Текст книги "Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)"

Автор книги: Smaragd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 89 страниц)

С опаской поднявшись, Джей и правда испытал... э... неприятные ощущения... в самых неподходящих местах! Но на то он и аврор, хоть и будущий: быстро соскочив с кровати, заперся в ванной и применил по списку №2 неотложные меры по самоосмотру, экспесс-колдодиагностике и экстренной коррекции самочувствия. Короче, подлечился. Посмотрел в зеркало на свою морду – бриться не стал.

Про Гуля, вот странно, ничего такого не думалось, плохого там или противного. А думалось тревожное... Но и это ерунда, можно пока в задницу засунуть... Вот бля! Ну, в смысле, не это на повестке дня; на ней, родимой, был незаметный выход к столу, или... э... успешно организованное отступление... Куда-нибудь, где его не достанут семейным вниманием, не пристанут с расспросами бдительные, всё подмечающие, чуткие родственники, не потащат в зоопарк, на Променад или в музей Наследия изучать американскую историю и культурные традиции, будь они неладны!.. Так куда отступать-то? Например... на яхту, точно! Вот там можно успокоиться и обстоятельно подумать о Киме... Мартинсене. О чертовом Киме Мартинсене и вообще о главном: что делать с этим всем вкупе и по отдельности?

Сбежать хотелось прямо сей миг. «Стоять, курсант!» – скомандовал себе Джеймс и вытерся. Сделал несколько дыхательных упражнений; отец говорит, что ему это серьёзно помогает, а вот Джею чего-то не очень: сразу вспомнилось «драконье» дыхание Кима прямо ему в ухо, в затылок, в шею, в поясницу, и его собственные рваные вдохи-выдохи, от которых болело между рёбер и содрогалось всё тело... Блин! Не от этого содрогалось-то!..

Джеймс стиснул зубы и выпрямился.

– Отца не проведешь, – вслух сказал он, растерянно присев, и тут же вскочил с бортика ванны, зашипел от укола боли. Значит, и глубже, совсем внутри непорядок... Ну, не к колдомедикам же обращаться... Да ладно, в океанской водичке всё пройдет! От этого ещё никто не умирал. А вот отца не провести – значит надо его обойти широким флангом.

Решив так, Джей Эс в непонятном самому себе настроении (хотелось себя пожалеть, отругать, набить кому-нибудь рожу, что-то сломать, а лучше взорвать, от бессилия что-либо изменить, но в то же время внутри крутилось непривычное ликование и странная радость, смерчик счастья, разраставшийся с каждой минутой) вылез из почти вентиляционного, очень узкого, окошка ванной и крикнул, так чтобы слышали домашние, загоравшие на террасе:

– Народ! Я на яхту! Курить не буду, вернусь к ужину!

Джеймсу Сириусу Поттеру (“Джей Эс”, – хриплый шёпот Кима, казалось, теперь всегда будет звучать у него в ушах!) стоило подумать. Серьёзно, без истерики, обо всём. Он взял до вечера тайм аут.

*

Сай захлопнул за Вантуле дверь и даже закрыл на замок – хотелось тишины и покоя. Последние месяцы он всё чаще и чаще чувствовал себя как выжатый лимон. Это была не усталость, не сплин, Сай понимал, что выкладывается по максимуму (да, так и надо! как же иначе!), очень много отдаёт, всё, что может, а взамен получает немного меньше. Ледяное сердце не умеет гореть любовью, оно способно только медленно таять... Он посидел немного, расслабившись, с закрытыми глазами. Стёр с лица грим, вызвал по личной связи Валдиса из секьюрити, чтобы тот пригнал такси, и, переодевшись, поехал домой... ну, в штаб-квартиру Кrom fendere. Прибыв раньше остальных, заперся у себя в номере, навёл Заглушающие. Веселиться не тянуло, вообще не хотелось никого видеть, разболелась голова, мышцы крутило – или перестарался на прощальном концерте, или отходняк после вчерашнего.

Он устроил камелии в большой напольной вазе и ещё раз прочитал гаррину записку.

– Да уж, записка из букета! Вы подумайте, какая романтика. Почерк Поттера. Мотель “Даун Велли”. Мотель, значит... Значит, всё же просто трах? Получается так. Ну, что же, трахнемся, почему нет? Утешим служивого.

