Текст книги "Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)"

Автор книги: Smaragd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 54 (всего у книги 89 страниц)

……………………………………………………………………………………….

(1) Популярные торговые улицы, где много антикварных и прочих магазинов.

(2) Всемирно известный датский часовой бренд. Главная черта часов Skagen – строгость, простота форм, подчеркнутая лаконичность и техническая сложность, использование высоких технологий. Как признаются авторы проекта, создавая дизайн очередного шедевра, они черпают вдохновение в чистой, естественной красоте пейзажей датской деревни Скаген, где сливаются воедино Северное и Балтийское моря.

И вообще дизайн у датчан классный – сдержанный, неброский, но о-о-очень стильный*.

*На правах рекламы.

Драко в госпитале http://www.pichome.ru/bqS

====== 31-3 ======

– Так! – Сай надел чудом уцелевший свитер и чем-то вроде кушака туго подвязал на бедрах брюки без молнии, прошлым вечером художественно выдранной ушастыми вандалами. Носков ещё раньше нашлось целых три, правда, непарных. Опознать, чьи они, не удалось… Два более-менее одинаковых Сольвай пожертвовал отправлявшемуся по делам Поттеру. (Мелочь, а приятно – оказалось, у них обоих девятый размер обуви!)

«Акцио?» – подумал босой Сванхиль, но вздохнул и отказался от колдовства – магию применять было нежелательно, и так фонило в замке ой-ой-ой как – Гарри, уходя утром и целуя его прямо на пороге… короче, нельзя, сказал, и всё тут. Сай особо не запомнил, что к чему – пьян был от поцелуев как последний бобик… но решил слушаться, быть э… хорошим мальчиком. Как же ему сейчас, с Гарри, захотелось стать таким паинькой, чтобы его хвалили и гладили по… О, нет, так не пойдёт, если уже с утра начать мечтать о таком, то дождаться Поттера никакого, даже малфоевского, терпения не хватит!

Некая странность мелькнула в голове, но сразу исчезла: «Никогда прежде я со своими партнёрами не хотел быть хорошим мальчиком. Или плохим, всё равно, мальчиком – никогда. Только взрослым, опытным, независимым. Пассивом – крайне редко и то только по собственной прихоти. Даже с парнями заметно старше меня всегда рулил я, сразу жёстко расставлял все точки над «i». А с Гарри… Какое же это щемящее чувство, когда есть кто-то, с кем можно побыть… нет, не слабым (не дождётесь!), а зависимым, послушным, хоть иногда, почувствовать себя мало что не в одиночестве, а вдвоём, так ещё и типа за той самой надёжной каменной стеной… Расслабиться, раскинуть руки и плыть по воздуху, наслаждаться тем, что живу и что рядом тот, кто мне больше всех нужен... Если понадобится, я всё возьму на себя, ни минуты не буду для Гарри обузой или тормозом, но пока он сам кайфует от того, что заботится обо мне и от топовой роли в сексе (а я и то, и другое секу!), то почему бы не доставить радость... – Сай хихикнул, – ...моему любимому мальчику?..»

– Ладно! – весело заключил он, окидывая взглядом фронт работ. – Эльфийских камикадзе попозже поищу, что я им, нянька? Авось сами прибегут, как жрать захотят. А сейчас – месть!

Оживили-то маггловские картины ушастые хулиганы, но напугали магов и непотребствовали сами портреты – их и поставить на место!

Настроение у лорда и повелителя Сталкера было преотличное…

Взобравшись на леса в большом зале, он злорадно прищурился и глянул в упор на своего пузатого обидчика, – тот притворился фреской, но случайно зыркнул черными нетрезвыми свиноподобными глазками – Сай заметил.

– Божество называется, как не стыдно! – протянул он вальяжно и втащил на верхнюю площадку за конец принесенной с собой веревки ведро с оставшейся на донышке бочки известкой.

– Брось, ты чего? – вполне так по-английски икнул бухой Бахус; или кто он там, наклюкавшийся Вакх?

– Профилактика пьянства и вуайеризма, сэр! – провозгласил мститель и стал споро замазывать жирного нарисованного пропойцу, приговаривая: – Малфою на лицо никому дрочить не позволительно! Так-то, вот!

