Текст книги "Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)"

Автор книги: Smaragd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 89 страниц)

Мальчик в его руках захрипел, силясь что-то сказать, это выдавило у того из горла настоящий фонтанчик крови. Ким зажал ему рот и сонную артерию, перекрыть многочисленные раны было просто физически невозможно.

– А-а-а!!! – раздался прямо над его головой страшный вопль домовика.

– Тихо! Заткнулись! Оба! Ни звука! – рявкнул Мормо Мартинсен и, опустив Ала на пол, сосредоточился, начал водить над ним ладонями. Кричер заткнул себе рот ушами и приник к ножке стула.

Кровь удалось остановить, но лишь на несколько секунд, как ни старался Ким, она всё вытекала и вытекала то из одного пореза, то из другого. Только пальцы Мартинсена закрывали края одних глубоких ран, как бы зашивая их без ниток, – а пульсирующий красный фонтанчик начинал бежать из других.

Почему-то стыдясь посмотреть в глаза старому эльфу, Ким бросился к телефону. Нет, он не растерялся, ничего подобного, наоборот, совершенно чётко оценивал ситуацию: «Не справляюсь! Ветеринар из меня лучше, чем целитель».

Первый звонок – Джеймсу. Второй – и третий – ему же. «Абонент временно недоступен, пожалуйста, перезвоните позже или оставьте голосовое сообщение…»

– Все бестии мира! Да где же ты, Джей Эс? У вас там не банк, а космический бункер, что ли? Ах, да, Гринготтс, чтоб его разорвало, кубышку ебанную! Что за срань рыбы эти, уроды заскорузлые, устроили тут у вас, в Англии? В «марке» ушастые приёбки на полусогнутых ходят. Недоступны, бляди, гляди ты!

После этих слов, домовик, хоть и находился в состоянии близком к коллапсу, еще сильнее зауважал и так уважаемого до крайности графа... и, может, именно благодаря этой мысли отмер и сам метнулся на помощь.

Альбус Поттер умирал. Крич понял это со всей своей мудростью древнего магического существа… Единственное, что старикан мог сделать – облегчить дорогому мальчику страдания…

– Охренел?! – Пинок Гуля отбросил домовика на несколько метров. – Убери свои кривые ручонки, эвтаназер, если нихера не можешь! Свяжись с хозяином, живо! Что значит недоступен? И у тебя недоступен?! – Гуль орал так, что дрожали стены. При этом его лицо оставалось почти бесстрастным, а глаза сверкали смесью отчаяния и непоколебимой воли разрешить ситуацию во что бы то ни стало. Страшно… – Тогда сядь к Алу, старый дурень, и держи его! Слышишь, пенёк трухлявый? Держи!

Кричер быстро подполз к истекающему кровью Поттеру-младшему и, причитая шёпотом, осторожно уложил его тяжёлую голову со свалявшимися промокшими кудрями себе на тощие коленки, обнял так нежно, что у Гуля запершило в горле от жалости.

– Не хлопочи, – вдруг чуть оживился Альбус и, взглянув на домовика затуманенным взором, заговорил едва слышно, хрипло, с булькающим придыханием, болезненно сморщившись. – Я сам виноват… всех подвел… но Мати умерла, понимаешь, может, так и лучше… что мне больно… не хочу, чтоб ты кого-то звал… Хочу умереть, только поскорей… жжет… больно…

– Помощь вызывай! – скомандовал граф Зоргэн эльфу. – Бредит. Скорую! Или как это у вас называется? Ну не магглов кличь, а волшебников, колдомедиков, аврюков! Как это не знаешь? Ты охренел?! – Вот тут ему стало реально не по себе…

Номер Сольвая тоже не отвечал. И Андриса. И Джимми. Мартинсен уже чуть ли не начал молиться, чтобы хоть кто-то из друзей снял трубку и объяснил, как в этом грёбанном Лондоне в доме Главного аврора можно вызвать хоть какую-то подмогу. Наконец, ему ответил скучающий, слегка раздражённый голос. Бамсе?

– Упырь? Привет.

