Текст книги "Холивар"

Автор книги: Слушая Таю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

7 глава. Сумасшедший дом или больница

Я открыла глаза.

Место, в котором я находилась, было похоже на палату больницы. Белые стены, в комнате только моя кровать, с одной стороны окно с прозрачными белыми занавесками, с другой – небольшая белая тумбочка, в дальнем углу виднелся шкаф с белыми дверями, а напротив – входная белая дверь.

Немного привстав и оглядевшись, я начала осознавать и осматривать свое тело. Одета я была в белую, кажется, хлопковую ночную рубашку, руки и ноги – подвижны. Лицо, голова, грудь – я быстрыми движениями ощупала свое тело – все на месте.

Ни боли, ни ломоты – ничего не ощущалось. Было такое впечатление, что я очень хорошо выспалась. Я давно не испытывала такого прилива сил. Из воспоминаний в голове крутилось только что-то, связанное с водой, но что именно я не помнила.

«Мужчина какой-то мне помогал».

Я встала с кровати, опустила босые ноги на пол. Покрытие, опять же, белое, было теплым и приятным наощупь. Я уверенно встала и направилась к двери. В эту же секунду раздался стук, не дожидаясь моего ответа, дверь открылась, и вошла женщина.

«Я действительно в больнице», – подумалось мне. Ведь женщина была одета в медицинский халат, белые удобные тапочки, а в руках держала листы бумаги.

Женщине на вид было лет 30-35. Светлые волосы прядями проступали из-под медицинской шапочки, взгляд больших выразительных глаз сразу же располагал к себе, открытая улыбка подтверждала общий благосклонный настрой. Ее появление в комнате не вызвало у меня беспокойства.

– Здравствуйте! – заговорила врач первая. – Как вы себя чувствуете?

Я неосознанно тоже ответила ей улыбкой на улыбку:

– Спасибо, все хорошо.

Она подошла ко мне ближе и взяла меня за руку.

– Отлично, пульс полностью восстановился. Пить хотите?

– Да, хочу, – только после вопроса я осознала свою действительно острую жажду.

Она достала из кармана халата маленькую прозрачную капсулу и протянула мне.

– Вот, только сразу не глотайте, подержите немного во рту.

– Хорошо, – я взяла капсулу, положила в рот, и тут же, как после «Орбита Эвкалипта» (или какая там самая термоядерная жвачка), вся полость рта наполнилась свежестью. Это была ни вода и ни мята, это именно какая-то необычная и неведомая мне свежесть, от которой жажда моя мгновенно прошла.

– Ого! Круто! Что это за жвачка? – я посмотрела на врача (или медсестру). По одежде я не могла распознать ее специальность.

– Это два литра воды, – она все так же улыбалась и смотрела на меня открытым добрым взглядом.

"Тааак, начинается!" И вдруг как лавина на меня обрушились воспоминаний.

Будущее. Переходы. Перелеты. Гарри Поттер. Элвис Пресли. Водоворот. И видимо, смерть.

От нахлынувшего я еле устояла на ногах, и женщина в белом услужливо подхватила меня под локоть.

– Сама справлюсь! – я отдернула свою руку от нее.

– Эмма, все хорошо! – меня уже начала подбешивать ее голливудская улыбка.

– Мы здесь для того, чтобы тебе помочь.

– Мы? – удивилась я. Комната вдруг стала безразмерной и наполнилась одинаковыми женщинами в белом, которые улыбались и смотрели на меня приторно мягко.

– О, боже мой! Что это? – я закрыла лицо руками и слегка согнулась.

– Не бойся! Не бойся! – как заводные куклы жужжали со всех сторон женщины – врачи.

– Да, свалите от меня! – я еще больше сгруппировалась и накрылась руками.

Тут же все смолкло. Я открыла глаза, выпрямилась и опустила руки.

Комната была пуста.

"Охренеть! Блин, я не хочу в дурку!"

Я вернулась обратно на кровать, села и начала рассуждать: «Что же все-таки происходит? Я с ума сошла? Я умерла? Я действительно оказалась где-то за пределами 2022 года?» Ответа не было.

«И не будет!» – Я инстинктивно посмотрела в сторону двери. Там снова стояла эта же женщина в белом. Она была одна, все так же улыбалась, но теперь держала перед собой поднос с какими-то тюбиками.

