Текст книги "Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)"

Автор книги: Smaragd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 89 страниц)

– Что, простите?

– Нет, это я так, сам с собою. А ещё скажите, госпожа Лямкинс, в качестве фамильяра сгодится магический Хранитель?

– Сгодится-то он сгодится, – поджала губы старушка, предполагая, что Поттер как-то совсем не уместно шутит, – да где же бедной почти сироте, иностранке, его взять?

– Благодарю вас за участие, уважаемая госпожа Лямкинс! – Гарри внезапно повеселел, чем вызвал у целительницы подозрения в его психическом нездоровье. – Вы – прелесть! Оставляю мисс Вантуле на ваше попечение. Завтра навещу её. Всего хорошего!

Он схватил старушечью тонкую ладошку и галантно приложился к ней губами. Ациклата, многое повидавшая за свои полтора века, чуть не лишилась чувств от изумления. Мужчины продолжали поражать её! Некоторые из них…

====== 44-3 ======

Сай сидел перед зеркалом и тихо ненавидел своё отражение. Тихо – так показалось бы стороннему наблюдателю (но таковых в сонном, порушенном и провонявшим дорогим алкоголем царстве Мотыльков, конечно же, не присутствовало), на самом деле он мысленно громко орал сам на себя и поносил последними словами, даже пару раз (тоже мысленно, ибо поднять руку просто не было сил) врезал сам себе от всей души. Ну идиот же, ханурик, дуролом, пивец! Малыш, тебе ещё нет семнадцати, вчера ты выглядел белокурым юным ангелом с грешным взглядом, от тебя впадала в экстаз половина молодого населения Вольного и ганзейского города (1), а сейчас – рожа опухшая, как у побитого клошара, вокруг глаз синяки, ухо почему-то пунцовое («Кусал меня, что ли, кто-то?»), на носу – безобразная царапина. Ну и мерзкий, однако, типчик смурно пялится из зеркала. Во рту – погано-препогано, язык будто прилип к нёбу, бок болит, и живот тоже, и вообще всё тело ломит. Костяшки правой руки сбиты в кровь («Дрался? Не помню!»), на пальцах левой – криво нарисовано «KF evigt og altid!!» (2) («Надеюсь, не тату?!»), ремень на брюках почему-то завязан на узел и затянут так, что придётся резать, носок – только на одной ноге, другая же – босая и… намазанная зелёнкой. «Ещё и ногу мне изгрызли? Уж не Ким ли?»

Сай, передёрнув плечами, посмотрел на свои зубы – а вдруг уже клыки выросли? А рога – тоже нет? Странно, лишь типичный, потомственный, родовитый, породистый баран или козёл мог не только позволить парням сразу после выступления устроить всё это лихое безобразие, но ещё, похоже, и стать его инициатором и активным участником. Min Gud! Hvordan kan vi vyzhrat?! Hvorfor? (3)

Затошнило резко и сильно. Муторно стало до потемнения в глазах. Сай едва успел добежать до унитаза, потому что несколько секунд вспоминал, в какой стороне туалет… Вернулся на трясущихся ногах, на ходу вытираясь полотенцем, казавшимся жёстким, точно наждак; теперь в голову били молотком, как в колокол, – сердце замирало от этих гулких ударов.

Совершенно без сил опустившись в вертящееся кресло перед гримёрным столом, Сольвай послал своему зеркальному отражению угрюмый взгляд и показал резкое злое движение – пальцы вилкой к горлу: «Ну всё, говнюк! Только попробуй не быть через полчаса в норме – пожалеешь!»

Он принялся лихорадочно растирать себе щёки и шею, массировать виски и мочки ушей, энергично вращать кистями рук и локтями, разминать фаланги пальцев. До красноты и жжения. Снял и бросил в угол провонявшую ромом футболку.

Немного успокаивало лишь то, что ни одна сцена разврата или каких-то сексуальных непотребств не всплыла в памяти – значит, он просто тупо по-свинячьи нажрался, но не перешёл границы интимной верности. Всё равно moron (4)!

Бесшумно сдвинулась дверь-купе, и в комнату просунулась всклокоченная Кимова башка:

– Это… – произнёс похмельный вампир хрипло и запнулся. – Это… – сделал вторую попытку, стараясь продрать глаза. – Там нас чего-то Мати закрыла. Смылась и заперла двери. А у меня дифон в аквариуме утонул. С пираньями. Откуда у нас пираньи? Ты не знаешь, геноссе, зачем Бамсе нарисовал на стене попугая?

