Текст книги "Звезды в ее глазах (СИ)"

Автор книги: Сэриэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

И в этот момент зазвучала музыка. Родители Силмерин, братья Кано, а так же верные начали подходить и поздравлять один за другим жениха и невесту.

– Жду вас всех у себя во Вратах! – объявил Макалаурэ.

– И мы приедем! – заверил от имени всех собравшихся Курво.

На расставленных в саду столах гостей уже ожидало угощение.

А музыка все плыла и плыла над садом, вырывалась за стены крепости и летела куда-то далеко, через леса и поля, влекомая ветром. Куда она стремилась, она и сама не знала. Должно быть, просто хотела поделиться с каждым встречным своим восторгом. И каждая сойка, каждая белка, выслушав новости, присоединялись к уже отзвучавшим поздравлениям. И счастье будущих молодоженов от этого становилось еще полнее и крепче.

========== Глава 3. Маглоровы Врата ==========

Ференэль решила отправиться вместе с дочерью, чтобы пробыть с ней до самой свадьбы. Вериона же не отпустили дела, однако Майтимо заверил, что к торжеству отец нареченной непременно прибудет.

– Надеюсь, вместе с тобой? – смеясь, уточнил Макалаурэ и ласково погладил своего коня по шее.

– Разумеется, – ответил старший. – Об этом даже и речи нет.

Отряд менестреля собирался в путь. Хотя лето еще дышало зноем, однако в воздухе, если хорошенько прислушаться, уже можно было различить голоса неумолимо подступающей осени. Тревожно кричали птицы, и ветер чуть посвежел, напоминая о неизбежных зимних вьюгах.

– Пора, – задумчиво проговорил Кано, провожая взглядом довольно крупный косяк уток, летящий высоко в поднебесье.

– Во Вратах, должно быть, уже заждались лорда? – спросил Майтимо, и младший кивнул в ответ.

– Да, – подтвердил он. – Хотя Сарнион справляется, однако я и сам не хотел бы задерживаться дольше необходимого.

– Разумеется, – согласился брат.

Подошла Силмерин, и жених, подведя ей серого в яблоках коня, подставил руки, помогая вскочить в седло.

– Готова? – спросил он, глядя возлюбленной прямо в глаза.

Она в ответ улыбнулась и, подняв лицо к небу, вдохнула полной грудью густой, тягучий, словно мед, запах.

– Да, мой лорд, – проговорила, наконец, она. – И жду с нетерпением.

Она протянула руку, и Макалаурэ с удовольствием сжал ее тонкие длинные пальцы.

– Тогда не будем задерживаться, – подвел он итог беседе.

Вскочив на коня, он снял с пояса рог и дважды протрубил. Разговоры сразу прекратились, верные подобрались, повскакали на коней и замерли, ожидая отправления. Стражи по сигналу лорда распахнули ворота, и Макалаурэ тронул коня, взмахнув рукой на прощание.

– Хорошей дороги! – пожелал Майтимо.

– Спасибо тебе!

И начался путь домой. Высокие травы стелились им под ноги, ласкали копыта и крупы коней. Отряд ехал то рысью, то резвым галопом, а после снова переходил на шаг.

Уже совсем скоро скрылся из вида холм с крепостью, где Кано неожиданно для самого себя обрел любовь, а та, что стала причиной столь разительных перемен, теперь скакала с ним бок о бок, подставив лицо ветру и солнцу.

Госпожа Маглоровых Врат. Сердце лорда от этих слов начинало восторженно, неровно биться. Вдали от Амана, практически побратавшись с бедой и войной – совсем недавно он даже вообразить не мог, что еще будет счастлив.

Силмерин улыбалась, и Кано, подъехав ближе, взял ее за руку.

«Ты рад, что мы встретились?» – спросил ее взгляд.

И так же безмолвно он ответил:

«Да».

Не желая тревожить лорда лишний раз пустяками, заботы о безопасности пути и устройстве лагеря Куилон полностью взял на себя. Разведчики докладывали, что дорога свободна, однако верные все равно не расслаблялись ни на миг. По ночам вокруг стоянок они выставляли охрану, сменявшуюся каждые три часа, а поутру, едва ладья Ариэн поднималась над горизонтом, эльдар сворачивали лагерь и продолжали путь. Совсем скоро покинули они Предел Маэдроса и, миновав ущелье, ступили во владения второго Фэанариона.