*

Алекс некоторое время стоял в полной растерянности. Потом бегом бросился к комнате Матильды – девушка в коротком шёлковом халатике и мягких розовых тапочках с пушистыми помпонами уже стояла в дверях. Её глаза были широко раскрыты: «Что?!» Как чувствовала – открыла ему навстречу. На мордочке – косметическая маска ярко-зелёного цвета, волосы, как платком, перевязаны пакетом, ноготки на руках со свежим, ещё невысохшим лаком – мисс Вантуле по полной программе занималась своей внешностью, когда почувствовала странное, очень сильно нарастающее беспокойство. Такое, наверное, собаки испытывают перед землетрясением…

– Мати, только не волнуйся, – затараторил Бамсе. – Упырь позвонил, там у Поттеров…

– Аладдин… – прошептала Матильда. Её предобморочное состояние длилось не больше пары секунд. Не задавая ни единого вопроса, она приказала: – Аппарируй! Со мной! Я не умею! Медведь, я в тебя верю! – Вантуле уверенно взяла Алекса за руку и стиснула ему пальцы так сильно, что тот чуть не пискнул от боли. – Ну и что, что не знаешь, где их дом? Какие координаты? Гриммо, 12! Магический камин? Где здесь камин?! Живо!

*

Они выпали кубарем из облака сажи, Бамсе, совсем ничего не видя, закашлялся, споткнулся и упал, расквасив нос. Кричер буквально за десять секунд до их появления успел открыть канал дымолётной связи, схлопнувшийся после аврального исчезновения хозяина, – иначе к расщепившемуся Альбусу прибавились бы ещё две расплющенные или вообще потерявшиеся в пространстве лепёшки. Когда Матильда зелёной полуголой босой дьяволицей ворвалась в гостиную, Гуль подумал, что у него видение. Несмешное такое, опасное…

– Понесём его на руках? Или пойти спросить у соседей, как вызвать авроров? По тому же камину куда-нибудь перелететь? – пытался предлагать Бамсе варианты спасения Альбуса, уже не подающего признаков жизни.

Гуль и Кричер в четыре руки пытались реанимировать умирающего. На улице выл пёс.

Матильда, монотонно раскачиваясь, сидела у своего Аладдина в ногах, гладила его по насквозь пропитанным кровью брючинам и выла ещё громче.

Всё было очень плохо. Но Гулю почему-то совсем тяжко стало от такой картинки: скоро придут мистер Поттер и Джей Эс – а окажется, что слишком поздно… Он всем своим нутром чувствовал, что мальчишку держит на пороге смерти только очень тонкая ниточка…

– Наверное, всё… – более дурацких и ужасных слов произнести было нельзя, но они сами слетели с языка Кима Мартинсена.

Матильда вдруг встала. Шмыгнула носом и отошла на несколько шагов. Гуль посмотрел в её лицо и поёжился: девушка, закусив губу и поводя глазами из стороны в сторону, что-то силилась припомнить. «Бедная, сошла с ума? Надо бы её усыпить, что ли?» Бамсе, вероятно, подумал что-то похожее, потому что попытался взять подругу за плечи и увести от места трагедии. Но она оттолкнула его:

– Не мешай. Я вспомнила. Не знаю только, нужна ли для этого волшебная палочка. Надеюсь, что и без неё можно.

Мати приняла очень странную пафосную позу, как балерина перед прыжком, и выставила на Альбуса руку, словно указывая на правонарушителя; её пальчик дрожал, но голос звучал вполне уверенно:

– Огнём, воздухом, водой и… (что там ещё?) …и землёй! Заклинаю! Всеми силами мира! Плачу за жизнь этого человека самым дорогим, что у меня есть! – Мати зажмурилась, стащила с головы сбившуюся полиэтиленовую косынку и вытерла ею лицо и глаза. Её влажные волосы сияли всеми оттенками рубина. В какой-то момент над её головой вспыхнули радужные искры, потом золотые, потом язычки пламени… – Плачу без принуждения, по доброй воле и никогда не потребую свою плату обратно! Обещаю, то есть клянусь! … – Матильда, запинаясь, произнесла длинное слово, воспроизвести которое окружавшие её вряд ли сумели бы… И добавила на всякий случай: – Аминь!

Постояла так, прислушиваясь, и медленно открыла глаза.

Во время её более чем странного поведения все взгляды были прикованы к ней, поэтому момент, в который раны Альбуса Поттера затянулись почти без следа, остался совершенно без внимания.