– А это точно попугай? Из пираний Андрис хотел уху варить, говорил, что полезно для потенции.

– Я чё, попугаев, что ли, не видел? Типичный кака… дуду, в общем, иди и сам убедись. Клюв, крылья, лапы, перо на башке.

– Может, индеец?

– Думаешь? – вполне серьёзно удивился Мартинсен и, глубоко задумавшись, исчез – наверное, пошёл проверять.

Парни проснулись (совсем не потому, что давно наступило утро или у них очнулась совесть, а от Антипохмельных чар, которые очухавшийся первым Сванхиль щедро роздал себе и попадавшимся ему под ноги невменяемым Мотылькам) и пытались шевелиться. Иногда это у них получалось вполне изящно, без падений и уронов мебели. Медвежонок старательно возюкал по полу веником (веником?!) и что-то неразборчиво бубнил про соблюдение конспирации, иначе, дескать, хозяин со съемной квартиры выгонит. «Какой хозяин?» – озадачился Кит, но решил, что Бамсе виднее.... Разговаривали без особого энтузиазма, сквозь зубы, отчётливее всего слышалось многократно размноженное «Блядь!», а ещё «Ну охуеть!» и «Погано-то как, мужики… Сай, чё тут было, кто нас топтал, mammut (5)?».

За вялой вознёй никто не заметил, что возле входной двери, э… опираясь на неё спиной и сложив руки на груди, стоит Гарри Поттер. И очень серьёзно исподлобья смотрит на полуживых, помятых парней. На его губах играет ласковая, но недобрая улыбка, как у гиены. У ног – две картонные коробки, из которых видны бутылки с минералкой и пакеты кефира.

Мотыльки застыли в своих нелепых полудвижениях, потом переглянулись. Свечка вякнул было: «А селёдочки не принесли, дяденька? Не догадались?», но Бюлов ткнул его кулаком в бок, шире распахнул дверь в комнату Сая, забрал одну коробку с опохмельным и молча вышел. Вторую коробку унёс ещё более молчаливый Ким – скользя мимо Поттера тенью, он словно сделался вдвое меньше ростом, Бамсе и Джимми удалились тоже, как привидения – бесшумно, гордо и быстро.

Гарри проводил их взглядом и ощутил… словно удар. В лицо. Мягкий, удалённый в пространстве, но заметный, будто через очень толстую перчатку. Так пробивают защиту окклюмента. Но никакого ментального вторжения Гарри не почувствовал, а почувствовал взгляд. Из открытой двери дальней комнаты на него смотрели две неестественно яркие голубые льдинки. И кололись так болезненно, что захотелось зажмуриться или отвернуться.

В глазах зарябило, дыхание сорвалось в галоп, обдало жаром, как после проруби. Поттер не рванул с места только потому, что не чувствовал ног.

Медленно, ступая по-кошачьи мягко и опасно, он пошёл на взгляд голубых глаз, пытающийся не то уничтожить его на расстоянии, убить, превратить в ничто, не то вкачивающий в него огромную, смертельную дозу любви.

Когда Поттер приблизился к Скорпи, тот отвернулся, сделал вид, что что-то перекладывает на столике, но продолжал сверлить его взглядом через зеркало.

В воздухе раздался тихий треск и гудение.

– Чего это они? – Кивнул Гарри неопределённо в сторону смывшихся по-английски Мотылей. И удивился собственному голосу, хриплому и глубокому.

– А у тебя сейчас такая мор… лицо – они подумали, что ты ебаться пришёл.

На Поттера упала какая-то завеса, щёлкнуло – он видел лишь свою добычу и, делая шаг к Сольваю, знал, что не остановится. Держать это в себе не было ни сил, ни желания, а отпустив себя, лишь мимолётно помыслив о свободе, Гарри испытал невероятное облегчение. Так люди пропадают…

Взгляд голубых глаз ожёг дикой смесью ненависти и похоти. Но такие мелочи, как взгляд, сейчас не имели никакого значения.

Сай подался к нему, словно ища спасения – и Поттер потерял остатки контроля. Но вдруг наткнулся на выставленную вперёд руку.

– Не подходи! Не трогай! В рожу дам! – Голос Сая чуть не отправил в нокдаун и ещё сильнее подхлестнул. Гаррины тормоза вылетели к чертям собачьим.

