Текст книги "Куда исчезают герои...(СИ)"

Автор книги: Shinas smile

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)



========== Глава 1 ==========

Гарри не спал, но и глаза открывать не хотелось, несмотря на то, что утро было уже в разгаре.

Белоснежный потолок палаты в загородном комплексе госпиталя Святого Мунго надоел до зубного скрежета, а так можно было представить себе что угодно… Да вот, хотя бы, небо, и метлу между бедер, и серебристые крылышки снитча, летящего впереди… И почему-то вспомнился Малфой. В зеленой мантии, лохматый и увлеченный, с раскрасневшимися щеками. Таким настоящим Малфой был только там, в небе – там рожи не покорчишь, да и кривая усмешка вряд ли на кого-то произведет впечатление, разве что на пролетающих мимо ворон.

Гарри улыбнулся своим мыслям, но глаза так и не открыл. И чего вдруг сегодня Малфой вспомнился? Вроде бы в последнее время совсем не думал о нём. Хотя… когда представлялось небо, с полетами, с ветром, всегда на ум приходил Малфой. Даже странно. Не Рон, с которым они прошлым летом летали над Норой, не Вуд, который учил его квиддичу, не Чжоу, которая когда-то нравилась, а именно Малфой.

От воспоминаний Гарри отвлек звук открывающейся двери и стук каблуков по полу.

Сегодня был будний день, и поэтому в палату вошла его лечащий врач Анджела Нортон.

– Гарри, ну ты и соня! Вставай, завтрак уже почти полчаса ждет тебя в коридоре, а тебе лекарства принимать нужно за полчаса до еды, – добродушно проворчала она, открывая окно и впуская в палату уже по-осеннему прохладный сентябрьский ветерок и звуки улицы.

– Доброе утро, Энжи, – Гарри сел на матрасе по-турецки, потягиваясь. – А что сегодня на завтрак?

– Довольно неплохой омлет, бутерброд с сыром и булочка с изюмом, – улыбнулась она, присаживаясь на стул возле кровати. – Как ты себя чувствуешь?

Гарри в ответ только пожал плечами. Как обычно. Как всегда он себя чувствует.

– Попробуй «Вингардиум левиосса», – сказала она, виновато покусывая губу.

– Анджела, вы же…

– Гарри, так положено. Пожалуйста. Для меня.

Гарри тяжело вздохнул, достал из-под подушки палочку и произнес заклинание. И еще раз. И еще. Перо как лежало на тумбочке, так и продолжало лежать, только руки стали дрожать, а перо чуть шевелилось от дуновения ветра из окна.

– А я тебе джем клубничный принесла. Свой, домашний, – перевела тему доктор, убирая перо.

– Спасибо, Анджела, но есть что-то совсем не хочется, – Гарри встал с кровати и подошел к окну.

– Гарри…

– Я серьезно. Я совершенно не голоден.

– Меня от тебя точно уберут, – вздохнула она.

– Нет! – Гарри подошел к доктору. – Вы единственная, кто ко мне как к человеку…

– В ординаторской уже и так шепчутся, что я очень многое тебе позволяю, – Анджела укоризненно на него посмотрела.

– Хорошо. Я поем, ладно, но вы – самая настоящая шантажистка, – проворчал Гарри, выходя в коридор, где ему ежедневно на столике оставляли поднос с едой на завтрак, обед и ужин.

Гарри очень уважал Анджелу. В первую очередь за то, что она прекратила эти никому не нужные эксперименты над ним: для него то и дело собирали комиссии, на которых он, как цирковая собачка должен был выполнять «холостые» пассы палочкой, демонстрируя отсутствие магии, на нем испробовали огромное количество зелий и заклинаний. И каждый раз после очередной комиссии, было полное опустошение, приходило осознание, что никто из них ничем не может помочь. А еще Гарри чувствовал себя подопытным кроликом.

Но с появлением Анджелы эти эксперименты прекратились. Она ежедневно просила его сделать какое-то заклинание вроде «Левиоссы» или «Нокс», между делом, не заостряя внимания и не собирая консилиумы.

Она относилась к нему как-то… по-родственному, что ли. Причем с самого начала, как только ей передали пациента Гарри Поттера с пометкой в истории болезни: «Без диагноза».

Еда в больнице была… едой в больнице! А хотелось поострее, покислее, солонее и слаще, но он тут на общих условиях, а значит, ест как все – то, что дают.

