Текст книги "Сказка о трех сестрах и Черном Смерче"
Автор книги: Сестры Жуковы
Жанр:
Детская проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь. И было у него три дочери: все как одна умницы да красавицы. Старшая дочь, Василиса-искусница, шила-вышивала узорами дивными. Что ни вышьет она – все наяву станется. Вышьет солнце красное – сойдет оно с полотна, разойдутся тучи – станет ясным день.
Средняя дочь – Любава-певунья. Краше песен её никто не слыхивал. Как начнет она петь – все растет вокруг, расцветает. Выйдет она на зорьке в чистое поле, запоет песню раннюю – рожь да пшеница вверх тянутся, колосья зерном наливаются.
Младшая дочь царя – Акулина. Ни петь, ни вышивать не была она мастерица, но зато средь народа была любимицей. Любили её за сердце доброе да за мудрость житейскую.
Не было среди дочерей у царя любимицы. В каждой из них души он не чаял. Так бы и не расставался с ними никогда, да пришла пора выдавать замуж старших дочерей. Многие женихи к царевнам сватались, подарками да гостинцами одаривали, но нельзя было купить подарками чистые сердца девушек. Да и царь-батюшка благословение свое отцовское только тогда решил дать, когда увидел, что по-настоящему полюбились Василисе и Любавушке два брата, два добрых молодца из соседнего государства – Степан да Данила. Собрал царь своих старших дочерей как-то вечером и говорит:
– Дочери мои старшие, пришла пора и вам замуж выходить. Жаль мне с вами расставаться, да ничего не поделаешь. Вижу, полюбились вам Степан и Данила. Что ж, молодцы они добрые. А, ужели вам по сердцу пришлись, то мне, старому, и желать больше нечего. Завтра поутру объявлю я пред всеми о своем отцовском благословении. Ох, и тяжело мне с вами расставаться. Разлетитесь вы, как голубицы, в разны стороны, и останемся мы вдвоем с Акулиною.
Вспыхнули щеки у девушек. Стыдливо глаза опустили они, а потом отвечали батюшке:
– Спасибо тебе, батюшка, за слово доброе. Не забудем мы с Любавой доброту да ласку отцовскую. Ты ж не скучай, не кручинься, а каждый седьмой день месяца в гости нас к себе ожидай.
Старик лишь слезу утер от радости.
Вдруг раздался гром; грозовые тучи небо затянули; сверкнула молния; а ветер поднялся такой, что деревья до земли склонились. Распахнул он двери, ворвался в царские палаты и закружился на месте. Испугались девицы, к отцу прижались. Обнял их отец и говорит:
– Не бойтесь, доченьки. То не ветер шумит, не гроза идет. То явился к нам гость незваный.
Лишь сказал он так, сразу ветер стих, и увидели все – посреди зала тронного, и правда, гость стоит. Видят сёстры: недобрый человек явился к ним. Мысли его, как и глаза, черны. А холодный взгляд в самую душу ранит. Одет незваный гость в чёрные одежды, на голове покрывало чёрное, перетянутое обручем из серебра. А в ногах его змеи вьются. Оглядел он сестёр, улыбнулся недоброй улыбкою и молвил:
– Слышал я, что ты, царь, дочерей своих замуж выдаешь. Потому и явился я к тебе во дворец.
– Вижу. Гостям здесь всегда рады. Только скажи, почто дочерей моих испугал?
– Люблю я силу-мощь свою показать, чтоб знали все, кто перед ними; чтоб склоняли люди головы и почитали меня за господина своего. Вот и явился я как гром среди ясного неба, чтобы поразить дочерей твоих своей силой, да забрать их с собой.
– Погоди-погоди, – отвечал царь. – Уж больно ты скор, как я погляжу. Не успел на порог ступить – имя свое не назвал – а уж дочерей моих забрать собираешься?
– Так ты не узнал меня, старик? – спросил гость и расхохотался, да так громко, что эхо по всему дворцу пошло. А потом вдруг нахмурил брови. – Трепещи же, человечишка, передо мною, потому как сам Черный Смерч к тебе в гости пожаловал. Не каждого удостоил я своим визитом. Вот мой тебе совет – не перечь мне, а лучше дочерей своих в дорогу собирай. Станут они мне женами, будут в золоте да серебре купаться, в роскоши жить да меня тешить. А на подарки я не поскуплюсь, тебя с Акулиною щедро одарю.