Проработав три четверти часа, высокородный маляр-любитель изгваздал извёсткой свой последний наряд и волосы (потому как кисть, брошенная Чикки и Гребби, засохла и, пока снова не размякла, сильно брызгалась), но добился-таки идеально чистой поверхности свода. Никаких голых мужиков в Сталкере, хоть даже самим да Винчи писанных, помимо хозяев! Всё, чисто!.. Хм… и вдруг потолок показался Саю… скучноватым.

А в голове, пока он трудился, как раз молоточками звучали ритмичные слова… Внутри пела радость, стихи струились, так и переливаясь разными цветами. Сольвай просто видел, как перед глазами плывут буквы, то становясь строго готическими, то приобретая невесомо изящные, но дерзкие формы иероглифов. Любуясь первозданной белизной (вернее, пока благородной серостью влажной побелки), он ещё немного посидел на самой высокой площадке скоффолдов (1) и решил, что… пусть Гарри увидит этот фейерверк!

Спустился быстренько вниз и побежал в спальню. Произведя тщательный обыск именно под кроватью, куда во время утренней атаки советовал ему скрыться Поттер, он обнаружил два полувыдавленных тюбика красок. «Пигмент Святого Амбруция», – прочитал Сай, лёжа животом на полу и едва имея возможность поднять голову под мощной балкой дубового фопостера (2). – Кстати, надо починить балдахин кроватки и смазать – или чего? – чтоб не скрипела…»

Вскоре под куполом Сталкера появились первые украшенные кельтскими узорами буквицы. Такие Скорпиус видел в средневековых рукописях и на рунических камнях в родной Дании. Витиеватые строчки закручивались по большой спирали, вероятно, символизируя вселенную (что нарисует в центре, буквописец пока не решил: два сердца, солнце, луну, цветок, бабочку, инициалы или вспышку сверхновой…), но кое-где выбивались из чёткой структуры искрами разрозненных слогов:

Я-лю-блю-при-кла-ды-вать-сво-и-ла-до-ни

К-тво-им-ла-до-ням-к-тво-е-му-серд-цу…

Дел было много, юный замковладелец Сванхиль даже всерьёз озадачился темой найма помощников: какой-то местной прислуги, экономки, дворецкого. Нет, он не был по природе эксплуататором, однако понимал, что без присмотра или без магии (а её Поттер запрещает) Соколиный охотник со временем превратится в Вонючее гнездо чёрного коршуна (3). Пенки пока совершенно не мог обходиться без чётких подробных приказов, выполнял их старательно, но бестолково и совершенно безынициативно. Интересно, для домовиков есть какие-то курсы повышения квалификации? Он прятался от братцев (а кто бы от такой шпаны не прятался?), да и колдовать в полную силу не имел права из-за пресловутого поттеровского запрета.

Похоже, что, пока Сай хлопотал по дому, напевая последние хиты из мотылькового репертуара, домовята всё-таки вернулись и, разумеется, насвинячили на кухне.

– Ты куда смотрел? – строго зыркнул хозяин на Пенки, тот только беспомощно развёл лапками. Ладно, подумал Сай, сам виноват, надо было попрятать всю еду. Теперь подкрепившихся эльфят до вечера не увидишь.

Показывая Пенки, как правильно мести пол, Сольвай обнаружил за пустыми коробками, сложенными горкой в углу, большой ком каких-то тряпочек. Рассмотрев эльфийскую заначку, удивился до крайности: с полсотни носочков… Маленькие, преимущественно беленькие, несколько полосатых и с ягодками-цветочками. Ничего себе, домовики, похоже, насобирали по всей округе детские носки? Ужас-то какой, Поттер узнает – и точно эльфят… того, ликвидирует: выходит, что те шныряют по окрестным деревням и воруют, да ещё и рискуют нарушить Статут. Но и не говорить Гарри об этом нельзя... Сколько же проблем от этой магической живности!