Силмерин окинула взглядом распахнувшиеся перед ней луга, затем остановила коня и восхищенно выдохнула, прижав ладони к груди.

– Так красиво! – воскликнула она.

Голубые, алые, желтые цветы склонили головы, словно приветствуя госпожу. Далеко у горизонта катил тяжелые серебристо-голубые воды Малый Гелион, и желание спешиться и пройтись босиком стало почти непреодолимым.

– Однако задерживаться пока не стоит, – прокомментировал высказанную ею вслух мысль Макалаурэ. – Уже сегодня к вечеру мы прибудем в крепость, а там не менее красивые и привлекательные пейзажи. Еще нагуляемся вволю.

Невеста посмотрела на него, чуть сощурив глаза, потом лукаво улыбнулась и ответила:

– Как скажешь, мой лорд.

И от этой, казалось бы, самой простой и невинной фразы сердце его вновь забилось быстрее. Быть может, дело было в интонациях, в самом наклоне головы? Он сам не мог понять. Да и не хотел, в общем-то, разбираться.

Усилием воли Макалаурэ привел смятенные мысли в порядок и, склонившись, попросил коня поторапливаться. Тот громко заржал, поддерживая идею, и отряд вновь перешел с шага на рысь, а затем в галоп.

Плыла по небосводу ладья Ариэн. Лучи Анара слепили, заставляя щуриться. Журчали ручьи, но кони легко их преодолевали. И вот вдали, наконец, стала расти крепость. Высокая, с устремленными ввысь белоснежными башнями и цветными витражами в стрельчатых окнах, она казалась элегантной и праздничной, будто специально нарядившейся к приезду дорогих гостей.

– Конечно, это не похоже на Тирион? – уточнила на всякий случай Силмерин, оглянувшись на жениха.

– О нет, ни в малейшей степени, – подтвердил тот. – И все же я вспоминал родной город, когда составлял планы для мастеров.

Они проехали по легкому ажурному мостику, перекинутому через очередной ручей, и Макалаурэ вновь, на этот раз трижды, протрубил в рог.

Но верные и сами заметили их. Ворота спешно распахнулись, пропуская лорда, и высокий эльда с серьезным, решительным лицом вышел к ним навстречу.

– С приездом, мой господин! – приветствовал он.

На устланном белоснежными мраморными плитами дворе толпились воины, с живым любопытством всматриваясь в лица прибывших.

– Здравствуй, Сарнион, – ответил Кано и, широким жестом указав на спутницу, объявил встречающим: – Знакомьтесь, друзья, это леди Силмерин Рандиэль, моя невеста.

Лицо серьезного нолдо дрогнуло, и уже через мгновение на нем расцвела широкая, самая искренняя и доброжелательная улыбка, которую деве приходилось видеть за всю ее короткую жизнь.

– Так значит, в этих землях все же появится госпожа! – воскликнул он. – Я счастлив приветствовать вас, моя леди!

Верные, вторя его словам, приветственно и явно одобрительно загудели, а Макалаурэ, легко спешившись, подошел к возлюбленной и подставил руки, помогая той сойти на землю.

– С прибытием домой, моя дорогая, – прошептал Кано и, взяв ее за руку, повел в дом.

***

– Скажи, а ты совсем не помнишь нашу первую встречу? – поинтересовалась как-то раз Силмерин, когда они гуляли по яблоневому саду, раскинувшемуся за стенами крепости.

Она остановилась у одного из деревьев и, оглянувшись через плечо, посмотрела на жениха чуть-чуть лукаво.

«Кажется, ответ насчет встречи в лесу будет неправильным», – понял неожиданно растерявшийся менестрель.

Но какое событие из прошлого он по досадной случайности так и не связал со звездными глазами своей возлюбленной?

– Не вспомню никак, – признался Кано и, чуть заметно пожав плечами, с виноватой улыбкой покачал головой.

