Текст книги "Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)"

Автор книги: Smaragd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 89 страниц)

– Хохма в том, что вот сейчас уже прошло, – Альбус поднял голову. «Так я и поверил! – подумал Гарри. – Чтобы неистеричный парень настолько убивался, и сразу прошло? Но держится Ал великолепно! Сам себе психотерапевт». – Понимаешь, как ножом отрезало от… лжеца. И… так мне и надо. Где мои глаза были!

– Что, бросил? Тебя твой… любимый?

– Хуже… хотя, спасибо ему. Я… пап, ты не поверишь, мне так полегчало, как будто кто свет включил. Непонятно говорю, да?

– Ну?

– Пришёл сегодня… этот красавец и сказал, что… Нет, история просто зашибись! Водевиль! Понимаешь, он из меня верёвки вил, а сам, как девица капризная. И всё боялся, что узнают: типа, за руку не держи, рядом не садись, сегодня прийти не могу, то мама болеет, то записки не получал… и так три месяца. А ничего-то и не было! Я же на него дышать боялся. А сегодня в скверик меня позвал и, так бочком-бочком пятясь, мне заявил, что вчера он… попробовал с «настоящим» геем, ну, со взрослым, не чета нам, школьникам, и… ему не понравилось! – в конце фразы голос Ала взлетел, как будто рассказчик собирался выдать глупое «Та-дам!»; но он закашлялся, опустил глаза и продолжил: – Как будто я ему не всего себя со всеми… потрохами дарил, а… – он резко взмахнул рукой, чуть не свалившись со своего «насеста». – Но самое главное, Га… голубчика это (ну, его первый секс) убедило, что с ним всё в порядке! Он так и сказал «всё в порядке», – криво усмехнулся Альбус. – Что он – аб-со-лют-ный, стопроцентный на-ту-рал! – сын засмеялся, его смех не был ни горьким, ни истеричным, но отцу показалось, что в этот момент боль срывается с губ Альбуса.

Гарри нахмурился:

– С каким взрослым?

– С чужим, но о-о-очень крутым. Этот дурак у родителей денег попросил, якобы на метлу и у бабки на курсы дополнительные по Чарам, что-ли. Вечеринку в Хогсмите шестикурсники закатили галеонов на… ну, не знаю, сколько… тысяч на пять; а он артистов пригласил за свой счёт. В отеле праздновали… И переспал Долгопупс якобы с самим Сванхилем, солистом из «Кrom fendere». Представляешь?

Да, сказать нечего. И тут этот Мотылёк встрял? Что за чёрт? Больно было за Альбуса, очень больно, взрослые они какие… Но мальчик, видно, выводы сделал, поступит ли как надо? Гарри вздохнул и положил руку на плечо сыну, сжал:

– Порвал?

– Что?

– Ты с ним порвал?

– А, ага, вроде… Пап, это ничего не значит, я не… изменюсь! Даже после всего этого…

– Понял, не держи меня за идиота. Ломать тебя не собираюсь, – Поттер говорил со своим младшим почти как с ровесником, серьезно, не лукавя, глаз не отводил, даже сам не знал, что умеет так. Эх, раньше бы чутки… да, ясно, что так уж сложилось. Но Альбус Северус Поттер был и остался Альбусом, умным, хорошим парнем, по-прежнему любимым сыном. И слова появились. Нужные:

– Просто в любви не всё надо прощать, то есть прощать надо обязательно… но не предательство. И не того, кто не любит… Больно?

– Угу.

Помолчали.

Гарри поднялся, убрал со стола. Ал, казалось, был где-то далеко. Теребил салфетку, стучал ногой по стулу.

– Спать? – тронул его Гарри. – Или лучше пойдем-ка к тебе в комнату, камин разожжём, хочешь?

– Да, можно. Ты меня, – сын сполз с табурета, – не презираешь, па?

– Нет, конечно… Ты же мой сын. И вообще… Это кто тебе внушил, что за то, что ты… неудачно, не в того человека влюбился, презирать надо?

– Я о том, что я – гей.

– А надо? Презирать? Прямо так? – спросил Поттер. – Чушь! Ты не трус, не подлец, не лгун. Ты талантливый и стараешься. Через несколько лет станешь настоящим мужчиной и сильным магом. Я горжусь тобой. Какое к этому всему имеет отношение… твоя ориентация?

– Почему тогда в обществе это считается таким мерзким и позорным?

– Размножение.

