Текст книги "Цикл "Другие". Дитя Войны (СИ)"

Автор книги: Серый Шут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

====== Часть 1 ======

– Выбирайся, Раф! Уводи Майки!

Лео цепляется за крошащийся под пальцами бетонный парапет, пытаясь подтянуться и раз за разом оскальзываясь на сыром от крови карнизе. Ноги болтаются в воздухе, бестолково ища опору, руки дрожат от напряжения, прошивающего мышцы бесполезными и обреченными попытками.

А под ним – Высота…

– Бегите! – пригибая голову под веер звезд, он понимает, что это все.

Сегодня Высота заберет его себе, как не смогла когда-то, и отомстит. Любая стихия мстит, если у нее выиграли хоть раз.

Лео улыбается, щурясь от пыли, летящей в глаза, и как-то отстраненно наблюдает за собственными пальцами, медленно сползающими по красному, как освежеванному, ребру крыши.

Что ж, он отыграл у Высоты почти десять лет. Это не так уж и мало, если сравнить пылинку-его и этот беспощадный Абсолют.

И – самое главное – Лео смог отыграть у нее Рафа, навсегда променяв на него свое Бесстрашие.

Теперь уже – навсегда.

Справедливая цена, в общем…

Ну, разве же нет?

– Раф, я же сказал уже, убери за собой этот бардак!

– Ты серьезно возомнил себя большим начальником?! Иди в пень, чучело!

Рафаэль запустил в брата подушкой и обиженно дернул носом.

– Не буду я тебя слушать! Не хочу! Ты никто! Такой же, как мы все, а строишь из себя пуп земли! Сперва смоги доказать, что хоть на что-то годен, лидер, блин, великий! Тебя просто назначили! Ты этого не добился! На твоем месте мог любой оказаться! Ты ничего не сделал, чтобы стать лучшим! Все! Отвали от меня!

– Раф! – Майки бросился следом за братом, который направился прочь из гостиной, но тот отпихнул его, уронив на пол, и протопал мимо.

«Я сам себе хозяин! Если отец это убожество выбрал, то знать не хочу, какое тут дерьмо начнется! Скукотища и дисциплина старшего подхалима и занудушки, который носом потолок проскребет от важности!»

Он громко хлопнул дверью в свою комнату и стукнул кулаком по выключателю.

Огляделся, словно оценивая обстановку, и зло пнул футбольный мяч, когда-то подаренный Лео.

Все-все в комнате напоминало о семье, потому что было подарками отца или старшего брата. Даже заучка-Донни подарил Рафу вон тот музыкальный плеер, собранный из кусков старых магнитофонов в виде черепа Дракулы.

Даже имя… его собственное имя!

Полное – Рафаэль – дал отец, а Раф – любимое, сильное и звучное, как выстрел, – подарил засранец-Майки.

Вот всем он, выходит, им обязан! Всем-всем-всем!

Солдатики на полке – от Лео.

Полка – тоже его подарок.

Кровать, постель и стол раздобыл отец.

Лампу нашел и отремонтировал Донни…

Все у Рафа – не свое. До последнего словечка и самого первого шага!

Говорить-то кто научил?

«А материться я сам…»

Плюхнувшись на кровать, Рафаэль зажал голову в ладонях, сердито зажмурив глаза и скрипя зубами.

«Я им тоже много чего дал, – подумал он, прикусив губу. – Подумаешь, лампа. Я вот… вот я… я…»

Ничего дельного не вспомнилось, что выбесило еще больше.

Ну, не совсем же он был бесполезным! Он тоже делал! Ну, не настолько все его лучше!

Вот Лео он носил микстуру, когда тот болел? Носил. Правда, всегда попрекал этим, потому что приходилось просыпаться по часам и таскаться с ложкой по логову. Дону нашел однажды почти целую оправу и почти год гордился этим. Майки подзатыльники раздавал… отцу… Раф сердито шмыгнул носом… отцу бумажного свина склеил недавно…

– Да и не надо мне ничего этого! – он вскочил, уязвленный этими мыслями, и отпихнул ногой стул с нарисованной черепахой. Тоже подарок Майки!

Выходит, он самый никчемный в семье! Поэтому его и не назначили! Поэтому и оставили вторым номером на скамейке запасных! Да больно надо! Сам проживет без дурацких одолжений и подачек! Сам себе лидером будет! А они…

– Пожалеете еще сто раз, а меня тут и не будет! Вот вспомните, а я свалил куда подальше, еще попросите вернуться, только – хрен!!

