Текст книги "Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)"

Автор книги: Smaragd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 89 страниц)

– Пальцы твои люблю, люблю, когда ты меня как куклу нежишь... – долетело из-за занавески. – Иди сюда, отвесь тряпку – задохнусь!

Огромное окно ванной комнаты поймало в фокус нью-йоркское небо, и детали стали четко видны: вся любовная мизансцена осветилась ярким послеполуденным золотом.

Джимми, стоя на коленях, продолжал целовать полулежащего на спинке кушетки Андриса в сгиб локтя, что тому явно безумно нравилось, и он притянул любовника одной ногой ближе, потом сел и, закинув другую, скрестил щиколотки у Джимми на пояснице.

– Или минет, или я кончу! Пожалуйста! – Вель выгнулся как арабская танцовщица. Свечка приподнялся, чтобы завалить его на себя:

– На счёт шесть-девять? – И рывком расстегнул ремень джинсов.

Сольвай, конечно, знал, что Ульмер классный ритмист, может быть, самый лучший в мире. Но это!..

На шесть тактов, пока голова Джимми, как-то невероятно пружинно подворачиваясь, навинчивалась на член Андриса (а сам он извивался всем телом так эротично, что позавидовали бы лучшие стриптизёрши), тот, всё шире распахивая глаза, рвано набирал в грудь воздух; а на восемь, когда свечкин язык попеременно облизывал ему то яички, то самый кончик распухшей блестящей головки, – качающийся от экстаза Вель выдыхал стоны; на счёт «девять» Свечка резко опускался на глубокое горло и позволял любовнику поддавать в себя...

– Ты самый лучший в мире! – Буквально через две минуты, кончая и хрипя, подтвердил Андрис и, откатившись к диванчику, подтянулся на руках, улёгся поперек атласного сидения.

– Jeg var fokuseret på at løse vores opgave (2), но теперь не торопи! – Джимми, несколько раз сглотнув, вытерся и встал над распластавшимся Китом. – У нас ещё два часа до грима и сборов.

«Два часа точно не выдержу, ну что за свинство? Не могу ж я на них дрочить. Я же теперь несвободная персона. Да и вода совсем остыла. Голос посажу, гады!»

– Если я буду орать, голос посажу... – (Андрис сегодня заделался в телепаты?) – Джимми! Ой-й-й! Да, так удобно. – Диван капризно скрипнул. – Времени ма-а-ало!

– Мало не будет, маленький мой! – заверил секс-гигант Старинлюс. – Первый такт... Кстати, погоди, ты сухой совсем, – он повертел головой, – крем какой надо бы. – И быстро шагнул к завешенной шторой ванне...

– О! А ты что голубой, моржуешь? Вода-то небось холодная!

Сольвай рывком поднялся:

– Я это... задремал. Ничего не видел и не слышал. – Он спешно стянул с крючка полотенце и, не усмиряя вдруг накатившее смущение, медленно обернул его вокруг бедер.

– Кто тут у нас? – не стесняясь своей эрегированной икебаны, к разговору присоединился Кит. – Ты чего здесь затаился? Застукать решил, мамочка? Мы ж не спортсмены, нам перед выступлением можно.

– Да у него неплохо так выступает, – хмыкнул ударник.

Сай с достоинством выбрался из джакузи:

– Больно надо, я и не возбудился ни капли! Сами чего всполошились? Продолжайте, джентльмены!

– Ну мы не особо смутимы, сам знаешь. – Джимми присел на бортик ванны. – Может, вы, командир, по-старинке трио отрепетировать захотели? Андрис, ты как, не против?

– Хм, зачем начальство обижать? Вдруг мы вообще последний раз вместе, этот рогоносец-мафиозец или нам всё выступающее поотрезает собственноручно, или зароет буквально. А под землей особо не потрахаешься, так и будем рядышком лежать, за ручки держаться, как влюбленные целочки. – Улыбнулся тот. – Или ты, Сай, с Фейном? Одобряем.

– Давай, начальство, колись... – У парней, судя по всему, было отличное настроение. Сольвай покраснел, одновременно от стыда и от злости:

– Я с Гарри Поттером! – сам от себя не ожидая, выпалил он и, не оборачиваясь, вышел, шлёпая босыми ногами и напоследок хлопнув дверью.

– Ну, тогда я – Кинг-Конг! – совершенно не впечатлившись сим демаршем, присвистнул Ульмер.