– Что? – удивился Альбус, даже на минуту позабыв о своих невзгодах.

– Любому государству жизненно важен прирост населения. А магическому сообществу – и подавно. Магия магией, но не придумали заклинаний, выращивающих детишек в пробирках или на капустных грядках, без участия женщин. Ну… и противостояние хотя бы нескольких групп, лучше большего количества, типа, белые – чёрные, католики – протестанты… понял? У власти свои законы.

– Легче управлять?

– Не только. Это сложная тема, мы её обязательно обсудим, если тебе интересно. И геев она касается вовсе не напрямую… Давай-давай, двигаем наверх, – отец подтолкнул к лестнице страдальца, показавшегося ему таким худеньким и, впрямь, маленьким. Совсем птенец, но характер и мозги у мальчишки есть. Гарри невольно сравнил его со своим старшим, первенцем – крепким, горластым, таким задиристым. Э-э-эх! Джеймс, наверняка, уверенно и славно пойдёт по жизни, вон, в Аврорате какие успехи делает, лучший курсант. И за Лили, хоть и дочка, почти малышка, Гарри спокоен – своего не упустит, настоит, уговорит кого хочешь и в чём хочешь, очарует, наконец, зеленоглазая красавица. А вот Альбус… Слишком он пошёл в… непонятно в кого… Умный, с раннего детства такой разносторонний, вроде и упрямый, но… ранимый. Сейчас вот доказал отцу, что в чём-то понимает гораздо больше его самого, и ребёнком только кажется. Всё равно жаль, проще быть, как все. Правильней что-ли. Легче. Для родителей особенно тяжело наблюдать терзания и душевные метания детей, вне зависимости от причин. Но этого, конечно, отец мальчику не скажет!

– Слушай, Ал, а можно вопрос… совсем личный? – Гарри вроде и не хотел спрашивать, а само как-то вышло: он же отец, стало быть, должен знать такие вещи про ребёнка.

– Совсем личный – это как? – удивлённо уставился на него сын. – Пап, может, не надо?

– У тебя… э… пирсинг? Интимный.

– Джей проболтался? Трепло! – фыркнул Альбус и возмущённо, как-то совершенно по-детски засопел.

Ну вот, подумал Гарри, кто меня за язык тянул? Но Ал усмехнулся и спросил с вызовом:

– Тебе показать?

Поттеру стоило определённых усилий не покраснеть, он сдержанно кашлянул и не очень внятно пробурчал:

– Там поосторожнее с этими мелкими железяками. Место-то важное.

Спустя час, всё-таки накинув на уставшего и немного успокоившегося сына лёгонькое сонное заклятье, Гарри взял куртку и вышел во дворик. Расположил на слегка отсыревших досках садовой скамейки бутылку огневиски и стал раскладывать все детали разговора по полочкам, как научился делать, работая уже двадцать лет в Аврорате. «Хм, а Хорёк всегда говорил, что у меня вместо головы – репа! Хорёк…», – подумал… шрамоголовый и …

– Эй, шрамоголовый, – донёсся с тёмной лестницы шёпот. Гарри крутанулся на каблуках и увидел над собою свесившегося с перил белобрысого слизеринского приставалу.

– Что надо, чего шепчешь? – тоже тихо спросил он врага и улыбнулся. Сердце одновременно замирало и трепыхалось в груди. Вот странно, никто, кроме Хорька не придумывал ему столько обидных прозвищ, и самое непонятное, почему Гарри на них отзывался.

– Нужна геройская помощь, пойди поближе! – наглый Малфой был приветлив, даже весел и для убедительности сделал такой загребающий жест рукой, будто плыл саженками.

Гарри шагнул на первую ступеньку марша; оказалось, Драко пьян. Не просто пьян, а на ногах не стоит, после своих welcome-жестов он вообще исчез из вида, картинно и потешно завалившись набок у стеночки.

– Вот же чучело, – пробормотал Поттер, присев на корточки, – какого Мордреда нажрались, господин Хорек? И что теперь с вами делать? – он наклонился к мокрому, растрепанному Драко и…

Тот тут же вскочил, неловко подвернув ногу, скатился на ступеньку ниже, приложившись задницей о гранитный поребрик, матюкнулся, потряс головой. Гарри протянул было к нему руку, но хорек сердито оттолкнул и прошипел:

– Короче, катись, Поттер, далеко! Я не извращенец, и всё, что ты там напридумывал – мерзкая гадость. Я просто тогда пересрал после Выручай-комнаты и то, что говорил и писал тебе – брехня. Ну, типа благодарности. Понял?