Он выпил пару обычных таблеток от головной боли и лёг спать. Спал спокойно, без единого сновидения.

*

Наутро, отказавшись от похода на пляж и нагло не приняв никакого участия в сборах, просто сунув Мати ключ от своего номера, Сольвай расположился в наушниках и с батареей колы в полутёмной студии, среди снующих техников. Ребята отправились за покупками, только Свечка остался руководить демонтажем новенького, приобретённого буквально на днях на калифорнийский гонорар и опробованного на вчерашнем пати оборудования.

Сай открыл дневник и начал писать размашистым почерком, изредка отвлекаясь и нажимая клавиши не отключенного ещё синтезатора. Проработал он так долго, но конечного «щелчка» так и не услышал: не клеилась тема, что-то было сырым, не срасталось...

Недописанную песню перегнал на диктофон, чтобы ещё раз послушать в такси или потом, при перелёте: транспорт, шумная толчея безликой толпы деловых пассажиров были для него удачным фоном для творчества, в котором рождались интересные музыкальные идеи и точные слова. Он всегда так делал, чтобы прокачать стихи и мелодию в разном настроении... А вот с теперешним настроением творилось то же, что и с песней – полный покой. Он сошёл на Сая незаметно, в соответствии с состоянием заторможенности, знакомом своей преддепрессивной пустотой, и с легким бесшабашным пофигизмом. Ни злости, ни волнения... Хорошо это или плохо?

Ну-ка соберись...

Неповоротливый и ленивый на вид, величественный, как гора, чёрный, он показался из-за дерева. Скорпиус шёл за ним, раненым, а он лёг на свой след, развернувшись навстречу. И стремительно бросился в атаку. Скорпиус рванул от вепря через кусты, зацепился ногой о корягу и рухнул... с операторского крутящегося кресла на пол. – Ни хуя себе! Заснул.

Он поднялся, быстро снял наушники и, потирая затекшую шею и ушибленный локоть, выключил пульт, собрал своё барахло, засунул за пояс дневник. Попытался сориентироваться, который час... Рабочие уже ушли, и на всей вилле остались только двое из охраны на нижней террасе и Джимми, читающий в гамаке у бассейна. Сольвай проскользнул незамеченным в свой сьют и успокоился: солнце не опустилось ещё до того края карниза, который отмечал начало седьмого – стало быть, сейчас часов шесть с минутами, нормально, есть время собраться и вызвать такси.

Как не крути, а ехать не меньше получаса. Сольвай собирался не спеша, одежду выбирал тщательно. Сразу отмёл всё белое. Потому, что... Додумывать, почему бы не явиться к Поттеру этаким ослепительно-белоснежным drømmebåd (1), не хотелось: билась такая мысль, неприятная, даже сознание, что придуманный его бурным воображением аврор-романтик просто завалит его – и вся любовь, как говорится. Насилия, конечно, Сай не ожидал, на всё был не только согласен, но и настроен. Но нахер выряжаться?.. Так, джинсы простые, синие. Он взял пару ремней, тупо переводя взгляд с одного на другой, выбрал в тон – синий. Потом ещё раз переоделся и, сняв с шеи цепочку с тевтонским крестом, подошел к уже сложенному чемодану, покопался, ища белье, что-то попроще; расстегнул ширинку и посмотрел на свой живот и пах: порядок! – Боксеры, – постановил он вслух и, стянув штаны, надел трусы, которые вообще носил летом редко. – И рубашку на кнопках, вот эту. Носки и мокасины сойдут чёрные. Чего я нервничаю, кретин? – спросил Сольвай у своего весьма симпатичного отражения. – Просто быстрый напористый аврорский трах... Поттер же не будет снизу, даже смешно! Значит, от меня мало что зависит, качественно расслабиться, принять без соплей, получить удовольствие – не сложно, когда сам хочешь. Хватит! А парфюм? Никакого запаха, пусть шампунь с гелем нюхает! Задолбало! Куртка, сумка, бабки, дневник, диктофон – готов! А о гондонах пусть Главный аврор позаботится! Он у нас заботливый.