Это сначала Гарри метался и переживал, отчего стихийная магия снова и снова вырывалась наружу, а потом ему стали давать успокоительные, и выбросы стали все реже и реже, пока не прекратились совсем. Зато начались боли. Причем болело где-то внутри. Гарри даже не мог сказать, что конкретно болит, просто появлялось ощущение, будто в груди разливалась кислота. А после приема зелья отпускало. Становилось плевать и на магию, и на себя, и на весь окружающий мир.

Гарри стал замечать, что начал впадать в апатию. За эти три с лишним месяца он превратился практически в овощ. Нет, он ел, пил, разговаривал с друзьями, но это было все больше по инерции, что ли.

Джинни за последние пару недель заглянула к нему только однажды, принесла черничные маффины от Молли, поцеловала в щеку и сказала, что ей нужно бежать, потому что она очень занята. Она не подняла глаза на Гарри ни разу.

Наверное, надо было еще в мае сказать, что у них ничего не получится, но все как-то завертелось, закрутилось, и он сам-то и глазом не успел моргнуть, как их с Джинни окрестили парой, причем заочно. Да еще и Рон активно подогревал эту тему, давая интервью. И Молли лелеяла надежду, что у них все еще будет хорошо.

Летом кто-нибудь из семьи Уизли бывал у него почти ежедневно, потом через день. Теперь Рон с Гермионой приходили пару раз в неделю. Но оно и понятно – у них начались занятия, у Рона Аврорская академия, у Гермионы юридический факультет и факультативы по истории древнего магического мира. Это у Гарри свободного времени навалом – хочешь спи, хочешь в шахматы играй сам с собой, хочешь гуляй по территории больницы, хочешь читай, хочешь снова ложись…

И так изо дня в день. Одно хорошо, этот корпус госпиталя находился далеко за городом, и журналистов на порог близко не пускали.

Но первый месяц в больнице Гарри вспоминал с ужасом. Все эти бесконечные зелья, комиссии, заклинания…

Гарри понял, что с магией что-то не так, когда все поздравления с победой над тем-кого-уже-в-общем-то-можно-было-называть-как-угодно и он остался один в своей спальне. Когда захотелось выключить свет, «Нокс» не сработал. Гарри еще раз попробовал, и заклинание снова не сработало . Странно, они же починили его палочку – главной, бузинной; и там, возле могилы Дамблдора, она работала: Гермиона ведь вызвала ею патронуса. И Гарри подумал, что, возможно, починили плохо. Он достал из сундука палочку Малфоя. Повторил заклинание – ничего. И снова повторил, и снова – ни-че-го! Гарри посмотрел на малфоевскую палочку. Может, она его слушаться перестала? Или Волдеморт её все же повредил?..

Гарри только к утру смог себя убедить в том, что это действительно так – и все дело не в нем, а в палочках, вот только уснуть так и не удалось. Он спустился в гостиную Гриффиндора и стал ждать Гермиону. Она всегда вставала раньше всех, чтобы уж точно успеть на занятия одной из первых , а еще утащить Рона, чтобы он тоже не опаздывал. И теперь Гарри от всей души надеялся, что не смотря на то, что занятия в школе отменили, она не изменит своей привычке.

Гарри за ночь изгрыз себе все губы и изнутри, и снаружи, и сейчас они противно ныли и были неприятно шершавыми.

Гермиона очень удивилась, когда увидела его, сидящим возле потухшего камина.

– Гарри, у тебя все хорошо? Голова болит? Почему ты встал так рано? Кошмары?

– Герм, погоди, – Гарри подошел к ней и протянул обе палочки. – Наколдуй что-нибудь.

– Гарри, что за тесты с утра пораньше? – недовольно спросила она.

– Герми, пожалуйста.

– Что?

– Вот, давай «Агуаменти», – Гарри подвинул к ней кружку с остатками чая, оставленную кем-то из гриффиндоцев на столе.

Она взяла палочку и произнесла заклинание, и… кружка наполнилась водой.

– Хорошо, а теперь высуши, – Гарри протянул Гермионе палочку Малфоя.

Гермиона послушно осушила содержимое, а потом и вовсе применила к кружке очищающее.

– И в чем шутка? – спросила она, подбоченясь.

