Текст книги "Деревенский роман (СИ)"

Автор книги: Шустик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

Автобус – старенький, видавший виды катафалк – натужно пыхтел, кряхтел и жалобно фыркал. Он подскакивал на кочках, как на трамплине, будто готовился к взлету, и проваливался в выбоины, царапаясь ржавым днищем о разбитую дорогу.

В салоне стояла адская, паутиной липнущая к коже духота, а галдёж не прекращался ни на минуту: плакал ребенок под успокаивающее причитание родителей, скулила собака – помесь крокодила и дворняжки – веселились на заднем сиденье подростки, и ворчала сбоку полноватая тетка, прижимая к могучему бюсту жутко колючий кустарник и визгливо жалуясь соседке через проход на пьяницу-мужа. Весь этот гвалт не перекрикивал даже завывающий о несчастной любви малоизвестный певец из хрипящего динамика.

Воздуха решительно не хватало, он с трудом проникал в легкие, застревая в глотке ватным комком. Открытые форточки не спасали.

Лерка зажмурился и попытался вжаться в стекло, отодвигаясь от пышущей жаром женщины и заодно от ее хищно ощетинившегося иглами растения. Он уже сто раз успел проклясть и свое начальство, так неожиданно отправившее его в отпуск, и родителей с их «гениальной» идеей провести три недельки в гостях у бабушки с дедушкой. Знал бы Лерка, что до этих ебеней хрен доберешься, ни за что бы не поехал. Какого черта он вообще купился на «река, лес, солнце», если плавал хреново и исключительно по-собачьи, мог заблудиться в трех соснах даже с картой, а солнце ему в принципе противопоказано: обгореть – раз плюнуть.

Порыв постучаться головой о стекло Лерка задушил на корню, переживая, что оно, и без того держащееся исключительно на честном слове и мотке скотча, просто вывалится. Водитель за порчу имущества по головке его точно не погладит, а идти пешком – не вариант.

Реденький лесок закончился внезапно, и автобус бодро выпрыгнул на поле, золотым морем раскинувшееся до самого горизонта.

Дорога, которая и до этого была отвратительной, кажется, пропала совсем. Четырехколесный гроб предпринял еще одну попытку взмыть в небо, но земное притяжение оказалось сильнее. Под днищем что-то пугающе хрюкнуло. Пассажиров подбросило. Злополучный кустарник грохнулся на пол, растопырив колючие лапищи. Собака и ребенок взвыли в унисон на одной тягучей ноте, где-то с задней части автобуса захлебнулись возмущением садоводы-любители, а галёрка взорвалась хохотом.

Лерка, судорожно вцепившийся в спинку переднего сиденья, уже в седьмой раз за поездку пожалел, что не знает ни одной молитвы.

Встал автобус внезапно, под дружный стон пассажиров, по инерции пролетевших вперед, и Лерка аж подпрыгнул от радости, когда водитель зычно гаркнул заветное:

– Пырьёвка! Кто там выходить собирался?!

– Я! – крикнул Лерка и, подхватив сумку, протолкался к выходу, бормоча извинения.

Вывалившись на свежий воздух, он с любопытством огляделся. Остановка – ржавая и покосившаяся на левый бок, имелась, а вот самой Пырьёвки не наблюдалось и в помине.

– А где?.. – растерянно поинтересовался Лерка у водителя, который неспешно закуривал и вроде как никуда ехать не торопился.

– По тропке иди, – неопределенно махнул рукой мужик и закрыл дверь. Автобус полузадушенно всхрапнул, припадочно дернулся и тронулся с места, оставляя после себя облако дыма вперемешку с рыжеватой пылью.

Прочихавшись, Лерка обошел остановку вокруг и на третьем витке все-таки наткнулся на ту самую дорожку – узенькую, поросшую реденькой травкой и теряющуюся где-то в поле.

Выбора особого не предоставлялось, автобусы в эту глушь ходили раз в сутки, поэтому Лерка закинул на плечо сумку, напичканную по большей части подарками от родителей для бабушки с дедушкой, и направился в сторону деревни, искренне надеясь, что она там и в самом деле есть.

