Текст книги "Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)"

Автор книги: Smaragd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 89 страниц)

Поттер вроде и слышал, что говорил Малфой, но стоял, снопом привалившись к вешалке, даже рукой за какой-то дурацкий крючок держался. Холодный и царапающий пальцы... В нём всё как осыпалось: гнева не было... Детали сложной разрозненной картинки, крутившейся в калейдоскопе подсознания все эти годы, вдруг встали на места и поразили до глубины души. Досада? Не то слово, не ёмкое, пустое. Мысли путались: «За что? За что такое?» Как клубок проснувшихся, ещё ленивых змей: «Такое-то за что? Ему. Мне. Скорпиусу».

– Так что, Потти, – продолжал тем временем неспешно хозяин дома, – никого у меня, кроме тебя, не было... Доволен? Редко такую верность встретишь – аб-со-лют-ную! Гордись. Раз уж я сегодня опоздал, чаю хочешь?

– А...?

– Как я Скрорпиуса «родил», да? Знать хочешь?

– Нет, да, то есть... А кто тебя тогда сдал? Ну, когда мы... с тобой... – у Гарри внезапно куда-то провалился голос. – Как Люциус узнал?

– Астория Гринграсс, на два курса моложе сучка училась, не помнишь? Видела нас с тобой, на чердаке...

Гарри почувствовал, что ему необходимо куда-нибудь сесть... И как можно быстрее... Вот это навороты!

– Идём в гостиную, – пригласил Малфой. – А то заблюешь мне коврик.

– Но ты ж на ней женился... потом? – глупо спросил Гарри, идя за ним, плюхнулся на первый подвернувшийся стул.

– А как же, на ней, сволочи последней, и дал ей своё имя, и жил с ней пятнадцать лет, и сына её принял, – странно довольно протянул Драко, садясь на ручку ближайшего к Поттеру, на вид казенного, кресла. Оно скрипнуло, будто Малфой весил несколько десятков стоунов.

– ЧТО?

– Да будет тебе удивляться. Неужели никогда ни о чём не задумывался, предположений не строил? Я же был с тобой искренен, когда... когда... – Драко запнулся. – Хотя... душевная простота – и подарок, и наказание...Ты хотел правды – вот тебе правда. Люциус мне знатно отомстил. Гомосексуализм наследника его пугал даже больше, чем привязанность единственного сына к самому Гарри Поттеру. Ну, что ты так смотришь, право? Моя, моя привязанность, любовь, блин, может и так. Отец помешался на величии рода, он даже маме не мог простить, что я у них один. И, как ни странно, но с годами я его понимаю. Наверное. Слишком мало в нашей жизни такого, ради чего стоит жить и... терпеть... Знаешь, Поттер, завещания ведь разные бывают... денег-то он мне не оставил, но вот отцовское свое... «благословение», магией закрепленное... Эх, ты, маггловские мозги, ни хрена в волшебном мире не понял! Даже после смерти отца, я ничего не... Двадцать один год как зомби и слова сказать не мог... Проклятие – это не только летучие мышки твоей Уизлетты. И не слизни изо рта, Тёмное проклятие – страшная штука. Я и сейчас не понимаю, почему, и, главное, как тебе это всё рассказываю. Или... время... или... не виделись давно... Ты для меня – как гость из прошлого, из моего настоящего прошлого, а не того, которое мне мистер Малфой-старший организовал. От большой, конечно же, отцовской любви, будь она неладна! – Драко повысил голос, резко, почти до визга, но быстро, слишком быстро, сменил тон на спокойный:

– Так вот, на Астории я женился с ребёнком... с его ребенком. Когда сучий папа понял, что грандиозно лоханулся с мерами пресечения моих «дурных наклонностей», и хера теперь от меня, то есть пользы, никакой, а роду, как следствие, – кирдык, – Драко курлыкнул, типа засмеялся, – вот тут-то он к магглам и побежал: сперму свою бесценную замораживать. Мою так называемую жену оплодотворили искусственно, как племенную кобылу, – его глаза блестели каким-то болезненным восторгом, – Гринграссы уж очень хотели породниться с Малфоями и, как потом оказалось, ещё до войны просватали младшую дочку за меня. Ребенок, которого Астория родила, был потом тайно магически привенчан. Люциус из могилы сделал легитимным наследником рожденного от него мальчика – есть такая хуйня... не особо светлая, как понимаешь. Ну, как у магглов процедура для детей вдов. Я-то был уже никто... но в браке. А наследник рода должен быть законным отпрыском, не бастардом. Что смотришь? Средневековье, да?

