наследия, кажется, передал… сыну.

– А тот что же? – Голубые глаза трактирщика блеснули отнюдь не по-старчески лукаво.

– Ну… хогвартские эльфы все решили остаться. Разумеется, сугубо добровольно. Долгопупсу будет полегче, – невпопад сказал Гарри.

– Ладно, – крякнул Дамблдор, – ты вот что – девочку Уизли побереги, на неё многие зло затаят, хоть голосовали послушно. Да виданное ли дело – грязнокровка в Министрах!

– Гермиона справится, не волнуйтесь, Аберфорд! И она берёт в замы Люпина – а это две трети успеха любого, самого безнадёжного предприятия. – Поттер повернулся на звук гонга, возвестившего о начале последнего заседания. – Передача вольных грамот и камней состоится уже завтра – там и посмотрим, кто как себя поведёт.

– Хороший у тебя табак, сынок. Датский? – слишком уж бесхитростно вздохнул Аберфорт.

*

До пика Бен-Невис только что автобусы не ходят, в хорошую погоду на неё ежедневно взбираются не меньше сотни туристов, но сегодня, словно по волшебству, погода над Хайлендом выдалась «нелётная» – ещё с ночи похолодало, примчалась буря, что, впрочем, для «злой горы, вершина которой скрыта под облаками» (1) было привычным.

В предрассветной густой мгле у подножия горы прямо из воздуха возникли разномастные фигуры, много, и молчаливой вереницей начали восхождение. Шуршали длинные плащи и мантии, шлёпали сотни босых ног, изредка слышались тяжёлые вздохи, потом на несколько неслаженных голосов раздались печальные песни. Первая, самая высокая фигура – предводитель процессии – несла факел, горевший алым огнём. Прозрачная река перекатывала камешки, утренняя роса безмятежно блестела на листьях и травах; деревья, пышные папоротники и покрытые чахлым вереском скалы остались позади, выше – только мхи. И камни. И обнявшая вершину туча, до которой можно дотянуться рукой. Дорога в облака. Внизу – бездна тумана. Место, где кончается земля.

Они шли вверх по свежевырубленным в плече горы ступеням – не былые красавцы-гордецы, но уже и не плешивые уродцы. Каждый клал к ногам Князя тьмы, застывшего на верхней площадке, свою часть – кому что доставалось от рождения, маленькая окалина или острый скол Альмандина. Внизу, у символических врат, наскоро собранных каменных пирамид, теперь горело несколько красных факелов, и казалось, что кровью залито всё место, которое выбрали представители третьей силы – волшебники. Гора Манлин для подобной магической сделки не подходила – и колыбелью нового союза стала высочайшая вершина Британских островов.

Последним отдал свой осколок восемнадцатый наследственный раб Блэков-Поттеров. Почти все сородичи перед ним прощались с рубинами, преклонив колени и скорбя. А Кричер-Бетам-Овероди просто подошёл к застывшему у кучи осколков величественному длинноволосому вампиру, без особого почтения подёргал его за край хлопающего на ветру плаща, сухо кашлянул, шмыгнул носом и вложил ему в холодную ладонь камешек, что до этого грел за пазухой. Строго велел с насмешкой: «Не теряй больше!», развернулся и с гордо поднятой головой направился в обратный путь с горы. И даже не оглянулся, когда Мормо Зоргэн поднёс алый факел к бывшим эльфийским сокровищам. Огонь в считанные секунды спаял рубины в тёмно-бурый монолит, внутри которого плясали ярко-красные всполохи – будто билось живое гигантское сердце.

– Ничего не понимаю! Свисту-то, подумаешь, стекляшки какие-то! – прошептал, блеснув нахальными глазенками на Князя тьмы, белобрысый голубоглазый пацаненок лет десяти. – Так он что, теперь с нами жить не будет?