– Ура! Получилось! – Мати подпрыгнула, как маленькая девчонка, и бросилась на шею любимому. Но лицо её исказилось, как от сильной боли, чего никто, кроме Гуля не заметил.

А мелкий Поттер с сияющими глазами только вяло отбивался, одновременно пораженный, неверящий, счастливый и смущенный… Он старался удержать свою драгоценную плясунью, которую уж не чаял увидеть живой, и не стесняясь постороннего присутствия пытался улучить момент для поцелуя, а ещё понять, что вообще происходит.

– Мати! Счастье моё! Цела! Спаслась! Слава Мерлину… Мати!

– Как ты это сделала? – со смесью подозрения и восхищения спросил через несколько минут Бамсе, когда они всей ватагой (включая допущенного в дом, верещавшего от радости и пытавшегося всех облизать Коржика) переместились на диван, с предосторожностями перенеся туда же Альбуса Северуса, абсолютно здорового, но несущего какой-то бред про смерть всех Мотыльков.

– Не знаю, – пожала плечами Мати, стиравшая слезинки, то и дело набегавшие на её прекрасные счастливые глаза, – слышала в детстве сказку от бабушки или мультик видела – вот и подумала, почему бы и не попробовать.

Гуль очень хотел спросить у неё, а что она имела в виду, когда говорила про «самое дорогое, что у меня есть», но не решился, а только строго посмотрел на Альбуса:

– Рассказывай, фюр (1), как тебя угораздило?

…………………………………………………………………………………………..

(1) Fyr – парень (дат.)

====== 27-4 ======

Некоторое время (на самом деле пару секунд, а показалось, что чуть ли не час) его не пускало «на выход» – так и стоял, почти задыхаясь от волнения и реальной нехватки воздуха, в чьём-то чужом камине. Только помогая себе волшебной палочкой, Гарри смог сломить барьер и вывалился в задымлённое серое помещение. Именно серое – как будто вмиг выключили цвета, и мир сделался чёрно-белым, вернее, серо-серым. Главный аврор, по роду службы досконально изучавший признаки и последствия смертельных магических стихий, сразу догадался, что вот в подобное превращается помещение, подвергшееся нападению Адского пламени. Если комнату, дабы нейтрализовать Негасимый огонь, удаётся запечатать волшебством, то внутри она после завершения действия заклинания становится «приторно-серой» – именно в такую серую патоку и выпал Поттер, споткнувшись и едва удержавшись на ногах.

Что тут было? Толстый слой пепла везде, ещё горячего, противно-жирного.

Возле серой двери, контуры которой лишь едва проглядывают на фоне серой стены, – куча пепла, по очертаниям отдалённо похожая на человеческий силуэт… Помпеи!

Поттер бросился туда и, падая на колени, начал трясти тело мужчины. Хлопья пепла, точно перья диковинной птицы, медленно закружились в воздухе…

Опомнился он очень быстро – Главному аврору Британии хватило не больше десятка секунд, чтобы взять себя в руки и приступить к стандартной процедуре оказания первой колдомагической помощи. Действовал Поттер чётко, грамотно, старался не обращать внимания на полуобгоревшие руки Драко Малфоя (левая превратилась в бесформенную культю), на его покрытую жуткими волдырями лысую голову; ниже пояса вообще не смотрел; палочка, производя сложные, едва уловимые пассы, мелькала у него руках, невербальные Лечебные сменялись замысловатыми словами заклятий. Продолжая работать над телом потерпевшего, каким-то чудом не сгоревшего дотла в Адском пламени, Поттер без малейшей иллюзии видел и понимал: он пытается оживить труп.

Никаких эмоций. Сейчас им не место. Мозг чётко и ясно анализирует ситуацию. Струи магии в руках гнутся зримо, словно несколько послушных гуттаперчевых клинков, вокруг трещат накатывающиеся друг на друга волны мощного колдовства. Поттер вспомнил всё, что когда-либо знал из колдомедицины. Сердце Драко не издало ни единого удара…

Гарри тяжело привалился спиной к стене. Рука, сжимавшая волшебную палочку, гудела, как оголённый электрический кабель. Всюду был злополучный пепел – лез в глаза, кружил в воздухе, скрипел на зубах. Кажется, Хорёк каким-то образом закрыл комнату изнутри своей магией и сам сумел защититься от дьявольского Огненного змея неким щитом. Ну да, никто не спорит, что Малфои при желании способны на многое… Он не сгорел, но не выжил. Нет ни единого существа, способного выжить в Адском пламени.