Поттер действительно мог только смотреть, слов не находилось. Он, прожив сорок не самых спокойных и мирных лет, повоевав вдоволь и в детстве, и в последние годы, думал, что знает людей, магический мир, жизнь. Оказалось – нихрена...

Его как распяли между бешенством и бессилием.

– А дальше? – спросил он совсем тихо.

– А ничего дальше, – пожал плечами Драко. Он выглядел очень усталым, на лице проявились борозды морщин. – Его сын – глава рода... которого нет. А я – так... как пошляки шутят, мимо проходил.

Гарри сидел, сцепив опущенные руки:

– Убил бы... если бы узнал!

– Люциуса? А... Ну, так дело прошлое. У него другие убийцы. Очень помогло, что я ни черта не чувствовал, почти сразу заморозило. Папочка был всё-таки сильным магом.

В комнате воцарилась тишина. Нарушаемая лишь смутными звуками утреннего провинциального городка, проникавшими с улицы через плотно закрытые окна. Даже часы на полке остановились. Или они никогда и не шли? Не отсчитывали время Драко Малфоя? А Гарри просто этого не замечал?..

– Драко, – сказал он, поднимаясь со стула, как избитый, и откашлялся. Смесь чувств, какого-то странного облегчения и гнева, жалости и досады (мёртвая уже сволочь лишила его!.. их...), кружилась в нем, будто кусочки мороженых фруктов в миксере... неясно высвечивали в молоке, как в детстве любили его дети... Сердце сжалось.

– Драко, не говори никогда правды Саю... Скорпиусу. Они с Нарциссой очень любят друг друга, будет слишком жестоко, если он узнает, что бабушка ему никто...

– Не скажу, я на Асторию наложил Обливиэйт, сразу после зачатия, чёрт...

Зрачки Малфоя сжались в точки, но голос не дрожал. Гарри видел – Малфою больно.

Он поднялся.

– Спасибо, я узнал всё, что хотел... – Наверное, лучше было сейчас уйти...

– А на кой тебе это? – Драко вздернул острый подбородок.

– Понимаешь, в чем юмор: я всю жизнь связан с вашей грёбаной семейкой, вот что за ирония! – Гарри тошнило, а в горле скребло, как наждаком. – Честно не отвечу, но приду ещё раз, обязательно... Скоро. Я помогу тебе, обещаю. – Малфой усмехнулся и замотал головой, но Гарри не обратил на это внимания. – Я мракоборец, и это моё дело – бороться с тёмномагическими проклятиями. Разузнаю всё и вернусь.

– Пафосно. Ладно, чего уж там. – Драко тоже встал. – Погоди. – И вышел. На лестнице раздались его торопливые шаги. И Гарри вдруг понял, что помнит их, эти звуки... Как же так?! Как можно было так поступать?! Даже с врагом. А с сыном! Пусть незрелая, глупая, даже грешная или недостойная, если и выдуманная, но это же была жизнь, любовь, может быть... Проклятый Люциус, чтобы тебе гореть в аду вечно!

Гарри до онемения пальцев сжимал волшебную палочку.

– Вот, – вернулся Драко, – передай матери. Я понял, ты её видел. – Он протянул продолговатый футляр. – Это палочка мальчишки. И не спрашивай больше ни о чём, шрамоголовый.

*

Порт-ключ сработал только с третьей попытки. Поттер закрыл глаза и открыл их уже в Лондоне. В совсем другом мире.

*

Аврорат давно опустел, остались только дежурные, а Главный аврор всё мерил свой рабочий кабинет шагами. Из угла в угол, от окна до двери – пятнадцать шагов, от большого стеллажа до сейфа – десять, поворот вокруг стола, ряд стульев для посетителей, вешалка, и снова пятнадцать шагов.

Почему я не поговорил с Драко раньше?

А что бы это изменило?

Многое!

С чего это Малфой со мной разговорился?

Всё потом, всё потом.