От обиды в глазах защипало и предательски закололо в носу. Раф сердито смазал по нему кулаком и стащил с подушки наволочку.

Есть тут и то, что только его, что он своим трудом сам себе раздобыл, и уж это он заберет с собой непременно.

Машинка, два сломанных пластиковых колесика, пластинка от радиатора, старый-старый складной нож – вот и все его сокровища.

Увязав их в наволочку, Раф примотал к ней веревку на манер торбы и перекинул через плечо.

– Куда ты? – в дверь сунулся Лео.

– Отвали от меня, – Раф оттолкнул его в сторону. – Я ухожу от вас.

– Но Мастер Сплинтер не разрешил нам выходить, – старший брат решительно поперся следом, схватив за руку.

Раф сердито выдохнул, развернулся и что есть силы треснул ему кулаком в нос.

– Вот ты и не выходи, а я сам разберусь, что мне делать и как жить! Другим указывай, горе-лидер! Сопатку сперва залечи!

Лео отшатнулся, вытирая ладонями брызнувшую кровь, мотнул головой и бросился следом.

– Отвали, я сказал! – Раф вскинул кулаки, вставая в защитную стойку. – Или мало отхватил?!

Лео поймал его поперек корпуса и уронил на спину.

– Мастер не разрешил…

Рафаэль упал, прижатый братом к полу, и зло пнул его ногой в бок, потом вывернулся из захвата, откатываясь прочь, и вскочил.

– Только это тебя и заботит!! Как бы перед Мастером выхвалиться своим идеальным поведением!! – он распахнул дверь, старательно шмыгая носом. – Меня тошнит от тебя, заучка! Я сам проживу! Сам!! Пусть тебе влетит за то, что ты – дерьмовый лидер!

С грохотом захлопнув дверь за спиной, Раф опрометью помчался прочь, не разбирая дороги.

В панцирь бились колесики и машинка, подскакивавшие в полосатой наволочке, и этот стук отзывался острой резью обиды в стуке Рафова сердца.

– Беги! – ноги сами собой вросли в крышу, а руки швырнули младшего брата вперед, убирая из-под летящей в спину стрелы. – Беги, Майки!!

Раф зажмурился на долю секунды до радужных вспышек в глазах и развернулся на свист меча. Принял на перекрестье саев, уходя в низкую стойку, отшвырнул фута и уставился ему за спину.

«Лео? Давай, бро, догоняй нас!»

Раф не глядя вошел в движение человека, как насекомое, насадил его на штык и дожал сверху за плечо. Чтобы наверняка.

«Ну же!»

Выждав еще два удара сердца, Раф рванул обратно.

«Он никогда не отставал настолько сильно. Никогда!»

Секунда – это непозволительно много.

Миг – рождение и гибель вселенной.

Мгновение – вечность.

Одно моргание глаз – целая история.

Самым верным мерилом времени для Рафаэля всегда был пульс.

Один грохот крови в ушах, одно сжатие сердца, один рывок красного по клапанам и артериям.

Но один. Не больше. На два таких ритма Лео не отставал от них никогда…

Раф зарычал, понимая, что за этим осознанием упускает уже третий удар, а обратно бежать еще… Сколько?

====== Часть 2 ======

«И чего все мне языком трепали, что тут опасно, страшно и со всех сторон враги?»

Раф осмотрелся по сторонам, высунув нос из канализационного люка.

Большое-большое небо над головой, фонари на улице и сотни ярких витрин, как в кино. Люди, что вечно куда-то спешат и дальше своего носа ничегошеньки не видят. Роющиеся в мусорном баке коты…

Даже красиво, а самое главное – никто его тут не будет тыкать и указывать, как ему жить и что делать.

– Пойдем, Раф, нам надо найти себе новый дом, – подбодрил он сам себя, опасливо высовывая голову и плечи. – Учитель всегда говорил, что это непросто – отыскать безопасное логово.

Он выбрался наружу, с грохотом уронил люк на место и потопал по пустому заваленному мусором переулку куда глаза глядят.

Было уже очень поздно, и ветер, гонявший обрывки газет, заставил поежиться, зябко обхватив себя за плечи.

