Текст книги "Подарок (СИ)"

Автор книги: слава 8285

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Алекс надолго замолчал, повернулся к Малышу, взял его за подбородок и приподнял лицо:

– Сегодня тебе странным образом повезло.

Сказав это, Алекс завел его в ванную. Набрал воды, взбил пену, раздел и усадил его. Потом еще долго сидел рядом на стульчике и смотрел, как Малыш погружается под воду, дурачится, и, собирая пену, делал на его голове пенные шапки. Когда Малыш накупался и распарился, вытащил его из воды и, обтерев полотенцем, завел в соседнюю комнату.

Тут были занавешены окна, горели ароматные свечи и играла тихая расслабляющая музыка.

– Ложись на кушетку на животик.

Малыш растянулся на высокой массажной кушетке.

– Сейчас, – начал Алекс, поглаживая его по плечам, – я ржавой бритвой вырежу у тебя на спине пентаграмму и вызову злого духа.

Малыш сделал дикие глаза.

– А-ха! Поверил! Да ты не бойся – всего лишь массаж. Тебе делали массаж?

Малыш отрицательно мотнул головой.

– Ну вот и расслабься.

Алекс взял глубокую миску с теплым маслом, зачерпнул пригоршней и вылил на спину Малышу.

Начал растирать ему плечи, постепенно спускался ниже, массировал спину, поясницу, потом прошелся по бедрам и икрам и наконец запустил руку Малышу между ягодиц. Малыш застонал и выгнулся, подставляясь под руку. Алекс начал трахать его двумя пальцами. Он старался, все время наращивая темп, но потом все же запыхался, устал и остановился.

– Кончай быстрее, у меня рука уже устала, – выдохнул Алекс.

И потом, когда они лежали на кровати, и Малыш прижимался к нему, Алекс достал старые часы в стальном корпусе.

– Это я тогда в карты выиграл, не помню уж сколько. Мой первый заработок. Я эти деньги той же ночью спустил все и вот эти часы купил. Носил их какое-то время, а потом забыл. Я вообще думал, они потерялись уже, но нет – живые, – Алекс взял руку Малыша и застегнул браслет на запястье. – Хм… великоват браслет, тоненькая у тебя ручка, надо будет отдать, чтоб укоротили, – Алекс внимательно осмотрел его лицо и поцеловал. – Я хочу, чтобы у тебя было что-то мое… постоянно при тебе, понимаешь?

Малыш улыбнулся, и Алекс расцеловал его ямочки на щеках.

На следующее утро Алекс проснулся первым и заказал завтрак в номер: тосты с джемом, яичница с беконом, стакан свежевыжатого сока, все как на картинке. Сам взял серебряный поднос на подставке и принес его Малышу. Малыш ел, сидя на подушках, а Алекс курил, глядя в окно – утро было солнечное, тихое.

– Ну что, дурочка, ты довольна? – спросил Алекс, сев рядом. Малыш поцеловал его руку. – Это хорошо, что ты довольна, девочка моя, потому что праздник закончился, и я вынужден тебя покинуть.

Малыш заплакал и отвернулся, уткнувшись в подушки.

– Что ж поделать, у меня семья прилетает – жена, дети. Не грусти, глупыш, я пришлю за тобой вечером. Да… ближе к вечеру, пожалуй, тебя отсюда заберут и привезут в Башню. А пока ты… ну… что ты хочешь? На первом этаже есть несколько хороших магазинов – сходи, купи что-нибудь, я все оплачу.

– С тобой, вместе… – всхлипнул Малыш.

– Ну, маленький, я не могу. Не могу с тобой светиться, ты же понимаешь, – Алекс погладил его по голове. – Или вот, например, тут же есть еще казино. Сходи, развлекись. Брось кости, подергай одноруких бандитов. Новичкам везет. А?

– С тобой…

Алекс промолчал.

– Или сходи в ресторан. Там есть прикольные блюда. Закажи себе что-нибудь особенное, ну там… крокодила.

– Вместе… с тобой…

Глаза Алекса стали холодными, злыми. Он молча встал с кровати и вдруг схватил поднос и швырнул его о стену. Малыш дрогнул и закрыл лицо ладонями.