– Я больше не волшебник, Гермиона, – поджал губы Гарри, стараясь позорно не разреветься.

И вот тогда началась беготня – сначала к МакГоннагалл, которая заявила, что Гарри без магии попросту опасно находиться в школе, потому что там все еще находились дети Пожирателей. Потом его переправили на Гриммолд, где, пока Гермиона, Рон, МагГоннгалл, Шеклболт и еще целая куча магов из Министерства решали, что им делать с Гарри, он сидел в соседней комнате и слушал, какие же теперь у них у всех большие проблемы. Кто же им теперь поможет?! И как же они будут теперь объяснять журналистам, куда Героя дели?!

Гарри было обидно. Его не покидало ощущение, что к нему стали относиться как к бракованному, использованному, никчемному…

В один прекрасный момент, когда он слушал очередное предложение, куда его деть, у Гарри впервые случился стихийный выброс магии, он просто отшвырнул от себя стул со злости, а тот прямо у стены взорвался, будто его разнесли «Бомбардо».

В комнату вбежали все, кто был на собрании, и посыпалась вопросы, на которые Гарри пытался ответить, а в итоге… второй выброс разбил в доме все стекла и отбросил всех желающих разъяснений. Наступила тишина.

Гарри трясло. Обводя взглядом находившихся в комнате магов – кто-то смотрел на него с жалостью, кто-то с опаской, а кто-то с участием – он никак не мог понять, что со всем этим делать.

На следующий день его отвели в Мунго.

По всем датчикам магия в Гарри была, все обследования показывали, что он вполне полноценный маг, вот только палочка не слушалась, а выбросы происходили постоянно, пока ему не начали давать успокоительные. Очень сильные, после которых Гарри чувствовал себя так, будто руки и ноги налиты свинцом. Движения становились заторможенными, речь – невнятной и медленной.

А еще… Гарри не мог уснуть. Совсем. Он закрывал глаза и лежал так всю ночь, только уснуть не получалось. Уже три месяца не получалось. А еще было странное ощущение, что магия копится где-то внутри, но теперь, под действием успокоительных, вспышек уже не было. И от этого было физически больно. Хотелось выйти куда-нибудь и орать, пока не охрипнешь или пока магия, распирающая изнутри, не вырвется наружу.

Последний выброс был у Гарри девятого июля, а на дворе стоял уже конец сентября.

Гарри ненавидел это заторможенное состояние, а еще больше ненавидел ночь. Когда чувствуешь себя каким-то крошечным и никчемным, ненужным и одиноким.

А еще Гарри огорчало то, что с ним никто не разговаривал о том, что происходит там, за пределами больницы. Всю информацию он узнавал из газет, попадавших к нему от Рона и Гермионы, а иногда и от Анджелы.

Газеты написали, что Гарри находится на лечении где-то в Европе, поскольку у него послевоенный синдром. А ещё, якобы с целью поддержать «Великого Героя», открывались различные фонды и прочее, проводились благотворительные концерты и другие мероприятия. Было мерзкое ощущение, будто на нём пытались заработать, пока люди не забыли, пока не потеряли интерес к «Мальчику-который-снова-выжил».

Много писали о Гермионе с Роном. Гарри каждый раз улыбался, рассматривая очередную статью, где Рон, как тому, наверное, казалось, принимал на фото очень мужественные позы. Хотя, если честно, выглядел он на таких фотографиях всегда немного глуповато. Гораздо лучше Рон получался на фото в паре с Гермионой, по его выражению лица было видно, что подруга быстро спускала его с небес на землю.

Гермиона старалась принести Гарри побольше книг и каких-нибудь научно-познавательных журналов, в то время как Рон втихую оставлял журналы по квиддичу, и как раз те, что были с интервью. Почему втихую? Гермиона считала, что Гарри это будет только расстраивать.

В чем-то она действительно была права – летать хотелось до дрожи в пальцах!

И опять он только кусал губы, потому что квиддич ему даже присниться не может, ведь уснуть так и не получалось.

И злиться не получалось – из-за таблеток. Гарри чувствовал себя воздушным шариком, бьющимся в потолок. А еще, особенно первое время, было немного обидно и завидно, когда Гарри наблюдал, как к другим больным приходят родители, любимые. Нет, к нему тоже приходили и Рон с Гермионой, и Молли – да почти все Уизли, и Гарри был им очень благодарен. Но когда ему необходимо было, чтобы кто-нибудь побыл с ним целую неделю на Гриммолд, ни у кого не сложилось. Только Гермиона пришла на пару дней. Тогда они гуляли по маггловскому Лондону, а в остальное время Гарри был заперт в доме – для его же безопасности, разумеется.

