Текст книги "Первая зима (СИ)"

Автор книги: Скальди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

========== Железный лес. ==========

«Сидела старуха в Железном лесу и породила там Фенрира род;

Из этого рода станет один похитителем солнца.

Будет он грызть трупы людей, кровью зальет жилище богов».

(с) предсказание Вёльвы

Снежные зимы приносят с собой воспоминания о прошлом. Холод пробирает до костей, и хочется спрятаться, как самому трусливому зверю обратно в тепло. Забиться поглубже в нору и переждать лютый мороз, уткнувшись носом в собственный мех. В такое время он радуется тому, что можно не думать о прибежище. Теплая комната и чашка с горячим мясным бульоном – хорошее подспорье для того, чтобы согреться.

Как и огневиски.

Спиртное не туманит ему разум, как магам. От щедрой порции Огденского по телу разливается тепло, и он может наконец-то расслабиться. В голову упорно лезут мысли о его первой зиме.

Тогда тоже было холодно. Настолько, что леденел камень в главном доме, а в лесу звери падали замертво. Словно край Нибльхейма коснулся их, превращая все в лед. Тогда их община решила выбрать того, кто сможет отвратить беду от их дома.

Каждая семья со страхом и надеждой ждала визита старых воронов. Те, словно падальщики, ощупывали своими узловатыми пальцами детей, заглядывали в глаза, выискивая нечто, известное только им, и едва ли не впивались в бледную кожу, рассматривая линии норн.

К их семье присматривались с особой тщательностью. Младший сын, еще не введенный в род – отец понял все, стоило только ворону переступить порог их дома, и отдал его, не посмевши возразить. Побоявшись гнева богов, что и так послали испытания для общины. Где-то в дальних комнатах рыдала мать, оплакивая так и не переступившего грань сына.

– Я знаю, ты хотел посвятить мальчика Одину, но его судьба темна и подобна бездне Гинунгагап. Нет ни одной видимой линии норн, что прядут свой узор для каждого из нас.

Барабаны отбивали ритм торжественной песни. Мерный гул наполнял силой каждое слово ритуальной гальды. Железный лес внимал просящим, замерев и вслушиваясь в мольбы о пощаде. Стужа уже погубила нескольких охотников, отчего те ушли в чертоги Хель, вместо того чтобы сидеть за столом в праздничных залах Валгаллы.

На всем его теле были выведены кровавые руны. Священная просьба взять в дар невинную жизнь, чтобы остальные люди могли жить.

Его оставили на границе Железного леса. Там, где деревья казались совсем черными, а совсем рядом бродили призрачные вестники смерти. Пахло дымом ритуального костра, морозным снегом, душистым мхом и каленым железом. Стужа, подойдя к нему, ласково провела по волосам маленькой ладонью, отчего те покрылись морозным инеем. Сердце и кровь она не трогала, словно ожидая кого-то.

Он не плакал, только смотрел в бледно-серое небо, что светлело среди крон столетних деревьев. Тишину нарушило шумное дыхание какого-то существа. Оно приближалось к нему, и не было даже знания того, что нужно бояться.

Горячее дыхание опалило его тело. Волк был белоснежен и огромен. Казалось, он заслонил собой весь мир. Не стало видно неба, деревьев, снега.

– Что ты увидел, Сколль? – мелодичный женский голос раздался совсем рядом, и на его наспех сооруженную колыбель пахнуло морозной яженикой приблизившегося божества. – Человеческое дитя?

В следующее мгновение его подняли на уровень лица неведомой госпожи. Бледная, покрытая морозным инеем молодая девушка. Она внимательно глядела в его глаза и видела в них нечто, известное только ей одной. Тонким пальчиком она стерла с его лица рунные знаки, привлекшие ее, пока он лежал посреди Железного леса. Вокруг него вился ледяной вихрь Нибльхейма, обжигающий нутро, но не достающий до самого сердца благодаря объятиям богини. Молодая девушка в сопровождении двух волков – госпожа Хель, как ни странно, не пугала. В легендах ее описывали по-разному, но только взрослые боятся богиню смерти. У магов даже есть легенда о трех братьях, покоривших ее. Получивших от нее в дар три предмета. Камень, мантию и палочку, которые принесли лишь горе своим владельцам и роду их.

– Как странно… человеческое дитя, а взгляд моего брата…

Хель легко двигалась, унося его все дальше и дальше от того места, где он должен был стать жертвой. Волк бежал впереди, словно хотел догнать почти не видное на небосводе солнце. Движения шагов не было слышно, только чувствовалось – все живое замирает при приближении богини, словно надеясь, что та не обратит на него свой ледяной взор.