Гарри почувствовал соль на губах. Это вывело его из ступора. «Я что, плачу?! Ничего подобного, две слезы не считаются! И вообще мне просто эта дрянь летучая в глаза попала!» Гарри со злостью посмотрел на мёртвого страшного Драко.

– Ах, так?! Ну и падла же ты, Хорёк! Сдох?! И записочку мне предсмертную подослал? Сволота какая! – он почти орал. – Всегда всё делаешь так, как только тебе одному хочется! А ты о матери подумал? А о Скорпи? А обо мне? А ты подумал, что Адское пламя могло бы половину Дании сожрать? Да ты, хер облезлый, вообще ни о ком и ни о чём не подумал, кроме своей дурацкой боли! Ненавижу! – Гарри встал в полный рост. – Ненавижу!!! Авада Кедавра!

Молния Смертельного Непростительного врезалась в стену слева от него – в последний момент Гарри направил палочку в сторону, почти упал коленями на мёртвое тело, начал срывать с него полуобгоревшую одежду. Обнажил грудь умершего Драко и, собрав ладони в замок, принялся ритмично давить тому на грудину между сосками. Первый раз руки проскользнули, и Поттер нехило так врезал Хорьку в солнечное сплетение.

– Ничего, дохлым не больно! – Злость всё ещё клокотала во всем поттеровском существе, выворачивала нутро до трясучки.

Сконцентрировавшись, он быстро приспособился и дальше делал всё по когда-то выученной схеме. «Главное, не сломать ему рёбра, толкать неглубоко, но как можно быстрее, раз тридцать. А я сколько сделал? И так сойдёт. Губы-то у него какие синие. И ресниц нет, и бровей… Блядь! А воздух?!» Вспомнив, что упустил самое главное, Поттер склонился над лицом Драко, поднял тому подбородок и зажал нос; максимально расправив плечи, глубоко вдохнул, широко раскрыл рот и, зачем-то зажмурившись, плотно обхватил губы не подающего признаков жизни Малфоя. Выдул, как в трубу, дважды, резко; голова закружилась.

Два выдоха «рот в рот», тридцать надавливаний на грудную клетку – и так, повторяя, наверное, целую вечность. А сколько нужно делать искусственное дыхание? Сколько вообще прошло времени? Воздух в лёгкие поступает – грудь Хорька поднимается при каждом вдувании, но пульса нет.

«Я целую мёртвого Драко, еби меня в душу всем составом Аврорат с филиалами в Уэльсе! Касаюсь его губ своими. Пытаюсь завести его ледяное сердце. Какого хрена! Потому что никогда не желал ему смерти. И сейчас очень хочу, чтобы он жил!»

– Живи же, живи!!! – Это было как откровение, призыв ко всем силам мира. Последний вызов. Приказ…

Уже без малейшей надежды, на автомате, в который раз плотно обхватывая рот Малфоя губами, Гарри вдруг почувствовал легчайшее сопротивление воздуха на языке. Есть пульс! Сонная артерия ожила! Забилась слабой капелью. Завелось! Сердце завелось!

Драко сделал вдох, самостоятельно.

Похожую по силе радость, безмерную, бешеную, плещущую через край, Поттер испытал лишь однажды – когда Джинни подарила ему первенца! Спасти, оживить человека, только что лежавшего трупом у тебя на руках – это такая мощная инъекция чистого счастья!

*

Стены приёмного покоя госпиталя королевы Магреты были отделаны панелями хоть и из искусственной, но очень приятной на ощупь кожи. Гарри, расслабившись, прислонился щекой к чуть бугристой мягкой поверхности и сидел с закрытыми глазами. И стулья такие удобные, эргономичные…

*

– Как ты? – Глупее вопроса человеку, только что, на твоих глазах, вернувшемуся с того света, было сложно вообразить. А человеку, представляющему из себя непрожаренный кусок мяса – тем более. Но Гарри спросил именно так, да ещё и повторил: – Как ты, Хорёк, а?