Надо было направлять Драко в Отдел Тайн, для серьёзного обследования. Но он сам вряд ли согласится. И огласка... даже привлечь специалистов Аврората на официальной основе нельзя. А неофициально с подобными вещами мало кто сможет работать – перевелись в Британии сильные тёмные маги или ушли в глубокое подполье. Бруствер, стоит поднять волну, сразу узнает, а этого допустить нельзя. Значит, придётся что-то придумывать самому. А пока – направить материалы невыразимцам. Или лучше договориться сугубо приватно. Составить подробное описание проблемы и... Гарри уселся за стол, вытянул руку к чернильнице и на рукаве мантии, почти за манжетой, случайно заметил белый волос (наверняка малфоевский) и отчего-то не поспешил его стряхивать – профессиональная интуиция не подвела: теперь есть, что отправить в Отдел Тайн, найдётся у него там пара верных людей.

Сказались несколько почти бессонных ночей и последние треволнения: часы пробили одиннадцать раз, болезненно-недовольно бухая в голове, и Гарри понял, что до дома просто не доберётся, так его клонило в сон, прям вырубало. Надо поспать хоть часок, перебить усталость и схлынувшее огромной усталостью напряжение, а уже потом спокойно аппарировать на Гриммо...

Тедди, слишком зачитавшийся в библиотеке Аврората, уходя домой, заметил тонкую полоску света, пробивавшегося из-под двери шефа. Подойдя, подёргал ручку – дверь открылась. Гарри спал на диване в позе эмбриона и прикрывал себе голову ладонью. Возле на полу валялись две толстые книги, магическая и маггловская. «Тёмные родовые проклятия высшей категории сложности и ритуалы на крови. Чёрный восход магии от Ангулепия Сциндалиуса Крипингаста» и «Экстракорпоральное оплодотворение и его новые направления в лечении женского и мужского бесплодия (теоретические и практические подходы, донорство спермы)».

Люпин присвистнул. Да, точно, пора командору в отпуск! Совсем заработался, не щадит себя.

Если бы не предстоящий завтра, вернее, уже сегодня, юбилей, он оставил бы Гарри здесь, пусть спокойно отдохнёт, а так надо было доставить виновника торжества домой. Но будить жаль, и не аппарировать же сонного человека. Тедди связался с домовиком Поттеров и попросил того в виде исключения забрать хозяина.

..............................................

(1) В архитектуре и декоративном искусстве – мотив в виде полуразвернутого, часто с надорванными либо надрезанными краями свитка, на котором помещается надпись или герб.

(2) Община. Административно-территориальное объединение магической Дании.

====== Глава 10. Сорок ======

10-1

Этот белокурый мужчина в длинной, изорванной, ветхой мантии – Люциус Малфой? Похоже... Хотя узнать в сгорбленном старике красавца Люциуса очень сложно. Разве что фирменные малфоевские волосы, ухоженные, совершенно не седые, с платиновым отливом и... взгляд, когда он изредка поворачивает голову и недолго смотрит на меня... С трудом, расставив ноги на ширину плеч, уперевшись посильнее и присев, он наклоняется и берётся за огромный валун. Тяжело отрывает его от земли. И медленно-медленно, шумно дыша, тащит к большой горе, сложенной из похожих камней. Глыбы, серые, пыльные, с острыми краями, ранящими ладони, абсолютно неподъёмные. Он взбирается на вершину, с грохотом опускает свою ношу и, не отдышавшись, бредёт вниз, за новым камнем, что разбросаны по бескрайнему полю. А в это время принесённый им валун оседает, трещит и скатывается с противоположной стороны горы...

Ворон ведёт меня. Летит низко, время от времени делает над моей головой круги и призывно каркает – торопит. Едва достигнув замка, он замерзает прямо в воздухе, за несколько мгновений. Падает мне под ноги тяжёлой льдиной и раскалывается на осколки... Сияющий ледяной дворец стоит на ледяной скале. Вокруг – волны ледяного моря, белоснежные айсберги. Я подхожу по ледяному мосту к воротам... Всё звенит. Красиво, мелодично: до чего не дотронься – музыка льда. Она услаждает слух, трогает душу... В главном зале на троне сидит король. Всё изо льда, и он сам ледяной. Только глаза живые, серые, и из них капают кровавые слёзы, касаются его ледяной груди и падают на ледяной пол крошечными рубиновыми льдинками. Звенят... Если я подойду и отогрею, не убью ли его своим жаром? Лёд тает и превращается в воду. Умирает или продолжает жить? А во что превращается оттаявшая любовь? Меня кто-то окликает сзади. Оборачиваюсь – пусто. Лишь ледяное дыхание ветра скользит по подвескам люстр. Но голос эхом разбегается по залам ледяного замка. Голос Скорпиуса... Слов не разобрать: то ли зовёт, то ли прогоняет, то ли предупреждает. Придётся решать всё самому...