Бюлов приблизился к нему и обнял со спины, изо всех сил сжимая плечи, потёрся быстро поднимающимся членом о его крепкие ягодицы:

– А докажи.

*

Дом ещё спал, из комнаты Джеймса не раздавалось ни звука, ворочалась в клетке только что вернувшаяся с прогулки почтовая сова, попискивал, потешно перебирая лапками во сне, Коржик – раннее утро дома Блэков-Поттеров было спокойным, мирным, нежно-розовым с восточных окон. Гарри за эти часы не сомкнул глаз.

«Дурак! Ну какой же я дурак! – обобщил он свои ночные раздумья. – Или это называется руками жар загребать? Вот интересно, а Дамблдор знал, за что брался, когда кольцо Гонтов рушил? Кольцо, еби его по кругу! Что-то нечисто с этой книгой, откуда такая мощная отдача? Артефакт как артефакт, не мог Джеймс своим колдовством глупым так нахуярить...»

– И что это я матерюсь? – спросил он себя, стоя у зеркала в ванной комнате, где наскоро перематывал обожжённую ладонь повязкой с первой подвернувшейся тинктурой. Саднило ужасно.

– Это от боли, сэр!

– Кричер? – Поттер бросил взгляд через плечо и увидел топтавшегося у входа живехонького домовика. – Очухался, халявщик? Я рад. Ну, чего надо?

– Молодая хозяйка желает сделать сэру Олсопплэрду Перлу Тайгеру Принцу Луину перевивки, – важно заявил слуга. – Кричер принёс бечевку, хозяин.

– Значит, всё еще хозяин? – Гарри хотел захлопнуть дверцу аптечки для зелий и скривился от прорезавшей всю кисть боли. – Вот же, бля! Правая, палочковая...

Ловя красные круги, поплывшие перед глазами, он не заметил, как Кричер вдруг исчез, но тут же появился снова, держа в лапах вместо спутанного мотка каких-то серых ниток банку зеленоватого стекла:

– Мазь поможет.

– Что? – Поттер отёр пот и опёрся на край раковины. – Где взял, не старая, не просроченная?

– Будьте благонадежны, хозяин. Всем Блэкам помогала, помогает и будет помогать, ибо изготовлена на основе тёмной магии крови. – Домовик уже разматывал самодельную повязку, слаженную Гарри из трансфигурированного полотенца.

– Ладно, валяй. – Тот прикрыл глаза. – А твоё-то полотенце зачем вышил, где золото взял?

– С орденских лент спорол. Не дёргайте рукой, сэр.

– С каких? А, неважно! – Сэр махнул здоровой рукой. – А книги в доме, такие, что я не знаю или скрытые, есть? Отвечай.

– Целый тайный кабинет владетеля Одиана Валетта Блэка!

– Вроде притухает боль, оттягивает, спасибо. – Встал Поттер. – Тогда к делу. Веди!

– А как же перевивки?.. – возмутился было старый зануда, но, глянув на главу рода, шамкнул не без задора: – Слушаюсь, хозяин!

Поттер – пешком, а эльф – аппарировав, оказались в старой блэковской библиотеке. Гарри показалось, что ниша, к которой они подошли, всегда там и была.

– Ну и где пресловутый кабинет? Ничего же не изменилось.

– Обертка та же, да конфетка гаже. Смотрите в корень, мой лорд, – прозвучал ответ, в котором Гарри послышалась странная смесь уважения и иронии, и чего-то еще... Мелькнула мысль, что на досуге неплохо бы разобраться в магии и вассальных, или каких там, отношениях такого, казалось бы понятного, живущего бок о бок с волшебниками многие века малого народца. А малого ли? Да и когда будет тот досуг!

– В корень, значит? Ну, веди, Вергилий ушастый, показывай.

– Что хозяину надобно? – Кричер засеменил вдоль полок.

– Та-а-ак... – Поттеру потребовалось несколько минут, чтобы определиться. Рука болела и правда меньше. Дополнительным усилием воли он и вовсе прогнал неприятные ощущения в ней. Книга, которую Джеймс уже успел расположить на привычном месте, прикованная к одному из массивных пюпитров для чтения, привлекла рассеянный взгляд Гарри.

