Текст книги "Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)"

Автор книги: Smaragd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 84 (всего у книги 89 страниц)

– Какая касаточка? Куда успеть?

– Невеста Альбуса – мисси Вантулл. Роды как бы видела. А мадама Поллак сказала, что сама своему пузу хозяйка.

– Как это? – Гарри буквально опешил. – Она... Джинни что – рожает? Кто ей разрешил? Она же уверяла, сроки к зиме! – договаривал он уже на бегу.

– А у рыжих, тьфу, всегда зима, ни совести, ни ума; хоть вассальной клятвой, а привязалась с недоношенным плодом к благородным лордам. – Эльф поправил свою изумрудную «тогу» и потопал в буфетную.

– Роджер! – Поттер взлетел на третий этаж, к сидящему на корточках у дверей Поллаку.

– Не пускают… уже почти всё. – Тот был бледен и почему-то показался очень злым.

– Что-то быстро, это плохо или хорошо? Медиков вызывал? Когда началось, почему я не знал?

– Слушай… – начал Роджер, поднимаясь. Но его прервал громкий крик Джинни:

– Поттер, да сделай же что-нибудь, зараза такая-я-я!

– Вот! – Махнул на ее реплику рукой расстроенный Роджер, будто это что-то Поттеру объяснило.

Снопы разноцветных искр (фейерверк всё никак не мог остановиться и, видимо, выдавал последние, самые яркие заряды) вспыхнули над домом.

– Ах вы, козлы смердофалдовы! Где носит?! Мерза-а-авцы! – Голос оборвался на высокой ноте и… раздался плач ребенка.

– Папаша, заходите! Надо чары наложить, чтобы в Мунго отправляться, младенцу положен уход. – В открывшуюся дверь выглянула отирающая со лба пот, запыхавшаяся Молли. – Имянаречение, живей! Чего вы оба вылупились? Да, у вас мальчик!

Гарри подтолкнул Поллака:

– Поздравляю. Иди.

Над головой с треском бухнуло – молния прицельно шарахнула по крыше. Одновременно в окне искрами фейерверка рассыпались шары, цветные пятна поскакали по полу к Гарриным ногам. Он открыл окно и, как от жажды, глотнул прохладного воздуха, это помогло притормозить, а затем и вовсе остановить ощущение неправдоподобности происходящего, которое давно не посещало Гарри Поттера, пожалуй, уже лет… двадцать девять или около того. Кажется, что ты – центр твоей собственной вселенной, придуманной тобой же; стоит стряхнуть фантазии – и вернёшься в настоящий мир, тусклый, скучный, повседневный, но при этом вовсе не безопасный… Нет, именно этот мир – настоящий, то, что сейчас окружает его: магический салют, до последнего держащий оборону перед грозой; беззащитная жизнь младенца, появившаяся, словно ниоткуда, – и тишина. Прошлое и будущее, взявшие настоящее в кольцо. Заглушающие над домом двенадцать на площади Гриммо, вероятно, замкнуло непогодой, а может, кто-то из обитателей дома намеренно или случайно усилил их до абсолюта – как Гарри ни прислушивался, не мог уловить ни звука. Безмолвие перед бурей? Или во время?..

Счастливый отец вышел и тихо прикрыл за собой дверь. Счастливым он не казался.

– Что с ребенком, как они? Она в сознании? – Дом был подозрительно тихим, и Гарри почему-то тоже заговорил шёпотом.

– Магический сон, – прошептал Роджер. – Шестимесячный… он.

Разгулявшаяся за окном стихия делала эти неожиданные родины таинством, будто вырезав из реальности всех: и уже спящую Джинни с новорожденным, нервного, бледного Роджера и самого Гарри, сделав их тенями, плывущими в беззвучии глаза циклона, когда время остановилось, звуки немы и невозможно определить, где верх и где низ…

– Слушай… Га… Гарри, – Поллак нервничал. – Хочу, чтобы ты знал и больше эту тему не поднимал никогда.

– Да что стряслось? – Поттер ничего не понимал и невольно начал поддаваться его настроению.

– Джинни назвала сына Артур… Гарри Фредерик. Но ты запомни: он – Поллак! А не Поттер! И тем более не Блэк. – Всегда такой доброжелательный и спокойный муж Джиневры как отрубал каждую фразу, даже напоследок резанул ладонью воздух. Громыхнуло совсем близко.