« Зубная паста, что ли?» – подумала я.

– Нет, это не зубная паста. – Мягко ответила врач и подошла ко мне поближе.

«Опять читают мои мысли!» – спокойно проговорила я про себя.

– Эмма, так и я тебе отвечаю по средствам мысли. Движения губами – это только твоя проекция. Если ты захочешь увидеть истинное наше общение, то я перестану шевелить губами и говорить мы сможем, просто улыбаясь друг другу.

Врач уже подошла ко мне вплотную.

«Так что это за тюбики?» – я не произнесла ни слова. Слова были в моей голове, и они там прозвучали, просто как мелодия.

– Это еда на ближайшую неделю, чтобы нам не тратить время на это. – С этими словами приятная женщина-врач протянула мне один из тюбиков, лежащих на простом медном подносе.

Я взяла. Покрутила со всех сторон. Тюбик как тюбик. Просто белый, без надписей и картинок. Точно похож на зубную пасту и такая же какая-то мягкая консистенция внутри. Я поперекатывала туда– сюда содержимое и стала откручивать крышку.

–Нет! – врач аккуратно отстранила мою руку. – Не надо откручивать! Просто приложи к губам.

Я послушалась. Приложила к губам тюбик с «зубной пастой» и тут же ощутила во рту какой-то безвкусный холодный гель.

– Тьфу! – я сплюнула его на пол и туда же кинула тюбик. – Что это за фигня?

Женщина – врач снисходительно улыбнулась.

– Тебя так долго промывали, а ты опять к своим мыслям и словам возвращаешься!

– Не поняла? – я внимательно посмотрела на нее.

– Эмма, а что тут непонятного, уже пора адаптироваться. Приходить в себя. Времени на твои вопросы нет. – От милой улыбки на лице врача не осталось и следа.

– Блин, да что ж вы так все быстро переобуваетесь? Я вспомнила как Элвис так же вдруг ни с того ни с сего стал говорить со мной резко.

– Да потому что слишком много тратим время на тебя одну. И знаешь ли, с двадцатого века люди быстрее все понимают, чем ты.

– Опять двадцать пять. Опять история с этим перемещением.

– В общем, Эмма – женщина положила поднос с оставшимися тремя тюбиками рядом со мной на кровать и присела с другой стороны. Я повернулась, что бы удобнее было слушать.

– Давай, ты просто слушаешь и как в школе не задаешь лишних вопросов. Просто принимай действительность такой, какая она для тебя открывается. Договорились? – заговорческий тон женщины и правда напомнил мне нравоучения моей исторички со школы.

– Ну, допустим. – Я скрестила руки на груди и отвела от врача взгляд в сторону.

– Так вот, ты не сошла с ума и не умерла и не еще всякий там бред, который ты себе напридумывала. Ничего в этом необычного нет. Ты находишься здесь. В корпусе прибытия. Сейчас 2172 год от рождества христова, если тебе так проще.

– Да, блин, да – я перевела взгляд на женщину, говорившую точнее посылавшую мне эти мысли. – Совсем ничего необычного. Каждый день со мной такое происходило, знаете ли.

– Нет, не знаю. По моим данным тебя перевели сюда в первый раз.

Я цикнула.

– Да я преувеличиваю! – ответила я.

– Постарайся понять: здесь только твоя реальность. Не надо постоянно ходить с широко раскрытыми глазами, как будто ты в сказку попала. Никаких сказок. Мы все здесь работаем. Так же и ты, выполнишь свои обязанности и вернешься обратно.

Еще раз повторю. Пока мы будем находиться в обучающей, но твоей реальности, потом перейдем в общую реальность. Поэтому всякие нелепые ситуации, которые могут случаться, это будет дело исключительно твоих рук, точнее головы. Мысли чисто, четко и все пройдет гладко! Понятно? – врач говорила твердым уверенным голосом и больше не улыбалась. Точнее слова ее в моей голове теперь так звучали, а улыбка сошла с губ.

– Нет, не понятно! А почему вы сначала так мило мне улыбались, как в вип-палате частной больницы, а теперь резко изменили свой тон?