«Домой все равно не пойду! – Раф упрямо шмыгнул носом и сердито сверкнул глазами. – Я им докажу, что мной помыкать не стоит! Докажу, что могу все сам и без всех. И без подарков все себе найду и сделаю!»

Он опасливо заглянул в черный провал старого подъезда, чьи двери давным-давно были сорваны с петель, и чутко прислушался.

Тишина.

Раф осторожно вошел внутрь и стал взбираться по лестнице, ощупывая обшарпанные перила и тщательно изучая босыми ступнями пыльные грязные ступени.

Первый этаж заброшенного дома встретил его неприглядной квартирой с провалившимся полом, выбитыми окнами и старой рухлядью, наваленной в углах.

Спрятавшись за косяком входной двери, Раф долго вслушивался в квартиру, а потом все же решился забраться внутрь.

«Не хуже, чем у нас, если уж так подумать. И вовсе не сложно найти новый дом».

Он с тоской оглядел висевшие клочьями обои и паутину на потолке, где болтался остов когда-то хрустальной люстры с ощерившимися осколками патронами для ламп.

По углам комнаты валялось заплесневелое тряпье и обколотые эмалированные миски, у окна стоял старый диван с отвалившимся подлокотником и торчавшими наружу пружинами, рядом с ним – стол.

«Я сейчас тут устроюсь, а потом все решу, – Раф сел в угол дивана и поджал ноги, обхватывая их руками. – Тут вполне уютно… вот еще бы окна не было».

Он стащил со спины наволочку со своими сокровищами и сунул ее под голову, скулобившись и пытаясь спрятать озябшие ноги одну под другую.

Острый угол кузова его машинки тыкался в щеку, мешая уснуть. А еще очень хотелось есть и под одеяло, чтобы так не донимал сквозняк.

«Надо было плед захватить с собой или хотя бы простыню».

Пролежав так минут двадцать, Раф сел и вытер нос кулаком, зло смазав им по щеке.

«Вот еще пореви давай, – прикрикнул он сам на себя. – Чтоб уж точно всему миру показать, что ты без родных ничегошеньки не стоишь. Не успел из дома уйти, как уже носом хлюпаешь. Ага-ага! Вон уже и глаза на мокром месте! Слабак!»

Разозлившись на себя больше, чем до этого на старшего брата, Раф сбросил на пол свою торбочку и соскочил следом, пнув ее ногой.

«Ничего мне ни от кого не надо! Я сам все могу…»

Мысли оборвались, растаяв как по волшебству, потому что в подъезде раздались голоса и звуки шагов.

Удар… вскрывая сердечный клапан, адреналин врывается в мышечные стенки. Они раздуваются, как упившийся кровью комар, замирают на долю секунды и сжимаются опять, бросая в тело новую порцию сил.

И в этот один ритм Раф впихивает сразу три шага-броска, чуть ли не кувырком летя обратно по крыше.

Удар.

Он раньше не думал, что это так много – его личный секундомер, придуманный давным-давно.

Уже четыре, и это пятый. А Лео все нет и нет.

Внутри горячо от пыльного воздуха и распирающей легкие паники.

Удар.

Сай входит в человека мимоходом, как будто в неживую мишень, и Раф пинком отбрасывает тело, чтобы не мешало бежать дальше, чтобы не вырвало из нитки времени лишний, непозволительный кусочек ритма.

Чужая жизнь уходит в прошлый удар сердца, а в новый врывается ужас.

Лео все нет и нет…

– Удачный денек был, скажу я тебе, Бен, – грубый хриплый голос застал Рафа уже под диваном, куда он успел забиться, прижав к груди свою наволочку. – Такой добычи давно не было.

– Так доставай все и сыпь на стол! – хохотнул второй голос. – Давай пировать! Уже три дня, как животы пустые, а тут такой улов! Ты ловко облапошил ту дуру у супермаркета. Умеешь прикинуться несчастным, старина.

Скрип придвинутого стола, и на диван сел кто-то тяжелый.

Раф увидел ноги в обшарпанных грубых ботинках, между которыми плюхнулся мешок.

– Сейчас, – две огромные волосатые ручищи погрузились в мешок, извлекая головку сыра. – Тащи стол ближе, Бен, и рюмки – у нас еще осталась твоя сивуха.

По полу, мерзко скрипя, проехались ножки старого стола.

Раф сглотнул голодную слюну, проводив глазами сыр, и невольно принюхался.

