Текст книги "Развратный ангел и последнее слово техники (СИ)"

Автор книги: Шеол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

За какой из многочисленных косяков мне на этот раз влетит, можно гадать только.

Судя по выражению лица, Бефор как раз этим самым весьма сосредоточенно занимался, а мне вот было не до шуточек.

– А ты все бездельничаешь, да? – угрожающе прогремели над ухом. – Дурью, значит страдаешь?! А поручения мои кто выполнять будет! Я беспорядка не потерплю!

Архангел продолжал довольно интенсивно трясти меня за шиворот. Мать вашу, да что ж он разревелся, аки медведь какой, и так несладко же…

– Михаил… ну сделай милость, но отъебись, пожалуйста… – мысленно попросил я, но по выражению лица Бефора, у которого аж перья на крыльях дыбом встали, понял, что мысли у меня слишком громкие, и тихо матернулся. Все равно терять уж нечего.

Лицо у архангела сделалось сразу какое-то каменное-каменное. Он молча выронил меня на землю, повернулся спиной и деревянной походкой отправился прочь.

– Э-э, что? – я недоуменно потер ушибленный зад, уставившись вслед архистратигу.

– Ну ты лев вообще… – выдавил Бефор, глаза сделав по пять копеек. – Охренетительно… Ты его одним взглядом уделал…

– Ой, божечки, да это ж Сариэлька! – послышалось визгливое и совсем не к месту.

Я уронил голову на руки. Нет, день сегодня все-таки не мой.

========== Часть 14 ==========

– Сариэлька, вот ты где! Век тебя не дозовешься! – на меня сию секунду обрушился визгливый ураган.

Марциана Вальтьерра-Тордесильяс. Это может означать только одно. Мне. Полная. Задница.

Она даже хуже, чем Михаил. Она хуже, чем десять Михаилов!

– Сариэлька, – томно выдохнула монашка где-то в районе моего нимба, повалив меня на землю и вдохновенно принимаясь ощупывать несчастный ангельский зад.

Ну кто таких пускает в Рай? Конечности бы пообрывать этому Петрушке.

Марциана Вальтьерра-Тордесильяс – была испанская монахиня ордена босых кармелиток. Кто это такие – я имел весьма туманное представление. Но почему эта самая Марциана помышляла меня предметом своей собственности – вот это вообще было тайной, покрытый для меня самым лютейшим мраком.

Пока она принялась с аппетитом кусать и обсасывать мое ухо, я безуспешно пытался из-под нее выбраться не без помощью Бефора, который хотя бы отскочить вовремя успел от откачанной прелюбодейки. Он тащил меня обеими руками, от напряжения даже растопырив крылья. Причем вид у всей нашей троицы, судя по лицам пролегающих мимо ангелов, был весьма-таки ошалевший. Да спасите меня же кто-нибудь от этого марципана, она же оргию сейчас здесь устроит!

Наконец Бефору удалось меня вытянуть, но марципаниху это не слишком-то смутило, и она принялась своим весьма неплохим телом принимать меня к дереву, приговаривая что-то про пылающее сердце и страстный экстаз. Изнасиловать хочет. Как пить дать.

И тут у меня в кармане пиликнул яблофон, причем, даже учитывая всю творившуюся неразбериху, пиликнул, сука, громко!

Марципаниха сразу же встрепенулась.

– Что это, свет мой? – проворковала она, терзая и так изрядно натерпевшиеся от судьбы пуговицы моей рубашки.

– Наказание… господне… – выдавил я первое, что пришло в голову. – Иди и молись, Марципана… э… Марциана!

Воспользовавшись тем, что блудливая монашка отвлеклась, отвесив челюсть, я, распахнув помятые крылья, взмыл в воздух. Бефор – за мной.

– Сариэлька! Ты сегодня занят? Давай вместе помолимся вечером! – донеслось вслед плавно затухающее по мере нашего набирания высоты.

Я сроду никогда не видел, чтоб у Бефора глаза такие громадные были.

– Вот это баба. Огонь, – глубокомысленно выдал он, все еще уставившись далеко вниз. – А что это такое у тебя на самом деле пикнуло?

– Э-это я все потом объясню! – вот последнее, что мне хотелось делать, это врать другу. Но я молодцом, отличную отговорку выдумал!