– Чего я ещё не знаю в своём доме? Как в детских сказках, вы подумайте! – Он следил за движениями эльфа, решившего не терять попусту времени, пока хозяин изволит думать, и вальяжно протиравшего тряпочкой пыль с корешков огромных фолиантов. – Подай-ка мне... – Гарри почти не колебался, – ...«Свод домашних уложений и правила ведения хозяйства. Малахии Зореви Илота». На пробу, – буркнул почти про себя.

Эльф не только принёс (с поклоном!) требуемую книгу к креслу в нише, на которое успел опуститься не особо хорошо чувствовавший себя Поттер, но также поставил на специальный откидной столик рядом с ним стакан восстанавливающего питья.

– Хозяин вырос, поумнел... слегка, – в своей непередаваемой ехидной манере комментировать все поступки полукровки, якобы вполголоса, выдавил из себя Кричер.

– Уши выкручу!.. И спасибо. – Гарри принялся за чтение. – Фу, свиной навоз, а не зелье!

– Вам виднее, мы не потребляем, – прошелестело из конуса аппарации...

*

Специально так выбрал или его вела природная интуиция, он сам не знал, однако стал быстро пролистывать знакомую книгу. Ан не ошибся! Точно выстрелил, или боги какие помогали, чуя аврорский цейтнот? Но безобидные советы, притчи и заговоры, связанные с семейным бытом магов, содержащиеся в талмуде весом не меньше двух стоунов, прямо на глазах переписывались в абсолютно незнакомый текст...

Споро прошерстив оглавления, правда, осложнённые по-старинному пространным описанием содержания каждой главы и оттого трудночитаемые, аврор Поттер откопал искомое: «Глава шестнадцатая, в коей говорится, как всяк глава благородного рода чистой крови могущ быть наказания и пени различны налагать. О заклинаниях повествующая, наследников и чад непокорных усмиряющих, но смерти не несущих, а токмо покорности учащих. О свойствах отцовского проклятия, неразумным сыновьям и дочерям отчуждающего».

«Оно! – подумал Гарри. – Чуйка или остатки везучести моей дурацкой? Ну посмотрим, что там Люциус, сволочь, учудил и как сей фокус аннулировать? Драко, чёрт! Должно же быть контрзаклятие!»

– Ага!... – Замер он через несколько мгновений, аж ладони вспотели. – Вот оно!

*

– Ладно. – Сольвай попрыгал, чтобы убедиться, что все его припасенные маленькие «сюрпризы» не вывалятся ни на концерте, ни, главное, после него. – Готовы? – Он бегло, но решительно, оглядел своё войско.

После многочасовых сборов все Мотыльки были в сценическом прикиде, только Бамси выделялся: никаких серёжек, браслетов и ремешков с цацками. В простой белой футболке и нежно-розовых джинсах, он являл разительный контраст с агрессивной раскраской группы и казался этаким невинным херувимчиком. Даже татуировки замаскировал.

– Саенька! – Мати поманила Сванхиля в уголок гостиной.

– Ну, что?

– Я, конечно... не сердись, готова для друзей на всё, но как же изменю Альбусу? Я же не смогу ему никогда в глаза смотреть... после этого?

– Старушка, ты чего? – Сольвай удивленно вскинул брови. – Никто твою «розочку» не тронет, всё пройдёт мирно. – И тут странная мысль возникла у него в голове: ни разу ведь о том разговоре с Поттером в ресторане и не вспоминал... – Тебе пришлось, ну... с кем-то переспать? За нас всех... В Аврорате, в Лондоне тогда?

– Как?! Как ты мог такое подумать? – Мати покраснела даже под слоем грима. – Откуда вообще знаешь, что я туда ходила? Нет-нет! Они оказались хорошими дядьками. Ой! – Она зажала себе рот двумя ладошками. – Это ж папа Аладдина! Гарри Поттер!

– А как же именно он узнал о твоей татушке? – Сай понизил голос, разговор становился дико неприятным. – Нет, потом закончим, пошли... – Он тряхнул волосами, на Мати посыпались серебристые блестки... – Пора выдвигаться.

– Я просто слезы вытирала... – Вантуле уже была готова разреветься. – Сайчик, милый, ничего не было!

– Чем это вытирала? – вполголоса прошипел тот.

– Подолом.

– А?.. Что? – быстро сообразив, как было дело, Сванхиль заржал. Так громко и весело, что все ребята, занятые последними приготовлениями, недоуменно оглянулись.