– Эх, поздно мы родились, даже не успели этими… арти-фруктами попользоваться! – Вздохнул второй мальчишка и почесал лопушок острого ушка. – Будет, конечно, а кому, ты думал, деда Кри слоеных пирожков напёк?

– Пойдем домой, Эби. – Потянул брата за рукав куртки Чик. – Не люблю я эти ритуэли – скучно и холодно совсем...

……………………………………………………………………..

АРТ http://www.pichome.ru/4HB

(1) Название Ben Nevis, самой высокой точки Британских островов, расположенной в Грампианах, переводится как «злая гора» или «гора, вершина которой скрыта под облаками», или «гора неба» – шотл. Beinn Nibheis, другой вариант beinn n?amh-bhathais.

====== Эпилог второй и последний ======

Гарри взбежал по лестнице…

В холле обнаружился скучающий Валдис; кивнув, Гарри прошёл было мимо.

– Сэр, возможно сейчас не лучшее время для… вашего визита. – Телохранитель выглядел не как обычно, показалось, что он едва удержался, чтобы не остановить Поттера за руку.

– Что-то новенькое! – Тот нахмурился, матернулся вполголоса и ускорил шаг. Из лифта он уже вышел вполне готовым к возможным неприятностям; что-что, а накрутить себя с устатку и когда дело касалось Мотыльков – это умел в совершенстве. И то, правду сказать, время беспокойное, страна бурлит, как опасное зелье в котелке у недоучки… А тут такое странное поведение проверенного латыша, обычно невозмутимого, как мраморный слон.

«Латыша… Не понял я ни шиша! Что за хуйня?!» – Поттер вышел из лифта и остановился как вкопанный – весь вестибюль частного апартамента, который снимали KF, был задрапирован чёрным крепом… А на полу валялись смятые белые розы… Он не помнил, как приблизился, как рванул на себя, чуть не срывая с петель, полированные створки дверей.

– Что случилось? – хрипло спросил сидящего на полу незнакомого парня.

– А? Так Сольвая хороним. Нет больше Сванхиля! – невразумительно ответил тот. – Проходите, мистер, помяните, если знали его… Что-то я вас не припомню. – И снова приложился к стоявшей рядом бутылке.

Поттера заморозило: все эмоции разом схлынули, обуяла тишина и похожая на снег или вату нега. Звуки исчезли… Как неживой он прошёл дальше, толкнул какую-то дверь и оказался в спальне; было темно, на постели шумно совокуплялась очень пьяная пара. Гарри отвернулся и вышел, за спиной слышались стоны и женский смех…

– Свиньи! Надеюсь, это не кто-то из тех, кого я знаю. – Он остановился. – И вообще ни хуя не знаю, что, что же случилось? Почему? Сай! Мальчик, как же так?! – Гарри захлопнул дверь, особо не заботясь, что громко.

Номер казался огромным, или Поттера так качало; наконец, напрасно толкнувшись в несколько помещений, где никого не нашлось, он, словно пьяный, набрёл на студию. Тут дверь сама распахнулась, и в ослепительном свете взгляд выхватил стоящий на подиуме, дорого поблескивающий лакированным боком, видимо, красного дерева, с коваными бронзовыми ручками, увитый живыми цветами гроб…

Поттер остановился и закрыл глаза.

Стало темно и тихо.

*

Сумасшедшие, наполненные неотложными делами и заботами недели, последовавшие за «падением Мансениона» (как окрестили Британскую трагедию журналисты, даже в такой траурной ситуации не лишившиеся эпического слога) и судьбоносным вампиро-эльфийским примирением, развели Гарри и Скорпи. Поттера забрасывало в разные концы послепутчевой страны, дабы уладить международный конфликт, пришлось смотаться в Румынию и даже в Россию (десять погибших в Манчестере подростков оказались россиянами), а у Сванхиля, кроме решения собственных вопросов, возникли новые обязательства. Так что виделись они только мельком, буквально на несколько минут, но каждый день – негласно и не сговариваясь поставили себе такое условие: хоть ненадолго, но встречаться ежедневно, пускай всего лишь вместе перекусить наскоро на Гриммо, в Сталкере или каком-то «пограничном» кафе или просто перекинуться парой слов перед сном. Сольвай не засыпал без поттеровского «Пока, Сайка!», а Гарри всегда дожидался «Бай!» любимого мальчика.

