Текст книги "Pomegranates (СИ)"

Автор книги: Shagel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

И согласно этой легенде бог Тьмы должен утащить за собой своего врага. Не обычного, а того, кто будет наделен равной силой. Равного ему. Представь себе, каково быть таким богом.

Всю вечность положить на то, чтобы попытаться отыскать себе равного среди бесконечного океана ничтожеств. Люди для него словно пыль. Бог дует, а они молятся, потому что эта буря срывает крыши, уносит посевы, убивает их.

Что они могут предложить ему взамен?

Поэтому он нашел Персефону и забрал с собой в темноту, чтобы там она освещала его жизнь. Но что, если она сама выбрала это?

– Ты не бог, Бен.

– Бен умер. Бена давно не существует, – Кайло даже начинает сердиться и отшвыривает в сторону вилку.

Кайло – нравится ему куда больше. Бен напоминает ему о родителях и жалкой юности, проведенной в попытках стать тем, кем не хочешь быть. Попытках слиться с остальной безнадежно-серой массой. Попытках отыскать в себе столько Света, чтобы посметь отрицать Тьму.

Но Рэй упертая. Поэтому она только жмет плечами:

– И как долго я пробуду тут, Бен? – пальцы девушки стиснуты на столовом ноже, и Кайло Рэн уверен, что понял, каким именно способом она хочет его применить.

– До тех пор, пока тебе не понравится.

Рэн знает, что номинально Рэй его пленница, но находит тысячу неотложных дел и оставляет ее в одиночестве смотреть за тем, как горят корабли генерала Хакса, подсвечиваемые алым на фоне темного неба.

Хакс ему никогда не нравился, и теперь Кайло злорадствует в душе, чувствуя скользкие щупальца Сноука, которыми тот пытается достать до него.

Сноука останавливает Рэй, сама того не понимая. Она – отличный щит, под которым Кайло чувствует себя как под колпаком.

За стенками Церберуса горят планеты, и мир медленно скатывается в темноту. Сноук против повстанцев, повстанцы против Ордена. Орден, подтачиваемый у самого корня, распадается на глазах, и никто не знает, что с этим делать.

Рэй все еще его пленница, не гостья, и Кайло не знает, как еще развлечь, заинтересовать ее.

– Хочешь увидеть конец Соккара? Никчемные людишки все же дождутся своих богов, ведь это именно то, о чем они всегда мечтали.

– Нет, – она качает головой.

– Хочешь обратно? Домой? – если от него что-то осталось.

– Ты прекрасно знаешь, что его больше нет. Ты убил всех, кто был мне дорог, – Рэй бесстрастно смотрит на звездное небо, изрядно потускневшее с тех пор, как Кайло Рэн объявил ему войну.

Хан Соло, Люк Скайуокер, Финн…

Ему просто не нравится делить ее с кем-то.

– Тогда что? – Рэн в самом деле не знает, что еще можно предложить той, что равнодушна ко Тьме.

– Ты можешь стать мне учителем, – предлагает Рэй. – А потом я убью тебя.

Раньше у него были рыцари, а он был их магистром. Нелепая забава, переросшая в кровавую резню и положившая конец учительству Скайуокера. Но теперь у Кайло есть свой падаван, и это наполняет его сердце гордыней.

Они проводят недели, сидя друг напротив друга, в медитации. Рэй терпит все – тычки и укусы Силы, попытки залезть ей в голову и его невидимые прикосновения.

Кайло теперь может не сдерживаться. Он больше не носит перчаток, и однажды, когда смотрит на нее, сидящую рядом с закрытыми глазами и сосредоточенную на мыслях о Силе, неожиданно для самого себя поправляет выбившуюся прядь выгоревших на солнце волос, заводя ей за ухо.

Рэй даже не шевелится, хотя точно чувствует это.

Тогда он кладет ладонь ей на шею сзади, дотрагиваясь до позвонков, ведет ниже, наматывая на пальцы шлейки майки.