Гермиона как-то заикнулась, что Джинни могла бы остаться, но Рон ответил, что Молли будет категорически против, ведь Джинни влюблена в Гарри, и они могут «делов наделать», как выразилась Молли. Джинни еще поступать нужно, а вдруг она забеременеет?

Гарри старался не обижаться – ни на Молли, ни на Джинни, ни на Рона. Он уговаривал себя вообще ни на кого не обижаться. Ведь, по большому счету, ему было уже всё равно.

Хотелось выйти из больницы и просто жить. А как? Если он со своими выбросами опасен и для магов и для магглов. Только тут, в Мунго, с лекарствами, палатой с ограничениями, было безопасно.

И тоскливо. И одиноко. И…

Гарри дожевал свой завтрак, запил практически безвкусным чаем.

Анджела его жалела, Гарри это знал. Он всегда, при осмотре других врачей говорил, что пьет все лекарства, но сегодня, заглянув на поднос, не обнаружил там столь ненавистного светло-голубого зелья, после которого всегда чувствовал себя ватной куклой. Там были только витамины и травяной успокоительный настой.

Анджела уже перестала предупреждать Гарри, что если его вдруг будут проверять другие врачи, он обязательно должен сказать, что выпил все лекарства, включая ненавистное успокоительное зелье.

– Хорошего дня, Гарри, – улыбнулась Анджела.

– И Вам, – он тоже ответил ей улыбкой.

Прихватив с собой недоеденную булочку, Гарри вышел во дворик, который для него организовали по настоянию Анджелы, отгородив небольшую часть парка, где гуляли все выздоравливающие пациенты госпиталя. Гарри был очень благодарен Анджеле за то, что у него появилась хоть какая-то возможность выходить на улицу. Пусть даже это был совсем небольшой уголок, но там он мог покормить птиц, походить по траве и подышать свежим воздухом.

Пациенты в больнице менялись быстро, и он очень завидовал тем, кто выписывался, ведь их встречали, ждали. А Гарри даже не знал, до каких пор его будут держать здесь, но с другой стороны, он прекрасно отдавал себе отчет, что идти ему не к кому. Его никто не ждал там, за стенами больницы.

В этом корпусе госпиталя Святого Мунго было довольно тихо, в отличие от того, что находился в Лондоне, этот был скорее для реабилитации, чем для лечения. День был довольно пасмурный и прохладный. Гарри уже раздал весь хлеб птицам и теперь просто сидел на лавочке, размышляя о том, что нужно попросить Гермиону принести ему свитер, или, может, даже куртку, или…

Додумать Гарри не успел – показалось, что в коридоре, через большое витражное стекло он увидел Малфоя.

Повинуясь внезапному порыву, Гарри со всех ног помчался в корпус и, забегая в дверь, ведущую в общий коридор, со всего размаху столкнулся с Малфоем! МАЛФОЕМ!!! Гарри по инерции схватил его за плечи, чтобы не упасть, а тот автоматически ухватился за талию Гарри.

– Поттер? – Малфой удивлённо моргнул.

– Малфой! Ты не поверишь, но я чертовски рад тебя видеть! – широко улыбнулся Гарри.

Малфой внимательно осмотрел его с ног до головы.

– Ты… здесь на лечении? – осторожно спросил он, отпуская Гарри.

– Ну… Это долгая история. А ты что здесь делаешь? Заболел?

– Нет, я тут от Академии, мне нужно забрать заказ на зелья…

– Ничего не понял… ты торопишься? – Гарри так и не отпустил плечи Малфоя.

– Вообще-то… нет. А что ты хотел? – Драко недоверчиво покосился на него.

– Поговорить. Просто поговорить. Да не смотри ты на меня так, я нормальный, – усмехнулся Гарри, заметив, что Малфой начал от него пятиться. – Давай я тебе расскажу, что к чему, а ты объяснишь подробнее, зачем ты здесь. Пойдем? – и, не дождавшись ответа, потянул Драко в свой дворик.