Сборы нехило смутили Сольвая. Он впервые испугался физической близости... Казалось бы, чего проще представить Поттера без одежды (обычный же мужик), но даже эти картинки, рождавшиеся в голове, заставляли щёки Сая румяниться, будто у неопытного молокососа. Он вообразил, как сам будет лежать, как двигаться – и даже вспотел от переживаний.

По дороге удалось заставить себя глазеть на город и трассу, ни о чём не думать. Сольвай только пожалел, что не взял солнечные очки: садящееся солнце заливало весь пейзаж расплавленным золотом, слепило глаза, но ехать было приятно. Единственное, он почему-то начал мерзнуть и открыл окно машины, впустил в салон, несмотря на недовольство шофера, жар южного ветра. Поэтому, подкатив к мотелю, был мокр как мышь. Хлопнув дверью такси, он закинул сумку на плечо. – Куда идти-то? – спросил пустую стоянку.

Машины жильцов – или как их? постояльцев? – видимо, парковались позади, с тыловой части домиков. Помаявшись немного, Сай отправился за информацией к открытой двери ближайшего корпуса, где в шезлонге сидел невзрачный сонный мужик в соломенной шляпе...

Вдоль тропинки шелестели похожие на растопыренные крылья гнездящихся крупных птиц, темнеющие на фоне красного неба ветви толстоствольных пальм, вздыхал ветер, пахло резедой или ещё какой-то настырной дрянью. Сольвай, не постучав даже для проформы, открыл дверь дальнего бунгало...

– Здравствуй, Сай... – навстречу ему с широкой двуспальной кровати поднялся загорелый мужчина в голубых джинсах.

Сольвай опустил голову и быстро развернулся, чтобы скрыть лицо, якобы прикрывая за собой слишком резко распахнутую дверь:

– Добрый вечер... – «Гарри?! Или как?! Блин, как к нему обращаться?! Мы на «ты» или на «вы» вообще?» – Добрый вечер, мистер Поттер. Далековато забрались. Не ожидал.

Гарри слегка опешил. Получается, он совсем не представлял, как пройдет эта встреча. Слова Сольвая, его странный тон не поразили, но неприятно кольнули.

– Мне надо в душ! – неожиданно, почти без паузы соврал Сай: – Такси было без кондиционера. Можно?

– Ну... да, конечно, давай. – Поттер сделал шаг назад. По-идиотски спрятал руки за спиной.

– Я быстро! Тут же всё стандартно, эта дверь, да? – наигранно приподнятым тоном спросил Сольвай, уже скидывая с плеча сумку и бросая куртку на пол. И, развернувшись в узком коридоре, скрылся в ванной.

Гарри постоял немного, покусывая губы, оглядел уже досконально рассмотренный номер, поднял вещи. Отправился на кухню (а куда? снова на кровать? или ждать под дверью душевой? идиотизм!), сел на алюминиевый стул.

“И что это значит? Интрижку крутит мистер Мотылек или стесняется? Вот зараза! И ведь прямо не спросишь!.. А чего я, собственно, ожидал? Малфой – разве его поймешь? Ни взгляда в душевной простоте!”

Он закурил.

«Ну, ну, ничего, не всё так плохо. Терпежу у меня много, подождем, посмотрим... Но, знаешь, мальчик, я уже, кажется, не могу отступить... Так что тебе лучше выйти побыстрее».

За окном включили фигурные низкие фонари. Они пока ещё бледно растворялись в сумерках, но с каждой минутой светились всё ярче, собирая вокруг себя сгустки темноты. Где-то поблизости раздались голоса, смех, музыка, пискнула автосигнализация. Гарри закрыл окно и включил кондишен. Посмотрел на часы.

«Утонул он там, что ли? Или смылся? Зачем тогда вообще пришёл? Пришёл же. Такой красивый, деловой, независимый... Не знаю... особенный... Так. Если он не выйдет... Магию применять – влом. Значит, придётся вышибить дверь; наверняка, хлипкая... Что-то я не то делаю?.. Как же с ним? Блин, говорить-то что? Никогда не чувствовал себя так. По-идиотски. Уйти? Вот ещё! Ни за что. А вот... Уф-ф-ф! Вся эта любовь! По переписке, вот засада! Возможны ошибки. Неправильно что-то понял. Его сигналы. Что он хочет? Вообще? От меня? Реванша? Победы? Игры? Самое плохое – если ничего. Но нет, чувствую его, каждую минуту, сердце бьётся в унисон. Или придумал?» Мысли Поттера скакали, он запутался в них. Зажмурился изо всех сил, потёр виски. В ушах заложило, перед глазами вспыхнули круги.