– Не-е-ет, – обалдело промямлил Гарри. – Разве ты не ко мне шёл?

– А что тут непонятного? – Малфой, зло дёргая, стянул галстук. – Я тебе письмо написал… да, написал, но я так не чувствую. Я к тебе ни хрена не чувствую! Какая может быть любовь? Подумаешь мне, спаситель! Я так поиграть хотел, слабину твою зная. Я наблюдательный, понимаешь ли! Сумел отличить голубого от настоящего парня. Но я не встречаюсь с парнями, я – нормальный! И мне просто стало с тобой тошно! Тошно, понимаешь! Я три месяца притворялся.

Гарри встал:

– Ты сейчас пьяный. Придумал? Зачем?

Драко начал смеяться. Он просто складывался пополам и показывал на Поттера пальцем:

– Гарри-то наш, Великий Победитель Лорда – от мужиков тащится! Господин директор не иначе заразный оказался, вот бы посмотреть, какому колдовству старый хер учил нашего Золотого Мальчика?

Гарри опустил глаза, не верил, что это говорит Малфой.

– И теперь что?

– А ничего, отцу кто-то из наших донёс, и он меня из рода выгнал, хотя, может, его ещё и упекут… я рад буду. Вы все меня затрахали! Не хочу, не трогай меня…

Гарри, потянувшийся было помочь неуклюже завозившемуся Малфою, сглотнул, провёл потными ладонями по брюкам.

– Ты ж меня целовал…

– Я всё в нашей гостиной рассказал, как в меня геройский Потти влюбился, и записки твои показал. Все в курсе – жди завтра тепленького приёма в Большом зале… Вот! Все смеялись, понял! Ненавижу тебя! Грязный педрила, урод! Ты во всём виноват! Чтоб ты сдох! – срываясь на истерику, заныл Драко.

– Ну и гнида ты, Малфой! – произнёс Поттер. – Трус и лжец. Дай пройти.

А потом, размазывая слёзы, от бешенства и обиды просто душившие его, скрючившегося за пологом кровати, Гарри вспоминал, как получил первое письмо Малфоя, как обрадовался, удивился! Правда, не поверил особо. Но прискакал тогда к озеру, слушал красивый убедительный голос Драко, сам не желая того, верил, не сразу, но верил… каждому слову. А как можно было не поверить, когда Драко был такой… Как сидели они потом на чердаке, почти каждый вечер, если не было тренировок, как за руку Хорька держал, пальчики пересчитывал. Как целовались, Хорек лизучий был, щекотный… Гарри чувствовал себя счастливым; стрёмно немножко, что с мальчишкой, но ведь никто его так не обнимал, в шею не дышал, не дразнился, не бегал от него по пыльным полам, среди рухляди всякой и ящиков, никто грязной ладошкой под рубашку не лез… Гарри выл, кусая подушку:

– Сука, сука, сука!..

«Ну, сука и сука, – почти равнодушно поморщился Поттер от очередного большого глотка виски, уже не горячо, а лениво-томно проскочившего в желудок. – Сам виноват. Всегда, с детства знал, что такое Малфой, но вот поверил же. Его блестящим глазкам, необычно открытой улыбке, его словам, рукам... Наверное, очень хотел поверить. Только и всего. Значит, сам и виноват. А целовался, сучёнок, помнится, отлично, – он вытер губы и сплюнул на землю. – Ни с кем потом не целовался лучше, чем с Хорьком. А вот интересно, сынок-то в него? В смысле поцелуев и вообще». Гарри сам не понял, как в его мысли о Драко влез малолетний гадёныш.

Он только сейчас, сидя на скамейке и допивая в аналитических целях бутылку скотча, сообразил, что Альбусу-то его чертов недолюбовник-натурал изменил с этим... кривлякой. «И ведь не привлечешь крылатого гада, птичку певчую, подвид развратников пестрокрылых, – Гарри нетрезво хмыкнул – шутка понравилась. – Да ещё и несовершеннолетнего по законам Британии, это в ихнем крошечном королевстве дееспособность начинается с шестнадцати. Дееспособный, блин… Но вот с Невиллом и Луной, прости Мерлин, его блаженненькой поговорить стоит: что за уродца выродили, гнилой пацан. Гай, кажется. Так опять же... Сольвейг эта – нет, не оттуда, это Григ, во! – помню... значит, развратничаем? Или давалка обыкновенная малфоевская, – закончил бывший хогвартский натуралист… Но, видимо, не такой уж и натуралист… ист… истинный натурал… вон на папке обжегся – на сыночка потянуло… – И кого это потянуло?! – сам себя возмущённо спросил Поттер. – Дудки! Чушь собачья! Даже ни в одном глазу не застрял этот датский принц! Но к Долгопупсу завтра зайти надо, поговорить, как пойдёт. Пусть хоть родители будут в курсе, а то потеряют сыночка. Всё, спать». Гарри случайно уронил пустую бутылку, но махнул на неё рукой и попытался ровно войти в дверь.