Смотрю в зеркало. Отражение – мальчишка лет шестнадцати, растрёпанный, в очках, будущий герой. Надежда магической Британии. У тебя, дурак, украли... ну хорошо, может, не любовь, но что-то очень важное, а ты? Отдал, уступил, отошёл в сторонку. Готов был сражаться и сражался за кого угодно, только не за самого себя... Изменить бы всё, вернуться... И не встретить сейчас Сая? Возможно, не победить Волдеморта? Не родить своих детей? Вообще прожить другую жизнь?.. Касаюсь холодной зеркальной поверхности. Эй, не уходи, Гарри, давай поговорим, обсудим, мне надо понять, разобраться, не зря ли, можно ли что-то изменить, нужно ли... Мальчишка превращается в полупрозрачного патронуса-оленя и убегает в сторону виднеющихся вдалеке башен Хогвартса – кого-то спасать, кому-то помогать... Но, похоже, не Драко Малфою...

Я смог пережить, принять не одну боль, научился жить, когда в груди ноет, и горло сводит от слёз. Придётся принять и это. Другой жизни ни у кого из нас не будет... Наверное, так должно было случиться. Или не должно. Но случилось. Искать виновных, карать? Один – давно в могиле, а сам себе – я не судья. Пусть судят те, кто имеют на это право...

Теченья жизни без водоворотов не бывает.

Куда меня несет, какой увижу берег впереди?

Вот прошлое на дальнем перекате окликает,

Волны приливной силой жахнет по груди...

Пороги, омуты пройдет мой плот. К запретной

Причалит заводи любви. В конце пути

Тот водопад фонтаном брызг и пеной

Всё смоет: ложь, предательства, измены...

Во сне Гарри эти строчки показались прекрасными и значительными. И он совсем не удивился, что сам сочинил вдруг, прочувствовал так, стихами. Но рифмы ещё до пробуждения высохли и потеряли краски и блеск, как камушки прибоя на солнце. Ну, бывает, коряво, ну и что? Нормально, главное – душевно. Как же у Сая выходит?

*

– Да твою ж мать! – Без пяти семь утром 31-го июля Гарри Поттера разбудила песня.

Ввалившиеся скопом Джеймс, Альбус и Лили, под радостный лай украшенного огромным алым бантом сэра Коржика, фальшивя, но громко и с энтузиазмом исполнили традиционную «Happy birthday to you».

– Папочка-лапочка! – Дочь решила удавить отца, навалившись на него, встрепанного и сонного, прямо в постели. – Поздравляю тебя, люблю-люблю! Вставай скорей! Наши подарки в дверь не проходят! – С каждым словом она смачно чмокала Поттера в глаза, щеки и нос; потом резво подскочила и утащила братьев вниз.

– Ждё-ё-ём! – раздался с лестницы её крик.

Гарри открыл один зажмуренный глаз и... перед кроватью стоял Кричер.

– Чего тебе? – Именинник спустил ноги на пол и потянулся.

– Хозяин вырос, взрослый теперь, хозяину надо обряд пройти. – Домовик был серьезен, даже торжественен. Накрахмаленное полотенце на его тщедушном тельце сияло ослепительной белизной и красовалось фигурными складками.

– Какой обряд? Маразмат... – начал Поттер, но присмотрелся к нему и остановил сам себя. – Я тебя слушаю.

– Кричер введет хозяина во владение тысячелетней мудростью рода. – Эльф протянул Гарри аккуратно сложенную, странно поблескивающую рубашку. – Сам сшил, – крякнул он и жестом коробейника метнул расшитую незнакомыми символами искрящуюся мантию в воздух. Она приземлилась аккурат на поттеровы колени.