Он не ел с самого утра – весь день потратил, дуясь на отца и ругаясь с Лео, а теперь вот желудок напомнил об этом, обиженно булькнув.

Следом за сыром появилась ветчина и большой кусок сладкого пирога.

Раф видел такой пирог однажды – отец приносил на Рождество. С малиной! Такой вкусный, что он проглотил свою долю, даже не жуя…

– Наливай, Джордж, давай отпразднуем этот вечер. Мы еще живы!

Звон стаканов и грубый смех. По столу стукнул нож, явно нарезая что-то ломтями.

Рафу казалось, что весь он превратился только в желудок и нос. И еще рот, полный пресной голодной слюны.

Сжав покрепче кулаки, он зажмурился, стараясь дышать ровно, и попробовал притвориться, что совсем не хочет есть.

Он видел, как Лео такое делал – совсем-совсем равнодушно отворачивался от нарезанной ломтиками хурмы, оставляя на столе братьям. И Раф вот верил, что старшему совсем ее не хочется, пока однажды не застал его ревущим и не понял, в чем дело.

Лео умел притворяться совсем по-настоящему. Значит, сейчас сумеет и Раф, потому что он ничем не хуже и даже лучше брата.

Желудок снова заурчал, и ему пришлось прижать ладони к животу, чтобы приглушить звук.

Но люди на диване продолжали беззаботно трепаться и пить, чувствуя себя в полной безопасности.

– Черт, кусок ветчины свалился, – длинный нож ткнулся в пол, словно что-то нащупывая. – Вот же ж! Где он?

– Оставь, – второй голос, уже порядком хмельной, теперь казался Рафу не таким уж и страшным. – Крысы подожрут ночью.

«Хрен вашим крысам достанется, – Раф зажмурился, стараясь дышать тихо и ровно, но запах лежавшего прямо у носа куска ветчины стал просто невыносимым. – Я больше них есть хочу!»

В голову все настырнее лезли воспоминания о лапше, которую иногда доставал отец, и больших кусках черствого хлеба, которые они с братьями грызли по очереди, о целом апельсине, разрезанном на четыре части, и грозди чуть подвядшего винограда на их общий день рождения.

Хотелось плакать от злости и обиды, а рот, словно издеваясь, постоянно заполнялся слюной, и нос ему вторил, жадно улавливая вкусные ароматы.

Раф сглатывал все чаще и чаще, напоминая себе, что он ниндзя и справится с чем угодно, и что он ничуть не хуже Лео, который как-то умудрялся делать вид, что ничего не хочет.

– Пойдем спать, Бен, – один из людей громко зевнул и встал с дивана. – Завтра допьем.

– Угу, – второй явно говорил с набитым ртом. – Скоро утро уже, действительно пора отоспаться хорошенько.

Они потоптались еще около стола, убирая в мешок те продукты, что остались, и вышли, со смехом поднявшись на второй этаж.

Раф выждал, пока все стихло, и только после этого схватил кусок ветчины, что так и лежал около него, сунул в рот, сморщился от вкуса пыли и песка, но жадно проглотил его.

Он полежал еще немного и, только убедившись, что вокруг полная тишина, решился выбраться из своего убежища.

На столе валялись корки от мандаринов, сырные очистки и крошки пирога с каплями варенья, куски недоеденного хлеба, обкусанное яблоко и сухой инжир.

Дома Раф бы конечно дернул носом на такое угощение, придирчиво изучив его, но вот сейчас все эти объедки показались ему целым пиром.

Он торопливо съел все, запив газировкой из большой бутылки, и почувствовал себя хоть чуть-чуть сытым. А вместе с тем и сонным, и ужасно уставшим.

«Я буду, как настоящий Зорро, прятаться от людей днем, а ночью совершать подвиги… Он же тоже жил в большом заброшенном доме».

Глаза слипались, а приятная тяжесть в животе дарила тепло, расползавшееся по всему телу.

Раф забрался на диван, долго возился, устраиваясь около целого подлокотника, потом вытащил из своего мешка машинку и колесики, расправил наволочку и укутал ей ноги.

«Вот и тепло будет. Все у нас получится, Раф. Все у нас еще будет с тобой хорошо».

Он крепко обнял машинку и сам не заметил, как провалился в сон.

Шестой пульс…

Шестая вечность…

Шестая паника и вой души…

«Еще два,

максимум три, и я буду на месте.