– Ой, не могу... – заливался Сай, хлопая себя по бёдрам и одновременно пытаясь утирать потёкшую с ресниц тушь. – «Мати в Аврорате» – картина маслом! Блеск!

«А Поттер – тот ещё провокатор, – подумал он, отсмеявшись. – Вывел меня тогда на эмоции, даже, блин, на ревность! Раскачал, как пустую лодочку, одним пальчиком. Умышленно? Зацепить хотел? Хм, вот и отлично, – усмехнулся про себя, – скучно нам с ним точно не будет!»

*

«Грандиозно! Потрясающе!! Колоссально!!! Улёт!!!! Хромовый взрыв галактики!!!!! Danish Butterflies Conquered Heart Of New York Forever!» (3) – уже через час после завершения прощального выступления «Кrom fendere» кричали все американские газеты и интернет-издания. Придирчивые корректоры недовольно поджимали губы: выпускающие редакторы пооставляли в заголовках совершенно неприличное число восклицательных знаков.

В общем, заключительный гала-концерт «КF» в Нью-Йорке катил, как запланировали. Восемнадцать хитов, исполненных не единожды, сбой на местной электроподстанции, пять перевёрнутых палаток с минералкой, фейерверки, лазерное и фаер шоу, сорванные от восхищённых криков голоса зрителей, девицы в слезах восторга, раскрасневшиеся парни, полуживая подтанцовка, растянутый голеностоп Ульмера, тонны цветов – голубые розы, голубые ирисы, голубые гортензии, голубые люпины, голубые клематисы, голубые дельфиниумы...

– Всё, закругляйся! – проорал на ухо Сольваю Гуль, закончив своё пронзительное соло и отступая с авансцены.

– Угу, последняя. – Обнаженная грудь Сванхиля блестела от пота. – Жарища, блин! Скажи Свечке, пусть окоротит. – Он сделал шаг под беспощадный ад световых пушек:

– Хей!

Хей, бойз энд гёлз!

На кой вам это лето?

Зачем жара, зачем раскаты гроз?

А впрочем, я не жду от вас ответа.

Вот новая мелодия, всё это не всерьёз.

Танцуйте и целуйтесь до рассвета,

И растворяйтесь ночью в мире грёз

Лавинами неонового света...

Прокисшим потом, тошнотой от доз.

В чужих постелях, воя без ответа,

Глотая горечь запоздалых слёз...

Припев подхватил весь зал, песню уже знали:

Жара, жара, жара!

Мне похуй, что пора

С тобою расставаться.

За ночь любовь прошла!

Охрана с трудом удерживала рвавшихся на сцену фанатов.

Допев шестой куплет, Сай соскочил с высокой конструкции, напоминающей небоскреб, и на невидимых трапециях совершил несколько кульбитов над головами зрителей. Из специальной подкладки на спине он резко выдернул широко расправившиеся крылья из монопластика, которые мгновенно отвердели на воздухе. Сверху на публику сыпались пакетики с презервативами, на которых крупно читался логотип группы...

– Короче, пока, Нью-Йорк! – выкрикнул в микрофон Андрис. – Освежитесь!

И под неумолчные аплодисменты и рев перевозбужденной молодежи с боковых проходов в огромный зрительный въехали три пожарные машины; отсалютовав разноцветными вертикальными фонтанами, они стали поливать всех рассеянной как веера прохладной водой. Народ визжал от восторга.

Мокрый Сай уже пытался отдышаться за кулисами. В него попали скрестившиеся у потолка струи брандспойтов.

– Всё напутали, козлы. Хоть репетируй, хоть нет. Весь в синяках буду. Сворачивайте шапито!

– А на выходе всех ждёт бассейн с гранди-колой, это от наших спонсоров богатеньких! – Гикнул в зал Мартинсен, отрабатывая гонорар рекламщиков. – Не жадничайте, там хватит всем. И мы любим вас! У-ау!

– Да, неплохо закруглили. – Проходя мимо, потёр уши Свечка. – Ты как? – спросил он кашляющего Сольвая.

К артистам подбежал суетливый менеджер Обама-холла:

– Всё, выходим, господа, выходим! Там за вами уже прибыли.

– Кто? Охрана где? – спросил Алек.