………………………………………………………………………..

http://www.pichome.ru/9r

Арт к 1 главе: http://www.pichome.ru/9u

====== Глава 3. Скандинавский циклон ======

3-1

Собрать досье на Малфоев оказалось сложнее, чем думал Главный аврор: что-то по непонятным причинам засекретили, что-то просто потеряли в архивах. Но расторопный и предприимчивый Люпин за несколько дней справился. Дело «Крыльев из хрома» удалось не выпустить в прессу, но оно попало на заметку к Министру: наркотики, пусть и подброшенные (И подброшенные ли? В этом ещё надо разобраться), топорная работа мракоборцев, перспектива международного скандала – не игрушки. Шокирующая репутация заморских артистов вообще не на шутку озлобила Бруствера. Он устроил Поттеру выволочку и приказал побыстрее разобраться с этими рьяными датскими херотрясами.

Гарри держал отчёт своего помощника и тяжело вздыхал, напряжённо поводя плечами. Шею сковало, хотелось всё бросить и немедленно пройтись по свежему воздуху, размять затёкшие мышцы, посидеть в каком-нибудь тихом тенистом кафе, выпить выдержанного скотча… Оказалось, что делать вид, будто Малфои его совершенно не интересуют, подобно тому, как это неплохо удавалось в течении стольких лет, было не так уж просто. Особенно, зная, что этот Сванхиль – сын Драко…

Что случилось с Малфоями после войны и как их занесло в Ютландию, Поттер действительно не знал и, если честно, это было ему «по барабану», как в детстве говаривали его развеселые детки. Гарри постарался вычеркнуть Драко и его семейство из сферы своих интересов, с чем справился вполне. Он ярко помнил только одну картинку – поджавшего трусливый белый хвостик Хорька, которого в приснопамятном кресле с зачарованными цепями, стоявшем в центре зала Визенгамота, била крупная дрожь. Смотреть на такого Драко было противно и… приятно. Ну и всё!

Малфоев, младшего с матерью и главу рода, тогда оправдали, они получили условные сроки наказания. Люциуса, помнится, к Азкабану всё-таки приговорили, но через полгода, кажется, на пять лет: кто-то из дружков-Пожирателей сдал Малфоя-старшего, или следователи нарыли-таки что-то серьёзное на верного пса Тёмного Лорда? Всё правильно, поделом хитрожопому мерзавцу! Не отвертелся.

А потом Гарри просто обо всех них забыл. Было бы о ком вспоминать! Своя жизнь, Джинни, семья, дети, друзья, работа…

Тем удивительней, что спустя столько лет Главный Аврор Гарри Джеймс Поттер вот уже пятнадцать минут глядел на принесенную Люпином стандартную папку с делом Малфоев и испытывал непонятное волнение, не торопясь ее открыть. Оттягивал момент: то набивал трубку, так и не закурив, то просто невидяще смотрел в окно. Потом слегка разозлился на себя за нелепое поведение, неохотно развязал ленточки-завязки на плотной обложке и взял первый документ.

Входящие: 46/7. Полная конфискация имущества.

Пункт 1. Городские дома по адресу… и, включая имение Малфой-мэнор (графство Уилтшир), далее именуемое объект недвижимости № 002 (инвент. запись 04), а так же прилегающие к нему хозяйственные постройки и службы, общим количеством 18 (восемнадцать), с №№ 002-05 до №№ 002-23 (см. в приложении Реестр отчуждаемой в пользу Министерства собственности от 15.07.1998)…

Пункт 8. Об изъятии предметов искусства:

1) Леда и лебедь (немаг.), скульптура, размер 3 фута 5дюймов, материал – мрамор, Италия, ХVI век. Оценочная стоимость – 10 галлеонов.