Лео, дождись меня, бро!»

====== Часть 3 ======

Раннее утро сунулось прямо в лицо лучами яркого солнца, заставив Рафа сморщиться и зарыться носом в ладони.

«Не хочу… не буду вставать»

Но зябкая сырость, хватавшая за пятки, вынудила сесть и поежиться, протирая кулаком заспанные глаза.

Он совсем не выспался и не отдохнул за эти несколько часов сна, и чувствовал себя просто ужасно.

Раф натянул на плечи свою наволочку и огляделся, наконец, вспоминая, где он.

В свете дня комната выглядела уже не так дико, как ночью, а обнаруженный в углу на полке мешок с едой даже обрадовал.

«Не так все и погано на самом деле, – Раф сполз с дивана и пошел за мешком. – Вот я и дом нашел, и еда есть. А те люди – я всегда успею спрятаться от них…»

Он замер, озадаченно рассматривая полку, которая была на высоте двух его ростов.

«Вот же блин…»

В комнате не было ничего совершенно, кроме дивана и стола, двигать которые не хотелось, чтобы не поднимать шум.

«Я же ниндзя, – Раф отошел на пару шагов, прикидывая траекторию прыжка. – Я и так достану! Лео же заскакивал на трубы дома. Вот и я сейчас допрыгну…»

Он взял короткий разбег, высоко подпрыгнул и ухватился за край полки, которая оказалась просто доской, лежавшей на опорах, чтобы тут же занозить пальцы.

«Ерунда… я сейчас как настоящий Зорро. Он в фильме через крыши прыгал и еще дрался с пятью врагами сразу… Я вот сейчас…»

Раф мешком свалился на пол, больно приземлившись на пятую точку и укусив себя за кончик языка, который, оказывается, высунул в прыжке.

Он сердито огляделся и чихнул, поднимаясь на ноги и потирая ушибленное место.

«Да уж. Прыжок героический, Раф. Чего-то тебе явно не хватило».

Взгляд сам собой зацепился за гору тряпья в углу, поверх которой валялась большая ковбойская шляпа.

«Лео всегда говорил, что дело не во внешности героя, а в силе его духа и внутреннем благородстве. Но вот Зорро, когда надевает маску, становится героем, а так обычный чувак, каких сотни… Лео не прав. Я докажу, что герой должен быть крутым во всем…»

Он протопал в угол и стал копаться в тряпках, сразу отложив шляпу в сторону.

Потом добавил к ней плед с дыркой на углу и перчатки с раструбами.

– Черная маска…. Вот что его делало настоящим героем и придавало сил, – Раф рылся и рылся в обносках, но ничего пригодного отыскать не мог.

– Ну, блин же! – он сердито пнул попавшийся на глаза башмак и сложил на груди руки. – Ну как тут героем станешь, когда даже маски нет!

На глаза попался длинный тканый шарф, состоявший из горизонтальных полос – красной, рыжей, синей и фиолетовой.

Раф вытащил его, встряхнул, расправляя, придирчиво рассмотрел и улыбнулся.

– А я буду круче Зорро. У меня будет целых четыре маски. На каждый день подвигов по одной. А потом заслуженные выходные, а потом опять. За четыре дня можно столько насовершать!

Захватив добычу, Раф вернулся на диван и взял свой складной нож.

Пилить тупым лезвием шарф пришлось очень долго, он устал, разозлился и вспотел, но упрямо кромсал ткань, желая довести свой образ до конца.

«Как Лео хватает терпения все доделывать?! Это же просто ужасно! Не могу больше!!!»

Он сердито рванул шарф, оторвав красную полосу, и сжал ее в кулаке, собираясь запустить в стену.

«Ой! – запоздалая мысль догнала уже в движении, заставив остановить руку. – Получилось!!»

Раф рассмотрел лоскут ткани и улыбнулся сам себе, потом проткнул в нем две дырки для глаз и навязал себе на лицо.

«Готово! Я – Зорро!»

Шляпа оказалась велика настолько, что его голова провалилась в нее целиком, а плед волочился по полу, но Раф чувствовал себя очень героическим и решил тут же повторно штурмовать полку, которая теперь казалась даже ниже, чем была на самом деле.

Ну неужели такой герой – в плаще, маске и шляпе, не сможет преодолеть такое простое препятствие?