На втором километре Лерка готов был плюнуть и на отпуск, и на родню, которую уже оповестили о его приезде. Солнце припекало так, словно намеревалось превзойти по температуре пустыню; рассекая воздух, носилась различная жужжащая, кровожадная и оголодавшая тварь, а тропинка коварно петляла и не думала заканчиваться.

На третьем километре дорога сделала поворот, и Лерка вышел на небольшой пригорок и с облегчением увидел вдалеке, чуть в стороне, темнеющий силуэт деревни, скрытой в тени деревьев.

Слева появилось вспаханное поле с зеленеющими ровками картошки, чахлыми кустиками, торчащими из земли, а справа – раскидистое дерево, да притаилась в высокой осоке речка, заманчиво журчащая в душном мареве воздуха. Поколебавшись, Лерка все-таки решил устроить привал, тем более что от сумки начали ныть плечи. В тенечке было прохладно, но зато через несколько минут появились комары, заунывно пищащие над ухом.

Пользуясь тем, что вокруг ни души, Лерка тоскливо вздохнул и отмахнулся от наглых кровожадных тварей. Отпуск, начавшийся каких-то несколько часов назад, уже можно отнести к разряду экстремальных. Непередаваемых ощущений Лерке хватит лет на десять вперед.

Сил не осталось – ни моральных, ни физических, а долгожданная прохлада так близко, поэтому раздумывал Лерка всего несколько секунд. Оставив сумку на краю тропинки, он направился сквозь траву к реке, спотыкаясь на кочках и отбиваясь от колючего бурьяна, вымахавшего метра полтора в высоту.

Неудобный спуск начался внезапно, Лерка его проморгал и чуть не свалился, лишь в последний момент успев вцепиться пальцами в густую поросль берега. А речка оказалась маленькой, всего-то метра два в ширину, неглубокой, заросшей травой и водорослями и с каменной плитой, наполовину вкопанной посредине кем-то из местных.

Запрыгнув на выступ, Лерка скинул кроссовки и закатал повыше джинсы. Спускаться в воду пришлось осторожно, так как плита вся заросла тиной, отчего ноги скользили. Дно было илистым, с мелкой галькой, а вода приятно холодила горячую кожу.

Лерка блаженно застонал и опустил руки по плечи в реку.

Все-таки есть в жизни счастье!

Сзади зашуршала осока и раздался всплеск. Испуганно подпрыгнув и чуть рыбкой не нырнув в воду, Лерка выпрямился и оглянулся, ожидая увидеть любого монстра, вплоть до крокодила. Но сколько Лерка ни всматривался, из зарослей так ничего и не показалось, а звуки прекратились. Только ощущение, что кто-то наблюдает за ним из осоки, никуда не делось. Тишина вмиг превратилась из безмятежной в гнетущую. Купаться Лерке расхотелось. Торопливо выбравшись на камень, он обулся и выпрыгнул на берег. Еще раз обернувшись, но так и не заметив ничего подозрительного, он быстрым шагом направился к дереву, где оставил свою поклажу.

Неприятное ощущение горьким осадком осело на языке.

До деревни он добрался через полчаса.

Искомая, проржавевшая и полустершаяся табличка гласила, что дошел он и впрямь до Пырьевки. А если повернуть налево и пройти полтора километра прямо, то появится загадочная Весь. Тропинка в эту Весь предстала еще больше заросшей, словно туда и вовсе никто не ходил.

Покопавшись в сумке, Лерка извлек на свет нарисованную от руки карту, где жирным крестиком был отмечен дом деда с бабушкой. Если верить измятому клочку бумаги, то жили они у реки, совсем рядом с магазином, значившимся как опознавательный пункт.

Как назло, по пути Лерке встретились лишь вальяжно расхаживающие гуси, которых пришлось огибать по широкой дуге, стайка детворы, ковыряющаяся в груде песка, сваленой прямо посреди дороги, да глуховатый дедок, греющийся на завалинке. Он-то и прошамкал беззубым ртом, что магазин находится «туды иди, в окурат до колодца, а там направо повернешь».

Магазин нашелся лишь со второй попытки, да и если честно, то Лерка его с первого раза и не признал, так как вывески на доме – самом обычном, деревянном – никакой не обнаруживалось, только дверь гостеприимно открыта. Хорошо, хоть Лерка додумался заглянуть внутрь. Заодно и оценил ассортимент, оказавшийся на редкость скудненьким.