Тот после похорон Алекса заперся на время с друзьями в студии (но не от Гарри) – писали реквием, похожий на хорал альбом, в котором не было песен, лишь чистая музыка – дань ушедшему другу. Делалось это не для продажи и паблисити и вернуло в группу Лукаса, да и уход Мати отложился на неопределенный срок: она не терпящим возражений тоном заявила, что не бросит мальчиков в такое трудное время, а Альбус, если честно, и не собирался её отговаривать, только взял слово, что невеста на Рождество отменит все выступления и поедет с ним в Париж… У Мотыльков ещё оставались обязанности по старым контрактам, например, в Америке и на Кубе. Репетировали в Ритце... Популярность Кrom fendere со скоростью пожара взлетела на небывалую высоту, сделав группу истинно культовой среди магглов и волшебников всего мира, что, впрочем, совсем не радовало Сванхиля. Цель, к которой он упорно вёл своих ребят больше двух лет, оказалась слишком дорогостоящей… А Воюющий Лебедь внезапно разлюбил дорогой антураж, блеск бриллиантов и «звёздную пыль» – к зрителям Мотыльки выходили в повседневной, почти скромной одежде и по минимуму использовали декорации и спецэффекты (разве что много сценического света…). Однако публика была от этого в восторге…

*

– Котлеты по-персидски, террин из баранины с яблоками, пирог на томатном тесте… – Гарри, сглатывая слюну, листал красиво оформленную кулинарную книгу, поля которой были испещрены Пенкиными каракулями (писать-то научилась быстро, а вот почерк у эльфини оказался ужаснейший), и отрицательно покачивал головой. – Нет, сложно – не справлюсь, а это долго – не успею, а это – Сайке не понравится… – И вдруг нашёл то, что хотел: – О, котлеты с тыквой. Такое блюдо я точно не испорчу, наверняка вкусно, и демократично. Отлично, запасливая домовушка весьма кстати заполнила на зиму половину погреба огромными оранжевыми тыквами.

Он как раз нарезал очищенные тыкву, лук и картофель, когда раздался звонок дифона. Странно, сюда ему обычно никто не звонил – близкие и коллеги знали, что в Сталкере Поттера стоит беспокоить только по самым неотложным делам. Гарри нахмурился, готовясь услышать неприятные новости.

Голос в трубке ржал, потом странно забулькал и разразился кашлем:

– Уй, ё! Га... Погоди! Поттер, это я! Ха-ха-ха... Друг! Щас... – снова бульканье. – Делаю тебе официальное предложение... А, вот палочка моя. Гарри Джеймс Поттер, брателла, в присутствии двух свидетелей (они тебе привет передают, гордятся тобой!), находясь в здравом уме и кое-какой памяти…

– Вуд, ты? – Гарри узнал звонившего и отстранил от уха дифон, чтобы полюбоваться рожей в дупель пьяного Оливера, подключившего веб-камеру. – Что ты несешь, придурок?! – Он не на шутку всполошился: магическая клятва, данная взрослым магом, даже в таком сомнительном состоянии, но прилюдно, имела необратимые последствия и реально становилась легитимной. – Остановись!

Но тот не слушал:

– Это не я несу, это моя вот уже два часа как законная жена понесла! У меня будет пацан! Я вот прямо сейчас бумажку подписал... обе бумаженции! Мой парень просит руки твоей внучки! Хочу породниться! Жажду тебя иметь... этим, ну как его? Да! Дедушкой. Не, тещей... Родственником, короче.