– Зачем ты это говоришь?! – страшным голосом зашипел Алекс. – Для чего?! Ты хочешь пойти вместе?! Хочешь, чтоб все нас увидели?! Чтобы уже через час все эти говно-сайты пестрели новостью: “Наследник клана Каменный Волк обедал в ресторане с дешевой пидорской шлюхой!” – заорал Алекс. – Ты этого хочешь, скотина?! Чтобы я… чтобы меня как школьника, как двоечника таскали на совет клана, к Государю, и чтобы я оправдывался и доказывал, что я не гомик, просил прощения, унижался! Ты этого хочешь?! Нет! Ты мне ответь! – и Алекс принялся отдирать его руки от лица. – Посмотри на меня! Ты этого хочешь? Давай мы прогуляемся по набережной, взявшись за руки, чтобы меня потом живьем сожрали, зато ты будешь счастлив! Браво! – вскрикнул Алекс. – Дебил! Сволочь тупая! – шипел он, снимая халат и начиная одеваться. – Все же выбесил меня. Все же поднял нервы с самого утра! Тупица проклятая! Все! Просрал ты свое счастье! – объявил Алекс, одевшись и вернувшись в спальню к Малышу. – Вообще теперь нихера не получишь! Целый день просидишь тут один и без еды, понятно? Может, поумнеешь! – Алекс схватил пульт и включил телевизор на стене. – Вот тебе мультики, развлекайся! – бросив пульт на кровать, Алекс вышел, хлопнув дверью.

Целый день Малыш провел в кровати. Сжавшись, обняв подушку и завернувшись в одеяло, он лежал и тихо плакал, глядя на экран.

Вечером вышла богемная передача, освещающая последние новости из жизни элиты. Про Алекса был целый сюжет. Вот он стоит на взлетной полосе и встречает подруливающий частный самолет с символикой клана на борту. Дверь открывается, и по трапу сбегает светленький мальчик. Бежит к отцу, и Алекс ловит его, поднимает на руки. Тут же появляется жена – миловидная, тихая, улыбчивая девушка, и девочка с двумя хвостиками.

Вот они гуляют по набережной. Сидят в шоколадном баре. Катаются на яхте, посещают известный ресторан.

Малыш смотрел и не узнавал Алекса – здесь, в этой семейной жизни, он был совсем другим: нежным, мягким и любящим.

Вечер кончался, наступила ночь. За Малышом никто не приехал, целый день он провел в одиночестве. Есть хотелось нестерпимо. Он обшарил номер и нашел только вазу с фруктами – это и была его единственная пища.

Не пришли за ним и утром, и только ночью его разбудил звонок.

– Ты спишь? Мы проиграли, твою мать! Ты спишь? Прилетай ко мне! Быстро! Я отправил за тобой вертолет. Ты летал на вертолете? Полетишь на вертолете. Так быстрее. Все! Жду! Ты меня понял? За тобой зайдут. Полетишь на вертолете. Ты знаешь, что такое вертолет? К-хи. Суки… все просрали… Ну, ты летишь? Вертолет…

«Пьяный», – грустно подумал Малыш.

Через несколько минут за ним и вправду зашел здоровый бородатый мужик и отвел на вертолетную площадку отеля. Когда земля стала стремительно уходить вниз, а кровь отхлынула от головы, Малыш закрыл лицо ладонями и так и просидел весь полет. Он летел впервые в жизни и натерпелся жуткого страху.

Алекс уже не мог ровно стоять на ногах, когда он вошел в апартаменты. Он был в одних трусах, и Малыш хорошо разглядел его поджарое мускулистое тело, в котором не было и капли жира. Всю мощную грудь Алекса украшала роскошная татуировка: распахнутые орлиные крылья, а посередине – волчья морда.

– Ты приехал. А я тебя ждал. Я по тебе соскучился. Я тебя хочу! – тут же полез на него Алекс. – А мы проиграли! Нихрена не прошел наш кандидат. Вот так вот! – Алекс повел его к столу, уставленному бутылками. – Все пропало. Ха! Да и хрен с ним! Мы еще повоюем! Нас так просто не возьмешь, да? – Алекс осушил бокал, схватил Малыша и впился в его губы. – Давай… давай мне… я хочу… – он спустил трусы, плюхнулся в кресло и поставил Малыша перед собой на колени.