2) Гобелен «Битва кентавров» (немаг.), материал – шелк, размер…

Пункт 34… 1800 акров пахотных земель, угодий и 1000 акров лесов.

На этом месте стояла печать Отдела Хозяйства с пометкой о вырубке и продаже строевого леса от 18. 07. 1998 года.

«Быстро, однако!» – подумал Гарри, взял следующий листок и стал читать дальше. Это был отчёт гоблинов об аннулировании малфоевских счетов и переводе всех средств осужденных на баланс… о-па!.. Аврората… Выходило, что он, начальник этого самого Аврората, просматривающий сейчас папку с грифом «Секретно. Только для служебного пользования с допуском А», своё немаленькое жалование и щедрые премии тоже частично получал галлеонами из бывшего золотого источника малфоевских богатств!

«Вот так, значит… А чем же мистер Старший Сноб семью кормит?» – читатель с допуском А, наконец, закурил, пролистав еще с десяток бумажек, и наткнулся на свидетельство о смерти заключенного № 5/037 Люциуса Абраксаса Малфоя.

– Вот и ответ… – откинувшись на спинку стула, сам себе сказал Гарри. – Пятый уровень тюрьмы, усиленная охранная зона… Чёртова война… – он посмотрел на дату: два с половиной года выдержал старый лис, хотя, какой старый. Сорок семь. Пустяк по меркам магического мира. Вон, столетние колдуны даже пожилыми не считаются! Самому Гарри было сорок, и чувствовал он себя совсем не старым, честно!

Прочитав ещё несколько не особо важных документов, он нашёл на официальном бланке прошение Драко Л. Малфоя о выезде на постоянное место жительства – Остров Фюн, королевство Дания…. от 10 августа 2001 года.

– Похоронил и уехал. Ясно, – констатировал Главный аврор. – Вот данные по надзору, так, свидетельство о браке… м-м-м… и мисс Астории Гринграсс… не помню такую… Ага, вот справка о рождении Скорпиуса Гипериона Малфоя. Смотри-ка, сученку, и правда, шестнадцать… с хвостиком. Что там ещё интересного? – Гарри осточертели бумажки и он листал подшитые копии и выписки всякой канцелярской «мутоты» быстро и зло (шея и плечи уже откровенно болели). Пока не наткнулся на знакомый коричневатый пергамент с гербом Хогвартса: отказ дирекции школы на просьбу мистера Д. Л. Малфоя повторно рассмотреть заявление о принятии его сына С. Г. Малфоя, одиннадцати лет, на обучение на первом курсе… бла-бла-бла.

– Где ж ты учился, мистер Мотылек? – буркнул, совсем уже готовый психануть Поттер. – Выходит, Шармбатон или Дурмстранг? Скорее, последний… Блядство, ребенка-то за что? Надо запросить дополнительно, чем папаша наш занимается и почему это чудо несовершеннолетнее, да ещё и без образования, по Европе шастает.

Он потянулся за официальным формуляром, быстро заполнил и, сложив галочкой, отослал в отдел. «Птичка» приказывала в двухдневный срок предоставить дополнительную информацию на солиста группы «Кrom fendere» Сольвая Сванхиля, задержанного и отпущенного под подписку о невыезде по делу № 35758 «Подозрение в распространении наркотических средств, запрещённых к использованию на территории Магической Британии, антиобщественное поведение, провоцирование беспорядков и драки, нанесение побоев сотрудникам Аврората, находившимся при исполнении служебных обязанностей, причинение материального ущерба... ».

*

Мотыльки остановились в закрытом элитном пансионе, Поттера впустили в высокие хрустальные двери («И правда хрустальные», – Гарри с удивлением постучал по толстому узорчатому стеклу костяшками пальцев и даже присвистнул) только после того, как он ткнул под нос дюжему охраннику в костюме джинна бляху Главного аврора и демонстративно потянулся за своей волшебной палочкой. Молодчик в шароварах, парчовой жилетке на голое тело и чалме с искусственным топазом подобострастно распахнул перед Поттером тяжёлые створки и тряхнул кольцом в ухе.

Стилизованный внутренний дворик, золочёные решётки, марокканская мозаика, фонтаны, павлины. Поттер поинтересовался у портье, где можно найти мистера Сванхиля и отправился по указанным координатам в конференц-зал, где «Кrom fendere», как оказалось, репетировали.