– Да потому что нужно было, чтобы твое сознание не отторгло мой образ. Ты же видишь, я и говорю на твоем языке, используя твои выражения, все это для того, чтобы не произошло раздвоения. Но уже слишком долго с тобой все работают. Надо двигаться дальше, а мы все объясняем, объясняем, а ты все не понимаешь и не понимаешь.

«Не, ну надо ж так на мою историчку похожа! Даже такие же фразы!»

– Ну, естественно такие же, тебе уже говорили, что все общение состоит пока из твоих воспоминаний.

– Я уже запуталась: говорю я или думаю. Вы так легко читаете мои мысли.

– Может, хоть это обстоятельство тебя научит думать, что говоришь и говорить, что думаешь! Здесь это очень важно. Запомни: в наше время нет совсем никаких границ, ни в общении, ни в отношениях. Здесь все предельно открыто и доступно. Поэтому очень внимательно отнесись к своим мыслям.

– Ага.

– И все-таки съешь то, что я тебе дала, – женщина встала, подняла с пола тюбик и протянула его мне.

– Да не буду я, тем более с пола есть! – я отодвинула ее руку.

– Эмма, мы тут не в бирюльки играем! Ешь – тебе говорю!

– Да вы что, лексикон всех учителей моей школы выучили? – я вспомнила, что так говорил наш физрук.

– Ешь! – она настойчиво протягивала мне этот тюбик.

– Блин, ладно, давайте, – я взяла. – А можно представить вкус курицы или пельмешек, раз я творец реальностей?

Женщина-врач замотала головой, и по ее поведению я поняла, что опять что-то не то спросила.

– Да у себя спроси. Вот, правда, у меня эллины быстрее адаптируются, чем ты.

– Кто, блин? – Я посмотрела на женщину, так же, как смотрела в свое время и на историчку: как на больного человека, непонятно почему разгуливавшего среди здоровых.

Женщина-врач ничего не ответила, отошла от кровати и, мне показалось, с тоской посмотрела в сторону двери.

Я крутила-крутила тюбик, проговаривая про себя «пусть будет по вкусу, как жареная курица, пусть будет по вкусу, как жареная курица!», наконец попробовала то, что «наколдовала» – жидкий прозрачный, безвкусный, холодный гель.

– Тьфу, блин… – я швырнула тюбик еще дальше, чем в первый раз.

– Может, вы меня обратно вернете? Ну что-то не получается у меня конструировать эту реальность. Может, и все остальное не получится.

– Да вернули бы, если бы это так просто было. Давно бы уже вернули, если б знали, что ты такой тупицей окажешься!

– Эй! Женщина, поосторожнее! Это мое слово! Не фиг его использовать!

Она опять замотала головой, и такое разочарование отразилось в ее глазах, что мне ее, а потом и себя, стало жаль.

– Ладно, вставай, пойдем. Будешь учиться в процессе.

– Вот это другой разговор! – я весело подскочила с кровати и тут же упала, будто ноги мои были связаны.

– Что за херня? – растянувшись на полу и больно ударившись подбородком, я подняла голову и обратилась к женщине в белом.

Она стояла, смотрела на меня сверху вниз, как на насекомое какое-то, и презрительно улыбалась.

Я попыталась двинуться, но ни руки, ни ноги меня не слушались. Только голову я могла поворачивать из стороны в сторону и поднимать вверх.

– Да, что ж за херота здесь творится!

– Учись думать действенно! Отпусти прошлое! – ответила монотонно женщина.

– Да идите вы нафиг, со своими наставлениями, как это, блин, действенно думать? Я двигаться не могу, причем здесь мои мысли и прошлое? – я пыталась хоть как-то извернуться, чтоб встать, но все безрезультатно. Тело совсем меня не слушалось.

– Что ты хочешь сделать сейчас? – женщина наклонилась ко мне так близко, что я разглядела цвет ее глаз. Они были ужасные: светло-малиновые.

«Это линзы, наверное. Почему я раньше не заметила?»

– Потому что ты вообще замечаешь только то, что касается тебя лично. Примитивная форма поведения, забота только о своей безопасности и питании. Ты действительно как насекомое. Мы очень ошиблись в выборе, – женщина выпрямилась и быстрыми шагами направилась выходу.