Малыш старался как мог, но член был вялый и никак не поднимался. А потом и вовсе Малыш услышал храп Алекса.

Он шмыгнул носом, сел рядом с креслом на полу, обнял колени и уснул.

Проснулся он от того, что кто-то бросил его на пол, застегнул за спиной руки в наручники и поставил ногу на спину. Дикими спросонья глазами Малыш увидел несколько мужчин в масках и с автоматами. Двое здоровяков в черной спецназовской униформе скрутили Алекса в узел.

– Вы чо, смертники? – выпучив кровавые глаза, шипел Алекс. – Вы знаете, кто я?!

– Всем спокойно! Мы – личная гвардия Государя! Наследник клана Каменный Волк – вам предъявлено обвинение в подготовке государственного переворота и в планировании покушения на Государя, – объявил один из черных.

– Ложь! Все ложь! – взревел Алекс.

– А волноваться так не надо. Сейчас поедем и разберемся, – ответили ему. – Грузите их обоих.

Могучие руки подняли Малыша с пола.

– Не трогайте пацана! Он ни при чем! – все вырывался Алекс.

– Разберемся-разберемся. Если он ни при чем – никто его трогать не будет…

На голову Малыша надели мешок, и весь мир погрузился во мрак.

========== Глава 5 ==========

Малыш чувствовал себя ужасно.

В голове, как будто не переставая, гудела турбина, душное сопло. Он весь бы пропитан горячечным возбуждением, которое не позволяло ему ни расслабиться, ни взбодриться.

Когда его только привели в это здание Комитета, Малыша тут же обыскали и сняли часы Алекса. Это привело его в дикий ужас.

– Не имеете права! – выпучив глаза, кидался на сотрудников Малыш. – Это не ваше! Отдайте! Это Алекса! Это подарок! Мне нельзя это снимать! Он расстроится! Отдайте! Не ваше! Не имеете право! – бился он в крепких руках, пока не выдохся, не охрип и не затих.

Потом его привели в кабинет: тяжелый, давящий стальной куб, без окон, где усадили на неудобную лавочку.

– Вот это ты?! Как нет?! Это же ты!

Перед ним положили фото толпы каких-то демонстрантов, и крепкий палец тыкал на чье-то непонятное крохотное лицо в углу.

– Ну это же ты! Признайся! Есть свидетели, которые точно утверждают, что это ты!

И сами фото, и застывшую на них толпу Малыш видел впервые.

Он молчал, пораженный горем и ужасом, и все сильнее и сильнее сжимался, закрываясь в самом себе.

Молчал.

А незнакомые, нехорошие, чужие люди вокруг лезли с непонятными вопросами и дикими обвинениями.

В какой-то момент ему начало казаться, что существует еще один Малыш, злой, деловой и ужасный. Наверное, он овладевал его телом, когда истинный Малыш спал. Тот, другой, участвовал в демонстрациях, оказывал неповиновение полицейским, устраивал провокации, поджоги, занимался экстремизмом и кибер-терроризмом.

Малыш молчал, кусая губы до крови.

Его не били, никто не тронул его и пальцем. Оскорбляли, угрожали – да, но не трогали.

Поначалу Малыш даже думал, что без особого ущерба выберется отсюда, но быстро понял, что страдания только начинаются.

Ему не давали – и он чувствовал, что и не дадут – ни воды, ни еды. Время шло, следователи сменяли друг друга, а он все так же сидел на своей проклятой неудобной лавке, и никто даже не намекал на перерыв или обед. Впрочем, он был в таком заведении в первый раз и ничего не знал о местных порядках. Вдруг ему дадут поспать и поесть только после суда, в тюрьме? А здесь нельзя…

Он уже ничего не соображал.

Все люди – то по одиночке, то парами – что были около него, представлялись Малышу болезненными голограммами, синтетическими созданиями, и невыносимее всего было то, что он даже приблизительно не представлял, что они делают, что они хотят и что говорят. И это ужасное непонимание только увеличивалось и мучило его все больше и больше.