– Так… ты редко здесь бываешь, меня просили передать, – Бефор неожиданно замялся и посерьезнел, – завтра общее собрание. Быть всем без исключения. И тебе тоже. Если не придешь, по шеям получу.

Вот это новости. Очень хорошо получается.

– Я-то приду, но что за переполох такой, объясни, пожалуйста.

– Сам толком не знаю. Говорят, в Преисподней завершили разработку сверх-гениального плана какой-то грандиозной атаки, и теперь будут его исполнять. Мы же должны быть в полной готовности. Как всегда, война. У них за господство добра или зла. А у нас за жизни. Ну, ладныть, у меня дело еще, в общем, я полетел. Ты тоже рот не разевай, – мне отвесили знатную дружескую оплеуху, – а то мушка залетит.

Я прямо как-то даже застыл на месте.

Скоро, значит, война?

А Бефор ведь чертовски

до болезненного

прав.

Нам ведь действительно жить хочется.

На этот раз у меня сил не хватило заставить себя в этом усомниться.

Душу томило странно-тягучее предчувствие.

Что-то должно случиться.

А я и драться-то толком не умею.

***

В человеческом мире утро уже было. Правда, ранее, часов пять.

Леська посреди комнаты стояла встрепанная, в помятой пижаме и воинственно сложив руки на груди, как ревнивая жена.

– Где шлялся? – мрачно поинтересовалась она.

Я догадываться потихоньку начал, что скалкой меня сегодня все-таки огреют.

– А ты что подскочила в такую рань?

– Не спится! – злобно огрызнулась подопечная. – Бессоница. Нужен свежий воздух. Но если пойду через входную дверь, мама услышит и неизбежно меня вернет, так что… – она распахнула окно и многозначительно уставилась на меня.

Я как-то даже поперхнулся.

– Да ты что, издеваешься?! Худей, женщина! Я сам себя-то еле в воздух поднимаю.

– Так кому еще худеть надо?!

– Я не толстый!

– Так ты хочешь сказать, что я толстая?! – яростно вспыхнула Леська и, от злости даже ногой топнув, отвернулась к окну.

Чудо, что затрещину не влепила. Но только, похоже, обиделась все-таки здорово.

Я обреченно вздохнул.

– Ну ла-адно… не испугаешься?

========== Часть 15 ==========

Испугаюсь? Я-то? Шутки шутить вздумал? Чего мне бояться-то, сотрясение свое, ровно как и переломы ребер, я уже получила, да они почти и не болят совсем.

Ну что может быть страшного в том, чтобы полетать со своим ангелом? Ровным счетом ни… Секунду, это с тем-то, который напивается в компании Нечистого духа до чертиков, о парикмахерских в жизни никогда не слышал, и вообще… одет, как бомж с помойки?!

Полеты с такими ангелами нужно квалифицировать, как особо опасные. Но я ж экстремал.

– Смотри кирпичей в процессе не наложи, экстремал, – издевательски фыркнул Сариэль, у окна из помятых перьев какие-то колючки выбирая и листики.

Жаль рядом не было чего-нибудь увесистого… вроде швабры там, или утюга. Ну ничего, мама купит рыбу, а я его рыбой, да по мордасам! А пока…

Ангел, видимо, задницей учуял опасность и беззащитно так, жалостливо поежился.

– Не подумай ничего превратно… – тут же поспешил заверить он. – Это я о тебе забочусь так… своеобразно… но я больше так ни о ком не забочусь… – Сариэль почему-то спотыкался о каждое слово, и оттого выходило безумно трогательно и как-то по-глупому. Но искренне.

– Ладно уж, – я ладонью встрепала уже итак стоящие дыбом волосы, будто они партизаны заправские и на войну собрались, – летим, наверное.

Ангел тихо повторил вслед это неловкое «наверное» себе под нос, и без предупреждения на руки меня подхватил, словно пушинку. А еще ведь ныл, засранец. Выражение лица у него сразу сделалось «like a boss», пока наблюдал, как я беспощадной хваткой в рубашку его клетчатую вцепилась. Ну боюсь я высоты немного, сознаться придется, но ощущений-то хочется острых. А то торчу целый день в комнате, задохнусь уже от скуки скоро.

– Крылья без моего разрешения не цапать, – строго предупредил Сариэль и, распахнув вышеназванные, взмыл в воздух.

В лицо с размаху ударил ветер, а под сердцем что-то восторженно екнуло.