Сольвай даже расстроился, поэтому решил приготовить что-нибудь вкусное: поесть – прекрасный способ поднять себе настроение. Захотелось каких-нибудь блинчиков – с этим блюдом он наверняка справится, тем более что нашлась пачка сухой смеси для блинов и оладьев. Пожарить их с тоненькими ломтиками яблок, посыпать сахарной пудрой и орешками – пальчики оближешь! Такие блинчики раньше часто пекла бабушка…

Тесто получилось без труда (проголодавшийся кулинар на пару с Пенки с аппетитом слопал несколько ложек сырого), готовить Сай, конечно, собрался на печке, и хоть раньше такого никогда не делал, но понимал, что сковородку нельзя греть на раскалённом печном железе… Растительное масло расплылось по тёплой чугунной посудине светло-янтарным озерцом, у Сая уже текли слюнки… Он отвернулся, быстро нарезая яблоко, и краем уха услышал за спиной возню и характерный шепоток Гребби и Чикки – вот и хорошо, что причапали, и ловить не нужно, небось, блинным ароматом соблазнились, лакомки. Вдруг почудился сильный запах дыма. Перед глазами поднялась густая гарь. Сковородка стояла на самом раскалённом, оранжевом от жара месте печи и дымилась. Почему-то показалось, что она сейчас взорвётся. Сай, совершенно забыв о прихватке (а ручка-то не теплозащитная и даже не пластиковая, а литая, как и подобало в средние века), схватил сковородку. Боль пронзила, эльфы дружно заорали, но откинуть сковородку не удалось: она прилипла, да ещё и загорелась. Просто так взяла и вспыхнула – масло же… Сай кинулся с этим факелом к двери (далеко бежать!), потом к окну, перегнулся через высокий подоконник и выбросил убийственную дрянь в залив…

Всё заволокло мерзким густым дымом, Пенки ревел и причитал, дрожа как осиновый лист и пытаясь проветривать помещение своими ушами, негодяев след простыл, перед глазами плыли зелёные круги, от боли хотелось плакать, в распахнутое окно слышался приближающийся вой сирены.

……………………………………………….

(1) Леса, подмостки.

(2) Кровать с четырьмя столбиками, поддерживающими балдахин.

(3) Чёрные коршуны устилают дно гнезда навозом, в подстилку укладывают остатки разлагающейся пищи, издающие неприятный запах.

*

– Может, Саю звякнем или Гулю? А то и так обидятся, ещё поколотят. – Находясь в маггловской зоне, Джимми, лишенный возможности колдовать, чертыхался и тащил огромный чемодан к выходу из терминала аэропорта Гартвик.

– А один хрен, я уже набирал – у обоих дишки вырублены. – Одетый в не по сезону лёгкий светлый пиджак Андрис плюхнул рядом с джимовой поклажей еще одну тяжеленную сумку. – Деньги есть?

– Это ты у меня спрашиваешь? А кто последнюю кредитку высосал досуха?! – Прищурился Ульмер, ласково посмотрев на своего... своего законного.

– Я на пользу делу. Всем сестрам по херам… по сувенирчику то бишь, а Матильде же пряник везём? Холодно что-то, так куда мы едем? – перевёл стрелки тот.

Поехали в Riz, где официально остановилась вся группа.

– Деньги, если что, возьмем у Валдиса или Йона, у них всегда наличка водится, – промурлыкал довольный Кит, залезая в чёрный кэб.

– Дожили – у охраны на такси занимать… – пробурчал Джимми, но вообще-то он был вполне счастлив.

Как так получилось, что, проведя в городе каналов чуть более трёх дней, они оказались на мели… то есть смели все деньги со счетов? Правда, люкс в Amsterdam Mariott, кольца, костюмы от Мизлетти, мелочь всякая, типа запонок из платины, кормление друг друга чёрной икрой, запиваемой шабли Laroche, и красивый псевдовикинговый обряд, что провели ночью на руинах древнего рингкасла (1) (куда добирались на вертолете), – всё это стоило в... скажем так – во много раз дороже регистрации в мэрии округа Oud zuid (2). А что делать, они и пожениться-то смогли только потому, что у Бюлова было гражданство Нидерландов…

А еще новобрачные тащили кучу всякого голландского барахла, чтобы порадовать друзей, и пару написанных совместно мелодий… Мини-ханимун (3) удался, но стоил около миллиона тугриков.

«Это Саю понравится, – вздохнул Свечка, – мёд за лимон – это по-нашему. Плевать – заработаем!»

И тут кэбмэн резко затормозил.

– Пробка, господа. Минут на сорок, – сообщил он. Ой, зря дядя это сделал!

Заглянув за перегородку, добропорядочный и даже солидный лондонский таксист стал свидетелем интересной эротической инсталляции.