Он резко обернулся на шум – в шаге от него стоял Сай. С влажными волосами и блестящими капельками на обнажённых плечах. В полотенце вокруг бёдер.

................................................................

(1) Красавчик, мечта (дат.)

Аванс: Ал и Мати http://www.pichome.ru/Dwv

15-2

Освежиться, если вспотел, – минутное дело. Ну, ладно, пятиминутное: раздеться, сполоснуться под душем, вытереться, выйти свежим и готовым к сексуальным подвигам. Но Сай почему-то (неожиданно для себя самого) подошёл к процессу основательно, и это заняло у него гораздо больше пяти минут.

Разделся он (нет, сначала оглядел небольшой помывочный пункт: нормально, главное, чисто... кажется...), не бросив одежду комом, а аккуратно повесив на дверных крючках; протиснулся в пластиковую душевую кабинку; с третьей попытки, наконец, плотно закрыл кривые дверцы; подождал, пока вода из лейки потекла тёплая; надорвал зубами скользкий пакетик с одноразовым гелем; намылился – везде, дважды, ниже пояса мыл себя очень осторожно – возбуждаться раньше времени не хотелось... а моглось; уронил на ногу проворную лейку, подбирая её, стукнулся макушкой о смеситель; зачем-то помыл и голову, особо тщательно намывая ушные раковины; снова подождал, на этот раз пока из лейки перестанет бежать тонкая струйка холодной воды; с трудом дотянулся до банного полотенца, второе бросил на пол в неизвестно откуда набежавшую лужу; вытерся; подумал, а может, стоит выйти так, как есть, без ничего, сразу, так сказать, очаровать Поттера, поставить перед фактом: «Мол, вот оно я, всё твоё, нравится?», большинством голосов отклонил эту мысль; обмотал бёдра полотенцем, почувствовал себя как-то неуютно, скованно, размотал полотенце, заодно проверяя, всё ли в порядке ниже талии, спереди и сзади – всё оказалось отлично, но поворачиваясь в узкой комнатке перед зеркалом, ударился локтем, помассировал ушибленное место и прилегающие плечи, грудь, шею; по новой обмотался полотенцем, уделяя особое внимание эстетике складочек; расчесался, несколько раз меняя направление пробора и наклон чёлки, остановился на привычной ежедневной версии; потренировал несколько соблазнительных улыбок и пламенных взглядов, одобрил шестой вариант.

Наконец, решительно взялся за дверную ручку – и прислонился спиной к кафельной стене. Выходить к Поттеру совершенно не хотелось. Странность и дикость какая-то: самого Поттера хотелось очень, ни единого сомнения; если бы, скажем, выйдя сейчас, Сай не обнаружил того в номере, то догнал бы и убил! А вот выходить к нему именно сию секунду – ноги от подобной перспективы подкашивались, а в голову лезли всякие «спасительные» отмазки. «Может, побриться?» – была самой невинной и правдоподобной из них, учитывая, что щёки почти семнадцатилетнего очень светлого блондина ещё не знали бритвенного станка, а в его интимных местах в этом смысле наблюдался абсолютный ажур. «Пожар? Краны сорвать? Эпидемия неизвестной, дико опасной болезни? Подкоп – тоже не вариант, до утра не справлюсь...» Использование магии Сай благоразумно не рассматривал, хотя о призвании одного знакомого демона слабовольно подумал... Осознание собственной нелепости вызвало на его лице искреннюю улыбку. Да, Скорпиус, всерьёз тебя зацепило, поймал аврор на крючок серебряную рыбку-бабочку, ещё месяц назад летал ты вольно, а теперь стоишь за картонной стенкой от мужчины, с которым собираешься провести ночь, – и боишься... Самого себя, что ли? Не иначе. Сердце-то – лёд, вдруг расколется от слишком жаркого обращения?..

Немного очухавшись от нерациональной паники, Сай воспрянул духом и ещё раз посмотрел в зеркало. На этот раз другим взглядом: как на друга, на партнёра.