Я для приличия повизжала чуть-чуть на тонкой ноте и зажмурилась еще больше, просто прямо-таки кровожадно вцепившись в Сариэлеву рубашку. Тот только вздохнул сокрушенно и приземлился на крышу двенадцатиэтажки.

– Долетались. Последнюю рубашку мне прикокошить собралась, в чем я тогда перед Михаилом плясать буду, голым? – ангел поставил меня на ноги, словно дите несмышленое, и возмущенно всплеснул руками.

А сюсюкать он перестал наконец-то. Здорово.

– А чего, нас с крыши не протурят? – деликатно осведомилась я, пропустив всю гневную тираду мимо ушей и, медленно опустившись на задницу, принялась отползать назад.

Сариэль таращился на меня с помесью смущения, удивления и укоризны. Как на отпетую идиотку, в общем, таращился. Ну, подумаешь, умолчала, что высоты боюсь. Страхи надо перебарывать дебильными способами.

Я, состроив толковый вид, села по-турецки и скрестила руки на груди, с прищуром уставившись на дом по соседству. Главное, чтоб не вниз.

– Деловая, тоже мне, – фыркнул ангел напыщенно и тут же демонстративно развел руками. – Не протурят. Меня не видно, тебя тоже. Магия!

А-а-а… Вот оно как, оказывается. Колдун, мать его.

Людей на улицах полусветлых практически не было. А воздух – дымный, терпкий и свежий. Мое пламенное пристрастие спать до одиннадцати настойчиво принялось за испарение. А это хорошо, значит, порой, когда бессонница. И когда ангел.

– Эй… – позвала я, все еще хмурясь, чтоб не подумал, что у меня резкие перепады настроения наблюдаются, – чего это ты последнее время смываешься от меня то и дело?

Сариэль сдавленно кашлянул, и глаза у него вовсю забегали.

– Нет тут вовсе ничего такого. Работа. Вызывают.

Он с размаху плюхнулся рядом и, внимательнейшим образом принявшись изучать крышу соседнего дома, «беспалевно» обнял меня за шею и зарделся тут же, как маков цвет. До кончиков волос прямо. Сразу сделался такой напыщенный-напыщенный. От крыльев, больших и теплых, у него пахло не амброзией какой-нибудь райской. А молоком, вроде, и чуть-чуть – дымом. Странно, почему от ангельских крыльев может вообще пахнуть дымом?

– Сариэль? – тихо пробубнила я, тоже вид делая, будто совсем ничего и не происходит вовсе. – А ты меня бросишь в конце концов?

========== Часть 16 ==========

Потихоньку от всего мира я поперхнулся.

– С чего такие вопросы, Леська? Я разве говорил, что собираюсь уходить?

Она не ответила. Волосы легонько раздувал ветер. Леська отвернулась куда-то в сторону, туда и уставилась задумчиво, вся красная. С ума сойти, это моя Леська-то? Внутри прямо-таки все огнем горело спросить, что ж это такое происходит, почему она вдруг такая серьезная и грустная стала.

Но на улице было холодно, а девчонка в одной ночной рубашке. Я придвинулся ближе, укрывая ее крылом.

– Не замерзнешь?

– А ты вообще хоть иногда можешь думать о чем-нибудь серьезном? – приподняв голову, почти вежливо поинтересовалась Леська.

Ну здрасте. А если ты заболеешь? Я сам с себя шкуру тогда спущу, и вот это будет серьезно.

– Не хочется, – я надулся, отводя взгляд.

Куда проще было бы жить без проблем, появившихся вместе с Леськой. Проще и скучнее. Господи, почему я не такой, как все другие ангелы? Там глухо. Как всегда.

А тут еще эта война… Кто знает, чем все обернется, может, мне и правда придется навсегда покинуть Леську.

Из груди вырвался протяжный вздох.

А мне ведь так не хотелось врать.

– Никудышный, никчемный, – принялся с тихой мрачностью старательно перечислять я, – бесполезный, трусливый, слабый и недалекий. Как-то так.

Слушаешь? Специально для тебя стараюсь.

Девушка взглянула на меня глазами по пять копеек. Потом кашлянула в кулак и тихо добавила:

– Развратный еще… вот… но ты все равно останься.

Небо светло-серое потихоньку раскалывалось лучами солнца. Мы сидела молча, и каждый о чем-то своем. Потом мне внезапно отвесили подзатыльник.