– Родж, ты чего?..

– Клянись!

– Да с чего такие подозрения, не понимаю! – Гарри уже готов был психануть – Поллаки что, на пару под гормонами?

– Всё забываю, что ты полукровка. Ой, не обижайся на слово. Потом объясню. – Новоявленный папаша, видимо, расслабился. – Я к камину. Спасибо за всё.

– Хозяин, постелено, – рядом с озадаченным и злым Поттером отчитался Кричер.

– Так я прика… попросил мне всё собрать.

– Нужды нет, лорду можно дома ночевать, а не как хип-гоп… – домовик споткнулся на непривычном неологизме, – как гопник по диванам на службе валяться. Господин граф и сэр Джеймс в новую верховную резиденцию отбыли, «Башня скребущая небеса» называется, – с гордостью сообщил он. – И чужие с подсадным дитем убрались.

– Где ты этих слов нахватался?

– Леди Лили так сказала, – весомо заметил Кричер. – Так стелить в спальне?

– Слушай, объясни-ка, что Роджер тут пёр про новорождённого сына? – Гарри сполз по стеночке и сидел на корточках вровень с лицом Кричера.

– В родовом особняке жена мужу дитя родит, – сказал тот и замолчал.

– Ну?

– Ты – лорд, она… рыжая, жена твоя, хоть и бывшая, да для магии всё одно. Так под твой майорат и идет выбляд… дитя – вассалом, а руку протяни – бастардом.

– Кем? Ни хера я в магии не пойму, ей богу! То есть я могу у Роджера сына отобрать, бред! – Поттер рывком встал, чуть не завалившись от резкого движения. – Тридцать лет в волшебном мире, а чем дальше, тем больше фигни всякой.

– Это точно, – подтвердил эльф. – Не надо нам чужих дитёв!

*

Уже в постели Гарри сквозь первые, самые сильные и желанные волны сна из как всегда непредсказуемо ожившего старого радиоприемника “Элкод” после приятной джазовой композиции услышал прогноз погоды: на Лондон надвигается мощный обложной грозовой фронт, за последние три часа в Гринвиче выпала месячная норм…

*

– Вот это да! Да! – Ким без усилия перепрыгнул через защитное стекло и вскочил на узкий парапет ограждения крыши, раскинул руки, дробно отчеканил каблуками. – Да-а-а! – зычно крикнул в небо, будто приказал. Ветер, тут же ухватив за волосы, попытался сбросить с виду слабого и худого человечка с многоярдовой высоты небоскрёба на городской асфальт и бетон. Но не тут-то было – Демон балансировал без усилия и счастливо улыбался, стирая с лица старавшиеся жалить дождевые брызги.

Не особо твёрдо стоящий на ногах, покачивающийся под зонтом Джей Эс понимал, что пьян, и не рискнул геройствовать, тоже выбираясь на край крыши, хотя очень хотел именно сейчас обнять любимого – дьявольски красивого, свободного, как эта ночь и ветер, как гроза, ревущая над ними, сверху и снизу, вокруг.

– Тебе нравится? – спросил он, перегибаясь через стеклянный барьер, и потянул Кима за пузырящуюся на спине, промокшую насквозь рубашку. – Тут, правда, только стены, ремонт обещают закончить к новому году, не раньше. Но я сам хотел купить эту студию, а гоблины, жопы хитрющие, вместо займа оформили дарственную. Я типа теперь у них в долгу, плохо?

– Вот ещё? С какого хуя! – Ким, отряхнувшись, легко сиганул к нему обратно и крепко, до хруста, обнял своего личного законного Поттера. Сухого, тёплого, уютного, родного. – Никому мы нифига не должны, только друг другу. Любовь должны, верность, себя без остатка. Я всегда мечтал жить на крыше высотки. С кем-то, для кого жить.

– Кайф тут, правда? – Джеймс выше поднял зонт.

– Ещё бы! – Ким взмахнул рукой – и тот, лишившись его далеко не дружеской поддержки, потерял равновесие и чуть не упал. – Эй, да ты совсем на ногах не стоишь? Однако, перебрали вы, сэр. Хорошо, что Сай запретил нашим пить – и я сдержался из чувства солидарности, а то мы сейчас оба были бы вдрабадан и даже не нащёлкали бы фоток первой брачной ночи. А ну-ка стой ровно, смотри в объектив! Губы бантиком, сексуальный взгляд, давай, ты умеешь. – Мартинсен притянул колдокамеру и пустил её в медленный круговой полёт. – Улыбочку! Да не стреляй же так пошло глазами, Солдатик. Отстрелялся – ты теперь супруг, понятно? Изволь соответствовать.