– Так… – закурил сигарету здоровый лысый мужик с закатанными рукавами белой сорочки. – «Я… такой-то такой-то… такого-то числа… вступил в интимную связь с наследником клана Каменный Волк… таким-то… В течение всего месяца… я участвовал в оргиях, принимал запрещенные препараты, меняющие сознание, и занимался извращенным противоестественным сексом… Так. Мой напарник… мой партнер… наследник клана постоянно подвергал жесткой критике действующею власть и лично Государя. Он призывал к свержению Государя, к насильственной смене власти, критиковал политический курс. Утверждал, что „народ зомбирован, народ кормят ложью, промывают мозги, и страну нужно срочно спасать“. Сам я поддерживал своего… партнера и соглашался с ним. Помогал разрабатывать планы государственного переворота. Вину свою сознаю. Понимаю, что был не прав, ошибался. Раскаиваюсь. Прошу простить и дать мне второй шанс, доказать, что я достойный гражданин», – кончив читать, лысый вмял сигарету в пепельницу и посмотрел на Малыша. – А теперь подпиши.

Малыш вжался в стену, словно перед ним лежал не листок бумаги, а раздавленный труп кошки.

– Подпиши и можешь идти.

– Не буду ничего подписывать… – бледнея и серея, прошептал Малыш.

– Ах ты, извращенец поганый! – вскрикнул второй следователь, гладко выбритый мордатый мужик. – Не будет он ничего подписывать! Да тебя на кол надо посадить! – он посмотрел на бородатого – Оставь меня с ним одного на часок. Ну, хоть на полчаса, хоть минут на пятнадцать! Я с ним полюбовно поговорю!

Малыш вжался в угол.

– Сядь на место! – рявкнул голос.

Малыш дрогнул и сел.

– Ладно. Это всегда успеется. Подождем еще немного. Пусть подумает, – объявил бородатый и нажал кнопку в столе. – Увести!

Малыша завели в клетку размером со шкаф, такую узкую, что в ней невозможно было сесть. Но желание поспать, просто отрубиться хотя бы на немного было так велико, что он и стоя начинал проваливаться в спасительное небытие. Но как только сладостная тьма окружала его, тут же кто-то грубо тряс его за плечо:

– Не спать! Тут нельзя спать!

И Малыш открывал глаза.

Потом, может, через десять минут, а может, через сто часов, голова так разбухла, что, казалось, вот-вот лопнет. Сесть было невозможно, а ноги уже не держали его. Вдобавок в голове его, наверное, от недосыпа и усталости, стали происходить неприятные вещи. Словно бы кто-то в самом центре его мозга баловался с громкостью. Он смотрел на двух людей, абсолютно спокойно и ровно беседовавших друг с другом, но был уверен, что в начале предложения человек еле слышно шепчет, а вторую его часть выкрикивает ужасным криком.

В глазах стало появляться все больше и больше тошнотворно-желтого цвета и ряби.

Он все чаще и чаще стал ловить себя на мысли, что ему уже все равно – все равно, что с ним будет, главное, чтобы это все побыстрее закончилось. Хорошо ли, плохо ли, удачно, не удачно – не важно. Главное, чтоб закончилось.

И как только эти мысли утвердились в его голове, крепкие руки взяли его и привели обратно в кабинет.

Теперь тут уже сидел новый следователь, какой-то блондин. Он сочувственно осмотрел Малыша и налил ему большую чашку прохладного сладкого чаю. Малыш вцепился в нее и, постанывая, выдул все. Следователь плеснул ему еще.

После сладкой жидкости в голове посвежело, сил прибавилось, и мучения поутихли немного.

– Ну вот как так-то? – вздыхал блондин, просматривая бумаги его дела. – Эти следователи ничего не поняли и все напутали. Я прямо удивляюсь! Тут и дураку ясно, что ты ни при чем. Попал в эту компанию случайно. Был просто слугой, прислужником. Никто никакие планы государственного переворота с тобой не обговаривал, да и с чего бы? Взяли тебя просто за компанию, а сам ты и не при делах. Верно?

Малыш закрыл ладонями лицо и всхлипнул.