– За что?! – я схватился за голову и добавил нарочито-неразборчиво. – Нервнобольная…

– Дурак какой-то…

У-у, как же она больно бьет. Вполне в этом может составить конкуренцию Михаилу.

***

Я вскочила, разом пожалела, что вскочила, плюхнулась обратно и плавно отползала подальше от божьего посланника. На кой же он достался мне, такой долбоеб? Да я б жизни даже знакомиться не стала с таким парнем! Будь он парнем…

– Нет, ты мне объясни, – меня за шкирку настойчиво вернули обратно под ангельское крыло, – за что этот подзатыльник был, м?

Дожили. И сама не знаю.

– От большой любви, – я безжизненно повисла в объятиях ангела, как большой кот, и опустила голову.

Над ухом что-то подозрительно просвистело, я вздрогнула, а Сариэль, как была я у него под мышкой, так и взмыл в воздух. На крыше, которая враз оказалась далеко внизу, что-то бухнуло так, будто туда случайно шахидка какая-то забрела и решила «неверных покарать». Однако достаточного было одного всего, мимолетного взгляда вниз, как у меня внутри перевернулось все просто, в буквальном смысле.

– Сариэль засранец, спускайся вниз! – изо всех заверещали я. – А то тебе не только подзатыльник, а вообще ремня всыплю!

– Нешто я тебе дите маленькое? – слишком невозмутимо для ситуации осведомился он, и тут же у нас над головами снова свистнуло. – Ох ты ж, срань господня, – Сариэль сделал немыслимый вензель, уворачиваясь от «мести шахидки», громыхнувшей метрах в двух от нас прямо в воздухе.

К горлу – самое время – подкатила тошнота.

Я, жмурясь от страха и процентов на девяносто восемь уверенная, что ангел меня уронит, повернулась голову, чтоб осведомиться, что, черт возьми, происходит.

========== Часть 17 ==========

У меня два ребра сломаны. И сотрясение мозга.

Ну можно чуть помягче в конце-то концов?!

– Сариэль, гребная ты мартышка! – отчаянно завизжала я на очередном вираже, под сокрушенные матюки ангела божия. – Хватит куролесить!

– Я не могу же, нас собьют!

– Сейчас сблюю на тебя, – тихонько пообещала я.

Вопреки здравому смыслу, на Сариэля это лучше всего подействовало, и он резко спикировал вниз, чем едва не вызвал у меня обещанное. Ненавижу высоту, ненавижу, ненавижу, ненавижу! Ангелы умеют так быстро летать? Лучше б не умели. Я трагично закрыла ладонями неуклонно зеленеющее лицо. Когда кончатся эти муки?

– Фуф, оторвались, – измучено пробормотал Сариэль, опускаясь на подоконник, – значит так, бери одежду нормальную, и валим нахуй!

– Куда? – я, без предупреждения выпущенная из ангельских объятий, чуть было не свалилась на пол.

– Нет, я, конечно, и еще разок могу для тебя повторить: валим на…

– Не надо! – поспешно и снова почему-то голосом Джигурды заверила я.

Эх, Никита Сергеич, Никита Сергеич, не доведете вы до добра со своим духовным фаллосом… Я быстро, что нашла, в спортивную сумку покидала и, тоскливо на дверь взглянув, вскочила на подоконник. Ну, не в первый раз из дома сбегаю. Надеюсь, быстро вернусь. Надеюсь, все обойдется.

– Я буду осторожно, – почти любовно пообещал Сариэль, прижимая меня к себе.

Как дочерта романтично. Куда, почему-то, приятнее «позы раком».

Я носом уткнулась в его воротник, обнимая как-то неправильно осторожно, чтоб не касаться крыльев. Пусть. Можно. Он же ангел-хранитель все-таки. Это что-то вроде френдзоны? Да не тут-то было. Я почти с укоризной в его бесстыжие глаза, которые он даже отводить не пытался.

Потом взгляд как-то сам собой соскользнул на губы. Дурацкая мысль. Вот просто откровенно дурацкая мысль. И действительно, стоило чуть на носочках подтянуться, как меня тут же, взяв за плечи, мягко вернули обратно.

– Мне же нельзя, Леськ… – страдальчески простонал Сариэль, зарываясь носом в мои волосы.