– Ух ты! – выдохнул тот, боясь прикасаться к подарку. – Правда, что ли, наследие? И... спасибо, Кричер.

– В полночь, – серьезно ответил старый эльф и с достоинством подал хозяину тапки. – Сэр.

*

В столовой вся мебель была убрана к стенам, в центре стояла картонная коробка, перевязанная бордовой, нет, переливающейся всеми оттенками красного лентой явно ручной работы («Лили-тонкопряха!» – ухмыльнулся Гарри)... Коробка размером со слона.

– Ну, открывай же! – нетерпеливо воскликнула дочка.

– Помогать нельзя, – одёрнул вскочившую егозу Джей. – Пап, руками надо, не палочкой. – Но сам встал рядом, взрослый такой, серьезный сын. Альбус, наоборот, как бы скинув пару годков, резвился с сестрой вокруг отца, пуляя в воздух магическими «перделками» и разноцветными звёздочками:

– Давай, пап, а то праздничный завтрак стынет! Не успеем...

Поттер обошёл подарочек вокруг, даже принюхался. У него ни малейшей догадки не мелькнуло, что это может быть, но инстинкты заткнулись, слабо пискнув.

– Что там? – спросил он, на всякий случай нахмурившись, и рванул руками упаковку...

Блеснув серебристо-голубым боком, на свет появился новенький автомобиль... Rolls-Royce Hiperion Pininfarina (1), 2003 года выпуска.

Гарри засмеялся... Гарри засмеялся, нет, заржал на весь дом, загоготал, кашляя, утирая слезы и захлебываясь, но не мог остановиться... Дети всполошились, Коржик бросился к нему лизаться, подскочил Кричер со стаканом воды... а Гарри всё смеялся.

– Не нравится? Что не так? – Джей схватил отца за локоть.

– Папочка? А? – расспрашивала, сдвинув брови домиком, и суетилась Лили. – Па, мы же хотели как лучше!

– Это Гиперион, титан, означает «идущий наверх», воздушный владыка... Пап? Что с тобой? – Альбус начал хлопать Гарри по спине. У того брызнули слёзы.

– Ух! – отсмеявшись, он наклонился, опершись руками на согнутые колени. – Спасибо. Круто! Где взяли, детки?

– Напугал, па! Купили, конечно, и переделали. Мама потом всё расскажет. – Ал так и стоял, закусив нижнюю губу. – Ты не волнуйся так, ладно?

– Пойдем, блинчики с икрой ждут... – Джеймс, тоже озадаченный реакцией отца, похлопал его по спине уже гораздо нежнее... – Вот тут открытка еще от нас... в смысле, поздравления...

Завтрак прошел весело.

У Гарри стало так легко на душе. Мутные видения прошедшей ночи остались в какой-то другой жизни, в которой ради великих целей обрекают на абсолютное одиночество живые человеческие души, в которой любовь – чёрного цвета и с весьма неприятным запахом, в которой счастье – лишь пустой звук... «У меня есть дети, самые лучшие, самые любимые мои родные человечки, у меня есть уютный дом, замечательная работа, надёжные друзья. У меня... есть Сай. Просто есть. И меня не предавал Драко Малфой. Я, похоже, самый счастливый человек на свете!»

*

Он, весело насвистывая, одевался у себя в комнате, когда Кричер, деликатно постучавшись, принёс старинный серебряный поднос искусной чеканки, инкрустированный турмалинами, с ворохом поздравительных писем и открыток. Читать все времени не было, но Гарри взял наугад несколько конвертов. Первое, самое верхнее послание оказалось из Отдела Тайн, вернее, лично от Даррила Аббота, к которому он и обращался с просьбой провести исследование волоса Драко Малфоя и поработать над проблемой древнего проклятия Ледяного Сердца. Ответ Даррила гласил, что за дело тот берётся, постарается сохранить всё в тайне, как и настаивал Поттер, но вопрос требует времени и немалого, в конце была ссылка на сложность поручения и загруженность текущей работой. И тёплое поздравление с юбилеем. «Стало быть, ждать, – подумал Поттер, вздыхая. – Ну, не страшно, главное, что невыразимец Аббот не отказался, значит, шансы помочь Малфою есть».

