Текст книги "Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)"

Автор книги: Smaragd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 89 страниц)

Гарри тяжело вздохнул. Из конверта выпала ещё и колдография... Да уж. Товар «лицом»? В горле защекотало, плечи и низ живота наполнились тяжестью – примитивная реакция тела на такой откровенный раздражитель. Белокурый обнажённый парень в максимально соблазнительной и предельно раскрытой позе. Типа, я твой, я весь для тебя, бери меня, сюда, сюда, вставляй – и понеслись! На что Сай рассчитывал, посылая такую свою фотку? На то, что у Поттера разорвёт яйца от возбуждения? Или на то, что станет мерзко? Ах, мистер Мотылёк, плохо же вы знаете Гарри Поттера, совсем не знаете...

Те откровенные фотографии Сванхиля, что Поттер изъял у Гарциха и вынужден был приложить к его делу (благо, что засекреченному), можно считать невинным портфолио на эротическую тему. А это колдо за каким хреном Сай делал? И интересно, сам делал или его партнёр? Вот они, нравы современной молодёжи! Раньше сексом при свете стеснялись заниматься, а сейчас... Э, стоп, Поттер! Что за брюзжание? Мало ли, зачем и при каких обстоятельствах молодой парень сфотографировал себя в таком ракурсе? Если это не фотографировать, то не значит, что этого не существует в природе. Глазам при половом акте и не такое открывается, стало быть, не будьте, господин лицемерный моралист, двуличным ханжой. Парень не в журнале это опубликовал и не на стенку повесил, а прислал тебе. С какой целью? А с какой ты, взрослый мужик, его дразнил и при этом испытывал удовольствие? Получил в ответ адекватную реакцию – только и всего.

Гарри почти спокойно посмотрел на колдографию: даже особая эстетика наблюдается, занятно. Порно интимного архива. Извращение? Ну, почему? Нормально. Просто такое или никому никогда не показывают, да и сами смотрят в исключительных случаях, снимают не чтобы лицезреть, а ловя особый кайф от процесса съёмки; или показывают за очень большие деньги, когда само понятие стыда, приватности, внутренней морали тонет в нулях после первой цифры ценника.

Мельком подумалось, что его, в принципе, не удивил такой снимок, не особо сдёрнул даже. Странная реакция? Отнюдь, он сам, будь на месте Сая и решись предложить себя надоедливому старпёру, наверняка отправил бы какую-то похожую открыточку. Ну, красивый соблазнительный мальчик, колдо выполнено с определённой долей вкуса и специфического эстетизма. Гарри просто порвал карточку и поджёг от волшебной палочки. Зачем? А хрен его знает... Огня захотелось... Не хранить же это; если у них с Саем что-то получится, то воспоминания об этом письме и этом снимке не будут доставлять им приятных минут. Если не получится... – тем более... Да и всё то, что есть на снимке, Гарри сможет увидеть воочию, и не только увидеть... Перед глазами стояла не картинка гениталий и соблазнительной позы предлагающего себя к совокуплению парня, а его лицо за секунду до того, как было сделано это фото и через миг после: серьёзные, немного усталые глаза... ни капли похоти, взгляд гладиатора, выходящего обнажённым на бой с самой Жизнью. В руках – два меча, из защиты – только пояс и наплечник. Или она, Жизнь, меня поимеет на глазах у ревущей бешенством арены, или я всажу ей по самые гланды!..

Огонёк быстро потух, от колдо остались лишь чёрные, извивающиеся, будто живые, стружки, а в голове – одна-единственная мысль: «Как жаль, что тебе, мой мальчик, приходится всё время сражаться. Разреши мне идти с тобой рядом и защищать в бою твою спину. Это всё, чего я, если честно, хочу сейчас...»

“Стало быть, подождём. Вот-вот должен прийти ответ Сая на моё признание. Как он отреагирует? Наверняка уже его получил и ответ написал. Может, с минуты на минуту почта будет. Отвечать на злое провокационное предложение не стоит. Подождать, подождать. Всё решится”.

Гарри не вернулся на службу (обойдутся!), работал с бумагами дома: составил кучу расписаний на новый месяц, план отчёта Министру, проверил ведомости на инвентарь для школы Аврората, рассмотрел несколько личных заявлений, написал пару писем в Гринготтс. При этом всё время поглядывал то на часы, то в окно. Лили с подружкой принялись строить индейский вигвам, на Коржика нацепили игрушечное седло и приделали ему конский хвост, Кричера одели в пончо из старого, связанного бабушкой Молли коврика.