– Ишь ты, чего удумал! Дочерей моих забрать собираешься? Как же я отдам их тебе? Они уж просватаны. Я и слово царское дочерям дал. Да и богатства твои нам не надобны. Человек душой должен быть богат. У тебя же она черным черна. Так что, ступай себе с Богом. Не отдам я тебе дочерей своих – вот тебе и весь мой сказ.
– Так ты перечить мне вздумал? Разве не знаешь, что повинуются мне все на этом свете? На кого рассержусь я, тому не миновать беды: в пух и прах разнесу все вокруг, камня на камне не оставлю. А что слово твоё царское?.. На то ты и царь: слово дал – слово и назад взял.
Кинулись тут дочери в ноги к отцу, слезами залились горькими:
– Не отдавай нас, батюшка! Христом Богом просим!
– Не бывать тому! – ответил царь. – А вы, дочери любимые, не бойтесь. Не отдам я вас гостю непрошенному. А тебе так скажу, Черный Смерч: что бы ты ни говорил, не боюсь я тебя. Пугать меня – что воду в ступе толочь. Дочерей своих я в обиду тебе не дам: дороже их у меня нет ничего. Убирайся подобру-поздорову. Разговор наш закончен.
Как услышал Черный Смерч речи царские, еще чернее стал от злобы своей. Змеи, что у ног его вились, зашипели, засверкали глазами зелеными.
– Не желаешь по-хорошему? Впервые решил я спросить разрешения, да, видно, ни к чему это было. Погляди в последний раз на дочерей своих, царь. Больше вы не свидитесь.
Сказал так Черный Смерч, взмахнул широким рукавом – потемнело все вокруг. Закружился он на месте, ураганом прошелся по залу тронному и, как крепко ни держал царь своих дочерей, выхватил их и унес прочь. Увидел лишь царь, как по небу вечернему черная туча пронеслась и скрылась за горизонтом. Кликнул царь челядь свою. Кинулись все искать Василису и Любаву, да так и не нашли.
Утром позвал к себе царь Степана да Данилу и молвил им:
– Добрым должно было быть это утро для всех нас. Хотел я рано поутру объявить о ваших помолвках с моими дочерьми. Да черная беда пришла на наш двор: налетел ураганом Черный Смерч и унес моих дочерей неведомо куда. Что делать теперь, добры молодцы? Где искать их?
Отвечали на то Степан да Данила:
– За невестами своими мы хоть на край света отправимся, медлить не станем. Сегодня же и поедем. Где бы ни были они, голубки ясноглазые, везде их отыщем. Ежели через год не вернемся назад, значит, нет уж нас в живых.
Снарядились добры молодцы, на коней сели – и только пыль столбом завилась за ними. Хотел царь за младшей дочерью Акулиной послать, она в ту пору гостила у тетушки своей, а царевна уж тут как тут. Приехала, как сердцем чуяла, что случилось неладное. Расплакалась Акулина, узнав, что Черный Смерч сестёр её унёс, но утерла слезы горькие и решила найти Василису с Любавой во что бы то ни стало. Услыхал про то царь – разгневался:
– Одна ты у меня осталась. Никуда тебя не отпущу. Старших дочерей сберечь не смог, хоть тебя сберегу. Да, мыслимое ли это дело? Нет, голубушка! Не тот сапог да не на ту ногу надеваешь.
Выслушала Акулина отца, да от слова своего не отказалась. Утром раным-рано встала, собрала узелок, переоделась в крестьянское платье и тайком в путь-дорогу отправилась.
Долго ли, коротко ли шла царевна Акулина, про то неведомо. Много дорог она исходила, много добрых людей на своем пути встретила. Но где бы она ни была, у кого бы ни спросила, никто не ведал о Черном Смерче. Наконец-то, привела дорога Акулину к лесу. Идет царевна по узкой тропинке, любуется. Солнышко сквозь ветви деревьев проглядывает, соловушка заливается песней переливчатой. Села она у старого дуба отдохнуть да перекусить и только развернула узелок с едой, как – откуда ни возьмись – появилась перед ней белочка. Прыгнула она к царевне на колени, смотрит ей в глаза, словно просит чего-то.
– Видно, не мне одной есть хочется. Что ж, разделю с белочкой свой обед.