Второе письмо было от Хагрида, тот писал очень трогательно, у Поттера даже запершило в горле. Добряк-великан извинялся, что не может лично поздравить малыша Гарри и обещал привезти ему подарок самолично, к началу нового учебного года. «Может, лучше не надо?» – с опасением подумал Поттер: незаменимый хогвартский лесничий профессор Хагрид находился в экспедиции на архипелаге Тристан-да-Кунья, где со своей супругой, мадам Олимпией, организовывал на небольшом ненаходимом островке заповедник для акромантулов.

Ещё один конверт. Ого! От миссис Малфой. Сдержано, изысканным почерком на старинной открытке ручной работы: «Поздравляю Вас с юбилеем, мистер Поттер. Гарри. Да хранит Мерлин Вас и всех, кто Вам дорог». Леди, до последней каллиграфической завитушки леди. Повезло Скорпи с бабушкой...

От следующего письма резануло запахом знакомого дорогого одеколона. И забытым волнением. Предвкушением даже. Ах, чтоб тебя! Вуд, красавчик. Как будто из другого мира...

«Гарри! Короче, всяких благ! Это моё поздравление, если не понял. Хочу подарить тебе одну хрень, но сомневаюсь, так что не обессудь, если не к месту. Сороковник... такая дата! Ну там брешут, что зрелость – не верь: только в самый-самый входить! Хватай жизнь за глотку, парень. И ваще ты ещё зелёный! Кстати, если тебе интересно, то у меня всё хорошо, честно, даже очень хорошо, сам не ожидал.

Вуд.

p.s. Это ключ, вези ребят на океан, пока каникулы. Мне эта хата не нужна, налоги уплачены. Это Марина-дель-Рей, Калифорния.

p.p.s. Трахни там кого... приятного! И за меня тоже! Выпей от души и... чтоб ещё сто лет стоял!»

Гарри закусил губу, сдерживая радостную мальчишескую улыбку: Оливер в своём репертуаре. Как же приятно, что он написал и что у него всё хорошо. По спине пробежали сладкие мурашки. «Ну уж нет! – строго цыкнул на них Поттер. – Завязал – значит, завязал!.. Остальные письма придётся отложить до вечера, и так опаздываю. Тут открытки из Хогвартса (официальная и отдельно от Минервы Макгонагалл), толстый конверт из Дурмстранга, от бразильских и русских коллег, от...»

У него резко вспотели ладони, и открытки, выскользнув, рассыпались под ноги. На белом плотном глянцевом бумажном четырёхугольнике была явно от руки, но ловко, нарисована чернилами голубая бабочка: толстенькое милое, смущённо улыбающееся существо с крыльями и усиками-бубенцами, свесив корявые тощие ножки и, очевидно, болтая ими, сидит на большой львиной лапе, мягкой и когтистой. «Надеюсь, что моё скромное поздравление затеряется в море других. Но поздравляю вас, мистер Поттер, с Днём рождения и не возражаю против исполнения ваших самых заветных желаний. Сообщаю также, что письмо ваше я получил, но отвечать на него, как вы и посоветовали, торопиться не стану. Сольвай»... Ничего особенного. Простенькое поздравление. Сдержанное. Почему же тогда так колотится сердце? И хочется пуститься вскачь по дому и кого-нибудь расцеловать? Всё равно кого, хоть Кричера или даже его кота!

Гарри случайно посмотрел на часы и понял, что ещё минутная задержка – и он всерьёз опоздает. Быстро подобрал открытки с пола, сгрёб всё в плотную кучку, а записку от Сая зачем-то засунул под свою подушку. Через пару минут Главный аврор Поттер, в парадном мундире и при орденах, аппарировал прямо с крыльца.

*

Утро принесло много приятных сюрпризов. Но это было только начало: Аврорат гудел, стены, украшенные штандартами и приветственными транспарантами, отражали звуки оркестра, зычными трубами воздававшего честь пришедшему на работу герою... Его кабинет тоже был украшен, пурпурными розами и гирляндами цветов Гриффиндора и Британии. Первыми поздравить шефа собрались... все, кто смог поместиться в кабинете. Потом – торжественное построение на плацу, получасовая речь Министра с докладом о проблемах современного магического сообщества и намёками на то, что только Гарри Поттер, символ, надежда и бла-бла-бла, способен их решить. По завершении – парад курсантов! С показательными выступлениями по высшему мётлолетательному пилотажу и основам боевой магии. И короткий концерт волынщиков, наряженных в килты хогвартских цветов. Пиздец!