– Поттер, тебе бы потеплее одеться, у тебя губы синие, – Малфой приподнял вверх бровь.

– Не, все нормально, – махнул рукой Гарри, практически волоком таща его за собой.

И как по заказу выглянуло солнце.

Как же удачно все сложилось, что он не был в спортзале или библиотеке во время тихого часа, или просто в палате, и что не выпил то противное лекарство!..

– Ну, рассказывай. Все думают, что ты поправляешь здоровье за рубежом, а ты в Англии в больнице. Чем ты болен? – Малфой внимательно разглядывал Гарри.

– Я вообще-то не болен. Я… Сложно всё. Меня Гермиона задушит, когда узнает, что я тебе все рассказал, но… Обещай, что не пойдешь в «Пророк».

Драко кивнул.

– Я… У меня больше не получается колдовать . То есть магия у меня есть, но она где-то внутри, и я не могу её нормально использовать. Выходит только стихийными всплесками, понимаешь? В Министерстве боятся, что меня грохнут где-нибудь оставшиеся на свободе фанатики Волдеморта, а я без магии не смогу за себя постоять. Вот и сижу тут. Один. Мне даже с другими пациентами общаться нельзя, потому что информация уйдет в газеты.

Драко отвернулся.

– Что? Да нет, меня жалеть не надо, у меня все нормально, видишь. Ну, то есть… Знаешь, мне даже все равно, если узнают…

– Не узнают. А где твои друзья?

– Они приходят, но сейчас учеба началась, и они приходят только в пятницу и в один из выходных. Молли иногда заглядывает. У Джинни сборы, она в Квиддичной академии учится. Но они приходят. Вот, тебя увидел. И, знаешь, я действительно очень рад!

Гарри сжал руку Малфоя.

– Я тоже, – тот говорил как-то сквозь зубы, покусывая щеку.

– Ты чего? – Гарри было не по себе. Складывалось ощущение, что он сказал что-то обидное.

– Ничего. Я пойду, хорошо? Мне рецепты отдать надо… – Драко встал.

И солнце снова зашло за тучи. Гарри подошел ближе. Малфой не смотрел в глаза.

– Ты бы оделся теплее, а то еще и простудишься, – снова сказал он.

– Да, я напомню Гермионе, она принесет мне свитер. Ты это… ну, если будешь тут… У меня первая палата, скажешь, что я жду, и тебя пропустят. И я попрошу своего колдомедика миссис Нортон, чтобы она пустила. Это если у тебя время будет, конечно… – Гарри ужасно не хотелось, чтобы Малфой уходил.

Тот кивнул и, стянув с себя мантию, набросил Гарри на плечи.

– Пока, Поттер.

И Малфой ушел, почти убежал, а Гарри так и остался стоять, провожая его глазами. И еще – ощущая приятно-горьковатый запах, идущий от мантии. В больнице так ни от кого не пахло…

Когда Анджела вошла в палату Гарри понял, что разговор будет не из приятных.

– Гарри, ты ведь знаешь, что я отношусь к тебе иначе, чем ко всем пациентам, а ты что делаешь?

– Анджела, позвольте я…

– Что это такое? Сегодня ко мне подошли два пациента и сообщили, что видели в общем коридоре Гарри Поттера! Мне и главврачу пришлось разубеждать их, придумывать, что у нас лежит человек, выпивший оборотное и то никак не может выйти из организма! Гарри, о чем ты думал, когда выбегал из своего укрытия?!

– Я… ни о чем! Ладно, признаюсь: о Малфое я думал! Он не скажет, он обещал, что ничего никому не расскажет! Я просто не могу больше, это все… – Гарри чувствовал, что от возмущения и огорчения его начинает трясти, что ещё немного – и магия снова вырвется наружу. Он начал глубоко и быстро дышать, а Анджела протянула ему ненавистное зелье.

– Не буду… сейчас пройдет… сейчас…

– Мистер Поттер, пейте, или я волью в вас его под «Петрификусом».

Гарри залпом выпил противную сладковатую субстанцию, чувствуя, как начинает шуметь в ушах, как тяжелеют руки и ноги, немеет язык. Он ненавидел эти ощущения.

Гарри лёг на больничную койку и отвернулся, чувствуя себя беспомощным. Глаза защипало.