После этого найти нужный дом вышло легче.

– Валера! – всплеснула руками бабушка, оторвавшись от прополки грядок. – Слава, Валера приехал.

– Наконец-то, – выбрался из сарая дед. – Мы уж хотели идти искать тебя. Думали, заблудился.

– Я очень хотел, но не получилось, – вымученно улыбнулся Лерка, с чувством выполненного долга скидывая с плеча осточертевшую сумку. – Ну, и чего стоим, кого ждем?! Обнимаем своего любимого и единственного внука!

***

Опустившаяся на деревню ночь принесла долгожданную прохладу и в довесок – непроглядную темень, которую не разбавляли ни медово-желтая луна, ни рассыпавшиеся по черному бархату неба осколки звезд. Одуряюще пахло цветами и сеном, и Лерка, бродивший по пустынной дороге, жадно глотал, пил воздух, но все никак не мог насытиться. Тишину разрушало стрекотание кузнечиков, ворчливое гавканье собак на окраине да голодное жужжание комаров, озверевшей стайкой круживших вокруг Лерки.

Свернув на узкую дорожку и миновав несколько огородов, спрятанных за кустарниками, Лерка неожиданно вышел на берег реки – такой же вымерший, как и вся деревня.

Пройдя вдоль по течению, Лерка наткнулся на старые, полузатопленные мостки, скрытые от посторонних глаз стеной травы и камышей, лениво раскачивающихся на ветру. Скинув кроссовки на берегу, Лерка аккуратно, едва не ползком, добрался по крутому спуску к реке и на пробу надавил на мостки ладонью. Доски укоризненно скрипнули, но выстояли. Решившись, Лерка сделал шаг и затаил дыхание. Деревянная конструкция как-то жалобно вздохнула, но уходить под воду не спешила.

Мостки, прогретые за день, еще не успели до конца остыть, и древесина приятно грела голые ступни.

Светло-серые фирменные шорты, на которые потрачена вся полноценная премия, если и было жалко, то совсем чуть-чуть. Для приличия и успокоения собственной совести Лерка потер ладонью край мостков, а затем смело уселся, опуская ноги в теплую, как парное молоко, воду.

Легкий ветерок, рябью прошедшийся по воде, разогнал оголодавших комаров, и Лерка счастливо выдохнул. Болтая ногами, он окончательно рассеял плавающую муть. На миг показалось, что в черноте реки что-то блеснуло.

Нахмурившись, Лерка поддался любопытству. Неосторожно наклонившись, он потерял равновесие и чуть не свалился в воду, но, к счастью, в последний момент успел вцепиться в край досок, отчаянно взмахнув руками. То ли от резких движений, то ли он случайно задел все-таки ее, тонкая цепочка порвалась, и висящий кулон с тихим бульканьем нырнул в реку.

Чертыхнувшись, Лерка расстроенно вздохнул. Особой ценности серебряный иероглиф не имел, скорее был дорог как память от друзей – у них у всех после окончания школы остались такие. Но не нырять же за ним, в самом деле?!

Раздавшийся сбоку в камышах сильный всплеск заставил Лерку испуганно дернуться и настороженно замереть, разом забыв об утерянной безделушке. Ощущение, что за тобой пристально наблюдают, вновь вернулось. Чужой взгляд жег спину. А может это только казалось расшалившейся фантазии, но сколько он ни всматривался в густо растущую зелень, ничего подозрительного не увидел. По ноге, задевая щиколотку, прошлось что-то склизкое и однозначно живое.

Впечатлительному Лерке поплохело. В сознании разом вспыхнули образы всех известных ужастиков. И про маньяков, и про подводных монстров, и про огромных змеюк. И еще великое множество других, кого бы он предпочел не видеть.

Очень хотелось заорать, и Лерка так бы и сделал, если бы не опасался привлечь к своей и без того напуганной персоне громкими и далеко не цензурными воплями какого-нибудь другого чудовища. Все, что себе позволил Лерка – тихонечко прошептать под нос: «Блядь!».