– Держат тут уже вторые сутки. Мучают глупостями! Не знаю… не могу я на все это смотреть! Тяжко мне. Но и помочь-то тебе не легко… – блондин задумался. – Вот эта бумага… она, конечно, неправильная… по большому счету не правильная, но у нее есть один замечательный момент – это же прошение о помиловании, и не только тебя, но и твоего высокородного друга. Ее можно и даже нужно показать Государю. Что, мол, ты просишь за себя и за него, что раскаиваешься. Ведь так?

Малыш кивнул.

– Подпиши, – и блондин подсунул ему давешнюю бумагу с ручкой. – Скоро Государь будет рассматривать дело твоего Алексея, и твое прошение о помиловании будет как раз кстати. Он добрый, наш Государь. Ты его попросишь, еще кто-то попросит, еще, еще, и так, глядишь, и уговорите Государя. Ведь это же хорошее дело. Ведь Алексей этот, наследник, он же хороший человек, он заслуживает второго шанса. Так же?

Обливаясь слезами, Малыш кивнул и взял ручку.

– Сделай это не для себя, а для него, – заглянув ему в глаза, сказал блондин.

И сглотнув, Малыш подмахнул своей подписью бумагу.

После этого его надолго оставили одного. Брать тут было нечего, никаких бумаг или аппаратуры. Стол, стул и лавочка.

На душе было как-то даже радостно. Такое облегчение пришло, словно бы он освободился, прошел через страшное испытание.

Время шло, но в кабинете было тихо. И когда уже Малыш совсем отчаялся, в кабинет зашел какой-то офицер.

– Скажите… – из последних сил выдохнул Малыш. – Его уже выпустили? Пожалуйста! Наследника клана Каменный Волк… его Государь уже помиловал?

– Наследника-то? – как-то радостно усмехнулся офицер. – Так его еще утром расстреляли!

Стальной пол почему-то рванулся вверх, вздыбился, как дикий конь, и так сильно ударил Малыша по лицу, что он провалился во тьму.

========== Глава 6 ==========

Когда Малыш пришел в себя, у него на голове опять был мешок. Его мучительно долго куда-то везли. В каком-то стальном темном кузове.

Когда машина встала, он по инерции завалился на пол. Мешок с него содрали и выволокли на улицу. Бросили на каменистый песок. Фургон зашуршал колесами и поехал прочь, оставив его одного.

Малыш еще долго не мог разлепить глаза. Над бровью тупой болью ныла шишка.

Когда он смог приоткрыть глаза, то увидел грибок автозаправочной станции и стальную «сигару» придорожной закусочной с большой красивой вывеской «Атомный бургер». Вдалеке подрагивало сероватое марево мегаполиса.

Он стоял, тяжело дыша, но воздух был так горяч, что им невозможно было надышаться.

Заплакав, он, с трудом переставляя ноги, пошел вглубь пустыни, прочь от дороги. Что-то решило в нем, что он будет идти до тех пор, пока не упадет, и будет лежать до тех пор, пока не умрет. Он слышал, что так иногда делали монахи в древности, и это не считалось самоубийством. Но ему уже было все равно, самоубийство это или убийство.

Он чувствовал в себе так много мерзости, которая вошла в него от этих людей и допросов, что жить он не мог и не хотел.

Смерти он не боялся. Он устал, и бояться уже не было сил.

И он побрел в пустыню.

И когда его окликнул знакомый голос, он только еще пуще заплакал, но не обернулся и не замедлил шаг.

Крепкие руки обхватили его со спины и прижали.

– Живой! Живой! – горячо шептал голос. – А мне сказали, что убили! Сказали – убили! Умер! Но это так… так! Это чтоб только помучить лишний раз! А он у меня живой!

Руки развернули Малыша, но он не мог поднять голову, не мог стоять и завалился на колени.

– Сказали… – Алекс был дикий, взъерошенный, с глубокой царапиной над бровью. – Сказали… – он принялся убирать волосы с его лица, чтобы получше разглядеть. – Что отдали тебя в камеру к насильникам, – голос Алекса дрогнул. – Что они тебя все толпой мучили… и убили… тебя… а ты же у меня такой нежный! Ты же только меня любишь! Меня одного! – и Алекс опять стиснул его в объятьях.