«И чего, приятель, дёргаешься? В первый раз собрался ложиться с мужчиной? Не в первый. Всё знаешь, умеешь? Да можешь хоть книжку писать по однополой сексологии. Тебя не заставляют? Сам готов Поттера связать и оттрахать! Выглядишь отлично, да что там лукавить, потрясно. В чём дело? Вперёд и с песнями! Тем более, что в репертуаре имеется с десяток таких... э... настроенческих – можно ими господина аврора и того... удивить-огорошить-дезориентировать, а лучше сразу правильно сориентировать. Сам ехал переспать, что же ты, Скорпи, давай, не трясись... Увидел своего Гарри – и струсил? Вон, руки и ноги трясутся – идиот! Как ребёнок! Ты же у нас ого-го! Со всех сторон ого-го! Кого испугался? Этого солдафона с тремя детьми? Зеленоглазого, плечистого, стройного... Да он сам, небось, сейчас от страха места себе не находит. Поди, не каждый день к нему такие мотыльки прилетают. Или всё-таки себя? Испугался себя? Дурак влюбленный, напридумывал, решил, что самый смелый? Вот и держи теперь хвост пистолетом! Ввязался в бой – не смей отступать! Впервой, что ли, пыль в глаза пускать, прежде всего самому себе? Так. Определись. Закрой глаза, ну их, эти зеркала, одно вредительство! Вот так Поттер тебя потрогает. Нет, сначала ты его, само собой! Нет-нет, сначала поцелуй – чтобы нервы вдрызг и два горячих стояка. И чтобы мысли сбежали хоть на час. Вот здесь, например, будет лежать его ладонь, так он коснётся, а сюда прижмёт... Конечно, прижмёт, и не сомневайся, куда же ему деваться? А вообще всё зависит от тебя, как обычно, что захочешь – то и будет. Это же самый в жизни кайф – чтобы всё зависело от тебя самого. И ты, дружище, молодец, что рано врубился в тему!»

На этот раз Сай действительно с решительностью взялся за ручку двери, обернувшись, подмигнул отражению симпатичного блондина, собравшегося провести не самую плохую ночь в своей жизни. «Так, как я минуту назад, трястись может только влюблённый, а в мой лексикон слово «любовь» всерьёз не входит, ибо бессмысленно. Значит, вообще запрещаю себе о ней думать! Мне предложили секс – вот к сексу я и... не готов? Что за чушь? Готов, ещё как!» Он огладил грудь и потрогал себя в паху через толстое полотенце. Усмехнувшись, включил кран и побрызгал на плечи немного воды, облизнул губы и вышел в комнату.

Поттер стоял вполоборота к окну, почему-то зажмурившись, и старательно растирал виски (голова, что ли, у него болит? этого ещё не хватало!), волосы ему игриво теребила волна воздуха из кондиционера. Пахло его табаком. Кавендиш черри, датский; крем-орех, вишня, ирландский виски; тёплый, шипр, сладковатый... Сольвай вдохнул поглубже запах мужчины, к которому приехал сегодня, и с лёгкостью, расплывающейся по телу, подумал, что всё делает правильно.

– А... аэ... эа... – первое «а» Поттер вообще лишь обозначил: беззвучно открыл рот. Сай усмехнулся про себя – видеть такого аврора было чертовски приятно – и расслабился (ну... почти), почувствовал себя хозяином положения – отлично! Дальше покатит как по маслу.

Не покатило. Поттер – оригинал! – моргнул и спросил:

– Ты что не одет? Мы же уезжаем. Я разве не сказал? – У него в руке звякнули ключи на брелоке, похожем на маггловскую автосигнализацию.

– Куда? – Теперь настала очередь Саю растеряться.

– В Редвуд. Очень красивый парк, мне Суслик в журнале показывал. Там сосна есть знаменитая, Гиперион. Почти 380 футов. Её дятел поклевал, поэтому выше не растёт.

– Секвойя, – непроизвольно поправил Сольвай. Какой суслик, при чём тут дятел и зачем надо ехать за 600 миль, на ночь глядя, он не понимал. Но, может, Поттеру виднее? Вон какой решительный, небось, затеял что-то интересное? – Но это же очень далеко.