Андрис, быстро стащив у себя с хвоста резинку, тряхнул тяжелой гривой, слегка задев лицо нахмурившегося Ульмера, и очень аккуратно стёк к тому под бок, да так, что умудрился втиснуться между спинкой сидения и мощным плечиком барабанщика. Завис на минуту, проверяя диспозицию, и потянулся влажными губами к его уху. Выдохнул. Обождал. И стал с интервалами, легонько прикусывая мочку и чуть касаясь кончиком своего цирцеина языка (4), шептать всякие нежные пошлости, которые портили такой серьезный настрой Джимми. Ужасно портили и… страшно возбуждали!

– Что нам задержка в пути, правда, любовь моя? И в этом укромном уголке мы можем себе позволить (пауза) пошалить, или просто поговорить. Хочешь?

Ульмер кивает.

– Вот, например, ты знаешь, что никогда уже не надо будет пользоваться резинкой, потому что теперь спать ты станешь только со мной? Тебе не страшно, Джимми? Верность – такая сложная штука? Дрожишь?

И Свечка получает легчайший поцелуй туда, где начинается линия волос, которые вдруг откидывает со спины нежная рука. Он задыхается… В салоне становится жарко. Да что это такое с Андрисом?

– Приходишь ты, скажем, домой, а там я уже в постели, растянутый и готовый… Приглушенный свет и… Ты помнишь, что у меня гладкие ноги… и задница в отличие от твоей, зверь мой, без волос?

Судя по участившемуся дыханию, Свечка еще как помнит!

– Более того, мои ноги согнуты… чуть разведены, и ты можешь видеть, как там что-то движется. Это вибратор, Джимми. Не для удовлетворения, а просто, чтобы путь твой во мне был сладок – ведь на члене у меня кольцо... из красного силикона, и кончить без тебя я не посмею, да и не захочу… Ты ставишь колено на кровать – водяной матрас передает мне волну от твоего движения – вот так…

Андрис лижет завиток уха медленно и почти сухо. А Свечке кажется, что язык оставляет искрящийся голубоватый след. Потому что слюнная… лунная... дорожка щекочет и чуть холодит; а в воздухе появляется что-то типа леденцового запаха. Кит колдует? Тот в это время спускается по контрзавитку. Такая простая ласка встряхивает Ульмера, и он жаждет, ждет…

– Ты хорошо выглядишь… снимая рубашку, полускрытый тенью. Я вижу твои губы, твои красивые губы мне улыбаются. Ведь ты любишь моё тело, любишь смотреть и трогать… Да?

– Да-а-а! – тянет Ульмер.

– Ну и отлично, сэр, – неожиданно крякает в ответ таксист. – А то пассажиры, бывает, спешат.

– А ты не будешь спешить… – поет белокурая сирена…

– …и просят высадить.

– Я буду просить. О, как я буду просить! Я очень постараюсь не торопиться…

– Все же торопятся домой, я ж понимаю! – Кэбмэн вздохнул. Ему было скучно, да и заработок терять не хотелось.

А вот Ульмеру скучно точно не было ни разу, и… хотелось. Не знал он за таким умным и рассудительным Бюловым подобных талантов. Ух!

*

«Тяжёлая ноша – власть. Мало кто это понимает. Только двадцать лет после войны прошло, – думал, покидая кабинет в четвертом часу ночи, Кингсли Бруствер, когда, тяжело волоча больную ногу и стараясь щадить повреждённый сустав, взбирался по лестнице к себе, чтобы в предутреннем уже свете забыться сном на несколько коротких часов… – Чуть больше, что ли, а как мир изменился – один разврат кругом! Где это видано, чтобы молодые волшебники из родительского подчинения выходили? Незамужние девицы простоволосыми ходят (ну это ладно, ещё раньше пошло), руки и шеи оголяют! В мужской (да к тому же, тьфу, в маггловской!) одежде разгуливают! Музыка эта! Курят! А всё еще при Альбусе началось. Не удержал страну старый хрыч. Да и сам с зеленцой, то есть с гриндецой был. Не зря маги говорили… Философ, либерал. Урод! Ссы ему вервольф на могилу. Прости, Мерлин, за похабство!»

Министр, наконец-то, добрался до спальни; после смерти Лидмии, своей жены, он всегда спал на диване, то ли брезгуя кроватью, в которой она болела и умерла, то ли... Ответа на это у него не было. Возможно, сие было его местью, желанием причинить покойнице зло, наказать за то, что не родила ему детей, фригидная сук… супруга! У них в браке любви не было, да и зачем она в браке-то?