– Ты рехнулся, Олли! Погоди! Что за... Вот гадство! – Гарри зачем-то подбежал к окну.

– Поздно! В Министерство я уже запрос... Ага, вот – отсылаю! Ура! Гарри... “Помолвка по условиям согласия глав чистокровных родов, – прочитал Вуд, запинаясь и хихикая, – является заключенной при подписании обеими сторонами в присутствии не менее двух человек”... Короче, поздравляю, лови там бумажку. Поставь в рамку. Или лучше – в сейф! Лет через пятнадцать-двадцать пригодится. Чао, бомбила… не, бамбина!

На подоконник приземлился документ, пергамент скрепляла красная гербовая печать, покачивающаяся маятником на вощеной веревочке...

– Какая нахер внучка?! – спросил Гарри у отключившейся трубки. – Ни Мати, ни, тем более, Лилища пока, слава богу, не… А если внук родится?! Вуд, я тебя поджарю! Скормлю… кому-нибудь ужасному! Все решили меня с ума свести! Гады. Или у Олли ещё не откипело? – этого он вслух не сказал – и весьма прозорливо: в дверях кухни стоял удивлённый Сай.

– Кто это, кроме меня, смеет сводить тебя с ума? Ткни в него пальцем – и я испепелю наглеца! – Сванхиль начал бравурно, а после упоминания пепла, как обжёгшись, внезапно вздрогнул и опустил взгляд. У Поттера тоже некстати похолодела спина – Адское пламя надолго оставляет след, если не на телах, то в душах столкнувшихся с ним. Огненный змей из Выручай-комнаты, больше двадцати лет назад сожравший одну жертву, почему-то не вызывал у Поттера такой душевной тяжести. Впрочем, объяснение витало на поверхности: в свои семнадцать многое переживший Гарри был не так раним и эмоционален, как семнадцатилетний Скорпиус Малфой, во всяком случае… стихов, словно капающих живой кровью, не писал и, наверное, подсознательно был готов приносить в жертву за победу над Волдемортом жизни людей… Чёртова война! Как сделать, чтобы магия не разделяла людей, не делала врагами, а объединяла и хранила от бед?..

Разговор скомкался, толком не начавшись, Сай засобирался, посетовал, что опаздывает, а штаны найти не может, не особо строго отругал Пенки, поставившую на его старых протёртых джинсах заплатку в виде сердечка, собрал в рюкзак мятые папки с нотами и какими-то эскизами.

– К ужину жду? – спросил Гарри.

Сай кивнул, замешкался и, словно что-то вспомнив, вынул из кармана нечто миниатюрное, протянул ему.

Гарри взял – кольцо, похоже на то, что он наколдовал в меду для Сайки, только не белого золота, а двухцветное, с тонкими красноватыми линиями.

– А чего такое полосатое? Не слишком ли модное для обручалки? – пошутил он. И вдруг остолбенел. – А где твоё?

– Здесь, – Сай тряхнул рюкзаком, – всегда ношу с собой, не расстаюсь. Ну… на всякий случай. – Он смутился – что подтвердило подозрения Поттера: любимый мальчик сделал ему предложение. Ответное, без слов. Однако кольцо – именно для обручения. Вот так-так – и никакого пафоса. Что делать-то? Надеть? Или что?

Гарри растерялся, словно держал в руках диковинный артефакт непонятного предназначения, грозивший при любом неловком движении сотворить нечто ужасно опасное.

Скорпи между тем, порывшись в недрах рюкзака, достал из футляра своё кольцо и усмехнулся, прищурившись с выражением подозрения:

– А это золото, случайно, не лепреконское?

Поттер даже не сразу понял, о чём тот. Ну да, наколдованное же, почти такое же магическое, как и деньги для шантажиста.