– Эй! Вы что? Вы что прикалываетесь? Я тут одна буду лежать? Эй! Ладно, не уходите, я сейчас подумаю, как надо!

Она больше не оборачивалась. Резко открыла дверь и вышла. Я осталась одна в комнате.

«Да твою ж мать, ну вообще круто! Во что я ввязалась? Да нашла б я эти деньги за ипотеку».

Я потянулась из-всех сил подбородком вперед, наивно полагая, что смогу так хоть немного сдвинуться с места. Попытка не удалась.

«Думать действенно, думать действенно, что за фигня? Как это понять? Я и так всегда думаю, а потом делаю».

«Сейчас вот просто встану и пойду. Они говорили, что это моя реальность, а значит, управляю всем здесь я! Вот сейчас встану и пойду». Но я не двигалась. Недавние воспоминания о том, что я не могу пошевелить руками и ногами, были сильнее моего 32-летнего опыта движения.

Я лежала на полу в непонятной комнате в неизвестном месте и плакала. Мне было жалко себя, жалко маму, жалко свою квартиру даже. Я вдруг остро ощутила, насколько же я беспомощна, слаба и одинока. Не конкретно сейчас, а вообще в своей нынешней жизни.

«Я одна. Всегда и везде одна. И мне неоткуда ждать помощи, а потому и делаю всякие бредовые поступки типа вот этого перемещения. Блин, вот если б была у меня семья, нормальный муж, я сто процентов не влипла бы в такую историю».

И от осознания своей неполноценности я расплакалась еще больше. Руки и ноги все так же были обездвижены, я больше и не старалась двигаться.

«А какой смысл? Чуда не произойдет. Мне никто не поможет, это уже понятно».

Я лежала, уткнувшись лицом в пол, по щекам текли слезы, волосы лезли в рот, хотелось в туалет, к тому же в комнате, как мне казалось, становилось все холоднее и холоднее.

Не знаю, сколько я находилось в таком состоянии, но функции моего организма подчинялись законам обычной вселенной, а значит, если я хотела в туалет, то это желание никуда и не делось бы, пока его не удовлетворить. Это было ужасно. Хуже я себя еще никогда не ощущала. У меня уже была истерика, я кричала, плакала, звала на помощь – все безрезультатно!

И вдруг меня как осенило.

«Я могу вот так пролежать еще неизвестно сколько, может до самой моей смерти. А если так никто и не придет? Что мне от жалости к самой себе и обиды на судьбу? Я только слабею. Эта, как говорил Леша, позиция жертвы, как камень на шее брошенного в воду, только тянет вниз.

Блядь, это же ужас! Я описалась! Я лежу в луже своих слез и слюней! Что дальше?

Сначала я просто не могла двигаться, а как только начала раскачивать эти качели со своей несчастной судьбой – вообще превратилась в инвалида. Да какого фига? Я не хочу так! Что я смирилась, как будто у меня нет выбора! Не собираюсь я блин, сдаваться, надо шевелится! Надо пытаться двигаться! Не лежать как трупак в морге. Да и если подумать, не могут же вот просто, без причины взять и отказать руки и ноги, не хочу в это верить! Я не собираюсь подыхать здесь как овощ! Ни фига, у вас не получится!»

Я дернулась со всей силы подбородком вперед, кончики носков оттолкнулись от пола, руки в локтях согнулись, ноги напряглись и, отжавшись, я легко встала и пошла. Будто и не было никакого онемения, тело было послушным и легким, только рубашка липла к ногам. Я быстрым шагом подошла к двери и открыла ее.

За порогом стояла та самая женщина-врач. Опершись о противоположную стену в коридоре, она рассматривала свои ногти. Когда я появилась, она скривила губы:

– Да уж… Говорю ж, эллины быстрее справляются! Пошли, страдалица! – она взяла меня за руку и повела по темному коридору. Пол был холодный, я шла босиком.

– Эмма, хватит уже. Иди спокойно, не бойся, не простудишься.

Мне не хотелось ей отвечать.

– Природа твоя такова, что только стресс тебя заставляет двигаться. Простейшие животные реакции. Подумай об этом, пока идем!

Я опять ей ничего не ответила. Я ненавидела всех: ее, себя, коридор и долбанную описанную рубашку.