Отец женил молодого, еще девятнадцатилетнего Кинга на подходящей девушке, чего ещё надо. А вот та не понесла и через год, и через десять. Потом уже, лет в 35, аврор Бруствер узнал, что была у жены тайная страстишка… любовь, они говорят, любоф-ф-ф!

– Какая, к демонам, любовь? – сказал Кингсли ночи за окном и грякнул кулачищем по резной ручке дивана. – Долг, вот что важно! Остальное – бред собачий, говно и… распутство.

Никакой измены не было, естественно, – он бы не потерпел. Вот за что боролся, за это?! Мерзость. Да кто Лидмию любить-то мужа призывал? Прожили же его собственные родители без этой гнили. И хорошо прожили, достойно!.. Бруствер разнервничался и почувствовал себя совсем уж плохо: одышка появилась, в висках запульсировало.

Он попытался было улечься поудобней и направил мысли к тому, что всегда его успокаивало, – к своей работе, к лелеемым заветным планам.

Но и тут что-то не срасталось. Надо бы с Поттером разобраться: уж пусть втягивается и помогает своим авторитетом, реальной силовой поддержкой, иначе… А вот тут Кингсли вдруг задумался: а не начать ли действительно самому? С себя. Новый порядок создаётся не только принуждением – примером, бытом ежедневным. Так незаметно и перетечет полноводная река этот временный затор, смоет дурацкие новомодные «тенденции в обществе». Правильные семена он уже посеял: законы подправил, оппозицию извёл (почти), прессу прикормил. Визенгамот у него на задних лапках ходит. А хорохорились-то сначала старички, смех, да и только. Признали хозяина!

По Гарри пора решать. Всяко хорошо: или он – знамя моих реформ, и тогда закроем мы магический мир на века от всякой заразы и в четыре мощные руки реквием смуте сыграем, вернём старый правильный режим и устои! И заживёт Британия! Или… или накопать-то компромат на Главного несложно – заткнуть рыльце его голубенькое, Вудом и Картрайтом «опушенное»… Скандальное что-то покруче нужно…

«Стоп! – прервал сам себя зодчий ново… старого мира. – Это еще проверить надо – может, брехня. А вот… подать бы личный пример. Создать прецедент, что ли: новый порядок – новая концепция магической семьи, а? Генетика, как простецы говорят, отменнейшая… Каково? И никуда наш герой не денется!» – Идея так понравилась Министру, что он, уже не чувствуя ни сонливости, ни боли, вскочил с постели и вызвал по мейл-стриж личного помощника. Тот, слегка заспанный, но давно привычный к таким вызовам, уже через десять минут вышел из камина в кабинете:

– Ваше Превосходительство?

– Брось это, Персиваль, ты должен быть в курсе – сколько лет твоей племяннице?

....................................................................

(1) Военные крепости викингов – большая редкость. Их очень мало сохранилось в Ютландии. Считаются особыми местами силы.

(2) Самый респектабельный район столицы Нидерландов.

(3) honey moon – медовый месяц

(4) Цирцея – коварная соблазнительница, волшебница, которая в «Одиссее» с помощью магического напитка превращает спутников Одиссея в свиней.

====== 31-4 ======

– Валдис! Расплатись там с тачкой! – распорядился Кит, пробегая мимо сидящей у дверей охраны. – И привет всем! Сегодня вечером пьянка, грандиозная, готовьтесь, вы тоже приглашены!

Невозмутимый, как скала, латыш кивнул напарнику и, не выключая рации, отправился к лифту вызволять из такси Ульмера.

– Са-а-ай?.. А где все? – Андрис затормозил, чуть не столкнувшись с Бамсе, вставшим с дивана ему навстречу. – У всех дифоны сдохли, что ли? Медведь, что стряслось? Осада? Засада? Гуль-то где?

Алекс сделал страшные глаза, зажал ему пухлой лапой рот и потащил в смежную комнату:

– Тихо! Мати только заснула.

– А… Она же и при бомбежке спать умудряется. И чего днем спать? Что тут у вас вообще?

Бамсе развел руками:

– Сразу всего не расскажешь, столько случилось. Вы сами-то где были?