Перешагнув отчётливо обозначенный дрожащим маревом звуконепроницаемый барьер, Гарри ожидал попасть в царство какофонии и дикого шума: учитывая, что вытворяли мотыльки на сцене, можно было представить, как они «репетируют». Но между драпированных маркизами высоких окон метались неожиданно мелодичные, зажигательные звуки латино.

Один из музыкантов, полный, коротко стриженный паренёк с разноцветными волосами и несколькими серёжками в ухе, в котором Поттер опознал Александра Йосефсена, с ленивым видом присматривал за синтезатором, другой, кажется, тот самый длинноволосый брюнет-риммингист, по фото в досье – Ким Мартинсен, валялся в углу на акробатическом мате. «Лежал или отдыхал» – так вряд ли можно было сказать о полуголом худющем верзиле, закинувшем ноги в коротких шортах (точно такие покупали Лили на распродаже на лето) и тяжёлых ботинках высоко на стену и расслабленно пускавшем в приоткрытое окно дым из непривычно пахнувшей сигареты. В центре зала танцевали.

Гарри от неожиданности застыл на месте. Ряд ритмично, удивительно-зажигательно двигавшихся перед расставленными у стен большими зеркалами парней и девушек расступился полукругом, раздались аплодисменты и улюлюканья, присвист, и вперёд вырвалась пара танцоров. Белокурый парень в свободных джинсах и подвязанной узлом на груди рубашке и аппетитная загорелая шатенка с рубиновой чёлкой, на каблуках-шпильках, в кружевных чёрных чулках и короткой юбке. Таких танцев Поттер не видел никогда! Даже не представлял, что два человека могут двигаться, кружиться, изгибаться, вертеться и… э… шевелить телом таким образом. Гарри почувствовал… нехилое волнение и поймал себя на том, что отбивает ладонью по бедру и каблуком ритм музыки. А ещё чувствует приятную тяжесть в паху… Девушка двигалась очень сексуально, почти всё время полусидя с расставленными ногами на колене партнёра; тот так легко и живо вёл её, небрежно, но крепко подхватив рукой под ягодицы, что у Поттера складывалось впечатление, что это не танец, а очень красивая и зрелищная прелюдия к сексу. Вот сейчас у парня встанет, он сорвёт с себя рубашку, сдёрнет ремень, а с девушки – топ, задерёт юбочку, или они сольются в экстазе, вообще не раздеваясь. Гарри судорожно сглотнул и вытер выступивший пот. Жаркие танцы, однако… Зажигательная музыка подталкивала воображение, а танцующая пара делала тайные образы, таившиеся глубоко в подсознании, реалистичными до головокружения…

К тому моменту, когда танец замер на самом пике, словно споткнувшись о взвизгнувшую музыку, а девушка, прогнувшись в спине, выразительно выпячивая грудь, сползла на колени перед партнёром, Гарри уже и сам готов был выйти в круг и показать, как танцуют настоящие мужчины. Мерлин, что за наваждение!..

Громкие аплодисменты вывели его из эротического ступора. Компания танцоров разошлась.

– У нас гости? – раздался из центра насмешливый голос. – Хорошо, бамбини, перерыв. Отдохните, отлейте, – белокурый танцор шлёпнул под попку одну из девушек, своей партнёрше галантно поцеловал ручку. – А я побеседую с мистером инквизитором. Вы ведь по мою душу? – Только сейчас Гарри сообразил, что этот лихой мачо и есть Сольвай-Скорпиус. Тот, вытираясь полотенцем и покачивая бёдрами, подошёл к аврору. – Вы соскучились? – и усмехнулся, склоняя голову набок. – Или уже нашли, кто подбросил нам нехороший порошок?

– Что это было? – по-дурацки наивно захлопал Гарри ресницами и ткнул пальцем в центр зала.

Сольвай оглянулся, не понимая, потом ответил:

– А… Это? Ничего особенного, бачата модерна.

– Угу, – деловито закивал Гарри, типа «конечно, я так и думал».

– У вас ко мне дело, господин аврор? – устало отложил полотенце Сольвай. И стал похож на простого мальчишку. Вспотевшего, с прилипшими к вискам тяжёлыми светлыми прядями волос, с подрагивающими от недавних физических нагрузок плечами, с ещё не спокойным дыханием, с глазами… голубыми, почему-то печальными. Он развязал узел на рубашке и подтянул джинсы. Мальчик, обычный симпатичный худенький лондонский пацан. Это преображение будто обдало Гарри ледяной водой.