– Извини… – тихо буркнула я, впиваясь пальцами в клетчатую рубашку.

В лицо ударил ветер полу-лихорадочный от ангельских крыльев. Ноги от подоконника оторвались. Мне предстояло очередное испытание воли и силы духа, но Сариэль, как и обещал, летел осторожно и, как он это называл, «по возможности» плавно. Мне все равно неспокойно было, даже не смотря на это. В воздухе тяжелым туманом висело что-то нехорошее. Скользкое и незримое. Вот чего это ангел такой встревоженный? Он что, большая шишка, чтобы на него нападали? Или я большая шишка. Не, так не бывает. Оболдуйка я.

– Что это было, м? Знаешь?

Я наконец-то почувствовала под собой землю. Натуральный твердый потрескавшийся асфальт. Мы оказались в старой части города: не особенно высокие мрачные дома с маленькими окнами, гаражи и маленькие-маленькие проулочки между всем этим. Прятаться здесь было проще. Искать – сложнее.

– Нет, но догадываюсь. Если это был Михаил, значит, я снова запамятовал полы в главном зале притереть, – ангел нервно и устало расхохотался.

Я ткнула его кулаком в плечо. Не до шуток сейчас.

– Если серьезно, то вроде нас предупреждали о чем-то вроде… – Сариэль замялся, – ну… не знаю… чего от меня-то понадобиться могло? Я ж тупой…

– Так если дело в тебе, то зачем ты меня с собой взял?

– Ну, знаешь ли, – ангел развел руками и состроил мне многозначительный такой взгляд, – очевидно же, что если не смогут повлиять на меня прямолинейно, будут влиять через подопечную. Я же за тебя в ответе, дура.

Я-то дура, а вот он, похоже, совсем не такой недалекий, каким сам себя мнит.

– С у-ума сойти: идиллия-то какая, – с карниза над нами свесился Нечистый дух, – здорово, голубки!

========== Часть 18 ==========

– Слез оттуда! – отрывисто взвизгнула я, стаскивая его за ногу.

Нечистый послушно стащился и грохнулся тут же прямо на Сариэля. Ангел страдальчески застонал, силясь выползти из под свалившегося на него «сюрприза» и подняться. Бедный. Непутевый он.

– Оу, мадам, да вы у нас слэшер, оказывается, – Искариот игриво изогнул бровь, шаря по земле в поисках потерянных очков.

– Ни черта! – вспыхнула я. А кто это вообще, слэшеры? Ну ладно, все равно пусть не обзывается. – Чего они у тебя все такие..?

– Мои очки – это часть меня, девочка, – он поучающе поднял вверх указательный палец, принимая из моих рук эту самую «часть», – на них бочку не катить! И вообще, я ж посочувствовать пришел, а вы тут руки распускаете…

– Посочу-увствать… – прохрипел Сариэль. – Посочувствовать любой дуралей может…

– Чья бы корова мычала, мой пернатый друг, – невозмутимо сумничал Искариот, явно намекая на бездействие светлых сил последние пару тысячелетий.

Ангел лишь виновато пожал плечами, а потом застенчиво попросил, чтобы него слезли. Нечистый с неохотным вздохом просьбу выполнил, поправляя очки на переносицу и одергивая рубашку, потом даже Сариэлю руку подал, помогая ему подняться.

На небе сгущались тучи и вообще, прохладно было, осень скоро. Не хватало еще, чтоб дождь пошел, и мы по подъездам прятались, как гопники. Перья у ангела на крыльях встали дыбом. Это защитная реакция такая, от ветра? Я незаметно придвинулась ближе. Сариэль намек уловил, молча притянул к себе, накрывая правым крылом, и глубокомысленно высказал:

– Дура… Куртку надо было брать…

Иуда с удобством устроился на низком подоконнике дома, с которого свалился, и, не скрывая ехидного наслаждения, всю эту картину бесстыдно наблюдал. Я смущалась даже больше, чем если бы меня в столь любимой Сариэлем «позе раком» застали. Ну отчего, спрашивается?

– В общем, так, давай по-честному, – начал ангел, приняв несвойственный ему, и оттого потешный серьезный вид, – вы уже начали осуществление своего супер-пупер гениального плана вселенской войны?