Он поспешно вытащил ноги из воды и отполз к самому берегу, чувствуя, как бешено колотится сердце, а руки начинают подрагивать. Зубы жалко клацнули, и Лерка поспешил себя убедить, что это от холода, а не от страха.

Покосившись на темнеющие заросли, он вздрогнул – на миг ему почудился чей-то внимательный, светящийся болотно-зеленым колдовским огнем взгляд, но ощущение тут же пропало, стоило моргнуть. В версию со светлячками верилось слабенько, но расшалившейся фантазии хватило и этого.

Тишина вновь накрыла поверхность реки. Злобно запищали комары, и согласно заквакали лягушки, возобновляя концерт.

Здравый смысл, подкидывающий яркие кадры из фильмов ужасов, приказывал не делать этого, но чертово любопытство взяло верх. Тем более что и оправдание у Лерки для самого себя было внушительным: он только одним глазком и сразу обратно.

На четвереньках Лерка подполз к краю мостков и заглянул вниз, до побелевших костяшек вцепляясь в доски. Мог бы, еще и зубами впился бы для надежности.

Вода – чернильно-черная и спокойная – отразила лишь бледное лицо Лерки, смутно различимое в сумраке ночи. Но отчего-то все равно стало жутко: то ли от своего темного взгляда, принадлежащего тому, кто спрятался в реке, то ли от черных нитей водорослей, змеившихся в толще воды и делавших отражение похожим на незадачливого утопленника.

Лерка зябко передернул плечами и слишком торопливо поднялся. Взбираясь на тропу по крутому склону, он так и не оглянулся ни разу, до конца не понимая, чего же боится.

Домой он влетел так, будто за ним черти гнались. Бабушка, которая еще не успела лечь, выглянула на шум.

– Нагулялся?

– Да, – показательно бодро произнес Лерка и, разувшись, направился в свою комнату.

Проходя мимо зеркала, Лерка поймал свое бледное, растрепанное отражение.

– Краше в гроб кладут! – укоризненно произнес он, и зеркальный двойник криво улыбнулся в ответ.

***

Утро рассеяло ночные страхи.

После того как Лерка избавил злосчастную морковку от сорняков, собрал клубнику и полил огурцы, раскинувшиеся на половину тропки, ему разрешили прогуляться, как-то вдруг вспомнив, что у него отпуск, в который положено отдыхать.

Река при свете солнца утратила свою зловещую мрачность, а к шуму текущей воды прибавились всплески и голоса резвящейся детворы на скрытом за поворотом песчаном пляже. Мостки, ещё ночью казавшиеся надежно укрытыми от постороннего взгляда, на деле вышли не такими уж и уединенными: заросли камыша редким частоколом окружали притопленные, грубо сколоченные доски.

За ночь вода успела остыть, но Лерка упрямо уселся на край и опустил ноги в реку. Даже отражение было самым обычным и ничем не примечательным.

Вскинув голову к небу, он зажмурился, греясь в солнечных лучах.

Обвившие лодыжки холодные жгуты стали полной неожиданностью. Лерка даже не успел сообразить до конца, что произошло, как его с силой дернули вниз, и он, взмахнув руками, ушел под воду.

Инстинкты сработали как надо: он бешено задвигал ногами, стукнувшись обо что-то твердое, и вынырнул на поверхность, чуть не столкнувшись нос к носу с парнем.

Сердце заколотилось в рваном ритме, трансформируя страх в ярость. Жадно глотнув воздуха, Лерка уже собирался высказать шутнику все, что думает и далеко не в печатном варианте, но подавился словами, поняв сразу несколько вещей. Глаза у парня едва заметно светились колдовской зеленью, а зрачки совершенно точно были слегка вытянуты вертикально. На шее, почти у самых ушей, имелись топорщащиеся жабры, а между бледными пальцами, покоящимися у Лерки на плечах, – тонкая пленка перепонок. Ко всему прочему, огромный хвост, вяло колыхающийся в воде между ног Лерки однозначно принадлежал этому существу.

Лерка прохрипел что-то нечленораздельное и отпихнул от себя речное чудовище. Он и сам не понял, как ему удалось так быстро выскочить из воды. Не иначе как выброс адреналина помог. В себя он пришел уже на самом краю мостков, с ужасом таращась на странное создание, которое легко и до обидного грациозно подтянулось на руках, упираясь в доски, и наполовину высунулось из реки.