Насыпала царевна белочке орешков. Схватила рыжая попрыгунья орешек и ускакала. А следом за ней из кустов медвежонок вышел, да рядом с девушкой уселся. Не испугалась Акулина, погладила малыша по голове, угостила сахарком да за ушком почесала. Медвежонок лизнул её в щеку и в лес убежал. А девица доела хлебушек, запила его родниковой водой и прилегла отдохнуть. Только глаза закрыла, вдруг, слышит, будто плачет кто-то. Пошла она на плач и видит: сидит на земле возле дерева птичка-синичка и слезы льёт.
– О чем ты так горько плачешь? – спросила девица.
– Как же мне не плакать? На этом дереве гнездо с нашими птенчиками. Того и гляди, злая куница, до гнезда доберется, а я ничем своим деткам помочь не могу: крылышко повредила.
Подняла Акулина голову и смотрит – а там, и правда, куница по дереву к гнезду пробирается; а вторая синичка её отгоняет, крыльями машет. Взяла девица палку и прогнала куницу. Обрадовались птички-невелички, принесли в благодарность гроздь черноплодной рябины. Поблагодарила их царевна и вернулась на то место, где отдыхала, а там уж старушка сидит: сама сухонькая, да маленькая – девушке чуть до плеча достает.
– Здравствуй, бабушка, – поздоровалась девица.
– Здравствуй, Акулинушка.
Удивилась царевна, что старушка знает, как её зовут, и спрашивает.
– Откуда вы имя моё знаете?
– Как не знать? Весь лес шумит о том, какая красавица да умница у нас остановилась. Да ты сама послушай.
Прислушалась Акулина к шуму лесному.
– А, и впрямь, шумит, – рассмеялась она. – Неужели обо мне?
– О ком же ещё? О тебе, милая. О доброте и ласке твоей, а ещё о смелости.
Засмущалась царевна и говорит:
– О чем вы, бабушка? Какая там смелость?
– Знамо, какая: белочку накормила, медвежонка не испугалась, да и пташкам лесным помогла. Вот об этом и гудит лес. Как же ты в глушь лесную забрела? Ведь местный люд давно дорогу сюда забыл.
– Правда Ваша, бабушка: издалека я пришла. А зовут меня, и впрямь, Акулиной. Да вы и так все знаете.
– Что знаю, а что и не знаю. Ступай за мной, девица. День уж к вечеру клонится: негоже тебе, на ночь глядя, в лесу время коротать. Переночуешь у меня в избушке, да расскажешь, с чем пожаловала. Глядишь, может, и помогу чем. Ведь я не простая старушка: Старушкой-Ведуньей меня зовут. Всякие премудрости мне открыты.
Согласилась Акулина и пошла вслед за старушкой. Привела её Ведунья в самую чащу леса к маленькой избушке. С первого взгляда её и не заметишь: спрятана она под пушистыми лапами старой ели. Подошла старушка к той ели, хлопнула три раза в ладоши – раздвинула ель свои ветви. И увидела царевна жилище Ведуньи. Дверь приветливо отворилась, и гостья вошла. Потолок в избушке был низкий – для Старушки-Ведуньи удобный. Акулине же пришлось наклониться, чтобы не стукнуться головою.
Истопили они баньку, намылись, напарились. А потом уселись со Старушкой-Ведуньей за маленький деревянный столик, стали ароматный чай пить с пирогами капустными, да разговоры разговаривать. Рассказала ей Акулина все как на духу: и о том, как дружно жили они с отцом и сёстрами; и о том, как злой Черный Смерч унес Василису и Любаву; и о том, как ищет она своих сестёр по всему белому свету. Всплакнула царевна, а старушка ей и говорит:
– Ты поплачь, дочка, да послушай, что я тебе скажу. Дело ты доброе делаешь: сестёр из беды выручать надобно. Только без моей помощи тебе не справиться, так и будешь бродить по дорогам нехоженным, а сестёр своих не отыщешь. За то, что не сдаешься ты и надежду не потеряла, помогу тебе.
Сказала так Старушка-Ведунья, открыла шкафчик и достала оттуда клубочек ниток.
– Некогда мне, бабушка, сейчас шить да вязать – в дорогу пора.
– Э, милая, не простой это клубочек, а волшебный. Выйдешь завтра из дому, бросишь его на дорогу – он и приведет тебя куда надобно. А теперь почивать ложись. Утро вечера мудренее.
Послушалась Акулина и легла спать. А рано поутру, лишь птицы защебетали, проводила старушка царевну до края леса, дала ей клубочек в одну руку, а платочек в другую и говорит:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