– Гарри, пойми, это для твоего же блага, – уже мягко сказала Анджела, присаживаясь к нему на кровать. – Мы не можем рисковать тобой. Гарри, пожалуйста, не сердись…

Она гладила его по волосам и плечам.

– Уйдите, – тихо, севшим голосом сказал Гарри.

Она встала и молча вышла. А Гарри свернулся клубочком, подтянул колени к груди и уткнулся в них носом. Сил не хватало даже на то, чтобы разреветься.

Гарри ненавидел ночь больше всего на свете. Потому что холодной осенней ночью затихали даже сверчки, и стояла полная тишина. Днём в больнице постоянно были слышны голоса, чириканье птиц за окном, Анджела то и дело заглядывала, чтобы узнать как у Гарри дела. Ночью складывалось ощущение, что он вообще один во всей вселенной, а после принятия зелья, не было сил даже на то, чтобы подойти к окну и наблюдать хотя бы за звездами.

Утром в шесть был подъем, а Гарри лежал и прислушивался, как народ начинает всё активнее бродить в общем коридоре. В девять поставят завтрак на столик у входа, в половине десятого придет Анджела – ему даже жаль было эту добрую в сущности женщину, она ведь совершенно ничего не может сделать, чтобы хоть немного облегчить его положение – а потом надо будет пить лекарства, и сегодня – он почему-то был в этом уверен – опять будет та голубоватая отрава. Если хватит сил, Гарри снова доползет до лавочки и будет кормить птиц. Трех воробьев он уже узнает. А еще очень скучает по Хэдвиг. Затем обед, снова обход врачей…

И день действительно был похож на предыдущий, но вчера здесь был Малфой. Гарри подтянул к себе мантию и снова вдохнул. Запах казался очень знакомым, это какая-то то ли трава, то ли цветы. Название крутилось на языке, и Гарри даже помнил, что у этого растения цветы сиреневые… или фиолетовые.

Взяв обед, Гарри поставил его на стол, но так и не притронулся к еде. Мысли снова были о Малфое. Гарри несколько раз прокрутил в голове вчерашний диалог, но так и не понял, почему Драко ушел так поспешно.

========== Глава 2 ==========

В коридоре послышался шум, а через пару минут дверь открылась и на пороге возник… Малфой!

– Вот, спросите его сами! Он сказал, что я могу приходить, когда захочу!

Гарри насколько мог активно закивал.

– Гарри, это что за безобразие? Я расскажу Гермионе…

– Анджела, прошу вас, не надо… Драко обещал… не говорить, – Гарри заторможено произносил слова.

– Хорошо, я вас оставлю. На пятнадцать минут! Я за дверью, мистер Поттер, – она зло глянула на Малфоя и вышла.

– Поттер, чем они тебя накачивают? – Малфой присел рядом, внимательно вглядываясь в лицо Гарри.

Он хотел ответить, но махнул рукой.

– Это твой обед? – Драко поморщился, глядя на поднос с едой.

Гарри кивнул.

– Тебе ведь всё можно есть?

Гарри снова кивнул, жалея, что не может нормально ответить.

– Просто я тебе из дома курицу принес… Наша эльфийка Милли её потрясающе готовит, с чесноком и травами, – Малфой достал из сумки контейнер и палату наполнил запах специй.

Гарри сглотнул.

– Голодный, – усмехнулся Драко, подвигая еду ближе. – Сам есть сможешь?

Гарри дрожащими пальцами взял вилку.

– Надо же, культурный какой! Птицу можно и руками, знаешь? Ешь, давай. Я там еще термос с чаем принес, – Малфой едва заметно покраснел, – и шоколад.

– Спасибо… – Гарри ел курицу, и ему опять хотелось расплакаться – только на этот раз от радости.

– Тощий ты очень, и серый какой-то, – Драко закусил губу. – Тебя совсем никуда отсюда не выпускают?

– Вы… пускают… с Герм… только в маггловский… – Гарри тяжело вздохнул.

– Ладно, ты ешь, – Драко встал и отошел к окну.

Гарри съел почти всю ножку и попытался встать, Малфой вдруг резко подошел к нему со словами:

– Ну, куда ты вскакиваешь? – Гарри показал ему жирные от курицы пальцы. – Ладно, Поттер, должен будешь, так уж и быть, побуду твоей нянькой.

Гарри улыбнулся, показывая на полотенце на тумбочке.