– Господин Главный Аврор! – подсказал он и добавил сухо: – Я к вам по делу. Ведётся расследование этого неприятного инцидента. Могу вызвать вас, мистер Сванхиль, на допрос в Аврорат. Или можем поговорить в неформальной обстановке.

Сольвай прищурился и едва слышно бросил со злостью:

– Бест! – обернулся и прокричал громко: – На сегодня всё! Все свободны, спасибо, ребята. Завтра буду гонять вас, как проштрафившихся шлюх! А сегодня у меня клиент! Бамсе, Гуля забери, а то он совсем хороший уже, – обратился он к музыканту за синтезатором и, недобро сверкнув глазами Поттеру, надменно вздёрнул подбородок. – Подождёте, пока я приму душ? Сэр?

– Конечно, – почему-то смутился Поттер. – Я подожду.

Парень на мате зашевелился, поднялся, нетвёрдо передвигая ноги, прошёл мимо них:

– Гуля не надо забирать, Гуль сам уйдёт. Гуль свою норму знает. А ты, Сай, поосторожнее с этим легавым. Все они сначала поговорить приходят, а потом… – задержался он, равнодушно кивая на Поттера, – бравые стражи порядка, знаешь, что делают с мальчиками потом... в камере без окошек? Привыкли ходить парами и опускают на пару. Ещё скажи спасибо, – тут оратор чихнул и покачнулся, – если только порвут, а то и дулом пистолета выебут или бутылкой.

– Пошёл ты на х... боковую, Гуль, – беззлобно сказал Сай. – Тоже мне, шалава лагерная, с твоим опытом только детей пугать. Вот погляди на господина Поттера, он пистолетов в руках не держал, о таком не слышал, ещё испортишь а-авреца.

Гарри не показалось – все тоже явно услышали “овца”.

«Или “юнца”? – нахмурился он. – Оба варианта обидны, но не станешь же спорить с этими дебилами? Воображают себя секс-монстрами, выё... пендриваются», – подумал Гарри и почему-то улыбнулся. Словесная атака захлебнулась. Черноволосый дылда что-то ещё бубнил, но, казалось, был где-то не здесь.

– Разберусь, – толкнул его в спину Сольвай и кивнул Поттеру: – Упырь вообще-то добрый, только бобби не любит, наверное, это что-то личное, – нахально усмехнулся он и вышел в коридор. – Подождите меня в холле, я скоро.

Поттер отправился за ним и толкнул дверь номера «звезды». Оказалось открыто. Конечно, аврора не приглашали, но служба – есть служба. И негоже как-то главе Британского Аврората сидеть возле стойки администратора, и ждать, как курьер, постояльца.

Гарри сделал несколько шагов и… пожалел, что вошёл. Но собственное ретивое упрямство, так часто портившее ему самому жизнь, толкало дальше:

– Терпеть не могу пафосных аппар-та-мэнтов! – вслух сказал он и почувствовал себя мелким шпиком, обыскивающим каморку шансонетки в бельэтаже дешевого доходного дома. Потому, что… нет, всё было наоборот. Номер, который занимал мальчишка, был безупречен, Гарри, не слишком разбиравшийся в современных тенденциях дизайна жилых помещений, понимал это каким-то шестым чувством.

Освещение, что первое бросилось в глаза незваному гостю, создавало дополнительный объём, потому, что делило комнату, ну, первую из трехкомнатного сьюта, на несколько горизонтальных зон. Лампы стояли на разбросанных в строго продуманном беспорядке столиках и подставках. Большие окна не скрывали вида старого Лондона, и он входил в комнату не броским, но приметным акцентом, как бы подчеркивая обстановку изящного, хоть и крайне современного интерьера во французском стиле... Белый матовый диван, тёмный шкаф со встроенным бюро, явно дизайнерская кушетка с розовыми полосами. И мебели было немного, но задумка... Короче, Главный Аврор не ожидал, наглядевшись на вычурно-дорогой пошловатый декор псевдо-восточного вестибюля, что гламурный Мотылёк выберет нечто такое... сложное пространство.

Гарри постоял в центре комнаты, прислушался к звуку льющейся где-то воды. Подошёл к столу. Ну, не обыскивать же помещение, в конце концов? Зачем он вообще припёрся?

На кожаном пуфе лежала расстёгнутая сумка, рядом на полу – вероятно, выпавшая тетрадка в твёрдом переплёте. Гарри поднял её и небрежно пролистнул несколько страничек.