– Вот вам и охрана, и выход, мальчики. – Тень от всамделишного тролля перечеркнула узкий коридор, ведущий к гримеркам. – Поехали, босс приглашает на частную вечеринку. Вам понравится, одеваться необязательно. – Плотоядно оскалился гориллоподобный тип в чёрном костюме, глядя на полуголых парней. Мати непроизвольно спряталась за спину Бюлова и схватила его за руку, девичья ладошка дрожала.

.................................................................................................

(1) Я сладкоежка. Дословно: у меня сладкий язык.

– Джимми, прошу тебя! (датск.)

Парни играют со словом “sød” – прилагательным “сладкий” и означающим так же “штука, дело”.

(2) Я был сосредоточен на скорейшем решении дела (датск.)

(3) Датские бабочки навсегда завоевали сердце Нью-Йорка!

====== Глава 23. В прорыв! 23-1 ======

– Четверо во дворе, двое на лестнице, – шепотом сообщил Кит Мартинсену. – Справишься?

Мотыльков привезли в загородный дом мистера Мирковца и, оставив испуганную Вантуле в огромном нижнем парлоре (1), отвели остальных к бронированному логову хозяина. Без насилия, почти вежливо, просто подталкивая в спины, даже не особо грубо. Комедия, которую устроил босс, мафиози не совсем одобряли. Обыденно прибить голубую гопоту было бы в их понятиях более «по понятиям».

– Сомневаешься? – тихонько хмыкнул Гуль, в то время как рыжий телохранитель нажал на дверях кнопку внутренней связи:

– Шеф, впускать артистов?

– Не ори, Гвидо! – послышался ответ. – Сам останься у дверей.

– Семь, – кивнул Андрис и через плечо бросил взгляд на Бамсе. Того уже нехило потряхивало, но он держался. – Алек, под ноги смотри.

Гостиная Баруха, пятого ребёнка и единственного сына в семье часового мастера Ицко-Берко Мирковца, бедного иммигранта из Румынии, благоухала дорогим табаком, который курил сам хозяин, сидящий в удобном старинном бергере (2). Два высоких, плотно завешенных кремовыми гардинами окна выходили на балкон, прямо над центральным портиком фасада, как еще из машины приметил Сванхиль.

В центре комнаты стоял круглый столик на бронзовых львиных лапах с инкрустированной самоцветами столешницей. Вдоль одной из стен, расставив ноги и сложив руки на пахе, как футболисты в зоне пенальти, расположились три двухметровых холуя в стильных тёмных очочках. А примерно в ярде от противоположной стены белела пластиковым покрытием медицинская кушетка... Ковёр из комнаты, видимо, заранее убрали, его очертания были заметны на полу.

– Джентльмены! Какая приятная встреча! – Холеный, но рыхловатый господин, не вставая, помахал в воздухе сигарой. – Вы же останетесь на шоу?

– Конечно, господин Генеральный судья, как вам угодно. – Мило улыбнулся Сольвай. Мирковца заметно передернуло. – А чтобы зрелище доставило удовольствие всем, мне хотелось бы сначала получить деньги... И кресла моим дру... коллегам. Устали, знаете ли. Прямо с концерта, да вы в курсе. – Сванхиль манерной походкой приблизился к хозяину вечеринки и, нарочно взмахнув перед его носом руками, обдал ядрёным запахом пота. – И выпить не откажемся, жарко.

Настроение у главного мафиози слегка испортилось:

– Микки, принеси там несколько стульев и бутылку.

– И денежки, Мишель, не забудь, киса! – Сай послал бритому налысо громиле сладкий воздушный поцелуй. – У нас, так сказать, товар, у вас купец! – И сложил ручки на животе.

Мирковец скривился:

– Я смотрю, вы еще те...

– Именно! – сказал Свечка, просто для того, чтобы что-то сказать. – Деньги вперёд!

Бамсе стоял за его широкой спиной и дрожал не переставая.

Внесли кресла и поднос с выпивкой, и тут Ульмер, незаметно, но пристально оглядывая комнату, обнаружил, что подготовились мстители отменно, Сай был прав – расправа ожидалась что надо. Во-первых, за шторами и в углах потолочных бордюров крепились микрокамеры, дававшие круговой обзор, а во-вторых, на стуле за спиной у одного из охранников имелась коробка с... «реквизитом». Размер и форма коего была опытным в порнотехнологиях Свечкой тут же опознана. И в-третьих, по крайней мере, двое из людей Мирковца были вооружены... не только пистолетами, но и явственно вздымающими брюки, очевидно, заранее овиагренными членами. Глупо как-то! «Бедные, – сам дивясь невесть откуда взявшейся жалости, подумал Свечка. – Служивые, подневольные ребята. Вот как они, сердечные, с такими оглоблями между ног двигаются, ходят и вообще терпят?» Однако игру надо было продолжать, джиммову рекогносцировку прервал бодрый голос Сольвая, который нежно придерживал на коленях открытый кейс:

– Ну, с формальностями покончено, сумма полная, деньги подлинные – Бамсе ваш, сэр. Мы очень, очень с вами солидарны, нельзя безнаказанно допустить развала семейных ценно...