Малфой пожал плечами и достал палочку. Гарри вздрогнул.

– Что? Не надо? Убрать? Поттер, я просто хотел очищающее заклинание применить. Но хорошо, ладно, полотенцем, так полотенцем.

Гарри помотал головой и протянул вперед руки. Магия знакомо прошла теплой волной по пальцам, ладоням и лицу.

– Спасибо…

– Да не за что.

Драко налил Гарри в стакан чай. В этот момент зашла Анджела и уставилась на курицу.

– Что вы себе позволяете? Почему не проверили?!

– Вы что орете как потерпевшая? Напичкали его дементор знает чем, не кормите нормально, да еще и мою еду себе прибрать решили? Ума палата! – взвился Малфой.

– А вдруг еда отравленная?! Гарри, ты совершенно беспечный! – кричала Анджела.

– Отравлена?! Да вы… Да я… И чай отравленный? И шоколад? Вы взбесились что ли?!

– Возь…мите… палочкой… – Гарри провел рукой над контейнером.

Анджела проверила заклинаниями всю принесенную Малфоем еду, но магия показала, что все чисто.

– Ну? А теперь, может, извинитесь и дадите нам продолжить беседу? – скривил губы Драко.

– Гарри, если что, я в коридоре, – фыркнула доктор и вышла.

– Она хорошая… – кивнул Гарри.

– Замечательная, Поттер! Просто потрясающая! – саркастически ответил Малфой, запихивая в рот шоколадную конфету.

Гарри улыбнулся. Мерлин, как же ему не хватало чего-то такого – ядовито-шипастого, как Малфой.

Он допил чай, и хотел снова поблагодарить Драко, но тот закатил глаза.

– Пожалуйста, Поттер. И хватит уже благодарить. Я пойду, наверное, – он встал, и Гарри тоже хотел было подняться. – Сиди. А лучше ложись. Ну и вид у тебя…

Гарри кивнул, прекрасно понимая, что вид у него ужасный – он и забыл, когда в последний раз смотрелся в зеркало.

– Мантия… – он указал на мантию Малфоя, висящую на стуле.

– Я что-то не наблюдаю тут куртки или свитера от Грейнджер, так что пусть пока побудет у тебя, – сказал Драко. – Ты лучше поспи.

Гарри кивнул, с грустью думая, что поспать у него точно не получится, но и объяснять это Малфою не было никаких сил.

Драко ушел, оставив после себя запах той самой травы, которую Гарри все никак не мог вспомнить, а так же жареной курицы и специй. На столике лежали коробка шоколадных конфет и почти полная кружка дымящегося горячего чая – видимо Малфой долил остатки из термоса.

Гарри улыбнулся, прикрывая глаза. Может быть, Малфой еще придет…

И действительно, на следующий день Малфой, опять поругавшись с Анджелой, снова прошел в палату и повесил мантию на спинку кровати.

– Привет, – улыбнулся Гарри.

– Хм, ожил! Что, сегодня эти дементоры не попили твоей кровушки? – хмыкнул Драко.

– Мистер Малфой, у вас есть полчаса, и давайте я сразу проверю, что вы там принесли, – проворчала Анджела.

– Видишь, как оголодали, Поттер, на твою еду покушаются, – ехидно сказал Драко, составляя на стол пару контейнеров, знакомый термос, фрукты, несколько шоколадных лягушек и пакет сока.

– Мистер Малфой, вообще-то, мистера Поттера здесь кормят, – заметила Анджела.

– Ага, это поэтому он такой откормленный, что через живот позвоночник увидеть можно, да?

– У мистера Поттера очень сложный диагноз, – Анджела недовольно взглянула на Малфоя, водя палочкой над принесенными продуктами.

– Глисты, что ли?

Гарри прыснул. Анджела и Драко тут же посмотрели на него.

– Простите. Простите, ради Мерлина.

– Полчаса, мистер Малфой.

– Здесь у вас что, тюрьма? Я посмотрел: часы приема с четырех до семи вечера.

– А сейчас даже трех нет, и у мистера Поттера тихий час.

Гарри вскочил.

– Анджела, пожалуйста! Пусть Драко останется. Мы тихо посидим. Пожалуйста!

– Я в коридоре, – проговорила доктор Нортон и, хмыкнув, вышла.

– Грымза, – проворчал Малфой, открывая контейнеры.