Их по часовой стрелке осыпало слепящими вспышками парящего под дождём фотоаппарата, с зонта, который из Джеймсовых рук с воем рвал ветер, стеной лилась вода, под ногами на голом цементном полу вырастала лужа. Город исчезал в бешенстве непогоды, растворялся, разлетался на сотни молний. Джей Эс чувствовал на талии и плече крепкие верные руки супруга и, будто в волшебную палочку в бою вцепившись в ручку спасительного зонта, улыбался, улыбался, улыбался – пока его губы, как Лондон в грозе, не утонули в поцелуе.

………………………………………………………………

(1) Фамилия Wisley, “wedding”, “war”, “warrior”. Буква w называется, как все знают, “дабл ю” – два “ю” или два “you”.

http://www.pichome.ru/riO

====== 61-3 ======

61-3

Крепкий северо-западный ветер без труда перетащил с Британских островов большой кусок циклона, но по дороге растерял заметную часть его мощи – Германии достались нудные дожди и обрывки свинцовых туч, молчаливых и почти смирных, утопивших раскатистые громы ещё в Ла-Манше. Зонты, плащи, лужи, мокрые оконные стёкла и монотонный стук капель о карнизы; собачки, гуляющие в плащах. В голове у Сая крутился какой-то милый, слегка хулиганистый стишок о дожде, но поймать ускользавшую рифму и пригвоздить её на нужное место не получалось – поэтический осенний настрой то и дело сбивал черноволосый мужчина. Среднего роста, не юный, крепкий, но не накачанный, стройный, хоть и немного сутулый, он стоял позади Сая, совсем близко, за спиной – его отражение отчётливо проявлялось на оконном стекле, мутном от брызг дождя. В струйках, стекающих по стеклу, играли зелёные огоньки – мужчина был зеленоглазый, прятал улыбку. Полуобнажённый; на голое тело наброшен похожий на военный китель с нашивками «А». Чёлка взъерошена со сна. Стрелки густых бровей, тёмно-розовые влажные губы. Горячее дыхание Саю в шею. Руки, обнимающие за талию, ладонь в паху… Он качнулся, клюнув лбом в холодное стекло, и бережно, но уверенно оттолкнул воображаемого Поттера. Отражение в окне растаяло, остались только зелёные капли дождя – то ли от глаз любимого, то ли от светофора, мигающего на перекрёстке. Сай повёл болезненно занывшими плечами, размял поясницу, встряхнулся, прогоняя все лишние фантазии – нужно работать, до концерта осталось немногим больше суток, а проблемы наваливаются комом. Поэтому надо работать. Уже развернувшись, он сделал шаг обратно к окну и, слегка смущаясь своего порыва, опустив глаза, поцеловал стекло в том месте, где несколько мгновений назад отражались губы Гарри…

– Тут Гуль с гулек пришёл… то есть жених с женилок. Спит, – лениво процедил Андрис Сёрен Бюлов. – А последняя дорожка – говно! – Он потянулся в кресле, снимая наушники.

Находиться в репетиционной студии “Кархов” мотылькам порядком остоху… надоело. И поэтому стёб в быту приобрел воистину катастрофический размах. Вот не было бы рядом Матильды, честно, подрались бы уже давно – не со зла, а от напряга и с устатку. А тут еще Главнокомандующий – самый мелкий из парней – Сванхиль запретил выпивку (на этот счёт высказались экспрессивно, даже сговорились отомстить белобрысому тирану, но подчинились – а куда деваться, работа есть работа). И всё гнал как на пожар. В общем, приходилось трудно. Поэтому каждый развлекался в заключении как мог: например, Бамсе наладился было смотреть телевизор и кругом таскал за собою переносной “коврик” – пленочный экран; Андрис его и растоптал, не заметив... не Алека, конечно, а его отраду.

– Хватит мультики смотреть. И жрать. Ни во что не влезаешь!

Джимми, пробудившись от визга обездоленного Бамсе, походя подгреб в угол остатки девайса.