Мы шли молча довольно долго. Коридор был обыкновенный: темный и длинный, по обеим сторонам типичные светлые двери. В конце коридора горел свет.

– Хм, свет в конце туннеля, – с сарказмом сказала я.

Врач не ответила.

"Терпеть не могу, когда на мои неудачные шутки не реагируют. Хоть бы хмыкнула в ответ".

– А зачем? – холодно ответила врач.

– А да, забыла, вы ж в голову мою без спроса залазите.

– Ну, так не забывай, – мне так хотелось врезать этой врачихе или хотя б подножку подставить, чтобы она растянулась на этом холодном полу.

– Попробуй. Вдруг получится. – я не видела ее лица, но по голосу слышала, что она злобно ухмыляется.

Наконец, мы дошли до того, что издалека мне казалось светом в конце туннеля, и остановились. Это была маленькая комната, из которой было три выхода, три двери, ведущие налево, направо и прямо. Эти архетипичные образы не давали мне покоя, сначала свет в конце туннеля, теперь, будто камень на распутье, эта маленькая комната. Мне вспомнились надпись на камне из сказки: «направо пойдёшь – коня потеряешь, налево пойдёшь – себя потеряешь, прямо пойдёшь – и себя и коня потеряешь» .

– Эмма, – врач прервала мои рассуждения. – Мы могли бы не мучиться, а сразу дойти до этого места. И веришь, – голос врачихи вдруг стал мягким, – идти по песочку, смотреть на море или на горы, допустим, но, ты ж легких путей не ищешь, да? – сейчас она мне напомнила мамину подругу, тетю Валю. Та всегда приходила к нам в гости с охапкой своих проблем и бед и перед своим уходом, которого ждали все члены семьи, еще и умело развешивала на каждого из нас свои жизненные прогнозы и убеждения.

«Ну да, Эмма, ты ж легких путей не ищешь! Если в институт не поступишь, будешь, вот как я, всю жизнь с дебилами коротать…» Ну, и все в таком духе.

И вдруг меня осенила такая мысль : " а ведь вся моя жизнь сейчас проносится передо мною! Она зашифрована в словах из прошлого, в воспоминаниях, в каких-то образах. Твою мать, так может, оно вот так и происходит? Может, так и проносится вся жизнь перед глазами умирающего, только в зашифрованном виде?

– Да какая ж ты умная. Точно. Все так и есть. – врач развернула меня к себе и приблизилась почти вплотную. Я видела ее непонятно-малиновые зрачки, но, что странно, дыхания ее совсем не чувствовала.

– Да, че вы ко мне так близко? – после некоторого оторопения, я вырвалась из ее объятий.

– Думала, если в ухо тебе прокричу, ты услышишь.

– Че, совсем уже? – я еще больше отодвинулась от долбанутой женщины и уперлась спиной в дверь, ведущую прямо.

– Эмма, соберись! Выкинь этот бред из головы! Еще раз повторяю, если ты продолжишь жить в своих предрассудках, ты тут через день с ума сойдешь. Откинь все! Забудь все! Тети Вали, коридоры, Гарри Поттеры… Мы сейчас выходим. Ни о чем не думай, иначе мы еще полгода будем бродить по твоей шизофренической фантазии.

Я хотела ей что-то грубое ответить, но не успела. Врач открыла дверь за моей спиной.

8 глава. Допросы и вопросы

– Какой год? – напротив предводителя сидела рыжеволосая девушка лет 30. Руки ее были связаны за спиной, все тело немного наклонено вбок, глаза полузакрыты.

По всему ее виду было понятно, что допросы длятся уже не один час: справа на щеке у девушки, виднелась гематома, платье в нескольких местах было разорвано, и сквозь дыры, проглядывались ссадины и синяки. Лицо девушки при этом было спокойно, улыбка, которая, как маска, застыла на лице, была показателем твердости характера и убеждений.

– Подними ей голову! – предводитель обратился к пухленькому человечку, стоявшему в углу кабинета. Человечек тут же подкатился к девушке, схватил ее за подбородок и поднял голову вверх.