– Зря ты так. Она, правда, очень хорошая. Как вкусно пахнет!..

Драко снова расставил перед ним блюда.

– Я с тобой поем, а то я прямо из Академии.

Гарри просиял.

– Только у меня запасных приборов нет.

– Ничего, наколдую как-нибудь. Ешь, остынет.

Они ели молча, лишь Гарри время от времени бросал взгляды на Драко, и тот, наконец, не выдержал:

– Поттер, ну что ты на меня все смотришь?

– Просто. Честно. Просто так. Ты так аккуратно ешь.

– Зато ты как поросёнок, – Драко поджал губы.

Гарри покраснел и перехватил приборы.

– Ладно, расслабься, мы же не на приеме у королевы.

Драко приходил каждый день, однако они почти не разговаривали, Малфой только ворчал – что Гарри плохо выглядит, что условия тут ужасные – но с каждым разом оставался все дольше и дольше.

Гермиона появилась в палате в тот момент, когда Драко чистил мандарин.

– Гарри, вот, ты просил… Малфой?! – она резко достала палочку, но Гарри, вскочив со стула, молниеносно закрыл Драко собой.

– Герм, я тебе сейчас все объясню!

– Звучит так, будто она нас в постели застукала, – хохотнул из-за спины Гарри Малфой.

– Что он здесь делает?

– Эм-м-м… мандарин ест, – ответил Гарри, виновато улыбаясь.

Он совсем забыл, что сегодня пятница, и Гермиона должна была прийти. Нет, Анджела передавала записку о том, что в прошлую пятницу Герми прийти не смогла, потому что они вместе со всей семьей Уизли были на крестинах второй дочери Билла и Флёр, но две недели пролетели так быстро, пока его навещал Драко…

– Не паясничай! Что он вообще тут делает? – Гермиона опустила палочку.

– Вообще… ну… меня навещает…

– И как он узнал, что ты здесь?!

– Нечаянно, Грейнджер, – Драко встал со стула. – Пришел сюда исключительно по-учебе, иду себе по коридору, и тут вдруг на меня прыгает Поттер с воплями: «Драко, любимый, сто лет тебя ждал, и, наконец, дождался!»

Гарри расхохотался, а Гермиона только рассерженно нахмурилась.

– О, мисс Грейнджер, – в палату вошла Анджела, и улыбка Драко тут же превратилась в кривую усмешку. – Вот, мистера Поттера теперь навещает еще один… приятель.

– Да я вижу. Гарри, нам нужно будет серьезно поговорить, – строго сказала Гермиона.

– Да, Поттер, я уйду, а тебя тут выпорют за то, что общаешься с кем попало, – Драко пригрозил Гарри пальцем. – Ладно, пойду я. Тут у тебя и без меня посетителей хватает.

Может быть, они с Малфоем и молчали почти все время, но Гарри совсем не хотелось, чтобы тот уходил. Однако идей, как его удержать, не нашлось.

– Пока, – сказал Малфой и после того, как Гарри пожал ему руку, подхватил сумку и вышел, кивнув на прощание: – Всего хорошего, дамы.

Гарри взял очищенный Малфоем мандарин и сел на стул, приготовившись к тираде.

– Гарри, с твоей стороны это легкомысленно, впускать сюда Малфоя! А вдруг…

– Мисс Грейнджер, – мягко остановила её Анджела. – Могу я с вами поговорить?

Гермиона вышла вслед за ней в коридор, а Гарри остался в палате, однако было очень хорошо слышно, о чем разговаривали его врач и подруга.

– Ничего страшного мистер Малфой не делает. Напротив, у Гарри появился аппетит, улучшилось настроение, он стал выглядеть значительно свежее. За эти две недели мы ни разу не наблюдали рецидивов. Я постоянно здесь, в коридоре, пока мистер Малфой у мистера Поттера. Могу точно сказать, что они вполне нормально общаются.

– Но…

– Я знаю про их отношения в Хогвартсе, но сейчас я вижу не общение двух врагов, а скорее общение двух неплохих приятелей. Вы можете меня не слушать, но я бы даже рекомендовала, чтобы мистер Малфой приходил к Гарри, – повисла тишина, затем Анджела добавила: – Гарри попросил, чтобы ему принесли бритвенные принадлежности, спортивный костюм, ну и что-нибудь еще из одежды и обуви.