Тот с трудом разлепил губы и, сфокусировав до этого рассеянный взгляд на лице Поттера, тихо, но внятно ответил:

– Нормально. Что со мной было? Ты тут откуда? – Драко пошевелился, его зрачки расширились, и вдруг он громко выдал: – Не болит! Сердце не болит! Как это? И… – Поперхнулся на полуслове и поражённо замолчал, как будто прислушиваясь к чему-то внутри себя.

– Понятия не имею. – Гарри, только сейчас обратив внимание на то, что крепко сжимает ладонь Драко, высвободил руку и вспомнил про волшебную палочку. Раны на теле Малфоя были ужасны, но теперь, когда он не был трупом, а даже начал едва заметно розоветь щеками (вернее одной, неповреждённой щекой, ибо вторая была смята, как расплавленный пластиковый пакет и имела ярко-малиновый с белыми участками цвет), теперь лечебная магия неплохо делала своё дело – через минуту полуобгоревший Хорёк приобрёл вполне жизнеспособный вид, а обезболил его Поттер ещё до этого, сразу как тот задышал. Теперь бы такого пострадавшего нужно срочно в Мунго или хоть в какой-то приличный магический госпиталь: аврор, даже опытный, – не целитель, способен оказать только первую помощь, да и Адское пламя – не скаутский костерок. Но привлекать внимание к Драко нельзя. Поэтому придётся действовать полулегально и обратиться за помощью в маггловскую больницу. Знать бы ещё, где тут у них ближайшая?

– Это чудо! – Гарри заметил, что Драко уже некоторое время шепчет. И улыбается… – Это чудо, это чудо, чудо.

Вот тут Поттер не сдержался:

– Какое чудо, придурок? То, что ты не помер, как хотел? Никакое это не чудо! Это я тебя, гада недобитого, спас, зачем только – хрен его знает! Письмо твоё долбанное получил и прибежал к тебе, как спасательский пёс, сенбернар грёбаный с бочонком на пузе и с бинтами. Таким недоумкам, как ты, надо давать довести всё до конца. Не хочешь жить – так не порти воздух вокруг себя, и нервы окружающим не порти, и жизни! Мразь ты, Хорёк!

– Чего ты разбушевался? – Ещё шире улыбнулся Драко. На его изуродованном лице почти блаженная улыбка смотрелась по-настоящему зловеще. – Почему ты решил, что не хочу жить? Хочу. Плохо помню… но… – Он поморщился не то от боли, не то силясь что-то припомнить, – но… был огонь… да, мне стало так холодно, что просто не мог больше терпеть, и сердце болело дико. Ломалось что-то острое внутри. Я правда писал, да, но тебе не отправлял, с чего бы это?.. – Он даже попытался фыркнуть и посерьёзнел. – А дальше… не знаю, кажется, магия вырвалась, или я что-то не то сказал… Адское пламя росло, я пытался его сдержать, а потом просто закрыл дверь, чтобы оно не ушло на улицу. А почему я не сгорел? – Взгляд у Хорька был хоть и удивлённый, но вполне осмысленный и какой-то непривычный, что ли… Гарри сразу вспомнил красивые серые глаза совсем юного мага Малфоя…

– Ты не сгорел потому, что укутался в хорошую защиту, не знаю точно, в какую. Повезло, рефлексы сработали. И если не отправлял мне письмо, то… – Поттера осенила догадка. – То его, значит, вынесло ко мне, как к главе твоего рода?

– Ты, Поттер, что за бред несёшь? – Драко попытался поднять голову, но не смог.

– Ладно, потом разберёмся, тебе в больницу надо. – Гарри настроился аппарировать.

– Я. Плохо соображаю. Что. Случилось, – отрывисто, с хрипами зачастил Драко. – Клянусь, что. Не хотел себя убить. – Его глаза закатились. – Только очень устал. Так устал. Что сил не было. И согреться. Хотел. А теперь. Чувствую. Сердце. Я его чувствую! – Он прижал изуродованную руку к груди. – Оно живое! Слышишь, Гарри? Оно не ледяное, а горячее! – И потерял сознание.

– Ну твою ж мать! Вот за что мне всё это говно и постоянно так, а? – Поттер ударил себя обеими руками по коленям, выдохнул горячо и вязко, как дракон, и, приспособившись, взял Малфоя поудобнее. Наспех наколдовал себе рубашку, взмахнул волшебной палочкой, представил большой медицинский центр в Копенгагене, который не так давно видел по телевизору, и аппарировал.

*

Молодой врач, которому Поттер (разумеется, не под настоящей фамилией) уже больше часа назад с рук на руки сдал своего «коллегу, пострадавшего при взрыве бытового газа», вышел к нему из ожогового отделения и опустил с лица медицинскую маску:

– Господин Сроувер, ваш сослуживец в тяжёлом, но стабильном состоянии. Операция прошла успешно, кисть левой руки восстановлению не подлежит, однако общее поражение не критично. Господину э… (Слизерину, вы говорите?) повезло: у него очень крепкое сердце и… хороший друг.

«Да уж… сердце Драко так просто не убить», – подумал Гарри.

– Как вы и просили, – продолжил док, – пациент из интенсивной терапии будет помещён в отдельную палату, думаю, что уже послезавтра; за дополнительную плату ему обеспечат повышенный комфорт и индивидуальные условия. Только обязательно принесите нам его документы, и вот – банковские реквизиты ожогового центра и координаты соцзащиты, обратитесь. – Он протянул Поттеру визитку.

– Благодарю, герр доктор. Все необходимые бумаги я вам перешлю, и прочие формальности непременно будут соблюдены. И не нужно сообщать в полицию, мы ведь договорились? – Гарри Поттер очень не любил нарушать закон, однако иногда этого требовали особые обстоятельства. И какой вред от того, что сейчас этот молодой человек в хирургическом костюме уверен, что разговаривает с одетым с иголочки майором Интерпола, а не с чумазым и взмыленным типом без документов, в мятой рубашке и грязных брюках, из кармана которых торчит какая-то остроконечная палка. Всего лишь капля магического внушения, даже следа не останется, и нарушение Статута проследить практически невозможно. Вознаграждение док получит без дураков, сегодня же, по переводу маггловского банка, как и оплату курса лечения Драко, а на послезавтра Поттеру нужно будет организовать проверку для «мистера Слизерина» (как он назвал Малфоя, когда притащил в больницу. Почему именно так? Без понятия – первое, что пришло в голову). Мало ли, что тот сам утверждает? Поттер должен быть уверен на все сто, что люциевского проклятья больше и правда нет.

«А вообще-то я убил его. – Площадь перед клиникой была заполнена почти по-летнему одетыми людьми – над Данией раскрыл объятья тёплый антициклон и превратил обычно дождливые сентябрьские дни в солнечные и весенне-синенебесные. А Гарри поёжился и застегнул ворот рубашки – его бил озноб. – Я убил Драко Малфоя. Он, конечно, уже до этого был мёртв, но разве это важно? Важно то, что я почти послал в него Аваду. А ещё целовал его. Чудненько? Нет? Всего лишь делал ему искусственное дыхание? А почему тогда до сих пор чувствую вкус его губ?»

Чтобы вернуться в Англию, пришлось сначала снова отправиться в дом Малфоя. Заодно Гарри привёл там всё в относительный порядок. Выгоревшую комнату опечатал, благо она не проходная (нужно будет сочинить с Люпином докладную поправдоподобнее на предмет сбоя в каминной связи, чуть не приведшего к серьёзному международному инциденту, но вовремя замеченному и оперативно устранённому Главным аврором Поттером), себя тоже немного почистил и через камин «прыгнул» на Гриммо.

Сая хотелось видеть немедленно, Гарри казалось, что вокруг него заканчивается воздух, как если бы кто-то неимоверно огромный жадно сдышал его весь и не оставил Поттеру ни глотка. Но нужно собраться, помыться, настроиться, наконец, а то в теперешнем состоянии (вон, смотри-ка, руки дрожат!) он, пожалуй, может и не сдержаться, выдать Скорпиусу с порога: «Мальчик мой, у нас у всех большая радость: твой папа, он же по совместительству старший брательник, избавился, наконец, от позорного проклятия! Ты рад, солныш?» Нет, теперь, когда события побежали столь лихо и непредсказуемо, нужно быть со Скорпи вдвойне осторожным, дабы не разболтать лишнего, не нанести мальчику удар в спину.

Гарри направился в ванную, заодно, на ходу, делая дыхательные упражнения, как вдруг услышал голоса. Разговаривали несколько молодых людей… Баритон Мартинсена, Тедди, ещё кто-то смутно знакомый… Мати Вантуле… хрипловатый, чуть булькающий смех Альбуса…

====== Глава 28. Единожды преступив. 28-1 ======

Выдал его бдительный Коржик – как только Гарри подошёл ближе, тот ринулся к нему с радостными повизгиваниями и чуть не избил все ноги увесистой сабелькой хвоста. Пришлось любвеобильную животинку поднимать на руки и, уворачиваясь от горячего шершавого языка, во что бы то ни стало стремящегося лизнуть в нос и в губы, нести в гостиную, где проходило какое-то странное собрание. Так Поттер-старший и предстал перед разгорячённой разговором молодёжью – мятый, грязный, с неоднозначным выражением на лице и с довольным овчарёнком на руках.

– Я не понял… – Чуть не выронил собаку Гарри – опытным взглядом заметил, что пол под ножками дивана испачкан чем-то очень похожим на кровь. Свежую... – Альбус! Что всё это значит? Что вы без меня натворили? И как ты вообще здесь оказался?

Кричер, высунувшийся было из коридора с большим подносом в руках, заставленным бокалами и тарелками с канапе, исчез и спрятался.

– Да тут такое дело… – переглядываясь, почти одновременно начали мямлить виновник отцовского гнева и супруг брата виновника. Матильда спешно отодвинулась за плечо Альбуса; Бамсе, несмотря на размеры, сделался каким-то совсем незаметным.

Навстречу к Гарри поднялся Люпин и солидно откашлялся.

*

Директор Долгопупс, с одышкой поднимаясь к себе в башню («Чёртовы лестницы и чёртова грузность! Надо сбрасывать пузо, прав Гарри, да и Луна постоянно намекает»), был полностью поглощён уроком, который только что закончил вести на четвёртом курсе (ох, уж и пуффендуйцы в этом году ему достались, всем пуффендуйцам – пуффендуйцы, матёрые, высокопробные: уже третье занятие не могли понять или хотя бы зазубрить, чем отличается поливай-трава от дождёвки и почему первую опасно выращивать в тёплых помещениях, а возле второй нельзя говорить о воде), и поэтому не сразу обратил внимание на сигнал тревоги в своём кабинете. Он, если честно, вообще забыл, для каких целей предназначен этот колокольчик в рамке, подвешенный справа от стола. От предшественников теперешнему директору досталось столько разнообразного магического хла… странных волшебных предметов… А когда до Долгопупса дошло, почему трезвонит колокольчик, – тут его прошибло паникой! Мерлин, Боже, все владыки мира! Только не это! Побег?! Ученик в опасности?! За всё время «правления» Невилла его подопечные ни разу не аппарировали из школы и с близлежащих территорий. Потому что все знали: это запрещено и вообще невозможно – значит, и пробовать не стоит. А в связи с новшествами Министерство установило над Хогсмидом дополнительный барьер, преодолеть который при трансгрессии могли только совершеннолетние маги, да ещё и знающие специальный ключ местной аппарации. Это всё означало, что ученик, совершивший правонарушение и самовольно покинувший окрестности Хогвартса с помощью трансгрессии, попал в серьёзную беду!

Первое, что Невилл сделал – сразу вызвал Филча и деканов; провели «дистанционную инвентаризацию ученического состава» – стало ясно, что не хватает сына Гарри Поттера! А кого же еще! Ведь старому Хогвартсу просто необходим хоть один Поттер, дабы жизнь малиной не казалась. Альбус Поттер, в первые годы очень покладистый, умный, организованный и вообще почти беспроблемный подросток, гордость всей школы, как и ожидалось, принял-таки эстафету Джеймса–младшего, то есть Поттера-среднего… да фиг с ними, главное, был бы жив, сучёныш… жив!

Что же делать? Аврорат отпадает сразу – школа находится под колпаком у Министра, да и комиссия тут же копошится… Ни Гарри, ни любимое учебное заведение Долгопупс подставить не мог, однако…

Он посидел недолго и всё-таки направил вызов лично Главному аврору. Ответ пришёл почти мгновенно, но от Тедди Люпина, сообщившего, что шеф недоступен. Излагать ли ему суть вопроса? Или дождаться папашу Поттера? Есть ещё Джиневра, но она-то точно в сложившейся ситуации – не помощница. Позвать на подмогу Рона, Гермиону?