Ну не брать же мальчишку насильно? Пусть он испепеляет взглядом, но хотя бы формальное его согласие необходимо.

Гарри едва справлялся с дыханием:

– Или сейчас, здесь, или никогда! – поставил ультиматум.

В следующий миг голубые льдинки приблизились со скоростью света, губы обожгло поцелуем, Сольвай повис у Гарри на шее. Комната, отель, Гамбург, планета Земля перестали быть реальностью.

Так нельзя остановить лаву, вырывающуюся из жерла вулкана, или не изменить курс кометы, несущейся в чёрном вакууме. Предрешённость. Гарри успел подумать, что с ним такое впервые, что он должен запомнить это, но в следующую секунду уже не помнил, что и зачем запоминать. Он видел и чувствовал только любимого, тело которого превратилось в мощный магнит.

Их обоих трясло, тела горели, кожа изнывала без поцелуев, что просто не поспевали за напором желания. Оба задыхались. Гарри запустил пальцы в волосы Саю – тот всхлипнул от возбуждения и боднулся, как молодой бычок. Стянуть Саевы джинсы никак не получалось. Первым догадался, в чём дело, носитель этого пояса верности Balmain и, лихорадочно пошарив в ящике стола, выудил перочинный нож, щёлкнул коротким, почти игрушечным лезвием прямо перед носом совсем уж поплывшего Поттера и одним махом перерезал себе завязанный морским узлом ремень. Упрямые джинсы цеплялись за колени, Поттер их люто возненавидел! Его собственная ширинка уже давно была расстёгнута ловкими Саевыми пальцами, и член с блестящей пунцовой головкой нетерпеливо торчал наружу.

Гарри рывком подсадил своего мальчика на стол, прямо на баночки и флаконы, которые посыпались на пол. Тот вскрикнул и выгнулся в Гарриных руках, сорвался на совершенно развратный стон и обхватил его ногами. Больно впился ногтями в плечи Поттера. Если бы у них было время, много-много времени на прелюдии, медленные страстные ласки, топкие поцелуи, то Гарри непременно сначала подготовил бы партнёра, нежно смазал его чем-нибудь подходящим, потёрся стояком между широко разведённых ягодиц, поиграл головкой вокруг плотно сжатого от напряжения колечка ануса, может быть, заставил бы его раскрыться своим языком или расслабил бы пальцами. Но время сейчас летало где-то не здесь. И Поттер просто плюнул на ладонь – хоть что-то, лишь бы не порвать – и смочил себе член слюной. Он схватил Сая за колени и прижал их, разведённые, к его груди, толкнулся наобум, рискуя промахнуться. Член вошёл куда надо, ровно, глубоко – в последний момент Сольвай успел расслабиться. Гарри наклонился вперёд и начал двигаться быстро и жёстко. Оргазм прошил, будто током.

Шлёпающий звук длился недолго. Темп ускорялся. Не давая опомниться и прийти в себя, Гарри всаживался, не чувствуя сопротивления. Внутри у Сольвая было тесно, а от вида его полувставшего члена, бившегося о живот, и вздрагивающих в такт фрикциям нежных блестящих яичек, а ещё от беззащитной жилки, пульсирующей на вспотевшей шее рядом с кадыком, совсем выключалась голова. Гарри держался на грани всего несколько секунд. Предел. Всё. Кровь в ушах стучала так громко, что заглушала любые другие звуки. Сперма пошла быстрыми упругими струями.

Сольвай почувствовал мазок оргазма, и почти сразу – выстрел спермы внутри себя. Гарри застонал, задыхаясь, его тело зашлось судорогой от короткого, сокрушительного наслаждения. Он привалился на Сая и поцеловал в подбородок, куда пришлось. Драконий жар его дыхания обдал Саеву кожу волной ещё более сильного возбуждения, по позвоночнику побежали мурашки.

Гарри оттолкнулся руками и освободил от своего веса неудовлетворённого сексуального пленника, встал в полный рост. Сванхиль с трудом заёрзал на столе. Извиниться, что ли? Как-то слишком плоско и избито до пошлости. Но мальчик не кончил, а хочет – ох, как он хочет! При взгляде на крепкий Саев член, влажный и скользкий без всякой дополнительной смазки, у Поттера во рту стало горько и сладко одновременно, точно подержал на языке верескового мёду. Захотелось поймать в глазах любовника тот самый миг, когда и он улетит от оргазма. Гарри аж зашёлся от странного острого желания, теперь пульсировавшего не внизу живота, а где-то внутри, в груди. Дарить почти так же клёво, как и брать.