– А ты соскучился? Недалеко, почти домой заезжали… Короче, на «базе» только ты и вертихвостка? Гуль где? – резюмировал Бюлов. – Завтра, нет, сегодня надо всех собирать – хоть порепетируем. Студию заказал? У нас материальчик есть убойный.

– Ничего я не сделал. – Бамсе даже не разозлился – не умел. – Тут у нас такие дела! У Мати парень, знаешь, сын Поттера и расщепился… Потом, как у Андерсена в «Русалочке» – мы были поражены! – Он всплескивал руками, спеша слить всю информацию одновременно.

В комнату вошел телохранитель с чемоданами, за ним – улыбающийся Свечка.

– Они тут без нас колесами обожрались! – сообщил Кит. – Ты Медвежонка минералочкой напои пока, а я в соседний номер зайду – может, кто вменяемый остался.

Ульмер охотно поддержал игру и прислонил к себе спиной раскрасневшегося Алека, сжав в объятиях, громко сказал ему на ухо:

– Мы с Сёреном поженились… прикинь? Подарков вам притащили пропасть!

– Ой! – по-девчачьи пискнул Бамсе. – А чего нам не сказали?

– А чтобы во фраки нас не запихнули или, того хуже, фату не заставили надевать. И вообще это тайна, прессы опять же чтобы не было. Нам для имиджу и пользы общего дела положено быть холостыми и развратными. Усёк, пухлый?

– Отпусти, – застеснялся Бамсе. – У нас тут такие дела творились, а вы там трахались?

Стукнув дверью, в комнату вернулся Андрис и молча сел на диван.

– И трахались, само собой. Что? – Джимми отпустил Йосефсена. – С кем беда? – И тут же дёрнул того назад за руку. – Чего молчали? Ополоумели без присмотра. Чего они натворили, Кит?

– Ладно, вроде обошлось… Вот она сама.

Заспанная, бледная и вроде как похудевшая, но радостно улыбающаяся Вантуле присоединилась к друзьям. Немного повисела у обоих новобрачных на шее, повизжала для приличия, причитая: «Как здорово! Круто! Ура! Я вами так горжусь! Вы прелесть! А колечки покажите? А фоток наделали?» и всё в таком же духе. Потом вспомнила:

– А где подарки?

– Наша дуреха закадрила поттеровского сынка, – прокомментировал Кит, по всей мебели и даже по полу разбрасывая как коробейник многочисленные обновки и всякую муру попроще.

– А в деталях? – присоединился к вакханалии Джимми. – Осторожно гоцайте – бутылки побьёте.

– Я совсем на ноги стать не могла… Кимчик лечил, Алек тоже – был мне как мама…

– Ну… как приятно вернуться в родной дурдом! – сидя на полу, вставил в общий хор немного разобравшийся в ситуации Свечка. – Ты хоть танцевать сможешь?

– Представляешь… сыр вкуснющий… как у Андерсена… вот сила любви! – стрекотал Алек.

– Убери ласты с рубашки – это Сольваю, тебе вон, в синем пакете с медведем. Куда руками, на вечер оставьте хоть немного, голодали вы тут, что ли? Не топчись, Русалочка, тебе вредно; а каблуки отпилим, не переживай, можешь эти кеды забрать, мне всё равно малы…

К вечеру в Риц прибыл Ким Мартинсен, чтобы официально познакомить группу со своим нареченным… Наречённый Мотылькам понравился. Мотыльки наречённому – тоже. Это и отметили… Попойку в честь свадьбы решили отложить до возвращения Сванхиля…

– Нихуя себе! – прошептал, нагнувшись к Бюлову, Свечка. – А аврор-то Всея Британии в курсах, что его детишек уже… «датские бляди» разобрали? Так, кажется, нас во времена ареста величали?

– За здоровье молодых! – провозгласил, всё-таки не удержавшись, Упырь. Все выпили… Ох, не ведал бедный Мартинсен, какой веселый завтрашний день уже ожидает их на Гриммо, 12.