– Ах ты! – От лучистого и дерзкого, и вместе с тем какого-то особо глубокого взгляда Скорпиуса ему стало легко и весело. – Не доверяешь Протектору Британии?! Подозреваешь? – Поттер вытер грязные руки о штанины на бедрах.

– Фартук, Пенелопа! – крикнул Сай. – Хозяин Гарри опять свинячить изволит!

– Ну, давай палец.

– А тебе зачем? Для чего приятного?

Эта незатейливая шутейная перепалка нравилась обоим. И обоих заводила. Гарри хотел ответить что-то остроумное, но осёкся – из словарного запаса вмиг улетучились (предатели!) все слова, кроме до оскомины банальных и скучных «Я тебя люблю. Выходи за меня»…

«Бли-и-ин! Да как же это сказать? – почти панически заметались в его голове остатки словарного запаса и этикета. – Чтобы глупость эту не ляпнуть, не обидеть… и в харю не получить? Может, просто «давай поженимся?» Или ещё проще «Согласен?».

– Ты согласен? – Скорпи его опередил! И широко улыбнулся, прочитав на Гаррином лице невольную досаду. А потом просто взял и, не дожидаясь ответа, надел ему на испачканный в фарше палец кольцо. А себе – подаренное Поттером.

– Отлично смотрится с бараниной, – оценил нареченный.

– Всё? Обручены? – Скорпи с лёгким недоверием поднял на него взгляд. Словно не верил. И взял свой рюкзак.

Гарри притянул будущего супруга:

– Всё. Обручены. Не улетай хоть минуту, дай поцеловать нормально.

– А до этого мы целовались ненормально? – Юный Малфой, тряхнув чёлкой, попытался вывернуться.

– Молчи, – приказал Гарри ему в губы, с физически ощутимым трепетом приоткрывшиеся навстречу его языку.

*

Весна двадцать первого года в Шотландии выдалась ранняя. В Лондоне ещё хулиганили ночные заморозки, и холодные дожди мешали пробуждению первой зелени, а Инвернесс вовсю радовался теплу и наслаждался цветочными ароматами. А уж сколько ежей в этом году без потерь повыбирались из спячки и разбрелись в поисках пищи по окрестностям Каэсл-ан-Лох Линн! Солнце было щедрым на ласки как никогда – может… влюбилось? А что, не всё же ему в одиночестве висеть в своём небе… По заливу гуляла рябь, превращая воду в расплавленное золото с россыпью сверкающих камней, на острове, покрытом изумрудной травой до самых каменных стен Сталкера, миловидная девочка, напевая, собирала анемоны, сильный ветер бесстыдно рвал на ней белое платьице, рядом валялась корзинка с продуктами.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – прокричал Гарри наверх из ванной.

– Брейся скорей, я уже активировал камин, – ответил свесившийся с перил Скорпиус. – Пенки вернулась из лавки?

– Тебе одному страшно – так и скажи. – Гарри вышел, вытирая руки и шею полотенцем, накинул на плечи рубашку. – Не заговаривай мне зубы. Её нельзя посылать за едой – и так все соседи считают нас монстрами, говорят, мы эксплуатируем, мучаем сиротку. С тех пор как Пенки стала настоящей, ну… ребенком… Уже и местный попечительский совет интересовался, как двое мужчин справляются с девочкой без няни, и в какую школу мы её собираемся возить. Бред.

– Она будет рада тебе.

– Сайка... вам надо поговорить с глазу на глаз. А моё присутствие смущает миссис Малфой, даже мне это заметно. Сколько можно откладывать?

– Пока я официально не вернул имя – не мог, сам знаешь.

– Да, имя... Я тебе ту выходку никогда не забуду!

Он и правда частенько вспоминал, не хотел – но оно само не улетучивалось из памяти (ага! Попробуй забудь такое!), и всякий раз возникало острое желание… выпороть одного белобрысого мальчишку!..