– Щита? – тот покачнулся и тут же буркнул себе под нос. – Тьфу, заразная манера… – и тут же изобразил воистину апостольскую святость. – План? Какой такой план? Впервые слышу о плане. Откуда вы взяли это. План! План, выдумают тоже, план…

Сариэль смотрел с искренне-непонимающей укоризной, а я с плохо-скрываемым смехом.

– Ну ладно-ладно, было такое, – неохотно сознался Нечистый, – но пока дядя Сатана всем задницы как следует надерет, чтоб от его выполняли, это ж сколько времени должно пройти?

Секунду… А что же тогда… Кто это нас сегодня утром месть шахидки изображал?

Искариот поймал мой взгляд и многозначительно ухмыльнулся, потом, вскочив, будто бы невзначай, протянул негромко:

– А кому-то проверку на вшивость сегодня устраивали, этот кто-то полы не домыл во дворце…

Но Сариэль смекнул быстро и тут же руки в боки упер.

– Это чего это?

– Это наш меленький с Леськой секрет! – Нечистый щелкнул ангела по носу и хихикнул. – В общем, будь-ка ты, друг осторожнее, а ну как все опять повториться. А ты и драться-то толком не умеешь…

– Я научусь! – впервые вдруг энтузиазмом вспыхнул Сариэль и зачем-то вдруг напыщенно добавил. – Как жаль, что мы на разных сторонах…

– Ну… – Иуда невинно пожал плечами, – Добро и Зло: все вполне условно…

========== Часть 19 ==========

– Эх, мяска бы сейчас, – Нечистый лениво зевнул, растягивая слова почти тщательно, совершенно искренне-мечтательным тоном.

Я уставился на него, как на музейный экспонат.

Ну. Обитатель, значит, Преисподней, а вместо того, чтобы законные дела свои творить, о мяске помышляет. Вот просто стоит и, как говорится, о насущном… Хотя, не спорю, оно определенно было бы явно не лишним. Но самое-то главное крылось в другом. За притворной безмятежностью тлело что-то большое и очень важное. Но это уже было совсем не мое дело.

Мое дело – это Леська, старательно жмущаяся все ближе, и сопящая уже чуть ли не в шею. Экая девчонка беспутная. Но ведь люблю – ее не могу. Сил нет. Но уже совсем иначе. Не как раньше, издалека, а здесь, сейчас вот, со всеми недостатками. А это все равно по-прежнему также глупо и ненормально. Ну почему душа моя никак не научится любить так, как другие? По-нормальному.

Хотя, говоря о критериях нормальности…

Мир медленно переворачивался.

Из бестолкового праздника в поле боя превращаясь.

Приходилось принимать его таким. Выбора-то и не было.

Я от неожиданности вздрогнул – в добровольно-принудительном порядке вывели на связь с родимым домом.

– Слушай сюда, профурсет пернатый, короче, начальство просило передать, собрание переносится на «сейчас, немедленно всем быть, иначе головы к чертям поотрываю»! В общем, быстро появился в поле моего зрения, иначе… иначе я тебя нахрен Михаилу сдам, – клятвенно пообещал Бефор и отключился.

Я протяжно вздохнул, предчувствуя головомойку от Леськи, и медленно-медленно взялся за отступление.

– Куда намылился? – басом взревела она, тут же оттягивая меня на себя с особой жестокостью. За волосы.

– Ну это… оно… на собрание… вызывают, срочно… ай-ай! Очень нужно идти, Леськ, отпусти, убьют же!

– А вернешься? – подозрительно спросила она, обиженно на меня уставившись и тихонько тыкая пальцем в грудь.

Никак не пойму, с чего у нее такая фобия, что я однажды улечу и с концами.

– Естественно, – я насторожено кивнул, – куда ж мне от тебя деться?

– Небось по бабам шастать пойдешь… – напыщенно проворчала подопечная.

А ведь оно и верно отчасти, я ведь домой. А там… А там Марципана… Бр-р… Хотя она-то меня уж меня везде отыщет. Даже в Аду. Я поежился, проводил Леську безумно виноватым взглядом, и, распахнув крылья, взмыл в воздух.

Как не хорошо я поступаю, просто кошки на душе дерут.

Ну вот. Еле успел. В зале народу уж было полно, но собрание не началось еще. Я остановился в дверях

– О, иди сюда, иди сюда, дорогой, я тебе сейчас подзатыльников-то понадаю, – сразу же оживился Бефор.

– А почему мне-то?

– А по дружеской любви-то!