– Надо в Лондоне хату снимать. Я просто не выдержу уже гостиницу. Ты что, совсем одичал, Кит? – обратился он к супругу. – Ребенка последней игрушки лишил – цацку растоптал. Не слушай его, Бамсенька, кушай! Медведикам перед зимней спячкой надо жирок набирать. Ты уже берложку себе надыбал?

– Так, перерыв окончен. – Из ванной вышел свеженький и бодрый Сай. Пара взглядов скрестились на его сияющей, полной энтузиазма физиономии, и – он снова оказался под душем. Парни, не сговариваясь, оттащили туда не подозревавшего подлянку вожака.

– Охолони, трудоголья морда! – приговаривал Свечка, взбивая на уложенных сванхилевских волосах пену от шампуня, которым того поливал серьезный, как алхимик, Бюлов.

Воюющий лебедь вырывался молча.

К “банщикам” присоединился воспрянувший духом Бамсе:

– Ура! Мочить трудоголиков!

– Чего хотите, ироды? – наконец не выдержал Сольвай натиска тройной заботы.

– Мы требуем соблюдения трудового кодекса! – заливая пол просторной ванной комнаты пеной, декларировал Кит.

– Не слышал о таком! Кодекс пиратов знаю, кодекс геев, кодекс административного судопроизводства, а трудиться по кодексу – это извращение! Козлы! Отпустите, работать надо! – Сванхиль было надменно фыркнул, но изо рта у него вылетел радужный мыльный пузырь... И как сорвало!

– Фу, какие слова от воспитанного мальчика. За такое надо вымыть рот с мылом.

– Ну-ка прополощем сами Саечку, как маечку, что-то он у нас умишком покосился.

– Промоем мозги белобрысому! – согласился с Китом Йосефсен.

– Да он и так уже пузыри пускает! – гикнул Джимми, расстегивая на трепыхающейся жертве брючный ремень.

– Ай! Штаны! – крикнул невнятно Сай, заходясь от смеси досады, смеха и щекотки. – Идиоты!

– Видишь, он уже и в штаны у нас наделал от усердия, – нравоучительно констатировал бывший учитель Бюлов, рванув Саевы дизайнерские брюки до щиколоток, от чего сам не удержал равновесия и свалился в мыльную перину.

Джим, упустивший плечи скользкого Сванхиля, был тоже по инерции утянут на пол.

– Медвежонок! Нет! Фу, низя! – успел крикнуть он, но Алекс уже рыбкой нырнул в кучу малу.

Веселая возня набирала обороты; Сай изловчился и заткнул в рот Андрису лохматую, изготовленную из водорослей мочалку (только такие и требовал по райдеру у принимающей их группу концертной обслуги):

– Не сори словами, Сорен!

– Ах ты так! Уебище тиранское! Там на свадьбе люди ели-пили, а мы даже на халяву не погуляли – жадина!

– Жадница, – поддержал супруга Свечка. – Задница ты, Свинхиль, короче! – И шлепнул главного вокалиста по названному месту, получилось очень звонко.

На шум прибежала Вантуле и быстро смекнула, что происходит:

– Я тоже подраться хочу!

– Иди отсюда, мы голые… почти! – придушенно, но боевито заорал Сай, пиная пяткой бок зазевавшегося Бамсе. – Девчонки не дерутся!

– Половые шовинисты! – Мати опрокинула на мутузивших друг друга друзей стойку с полотенцами и кинулась якобы разнимать драчунов. – Разлеглись здесь на полу а-ля натюрель! А мне скучай одной. Сай голос потеряет, не душите его!

– Подумаешь, Карузо! – сказал... кто-то из них.

И как раз в эту минуту уже почти обнажённый Сольвай глуповато взвизгнул от хохота:

– За что?!

– Не будешь занудствовать, не будешь всех работать заставлять, рабовладелец! – методично шлепая его по заду, приговаривал Свечка.

– Трое на одного! Нечестно. – Пыталось увернуться начальство.

– Так мы как мушкетеры – один за всех и все на одного. – Ой! – Бамсе тоже досталось от Джима по мягкому месту. – За что?!

– Профилактика!

– Чтоб не обжирался, – логично добавил Бюлов.

– Мудила! Мати, помоги! – завопил Сольвай, оседлал обидчика и тоже стянул с него трусы. – Всыпь ему горяченьких расческой, чтобы не выпендривался. Вали лодырей и уклонистов!