Припомнив, как в фильме прыгал полюбившийся герой, Раф принял нужную позу, разбежался и снова прыгнул вверх, хватаясь за край доски.

Прыжок, провод, труба и толчок вверх.

Мазнув взглядом по трупам, Раф уже в кувырке находит место куда приземлиться, делает пару перекатов, гася инерцию своего сумасшествия, и вскакивает на ноги.

Парапет пуст.

Пуст…

Пуст!!!

«Лео!»

Раф мчался, не разбирая дороги, позабыв обо всем на свете и желая только одного – спрятаться.

От криков позади, жуткого гогота и летевших в спину обещаний разделать его на фарш.

Поганая полка!

Она одна во всем виновата!!!

Гадкая, поганая полка, на которой он подтянулся, чтобы добраться до мешка с едой, обвалилась вместе с ним, наделав столько грохота, что и вообразить-то страшно.

И пока он, полуоглушенный этой самой доской, упавшей ему на голову, пытался понять, на каком он свете, в комнату с криками ворвались потревоженные люди.

Они не смогли его поймать – слишком были неповоротливые. Раф проскочил между ног огромного волосатого страшилища и понесся прочь.

А они помчались за ним, уверенные, что вор, решивший поживиться их запасами, достоин смерти.

– Держи! Вон оно!! – полетело в спину, и Раф прянул еще быстрее, как загнанный кролик, от ужаса не заметив, что растерял и плащ, и шляпу.

Влетев в соседний, такой же грязный переулок, он, не раздумывая, нырнул в мусорный бак и зарылся в отбросы, сжимаясь в клубок.

– Где оно? – раздалось совсем рядом. – Бен, ищи его! Этот ворюга хотел наши харчи сожрать! Надо его отметелить, чтоб впредь неповадно было у честных людей воровать.

Крышка мусорного контейнера приподнялась.

Раф забыл, как дышать, уткнувшись носом в прелую луковую шелуху и зажмурившись до искр в глазах.

«Я же ничего не взял! Я только хотел… хотел поесть немного… никогда больше не буду чужого брать! Никогда! Пожалуйста!.. Честное слово!»

– Фу, тут одна тухлятина! – крышка с грохотом захлопнулась, и раздались удаляющиеся шаги.

Раф медленно выдохнул, только сейчас поняв, что вцепился себе в плечи так, что точно синяки останутся, потому что больше цепляться было не за что. Его наволочка, его машинка и колесики – все осталось там, у этих людей. Все-все-все.

У него ничего больше нету.

Теперь совсем ничего…

– А ты пошуруй в этой тухлятине, – шаги раздались снова, словно вот прямо по голове. – Тут бежать ему больше некуда. Я сейчас вон той палкой потыкаю в мусор – он точно там.

Раф всхлипнул, едва только переведя дыхание, и сжался еще сильнее.

Если они его найдут… Если… вот что они сделают?

«Мастер всегда говорил, что люди нас не поймут, даже самые хорошие, что мы другие, а они боятся всего, что понять не могут… Что могут быть и жестокие, и злые… чего я дома не остался?! Вот Лео бы придумал, как сейчас быть…»

Крышка снова распахнулась. На этот раз с грохотом ударившись в стену, и прямо рядом с Рафом в мусор воткнулась палка с гвоздями.

– Вылезай, уродец! – мерзко хихикнул голос Бена. – Выползай, если ты тут.

Палка прошила мусор у самого носа.

«Все. Сейчас найдут…»

– Бе-е-ен!!! – истошный вопль заставил палку подпрыгнуть и воткнуться Рафу в руку, которой он прикрывал голову. – Бе-е-ен! Вон оно! На лестницу влезло! Нашел! Бросай эту помойку!!!

Топот двух пар ног пронесся мимо мусорного бака и вскоре затих в переулке.

Раф приоткрыл глаза и какое-то время тупо смотрел на острый ржавый гвоздь, торчавший в его руке. Потом закусил губу, ухватился целой рукой за палку и потащил ее прочь.

«Мастер говорил, что если сразу занозу вытаскивать, то не так больно. А это заноза – просто большая и железная…»

Он тихо вскрикнул, когда смог выдернуть гвоздь, и из маленькой, но глубокой раны тут же потекла кровь.

«Кого это они там увидели, интересно? Что им вдруг примерещилось?»

Раф выбрался из мусора и спрыгнул на асфальт, сел прямо у стены и кое-как замотал руку обрывком своей маски.