Только спустя три с половиной часа Гарри вихрем ворвался к себе в кабинет:

– Люпина! – гаркнул он секретарю, пронесясь мимо и шваркнув дверью. – Немедленно!

Теодор Люпин тотчас явился, строгий, застегнутый на все пуговицы, с папкой «Входящие» в руках.

– Какого хуя здесь происходит? – Поттер в мокрой рубашке и со съехавшим набок галстуком стоял у открытого окна и большими глотками пил воду из графина. – Ну? Кто этот балаган разрешил?

– Распоряжение сверху, секретный циркуляр, подготовка шла ночью, расходы за счет Министерства, – не отводя глаз от психующего начальства, сухо объяснил референт. – Сводки докладывать?

– Вот же бля! – Главный аврор сел на стол и начал набивать трубку. – Вроде успокоился, валяй.

– В Багдаде всё спокойно, крестный. – Тедди выдал дурацкую улыбку и протянул небольшой пакет с шуршащим золотым бантом. – От нас с бабушкой.

– Да чтоб ты провалился! И ты туда же, Брут! – Гарри взял подарок. – Спасибо, дома посмотрю, в нормальной обстановке. Нет, ты видел? – Затянулся он. – Что там было!

– Конечно, я же рядом с Бруствером стоял. Не знаю, мне драконья эскадрилья очень понравилась. Круто! И так красиво по защитному куполу палили. Фейерверк с дневным затемнением – это невыразимцы сбацали. Я заявку в оперативный отдел уже написал, пришлют разработку, как доделают. А ещё...

Гарри молча качал ногой и слушал восторги подчиненного:

– Ну и что мне с этими подарками теперь делать? Как ты себе представляешь, мне что, собственную скульптуру в полный рост дома ставить? А для панорамного гобелена «Гарри Поттер в Хогвартсе» – чейн (2), не меньше! – отдельную комнату выделять?

– Стату’ю – дома, конечно, шеф, тут же ребята со смеху помрут! Вещь мраморная – в хозяйстве пригодится. А гобелен подарите школе, на нём интерьеры красивые. – Тедди уселся на стол рядом с Гарри. – Но вот именной орден в виде алмазной звезды (каратов двадцать – двадцать пять потянет) надо застраховать, я сделаю сегодня же, очень красивый, правда! Прессу пускать?

– Сам выкрутишься? – Гарри потер шею. – А орден закрой в Гринготтсе, не носить же мне его. Ладно, яхту куда девать? И вообще, что с налогами на всё это барахло?

– Всё схвачено и оплачено. – Люпин посерьёзнел. – Кингсли тебя покупает.

– Я понял. – Поттер кивнул. – Ожидаемо. Но бал в мою честь в Министерстве и Национальный Чемпионат по квиддичу на Кубок Гарри Поттера – это всё-таки перебор. На бал завтра возьмешь отряд Машема. Остальные подразделения по Британии – в боевую готовность. Вот приказ, подписанный... Если что, подымай по коду А 4, сам сообразишь. Не нравится мне это всё.

– Понятно. – Тедди сделал себе в блокноте несколько непонятных пометок и вздохнул, пригладил волосы. – Гарри, с днем рожденья тебя... Я тут... э... хотел поговорить, по личному делу. Но это терпит. – Он слегка смутился. Поттер заинтересованно поглядел на крестника:

– Только ты не начинай! Что? Слушаю.

– Цветы куда? – невпопад ответил тот.

– Хорошо, терпит, так терпит... Я – на заседание в Визенгамот, ждем тебя и Андромеду в семь. Цветы раздай нашим дамам.

....................................................................................................................

(1) Rolls-Royce Hyperion Pininfarina: http://www.pichome.ru/DoF

(2) chain = 20,1168 м

http://static.diary.ru/userdir/3/0/0/6/3006151/80811644.jpg

10-2

Праздничный вечер был в разгаре. Юбиляр чувствовал себя прекрасно, разве что немного устал от гомона и музыки. Но так приятно было видеть всех близких людей, искренне радовавшихся его празднику. Почти всех...