Подхватив кроссовки, Лерка кинулся прочь, постоянно оглядываясь и боясь, что странная тварь выберется за ним, как в каком-нибудь ужастике.

Сухая одежда и двухчасовое ковыряние в огороде помогли успокоить расшатанные нервы, а страх сменился нервозностью вкупе с любопытством, жгущим не хуже огня. Оценив габариты речного монстра и предположив, что оно все-таки мужского пола, Лерка здраво рассудил, что при желании его утопят, не особо напрягаясь.

Порывшись в сарае, Лерка нашел ржавые грабли. После пробного размахивания ими он счел, что это довольно грозное оружие и в случае чего отбиться он успеет, главное – не подходить уж совсем близко к воде.

К мосткам он подкрался, как настоящий шпион, поминутно замирая на месте и подозрительно косясь на реку. Лерка думал, что ждать появления того, кто живет в реке, придется долго, но тот показался спустя несколько минут, словно все это время караулил его.

С тихим всплеском из воды высунулись руки, цепко впившись острыми когтями в доски, а потом появилось само создание. Оно высунулось из воды и без страха уселось на нижнюю затопленную ступеньку мостков, демонстрируя блестящий на солнце золотисто-рыжий хвост. Лерка замер на месте, настороженно уставившись на… русалку. Пожалуй, речная тварь была все-таки ею.

Положив перед собой грабли, как преграду, Лерка присел на траву в нескольких метрах от него и неуверенно улыбнулся. Русалка, словно этого и дожидался, широко улыбнулся в ответ, демонстрируя целый набор слегка заостренных зубов. Лерку передернуло, стоило только представить, с какой легкостью эта хвостатая гадость его сожрет.

– Привет… – произнес Лерка и поморщился от того, насколько жалко и испуганно это прозвучало. Но русалка, кажется, обрадовался и закивал. Даже рот открыл и что-то проквакал, но Лерка так и не смог разобрать, что именно. Однозначно, если его и собирались есть, то не прямо сразу, а предварительно пообщавшись. Может, удастся его убедить, что он не съедобный?!

Что еще сказать неожиданному собеседнику, Лерка не знал, поэтому решил придерживаться правил вежливости. Он перехватил грабли поудобнее, но под цепким, с насмешливыми искрами взглядом русалки смутился и без сомнения отложил грозное оружие в сторону.

– Меня зовут Валера, – представился он, чувствуя себя донельзя глупо.

Русалка на минуту задумался, нахмурился, а потом что-то булькнул. Склонив голову набок и поводив в воде хвостом, распугивая мальков, он вновь произнес что-то, сопровождая в этот раз свою речь жестами. В невнятном бормотании Лерка уловил несколько раз «Вел», а потом и «Лера», звучащее немного странно из-за того, что буква «р» частично проглатывалась, будто он ужасно картавил.

– Тебя зовут Вел? – догадался Лерка, и русалка чересчур счастливо заулыбался и дернул хвостом, орошая их обоих веером брызг. – О, ну… приятно познакомиться. Наверное. Ты хочешь меня… съесть?

На это вопрос русалка гневно зашипел и с силой шлепнул хвостом по речной глади, окатив водой, словно из ковшика. Как он скрылся в реке, Лерка не успел заметить, просто отвлекся на мгновение, а на мостках уже никого не оказалось. Это и пугало, и восхищало одновременно.

Впрочем, в одиночестве Лерка пробыл недолго. Буквально через несколько минут Вел объявился вновь и, заняв прежнее место, вытянул в сторону Лерки ладонь с блестящим на ней росчерком утерянного кулона. Сомнений не возникало, подвеска точно его. Только вот здравый смысл верещал благим матом, настоятельно рекомендуя не приближаться: слишком уж похоже это было на приманку. Русалка нетерпеливо дернул рукой, и Лерка все-таки решился. С тоской покосившись на грабли, он сделал осторожный, крохотный шаг в сторону обиженно поджавшего губы Вела. Подобравшись к русалке на расстояние вытянутой руки, он быстро схватил с ладони кулон и тут же шарахнулся назад.