Глаза ее автоматически открылись, но осознанности в них не было. Тогда мягонький человечек слегка ударил своей крохотной рукой по щеке девушки, потом еще раз и еще, пока, наконец, в ее глазах не затрепетала жизнь. Девушка пришла в себя. Огляделась вокруг, увидев мужчину напротив, ненадолго остановила на нем взгляд, потом улыбнулась, опять закрыла глаза и откинула голову назад.

– Какой год, я спрашиваю? Ты же знаешь, что отсюда уже не выйдешь! – мужчина говорил спокойно, но от тембра его голоса становилось не по себе даже его толстенькому помощнику.

– Мы уже научились отслеживать ваши выходы, еще немного, и вы, мне больше не понадобитесь. Мне нужно только начало. Какой год?

Девушка опустила голову и открыла глаза. Она хотела что-то сказать.

Мужчина заметил эти изменения и, обойдя стол, приблизился к девушке. Они с минуту смотрели друг другу в глаза. Это была не борьба, а скорее интерес. Мужчина знал, что ничего не добьется ни допросом, ни другими методами, и девушка это знала, но каждый из них продолжал играть свою роль.

– Мое перемещение произошло 9 марта 2022 года. В качестве преемника я пробуду здесь неделю и вернусь обратно, больше я ничего не знаю…

Ответив, девушка опять закрыла глаза.

– Послушай меня, – мужчина схватил пленницу за подбородок и слегка потряс, она открыла глаза. – Ты знаешь, что обратно уже не вернешься! Рано или поздно, он здесь появится, мы его дождемся! – девушка насторожилась, – Вы думали я не знаю про Эйнштейна? – мужчина громко рассмеялся. Девушка смотрела на него внимательно, теперь в ее глазах появилось удивление. Предводитель тут же почувствовал это.

– Что, хочешь предупредить? Вижу, как мысли в голове забегали, только ты отсюда уже не выйдешь! Н-е в-ы-й-д-е-ш-ь! Мне нужно только одно, поэтому я с тобой разговариваю! Только скажи, – мужчина перешел почти на шепот и наклонился к уху девушки. – Скажи мне, когда он здесь появится?

Девушка внимательно посмотрела на предводителя. Улыбнулась и тихо ответила:

– Вы об этом не узнаете. Никто из нас не расскажет. Нам нечем дорожить. Эти жизни и тела не наши. Вы это знаете. А значит, чтобы вы со мной не сделали, вы не причините мне вреда, и шантаж тут бесполезен.

Мужчина с секунду молчал.

– Сука! – он с размаху ударил девушку по лицу, схватил ее за руку и потащил по полу к окну. И резко отодвинув гардину, распахнул окно, с легкостью перекинул ее за оконный проем, словно тряпичную куклу, затем наклонился, удерживая ее только за руку и смотря прямо в лицо, крикнул:

– Я еще могу все вернуть. Просто скажи год! Мне больше ничего не надо, остальное я сам узнаю.

– Год… – с надменной улыбкой ответила девушка.

Он мгновенно отпустил ее руку. Девушка еще раз улыбнулась и, пролетев 12 этажей, застыла в неестественной позе на асфальте перед входом в здание.

– Сука! – предводитель закрыл окно, задернул гардину и вернулся к столу.

– Убери там! – он обратился к прилипшему к стене пухленькому человечку.

– Еще кто-то есть? – спросил предводитель.

– Да, но они все вот так же себя ведут, ничего не боятся. Никто не может из них ни одного слова вытянуть.

– Я вытяну. Пускай придет священник. Мы его отправим туда.

– Но… мы ж, если что случиться, потом не сможем его вернуть. – пухленький человек мягоньким голосом попытался возразить.

– А он кому-то нужен тут? Тебе нужен? Может, и ты с ним хочешь?

– Я? – человечек слился со стеной. – Я? Нет! Я ж не могу!

– Тогда и не выдвигай предположений! Приведи священника и еще двух преемников. И убери там!

– Да. Сейчас мы все сделаем. – Пухленький человек незаметно вышел из кабинета. А предводитель встал из-за стола, и, заложив руки за спину, стал динамично ходить взад и вперед по комнате.