Сначала его внимание привлекли простенькие рисунки на полях. Некоторые смешные, некоторые какие-то трагичные, были тут и откровенно порнографические картинки, выполненные явно со знанием дела. Гарри полюбовался красивыми бабочками и ангельскими крыльями во множестве вариантов и ракурсов, самими ангелами или демонами (это уж кому как), детально прорисованным парусным многомачтовым судном, изображением обнажённого Атланта, с трудом удерживающего на мощных плечах груз в виде очень реалистично изображённого человеческого сердца. Приглядевшись к наброску оргии, Гарри поморщился сначала от затруднения представить, как эту выразительную кучу-малу можно организовать в реальной жизни, а уже потом от отвращения.

Несколько рукописных строчек привлекли его внимание. Почерк был быстр, но разборчив. Знаки препинания не соблюдались, что-то было перечёркнуто, заштриховано, обведено в геометрические фигуры, некоторые слова написаны стилизованно, под готику, вязь, под объёмный шрифт, на некоторых буквах красовались замысловатые завитушки. Оригинальная тетрадочка. Конечно же, это писал Сольвай.

Сначала Гарри резанули несколько ядрёных матерных слов под картинкой с эрегированным фаллосом, самостоятельно без своего хозяина гуляющим по брусчатой мостовой, а потом он прочитал:

Я тебя целовал в душу,

Ты всегда подставлял щеку,

Но охотно меня слушал,

Даже если не видел толку.

Просто было тепло и весело

После секса лениво спорить!

А в Британии ждет невеста

И тебе уезжать скоро.

Я хотел тебя ежечасно,

Всею жизнью в тебя вжимался.

Ты всегда смотрел безучастно,

Как я мучился и метался.

Правда, это звучит глупо,

Надо было тебе врезать!

Но ты целовал в губы

И я верил, что мы вместе.

Как выдохнул в губы белобрысого красавчика… Для которого он двадцать лет назад готов был… А тот только пьяно посмеялся… Гарри даже вкус поцелуя почувствовал. Вот, блядь!

Несколько страниц, заполненных мелким почерком, он пропустил. Плотный тетрадный лист открылся на… песне? Над некоторыми словами, рядом, косыми вставками сбоку – ноты. Гарри ничего не понимал в этих значках, мог с уверенностью опознать только скрипичный ключ.

Твое лицо – это МОООЁ пламя.

Моя любовь, как течная сука!

меня не надо дурить словами.

МОЕ тело не понимает разлуки!!!

припев

ВсЁ взять – и сразу,

ВсЁ отдать – и с ходу!

НЕ яд, а зараза

ей нет антидота!

Твои руки – это МОИИИ цепи

Моя любовь загрызает до смерти

Сколько ты стоишь – покажи ценник

Мне не жаль плоти – я плачУ сердцем

ВсЁ Забрать и сразу

Отлюбить с лёту,

Я как спичка – газу

Как фугас – пехоте! (ЗЛО АГРЕССИВНО!)

В тебя кончать – это МОЯ работа!

И ты стонешь от боли и страсти,

Мне не жаль крови – это МОООЯ охота!

Меня любовь разрывает Разрывает на части!

Всё делить разом

Возвратить – честно!

Не моргнув глазом,

Умереть ... вместе!

Гарри показалось, что помещение наполнилось музыкой, светильники замигали, всё зашуршало, задвигалось, а в его груди, прямо посередине, медленно расплываясь к горлу и паху, начало раскрываться жерло некогда потухшего вулкана. Ещё ничего не клокочет и не рвётся огненной липкой лавой, но чрево земли уже дышит тяжело, готовит миру испытания своим будущим темпераментом и неудержимостью… Гарри даже приложил к груди руку. У него всё заныло. Как в юности, когда от одного взгляда того, с кем был на всё согласен, сносило крышу и отнимались ноги. Гарри бросило в тягучий жар. Нет, никакого стояка, возбуждением это было назвать нельзя, что-то глубже, сильнее…тоска, может быть… да, нестерпимая тоска, бьющая под дых, тоска по горячему телу того, кого любишь…Он судорожно облизнул губы и неожиданно представил… этого самого мальчика-мотылька-охотника, работающего с любовником, не жалея плоти, ни своей, ни чужой. На какой-то миг он сам мелькнул участником этой сцены – сверху, снизу?.. не суть – и, пытаясь прогнать опасное наваждение, продолжил непослушными пальцами листать тетрадку.