Невилл в крайней задумчивости изложил секретарю Главного аврора проблему, ещё немного бесцельно поперебирал бумаги на столе, и вызвал к себе в кабинет… Лили Поттер.

– Девочка моя, – начал он ласково, стараясь держаться как можно солиднее и заранее не напугать несчастного ребёнка, возможно, потерявшего родного брата… – Мисс Поттер, милая… Как ты связываешься с Альбусом? Я знаю, что у тебя есть… эта штучка. – Невилл выразительно поднял брови. Можно было спорить о профпригодности директора Долгопупса, но о своих учениках он знал если не всё, то очень многое…

– Дядя Нев... – заартачилась было рыжая поборница прав и свобод юных магов и укоризненно посмотрела на директора.

– Надо. Очень тебя прошу. Ала нет в школе.

– У него разрешение на посещение деревни. Он ничего такого не делал, честно-честно, на него наговаривают!

– Знаю про разрешение. Но… – Обычно добродушное и даже смешное лицо директора сейчас превратилось в маску «скорбь и тревога». Лили непроизвольно насупилась, не понимая, защищать ли ей брата во что бы то ни стало или… – Альбуса Северуса нет не только в школе, но и в Хогсмиде...

– Какого лысого?! – Открыла рот Лили. Но тут же подумала, что влюблённый братец просто сбежал к своей ненаглядной. Это, конечно, на него не похоже, однако мисс Поттер уже прекрасно знала, что любовь и неадекват ходят по одной дорожке. – А эти нюхлеры из министерства пронюхали? Как же, всех тут задолбали. Суслика теперь отчислят, да?

– Язык, юная леди! – попытался сделать ей грозное замечание директор; вышло как обычно.

Лилища нехотя вытащила свою половинку двойного сириусова зеркала:

– Вот. – И под непривычно суровым взглядом директора жалобно позвала, приблизив овальную стекляшку в тонкой серебряной рамочке к губам: – Альк! А-а-альк! Отзовись.

Ответ пришел не сразу:

– Что случилось, Лил?

Невилл выдохнул с облегчением:

– Жив, засранец!

У благонравной мисс Поттер чуть не сорвалось: «Язык, профессор!», но она мудро промолчала.

*

В Аврорате в связи с окончанием учений и министерскими нововведениями творилась лёгкая неразбериха, Люпин решил сегодня самолично собирать все срочные вызовы – и принял сразу два: один – от директора Долгопупса по поводу побега из школы, и второй (последовавший как раз в тот момент, когда референт Главного аврора скрепя сердце уже собирался отдать приказ дежурным приступить к поискам Альбуса Поттера) – от самого «беглеца».

Голос Ала по ди-фону был слабый, но вполне обычный:

– Тедди, привет, отца нет? Ну и отлично. Ты можешь приехать? Да, я дома, ничего не случилось. То есть случилось, только я тебе расскажу… Что? Да, стыдно. Я тут… упал немножко… С Лили? А что с ней? Она вообще не при чём, конечно в школе, где же ей быть?.. Ага, жду.

Лишь войдя в дом, Люпин тут же диагностировал магическое возгорание, но про Адеско Файер группе и без того перепуганной молодежи (даже у верзилы Мартинсена было то ли сильно встревоженное, то ли всерьёз озадаченное выражение лица), ничего не сказал. Он так и подумал: «Молодняка», – надо же, уже вошёл в роль другого поколения, хотя вот тот же Ким старше его...

– Что же вы, братцы-мотыльки, творите? Ещё бы немного – и Ала по всей стране мракоборцы принялись бы разыскивать. Это, между прочим, не забавно. Грандиозностью возможного скандала не прониклись ещё? Ах, он сам? Да, я знаю, сбежал из Хогвартса, аппарировал через магический барьер. Нет, мистер Йосефсен, орден ему за это не дадут, а вот по заднице розгами… Я понял, что вы шутите. В смысле «погибли все крылышки»? Да, знаю про эту утку, с гнильцой новостишка… О, блин, Альб, я даже не подумал, что ты…