Гарри уже преклонил колени, чтобы взять в рот, но внезапно в голову пришла дикая идея. Вернее, пришла не сама: он прочитал во взгляде Сая такое сильное, пробиравшее до костей желание, которое удовлетворить минетом – было бы мало. Сам не вполне отдавая себе отчёт, что делает, то есть совсем не задумываясь, не впадая в размышления, рефлексию закоренелого актива и остальные глупости, Гарри сбросил свои штаны вместе с ботиками и прочие остатки одежды, притянул Сольвая, поцеловал в губы, огладил ему мошонку и повернулся спиной, уложил Саевы руки себе на живот, обнял ими себя, прижался ягодицами к его стояку. Подставился, только прогибаться без опоры было неудобно – на стол тылом опирался Сванхиль.

Ничего не случилось. Гарри с каждой секундой хотел всё сильнее, а мальчишка не торопился.

– Чего тормозишь? – посмотрел на него Поттер через плечо. – Давай, пока дают.

Просить дважды Скорпиуса Малфоя не пришлось. Он устроился удобнее на своей опоре, немного наклонил партнёра. Гарри чуть согнул колени, подстраиваясь под его рост. Почувствовать в себе член хотелось до головной боли.

Сай, в отличие от Поттера, оказался сообразительнее и догадался воспользоваться косметическим гелем. Совсем недалеко у него был флакон с нормальной смазкой, но прервать контакт двух разгорячённых тел хоть на пару секунд казалось дурацкой, совершенно невыполнимой идеей. Поэтому в ход пошла душистая лавандовая мазилка. Сай осторожно ввёл в Гарри палец и слегка растянул края мягкого упругого сфинктера. Слишком узко. Но удержу больше не было. Он скользнул глубже и несколько раз ритмично надавил на предполагаемое место простаты. Гарри глухо застонал и упёрся руками о свои ноги. Его плечи вздулись буграми мышц. Щедро обмазав себе гелем член, Сай крепко взял Поттера за бёдра и потянул на себя. Анус насадился на головку, Гарри почти сел на Сая – держаться на полусогнутых ногах, когда от растревоженной точки внутри по всему телу расходятся вспышки наслаждения, было непросто.

Они подмахнули друг другу почти одновременно, Сольвай вцепился Поттеру в плечо, будто пытаясь придвинуть его к себе ещё ближе (хотя куда уж?), сделал несколько фрикций почти без амплитуды – и залил Гарри спермой.

*

Они сидели на полу, прислонившись плечами, голые, липкие, довольные. «Полный и окончательный пиздец», – подумал совершенно счастливый Поттер, но благоразумно решил не озвучивать эту мысль. Да, благоразумие хоть и медленно, но возвращалось к нему.

Теперь на него смотрели не льдинки цвета неба, а глубокие и тёплые голубые озёра любимых глаз Скорпиуса. В душе щебетали волнистые попугайчики, канарейки, пели соловьи, резвились пикси и прочая пернатая милая дребедень. И это… ну… бабочки щекотались, сволочи! Странное чувство: казалось, что это вообще был первый секс в жизни. То есть то, что происходило раньше, тоже было неплохо, а иногда и охуительно (особенно с Сайкой!), но всё – чуточку не то. А сейчас случилось нечто особенное, настоящее. Вспомнилось: «Всё делить разом… Возвратить – честно!.. Не моргнув глазом, умереть... вместе!»

«Бред какой-то, – смутился Гарри своих же мыслей, – вот так нормальные мужики и пропадают, превращаются в розовых котиков и поэтов, фу». Но его «фу» прозвучало как-то совершенно неубедительно: душе и телу было так приятно и покойно, что хотелось петь. Нет, положить голову Скорпи на плечо и замурлыкать ему в ухо.

– Ну чего, как тебе «твоё место»? – Поинтересовался Поттер, стараясь придать голосу хоть каплю строгости и брутального равнодушия. Когда тебя только что охренительно сделал сзади юный белокурый ангел – брутальное равнодушие единственное, что не даёт расплыться лужицей у его ног.

Сванхиль догадался, что Гарри цитирует из его письма, и промолчал. Только хмыкнул, пряча улыбку, и крепче сжал ему ладонь.