– Так мы полетим, – заявил Поттер, как нечто само собой разумеющееся. – Согласен?

«На чём? Надеюсь, не на метле? Летал я несколько раз на ваших мётлах, как-то не очень. Хоть бы сёдла приспособили...»

Сольвай с достоинством кивнул, будто оказывая своим согласием огромную честь, и без расспросов ушёл одеваться. Полетим – значит, полетим, чего ж не полетать, раз случай представился?.. Даже дверь за собой не затворил. Поттер проводил его взглядом. Но зрелище одевающегося юноши бередило ещё сильнее, чем его неожиданное появление полунагим, и Гарри отвернулся к окну. Почему-то помимо его воли, само собой, даже без внутреннего обсуждения этого вопроса, у него было устойчивое чувство: нельзя распускаться, нельзя потакать желаниям, нужно сдержаться, не так сразу. По английским законам Скорпиус несовершеннолетний, но дело, разумеется, не только в этом. Просто Гарри чувствовал: не с секса в мотеле на первом же настоящем свидании должны начинаться их отношения. Зачем тогда пригласил мальчишку в мотель? А где с ним встречаться, чтобы отвезти в Редвуд, в ресторане? Или на автобусной остановке? Поговорить собрался, типа в разведку сходить, вон, кофе прихватил крепкого, бутербродов. Ну, не жрать же собрались... Все эти рестораны уж очень напоминают ярмарку невест и Саю точно не годятся. Кто же мог подумать, что Мотылёк с порога полетит под душ?

Кондиционер играл с полотнами жалюзи. Ночь наступала на побережье, августовская, с низкими звёздами и прохладными утренниками. Но до утра оставалась ещё уйма времени!..

*

Из бунгало они вышли вместе. Вместе подошли к автомобилю, припаркованному за поворотом.

Увидев голубой ретро-кабриолет, Сольвай даже не очень удивился. На какое-то мгновение его, конечно, шарахнуло по башке оторопью, но он быстро привыкал к новому состоянию хронической растерянности. Просто взял и рассмеялся. А что, плакать? Давно надо было догадаться, кто именно мог преследовать его в Калифорнии. Фантом! Персональный фантом Скорпиуса Гипериона Малфоя. Поттера заклинило на Гиперионах! Даже на сосну, тьфу, секвойю, клюнул. Ну и отлично. Значит, всё у них срастётся.

На заразительный хохот Поттер вяло улыбнулся, явно не понимая причину бурного веселья. Сай заметил его взгляд.

– Это же Роллс-Ройс Гиперион? – выказал он автомобильную осведомлённость. – Только переделанный. Шикарная тачка. – И хохотнул ещё раз – смешинка не отпускала.

– Ты название знаешь? Вот-вот, а уж я-то как смеялся, когда мне его подарили, да ещё и в комнату поставили.

– И что? – Лукаво блеснул глазами Сольвай и беззлобно спошлил: – Поездишь на мне.

Гарри смутился, как подросток, но виду не подал. Они так естественно перешли на «ты», это было приятно.

Устраиваясь на белом кожаном эргономическом кресле, Сай не скрывал восторга, но по привычке решил слегка прикрыть его сарказмом:

– Я, кажется, недооценил аврорские доходы. Надо было в вояки податься.

– Нет, это дети мне презентовали, у бывшего тестя в сарае рухлядь нашли и колдонули.

– Талантливые. – Покивал Сольвай, наблюдая, как Гарри заботливо застёгивает на нём ремень безопасности. – Мы хоть не свалимся?

– А как захочешь. – Одними глазами улыбнулся Гарри. Супер-машина почти бесшумно вырулила с парковки.

Сразу, конечно же, не взлетели, ехали по трассе, потом попетляли между загородными кварталами и взяли курс на север.

Молчали, обменявшись лишь парой незначительных фраз. Поттер почему-то почувствовал неловкость, вообще засомневался, а правильно ли затеял эту свою «разведку». Не свидание, а непонятно что, вдруг Саю не понравится? Надо было остаться в отеле? Или просто спросить у Сольвая, как он хочет провести вечер? И ночь? Ух... Неопределённость тащилась за голубым Гиперионом и гремела по асфальту консервной банкой, привязанной к заднему бамперу.