Потом обхватил колени руками и ткнулся в них лицом.

Потерянной машинки и колесиков было жалко до слез. Это же все, что у него было своего. Настоящего. Собственного. Все, чего он в жизни своим трудом добился, досталось теперь кому-то другому…

Маска тут же промокла, а нос предательски щипало. Пришлось вытереть его новообретенным напульсником.

– Я все верну, – Раф поднял голову и уставился в противоположную стенку. – Все-все. Это – мое.

Он посидел еще минуту, вытирая глаза и нос, потом встал и спрятался под мусорный бак. Надо было выждать до темноты, чтобы вернуться обратно за своими сокровищами. Ведь люди говорили, что они по ночам бродят в поисках пищи.

Пусто!

Пусто!

Пусто!

Вокруг только пыль и ветер. Ни звука и ни души.

Раф задерживает дыхание и подходит к парапету, вдруг остро осознав, что пульс уже ничего не значит.

Он либо успел, либо нет

====== Часть 4 ======

Темнота, которую рвали лишь два торчавших на углу фонаря, наконец-то сгустилась настолько, что Раф решился выбраться из своего убежища и размять ноги.

У него очень сильно болела рука, пропоротая гвоздем, она опухла так, что наложенная им импровизированная повязка уже врезалась в кожу.

«Ничего. Все пройдет, – Раф потер зудевшую кожу и сморщился. – Главное, пока темно, успеть все забрать. И есть хочу очень…»

Он дернул носом, принюхиваясь к аромату жареного мяса, который доносился из дверей открытой забегаловки, и горько вздохнул – соваться туда не стоило совсем.

Но в баке у черного входа нашлись куски печеного картофеля, прилипшие к шкурке, и недоеденный бутерброд с колбасой.

Раф запил свой скудный ужин-завтрак дождевой водой из бочки и, решительно вытерев лицо хвостом маски, направился в сторону заброшенного дома, где остались его сокровища.

«Я лучше через окно, – рассуждал он, топая по темному проулку. – Так быстрее будет. Диван-то у самого подоконника стоит. Возьму все и пойду новый дом искать. Ну, в пень, такое соседство!»

Добравшись до знакомого дома, Раф обнаружил, что окно заколочено досками, а к провалу подъезда приставлена дверь.

«Вот же! Трусы. Небось прикарманили уже мое добро».

Он долго вслушивался в дом, стараясь уловить хоть малейший звук, прежде чем рискнул заглянуть в щель между косяком и приставленной дверной створкой.

«Похоже, ушли. Типа заперли все…»

Раф осторожно пропихнулся в щель и еще раз прислушался, настороженно вертя головой. Потом поднялся по лестнице и вошел в ту самую комнату, что еще вчера назначил своим домом.

Свет больше не проникал в разбитое окно с улицы, и ему пришлось на ощупь пробираться до дивана.

Когда глаза чуть привыкли к кромешной темени, он рассмотрел свою наволочку, лежавшую на полу около дивана, разорванный им шарф и свои игрушки. Все было здесь. Все целое и нетронутое.

«Вот и отлично! – Раф взял наволочку. – Уцелели!»

Он так обрадовался своим сокровищам, что даже обнял машинку, крепко прижав к пластрону, и зажмурился от удовольствия.

«Надо собираться, Рафи, и двигать дальше. Нам тут не рады. Да и не больно хотелось. Подумаешь! Новый дом себе найду, лучше этого…»

Мысли оборвались вместе с ослепительным светом, ударившим в глаза.

– Вот оно, Джордж! Оно тут! Как ты и сказал!! – в комнату с грохотом ввалился человек с фонарем и бросился на Рафа, пытаясь схватить. – Я сейчас поймаю!

Взвизгнув от неожиданности, Раф отскочил за диван, роняя машинку, и успел увернуться от пытавшихся схватить его рук.

«Беги!! – что есть сил завопил ему внутренний голос. – Беги прочь!»

Он бросился к окну, но налетел на доски, сколоченные крест-накрест, метнулся в угол и еще раз увернулся от человека.

«Дверь!»

На то место, где он только что стоял, опустился большой мешок, которым его пытались поймать. Человек развернулся и бросился следом, снеся стол.

– Бен! Бен, держи его!!

Раф уже был у двери, но дорогу преградил второй человек, соскочивший с лестницы.