Матильда послушалась и окатила парней струей минералки, мастерски взболтнув подвернувшуюся под руку бутылку, сама тут же поскользнулась, но безопасно приземлилась на так удачно подползшего Свечку.

– Ах ты, поливалка недоделанная! – захлебнулся Алек.

Когда битва почти достигла кульминации, в купальню ввалился полуголый сонный Гуль, на ходу расстегивая ширинку. Предсказуемо обалдев, он затормозил в дверях:

– Кого убиваем? – В ответ раздались бурные нестройные приветствия. – Чего галдите? Рано же еще. Что празднуете, вроде бы… – Упорно не выходя из роли зомби, Ким поморщился, но в следующую минуту, широко раскрыв глаза, уже обнаружил себя в куче орущих и смеющихся друзей.

– Бей жмота-вампира! – крикнул Свечка, только ему по физическому развитию это было условно по силам.

– Да вот запоздалый мальчишник устроили тебе, бесплатно, заметь. – Бюлов вынырнул из-под отброшенного к стене Ульмера. А вошедшая в раж Мати на автомате швырнула в Мартинсена огромный снежок плотной пены:

– Мы… мыльная вечеринка. – Она отерла со лба трудовой пот. – Попала! Ура!

– Утрянка, – поправил ее натягивающий трусы Бамсе. – Присоединяйся, новобрачный. Тут на всех хватит. Обмоем!

– Придурки! – отплевываясь, просипел Сольвай. – Скажи им, Ким.

– Давай, ребята! – заорал тот. – Правда, проставляюсь!

– Да! – высоко прозвучал восторженный девичий голос. – Пойдёмте в общую гостиную, а то уже холодно совсем и мокро.

*

– Держи подарок. – Свечка чихнул и положил перед Мартинсеном крошечную металлическую коробочку.

– Что это? – обеими руками скручивая, чтобы отжать, свою мокрую гриву, спросил растерзанный Гуль.

– Авто-навигатор. Вруби – прослушаешь. Джи Пи Эс (1) называется, – объяснил одетый в белый банный халат Кит.

– То есть догадайся, чьи инициалы, ну почти.

– Левый поворот, – строгим голосом (один в один – бюловским!) сказал приборчик. – Предупреждение, две секунды. Гуль, ты женат, смотри на Джей Эса Поттера. Внимание, при неисполнении команды последует электрический разряд. В зад. Повторяю, взгляд налево – разряд! Второй взгляд налево – последует запаховый залп в пах. – Штука заискрила, и из неё пошел непередаваемый аромат – струя рассерженного скунса.

Раздался громкий хоровой “Фак!” Сая и Андриса – видно, сами перемудрили с эксклюзивной сигнализацией. Но общий гогот стал наградой группе энтузиастов за потраченное на колдовское хулиганство время.

– Там шестьсот команд, ну на правильное вождение, ведение семейной жизни, трах! – Откашливаясь, пытался развеять запах Сай.

– Нужная вещь, – оценил Гуль. – А парная есть – для Джея?

– А как же! – заверил Бюлов. – Польза от нашего подарка огромадная, согласись. А есть мы вообще будем? Ты, – он ткнул друга в мощный пресс, – ни кусочка тортика не притащил?

Появилась сухая и чистенькая Матильда в ярко-оранжевом халате:

– Я сейчас, мальчики! Шарлотку хотите?

– Белочка! А вроде не пили, – не угоманивался Йосефсен.

– И Шарлотку, и Сюзанку, и Мэри, но без крови, – сказал Сай. – Я бы даже бабу съел, ромовую.

Через час оголодавшие мотыли сидели на кухне апартаментов гостиницы “Карлсруе мэдисон отель”.

– Какие у нас гастроли, братва, получились... Брачные, а?

На риторический вопрос Сванхиля никто не ответил – все вдумчиво жевали и не отвлекались от позднего завтрака, последовавшего за мыльной опер… битвой.

– Лишь бы не мрачные. Весело же было. И в Штатах оторвались. – Джимми, сыто вздохнув, откинулся на плечо Андриса.

– Вот добомбим Манчестер и... Кстати, куда поедем отдыхать?

– Во Вьетнам. Покатаемся на досках, – предложил фанат виндсёрфинга Кит.