Сай тоже чувствовал себя странно. Сначала было просто забавно; ехать в таком авто, находиться рядом с Поттером, касаться его плечом оказалось приятно. Только нужно было всё время одёргивать себя, чтобы не пялиться на его лицо и руки. Сай неожиданно завёлся, прямо вот так, без видимой причины. Сидел-сидел – и захотел! Да настолько, что даже душно и жарко стало на более чем свежем ветерке.

– Останови! – попросил он.

Поттер свернул к обочине, заехал в узкий дорожный карман и удивлённо посмотрел на не двигающегося с места пассажира: кустики вон там, чего застыл?

Тот положил ладонь на руку Поттера, сжимающую руль:

– Зачем так далеко ехать? Нахрен романтику. Верх машине подними и навесь чего там у вас, авроров, положено – невидимость, неслышимость? – а то я в этих фокусах не спец, практики мало.

Он быстро потянулся к вороту поттеровской рубашки, лихорадочно, но ловко расстегнул пару пуговиц. Завозился со своим ремнём безопасности, тот заклинило – даром, что дорогая тачка. Сай попытался вывернуться из «плена» и уверенно провёл ладонью по щеке и шее Гарри, похоже, собираясь совсем избавить его от рубашки. Но тот перехватил ему запястье. Прям как в тиски зажал.

– Сам хочешь снять? Или меня раздеть? Слушай, да отстегни ты эту хреновину, сломалось же! – Сольвай начал дёргать замок авторемня. Гарри остановил его и взял за плечо. И, рывком приблизив лицо, просто поцеловал в губы. Коснулся всего на несколько секунд, мягко, влажно, как целуют что-то хрупкое, слабое. Или очень любимое. Никакой страсти, ноль, похоти – вообще минус один. Неожиданно.

– Не заводись, чего злишься? – Гарри застегнул рубашку и повернул ключ в замке зажигания. – Всё у нас будет, всё будет правильно и в своё время. – И... погладил Сольвая... по уху! Положил руку на спинку его кресла, но только для того, чтобы дать задний ход, выруливая на хайвей. – Скоро взлетим. Держись, Мотылёк!

От прикосновения его пальцев ухо у Сая вспыхнуло горячо, даже засаднило, как если бы ему знатно врезали в репу. Нашёл, где погладить, ну, Поттер! От этого простого жеста Сай стал, как ушибленный, и, хотя ясно видел обозначенную под светлой тканью поттеровских джинсов нехилую эрекцию, сел поглубже в кресло, слегка сползя на сидении, и накинул на голову капюшон своей нейлоновой куртки.

Через пару километров Роллс-Ройс свернул с центральной трассы левее и взлетел. Сай даже не сразу заметил: ехали быстро, вокруг – темно, лесопарковая зона. Поглощённый мыслями об их первом с Поттером поцелуе (таком глупом, простом, примитивном, никчёмном... удивительном, словно между давно знакомыми родными людьми... на губах свежее послевкусие, которое страшно тревожить, спугнуть... надо запомнить, обязательно надо запомнить... неужели для Гарри это ничего не значит?), Сольвай не обратил внимания, что машина набирает высоту, плавно сворачивая на северо-запад, параллельно вытянутому вдоль контуров побережья лесу.

Поттер, приложивший немало усилий, чтобы обеспечить этот полёт, даже огорчился: так старался, а мальчишка сидит, закрывшись капюшоном, изредка косится на его ширинку (виден блеск глаз) и никак не реагирует на то, что они летят, между прочим, в кабриолете со скоростью приличного пассажирского самолёта, очень приличного! Он кашлянул, поправил себе волосы и как бы невзначай толкнул ненаблюдательного пассажира локтем. Поттер, конечно, маг и Главный аврор, но сейчас демонстрирует высший пилотаж, не только в смысле воздухоплавания, но и в смысле колдовства тоже.