*

Над заливом полыхала кровавая заря. Далёкие горы кряжистыми великанами-сторожами стояли на часах возле огромной купальни, в которой вальяжно плескалось солнце, и строго следили, чтобы никто не нарушил его покоя и уединения…

«Поэтичность, по ходу, заразительна? – Нагруженный подарками, точно караванный верблюд, Поттер чуть не свалился в воду – снова слегка промазал при аппарации. – Нужно тут какой-нибудь магический причал поставить – непонятно, почему, но здешнее пространство как-то не дружит с трансгрессией. А! Тролльи яйца! Нельзя же так нагло колдовать. Эх, и почему я не подумал заранее, что со Сталкером будут проблемы? Хотел понадёжнее спрятаться от Бруствера, не светить Скорпиуса в магическом мире, а в итоге теперь мы с ним превращаемся в полумагглов: там не колдуй, здесь без магии обходись, заклинаниями не фони, разве что зелья можно применять без опасения нарушить Статут, да и то не факт. А как теперь быть с эльфами? Им в замке официально находиться нельзя, да и оживление портретов, и особенно призраков, незаконно. Ладно, насчёт эльфов я, пожалуй, договорюсь с Гермионой – она руководитель разумный, без закидонов, поймёт, что и старинный замок при домовиках будет в большей сохранности, да и самих ушастиков негуманно выгонять – где они теперь приют найдут? Только Гермионе придётся объяснять, какое отношение к Сталкеру имею я, коли тот арендован датской рок-звездой Сванхилем. Но ничего, с этим прорвёмся. А заря-то и правда кровавая, странно, ещё ведь не вечер. Наверное, это от низкой тучи, нависшей над не особо высокой крышей Соколиного охотника… А это что такое? У нас гости? А воет-то что?!»

Гарри, слегка оглушенный аппарацией, только сейчас услышал сигнал сирены, лениво, но настойчиво плывший над заливом. Ва-у-у-у-ва-у-ва-у… Возле островка стоял (или что он там делал? Поттер не был силён в морской терминологии) большой красно-белый катер, ощетинившийся толстыми орудийными стволами. «Гидранты, – догадался Поттер, – а катер пожарный…» Из нескольких прожекторов, направленных на стену Сталкера и в тучи, били розоватые лучи – они-то и превращали небо в вечернее, закатное. Гарри понадобилось несколько секунд, чтобы врубиться, что к чему и, бросив свои пакеты, припустить по воде. «Сай?! Сай!!!»

Вбегая по крутым каменным ступенькам в замок, Гарри совершенно неуместно подумал, что надо бы походить в спортзал или заняться бегом. «А то одышка в сороковник – позор. Да только где время взять? Я за детей своих так сильно крайне редко переживал, всё время было ощущение, что с ними не может случиться ничего по-настоящему ужасного. Не может – и всё! А с Саем возможно, что угодно, любая заподлянка!..»

Белокурого ангела с огромными заплаканными глазами окружали четверо молодых амбалов. Все смеялись. И строили глазки. Ангел угощал их бутербродами с элем и тоже был весел. «Придушу! Всех! – подумал Гарри и, пытаясь хоть немного унять дыхание, совершенно открыто вытащил волшебную палочку. – Нет, буду долго пытать!»

*

– Данией пахнет! Прелесть же! – уже в который раз с восхищением вздыхал Сольвай. Его голова покоилась у Гарри на плече. Они сидели на полу провонявшего дымом зала и держались за руки. Перед Саем были разложены поттеровские дары, он все их развернул (даже вручил сувенирную кружку Пенки, который от счастья чуть снова не расплакался), но так и оставил на полу, потому что когда целуешься, да ещё страстно, нет времени разносить по дому покупки.

– Как же тебя в Копенгаген занесло? – спросил Сай.

– Случайно, мы оттуда задержанного этапировали, – тоже вздохнул Гарри, но не так расслабленно, как Сай, потому что врать ну совсем не хотелось, – вот я и воспользовался случаем. Ты рад?

– Безмерно! – воскликнул Сольвай и чуть ли руки не заломил в экстазе. Издевается, засранец. Понимает, что Поттер имеет полное право на него злиться, – и пытается хохмить. Ну да, с пожарными разобрались быстро: оказалось, что те, патрулируя залив в районе доков, увидели чёрный дым, который валил из Сталкера, и, помня о предыдущем ужасном пожаре, ринулись исполнять свой профессиональный и гражданский долг. Заодно и первую помощь оказали юному погорельцу. Ожог 3 степени – это вам не шутки, хорошо, что в арсенале спасателей всегда имеется пара специальных лечебных силиконовых перчаток последнего поколения – в них ладони пострадавшего заживут недели за две-три… Гарри устыдился своего приступа ревности, но виду не подал, поблагодарил лихих парней, ну и раскошелился, конечно, – не суть; а потом, когда тех удалось-таки выпроводить на их посудину, провёл с Саем серьёзную беседу на тему «Спички детям – не игрушки! Эльфов сдать на опыты! А вот мою волшебную палочку закидывать в окно только затем, чтобы её не заметили пожарники, – это уж, мистер Малфой, вы поторопились! Иди теперь и ищи!»