Я ойкнул и за шкирку его ухватив, затащив за колонну.

– Ошалел что ль? – вежливо осведомился Бефор, с ног до головы заботливо меня осматривая.

– Там Марципана! – зашипел я, бурно жестикулируя от нервов. – Если она меня заметит, до разноса Михаилом я уже не доживу!

– И то правда, – глубокомысленно кивнул он, потерев подбородок, как древнее греческий мыслитель. – И как она только сюда просочилась? А давай тебя в бабу нарядим, а? Марципана тогда и не узнает.

Я себя по лбу хлопнул так, что сам и покачнулся. Она везде просочится и меня узнает, даже в костюме инопланетянина с планеты Нибиру и облитого гуталином! Это огонь, а не женщина! Адское порождение Тьмы или Хаоса, или обоих вместе взятых, и от нее нигде не скрыться! Я бы это все даже высказал, но…

– Всем встать! Собрание началось вообще… – послышался громовой глас Михаила.

Сидячих мест, кстати, в зале не было.

========== Часть 20 ==========

Ух, мать мою святую за ногу, да долго ли это все будет еще продолжаться? Ноги уже не держат. Нет, я, конечно, еще тот нытик, но это уже совсем ни в какие ворота. Бефор, и тот, повис на моей шее, как медаль за храбрость. Счастье, что хоть Марципана ушла, огромное.

Михаил развел на своей вышке очередные рассказы про Тьму, Свет, и то, что между ними нет ничего. Кроме вражды, разумеется. И не то что бы я не патриот был, в том-то и дело, что не нравился мне ход его мысли. А возразить означало бы дерзость чрезмерную. Ну, самоубийство, проще говоря, означало бы. А так ведь язык чесался хоть слово вставить. Я, невозмутимо приподняв брови, подписал собой главную колонну.

Вообще, не к добру это все было. Нас ведь еще с самого первого дня учили такие мысли искоренять в себе, иначе… Иначе, ну, плохо могло все это закончится; плачевно.

А вообще-то, плевать на них. Кто бы стал такую мозгоправку слушать. Это агитация и пропаганда называется. Только я почему-то сомневался, что Михаил вообще хоть раз в жизни такие слова слышал.

Меня переполнял едкий, возбуждающей дым изнутри.

Поджигал, выбивал, глаза подсвечивал.

Море-поколенный такой.

Живым себя чувствую – смешно даже. Только смеяться-то и нечему. Со мной еще ни разу такого не было.

Наш бровастый командир завершал уже технику безопасности по косточкам разбирать, как себя вести надо, ежели визитеры из «Страны костров» нападут. Сейчас вот закончит, я к Леське вернусь, уж и так часа потеряно. Это болезнь какая-то.

Я глаза прикрыл, выдыхая старательно медленно, чтоб хоть на последних словах сконцентрироваться.

И Михаила именно на этом моменте за язык дернуло рявкнуть на весь зал голосом собаки Баскервилей:

– Сариэль!

Я от неожиданности, чуть

– Да? – это «да» вышло так многозначительно и даже томно, что Бефор, не сдерживаясь, нахально заржал в кулак.

– Ты останешься, – чуть ли не таким же тоном велел апогей тестостерона, а всем остальным велел расходиться.

Так. Стоять. Нет.

Нет-нет-нет-нет.

Я не хочу оставаться. Он же меня съест. Или изнасилует. Или побьет. Или все вместе в вольной последовательности.

– Ну… ока-ай, – обреченно протянул я, протягивал за шиворот намылившегося уж было смыться Бефора. – Слушай сюда, засранец. Леську знаешь? И не ври тут, ты в отделе информации работаешь, всех знаешь. Так вот это… У нее там трудности небольшие… В общем, подсобишь?

Он неожиданно задумчиво и быстро кивнул, будто я нож к горлу ему приставил, не меньше.

***

Сариэль проковылял неохотно на «продолжение банкета», а Бефор остался, долго-долго ему в след смотрел.

И думал. Балбес какой. А справится ли? Успеет ли повзрослеть за отведенное ему одно мгновение? Да ну это все к чертям!

Главное, чтоб себя не потерял.

Леська с Нечистым духом в карты резалась на лавочке у панельной пятиэтажки, проигрывая уже раз десятый подряд.