– Или в Перу. Нет, на Багамы. – Мечтательно облизнулся Бамсе. – Хорошо бы! Поели бы всяких гадов морских.

– Поебли бы гадов морских – это местных, что ли?

– Я в пролете. – Отсмеявшись, махнул на друзей испачканной в креме столовой ложкой Сай. – У меня любовь и все дела.

– Во, и распалось братство кольца, – протянул Свечка.

– Да нихрена подобного. Братья и сестра, у меня есть новость. Короче, я теперь окольцован, ну, почти официально. Скоро стану Кимычу и нашей курносой отчимом, нет, свекром...

– Пращуром, – хмыкнул Мартинсен.

Бывшая не совсем в курсе половина Мотыльков загудела. Алек так вообще выпал:

– Я в шоке! Ты?! С Поттером?! Э... тем самым? Да вы все... гомики!

– Я – нет! – булькнула, подавившись смехом, Вантуле.

– Планерка закончена. Обжираловка тоже. Распоряжение по группе и персоналу – спать! И к шестнадцати ноль-ноль...

– Сортир освободить, – вклинился Ким. – Прости, продолжай, геноссе. – Он примирительно выставил ладони, ловя грозный зырк Сая.

– К четырём выдвигаемся – последний концерт. Примнём Британию!

– Йес! – прозвучало в пять глоток.

*

Утро тринадцатого октября в Министерстве было тревожным, Сам явился ни свет ни заря и вызвал последовательно всех глав ведомств и референтов. Последним пришёл Тибальд Барнсон и доложил:

– Объект проработал в своем офисе с документами до семнадцати двадцати. Потом отсутствовал на работе, но был замечен в казармах третьего взвода. Вечер провел дома, ночью отследить не смогли. Защита высшего уровня, нашим даже приблизиться не удалось, уже двое суток держат домашние эльфы, хотя их насчитали числом одиннадцать.

– Бля. Разбогател наш геройчик, что ли? – Кингсли был недоволен. – И где его носит-то? Плохо работаете, Барнсон.

– Сегодня утром возобновили слежку, ровно с пяти тридцати…

– Короче.

– Увы. Ничего, сэр. Но есть сведения, что Джеймс Поттер тоже отсутствовал сутки, и Визенгамот получил сведения о заключении им брака с неким графом Мормо Зоргэном, иностранным подданным. Наверное, на днях принесут заявление о регистрации. Больше пока ничего нового нет.

– А! Вот это – отлично... стой. – Настроение Кингсли качнулось в лучшую сторону. Он даже с кресла привстал и, плюхнувшись назад, потёр ладони. – Педик папа, педик сын. Очень кстати. Ну ты у меня в руках, Поттер. Этого не пиши, – сказал он информатору почти благодушно.

*

«Мареновая защита – пелена, что покрывает истинно любимого человека, сделана может быть только единожды в жизни мага», – так читал Альбус, скукожившись на лавке в лаборатории Блэков. Именно здесь они частенько проводили с братом свои безумные опыты, подражая, возможно, дядьям, Джорджу и покойному Фреду. Теперь Ал был занят куда более серьёзным делом. Старинный рецепт, прямо скажем, укра… позаимствованный из тайной секции Хогвартса, обретал свою жизнь. Сомневался ли юный влюблённый, что хочет потратить свою единственную «мареновую попытку» на Матильду? Ни капли. Умный Альбус знал, что страсть и даже самая крепкая привязанность порою не вечна, понимал, что люди могут расходиться по разным дорогам жизни, но был твёрдо уверен: как бы ни сложилось его будущее с Мати, он, Альбус Северус Поттер, сделает всё, чтобы его любимая была счастлива и пребывала в максимально возможной безопасности. Поэтому уже второй день, включая часть ночи, торопясь успеть к концерту Кrom fendere, готовил любимой подарок. Не купленный в лавке артефакт, пусть даже самый мощный, а изготовленный своими руками и своей магией. Приобретённые за маггловские фунты у Королевского монетного двора Великобритании однограммовые слитки золота были им собственноручно превращены в опилки, расплавлены с кусочками серебра в обычном тигле обычной горелкой – никакой магии, – охлаждены спиртом и залиты в заранее выточенную в виде формы изложницу. Получившийся кулончик (простое сердечко) Альбус отполировал тоже вручную, приладил «ушко» от цепочки и только после этого начал колдовать: путем магического насыщения от делателя золотое сердце нужно было превратить в источник энергии, похожий на протоплазму, и тогда этот кусочек благородного металла сможет отвести от его владельца тёмные заклятия и даже даст возможность дышать в воде или огне. Ну… если всё получится…

– Ещё как получится! – Альбус, сверяясь с инструкцией, уверенно водил волшебной палочкой над кулоном. – Вот это и подарю… Прям сил нет ждать!