– Нормально мы поконтактировали? – не унимался Поттер.

Сай в ответ показал большой палец.

– Ты язык проглотил?

Сай высунул язык, длинный, розовый. Засранец! Дразнится!

Гарри почти с физическим наслаждением оглядел расслабленное голое тело своего мальчика. Со всеми прелестями и интересными местами. Тот не закрывался, а наоборот, кое-что выпятил напоказ.

«Нет, второго захода я сейчас не потяну», – со странной тоской, отозвавшейся пульсацией в заднем проходе, подумал Поттер.

– Ты чего вчера озверел?

– В смысле? – Удивлённо поднялись Саевы брови.

– Зверь морской. Письмо, судя по почерку, трезвый писал? Или уже в дрова?

– Не волнуйся, меня, когда пью на выезде, всегда принесут… приносят… Не помню, не суть.

– Как «не помню»? Так в письме…

Сванхиль фыркнул:

– В каком?

Гарри так и замер с открытым ртом, на полуслове. Ну что же, мальчишка опять (по-малфоевски!) переиграл его, вроде бы взрослого и умного, оказался мудрее: в сложившихся обстоятельствах самым лучшим было сделать вид, что лебедь не приносил на Гриммо никаких писем, просто залетел в гости к старинным приятелям. Ну хорошо, только тему, на которой они со Скорпи споткнулись (да так, что чуть не расшиблись всерьёз) нужно закрыть, а не оставлять в подвешенном состоянии.

Поднеся ладонь Сая к губам, Гарри повернул её и прижался к выпирающим костяшкам пальцев; облизывая, засосал тонкую податливую кожу. Тот, глядя на это, закусил нижнюю губу.

– Поговорим? Серьёзно. – Взгляд Поттера спрашивал без напряжения, не давил, а предлагал.

Свободная Саева рука легла на пах, он кивнул.

– Некоторые тайны, мои и твои, – Гарри сделал ударение на последнем слове, – так и останутся… должны остаться тайнами. Надеюсь, ты это понимаешь? Остальное всё открыто, всё для тебя – спрашивай, что хочешь, бери, что нравится.

– Я, конечно, не идиот-правдолюб, что прётся, не разбирая, хм, обстоятельств и не думая о последствиях, – сказал Сай медленно и задумчиво. – То есть предлагаешь мне держать себя... кротко? О! – Оба синхронно улыбнулись.

– Типа того. Временами. – Гарри немного отпустило.

– Что-то очень мирный – слишком – у нас разговор получается... Хотя думаю я не так, – добавил Сольвай.

«Зря расслабился – рановато!» – мелькнуло у Поттера в мозгу.

– Это возраст, наверное? – заметил он вроде вскользь.

– Не думаю. – Сай потянулся и из внутреннего кармана аврорского кителя, что так удобно лежал у него под пятой точкой, достал трубку. – Дай огоньку.

– А голос как же? – Нашарив волшебную палочку, Поттер сунул её затлевшийся кончик в чашечку «нетленного» бриара (6).

– Ничего ему не сделается, глотка у меня луженая. Ты ж сказал – бери что хочешь...

– Дурашка, я же не про табак.

– Еще скажи “малыш”... Я ведь не шутил: отдам тебе всю жизнь до крошки, до детали – и возьму такую же меру. Это для меня любовь.

– И я, Сай, и я... – Гарри сглотнул горячий комок, перекрывший дыхание щемящей болезненной нежностью, – не шутил с тобой, и сейчас не шучу. Те секреты – не сахар, и начались задо-о-олго до твоего рождения. Пусть и остаются секретами, ладно?

– Ладно. Разрешаю. А новых не будет! – припечатал основополагатель новой религии Малфой. – Всё моё – твоё. Так?

– Да я же тебе даже мою семью всю отдал! – притворно возмутился Гарри.

– Ага. – Сванхилю надоело баловаться с трубкой, он прокашлялся, сполз ниже и повернулся на живот. – Теперь отдай друзей и...

– Салага!!!

– Ты уж определись – хлебобулочное изделие или мелкая промысловая рыба? Я жадный… ну не хмурься, понял. Куда не надо лезть не стану. Храни свои трупики-скелетики в шкафу. Слово даю. Мне… мне без тебя хреново, очень, не хочу так.

Вдруг оба вздрогнули – за разговором не заметили, что уже некоторое время не одни в номере. В двери просунулся старательно отводивший глаза Гуль:

– Я чего спросить хотел. Извините, джентльмены. А где Матильда? И почему-то во всей гостинице электричества нет.

Гарри, ревниво прикрыв Саевы прелести валявшейся поблизости футболкой, начал одеваться по-солдатски и, хмуро косясь на бесцеремонного родственничка, сообщил:

– С Мати вашей… нашей всё в порядке. Теперь. Спохватились, году не прошло! Черти волосатые! Вставлю вам по самые… в общем, ребятки-козлятки, разговор нам предстоит серьёзный. И про электричество тоже! – Он выразительно посмотрел на ржущего Сая. – Это, похоже, мы с тобой электричество у магглов воруем.

– На потрахушки, что ли? – ещё громче рассмеялся Сванхиль. Но под суровым аврорским взглядом поперхнулся. – Правда, не прикалываешься? А так бывает? И что теперь, без секса?! Помрём. – В неподдельном ужасе округлил он глаза.

Мартинсен деликатно кашлянул, состроил нечитаемую рожу и исчез из поля зрения.

………………………………………..

(1) Гамбург в былые времена состоял в Ганзейском союзе (мощном торгово-экономическом объединении Балтийских и Североморских территорий).

(2) KF навсегда!!

(3) Мой бог! Сколько же мы выжрали?! Зачем? (дат.)

(4) Урод, человек с дурными свойствами.

(5) Мамонт

(6) Бриар – материал, из которого изготавливаются самые дорогие непрогораемые трубки.

====== Глава 45. Mittelspiel, or How Potter his cadet son plighted (1) ======

Альбус воспринял новости более чем адекватно. Гарри, конечно, не сомневался в сыне, но приятно удивился: тот слушал его внимательно, не охал и не ахал, восторгов или сильного удивления не демонстрировал, вопросы задавал редко и все по делу. А вот сам Гарри объяснял… э… слегка сумбурно.

Вернувшись из Гамбурга к ужину, он был, как говорят о детских экскурсиях, усталый, но довольный. В итоге, дал себя уговорить навестить Матильду в Мунго этим же вечером. Собираясь, Альбус был очень строг и сосредоточен (даже внешне повзрослел лет на пять), а Гарри вдруг почувствовал мандраж. Но не встречи с будущей невесткой или с сердитой госпожой-мисс-Лямкинс он опасался, а реакции Джиневры Поллак…

«Что-то будет?! – застучало молоточками в мозгу, пока Поттер спешно принимал душ у себя наверху. – Послать, что ли, к Джинни Гермиону? Та – прекрасный кризисный психолог и переговорщик. Подготовит почву, смягчит удар… – Мысль показалась трусоватой. Гарри вздохнул, сдувая шампуневую пену с отросшей челки. – Ох, нет, придётся самим. Гермиона – не громоотвод, у неё и своих проблем хватает. Значит, бойцы, закусываем капу и держим удар. От дамских нокаутов ещё никто не умирал… кажется… Сначала заглянем к ещё одной особе женского полку… полу, которого прибыло… »

– Я готов, дай мне десять минут – и аппарируем! – крикнул он сыну, выходя в клубах пара из ванной. – И тащи шлейку.

– Эй, охламоны, куда сэра Олсопплэрда Перла Тайгера Принца Луина потащили на ночь-то глядя? – Выскочил из кухни бдительный Кричер.

– Что за «эй»? – осадил его Поттер, пристёгивая на поводок радующегося предстоящей прогулке пса.

– Простите, Ваша Светлость, – зачастил эльф, нехотя приклонив колени, – извините нерадивого слугу, Кричер заслужил колотушек, но сэру… нашему уважаемому Хранителю спать пора! И на улице туча, не ровен час, дождь припустит, а сэр без калош и дождевика.

– Хватит издеваться! – гаркнул Гарри и поспешил выскочить с собакой из дома, пока совсем свихнувшийся на своей заботе о четвероногом любимце эльф не выкинул какой-нибудь фортель.

«Бедлам! Всех построю! Ну… потом», – подумал он, подхватывая увесистого Коржика под мышку и беря сына за руку. Вихрь трансгрессии ударил плотным ветром в лицо, в глазах потемнело, пёс взвизгнул, Гарри отметил, что аппарировать без волшебной палочки не очень, бля, комфортно…

*

– Фрекен Вантуле не желает вас видеть! – огорошила Поттеров целительница, стоя со скрещенными на объемной груди руками. – И кто впустил сюда сей блохастый комок шерсти? Разносчики микробов!

– С ней всё в порядке? – серьёзно спросил Альбус. – Или…

– Какое такое «или»? У меня, юноша, никаких «или» не бывает. – Обиженно поджала и без того тонкие губы госпожа Лямкинс-Боткин. – Пациентка стабильна. Вы хотите, чтобы она за полдня выздоровела? – На Главного аврора смотрели суровые глаза пожилой дамы. – Полицейский беспредел не пройдёт. Вы почему являетесь в неположенные для посещения часы? И, я – целитель, я лечу, а не творю чудеса! – Ациклета как-то странно покосилась на Коржика. Открыла было рот, чтобы продолжить браниться, но снова поглядела на собаку. – Кто это? Оно что-то хочет сказать.

– Это Хранитель. – Гарри не знал, может, лучше сейчас уйти, а вернуться с утра, в смену другого, более приветливого колдомедика?

Коржик растянул пасть в дружелюбной улыбке и замотал хвостом. Альбус внезапно схватил его на руки и, отодвинув с прохода упёртую старушку, ринулся в палату Матильды. Перед носами Лямкинс и старшего Поттера захлопнулась дверь. Целительница набрала в грудь воздуха, готовясь выдуть его сиреной, но Гарри приложил к её рту палец:

– Ч-ш-ш-ш! Давайте, бесценная мадам Лямкинс-Боткин, мисс, не будем мешать молодым людям? Этот пылкий юноша – жених мисс Вантуле.

– Безобразие! – надув щёки, прошипела та, но очень тихо. – Охрана!

Поттер послал ей укоризненный взгляд и прислушался, прижав ухо к двери. В палате было тихо…

Через пятнадцать минут дверь распахнулась, и вошедшие к Матильде Гарри и мисс Лямкинс застали картину маслом: девушка сидела в постели, вся в уютных подушках, подложенных под спину, шею, локотки, на её щеках играл приятный румянец, ресницы смущённо подрагивали; прямо на ногах, поверх одеяла, свернулся вельш корги.

– Как тебе удалось её уговорить? – тихо поинтересовался у сына Гарри, но тот в ответ почему-то покраснел.

– Немедленно уберите эту гадость! – Ткнула целительница пальцем в Коржика. Пёс зарычал сквозь зубы и, потоптавшись по ногам Мати (от чего та даже не поморщилась, словно не чувствовала ни капли боли), улёгся спать, свернувшись бубликом и накрыв кончиком хвоста нос: «Нас не беспокоить!»

Заведующая отделением экстренной магической помощи, поражённая показаниями колдомедицинских приборов, не особо веря рассказу пациентки о резком улучшении самочувствия, тем не менее скрепя сердце разрешила-таки оставить Коржика у Матильды на ночь. В качестве эксперимента.

*

На Гриммо отец и сын Поттеры вернулись за полночь, разговаривать у обоих сил не было.

– Убедил? – Кивнул Гарри в непонятном направлении. – Уговорил, в смысле, свою стрекозу?

– Угу, всё хорошо. – Ал, тоже вымотанный до крайности, устало, но светло улыбнулся.

– Спать, всё остальное завтра. – Гарри отставил пустую тарелку, не скрываясь, зевнул, как сытый лев, и потянулся всем телом, с явным удовольствием хрустнув суставами. Поздний ужин привел главу беспокойного семейства в благодушное настроение – Крич расстарался: подал фаршированное сморчками седло барашка. – Ну и драйв, помотался я сегодня, твою мать! – Отец закурил бриар, и Альбус им просто залюбовался. – Кстати, про мать: веди себя там особо аккуратно, дипломатично, если Матильду выпишут, и мы пойдем-таки к Поллакам. Джинни ведь… в положении, мало ли чего в голову беременной женщине придет.

– Да я понимаю, пап. – Ал вздохнул. – Ситуация так повернулась… Я ж не знал! Вот почему ребята всё от меня скрыли? Даже обидно. Ведь чуть не потерял Мати. Я думаю, что в отношениях ничего скрывать нельзя – ничегошеньки!

Настроение Поттера сразу как-то скукожилось, что ли, разительно переменившись:

– Иди к себе. Всякое в жизни бывает. Иная правда – как нож… Короче, сам прикинь – так рано жениться, ну ты же, без обид, совсем пацан. Тебе до совершеннолетия ещё два месяца. Школа, опять же. И ничего хорошего в этом твоя мама не увидит, я попробую вызвать огонь на себя, но как всё пойдёт – одному богу… с Мерлином под ручку, и то не известно! – Он потёр лицо ладонями, будто умываясь. – Спать вали, завтра будем решать. Тут еще с Лилищей объясняться – из-за Коржика.

Спать у Альбуса, естественно, не получилось. Прокрутившись на сбитых простынях часов до пяти, он тихонечко поднялся на чердак к Кричеру, где обнаружил такие перемены, что едва удержался от свиста: разнообразное старье (коего тут, как Алу помнилось, накопилось с пару Эверестов, включая их детские игрушки, одежду и учебники) было сложено в фанерные ящики и промаркировано; поломанная мебель – разобрана на детали и явно находилась в стадии ремонта; нигде ни пылинки, и как апофеоз – у чистого, выходящего на площадь окна – розовая пластмассовая ванночка, в которой купали малышку Лили, превращенная в королевское ложе с балдахином и атласными подхватами…

– Вау! Ну старина дает! – восхитился Суслик, разглядывая всё это великолепие. Он подошел к круглому отверстию в полу и посмотрел вниз на гостиную. – Интересно, а мелкие эльфишки где ночуют? – Кокетливая кровать была уже пуста и аккуратно застелена стеганным Аловым одеяльцем.

Домовик обнаружился в кухне, уже печь разжигал.

– Кричер, тут такое дело. – Альбус прислонился к дверному косяку и вдохнул уютный дух родного дома. – Ты не знаешь, когда у Поллаков встают?

– А какое мне дело до ихних правил? – отозвался старый слуга, вытирая лапы льняным полотенчиком. – Чикки, тащи еще воды и прикрой опару.

– Понимаешь, мне очень надо с мамой переговорить, на минуточку. Перенеси, а? Тайно.

– Не положено, – буркнул Кричер.

– Ну ты же отцу красный порох давал.

– Лорду можно. – Эльф не поднимал глаз на хозяйского сына, изображая крайнюю занятость, продолжал что-то переставлять на низком сервировочном столике. – Сэра Олсопплэрда куда дели?

– Завтра вернётся твой любимый сэр, то есть уже сегодня; он моей невесте нужен. Ты же помнишь – она меня от смерти спасла. А сейчас болеет.

– Хорошая девочка. – Кивнул старикан, не поворачиваясь. – В доме две молодые хозяйки будут.

– Вот, чтобы так и стало – помоги мне сейчас! – Ал присел на корточки и тронул эльфа за костлявое плечо. – Ну же, Крич!

– Куртку надень и туфли, – сдался тот и исчез, чтобы через минуту утянуть младшего Поттера в нелегальную каминную аппарацию.

О чем Альбус Северус разговаривал с матерью, так и осталось никому неизвестно, но в госпиталь он с отцом отправился, будучи почти совершенно спокойным.

А утром мисс Вантуле все-таки позволили уйти из Мунго: криз на удивление благополучно миновал. Она могла сама ходить, раны на голенях затянулись. Коржик всюду следовал за своей новой хозяйкой, не отставал ни на шаг, постоянно тёрся о её ноги.

Без хлопот, конечно, не обошлось: то одежды у Матильды не было, то Джею пришлось всё подробно объяснять. Наконец, разместив девушку в гостевой комнате, Гарри покурил для куражу и связался по камину с бывшей женой:

– Джин, слушай, а пригласи нас сегодня на… на ланч уже не успеем, пригласи нас на ужин? Очень надо.

– Кого это вас? Поттер, с детьми всё хорошо? Опять темнишь? – Джиневра выглядела подозрительно спокойной.

– С детьми – отлично. Нас… – вот пригласи – и сама увидишь. – Гарри так и не решился заранее сообщить миссис Поллак о цели предстоящего визита.

– В семь, – твёрдо ответила она. – Роджер будет поздно.

Матильда, узнав, что их к вечеру ждёт мама Альбуса, охнула, резко изменилась в лице и убежала, чуть прихрамывая, в свою новую комнату. В захлопнувшуюся дверь проворной жужелицей успел проскочить Коржик, а Альбус – не успел. Он пошептался с Мати через замочную скважину и куда-то засобирался.