Едва сверху шелест крыльев послышался, она вскочила, как ошпаренная, и скептично-скептично так осведомилась:

– Где шлялся, куртизан пернатый?

– Леди, что прям так сразу? – Бефор даже ошалел немного от такого приветствия. – Сдается мне, вы немного неуравновешены.

Но Леська нервная была только последнее время, и одумалась быстро. Вместо одного куртизана, был другой куртизан, не менее растрепанный и куртизанистый.

– Опаньки, – Иуда свою лукавую улыбку до ушей изобразил, из колоды козырной туз вытаскивая, – какими судьбами?

– Так это… – Бефор только беспомощно всплеснул руками, – допрыгался… голубок-то наш…

– Все, превратиться он теперь в педантичную гориллу, – вздохнул Нечистый, с театральной обреченностью смахивая слезку.

– Эй, секунду, я не хочу, чтоб он превратился в педантичную гориллу! – мгновенно запротестовал ангел, в третий раз усаживая обратно Леську, настырно порывавшуюся что-то спросить.

Она наконец села, поджала губы и серьезно нахмурилась.

========== Часть 21 ==========

Как же вот так…

Обещал же вернуться, засранец…

Теперь, кажется, стоят все эти его обещания… Ай, да ничего они не стоят!

Я старательно попыталась смахнуть с плеч воспоминания о его крыльях, подумаешь, обнимал, лжец, дурак и осел! Большое себе достижение.

– Я так скоро с ума сойду, – пришлось взвыть на весь квартал, чтоб хоть как-то выплеснуть эмоции.

Если не выпущу, точно щеку себе прокушу.

– Так, а вот этого делать не надо, – предупредитьльно взмахнул рукой Иуда, выкладывая на скамеечку даму пик.

По-правде хотелось ему врезать. Ему, в смысле Сариэлю. Он в конце концов-таки в самом доведет меня до нервного срыва. Дьявол, зачем вообще появляться, если потом все равно собираешься слинять.

Это все оправдывается паршивым словом «служба». Беда в том, что оно на самом деле оправдывается. И балбес, может быть, даже и сам пострадавший. В любом случае судя по глазам второго небесного посланника, прибыл он с извинениями.

– Эй, а что там насчет вашего плана? – ангел подозрительно почесал подбородок, оборачиваясь к Нечистому духу.

– Какой план? – тут же встрепенулся Иуда. Опять он за свое. – Мы люди здоровые, мы наркотических средств не употребляем.

Сариэлевский дружок как-то шутки шутить не хотел. Он одним выпадом прижал Нечистого к стене дома и выхватил из кармана пузырек непонятный с прозрачной жидкостью. Святая вода, стопудово.

– В чем. Ваш. План? – еще раз отчетливо и как-то очень проникновенно поинтересовался он, медленно наклоняя «смертоносный флакончик».

– Э… На самом деле, у нас не было никакого плана, – Иуда, округлив глаза, развел руками.

Меня будто алюминиевым тазом по голове стукнули. Меня, никакого отношения не имеющую к темно-светлым разборкам.

Вот теперь вообще ничего не вяжется.

Судя по ангельским синим глазам, огромным, как блюдца, у него тоже что-то не сошлось.

– Слух о нашем плане был пущен в ответ на ваш план. План уничтожить какой-нибудь земной мегаполис с помощью огромной пушки. Ну, знаменитая практика Содома, помните?

– Не помним, – ангел сконфужено хмыкнул, – нам два месяца от роду.

– Воно как, – Искариот изобразил одну из своих хитрых мин и незаметно вывернулся, продолжая демагогию, – вся беда в том, что, чтобы пушечку запустить, мощи восьми архангелов маловато – девятый нужен, то бишь, наш балбес. Токмо сейчас из балбеса сделают машину для убийства и… нам всем хана. Точнее, городу хана, а нам просто грустно от этого.

Мы оба слушали его в молчании, на вдохе ловя каждое слово. Грустно – не то слово. Все получилось куда хуже, чем даже было в начале. Я опустила голову, комкая растянутый рукав. Сариэль – всего лишь добрый наивным дурак, его обмануть-то ничего не стоит.

Но предаваться отчаянию – худшая из всех перспектив.

– Лучшая практика сейчас – залечь на дно, ребятки. Леське больше ничего не угрожает. Также и информации важной у нас нет. Как появится, так будем действовать, а опрометчивость в таких делах до добра еще никогда не доводила.