Вел даже не предпринял попытки податься навстречу или схватить его, лишь улыбнулся уголками губ, будто насмехаясь, отчего Лерка жарко покраснел и почувствовал себя настоящим придурком. Со стороны это и впрямь должно было выглядеть комично.

– Ле-ра, – по слогам, членораздельно произнес Вел и довольно зажмурился. Лерке этот жест показался каким-то мечтательным, словно он пробовал его имя на вкус, как необычную сладость. Лерку передернуло. Все-таки ощущалось во взгляде русалки что-то хищное, голодное.

– Спасибо.

Поднявшись на ноги, Лерка направился прочь от реки, уговаривая себя не оборачиваться. Он и так знал, что русалка следил за ним до тех пор, пока он не скрылся из виду.

***

Охапка кубышек, лимонно-желтых и одуряюще пахнущих, пачкала пижонски-белые шорты. Длинные и скользкие стебли зелеными змеями лежали на бедрах. Лерка вздохнул терпеливо и перевел взгляд с подношения на русалку, светящегося так, словно он проглотил елочную гирлянду.

– Это довольно… мило, – пришлось тщательно подбирать слова, чтобы ненароком не обидеть Вела, находящегося в опасной близости. В том, что русалка легко утянет его на дно при случае, Лерка не сомневался. Впрочем, каким-то внутренним чутьем он осознавал, что опасность ему не грозит.

Привык, что ли, за последнюю неделю?!

Вообще, до этого они общались исключительно на расстоянии, это сегодня Лерка осмелел настолько, что выбрался на мостки.

Вел воспринял похвалу как приглашение и легко и бесшумно выскользнул из воды, усаживаясь совсем рядом и почти соприкасаясь руками.

Рассматривали Лерку беззастенчиво, в упор, не пропуская ни миллиметра, в то время как сам он старался не слишком явно коситься на русалку. Больше всего Лерку занимал вопрос, как крепится хвост, а затем уже шли жабры и перепонки. Четкой границы разделения человеческой и рыбьей части у Вела не обнаружилось, чешуя – сначала тонкая и прозрачная, а затем темнее и толще – появлялась внизу живота, на несколько пальцев ниже пупка. Сам хвост был длинным, едва заметно сужающимся и заканчивающимся резным, отливающим радугой гребнем. В остальном он выглядел совсем обычно: человеческие черты лица с мутно-зелеными, со звериной желтизной глазищами и черные, короткие волосы.

– Вел?.. – неуверенно позвал Лерка и, когда русалка с готовностью вскинул голову, оторвавшись от изучения его ног, все-таки спросил: – А в реке еще есть другие русалки?

Недовольно нахмурившись, Вел согласно и с неохотой кивнул. Лерка удивился такой открытой неприязни к собственным собратьям и мысленно поставил себе галочку узнать об этом побольше в другой раз.

– И много вас… плавает тут?

В ответ ему неоднозначно помахали руками, из чего пришлось сделать вывод, что вовсе не много, но и отнюдь не мало.

– У вас что-то вроде подводного государства? Нет? Стая? Косяк? Ох, ладно-ладно, не сердись. Я просто предположил.

Вел вздохнул громко и удрученно, всплеснул руками, прикусил губу, а потом все-таки открыл рот и по слогам произнес: «О-дин».

– Вы одиночки, – догадался Лерка. – И как…

Прервала его куча брызг, поднятая взмахнувшим хвостом Велом.

– Что? – Лерка вопросительно вскинул брови, пытаясь угадать причину раздражения русалки. Понять что-то из его жестов и отдельных слов оказалось тяжело и, судя по рассерженному колыханию хвоста, Вел терял терпение. – Подожди… Ты хочешь задать вопрос, так? Нет?! Прикоснуться к… Эй-эй, куда руки тянешь?! Фу, мокро! А, тебе интересны ноги! О, боже, я уж подумал!..

Чтобы утолить любопытство русалки, пришлось встать и закатать шорты повыше. Больше всего внимание Вела привлекли ступни, которые он тщательно ощупал, а затем – колени. Лишенный комплексов, русалка попытался сунуть свой нос и в пах, но Лерка вовремя отполз подальше от воды, прикрывая самое дорогое букетом кубышек.