Малыш был как неживой, позволяя трепать себя, но вдруг ожил, стал трепыхаться и бить Алекса по груди, словно бы долбясь в дверь.

– Все-все-все! – шептал Алекс, поглаживая его по голове. – Все наврали, скоты, чтобы было больнее! Чтобы помучить лишний раз! Но я знал! Я верил! Хотя могли! Конечно, могли! Могли и убить!

Малыш обессилел и заплакал у него на плече.

– Ну, теперь все. Теперь все будет нормально. Теперь я уже до такого не допущу!

Алекс опять надолго вжался в него.

– Пойдем, – после долгого молчания произнес Алекс. – Меня тоже здесь высадили. Я закажу машину. Пойдем в эту забегаловку. Я жрать хочу! Вставай, миленький, хватит реветь, глупышка. Ну, помурыжили тебя на допросе – но не калечили же, не посадили. Неприятно, знаю, но ничего – сильнее будешь! Да и мне урок! Пойдем, милый! – он поднял Малыша на ноги и обнял за плечи. – Мой мальчик, милый, глупенький, мой красавчик, моя плакса, пойдем!

На первых порах в закусочной было как в морозилке. Но вскоре Малыш привык и понял, что здесь очень даже комфортно. С одной стороны, где была кухня, тянулась барная стойка с сидушками, а с другой стороны у каждого окна были диванчики со столиками.

Высыхающими от слез глазами Малыш разглядывал черно-белую шахматную плитку на полу и трогал красную блестящую обивку сидений.

Алекс сначала кому-то долго звонил, а потом заказал поесть.

Вскоре Алексу принесли огромный многоэтажный бургер, а Малышу – мягкие вафли с сиропом и молочный коктейль.

– Я все подписал… – прошептал Малыш, бездумно двигая бокал с коктейлем. – Все их поганые бумаги.

– Я знаю! – уплетая бургер, кивнул Алекс. – Я тоже. Не парься. Ты не виноват. Это только в кино люди выдерживают давление и пытки и не соглашаются работать со следствием. А в реальной жизни – если ты попал в Комитет, то оттуда ты выйдешь либо предателем и стукачом, либо тебя вынесут сразу на кладбище.

Малыш замолчал, потыкал вилкой стопку вафель, заплакал опять и пересел к Алексу.

– И что теперь? – всхлипывая, спросил Малыш.

– Да теперь ничего… – отпив пива, вздохнул Алекс. – Я в опале, Государь мной недоволен. Меня отправляют в ссылку на нашу родовую виллу на берегу моря. Пока Государь не сменит гнев на милость, мне запрещено жить в столице. Запрещено видеть семью… Мне можно только выбрать себе небольшую личную охрану и прислугу.

– А я? – дрожащим от слез голосом выдохнул Малыш.

Алекс убрал волосы с его лба:

– Ну, и ты тоже. Как же я без тебя? Ты же сойдешь за прислугу?

Малыш лег на диванчик и положил голову ему на бедра.

– Там такой небольшой трехэтажный дом, его даже не видно из-за деревьев. И чтобы выйти на пляж, нужно пройти парк. И там еще такая скала высокая. И еще гора есть, а гора вся покрытая лесом… – Алекс замолчал, допивая пиво. – Ты умеешь плавать?

Малыш отрицательно покачал головой.

– А я тебя научу. Знаешь, как меня учил плавать мой отец? Он просто выбросил меня из лодки, и я поплыл. Орал от страха и барахтался, а он просто плыл рядом на лодке… – Алекс откинулся на спинку диванчика и вздохнул. – А еще там рыбалка очень хорошая…

Вскоре к закусочной подъехали три огромных черных машины. Алекс с Малышом сели во внедорожник, и машины тронулись. Как выяснилось, до виллы ехать нужно было еще шесть часов.

Малыш недолго лежал с открытыми глазами, но потом тишина салона, мягкость бежевой кожи и присутствие спокойного довольного Алекса усыпили его, и он уснул.

Уснул сладким сном. Как ему казалось – впервые за тысячу лет.