Сай огляделся. И чуть не ахнул. Даже сперва подскочил в кресле и высунул голову за лобовое стекло. А вот не стоило!.. Он, разумеется, сделал вид, что каждые выходные летает на открытых ретро-тачках со скоростью 600 миль в час. Слева растекались озёра огней – большие города, наверное, Сан-Франциско и Сакраменто, внизу – одинокая лента дороги и чёрный лес. Океана почти не видно – небо над ним заволокли облака. Чуть выше и дальше, прямо по курсу – сигнальная красная дробь самолёта. Такой красоты Сай никогда не видел. Хотелось сказать об этом Поттеру: «Ну, здорово! Мастер ты, Гарри! Вроде и ничего особенного, а дух захватывает! Я много чего повидал, поверь, и колдовства и вообще, но это круто, реально круто! А почему нам не холодно и ветром не сносит?» Но он промолчал. Лишь поднял брови, кивая: «Ничего так себе летим, нормально, одобряю».

15-3

На снижение пошли над океаном, сделали огромную петлю, садились на обычной парковке, но прежде чуть не поскашивали верхушки секвой. Сай вдруг подумал, что одного этого полёта и поцелуя уже достаточно для счастья. Да, так пафосно. Он, как артист и поэт, прекрасно понимал, что без разумной доли пафоса никуда: выражать мысли и чувства только простыми, понятными словами, лишёнными налёта восторженности или бравурной силы – это скучно и имеет ещё меньше отношения к реальности, чем, например, зашкаливающая милота или утрированно эпический слог. В душе любого, даже самого приземлённого и неромантичного, человека есть такие струны, которые не бренчат или просто звучат, а звенят – сильно, стройно, волшебно...

Подсвечивая себе путь Люмосами, по специально организованным, ограниченным колышками и заборами тропинкам, ориентируясь на указатели, дошли до знаменитой секвойи. Совсем стемнело, вокруг было черно, только звезды иногда вырывались горстями охристого бисера из нешироких просветов между густыми кронами вековых мамонтовых деревьев, сплетавшихся в почти сплошную крышу где-то у самого неба. Или вросших в него ветвями... Созвездия всё незнакомые, в смысле, не на месте, не свои.

У подножия исполинов (большинство в диаметре превышали несколько ярдов, некоторые явно доходили до десяти и более) густо росли папоротники, текли ручьи. Фантастические рельефы коры реликтовых деревьев и великанские дупла стволов, похожие на пещеры (в них могли бы залезть несколько человек!), погружали в сказочную атмосферу, даже Поттер шёл между ними, затаив дыхание.

А какой стоял аромат! Густая влажная смесь запахов хвои, коры, мха, разнотравья. Чего-то нового, всё прибывающего и прибывающего с каждым несильным дуновением засыпающего ветра. Красный лес (1) поражал, да и только. Поттер удивился: маг, привыкший к Запретному лесу, казалось бы, не станет особо изумляться никаким другим уголком природы, но здесь было не так: лес возле Хогвартса был пропитан магией и тайнами, здешние места – тоже. Только эта магия была непонятна для большинства чародеев, непривычна, завораживала даже опытных колдунов. Рядом с древними гигантами-деревьями и их многовековым покоем любая человеческая жизнь представлялась пшиком на фоне настоящей истории планеты, для которой даже магия – всего лишь страница или глава в толстом сборнике рукописей. Хотелось превратиться в кого-нибудь из тех, кто всегда здесь живет, стать частью волшебного леса, что медленно, осторожно, но непреклонно менял восприятие мира и переворачивал сознание. Саю показалось, что именно этот лес он видел в своих эльфийских грёзах.

Но титан-Гиперион поражал, так уж поражал!

Он был не слишком толст, на общем фоне древесных монстров даже строен – не больше пяти-шести ярдов в диаметре – и густо порос мягким плотным мхом, «стекавшим» как оплавленный воск по громадной свече. Листва начиналась примерно с середины ствола, хотя оценить с земли было трудно. Возраст дерева, как сообщали путеводители по Калифорнии, оценивался лет примерно в 800. Росло оно не в центральной части леса или в низменности, а на склоне пологого холма – и это было удивительно. Вокруг Гипериона собралась целая группа молодых секвой – с полвека тому назад в этих местах производили вырубки.

– Здоровая дылда, а верхушки вообще не видно. – Сай направил небольшой огонёк из волшебной палочки вдоль ствола Гипериона и, задрав голову, вдыхал свободный, свежий, но густой хвойный запах. Как пил мелкими глотками душу этого леса. – Выше Биг Бена?