Вел расстроенно скривил губы, но настаивать не стал.

– Теперь, наверное, моя очередь трогать?

Ему снисходительно, как маленькому ребенку, кивнули и вытащили хвост на мостки, давая полюбоваться на него во всей красе.

Чешуя на ощупь была гладкой, теплой и совсем немного влажной. По бокам имелись узкие, полупрозрачные плавники, которые Лерке великодушно продемонстрировали. Гладить хвост оказалось необычно, но совсем не противно. Чешуя переливалась под пальцами золотыми монетками, бликующими на солнце.

– А как вы… О, вопрос отпал, – жарко вспыхнув, Лерка отдернул руку, быстро сообразив, что заметное только на ощупь уплотнение в предполагаемой области паха и есть тот отличительный признак.

Над ухом насмешливо фыркнули.

– Лера, – едва слышно выдохнули, ткнувшись холодным носом в щеку.

Возмутиться Лерка не успел, русалка уже скрылся под водой, только круги расходились по глади реки.

– Вот и пообщались.

***

Солнце припекало в спину, а вода приятно охлаждала голые ступни.

Лерка, наклонившись вперед, всматривался в гладь воды. Юркую тень, мелькнувшую среди зарослей водорослей, он заметил сразу, но все равно вздрогнул, когда холодные пальцы цепко обвили щиколотки. Лерка лихорадочно вцепился в доски мостка, но Вел дергать не стал. Высунувшись из воды, он улыбнулся и совсем по-кошачьи потерся щекой о ногу.

– Ты опоздал, – буркнул Лерка, постаравшись скрыть смущение за грубостью. Попытка вытащить конечность из плена провалилась, хватка у русалки оказалась сильной.

– Лера, – требовательно произнес Вел и, легко подтянувшись на руках, мазнул губами по щеке и снова ушел под воду.

Лерка вздохнул.

Проводить полдня на речке вошло у Лерки в привычку. И если первое время он еще на подсознательном уровне ожидал от русалки какого-нибудь подвоха, то спустя две недели окончательно успокоился. Разве что не получалось привыкнуть к тяге Вела постоянно касаться его. Прикосновения не были неприятными, скорее – слишком откровенными, что неизменно вгоняло в краску. О смущении Вел и не слышал. А уж то, как он произносил его имя – бархатным полушепотом, с придыханием, – звучало как приглашение.

Говорил русалка все так же плохо и непонятно, единственное, что ему удавалось просто блестяще – пресловутое «Лера», будто репетировал, засранец.

Вот и сейчас Вел нарезал круги в воде, то уходя на глубину, то снова выныривая и окатывая Лерку водой.

– Что такое? – озадаченно спросил Лерка, покосившись на нетерпеливого русалку, Лерка на всякий случай вытащил ноги из воды. – Хочешь, чтобы я присоединился к тебе?

Вел снова оказался рядом с мостками и коротко кивнул.

Когда-нибудь это должно было случиться. Лерка так и не рискнул залезть в реку, и если сначала Вел не настаивал, словно понимал его страхи, то теперь, видимо, решил, что время адаптации прошло.

В конце концов, жрет он рыбу, а вот чтобы увлекался человечиной, Лерка не видел.

Раздевшись, Лерка подошел к самому краю и, зажмурившись, прыгнул – совсем не грациозно, подняв тучу брызг и небольшую волну.

Вода обожгла кожу, а ноги едва-едва коснулись дна. В следующую секунду его обвили цепкие руки и вытолкнули на поверхность. Отфыркавшись от воды и откинув с лица прилипшие волосы, Лерка жадно вздохнул и открыл глаза, встречаясь с довольным взглядом темно-зеленых, с колдовской желтизной глаз.

В прохладной воде русалка казался почти горячим, поэтому Лерка был совсем не против, когда ладони огладили его спину и задержались на талии, легко удерживая на плаву. Хвост прошелся по ногам, вызвав странное ощущение: вроде и противно, и щекотно.

Губы русалки тронула неуверенная улыбка, выдавая нервозность Вела.

– Покатай меня, большая черепаха, – почему-то шепотом произнес Лерка, и тут же услышал в ответ смешок.