– Как ты меня назвал? – удивился Сай и пристально посмотрел Гарри в глаза. – Мистер Малфой? Так странно звучит. Но… мне нравится, определённо…

Потом они лазили в кустах в поисках поттеровской палочки (Гарри или явно переигрывал со своей принципиальной позицией не использовать магию, или просто ему доставляло удовольствие пялиться на тыл мистера Малфоя, ползающего на четвереньках), потом сходили за брошенными на «большой земле» покупками, потом долго разбирали их… Теперь устали и сидели на полу посреди разложенной еды и прочих презентов, старательно делая вид, что дуются друг на друга. Первым нарушил игру в обижалки Скорпи и протянул, вдыхая полной грудью:

– Данией пахнет! Я ещё никогда прежде так сильно не любил! Данию!

Показать, как именно сильно он любит… и Данию тоже, хитрец решил с помощью поцелуя. Гарри, хоть и продолжал сурово сдвигать брови, но не возражал… Опомнились не состоявшиеся (к счастью!) погорельцы только тогда, когда через окна к ним в комнату заглянула ночь.

Сентябрь в Шотландии – уже совсем осень, темнеет рано, и если с востока небо над Сталкером полыхало пурпурной зарёй (на этот раз самой настоящей, закатной), то с запада каменные стены уже укрывала густеющая и густеющая, будто остывающая смола, темень…

– Не злись на них, а? – вкрадчиво уговаривал Поттера Сай, сидя на импровизированной кровати, которую наскоро соорудили из тяжёлого бруса и множества матрасов-подушек. (Ночевать пришлось в верхнем зале – по каким-то причинам спальня, расположенная этажом ниже, катастрофически не желала проветриваться.) – Они хорошие. Я их воспитаю. Понимаешь, они со сковородкой мне помочь хотели, значит, в них домашние инстинкты просыпаются. Надо дать эльфятам шанс, я так считаю! – важно заявил он, воодушевлённый молчанием Гарри. Но не тут-то было. Тот закрыл его рот ладонью и ласково произнёс:

– Ещё хоть слово услышу про эту нечисть, лишу тебя сладкого! Не шучу.

– А… э… какого сладкого? – Прищурился белокурый соблазнитель и хотел было демонстративно пососать себе кончик пальца. Однако вышло совсем не эротично: Гарри взглянул на резиновую перчатку на его руке и строго поджал губы.

– Всего сладкого!

Сай сменил тему и, устроившись рядом с Гарри, делая вид, что выбирает у него из волос какой-то сор или пёрышки от подушки, начал рассказывать, как провёл день.

– Я хотел что-то тут отремонтировать, – виновато сообщил он, – ну, чтобы побыстрее замок привести в нормальный вид, и чтобы посторонние поменьше крутились. Только понял, что никудышный из меня реставратор.

Поттер согласно кивнул и решил без слов намекнуть любимому мальчику, что ценит его совсем не за умение штукатурить, настилать полы или готовить на печке еду. Намёк Саем был понят, оценен по достоинству и вознаграждён громкими стонами наслаждения, от которых Гарри находился в «боеготовности» так долго, что под конец уже мечтал поскорее избавиться от распиравшего напряжения… Кстати о напряжении: поскольку окна, несмотря на прохладу, были открыты (для проветривания: внутренности Сталкера, сделанные исключительно из натуральных материалов, надёжно впитали запах дыма и никак не желали с ним расставаться), до полурасслабленных любовников донеслось гудение со стороны Каэсл-ан-Лох Линн. Снова сирена? Да что же эти воющие истеричные звуки их преследуют? Над Инвернессом, где обычно ночное небо куполообразно светилось, наблюдалось мигание. Гарри, не поленившийся встать, закрыл окно и проворчал: