Текст книги "Кrom fendere, или Опасные гастроли (СИ)"

Автор книги: Smaragd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 89 страниц)

– Хозяин Гарри ничего не понимает – это благороднейший брид (1), первых щенков людям феи подарили, не современные стрекоталки безмозглые, а… – Крич как-то странно замялся, нахмурился и встряхнул головой, будто прогоняя нахлынувшие воспоминания. – Феи на них раньше ездили, у собачек до сих пор сёдла на спинках нарисованы. А наш питомец – топ (2). В пяти поколениях у Олсопплэрда Перла Тайгера П…

– Стоп! Я понял. Мы с детьми уходим в кино, погуляйте тут недалеко, кинолог, ты ж подумай! Вот и приучи животное на месте дрыхнуть. На собачьем! И писать на травку, а не на дизайнерский ковёр. И грызть свои игрушки, а не мои носки.

Когда дверь за строгим Поттером закрылась, Кричер, поглаживая коричневую в тигровинках, блестящую спинку и белоснежную грудку ушастого малыша, закончил:

– 35 абсолютных чемпионов Англии, не то, что у хозяина Гарри – только два ордена Мерлина… полукровка, пф!

*

Лили уговаривала их идти на «Трансформеры – 8. Сердце из керамотитана» или на «Аватар – 6», но потом передумала.

– Эти фильмы слишком длинные, – заявила она, – а я теперь не одна, у меня Коржик, он будет скучать, пойдём на короткий мультик. – И купила билеты на сеанс «Ледникового периода. Сага. Бивень за бивень. Часть 2»…

Вечером дети принялись строить во дворе собачью площадку. Гарри, сославшись на необходимость поработать с документами, сумел отмазаться от этого крайне увлекательного занятия. Он, наблюдая за процессом со второго этажа, хотел было намекнуть бравым строителям, что Коржику вряд ли понадобится двухъярдовый глухой барьер и двухэтажная будка с балконом и крышей в виде стеклянной солнечной батареи, но благоразумно решил не вмешиваться.

Накормив поздним ужином усталых, но счастливых «малышей» (всех четверых), наблюдая, как «деточка» Джеймс пьёт молоко, вытирает рукой белые «усы» и шмыгает носом, а Лили, совершенно засыпая за тарелкой, подсовывает под столом щенку самый лучший кусочек от своей ватрушки, Гарри подумал, что очень счастлив, сейчас… и вообще, но для полного счастья ему чего-то не хватает… Неуловимое, неосязаемое, легчайшее ощущение, как частичка от крылышка бабочки, покрытого перламутровой пыльцой, принесённая из далёких краёв путешественником-ветром…

*

Перед сном он перечитал в сборнике редких магических существ статью о древних оркнейских демонах. О накилеви там приводилась довольно противоречивая информация. Вроде бы шотландцы считали, что это злобное морское чудовище с человеческим торсом и плавниками вместо ног, с пастью огромной, как у кита, и ядовитым дыханием, с единственным глазом и способностью к пламяизвержению, без кожи, с просвечивающимися внутренностями. Накилеви якобы боится пресной проточной воды, зато обожает свежее мясо, особенно человечину. Эх, магглы, магглы… На самом деле накилеви – нечто гораздо более опасное, даже современными колдозоологами мало изученное… В общем, зря Гарри читал это: конечно, ему приснился ужасный демон, охотящийся за детьми. Поттер никогда не отличался особой впечатлительностью, но на этот раз метался и кричал во сне, пытаясь предупредить маленьких Альбуса и Лили, гуляющих по берегу моря с коротконогим овчарёнком, о чудовищной опасности, готовой утащить их в пучину. Он охрип, но дети его так и не услышали, радостно подходя всё ближе и ближе к месту гибели…

Такие страшные, по-настоящему страшные, сны ему давно не снились… Но потом ночной кошмар утонул и почти растворился в народной балладе, которую Гарри распевал с Роном и другими друзьями в каком-то уютном кабачке. В полутёмном зале трещал очаг, на вертеле жарился целый барашек; на них на всех были надеты льняные рубашки и штаны с кожаными заплатами, козьи тужурки; пиво пили из деревянных кружек, а наливали, просто зачерпывая, из большой бадьи; раскачивались в такт заунывной мелодии, которую каждый тянул на свой лад, и пели, кто во что горазд…

Не вздорные слухи – кровавая жуть.

Кошмарную повесть я вам расскажу

О лошади дохлой, о круге камней

И глупом бродяге... Садитесь скорей!

У фермы одной, в древнем каменном круге

Случилась беда – горе нашей округе!

Как в этом местечке чудесном и тихом

Могло появиться костлявое лихо?

Чудовище смерть и несчастья несет,

Кого только встретит – в куски раздерет!

Вы поняли, что я имею в виду?

Я о Накилеви рассказ поведу!

С бряцаньем костей из круга камней

Накилеви является в полночь!

Так кто же, ответь,

Обрек нас на смерть?

Кто эта безмозглая сволочь?!

Лишь только о чудище все говорят,

Проклятье и ужас в округе царят,

Деревня пустеет, таверны горят,

Старейшины в гневе и карой грозят

Тому, кто чудище выпустил в свет.

Лишь только поймаем – он даст нам ответ!

Мы вздернем его на ближайшей сосне —

Пусть джигу станцует он нам в вышине!

Полночной порой за кровью людской

Спешит Накилеви – убийца!

Так кто же, ответь,

Обрек нас на смерть?

Кто выпустил в мир кровопийцу?!

Кричи – кричи,

В безлунной ночи

Накилеви приходит за нами!

Так кто же, ответь,

Обрек нас на смерть?

Кто продал нас всех с потрохами?!

Где кровь пролилась в древнем каменном круге,

Там ужас родился! Мы стонем в испуге.

Дрожи! Накилеви тебя раздерет

И сердце твое темным пивом запьет!

Я ноги отсюда спешу унести,

Но все же успею я произнести:

Один колокольчик и старая кляча —

А столько стенаний, и горя, и плача!

Не спастись никому,

И по одному

Накилеви нас всех уничтожит!

Так кто же, ответь,

Обрек нас на смерть?

И где эта гнусная рожа?!

С бряцаньем костей из круга камней

Накилеви является в полночь!

Так кто же, ответь,

Обрек нас на смерть?

Кто эта безмозглая сволочь?! (с)

– Кто эта безмозглая сволочь, что не даёт поспать в воскресенье?! – прорычал Поттер, над головой которого уже больше минуты что-то пищало, гудело, трещало и мигало. Он несколько секунд, щурясь и не понимая, смотрел на шипящую искрами надпись в воздухе: «Тревога! Маг в опасности!», потом вскочил рывком, стремительно оделся, нацепил защитный жилет и аппарировал прямо из комнаты, в нарушение правил приличия, по схеме экстремальной трансгрессии, почти разбивая защитный купол собственного дома. Сигнал от маячка, сработавшего в доме Нарциссы Малфой, смолк сразу же, как только Поттер исчез. Перепуганный Коржик, самовольно пристроившийся спать у него в ногах, свалился на пол и описался в тапок.

……………………………………………………………………..

(1) англ. breed – племя, порода

(2) top – вершина, макушка, наивысший

Alsopplaird Pearl Tiger Prince Lewin:

http://www.pichome.ru/DOm

7-4

Исландские лошадки невелики ростом, сообразительны, доброжелательны и терпеливы – лучшего коника для детского спорта не найти. Помнится, Икар Хой – серебристо-вороной «великан» в яблоках, коренастый и чуть грубоватый, графитно-шоколадный, с седой косматой гривой и длинным хвостом – достался Драко в полцены именно из-за нестандартно высокого для породы роста, да и та цена была для семьи весьма ощутима, почти неподъёмна. Но Драко решил, что сыну нужен приличный конь, и заплатил затребованную сумму.

Нарцисса чистила Икара специальной перчаткой, угощала морковкой и вспоминала Скорпиуса: как он привязался к коню, каких успехов достиг в выездке и конкуре. Мальчик был так талантлив во всём… «Ах, ах, сокровище моё, душа моя, милый, милый…»

Конь довольно похрапывал, с аппетитом жевал, сторожко шевелил ушами и покачивал большой тяжёлой головой. «Красавчик», – называл его Скорпи и вечно таскал ему яблоки – так и ходил с оттопыренными карманами, чем часто раздражал отца.

Июльские ночи – светлые, белых ночей, как в Дании, в Англии не бывает, но так легко, закрутившись по дому, принять поздний вечер, ложащийся густыми тенями на двор, всего лишь за начало сумерек. Воспоминания и печаль тоже скрадывали ощущение времени – Нарцисса всполошилась, только когда услышала пиканье возвещающих полночь часов, раздавшееся из открытого окна соседнего коттеджа. Она поспешила к выходу, расправляя за собой полог магического защитного шатра, устроенного в конюшне, но было поздно…

Споткнувшись о ведро с овощами, она упала и выронила из рук свой амулет, второй выпал из кармана, третий, оборвавшись на шейном шнурке, отлетел назад, как намагниченный. Поднимаясь, Нарцисса увидела сбоку, на соломе, тень. Сначала неясная, она уплотнялась на глазах, приближаясь, подползая вплотную, разрастаясь, начала дымиться и потрескивать занявшейся от огня соломой. Тень восьминогой лошади…

Икар тревожно потянул трепещущими влажными ноздрями воздух, захрапел громче, потемнел, почернел, как уголь, сделался такой же «сальный», блестящий. Его серебристо-белая грива тоже почернела, быстро выросла, достав до земли, начала сплетаться в сложные узоры-косы, из глаз побежали чёрные слёзы, превращаясь в кровавые; страдальческое ржание вырвалось из груди – конь не хотел превращаться в то, во что превращался, но не имел сил своим слабым звериным умом сопротивляться тому, чему мало кто способен сопротивляться…

Его кожа покрылась зловонной слизью, сделалась прозрачной, выступили жёлтые кости, на спине из костей же выросла человеческая фигура с головой настолько страшной, что многое повидавшая на своём веку колдунья Нарцисса Малфой от этого зрелища без сил осела на пол. Когда из головы, откуда-то сбоку, вылез толстый язык и клацнули зубы, Нарцисса на одних руках, обдирая локти в кровь – ноги отнялись – поползла к выходу. Её подняло в воздух, как пушинку, и легко кинуло о потолочную балку. Несколько точных попаданий сильными заклятиями лишь разозлили накилеви – шипастые гибкие прутья, вытянувшиеся из хвоста, выбили волшебную палочку из руки Нарциссы, распяв сопротивляющуюся, дёргающуюся и рвущуюся из невыносимых пут женщину под потолком. Демон замер, то ли рассматривая свою жертву, то ли выбирая, с какого места на её теле лучше начать.

– Ты меня выпустишь? – раздался в голове Нарциссы голос. Голос её малыша Скорпиуса. – Я хочу погулять.

Она оказалась на полу и закашлялась, согнувшись; из горла закапала кровь. Накилеви прекрасно чуял, что выбраться из двора, серьёзно защищённого магией, будет очень сложно. Волшебная палочка подкатилась обратно к руке Нарциссы:

– Ты меня выпустиш-ш-шь.

Открыть глаза Нарцисса не могла – их щипало от едких слёз, но голос внука звучал совсем рядом. Она как под гипнозом встала и почти вслепую пошла к воротам, уже направила волшебную палочку для снятия чар. Но замерла. В последний момент развернулась и ударила зелёной молнией по демону. Тот взвыл и, грязно бранясь, прыгнул на упрямую колдунью.

*

Из-за забора валил густой чёрный дым, но натыкаясь на невидимый защитный купол, растянутый над двором, заворачивал свои бешеные клубы обратно к сараю. Поттер довольно долго возился, прежде чем смог открыть себе проход на защищённую чарами территорию. Если бы не его огромный опыт и не парочка хитрых универсальных Взламывающих, применение которых разрешалось лишь высшим чинам Аврората, то пробить весьма мощный «забор», который нагородила Нарцисса Малфой вокруг своего дома, и особенно вокруг двора, где сейчас бушевал совершенно незаметный с улицы пожар, Главный аврор не смог бы.

Тушить огонь времени не было, но дождик локального масштаба Поттер у себя за спиной организовать догадался. А вот ворвавшись в сарай, разнеся ворота в щепки, он остановился как вкопанный и, признаться, растерялся. Оборотень – оборотнем… оборотней он, что ли, не видел… Очень пожалел, что не вызвал подкрепление…

В тлеющей соломе копошилось, чавкая, мерзкое костлявое создание, лишь силуэтом похожее на коня. Дым и мрак не давали раннему утреннему свету проникнуть сюда, но присмотревшись, Поттер увидел в лапах монстра – или в копытах, или как там называются ужасные конечности накилеви? – окровавленную женщину. Нижняя часть её тела исчезла в зубастой пасти.

Накилеви – демон, имеющий волю. Усиленный двойной Империус оглушил его, но лишь на несколько мгновений. Поттер как раз успел вытянуть Нарциссу из страшной пасти. Кажется, её ноги были изранены, но не оторваны – кровавое месиво из человеческой плоти, обрывков платья и зловонной слизи не давало возможности хоть что-то рассмотреть.

Следующую минуту Поттер, отпихивая Нарциссу в угол, бросался в разъярённого оборотня всеми заклинаниями Воды, какие только смог припомнить. Это дало ему время сплести магический кнут из водорослей, им он и загнал обезумевшее чудовище в специальную клетку. Клетку быстро вытолкал во двор, где поднял над забором, чтобы до неё быстрее добрался свет восходящего солнца…

Сидя в размокшей глине, перепачканный чужой кровью, совершенно обессиленный Поттер, дожидался целителей из Мунго и поддерживал на коленях голову Нарциссы. Шевелить, а тем более аппарировать в одиночку человека с такими серьёзными физическими и магическими ранениями было нельзя, и Гарри, как умел, сохранял состояние несчастной. Посреди почти выгоревшего двора стояла клетка с конём. Гарри время от времени с тревогой посматривал на него, но Икар при свете утра выглядел обычным животным, только очень грязным, мокрым и странно притихшим. Надо было как можно быстрее избавиться от него, иначе у и без того попавшей в переплёт миссис Малфой, да и у самого Главного аврора будут неприятности с Визенгамотом. Опасность для окружающих оборотень тоже представлял нешуточную.

Поттер уже прикинул в голове, как бы поскорее и без шума уничтожить отродье, сообразил, что один всё-таки не справится без риска, поэтому собрался вызвать ликвидаторов.

– Это его конь, Икар, – словно поняв его намерения, очнулась Нарцисса (Гарри, задумавшись, даже вздрогнул) и заговорила, едва шевеля губами. – Внука, Скорпиуса. Не убивайте, мистер Поттер, Гарри, пожалуйста.

– Вы бредите. Успокойтесь, никто не угрожает вашему внуку. Я уверен, что с ним всё в порядке. Не тратьте силы, молчите, сейчас прибудут медики.

– Я знаю, что со Скорпи всё хорошо. Я про коня. Он его любит. Очень.

– Миссис Нарцисса, прошу вас, успокойтесь. Вы ранены. Конь больше не причинит вам вреда.

– Не надо. Не убивайте. Он его любит.

Гарри слушал сбивчивую речь Нарциссы, её слабый голос, бульканье и хрипы, клокотавшие в неровно вздымавшейся груди, и потихоньку нашёптывал обезболивающие заклинания: понимал, что она говорит сейчас что-то очень важное, для самой себя и не только…

– Я ради Скорпиуса. Совершила глупость. Конь не болен. Он просто. Проявил породу. Когда мальчик покинул земли Дании. Он сбежал от нового владельца. И попытался плыть куда-то. На поиски. Его поймали. В море. И магический суд. Признал его опасным. Я. Не знала, что делать. И заплатила тёмным личностям. Простите, я их. Не назову. Вы… открыли дело?

– Нет, что вы, – даже растерялся Поттер. – Я… помогу. Вы сейчас не о том думаете, всё обошлось.

– Гарри, конь очень любит Скорпиуса, поэтому и стал таким. От разлуки. Накилеви сильно верные, они при хозяине никогда никого не обижают, не перекидываются, но когда у них отнимают любовь, то просыпается демон. Не убивайте его, он не виноват, это всё я.

Ответить Нарциссе было нелегко. «Вот блядь! И тут любовь! Что, повзбесились, что ли, все?..» – Гарри поглядывал на коня. У того крупной дрожью дрожали бока и ноги, а косматая пепельно-серебристая чёлка паклей повисла на влажных блестящих глазах, полных слёз.

– Хорошо, – вздохнул Гарри. – Я постараюсь что-нибудь придумать…

Уговорить колдомедиков не обращаться с заявлением в Аврорат стоило большого труда, но они поверили очевидной лжи Поттера о секретной спецоперации – или сделали вид, что поверили. Нарциссу со всевозможными предосторожностями отправили в госпиталь, дав предварительный, вполне оптимистичный прогноз по поводу её выздоровления.

На зачистку места происшествия ушло больше часа. Ещё через час исландский серебристо-вороной пасся в надёжно защищённом загоне на лугу недалеко от Норы. Рассказать Рону все обстоятельства дела Гарри не мог, но друг особо и не спрашивал.

– Красавчик какой, – любовался тот Икаром, мирно щипавшим травку и отгонявшим длинным белым хвостом назойливых оводов. – И правильно, что перевёз животное из города. Здесь ему будет простор и покой.

– Нет. При первой же возможности, как можно быстрее отправлю его в заповедник к Чарли. Уже договорился, только организовать всё надо путём. Конь опасен, и весьма, не расслабляйся, Рон. Считай, что работаешь код «два ноля», как в молодости, да? Но к вечеру я кое-что придумаю…

Единственный предмет, имевший отношение к Скорпиусу, который пришёл Гарри на ум, хранился в канцелярии Аврората… Стоило серьёзно занервничавшему к ночи коню сунуть под нос бумажку, написанную несколько дней тому назад собственноручно Сольваем Сванхилем, как тот успокоился, сделался покладист; ни в полночь, ни в «час ведьм» с ним не произошло ничего особенного, он прекрасно перенёс путешествие в румынский драконий заповедник, где впоследствии доставлял Чарли Уизли и его коллегам не больше проблем, чем любой из их подопечных…

На следующий день, к вечеру, когда Гарри смог немного выдохнуть, решив проблему с Икаром, к нему подошёл озадаченный Тедди Люпин.

– Простите, шеф, но… У нас из дела пропало заявление. Невиданный случай. То самое, что писал этот датский парнишка-артист на материальную компенсацию. Я точно помню, что подшивал его, а теперь… Нужно служебное расследование?

– Забей! – Беспечно отмахнулся Главный аврор. – Бруствер всё равно сказал, что эти артисты могут засунуть себе своё заявление… Ну, поругался, в общем, Министр. Так что считай, что… э… конь эту бумажку сжевал.

– М-м-м, – с пониманием покивал Люпин, – да-да. – И подумал: «Устал командор. Всего себя работе посвящает. Пора бы ему в отпуск».

7-5

Оливер уже ждал его в маленькой съемной квартирке в Баттерси, которую они арендовали после того скандала с фотографиями. Он сидел на кровати, непривычно встрёпанный и смурной.

– Где голливудская улыбка, звезда? – Поттер сбросил с плеча лёгкую куртку, которую непонятно зачем притащил с собой: лето уже раскочегарилось, и вечер был душный, видимо, назревала гроза. В открытом окне горячий ветер трепал легкую синюю шторку. – Устал, Вуди?

– Иди ты со своими шуточками. Выпьешь? – Тот вяло махнул рукой в сторону низкого столика с заранее приготовленной батареей бутылок. – Тошно что-то.

– Брось. – Гарри сел в кресло напротив Оливера. – Случилось что?

– Да вот именно, что ничего… А может, и случилось. И рассказывать вроде нечего, но, Мерлин, как же всё достало! – голос Вуда звучал тускло и как-то задумчиво. – Гарри, ты… счастлив?

– Ну, началось! Не думал от тебя такое услышать.

– Я, по-твоему, не человек? Так, мартышка на лиане, которая кокосы ловить только и способна? – Оливер не злился, закурил и по-маггловски потряс спичку, чтобы затушить, но из-за сквозняка пламя только сильней разгоралось, ползло к пальцам, и он, зашипев, уронил её на ковёр, обжегся. – Вот бля! Так ответишь?

– О, черт, Олли, не знаю! – Гарри достал из кармана брошенной на спинку кресла куртки трубку, тоже раскурил, вдохнул первую, самую сладкую, затяжку. – Ты же сам про меня всё знаешь… работа, дети, дом.

– Поттер, мне почти сорок пять, сегодня я слил матч с «Горгульями». – Вуд помолчал, вовсе не ожидая реакции, а просто взял паузу, размышляя вслух. – В первый раз… Они меня берут тренером, контракт на пять лет. Бабло сказочное посулили… Вот, завтра контракт подписываю. Тайно, блин! Что скажешь?

– Да ничего, обычное дело в спорте.

– Ты не пытайся быть снисходительным, тебе не идет. – Вуд вдруг поднялся и, скинув рывком рубашку, встал Гарри между разведенных ног. – Мне хочется сделать что-то особенное. Напоследок.

Он наклонился, обнял Гарри за шею и притянул к себе, прислонясь голой грудью:

– Жаль, что у нас всё было неправильно. А могло бы ведь что-то дельное получиться, кроме перепиха. Как думаешь?

Поттер слегка отпрянул и снизу глянул на друга… друга и ничего более:

– Нашел себе кого-то? – вместо того, чтобы ответить, спросил сам.

– Пока нет… И вряд ли найду. – Оливер легко отстранился, разжал руки, отступил на шаг. – Развожусь с Джулией, застала меня с девчонкой. Всё непросто… Э-э-эх! – Он закинул руки за голову и потянулся, привстав на носки. Закат осветил рельефы мышц и кинул на стену монохромного двойника Оливера Вуда.

– Отступных просит или скандала желает? – Гарри было не всё равно: прощание с Олли, хоть и предчувствованное интуитивно, рвало какую-то струну в его сердце. Но вызывало не боль, а тихую печаль…

– Девочка, с которой я переспал… Не думай, всё по обоюдному согласию было – внучка Вильгельмины Саранс-Бювьер, французского Министра магии, балерина.

– Да, вляпался ты, брат! – Гарри переключился на режим «друзья в беде». – Что будешь делать?

– Знаешь, – Вуд сел на диван боком, упер в подлокотник локти и положил подбородок на сплетенные корзиночкой пальцы, – она говорит, что любит меня.

Поттер профессионально отмечал все телодвижениям Оливера и ему показалось, что тот… доволен. Ну, может, и не то что доволен, но расслаблен точно.

– Веришь?

– Пока нет, но попробовать стоит, как думаешь?

– Не знаю, Вуди. А что сердце говорит?

Гарри почувствовал, что ему надо выпить. Вот срочно так, позарез!

– А сердце мне говорит, что больше у меня выбора не будет и надо брать, что дают.

– Ну, брать – это понятно, а сам-то… Сможешь полюбить? – Поттер, плюнув на сомнения – какие тут экивоки! – потянулся за пузатой бутылкой, одним движением скрутил крышку и жадно приложился к горлышку.

Вуд наблюдал:

– У меня же когда-то получалось… в юности. Полюбить. Знаешь, как я в одного ловца был… по уши.

Кадык Гарри еще пару раз дернулся, как застрявший в шахте лифт; он выдохнул и смахнул невольную слезу, опустив ополовиненную бутылку:

– Кто такой, я знаю? Играли вместе?

– Да, может быть… Но он моложе был, пацан совсем. Тощий, в очочках. Гарри Поттером звали, не знаком? – Олли улыбался, спокойно наливая себе виски в квадратный стакан. – Вот, оливки есть, закуси.

– Бля… – сдержанно высказался Гарри.

– Твоё здоровье! – Вуд выпил залпом.

*

И бредя домой по сонным улицам столицы, и вспоминая прошедшую ночь, признание Оливера, их, как обычно, пьяный секс, прощание, Поттер понял, что было, было что-то в самом начале их связи – диссонанс, стушевавшийся за три года… И, наконец, уже входя в дом, прозрел – никогда не разрешал он Вуду ни одного поцелуя в губы, расставив в первый же раз точки над i… И еще одно – алкоголь всегда был в их постели обязательным третьим…

*

– Давай, только не спеши! – Гарри откинулся на подушки.

Олли потерся о его пах щекой, неприятно царапнув отросшей щетиной, вытер губы:

– Неутомимый! Пятая подача… Уже готов, ну надо же!

Гарри нетерпеливо столкнул его с себя, сел и стал разворачивать Вуда на спину:

– Молчи, вратарь! – он быстро раскатал латекс по своему члену. – Уже светает.

Оливер подвинулся ближе, бесстыдно раскрылся, придерживая колени руками – аллегория блуда – с темнеющим на фоне светлой кожи членом, с покрасневшей, как распаренной, и припухшей промежностью, весь потный, залитый спермой… Он, слегка опустив веки, улыбался, готовый принять любовника, отдаться… Поттер помедлил, поднял с пола недопитую бутылку, тонкой струйкой вылил виски на грудь вздрогнувшему от контрастного ощущения Вуду. Потом наклонился и слизал холодную влагу, стекающую по кубикам пресса, подержал во рту его начавший подниматься пенис и, быстро поменяв позу, дернул уже забалдевшего Оливера за бедра на себя. И вошёл…

Сразу сорвался на бешеный темп. Опираясь на обе руки, в крепком захвате ног партнера на своей пояснице, как в тисках, Гарри, разрывая реальность и уходя в красный туман горячего, лихорадочного, словно наркотический приход, оргазма, ещё попытался задержаться на пике, причиняя себе и любовнику тянущую, сладкую боль, и рухнул в безумие спазмов животного наслаждения…

Кажется, даже закричал, чего раньше за ним не водилось, но услышал это будто издалека и голоса своего почти не узнал…

*

Когда он опомнился через несколько минут, то увидел, что на разложенном диване рядом с ним спит как убитый Оливер Вуд, завернувшийся в шелковый флаг английской сборной! Золотые львы на карминном фоне… Гарри, тупо соображая, откуда тут взялось это полотнище, прошелся тренированным аврорским взглядом по захламленной комнате и приметил вывернутую наизнанку, объемную спортивную сумку и разбросанные вокруг нее сувениры, вымпелы, подарки фанатов, мягкие игрушки, другие мелочи, пачки маггловских денег… Олли готовился к побегу из большого спорта.

Серьезно пьяный Поттер (явно перегнул палку сегодня, почти два галлона выжрали на двоих, так и помереть можно! Он прислушался к дыханию спящего уже не любовника…) острей почувствовал, что подкатывает тоска. Хотя дома всё хорошо и с Вудом вроде разобрались по-доброму, а вот – тоска и всё неправильно, будто какой смердофалд кусок бока у него откусил, и сквозняк задувает прямо в душу.

– Вот так обстоят дела… И хватит себе врать! – вслух заявил он. – Тут должен кто-то другой рядом быть, потому что я этого хочу! И это будет правильно!

Вдруг дурацкая в своей злобной удали, вывернутая пьяной логикой мысль прыгнула Поттеру в голову: «А не послать ли тому, кто так гордо улетел крылышками махать во Францию, записочку? А? От старой скотины, зверю-ю-юги, которая еще о-го-го! Эк он меня на прощание… Сбить с мальца спесь! Точно! Какое ещё нахер прощание? Получу... добьюсь, потому что хочу!»

Свесившись с дивана и призвав из штанов палочку, а из кармана куртки – блокнот, Гарри Поттер бойко сочинил злое, похабное и остроумное, как ему тогда показалось, послание. Но…

Но так не пойдет. Он встал, пошатываясь, направился в убогий совмещенный санузел. Нашел там на зеркальной полке фиал с Антипохмельным и, сидя на бортике душевого поддона, перетерпел приступ отрезвления, как взрывной волной прошедшийся по телу. Вымылся, выпил ржавой воды из-под крана и вернулся в комнату. Принеся с собой зелье, позаботился о друге. И когда тот, застонав, повернулся на бок и распорядился, чтобы все шли нахуй, а он намерен спать до вечера, и попросил пить, Гарри убедился, что с Оливером всё в относительном порядке, подал ему воды, потом завесил окно и вышел на кухню.

Вот только тогда он разрешил себе перечитать то, что чуть не отослал Саю. Собственная пьяная глупость, едва не ставшая вздорной выходкой, ничуть не удивила Поттера. Заново переписав текст, он всё же прицепил подхваченную в оллином барахле игрушку и ухмыльнулся.

Так, фрагментами за всю прошедшую неделю с хвостиком, у Гарри сформировалось то самое подспудное решение, признание факта, что он полюбил чужого непонятного мальчишку. Чёрт побери, ну и что теперь делать?

– Не бздить, – сказал он сам себе, аврорским сигналом «мейл-стриж» вызвал служебную сову. Потом открыл настежь окно, разжег трубку и стал ждать.

====== Глава 8. Атака будущего ======

8-1

Огромный, уже немолодой филин Лайабед (1) был, несмотря на своё имя, данное аврорами-шутниками увальню-птенцу, самой быстрой почтовой совой Аврората, и самой смышлёной. Почти десятифунтовый великан с огромным размахом ярко-коричневых крыльев бесстрастно принял из рук Поттера послание; одарив презрительным взглядом, за неимением достойного угощения взял оливку, быстро съел и оттолкнулся от подоконника; тяжело набрав высоту, поймав нужный ветер, бесшумно заскользил на его невидимом гребне. Сначала развернулся, ориентируясь над городом, в южном направлении, потом, уже исчезая розовой точкой на рассветном небе, взял новый магический ориентир на адресата, забрал резко влево и полетел на восток, северо-восток. Поттер многое знал о почтовых совах, понимал, что бесшумность их полёта создают завихрения от особых рыхлых расщеплённых перьев на переднем конце крыла, но не переставал удивляться красоте и работоспособности этих птиц. Мало кто из немагических существ мог так легко принимать чужую магию и так точно настраиваться на неё.

Раннее погожее утро, даже в городе – тишина и покой. Ясень трётся влажной листвой об окно, делая вид, что это ветер играет с его густой кроной, а на самом деле просто любопытный он, вот и заглядывает в комнату – что там творится? А ничего не творится. Двое мужчин: один спит, другой тихо одевается, уходит, оглянувшись... замирает перед уже открытой дверью, порываясь вернуться, разбудить, что-то сказать... но нет, уходит; дверь осторожно щёлкает замком, на лестнице слышны негромкие шаги. Утро медленно, но верно набирает обороты, наполняется шумом, важными событиями; день обещает быть жарким – и ясень жадно ловит последние вздохи свежего ветерка.

У каждого – своё утро.

*

У каждого своё утро. Гарри после аппарации так и не зашёл в дом, сидел на садовой скамейке и думал о том, что уже и забыл, когда в последний раз проводил ночь, как подобает солидному отцу семейства и важному государственному чиновнику: в своей постели, в полосатой пижаме и чепчике или сеточке для волос, засыпая с книгой в руках, просыпаясь бодрым и счастливым под трель будильника... Ну, с чепчиком это он перегнул... Но факт налицо – скоро превратится в сову, а так любил раньше встречать рассвет... собственно, рассветы он теперь встречает регулярно, но они знаменуют не начало его дня, а конец. Поспать хоть немного и – на работу... Где там сейчас Лайабед? Учитывая, сколько Поттер в нарушение всех почтовых инструкций отвесил ему дополнительной энергии, уже наверняка на подлёте к Марселю. Надо будет завести себе лично птенца от этого замечательного безотказного филина, заодно посетить с детьми совиный питомник, Лил давно просилась.

У каждого своё утро. Соседка миссис Бониш уже поливает настурции на балконе, из дома номер 14 раздаётся капризный плач младенца, где-то за забором слышно мерное шуршание метлы дворника. Коржик, оглушительно тявкая, отважно воюет на газоне с поливальной системой, а Кричер прыгает вокруг, стараясь прикрыть лохматого «сэра» своими ушами от весело брызгающего фонтанчика. «Дурдом!» – раздаётся раздражённо из окна комнаты Джеймса, и громко хлопает, дребезжа стёклышками, резко опущенная фрамуга. Сон качает Гарри на нарастающей утренней волне, и просто нет сил подняться, зайти в дом, лечь в постель. Мало того, что надо тащиться по лестнице, так придётся снимать промокшие от росы ботинки, носки, расстёгивать ремень, стягивать брюки, рубашку – пытка!.. Спать сидя, скромненько примостившись ранним утром на садовой скамейке в собственном дворике – не самый плохой вариант: ну, кому мешает джентльмен, любящий встречать рассвет на свежем воздухе и дремать под тихие убаюкивающие звуки просыпающегося Лондона?..

Большой филин делает круг над далёким прибрежным городом, ловя в прицел зорких глаз дом адресата.

Коротконогий ушастый щенок с аппетитом жуёт толстого земляного червяка, отвоёванного у строгого эльфа в честном бою.