Плавать с русалкой было здорово, тот легко двигался в воде и балласт в виде человека за спиной совсем не мешал ему. Лерке показали тихую заводь, где, видимо, предприимчивый русалка и нарвал букет. Вызывающе торчащие на поверхности желтые бутоны создавали настоящий ковер. Но лезть в это болото Лерка наотрез отказался, опасаясь всякой плавающей там дряни.

Затем Лерку отбуксировали к небольшому островку, где на берегу обитало семейство выдр. Присутствие Вела их ничуть не смутило.

Конечным этапом стало знакомство с другой русалкой, которую, к своему стыду, Лерка принял за девушку. В заблуждение его ввела шикарная шевелюра до пояса, ее-то русалка сосредоточенно и расчесывал. А ещё у русалки имелась не менее роскошная борода.

Звали русалку Алек, изъяснялся он так же паршиво, как и Вел, больше жестами, чем словами. На Лерку он посмотрел с любопытством, но спрашивать ни о чем не стал, лишь понятливо ухмыльнулся и как-то подозрительно понимающе переглянулся с Велом.

Лерка зябко клацнул зубами, с удивлением понимая, что замерз как собака и почти не чувствует ног. Обеспокоенно всплеснув руками и махнув на прощание рукой Алеку, Вел вернул Лерку обратно к мосткам, где взял.

– Лера, – выдохнул Вел и виновато улыбнулся. Пальцы скользнули вдоль позвоночника, и Лерке показалось, что на коже остался след от ожога. Придерживая одной рукой за бок, вторую ладонь он приложил к животу. Лерка невольно вздрогнул то ли от холода, то ли от щекочущей волны, рожденной под кожей.

Вел приблизился медленно, давая шанс отстраниться, пока не прижался к его губам в легком, в противовес прикосновениям, целомудренном поцелуе. Колебался Лерка всего секунду, а потом приоткрыл рот, впуская горячий язык, изучающе прошедший по кромке зубов и нёбу. Мимоходом отметил, что Вел сильнее вцепился в него пальцами, отчего явно останутся синяки, но и эти мысли канули в Лету, когда между ног настойчиво протиснулся хвост. Все, что оставалось – обхватить Вела ногами, прижимаясь к нему еще ближе. Лизнув в губы, Вел отстранился, и Лерка осознал, что его успели посадить на нижнюю часть мостков. Он с трудом заставил себя отцепиться от Вела. Тот понимающе улыбнулся, провел ладонью по его горящей щеке и скрылся под водой.

В голове шумело, в паху болезненно пульсировало, а губы горели.

В мозгу у Лерки поселилась одна единственная внятная мысль: он попал.

***

Злосчастная трава росла как на дрожжах. К концу третьей недели пребывания на огороде у деда с бабкой у Лерки сложилось стойкое ощущение, что стоило ему только отвернуться, как сорняки начинали стремительно вытягиваться вверх, образуя ровный газон вместо грядки, в котором чахлые кустики морковки попросту терялись. Кинув очередную охапку колючей травы в ведро, Лерка перебрался на новое место и вновь принялся искать следы борозды. У них с бабулей четкий уговор: до обеда он всячески помогает ей, роясь в земле кверху задницей и галлонами таская ведра для полива, а вот после – свободен, как «трусы без резинки», если цитировать деда. Вообще развлечений у стариков было не очень много: огород, соседи – в качестве главного источника новостей и сплетен, да старенький, всего с двумя каналами телевизор. Дед еще вытащил внука в лес, но по жаре и при полной амуниции Лерка уже через час пришел к выводу, что грибы – это прямо совсем не его. Виной тому то ли надоедливые комары, дружной стайкой летающие за ним, то ли полное отсутствие грибов с такой засухой, то ли неожиданное падение в заросший крапивой овражек. Лерка лишь чудом себе ничего не сломал. Со сборкой ягод вышел тот же ад – к комарам прибавилось пекло. С рыбалкой у Лерки тоже не срослось как-то. Виной тому был Вел, который решил помочь из благородных порывов. В итоге у Лерки оказалось целое ведро оглушенной рыбы, горящие от поцелуев губы, полные воды и тины резиновые сапоги и две сломанные случайным, если верить Велу, ударом хвоста удочки.