– Ты мне ничего не хочешь сказать? – Поттер отловил свою бывшую супругу на выходе из кладовой, где Джинни решила устроить разборки с Кикимером. Мало того, что эльф бесился, когда она называла домового божка владений Поттеров этим именем, доставшимся тому с нелегкой руки Рона, а то, что уже не хозяйка, женщина пыталась его контролировать и отчитывать, вообще выводило старикана из себя. Он пулей вылетел за дверь, оставив Джинни в отместку без света.

– Не слышу тебя, – отозвалась миссис Поллак, – и, погоди, Гарри, тут темно. – Она, чихая, убрала со лба пыльную челку, зажгла Люмос. И продолжила передвигать, разглядывая на полках, упакованные в коричневую бумагу припасы и переставлять, встряхивая, большие стеклянные банки с крупами. – Ну и бардак у вас во всем хозяйстве. Это что, окорок? Мука, похоже, задохнулась, у джема на днях истекает срок хранения, боярышниковый компот, что осенью варила мама, вы даже не попробовали. Тут паутины полно, и не смей потакать домовику, который якобы дружит с пауками. А если он захочет дружить с мышами или с плесенью? Пусть, лентяй, дружит с веником и шваброй! Я это так не оставлю, раз тут дети, то нужно, чтобы...

– Джин. – Гарри скрестил руки на груди и спокойно рассматривал ее фигуру. – Ждешь ребёнка?

– А... откуда?.. Впрочем, что я спрашиваю. – Джиневра оставила в покое пучок майорана. – Догадался, сыщик, или уже заметно? Мама и братья ещё не в курсе, только Роджер.

Гарри улыбался. Оба помолчали. Из гостиной доносился веселый шум, смех, звучали голоса друзей и родных. Джордж порывался что-то петь, Лили спорила с дедом. А Гермиона пыталась уговорить Рона и Невилла больше не пить... нет, ошибочка, не есть.

Все эти обрывки разговоров, восклицания, звон посуды были как инструменты в оркестре: то солировали, то сливались в общую мелодию домашнего праздника – непринужденного, теплого, счастливого.

– Гарри, как Лили за лето подросла, но дерзит мерзавка! Вот ты не замечаешь, да? – Джинни мыла руки и заодно переставляла чашки в казавшемся ей правильным порядке. – Кстати, не понимаю, зачем вы кухню изуродовали? – Она отвернулась от мойки и, уперев руки в бока, стала точь-в– точь, как Молли. – Пошлость какая: букетики, загогульки разные... И что-то очень напоминает. – Не получив ответа, хозяйственная хлопотунья продолжала: – Вот как это отмывать и почему стол старый? Негигиенично! – И невпопад: – Ал наш совсем взрослый. Может, ему подстричься, он такой красавчик, правда? А Джею я купила костюм на выпускной, ничего, пусть полежит, зато отличная ткань и фасон классический.

Поттер сидел у стола и, кивая головой на реплики матери своих детей, которые почти пропускал мимо ушей, набивал новую мортовую (1) трубку – подарок Долгопупсов. Луна хотела поговорить, было заметно, что она озабочена недавней неприятной историей с Гаем. Тот не пришел, понятное дело.

– Ты меня слушаешь? – Джинни принялась за кастрюли.

– Конечно, – ответил Гарри рассеянно, всё думая, что же они просмотрели в парне... да, поговорить придётся.

– Я тут спросить хотела. Когда же у тебя кто-нибудь постоянный появится?

– Что значит постоянный? – Поттер, сделав акцент на окончание, выпрямился на стуле. – Ты о чём вообще?

– Ну, я же догадываюсь... Немного. Не совсем дура.

Гарри стало как-то неуютно.

– Джинни, не надо, не сейчас.

– Ну ладно, значит, уже нашел? Расскажешь... потом, когда сможешь, ну, в смысле, захочешь. Я постараюсь тебя поддержать, знай это.

Поттер замялся, подбирая слова, но вдруг остро почувствовал на затылке чей-то взгляд, как ожегший холодком.

– Что?

Приоткрыв дверь, из коридора на него сурово смотрел Кричер:

– Пора, сэр.

Джинни выронила из рук полотенце.

– Иду, – ответил Гарри. – Сами разберитесь с десертом. – Кивнул он Джиневре. – Билл пусть поможет детям с фейерверком, хорошо? У меня дело.