Это заставляет ее вздохнуть. Воздух теряется где-то в ее горле, превратившийся в плотный комок, а зажмуренные ресницы дрожат, но Сила, та самая, что окружает ее светлым кольцом, не исчезает.

Она остается с Рэй даже тогда, когда Кайло укладывает ее на лопатки, прижимая к холодному полу, и принимается целовать.

Рэй – означает луч света, и она сияет так ослепительно, что обжигает его руки, пробивается сквозь плотно зажмуренные веки, и тьма гаснет.

========== Harvest ==========

Жатва

Она не принадлежит ему, даже когда сидит подле – молчаливая и покорная тень прошлой самой себя.

Ее одежды настолько белы, до безумной чистоты, что Кайло хочется нарочно сотворить что-нибудь с ними. Стать на подол, оставляя черноту отпечатка. Его собственный след, который пригвоздит Рэй к полу и не даст сбежать.

Или зачерпнуть черноты и плеснуть ей на лицо и одежду. Посмотреть, какой она будет после. Грязной. Похожей на него.

Но нет, Рэй сидит спокойно рядом, сложив руки на коленях, и смотрит, как он проходится рукой по ее белому предплечью, оставляя кровавый след ладони. Кровь ненастоящая, сладкая, терпкая, с привкусом соккарского винограда, хотя выглядит точно так же, как и задумывалось.

Ярко. Грязно.

И все же она даже не обращает внимания. Смирилась, свыклась со своим положением пленницы. Ресницы порхают словно крылья бабочек, прикрывая собой карие глаза, в которых все равно ничего нет. Злость? Ярость? Рэй и эти эмоции несовместимы.

Когда она поднимает лицо на Кайло, он видит, что там – жалость. И это бьет его хуже любого удара.

Он ведь терпеть не может эту жалость, которой Рэй делится с такой щедростью, что еще немного и начнет мутить.

– Не смотри на меня, – рычит Кайло, чувствуя, как закипает Тьма в венах. Бурлит черной рекой, давит и запечатывает горло, не позволяя вздохнуть. – Убери свои глаза, иначе я задушу тебя.

– Как знаешь, – Рэй не морщится, не вздрагивает, просто опускает взгляд.

Секунда – и ее больше тут нет. Вместо нее сидит идеальное изваяние, из золотистого мрамора, спокойное, недвижимое, в уголках тень грусти.

Тень от тени. Не больше. Вот и все, чем ему теперь любоваться.

Ее рука вздрагивает, отмирая, касается еды. Тонкие пальцы зависают над темно-красной мякотью фрукта, медлят и ждут. А затем опускаются и сжимаются на гранате.

Это ее любимые фрукты. Так забавно, что на корабле полным-полно еды. Запасами Церберуса можно прокормить население небольшой планетки, но Рэй отказывается ото всего. Она любит фрукты. Она питается солнечным светом, проводя все свое время в оранжерее, стоит им только зависнуть рядом с любой звездой. Как будто пытается согреться, но этого света – проходящего через защитные экраны, скудного и чуждого, – ей все равно не хватает.

И со щек сходят веснушки, усыпавшие ее лицо прежде.

Тень от тени. И пальцы, все в капельках гранатового сока. Кайло перехватывает ее руку, не давая стереть, и обсасывает пальцы один за другим, слизывая кислоту и терпкий сахар. Такими будут на вкус ее губы. Однажды.

– Можешь идти, – отпускает он ее, и Рэй встает. Пожалуй, даже излишне резво. Гремит брошенной вилкой, спотыкается о свой подол, и впервые, пожалуй, за долгое время впервые он видит ее взволнованной. Ее застывшие плечи так натянуты, что напоминают острие. А в глазах полощется что-то, что ему сложно разгадать.

Но жалости там нет ни капельки. Вот и славно. Теперь они квиты.

Кайло хочется рассмеяться.

– Рэй, – окликает он ее, когда она уже возле выхода – нервный всполох ослепительно-белого под низким, янтарным светом ламп.

– Да? – поворачивается она к нему.

Она ждет его приказаний.

Он ждет ее реакции. Ему интересно, что сейчас чувствует она. Что там, в ее голове, и Кайло пользуется ее уязвимостью, растерянностью, проскальзывая внутрь разума.

Легко и изящно, не так, как однажды на пыточном кресле. Это прикосновение больше напоминает ласку любовника, чем насилие.

Рэй такая слабая, застывшая под теплым светом словно мушка в янтаре. Одни глаза бегают, испуганные, светлые и такие красивые.

В ее разуме сейчас слишком много всего намешано. Гнева там почти нет. Нет, он есть, но слабый, удерживаемый под контролем намертво. Страха больше.

Он же не мысли ее читает, а просто эмоции, и это куда проще.

Жалость. Конечно же. Куда же Рэй и без жалости. Она упивается ею, возомнив себя мадонной всепожертвования, несчастной жертвой, предназначенной на заклание.

И капля алого. Как кровавые капли гранатов.

Что это означает, Кайло не имеет ни малейшего понятия. Скорее всего это просто ее мысль, затесавшаяся среди эмоций, такая сильная и яркая, что ее не спрячешь.

Алый.

Кайло отпускает хватку Силы.

– Нет, ничего. Ты можешь идти, – он смотрит, как ее фигурка исчезает за смыкающимися шипящими дверьми, пытаясь понять, что же это было.

Что он увидел?

Последняя неделя напоминает кровавую бойню. Даже рассветы и закаты держат стабильный алый цвет, не давая ни капли золотого. От тревожно красного Рэй не по себе, хотя она держится рядом с Кайло немой тенью. Приколотая к нему, сшитая краями одежд, словно на цепи.

Хотя Хакс может хоть сотню раз нападать, следуя приказам Сноука, когда у Кайло есть Рэй, он бессмертен. И неуязвим. От Рэй ему нет пользы в бою, она даже за оружие браться отказывается. Так что ему приходится глядеть в оба, защищая ее и себя.

Но зато она несет с собой покой. И тишину.

Пока Рэй рядом, Сноук не может услышать и крохи от его мыслей.

– И долго это будет продолжаться? – она морщится, когда под жужжанием бластеров на землю валятся белые пластиковые солдатики, расходный материал любой войны.

– Пока я не смогу победить, – бросает Кайло, сосредотачивая все свое внимание на другом. Он должен разузнать, откуда идет сигнал. Ему до смерти надоело жертвовать своими силами, да и те не бесконечны, так что любая помощь была бы кстати.

Даже если это помощь Рэй, которая отказывается участвовать во всем.

Огненный свет пролетает мимо ее щеки, жужжит и вгрызается в прядь волос, порхающую на кровавом ветру, поджигает и разметает в ошметки паленого.

Хотя прядью волос выстрел не остановить, и следом он влетает в броню штурмовика, приставленного охранять Рэй.

Человек, или кто там был под маской, Кайло без разницы, замирает на вздохе и валится вниз, оседая у ног Рэй и замарывая белый подол красным.

Точь-в-точь как цвет гранатов.

Вот теперь она не так спокойна.

–Что я могу сделать? – Рэй шипит, ничем не напоминая себя. Тень ушла, превратившись в ту мусорщицу, что однажды раскроила его лицо пополам, задев не только плечо, но и пробравшись в сердце. – Как я могу помочь? – на ее лице решимость.

Белый расползается сиянием, окутывает Рэй и накрывает Светом.

– Найди его, – Кайло не нужно больше ничего говорить. – Найди его, и мы покончим с этим.

Он открывает свой разум, протягивая Рэй словно угощение на блюде, хочешь – ешь, хочешь – выбрось.

Ядовитое лакомство, залитое сиропом сладкой до одури одержимости, взращенной из влюбленности, ненависти и горечи прошлого.

Вдвоем искать Сноука куда проще.

– Я хочу, чтобы ты помогла мне, Рэй, – Кайло не приказывает, не требует. Просит, когда они уже возвращаются на Церберус. Стоят бок о бок, залитые чужой кровью, черные от гари и копоти. Пропитанные запахом смерти. Для Кайло это так привычно, но Рэй дрожит, развязывая завязки джедайского плаща, с которым она не расстается никогда. Поправка – не расставалась.

Ткань сползает вниз, оставляя ее без защиты Света, всего лишь обычной девчонкой, мусорщицей. Рэй.

– В чем? – она подбирает окровавленную ткань, комкает и укладывает рядом со своим сидением. Не иначе, как потом отстирать собралась. Что же еще от нее ожидать.

– Убить Сноука, – теперь, когда Кайло знает, где тот прячется, ему будет куда проще подобраться к нему. Сначала это. – А потом я отпущу тебя.

Она давится вздохом, недоверчиво глядит на него во все свои глаза, песочные, искренние, и в них плещется надежда.

– Ты не станешь делать это, никогда бы не стал, – Рэй не верит. Он тоже не стал бы.

Но Кайло говорит правду.

– Я отпущу.

Тишина, зависшая между ними, напоминает вакуум. Ни одного лишнего движения. Ни единого вздоха. Ни одной мысли.

– Я всегда найду тебя, Рэй. Где бы ты ни пряталась, – Кайло распял бы ее на полу, закрепив своим телом, хотя сейчас это и не понадобилось бы. Рэй настолько растеряна, огорошена, что сама превратилась в статую.

– Но если ты поможешь мне, то я подарю тебе половину галактики. Я отдам тебе все звезды, что ты попросишь. И они будут твоими. Можешь устраивать там свое царство гармонии и мира. Нести джедайский Свет, или что ты там еще задумаешь, – он говорит это вслух и шепчет в мыслях. Все, чтобы она поняла. Поверила ему.

– Взамен на что? – Рэй забирается ему в голову, пробегает по воспоминаниям, отшатывается от мыслей о ней же, обнаженной и жаркой под ним, но лжи не находит. Ни единой капли.

И это пугает ее. Она так привыкла, что он злодей и монстр, что ей сложно понять, откуда взялся человек под маской.

– Ни на что. Нас останется только двое, – Кайло улыбается. Это не идея и не план. Это будущее, которое он видит.

– Подумай, однажды тебе надоест играться в добрую богиню, тебе наскучат жалкие смертные, требующие у тебя все новых подачек. И тогда ты придешь ко мне сама, – он протягивает руку, очерчивая линию возле ее щеки, почти дотрагиваясь, почти лаская, но только воздух.

Она не отвечает нет. Потому что знает, что однажды так и будет.

Просто кивает головой.

– Я помогу тебе.

В свете алой зари, наступившей в ожидании той секунды, когда все закончится, Рэй напоминает ему божество, расцвеченное потоками розового. Белый и красный никогда не дадут той темноты, которой так жаждет Кайло, и Рэй не станет такой же, как он сам.

Но, наверное, это и не понадобится. Через три часа Сноук умрет, а пока он перебирает оружие, готовит его к бою, бок о бок с Рэй.

Она решительно берется за свой световой меч, впервые за долгие полгода плена, и гранатовый браслет на ее запястье, принятый в знак союза, сияет на свету.

Осколки пурпурных камней, по одному на каждый день плена – Кайло пересчитал их всех – обхватывают ее руку так плотно, как если бы он сам держал ее.

А среди них, самый маленький, самый темный и выщербленный, хранит тайну – крошечный маячок.

Потому что Кайло не нужна тень от тени, с ним будет настоящая Рэй. Та, которую он отпустит по своей воле. Но всегда сможет найти.

– Я готова, – Рэй хмурится, и по ее лицу пробегает тень сомнения, смешанная со страхом, но затем она протягивает ему руку.

Она больше не тень.

Ее руки теплые. И настоящие.