– Стой, урод! – угрожающе рявкнул он. – Все равно не уйдешь!

Он ловко ухватил Рафа за руку и дернул к себе.

– Попался!!!

Напуганный до полусмерти, не знающий куда бежать и острее, чем когда-либо, понимая, что помощи ждать неоткуда, что он совсем, совершенно один-одинешенек, Раф бестолково махнул кулаком и вцепился зубами в пальцы, сжавшиеся на запястье.

Рука оказалась грубой и солено-пыльной, а пара волосков застряла в зубах.

Человек заорал от неожиданности и выпустил его, швырнув в противоположную стену.

Раф несколько раз кувыркнулся в воздухе, ударился затылком в подоконник и мешком свалился за диван.

Тяжело опустив ладони на сухой бетон, Раф на долю секунды закрывает глаза, отдавая ветру молитву-крик своего сердца вместе с пульсом, что вел его до этого мига, и перегибается через парапет, заглянув за край крыши…

«Пожалуйста! Пожалуйста! Боги, пожалуйста!»

Раф распахнул глаза от резкого отвратительного запаха и ледяной жижи, плеснувшейся в лицо.

– Бен, оно очухалось.

Руки были накрепко привязаны к ножкам стола веревкой от его же торбочки. Раф с трудом сфокусировал зрение на бородатой роже склонившегося над ним человека и оскалился.

Будь что будет, но его страха им не видать! Он воин! Ниндзя! Он круче Лео, которого Майки величает Бесстрашным героем.

 – Еще зубы показывает, щенок, – человек отстранился, обдав Рафа смрадным дыханием. – Ниче, сейчас запоешь иначе, поганое отродье, как дымку нюхнешь.

Он поймал Рафа пальцами за подбородок и заставил клацнуть челюстью.

– Прибери зубки, уродец. На опыты бы тебя продать, да кто ж такое убожество купит. А, может, и в самом деле попробуем, а, Бен?

Второй человек, державшийся в стороне, вдруг перекрестился и отрицательно качнул головой.

– Это явно дьявольщина, Джордж. Нам только беда от такого будет. Поверь, давай, как задумали, сделаем – вот тут-то все и наладится в нашей жизни.

«Сделают что? – Раф мотнул головой, пытаясь избавиться от вонючих пальцев на своем лице, и только тут сообразил, чем пахнет.

Бензин!

Он знал этот запах, потому что дома отец заправлял бензином большую горелку на кухне, чтобы греть им еду и готовить.

Бензин…

– Ладно, будь по-твоему, – человек отпустил Рафа и поднялся, отходя назад. – Давай тогда все хорошенько зальем тут – пусть полыхает так, чтобы до небес зарево было. Ты же все ценное наше вынес уже?

– Вынес, – подтвердил второй. – Бог нам в помощь! Вот увидишь, такое благое дело точно окупится дарами с небес.

Рафу стало страшно, когда он увидел большую темно-зеленую канистру, из которой на пол полилась прозрачная жидкость.

– Даже пожарным не успеть, – рассуждал тот, кого звали Бен, разливая бензин. – Гори в аду, выродок. Бог таких уродов не создает, только змей-искуситель, чтоб верующих испытать.

– Сам урод! – не выдержав, крикнул ему Раф, дергая веревки на руках. – Сам – рожа волосатая и толстозадая!!

Бен выронил канистру и в ужасе перекрестился.

– Джордж!! – заорал он. – Оно разговаривает человеческим языком! Это дьявол!! Бежим!

И бросился прочь, размахивая руками.

Но второй человек лишь мерзко ухмыльнулся, доставая зажигалку.

– Ты для этого юродивого – дьявол. Я-то вижу, что ты просто ошибка природы, желавшая поживиться чужими харчами. А вора наказывают строго. Вот в средние века на кострах ведьм жгли, а мы тут дьявольского воришку зажарим.

Он чиркнул зажигалкой и поднес ее к стене.

– Ори громко, уродец, я буду слушать.

И выскочил прочь.

Раф, как завороженный, уставился на стену, полыхнувшую синим, каким-то нереально холодным пламенем, и еще раз рванул веревку.

«Черт! Машинка на диване осталась! Сгорит же вся! И колесики сплавятся!»

«Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста, Боги! Ну, вы же есть где-то там!! Умоляю!»

Раф свешивается вниз с парапета и раскрывает ладонь…