– В тебе сущность моего брата, и я вижу тот же огонь, что в сердце самого могучего волка. Носи же имя Его и возноси свою жатву Ему, – промолвила Хель, остановившись у небольшого домика, в котором не горел свет. Колыбель опустилась на землю, и подошедший Сколль царапнул клыком по его ладони, пролив кровь. Даря первый шрам и память о подаренном богиней имени.

Холод больше не трогал его тело – после объятий Хель можно было не бояться обычной стужи. Иней, казалось, навсегда остался в его волосах, напоминая о его первой зиме. Теперь он был Фенриром. Тем, кто приблизит Рагнарёк и поможет освободить прародителя волков.

Он больше не был безымянным.

========== Топь в глазах чужих ==========

Комментарий к Топь в глазах чужих

Решила не бегать и добавить эту часть сюда.

Некоторые лесные тропы уводят вглубь, манят нерасторопного путника в самую чащу. Для Фенрира этот взъерошенный мальчишка подобен скрытой тропе, на которую ступишь ― и уже не выберешься.

***

Для Фенрира привычно следовать традициям, ушедших в забвение для многих магов.

Для него как вожака стаи их исполнение было не прихотью ― вопросом жизни и смерти. Молодняк лишь посмеивался над «странностями старого облезлого волка», впрочем, лишь до первой встречи со смертью. После внимания госпожи Хель ни один из стаи не оспаривал действия вожака. Железный лес не проходил даром ни для кого из волков, оставляя незаживающие шрамы под грудной клеткой, где билось сердце.

Никогда не ступать на незнакомую тропу в одиночку. Отдавать часть жертвы лесу. Не подходить к тем, кто пахнет тиной и травой. Никогда не ходить вслед за блуждающими огнями.

Для Фенрира привычно подмечать мелочи, странности в окружающих. Словно отголоски того прошлого, что для него осталось не больше чем воспоминанием. Прошлого, где все подчинялось традициям, обрядам и иному миру Нибльхейма. Маги не воспринимали его всерьез, принимая на веру слухи о нем как кровожадном звере без капли разума. Фенрир не развеивал эти мифы, поддерживая образ машины для убийств, оружия, которым удобно управлять.

Люциус Малфой часто смотрит в пламя камина и крутит в пальцах дешевое кольцо с невзрачным камнем…

Ремус Люпин, аккуратно отделяется от друзей, заменяющих ему стаю и смотрит тоскливым взглядом в сторону чащи Запретного леса, с трудом отворачиваясь от себя самого…

Волдеморт все чаще разговаривает на парселтанге, становясь змеем. Глаза могущественного мага приобретают кровавый отблеск…

Северус Снейп забивается в самый темный угол во время собраний пожирателей, но пахнет от него так же, как и от истинных владык леса…

Для Фенрира привычно, что окружающие стремятся запрятать себя настоящего в самую глубину, чтобы никому не выковырять наружу. Он и сам не стремится открываться другим. Негласное правило, действующее для тех, кто хочет жить.

Тощий мальчишка, только-только становящийся взрослым пах слишком странно.

Все нутро Фенрира, матерого волка, поджималось, стоило только ощутить рядом с собой присутствие этого ребенка. Смерть порой могла принимать разные обличья, надевая маски с мастерством настоящего лицедея.

Горькая полынь не заглушала чуть заметный запах тины и железа, словно нутро Снейпа кровоточило непрестанно. Темные глаза смотрели на окружающих безразлично, с долей равнодушия, словно в них отражалась сама бездна, ледяная и похожая на истинный Гинунгагап.

Тонкие длинные пальцы казались белыми костями, торчащими напоказ. Еле заметная улыбка Северуса, стоило ее увидеть, вызывала желание уступить, отойти как можно дальше.

Снейп подобен скрытой тропе, на которую ступишь ― и уже не выберешься. Неприметная лента, мелькающая посреди чащи, ведущая в самую топь. Темные воды Гьёлль уже не выпустят свою жертву, забирая навеки к себе.

Фенрир все дольше всматривался в неприметного мальчишку, пахнущего древностью и смертью. В его руках фиалы с ядами, сваренных по требованию Волдеморта, а для волка настоящим ядом оказывается тонкое запястье зельевара.

Традиции помогают избежать нечаянных бед. Знания помогают справиться с теми, о ком не упоминают ночью. Опыт дает шанс выжить, даже если лапы опутывает трава, а голоса шепчут, сводят с ума.

Но ни в одной легенде не сказано как уйти от смерти в обличии Северуса Снейпа.