– Хватит! Завали хлебало, шалашовка крашенная! – рыкнул Большой Босс.– Начинайте парни, пусть уебок сам раздевается, чего лясы точить. Или... быстрей, короче.

Бедного Алека выволокли на середину зала, и для придания ускорения один из громил этак вальяжно поддал трясущемуся донжуану коленкой под мягкое место. Гуль дёрнулся, а Сольвай закрыл кейс, устроился поудобней и пошленько мурлыкнул Мирковцу:

– Бить не договаривались, это будет дороже...

– Заткнись! Сами-то твари продажные. – Тот был зол и уже не скрывал этого. – Давай вали толстозадого, быстро! По разу и к едрене фене этих пидерастов!

Двое парней поспешили на подмогу, загородив обзор на скулящего и слабо отбивающегося Бамсе; через минуту на пол упала футболка и розовые кеды... Разглядеть, что происходит, было трудно – телохранители суетливо волокли толстячка к кушетке.

– Не надо! Я ничего не сделал! Пощадите! Нет, не трогайте... Пожа-а-а-алуйста! – вскрикивал тот.

А остальные артисты вели себя странно: Кит продолжал спокойно глушить хозяйский солодовый, Джимми смотрел куда-то вбок, любуясь интерьерчиком, а Сай по-блядски улыбался, вызывая у Мирковца нешуточную тошноту. Только высокий гитарист Мартинсен вцепился в ручки кресла и играл желваками...

– Том! – скомандовал Бенни одному из насильников. – Быстро, я сказал! Снимай штаны! Что, не стои’т? Простого дела сделать не можете!

– Так он... это... урод! – присвистнул ближайший к Бамсе громила. – Шеф?

– Что такое, кретины? – Мирковец, рассевшийся, как и предполагал Сай, в кресле (решивший оставаться чисто в роли зрителя), недовольно повысил голос. – И этих фигляров обиходить не мешает. Вали всех, Арнольд!

– Нет, вы сами гляньте! – Охранник грубо крутанул голого, малинового от стыда Йозефсена. Бандитские пособники расступились – и перед ясны очи судьи предстал пухлый животик и гладенький лобок несчастного Бамсе... гладенький, как у игрушечного пупса... ни волос, ни... тестикул, ни пениса... НИ-ЧЕ-ГО.

– Э... э... наклоните его, что за идиотизм? Чем же ты, выродок, мою сучку долбил? – Бенни Мирковец был... скажем так, очень сильно растерян, недокуренная сжеванная сигара неопрятным куском какашки повисла на его губе – жутко противно, но смешно. Сай не сдержался, хрюкнул.

Всхлипывающего от унижения, трясущегося и потного Бамсе развернули тылом к Мирковцу. Рогоносец наклонился, чтобы убедиться, что между грубо разведенных ручищами охранника половинок розовой попы... нет ничего... даже складочек – ровнехонькая неглубокая бороздка...

– И куда ебать-то? – прозвучало неуверенно.

– Тогда за всё ответите вы, сволочи! – Развернулся к спокойно сидящим Мотылькам обманутый муж и заорал, краснея: – Шлюхи датские! Фокусы мне, как лошаре, втюхиваете? – Он старался выглядеть взбешенным, а сам был в ужасе и даже ответ одного из этих козлов слышал как сквозь вату.

– Датские, конечно, но не тебе, – лениво прошипел Гуль, подбирая длинные ноги и группируясь.

Шок – это пустое слово. Ужас! Барух так испугался, словно снова он был маленьким мальчиком, которого бабка Нихама доводила до истерик своими полусумасшедшими байками про колдунов и ведьм. Особенно страшными были те, что про искусственных людей... как же это, ну про... голема... Он вскочил и взвыл:

– Убить, сук! Всех, сейчас же! Нафиг насиловать это говно, мочи! Чтоб сдохли тут у моих ног пидеры хуесосные, кости, кости им ломайте! Я передумал, просто забейте падл!!!

– Уговор был только на Йозефсена, сэр! Его берите! – имитируя панику, визгливо воскликнул Сванхиль и, поджав ноги на кресло, жеманно замахал руками. – Я боюсь! Только не меня! Страшные мужики, нехорошие! Нет!

Но больше провоцировать уже было и не надо. Братва отмерла и, ничего не соображая, тупо кинулась в бой.

«Порядок! – подумал Кит. – Сработало! Как же иначе-то: жертва в наличии и верещит, злоба и досада на черти что чудящего шефа жжет нутро, а ведь не выскажешь! Свой позорный облом и фрустрацию надо компенсировать... И что в таком случае может быть лучше для застоявшегося тестостерона, чем насилие и драка? Адреналину нам, адреналину! Прикладная, так сказать, психология! Молодец Сай, ща помахаемся! Главное, что они стрелять позабыли».

– И девку прикончи, пристрели всех, всех, скинь сигнал Гвидо! – Мирковец почти визжал. На этот его вопль Ким крутанулся на месте и почти простым касанием уложил бандюка, рыпнувшенося было бежать по приказу шефа.

– А вот это ты зря! Хуйло вонючее! – Зло хмыкнул вампирский сын и выбил у Мирковца коммутатор, нежно двинув под дых.

Один из громил, услышав призыв, попытался-таки применить оружие, завозился с кобурой – Гуль был тут как тут и зажал плечи вдвое более тяжёлому противнику. Тот ударил назад башкой – у гитариста потемнело в глазах, но рук он не разжал. Пистолет, за который и начался бой, отлетел в угол. Свечке без предупреждения прислали громадный кулак слева прямо в глаз. Сая амбал попытался схватить за ноги и потащить, но вёрткий Мотылёк резко подпрыгнул и оставил отпечаток металлической подошвы концертного сапога на красной морде нападающего. Потом в прыжке же юркнул, точно ужик, и отвесил тому пенделя. На него пошли сразу двое, корча угрюмые рожи. Ну порвут же на тряпочки для полировки! Разворот, ещё, удар ребром ладони, Сай, махающий ногами чуть ли не из шпагата, вмазался в блок и подлетел в воздух от ответного тумака под хрустнувшее ребро. Андрис уже несколько секунд, отфыркиваясь, азартно колотил, как боксёрскую грушу, повалившегося (вернее уроненного) за кресло и застрявшего там противника, иногда не успевая уворачиваться от его брыкающихся ног. Бамсе упал на врага и придавил его, не обращая внимания на град ударов по печени. Гуль отвлёкся, выставляя саевым обидчикам подножку, и пропустил тяжёлый отвес в челюсть, подавился своей кровью – и озверел окончательно, собрался как пружина и «выстрелил» всем крепким телом, заворачиваясь вихрем в боевом танце безоружных берсерков (3).

Дрались в почти абсолютной тишине, только пыхтели и отплёвывались, даже матерились коротко и вполголоса, берегли силы и дыхание...

Сай утёр кровоточащую губу, но посмотрел при этом не на свои стёсанные кулаки, а на валяющихся на полу противников, попутно с удовлетворением оценив живописный разгром, что они с парнями учинили, и бросил взгляд в сторону еле-еле поднимающегося с пола Андриса, которому досталось солидней всех.

– Командор, всё прошло безупречно. – Простонав, кивнул тот. – Бамсе, ты как?

– Сам как? – Медвежонок, получивший боевое крещение, был бодр и даже улыбался. – Помочь тебе?

– Плечо... – Сморщился Андрис.

К нему уже подскочил Свечка и, с беспокойством заглядывая в глаза, обнял своего пошатывающегося любовника:

– Вывихнул, мышцы порвал? Щас поправлю. Голова в порядке?

– А... как же я? – спросил у всех Алек. И вопросительно развёл руками.

– Нет, – остановил Ульмера пришедший в себя Сай. – Дома будем лечиться. И не волнуйся, Бамсе, получишь свои прэлести назад, но чуть позже. А сейчас дружно сматываемся. Ким, ты цел?

– Да, что со мной будет? Вот кто знал, что тот лысый дебил биту с собой носит в кейсе... блин, в кейсе! Я за Андрисом и не досмотрел. Ладно!

– Валдис с тачкой должен уже ждать нас в квартале отсюда, если Мати ему успела наш маршрут скинуть.

– Сам обязан был засечь маршрут, магия всё ж таки это понадежней электроники. – Ульмер, несмотря на распоряжение Сольвая, по-быстренькому накладывал лечебные чары на Кита.

– Гуль, – позвал Сай.

– Чево?

– Есть дело – надо кусок, когда мы бабки брали, стереть, чтобы безупречный компроматец был. Сними одну визио (4).

Мартинсен прищурил и без того опухший глаз, взглянул на друга, потом на потолок и, слегка согнув колени, почти без толчка подпрыгнул к пятиярдовому карнизу, ухватил подмигивавшую красным глазиком мини-камеру и бесшумно приземлился обратно.

– На что тебе?

– Фото на память... Что там, на столе, осталось?

– А что ты собственно ищешь? – заинтересовался Бамсе. – Вот бутылка... цела, ну надо же!

– Иди-иди, помогай Бюлова эвакуировать. И бабло не забудь. А мы скоренько, только на минутку задержимся... – Сольвай уже обращался к Киму: – Бутылка не пойдёт. – Тот, потный, уронил последнего бандита: заклинание ослабело и не донесло бесчувственное тело до штабеля, в который аккуратно сложились остальные мафиози. – Мордами вверх клади!

– Да не задохнутся, не волнуйся, – откликнулся Ким. – А Бенничку куда? – Он кивнул на прикорнувшего у него на руках поборника нравственности. – А бутылка, что с бутылкой? Что, доигрался, судья? Вот и не кидай первым камень.

– Это чтобы личики видны были, полициякам легче опознать по досье и газетное фото лучше выйдет. А бутылка, чтобы... Нет, п`ошло, не то, неэстетично, садизм какой-то. Погоди, дай прикинуть, дилдо надо бы трансфигурировать во что-то эдакое...

– Что ты бормочешь? – не понял Ким и подошел ближе. – Не суетись, всё путем. Этого скандала в прессе и интернете мистеру Мирковцу его покровители не простят. У него же, как поговаривают, сам президент в друзьях... ну теперь, надеюсь, был в друзьях.

– Нет, репутацию ломает мелкая деталь... А подручных рогача мы наказывать не будем, и так сдаём властям... Однако нужен скандал потоньше...

Пока Мартинсен правил записи и синхронизировал их магией, Сванхиль прошёлся по развалинам зала; они так уже делали накануне, тайно репетируя и просчитывая возможные варианты развития событий. Подняв с полу телесного цвета фаллоимитатор, Сай закусил губу, сосредоточился и превратил его в... кабачок. В длинный такой, молоденький с блестящей зеленой кожицей.

– Аллегория! Кто на нас хуй подымет, тот в жопу и примет! На первую страницу Таймс пойдёт! Позор – отличная профилактика бандитизму, да и опыт в федеральной тюряге кое-кому пригодится.

Сольвай брезгливо стащил с судьи штаны и пошлёпал его по дряблым ягодицам. Гуманно обмазав овощ в припасенной самими же насильниками смазке, Сольвай осторожно поместил его именно в то место, куда мафиозный слуга закона хотел было наказать Бамсе и Мотыльков. Пребывающий без сознания Барух не имел возможности возражать.

– Снимай, ракурс хороший. – Ким протянул ему фотопанель дифона. – И поправь ему уголочек губы, ну, типа растяни, пусть улыбается. О, натурально балдеет!

«Клик-клик-клик-клик», – сделала камера.

Сольвай быстро нашёл в настройках дифона Мирковца коллективную рассылку, но возился с фотографиями и отправлял их по всем номерам из адресной книги уже в джипе Валдиса, увозившего воинственных Мотыльков с поля боя. Мертвенные отсветы экрана освещали синеватым неоном лицо сосредоточенного «воюющего лебедя».

«Вот люблю же этого сукиного сына, но всё-таки наш команданте – псих! – подумал, глядя на него, лежащий на плече любимого Андрис Сёрен Бюлов. – Однако опасные у нас получаются гастроли! Но, надеюсь, история крестного отца Бенни закончится у параши».

*

– Такие деньжищи! Такие деньжищи! – причитала Матильда, суетливо перекладывая корешки банкнот с места на место. – А нам ничего за это не будет?