Гарри взлетел по лестнице отеля… ну как взлетел… после целой недели, проведенной в непрерывных инспекциях по вновь образованным коммунам и городским советам, он еле передвигал ноги от усталости, голова пухла от разговоров, совещаний и чтения документов. От мелькания людей, если честно, тошнило. Британию лихорадила череда нововведений и реформ. Сами волшебники воспринимали свежий ветер перемен по-разному, порой от чрезмерного энтузиазма у некоторых просто сносило голову – и тогда приходилось вмешиваться и разбирать наломанные ими “дрова”, но, естественно, находились и недовольные. Да тут еще и сложные переговоры с упиравшимися главами старинных чистокровных родов. Гермиона буквально падала от количества навалившейся на нее работы, но была необыкновенно довольна, вместе с Люпином они в короткие сроки умудрились почти полностью продраться сквозь Авгиевы конюшни средневековых законодательных актов и готовили к всенародному обсуждению проект новой конституции – с этим и были связаны добровольно-принудительные командировки Поттера. Да и своих аврорских дел поднакопилось...

В холле обнаружился скучающий Валдис с парой других секьюрити; Гарри, кивнув им, прошёл было мимо.

– Сэр, возможно сейчас не лучшее время для… вашего визита. – Телохранитель выглядел не как обычно, показалось, что он едва удержался, чтобы не остановить Поттера за руку.

– Что-то новенькое! – Тот нахмурился, матернулся вполголоса и лишь ускорил шаг, из лифта вышел уже вполне готовым к возможным неприятностям; что-что, а накрутить себя с устатку и когда дело касалось Мотыльков – это Гарри умел в совершенстве. И то, правду сказать, время беспокойное, страна бурлит, как опасное зелье в котелке у недоучки… Кто именно стоял за подготовкой теракта в Манчестере, так и не удалось установить; на одной из бумаг покойного Бруствера Люпин нашёл только инициалы тайного агента, а не ровен час, ещё и настоящего заказчика всей этой «музыки». А тут такое странное поведение проверенного латыша, обычно невозмутимого, как мраморный слон.

«Латыша… Не понял я ни шиша! Что за хуйня?!» – Поттер вышел из лифта и остановился как вкопанный – весь вестибюль частного апартамента Ритца, который снимали KF, был задрапирован чёрным крепом… А на полу валялись смятые белые розы… Он не помнил, как приблизился, как рванул на себя, чуть не срывая с петель, полированные створки дверей.

– Что случилось? – хрипло спросил незнакомого парня, сидящего на полу в обнимку с бутылкой.

– А? Так Сольвая хороним, нету больше Сванхиля! – невразумительно ответил тот. – Проходите, мистер, помяните, если знали его… Что-то я вас не припомню. – И отхлебнул из горлышка.

Поттера заморозило: все эмоции разом схлынули, его обуяла тишина и похожая на снег или вату нега. Звуки исчезли, и только дурацким удивлением одна мысль стучала в голове: «Почему это Сая поминают шампанским, вроде, так не положено?» Как неживой он прошёл дальше, толкнул какую-то дверь и оказался в спальне, было темно, на постели шумно совокуплялась очень пьяная пара. Гарри отвернулся и вышел, за спиной слышались стоны и женский смех…

– Свиньи! Надеюсь, это не кто-то из тех, кого я знаю. – Он остановился. – И вообще ни хуя не знаю, что, что же случилось? Почему? Сай! Мальчик, как же так?! – Гарри захлопнул дверь, особо не заботясь, что громко.

Номер казался огромным, или Поттера так шатало; наконец, напрасно толкнувшись в несколько помещений, где никого не нашлось, он, словно пьяный, набрёл на студию. Тут дверь сама распахнулась, и в ослепительном свете ярких вспышек шутих взгляд выхватил стоящий на подиуме, дорого поблескивающий лакированным боком, видимо, красного дерева, с коваными бронзовыми ручками, увитый живыми цветами гроб…