Матильда строго-настрого запретила ему звонить, только когда Мотыльки прибудут в Манчестер. Билет у него был – Тедди поспособствовал, конечно; оставалось только дождаться вечера четырнадцатого октября…

*

Четырнадцатое октября выпало на среду, что показалось Саю плохим предзнаменованием – не любил он середину недели. И дни рождения свои давно не любил. Нет, никаких комплексов по поводу взросления-старения не испытывал, с друзьями весело провести время и получить всякие там подарки – милое дело, просто не понимал, зачем праздновать именно этот день. Ну произвели его на свет четырнадцатого октября – и что? Чем гордиться-то, что праздновать? Это же случайность: зачали, выносили, вытолкнули в мир. Например, роды новоявленные родители, особенно мамочка, праздновать должны – серьёзное дело сделали, а какое отношение ребёнок ко всему этому имеет? Типа выжил в бушующем море жизни и добрался живой, относительно невредимый и даже, пожалуй, слегка поумневший до очередного столбика на своей жизненной дорожке? А уж так называемое совершеннолетие – вообще полнейшая мура. Ну кто, с какого рожна (родители? Государство?) решил, что человек в четырнадцать или там в семнадцать лет – безответственное чмо, а вот ровно в шестнадцать-восемнадцать-двадцать один приобретает какие-то мифические способности отвечать за себя и окружающих. Да кто-то и в двенадцать взрослее многих великовозрастных оболтусов…

Сборы группы и перелёт в Англию запомнились как что-то обычное, рутинное – сказывалась ли привычка или уже впившаяся зубами в тело и мысли усталость. В таком авральном режиме Мотыльки работали впервые и, разумеется, справились, но отдали подготовке к концерту почти все силы – сейчас, хоть и пытались балагурить и держать хвосты пистолетами, но выглядели притихшими, серьёзными, сосредоточенными, общались между собой чаще взглядами, а не словами. Однако Сай был уверен, что на концерте каждый из них «выпустит в небо свою ракету», и Кrom fendere зажгут манчестерское небо самым ярким салютом, который оно видело.

Едва взглянув на ночной город из окон везущего их суперкомфортабельного бронированного автобуса, скорее похожего на квартиру на колесах, «Хромовые крылья» пообщались с прессой и занялись обычной предконцертной суетой, оставив на отдых и сон всего несколько часов. Сай почему-то нервничал больше обычного. И только утром, еще толком не проснувшись, услышав на дифоне мелодию, которой закодировал некоего ГП, вздохнул с облегчением.

– Ты? Извини, что так рано. Потом у тебя времени не будет. Выйди потихоньку, – раздалось почти шёпотом в трубке, – в вестибюль, не буди своих волосатиков. Украду тебя на четверть часика. – Гаррин голос чуть дрожал, это было чертовски приятно слышать.

Саев сон сразу лопнул как надувной шарик, под ложечкой засосало:

– Уверен, что нам хватит пятнадцати минут?

– Потеплее оденься.

– О! Интересное начало для секса в туалете, неожиданное, интригующее.

– Паршивец. Спускайся быстрее, жду.

– А ты поднимайся, весь, чтобы времени не терять. – У Сая ожгло в паху.

Сразу за поворотом от лифта его встретили тёплые руки, напали, обняли, прижали, подняли от пола. Поцелуй казался продолжением беспечного сна, уютного дождя, чем-то бесконечным.

– Поздравляю, – выдохнул Гарри ему в ухо, опуская на пол.

– Да ладно тебе, – Сай попытался нахмуриться и выглядеть равнодушным, что в объятиях любимого получалось не очень. – Ну день рождения, и что? Глупости. Мы с тобой лучше станем праздновать день нашей встречи.

– Это само собой, не бурчи. – Гарри потёрся носом о нос Сольвая. – Нравится тебе или нет, но подарок получишь.

– Да я с удовольствием, люблю стоящие подарки. – Тот дразняще прижался коленом Гарри в пах – там и правда кое-что уже выпирало.