– Надо быть готовым… надо быть готовым… Надо все подготовить…

Я обернулась и тут же зажмурилась от яркого белого света. Со всех сторон что-то жужжало, шипело, пищало. Что-то касалось моих рук и ног ежесекундно. Даже с закрытыми глазами я чувствовала, как сильно обжигает меня свет. Он был какой– то неестественный, разъедающий.

– Дотронься до мочки правого уха!

– Что?

– Дотронься быстро до мочки правого уха! – вдруг разобрала я слова врача.

Я быстро коснулась уха и почувствовала там, внутри самой мочки, что-то маленькое и круглое, как шарик, который появляется, если долго не одевать серьги. Я слегка нажала на него и тут же свет, шум и прикосновения исчезли. Я медленно открыла глаза и … увидела перед собой женщину-врача.

Место, где я находилась, было похоже на рай в постановке голливудской киностудии. Кругом был только белый свет и еще эта чертова женщина-врач передо мной. Ничего больше не было.

А, нет, вспомнила! Мне еще это место напомнило «Матрицу», первую часть, когда там Нео рассказывают и показывают, как все устроено в новом мире.

– Эмма, присядь, я тебе кое-что объясню.

– Хорошо. Только на что садиться-то будем, на облака? – я не успела договорить, как рядом с женщиной – врачом появилось огромное белое кресло. Оно было с высокой резной спинкой, обитой таким мягким светлым материалом, плющ, кажется, называется. Подлокотники и подставка для ног у него были из золота, (ну, или из того, что на золото похоже) В целом, кресло было потрясающее, царское, величественное, наверное, и очень удобное.

«Странно так, когда разрешаешь себе быть сумасшедшей, тебя перестает что-либо удивлять. Появление кресла из ниоткуда, вся эта обстановка, женщина с лиловыми глазами. Страх и беспокойство отступают, как только ты понимаешь, что все это плод твоей больной фантазии.»

Врач подошла и неспешно села на свой трон. Затем, медленно положив ногу за ногу ( Шерон Стоун, блин) жестом руки предложила и мне сесть. Я оглянулась в одну, другую сторону – ничего кроме белого тумана не было. (На чем, кстати, я стою, если кругом облака?) Я аккуратно топнула ногой, пол оказался твердым. Я внимательно посмотрела себе под ноги, но ничего кроме дымки, доходящей мне до щиколоток, в которой не видны были ни мои ступни, ни пол я не увидела.

– Куда мне садиться, хоть бы пень какой-нибудь наколдовали бы. – сказала я, недоверчиво поглядывая на врача.

Блин, это банально, избито и предсказуемо, но рядом со мной тут же появился пень. Обыкновенный, деревянный, корнями уходящий в дымку.

– Вот фак! – Я коснулась рукой дерева. – Ну, я не имела ж в виду прям пень, просто какой-нибудь стульчик! Я опять глянула на восседающую, на огромном троне женщину. Она молчала, смотрела на меня сверху вниз и даже не улыбалась.

Конечно, тут же вместо пня передо мной оказался стульчик. И именно какой-нибудь. Стульчик был небольшой, вроде как детский. Одна ножка у него была длиннее другой, он от этого заваливался слегка на один бок. Был он вроде как из пластика или твердого картона, но садиться на него мне явно не хотелось.

– Ой, ну все! Ладно, поняла, да.. да.. – я поджала губы и замотала головой – пусть, будет трон, я не знаю, королевский, самый крутой какой только можно придумать!

Я посмотрела на врача, ища одобрения в ее каменном взгляде, но она, бесчувственная кукла, даже не моргнула.

– Говорю ж, пусть будет трон! – повторила я уже нервно, потому как дурацкий стульчик никуда не девался и в королевское кресло не превращался.

Я опять покрутилась по сторонам – пусто.

– Что опять как-то не так думаю? – поинтересовалась я у примороженной женщины – врача. Она молчала.

– Я еще раз повторю, с людьми из начала двадцатого века проще! – отозвалась вдруг статуя.

– Ну, проще, так и работайте с ними! Что вы ко мне прицепились? Ни так думаю, ни так говорю! На фиг вы тогда меня вообще сюда затащили? – я развернулась и пошла в противоположную сторону от врача.

«Надоело, правда, это мои галлюцинации, я тут по идее, главная, и не должна подстраиваться под прихоти моих выдуманных персонажей.» – я медленно брела в тумане в неизвестном направлении.

– Все? – я остановилась и обернулась назад. Женщина – врач сидела в той же позе и на том же троне совсем недалеко от меня.

– Твою же мать! Это, блин, как так? – я четко знала, что прошла метров 10, не меньше.

Женщина скривилась, глубоко вздохнула, отвела взгляд в сторону, а потом опять медленно перевела его на меня.

– Может, все-таки начнем? Правда, очень много времени на тебя одну тратим.

«Да, возможно эта и моя больная фантазия, но некоторые здесь находятся подольше моего, поэтому без ее инструктажа, я видимо, действительно не обойдусь».

– Вот именно! Садись уже. – располагающим тоном сказала врач.

– Ладно, пусть тут окажется мой стул из кабинета в офисе. – я сказала это спокойно и провела в воздухе рукой, типа как волшебной палочкой.

Стул, черт его возьми, конечно же, появился. И что самое удивительное, не похожий, а именно мой! Синенький, купленный заботливо зам. диром в Икеа, такой с дырочками на спинке и на сидении. В спинку своего стула я продела когда-то пару бейджей с выставок, ручку на фирменной веревочке и шелковый брендовый шарф. Стул получился необычным и зам.дир всегда проходя мимо моего стола, и посматривая на мою самодеятельность, утвердительно качал головой. Ей казалось , что в рекламном агентстве должны быть творческие беспорядки и креативное использование повседневных вещей.

Передо мной сейчас стоял именно мой стул, украшенный бейджами, ручкой и шарфом.

– Стола не хватает! – и мне почему-то представился стол из нашей комнаты для планерок. Он был из красного дерева, массивный, прочный и стоял буквой «Т» Посередине сидела наша зам. дира по обеим сторонам стола все мы, менеджеры.

Стоит ли удивляться, что стол тут же появился, и получилось, что я оказалась на месте, где всегда сидел зам. дир, а трон с врачом переместился напротив меня, в самый конец стола.

– Всегда хотела посидеть на этом месте. – Я крутилась на своем стуле из стороны в сторону.

– Ну, вот видишь, мечты сбываются! – женщина-врач немного повеселела.

– Вижу, ладно, Газпром, давайте вещайте! Кофе бы еще сейчас. – на столе тут же появилась, будто и стояла давно, моя кружка: желтая, большая, глубокая. Мама всегда говорила, что это супница, а не кружка, но мне именно этот объем подходил, так как я любила латте, а там много пенки. В этих стандартных кружках, пенка всегда выливалась, и только в моей «супнице» кофе, пенка и корица всегда оставались на месте.

– О, боги! – я взяла в руки горячую кружку. – Кооооофе! О, да! – я сделала глоток и закрыла глаза. « Четко мой вкус! Терпкий кофе, без сахара и много корицы. Все как я люблю!» – Неужели такое бывает? – я за долгое время посмотрела с мягкой улыбкой на сидящую напротив меня женщину.

– Тебя так легко удивить. Эмма, это всего лишь кофе! – она ответила таким голосом, что содержимое моей кружки тут же замерзло.

Я посмотрела еще раз на врача и поняла, кого мне напоминает. Снежную королеву из старого советского мультика про Кая и Герду. Ледяные глаза и трон этот дурацкий.

Я сделала глоток из кружки. Кофе и, правда, немного остыл.

– Я готова слушать.

– Слушать не надо, хочу, чтобы ты услышала то, что я собираюсь сказать…

– Ну, опять двадцать пять. Пожалуйста, можно только не цепляться к словам. (Я знала эту тему про «слышать– слушать», но все равно иногда попадалась).

– Я тебе уже говорила, контролирую свои мысли и слова. – Снежная королева встала со своего трона и, подойдя ко мне, села на край стола возле меня.

– Отбрось все свои воспоминания о фантастических фильмах. Это не фантастика. Не надо удивляться всему будто ты, и, правда, Алиса из зазеркалье. Это обыкновенная жизнь. Было бы глупо думать, что по прошествии ста лет на земле ничего не изменилось. Переставай уже воспринимать окружающую тебя реальность как что-то волшебное, и уж тем более выкинь из головы эту идею со своим сумасшествием. Это не просто глупо, а даже опасно.