Письмо от Сольвая не пришло ни вечером, ни ближе к ночи.

Что же получается, на примитивные заигрывания тот отвечал, а на серьёзное откровенное письмо, в котором Поттер ему открылся, не хочет? Боится, брезгует, ведёт какую-то свою игру? И не так он прост, этот Мотылёк? Так ведь да, не прост, в этом-то всё дело. Но мог бы хоть одним словом ответить. Мог бы, чёрт побери, зазнавшийся говнюк! Значит, не пожелал...

«И что теперь мне делать со своей откровенностью? Куда её засунуть? Лучше бы молчал, право слово! Какая любовь? Ну? Кто равный? Кто единственный и неповторимый, моя половинка, мой мальчик? Этот недоделанный выскочка, сынок Драко Малфоя? Поттер – ты... ты... Ты динозавр, иначе не скажешь. Древний, вымерший ящер, чьи окаменелые останки показывают в музеях... И поделом!..»

Налетевшие на свет лампы мотыльки шуршали под потолком, нервно тыкаясь в плафон. Гарри безжалостно направил на них палочку – серые безжизненные тельца попадали на пол и стол. Он смахнул мёртвое насекомое, испачкал пыльцой с его смятых крыльев рукав, чертыхнулся и отправился спать.

*

«Я бабочка-фарфалла... Я бы выбрал, пожалуй, любовь и свободу!»... Сай оторвал взгляд от блокнота: в дверях его комнаты столкнулись Мати и Гуль...

– Ты чего голяком? – без особых эмоций поинтересовался у девушки «блудный сын», вошёл как-то боком и, не поднимая глаз, уселся на спинку дивана. Матильда бросилась к нему обниматься, но затормозила на полдороги, под выразительным взглядом и жестами Сольвая развернулась и, буркнув «Приветик! С возвращеньицем!», гордо удалилась, старательно демонстрируя возмущение покачиванием обнажённых ягодиц.

– Вот бабло. – Гуль достал из тёмного мятого пакета несколько банковских корешков и бросил на столик. – Ещё чеками есть. Должно хватить. – И принялся рыться в карманах.

Сай кинулся было к нему, но резко остановился:

– Гляди на меня! Неужели ты...

– Неа, – лениво отмахнулся Гуль и спокойно посмотрел Сольваю в глаза, – не психуй, маэстро, всё в порядке. – Он потянулся всем телом и сполз на сидение, вытянул свои длинные ноги. – Садись, пошепчемся...

– И что теперь? – сокрушённо вздохнул через некоторое время Сольвай, выслушав краткий, но экспрессивный и ёмкий рассказ.

– Ничего. Всё отлично. Обязательство подписал, кровью, конечно, жениться и вернуться в семью. Но год у меня есть. Слышишь, целый год! – толкнул Гуль поникшего Сая плечом. – За год мы столько наворочаем! Ого-го! Наведём шороху, bro (2), полетаем от души! Взорвём им всем мозги и яйца? Запомнят Кима Мартинсена? А?

– Запомнят, – улыбнулся Сай как можно бодрее. – Я тебе, Упырь, обещаю!

*

Собирались как на пожар, в невероятной спешке, перевернув весь номер и полгостиницы кверху дном. Матильда громко кричала, что не оставит свои новые шмотки из последней коллекции Marc Jacobs и LVMH (3) и требовала ещё шесть добавочных чемоданов и тележку для коробок с обувью; Бамси отыскали на Фобур-Сент-Оноре (4) и буквально сняли с любовницы; умиротворённых, даже слишком, Андриса и Джимми притащили из кальянной; кордебалету выслали билеты на завтра, сами торопились к ночному рейсу. Сольвай не хотел терять ни часа. С заморскими продюсерами договорились в считанные минуты, и в полночь Мотыльки уже выгружались из микроавтобуса на площади перед Paris-Charles-de-Gaulle (5).

Самым ранним рейсом Air France «Кrom fendere», сократив штат вдвое, вылетали, чтобы покорить и завоевать США.

Кит предложил было лететь авиалинией jetbluе (6), для прикола, но так как на американской земле явно предполагалась встреча прессой, то решили держать марку и пускать в глаза окружающим алмазную пыль.

Неслись на крыльях ночи, лишь немного уступая рассвету, который очень долго гнался за ними, а потом вдруг вынырнул огненно-оранжевой полосой, разрывая горизонт на тёмную землю и синее небо. Путешествие подарило им время: из-за значительного расхождения часовых поясов двенадцатичасовое перемещение на более чем девять тысяч километров украло совсем небольшой кусочек жизни. Сай дремал в пассажирском кресле, смотрел на корабли, клиперы, шхуны, фрегаты, проплывавшие в иллюминаторе (почему бы и нет: море тьмы и призрачные летающие парусники...) и думал о времени. Хорошо или плохо, что оно неумолимо бежит вперёд? Оставляя в прошлом ошибки и тяжёлые дни, даря надежду, обновление, заставляя нас совершать новые ошибки и одерживать победы... Всему свой час и время всякому делу под небесами; время родится и время умирать; время насаждать и время вырывать насаженное; время убивать и время исцелять; время разрушать и время строить; время плакать и время смеяться; время стенать и время плясать; время разбрасывать и время собирать камни; время обнимать и время избегать объятий; время искать и время терять; время хранить и время тратить; время рвать и время сшивать; время молчать и время говорить; время любить и время ненавидеть; время войне и время миру (7)... Время любить... Кажется, существует такая штука, как хроноворот, заполучить бы его и... И не посылать Поттеру то дурацкое письмо с предложением собственного тела? А с какого рожна? Написал то, что хотел, написал то, что Поттер заслужил получить в ответ. И вообще, написал о том, о чём... думал... Вот чёрт! Damn! Damn! (8)

Сольвай посидел некоторое время с закрытыми глазами, а потом открыл неизменный блокнот:

Я быстро понял, что тебя люблю.

Пока душа к душе не подлетела,

Бери моё податливое тело,

Скользи по мне. Как море кораблю,

Нужна разбежка чувствам неумелым.

*

Пусть будет первым грубое соитье,

И только похоть нас соединит,

Так свяжет, как железо и магнит,

А пот и сперма Ариадны нитью

Совьет любовь, и лед с души слетит...

В самолёте удалось даже поспать... Поплавать под парусами по чёрной бескрайней пустоте, в которой он был не один... Впервые за последние несколько лет...

Сай был не против экономии, даже настаивал на ней. Несмотря на сказочное поступление (те немалые деньги, что принес в “гнездо” самоотверженный Гуль), отсчитав остающемуся во Франции бухгалтеру сумму с пятью нулями, Малфой в Сольвае Сванхиле вдруг стал прижимист, даже скареден. Но, слегка поспорив, решили всё же прибыть в Калифорнию с помпой. Однако в единственном международном аэропорту Лос-Анжелеса их встречали только менеджер американского тура и двое не слишком презентабельных журналистов.

– Зря только потратились на бизнес-класс! – нудил вполголоса рачительный поэт Сванхиль.

– Недотрах, брателла? – пошутил Ким, который ещё не был в курсе рокировок, произошедших в группе за три дня его отсутствия.

– Недолет, – прокомментировал неудачную догадку Бамси, не совсем врубившийся в диалог друзей. – Ой, что-то меня мутит! – Он вдруг позеленел и опустил сумки на пол.

– Залетел? Бывает. – Весело грохнул беднягу по плечу проходивший мимо на паспортный контроль Свечка. – Мати, беременно... ребенку плохо! – И подхватил ручную кладь Алека.

– Бамси, милый, что ты в самолете пил? – Запрыгала вокруг «мамаша» зубоскалов...

Они направились в Санта-Монику на автобусе Майкла Бринера, толстого дядьки с великолепными зубами и искусственной улыбкой. И прямо там, на колёсах, Сай, не обращая внимания на мелькавшие за окнами красоты жаркого и, пожалуй, самого пафосного американского штата, сумел выбить ещё шесть концертов к оговоренным четырём, договориться о репетициях с местным джазовым оркестром и выпускниками балетной академии, а ещё пересмотреть в свою пользу два пункта контракта.

*

Гарри ворочался всю ночь. Мысли не давали ему покоя и отдыха, текли в голове густой хлюпающей жидкой массой, без остановки. То ему казалось, что написать признание Сольваю – глупейшая ошибка, за которую он ещё дорого заплатит; то он убеждал себя, что ситуация с пошлым предложением Сая объяснима: провокация привыкшего всё время от кого-то защищаться мальчишки; то ему хотелось просто поговорить с Саем, услышать его голос, увидеть глаза – и тогда, чудилось, всё станет понятно и определится раз и навсегда: вместе они с Мотыльком – или нет, одни на двоих у них крылья – или Поттеру придётся развернуться и тащиться пешком совсем в другую сторону, подальше от своей голубой мечты...

Утром, так и не разобравшись со своими думами и даже не сложив их «по полочкам», Гарри решил, что письмо Сая было уж совсем нелогичным, плохо объяснимым. Он больше не мог бороться с гневом: как этот малолетний нахал вообще посмел писать ему такое и почему не отвечает на признание? Пусть хотя бы поржёт над смешным влюбившимся немолодым мужчиной. Но только не молчит. Конечно, Гарри сам написал «не торопись с ответом», но всё-таки ожидал хоть какой-то реакции! А теперь от молчания Сая у него просто прорывало нервы, будто крепкую плотину, сносимую огромной неуправляемой волной.

Поттер позвал домовика: ему внезапно пришла в голову мысль, что тот мог не справиться с «фамильной» доставкой или что-то перепутать, и Сольвай вообще не получил письма.

– Кричер, послушай-ка, – он хотел говорить спокойно, даже начал, но вдруг вспылил, даже не так, пришел в ярость. Навалились какие-то неконтролируемые образы (что-то похожее было с ним давно, в Хогвартсе, когда он видел и воспринимал мир глазами и ощущениями Тёмного Лорда), Гарри вдруг ясно почувствовал, как будто бы, постепенно ускоряя шаг, идет по мрачной галерее какого-то старого дома или замка, по ногам стелется тьма, мигают на стенах факелы, и, открыв неподъемно тяжелую низкую дверь, он приходит в тесное помещение, где натоплено до красноты, накал воздуха таков, что рвёт легкие, и бешенство возникает так естественно, срывая все покровы человеческого, и голова сжимается в тисках... «Пыточная», – сообразил он и, с усилием сдернув с себя злой раж, приказал себе успокоиться. Получилось, отчасти...

– Куда нахуй ты, ушастый бездельник, послал позавчера ночью письмо, что я дал тебе в твои гребаные маразматические лапы?

Домовик втянул плешивую голову в плечи (но его нос торчал вызывающе кверху!), прикрыл морщинистыми веками глаза, закачался как рябина на ветру, однако явно ни черта не испугался хозяйского гнева, да и имитацию исполнил не на совесть, заголосил чересчур истерично, будто обворованная баба:

– Незнамые адресаты у хозяина-а-а! Кричер весь извелся-я-я, не прошло-то письмишко-о-о, нету в адресате благородной крови Блэков, зря старого эльфа заставили изводиться-я-я! Послал Кричер, верный слуга хозяина, сочинение непотребное с сычом на свой страх и риск, промаялся, да птичка тоже вернулась: нетути мальчишки с дурным именем заковыристым в Англии!

– Ах ты, бл... так что, твоя магия разве только в стране срабатывает? Ты же мне Тедди кругом доставал, что брешешь, крыса прямоходящая?

– У-у-у! – завыл Кричер, с комфортом бухаясь ниц (лапы подогнул осторожно и успел, паршивец, подложить кухонную прихватку). – Грязнокровый крестник хозяйский – Блэ-э-эк по бабушке, крови предательнице, Андромеде...

– Заткнись, паскудник. Что ты за чушь порешь? Скорпиус Малфой – такой же Блэк. Почему это ты его не нашёл? Где моё письмо? Куда дел?

Мятежный эльф встал, пригладил полотенце и спокойно ответил, даже без налета волнения:

– Про кровь вам, магам, разумеется, виднее, кхе-кхе, а только мою магию не обманешь, она за последние триста лет ни одной осечки не давала. А письмо хозяина отослал, конечно, будьте благонадежны, Кричер свою службу знает! Только долго идти будет, в Новом Свете ваш полюбов... кхе-кхе-кхе, получатель. Тока к завтряму утром, – нахальный слуга откровенно юродствовал, – или уж самое раннее к ночи сегодня получит весточку.

Гарри даже засмотрелся на этого талантливого фигляра: не замечал особо раньше, думал, просто старая гадина, а тут, надо же... такое дарование!

– Точно знаешь, что будет доставлено?

– Пф! – Кричер даже не потрудился ответить. – Завтрак подавать, хозяин?

– Виски! Нет... – всё-таки одумался Поттер, – кофе, с лимоном, двойной, нет, тройной, и покрепче. Живо!

*

Вечером измаявшиеся в дороге и на первой прикидочной репетиции Мотыльки, просто валившиеся с ног от усталости, запутавшиеся от смены часовых поясов, отказались от банкета и решили лечь спать пораньше.

– Покорителям Америки надо много отдыхать, – сообщил Джимми, шлёпая под задницу полусонного Андриса и подталкивая его в сторону спальни. – Проверим на прочность американские кровати?

– Если завтра на репетиции не выдадите мне сто процентов драйва, то я вас самих проверю на прочность! – Сольвай показал ему энергичный жест ниже пояса. – Спать, долбоёбы!

– Ого! Командор, мне дико нравится ваш настрой! Придётся поберечь драйв для репетиции, – усмехнулся, подняв брови грустным домиком, Свечка и добавил в спину Киту: – Ты, Вель, сегодня спишь на полу! Так командор Сванхиль распорядился!

– Я могу на полу, люблю половую жизнь... во всем её разнообразии, – отозвался покладисто тот и ласково добавил: – А ты, Бамси, у Мати... матери нашей проконсультируйся, вдруг чего не так и теперь тебе не подгузники, а памперсы-тампаксы нужны?

– Поздно, – вполне натурально изображая скорбь, вздохнул Джимми. – Но на гигиену месячных у Бамси можно 9 месяцев не разоряться – огромная экономия бюджета, пожалуй, так и на новый сингл насобираем. Сай, ты доволен? Бережливый ты наш! А ребеночка усыновим – будет сын полка.

– Так тебя... это... целый полк? Ой! – Ну как же Гуль мог утерпеть?

– Плевать, – включился Сольвай, – главное, будут ли алименты?

– Козлы! – заржала «жертва». – Я проставлюсь завтра! Намёк понял...

Сам Сольвай долго устраивался в своей комнате. Никак не мог успокоиться и расслабиться. Разобрал вещи, постоял на балконе. Со второго этажа небольшой виллы, приютившейся у подножия крутой скалы, где поселили «Кrom fendere», открывался отличный вид на залив, на широкий пляж, на пирс. Сияющее колесо обозрения, огоньки лайнеров и яхт, чёткая граница света ночного города и тени океана. Сольвай залюбовался, с удовольствием вдыхая свежий прохладный воздух, и не сразу заметил маленького скромного сычика, уже некоторое время внимательно наблюдавшего за ним и настойчиво теребившего клювом конверт. Ничего себе, разве английские совы так далеко летают?

Сай быстро взял письмо и осторожно понёс пернатого почтальона в холл – трудягу надо было срочно накормить и определить на ночлег.

Читать он завалился на кровать. Было очень волнительно открывать конверт. Сай за это разозлился на себя и решительно надорвал плотную бумагу. Будь что будет!

«Гастроли... «война»... притяжение такой силы не бывает случайным... сердце мне говорит, что мы друг другу нужны... Г.П.»

Саю показалось, что он слышит голос Поттера, Гарри, спокойный, немного дрожащий от волнения, но в целом уверенный и... родной. Серьёзные обдуманные слова серьёзного человека. Признавшего и сказавшего вслух, что Сольвай Сванхиль нужен ему. Не просто как престижная сексуальная игрушка на потеху заждавшемуся стояку, не как популярная личность, а как кто-то, с кем хочется быть рядом. А Сай посмел написать ему такие ужасные глупости!

Он совсем загоревал: ведь всё испортил, дурак! И уткнувшись лицом в подушку, приказал себе спать.

..............................................................................

(1) Киршвассер, кирш – вишнёвый или черешневый бренди.

(2) Братишка (дат.)

(3) LVMH Moët Hennessy-Louis Vuitton – французская компания, известный производитель предметов роскоши под торговыми марками Louis Vuitton, Givenchy, Guerlain, Chaumet, Moët & Chandon, Hennessy и др.

(4) Самая роскошная улица Парижа.

(5) Аэропорт имени Шарля де Голля.

(6) JetBlue Airways – бюджетная американская авиакомпания (которая предлагает крайне низкую плату за перелёт в обмен на отказ от большинства традиционных пассажирских услуг).

(7) Екклесиаст

(8) Чёрт! (дат.)

====== Глава 9. Гость из прошлого ======

Отразиться, оттолкнуться, позабыть.

Растопить страданья воск, застыть

Коркой льда у гейзерной воронки,

Пропустить и постоять в сторонке.

Отраженья, голоса, ошибки –

Мусор лет – поблекшие открытки,

Лепестки когда-то жарких роз,

Как причину юношеских слез,

Так легко забыть и не заметить.

Просто не спросить и не ответить.

Но решиться и идти вперед,

Через боль, проклятия и лёд...

*

Это было нелегко, но Гарри заставил себя не думать про Сольвая (просто громко с разной интонацией несколько раз произнёс перед зеркалом имя «Сай... Са-а-ай...» и решительно отложил эту тему до вечера, запер её в своём доме, в своей спальне). Он полностью переключился на Бруствера и текущие дела. Конец месяца – та ещё писанина и бюрократическая тягомотина. А надо заниматься и профильными делами Аврората (в Шропшире второй месяц буйствует неизвестная эпидемия гномов, в Оффоли за полгода совершено четыре ритуальных убийства магглов, Визенгамот готовится рассмотреть два дела о бытовом нарушении Статута секретности, в Хогвартсе решили перестроить фундамент Северной башни и натолкнулись на древний схрон артефактов), курсантам, хоть и отдыхающим на каникулах, необходимо уделять внимание, да ещё тайный союз с гоблинами требует конкретных, очень осторожных действий. За целый день Поттер даже толком не перекусил, домой завалился поздно и сразу, едва коснувшись головой подушки, отрубился. Ну и хорошо: почти совсем не думал про Сольвая и своё письмо. Разузнал ещё утром, куда конкретно и надолго ли Мотыльки улетели, и немного успокоился. Пусть всё идёт так, как идёт.

Единственный вопрос, который никак не оставлял Поттера, засел колючей занозой в мыслях: почему эльф не смог первый раз доставить письмо Саю по своему «блэковскому каналу», а стал разыскивать адресата и направлять к нему сычика? Такого просто не может быть. Получается, что Скорпиус Малфой – не Блэк? Бред, ошибка! Эльф чувствует и безошибочно находит магов даже с очень незначительной частью крови его исконных хозяев. И что это значит? Или старикан Крич серьёзно сдал (ну, что ж, как это ни печально, но и эльфы рано или поздно теряют свои способности, хотя злобный хитрый зануда не слишком похож на пенсионера-маразматика), или... Второе «или» как-то не очень чётко складывалось в голове. Как единственный правдоподобный вариант: Скорпиуса всё-таки удалили из рода (мало ли, что Нарцисса считает иначе), поэтому он и потерял магическую связь с предками-Блэками. Получается, что Хорёк стёр сына с родового гобелена? Вот же мстительный сучёнок, в смысле, сука, взрослая, но всё такая же, как и в юности, сука!..

Оказалось, что во сне Гарри прокручивал в голове все эти мысли и терялся в сомнениях. Проснулся уставшим, будто целую ночь камни таскал, да ещё и первое, что увидел спросонья – довольную физиономию Кричера (то ещё зрелище!). Домовик (за несколько минут до звонка будильника, садист!) радостно и подчёркнуто услужливо сообщил о том, что получил сигнал: письмо Сольваю Сванхилю доставлено.

Ну что ж, подумал Гарри, теперь остаётся ждать ответа... Или... не ждать, а разузнать все делишки и заморочки их Чистокровных Величеств господ Малфоев, можно ведь? Сидеть сложа руки – не метод Гарри Поттера.

Память услужливо подсунула картинку: он сам и Сириус у блэковского гобелена. Секретная комната, на стенах – искусная вышивка: диковинные узоры, многочисленные портреты и фигуры в исторических костюмах с именами и датами рождения, золотые веточки, протянувшиеся от предков к потомкам. Так-так-так!

– Крич, едить тебя скалкой в боггартову плешь, где коврик родовой? Немедленно открой гобеленную. Имею право и желаю лицезреть, как наследник! Надеюсь, твои кошачьи приятели не в ней почивают, – поддел строптивого слугу Поттер.

– Ждите, хозяин Гарри, сие требует времени, замки проржавели. Злой хозяин, немилосердный... – пешком неспешно удаляясь из комнаты, речитативом изобразил эльф. – ... И глупый, кто ж с магическими древами шутит? Полукровка, что возьмешь! – на три тона ниже, якобы про себя, пробурчал он. Нет, ну прямо сэр Лоуренс Оливье в лучших ролях!

Гарри отправился в ванную, даже успел на кухне запихнуть что-то в рот и наспех запить чашкой кофе; каких-то двадцать минут ожидания – и домовик позвал его; всё семейство покойного крестного, запечатленное на века магией на огромном шелковом гобелене, предстало пред ясны очи Поттера.

– Стой, Кричер, не сердись. Помоги разобраться, тут многое на каком-то... кельтском наречии, что ли?

– Неужели хозяин не знает, что надо капнуть крови, чтобы быть допущенным читать знаки, пф!

– Ты бросай мне фыркать, нахватался у блохастых! Иначе кальсоны Вальбурги – в лапы, жопа об жопу – и разбежимся, коли тебя тут у нас так тошнит! – пригрозил Поттер. Он не злился всерьез, но то, что приходится воевать с собственным домовым эльфом, напрягало. Вот с детьми у того были любовь и согласие, ну что за гадство!

Гарри приложил к рунному орнаменту сине-золотого артефакта проколотый палец, капелька крови впиталась в нити – надписи стали понятны. Себя, но почему-то только с одним старшим сыном, он обнаружил в левом углу в картушах (1), отличающихся от остальных максимальной скромностью; имена урожденных Блэков были обведены богато украшенными овальными рамками. Гарри нашел Андромеду (сильно истлевшее, но восстанавливающееся, вполне различимое изображение), Тедди... ага, но крестник – явно не наследник... жалко. Над подписями Сириуса и Альфарда так и остались выжженные чёрные пятна с неровно оплавленными краями... Под самым потолком – веточка с простеньким свитком «Невилл Лонгботтом», неожиданно, право. Хотя магический мир очень тесен. Вот – Нарцисса и Драко. Так, а где же?..

А Скорпиуса Гипериона Малфоя на гобелене действительно не было!

*

Решение Гарри принял быстро. Прислушавшись к себе, немного подумав и суммировав всё, что узнал (фрагментарно из дневника Сая, из дела Малфоев, документов Аврората и, главное, из последней записки, которую он, уже успокоившись, назвал условно «с мальчатинкой»), аврор Поттер заключил: с единственным сыном Драко почему-то был холоден и жесток, даже бил... Хотя, бесспорно, заботился о нём... Значит, что-то не так, и весьма. Загадка. Причина всего этого явно имелась и, чтобы её понять, необходимо встретиться с Драко Малфоем – разведать, что эта тварь белобрысая с книгой рода сделала и как могла повлиять на изгнание Скорпиуса и из блэковкого наследия.

Ведь тогда получается, у мальчишки вообще никакой магической защиты не осталось, и Нарцисса ошибается, что он в безопасности...

Видеть Хорька не хотелось. «Не хотелось» – скромно сказано: даже от мысли о встрече начинали ныть зубы. Ещё несколько часов назад, любому, заикнувшемуся в присутствии Поттера о том, что тому нужно (в здравом уме и твёрдой памяти, не под действием чар или убойной дозы алкоголя!) разыскать Хорька и побеседовать по... личному делу, Гарри в весьма понятной и не факт, что сдержанной, форме объяснил бы, насколько тот не прав, категорически. Но во вновь открывшихся обстоятельствах Поттер, скрепя сердце, воспользовался своим чином и небольшой подтасовкой аргументации, что делал исключительно редко, и направил экстренный международный запрос в датский Орхус (2). Уже через сорок минут он знал и нынешний адрес Драко Малфоя и даже то, что искомый субъект находится в этот час дома.

Заказать порт-ключ до Дании было не слишком сложно, сделать это максимально скрытно тоже удалось.

А вот подтолкнуть себя к двери – это отняло у Гарри Поттера много усилий.

Ну, вперёд, и без особых рефлексий!

*

Первое, что он почувствовал, сделав шаг от зоны перемещения – ветер. Заметно более прохладный, чем дома, он ударил Гарри в лицо. Сопротивление прошлого, настоящего и будущего... Патетично, но так в тему для приготовившегося к нелёгкому напряжённому разговору Поттера. Да ну, если честно, то не готовившегося ни капли. Потому что подготовиться к встрече с Драко Малфоем, которого не видел больше двадцати лет – то же, что перелететь на метле на Северный полюс – теоретически возможно, практически такого никто никогда не делал.

Нужный адрес нашёлся довольно быстро. Только подойти к дому Гарри решился не сразу, огляделся. Среднеевропейский жилой квартал, всё чистенько, даже вылизано, остролистный падуб у невзрачного фасада. Напротив дома – высокие стены из красного кирпича: здание старой постройки, возможно, бывшая фабрика; в таких в наши дни устраивают что-то типа народных домов (зал для танцев и масса мастерских, куда после работы приходят горожане, чтобы заняться возрождающимися ремеслами – ткачеством, гончарным искусством или даже живописью)... Не так представлялся дом Драко Малфоя, хотя... в принципе, никак не представлялся.

Поттер твёрдо решил относиться к визиту, как к сложному, но выполнимому рабочему моменту – максимально бесстрастно и хладнокровно, и, заранее откашлявшись, поднялся на невысокое крыльцо.

*

– Д-у-ра-а-а-ак ты, Поттер! – сказал Драко, окунув лицо в сложенные ладони, истерично-весело, задорно...

«Просто истерично», – понял Гарри, когда тот поднял голову и посмотрел на него, поведя плечами, зябко, будто простыв на ледяном ветру. Едва переступив порог невзрачного стандартного домика, где обитал бывший школьный враг, Гарри прихватил его за грудки и прямо с места в карьер задал вопрос о Скорпи.

Секундное непонимание в ответ, удивление во взгляде, но не особо эмоциональное, заторможенное... замороженное. Потом болезненный смех:

– Дурак ты, Поттер!

Хорек постарел, как-то усох и был уже не стройным, а просто тощим и... жалким? Нет, хрупким, словно засохший букет: вроде и красиво, но ясно, что перед тобой только трупы цветов...

– Скорпиуса я не проклинал. Не в моих, так сказать, полномочиях.

Драко отпихнул от себя Поттера, поправил пиджак и галстук, видно, собирался до внезапного появления аврора куда-то идти:

– А чтобы ты не зверел и какой дрянью в меня не пульнул, скажу и без пойла вашего аврорского, развязывающего языки: из рода не изгонял. Правда, гобелен и книгу сжег. Что ещё? А то я спешу, меня аудитор ждет.

Гарри отступил:

– Ты не удивлён?

Они так и стояли друг напротив друга в маленькой передней.

– Тем, что ты с расспросами явился? Нет, пожалуй, даже ожидал. Тайное всегда когда-нибудь становится... Так что, чтобы там тебе моя мать не наговорила, не проклинал... с гобелена не выжигал. И не зачинал даже, – совершенно спокойно сказал Малфой.

Гарри уже собрался продолжить вопросы, но внезапно до него дошло:

– Как это?! – оторопел он и заморгал растерянно. С языка сорвалось само собою: – Сай... не твой сын?!

– Сай? Не знаю такого. А если ты про Скорпиуса, то он – сын рода, наследник. Папаша тогда, ну, помнишь, когда я тебя послал... По-о-омнишь, вижу... – криво, будто пряча зубную боль, усмехнулся Драко. – ... Отец наложил на меня, на меня, Поттер, на меня... – буквально ввинтился он взглядом в глаза изменившегося в лице Гарри, – проклятие Холодного Сердца. Узнал про нас – и пару раз взмахнул палочкой... вот и решение проблемы! А это больно, очень больно, когда у тебя в груди фигня такая... И последствия всякие интересные – импотенция, например. – Драко хрипловато засмеялся. – Здорово в шестнадцать лет, а? Этим проклятием давно не пользовались, лет двести – вот тут Люциус сам себя и наказал... Никогда не берись, гриффиндорец, за непроверенное тухлое колдовство!..