– Невозможно с тобой! – Гарри отстранился, улыбаясь. – Ведь затрахаю засранца!

– Проверим, кто кого? Только… завтра, ага? – Сай с явным усилием отступил, немного виновато усмехнувшись.

– Букетов тебе и так до фига дарят, – как бы размышляя вслух, Гарри взял его за руку.

– Всё ревнуешь?

– И буду.

– И я буду, Гарри. Ладно, колись, что за подарок? А то я от любопытства обчешусь.

– Дома найдешь... Он великоват. Дерево, короче.

Сай опешил:

– А что мы из этого дерева делать будем?

– Живое, секвойя. Ну как в лесу... Тогда. В Редвуде.

– Ты псих! Я так и знал!

– Что я псих? Это комплимент?

– Самый лучший. Не ошибся в тебе, спасибо – крутняк!!! Показывай.

– Ты же занят, нет времени.

– Показывай! – Сай сам сильнее сжал Гаррину ладонь.

На долю секунды в воронке трансгрессии их тела будто слепило в один снежный или глиняный комок, оба вынырнули у Сталкера слишком возбуждённые и, пытаясь удержаться на ногах, вжались друг другу в губы.

– Не кусайся, вон оно. – Гарри облизываясь, подтолкнул Сая с лесной тропинки.

В нос ударил терпкий и необычно тёплый для октября запах осеннего прелого леса, сырости близкого залива. Свой подарок Сольвай увидел сразу – ярдах в пятидесяти, на фоне пожухлого орешника сияло свежей зеленью экзотическое деревце. Приблизившись, он медленно вдохнул полной грудью запах счастья, нечитаемо улыбнулся и обернулся к державшемуся в отдалении Поттеру.

– Оно с меня ростом. Специально мерил?

– Да. Вырастет, – хрипло пробасил тот и больше ничего не смог сказать – душило какое-то щемящее чувство. К которому через мгновение прибавилось удушье от страстного поцелуя любимого мальчика.

– На концерте не буду, скорее всего. – Гарри, чувствуя, что земля во всех смыслах уходит из-под ног, подхватил Сая и аппарировал в замок.

– Дела? – уже в Сталкере спросил тот.

– Да. Важная работа. И… я просто взорвусь, наверное, если увижу тебя живьём на сцене. Лучше посмотрю трансляцию.

– Да уж, ты мне пригодишься целым, надеюсь, уже завтра, да? – Сай перевёл взгляд с Гарри на подбежавшую и склонившуюся в грациозном поклоне Пенки. – Она чего это, реверанс сделала? Это точно моя сопливая плакса? Блин, этакими темпами скоро в девушку превратится! – Было заметно, что эльфийка меняется со страшной силой, явно в «человеческую сторону».

Возвращаясь в Лондон, Гарри невольно подумал, что надо и к своим эльфам присмотреться, а то вот так однажды проснёшься утром, а на кухне вместо ушастого сморчка медные сковородки чистит рослый обнажённый красавец Трандуил в наволочке…

*

Весь день на службе не было свободной минуты, даже обедать пришлось в рабочем кабинете бутербродами. По ходу, между двумя совещаниями, Поттер составил себе список из пятидесяти пунктов – всё спешные, неотложные дела, которые помогут обеспечить победу в пока вялотекущей, а вернее, притормозившей, будто замёрзшей войне. По возможности победу бескровную – Гарри не простил бы себе, если в этом сражении за правое дело пострадали бы люди. Близкие или чужие, какая разница, если вообще хоть кто-то пострадает… Теперь, после всего, что он узнал о магическом мире, после всех прочувствованных им на собственной шкуре перемен, будоражащих волшебное сообщество, мысль о гибели тех же эльфов, троллей, оборотней и даже вампиров воспринималась столь же кощунственной, как и о гибели людей, магглов или магов. Вечером Поттер собирался переговорить с Гермионой и Роном, кое-что важное обсудить с Долгопупсами, расписать краткие, но исчерпывающие инструкции Мортону и ещё десятку своих ребят, на которых можно было положиться без оглядки, включая Дадли Дурсля. Гарри Поттер решил действовать и первым, хоть для начала и на мягких лапах, осторожно, пойти в атаку. Сгруппироваться перед прыжком. Он больше не собирался дарить противнику такой важнейший ресурс, как время.