Яблони цвели в этом году особенно бурно. Должно быть, впервые с тех самых пор, когда нолдор пришли в долину между двумя рукавами Гелиона и принялись облагораживать запустелый край. Годы сменялись, пролетая мимо, подобно быстрокрылым птицам, на смену зимам приходили весны, бурливые и шумные, и тогда природа оживала, спеша порадовать сердца эрухини буйством красок.

– Я не удивлена, – ответила Силмерин и, встав на цыпочки, подтянула поближе одну из веток и с видимым удовольствием вдохнула густой медовый аромат. – Я была еще ребенком.

Макалаурэ подал любимой руку, и та взяла его под локоть. Беседуя на ходу, они отправились неспешным шагом к тому ручью, через который Силмерин впервые переехала по мостку почти год назад.

– Мне было тогда восемнадцать лет, – рассказывала она. – Еще совсем ребенок. Отец, конечно же, не был комендантом Химринга, ведь и саму крепость тогда успели не достроить.

– Разумеется, – согласился Кано. Уж он-то прекрасно знал, когда именно на далеком северном холме выросла твердыня его старшего брата.

Силмерин остановилась и посмотрела вдаль. Уже заметно подросшие травы налились сочной зеленью. Рыжий в белую полоску кот, обитавший на кухне и помогавший верным бороться с мышами и крысами, теперь лежал и грелся на припеке, с удовольствием щуря глаза.

– Мы жили тогда в одном из поселений, раскинувшихся в стороне холма, – продолжала тем временем дева. – Отец не хотел, чтобы его дитя существовало в атмосфере военного лагеря.

– И я могу его понять, – вставил Кано.

Его возлюбленная улыбнулась, но после вновь посерьезнела:

– Была весна. Я вместе с другими детьми, постарше меня, играла на улице, когда на нас напали орки. Отец и остальные нэри сопротивлялись, но их было мало. Нас окружили, и мы с друзьями быстро оказались отрезаны от своих. Я помню свит бичей и яростные крики на черном наречии. Нас сбили в кучу и повели, чтобы угнать в плен, когда неожиданно пришло спасение.

Макалаурэ вздрогнул, и на лице его отразилось потрясение:

– Я помню этот день! Майтимо тогда был в короткой отлучке, а я как раз гостил в его Пределе, когда пришло известие.

– Да, – подтвердила Силмерин. – Ты приехал тогда с отрядом и спас нас всех. Я едва успела испугаться. А ты потом подъехал и, наклонившись, поднял меня и усадил перед собой.

На сердце менестреля потеплело. Теперь он ясно вспомнил малышку-нолдиэ с перепуганным глазенками, которая, впрочем, достаточно быстро вновь начала улыбаться. Он отдал тогда ее отцу, но в памяти отпечаталось, как она потом долго стояла, провожая взглядом его удаляющийся отряд.

– Так значит, после этого ты решила стать воительницей? – спросил он.

Силмерин рассмеялась:

– Нет же, просто владеть оружием. Война – не моя стихия. Смотри!

Она указала взглядом на север. Туда, где лентой вилась меж деревьев дорога. Макалаурэ пригляделся и увидел приближающийся отряд.

– Майтимо! – воскликнул радостно он.

Старший брат первым приехал на его свадьбу.

– Рад видеть вас обоих! – приветствовал тот, подъезжая. – Ясного утра.

– Alasse! – ответил Кано. – Мы ждали тебя лишь к обеду.

– А я решил не мешкать, чтобы поскорее прибыть и поздравить.

До торжества оставались считанные дни. Как быстро и незаметно пролетел год! Его едва хватило, чтобы познакомить невесту с ее будущими владениями и хоть немного побыть вместе, выкраивая время для приятных бесед и счастливых прогулок между бесконечных дел. Конечно, Силмерин, уже начавшая хозяйствовать, ему серьезно помогала, и теперь Кано с трудом мог представить, как обходился без нее все эти годы.

Увидев в отряде приехавших Вериона, Макалаурэ склонил голову, приветствуя будущего тестя. Гости спешились, и все вместе, беседуя на ходу о трудностях пути, направились в крепость.

***

– Что же ты решил насчет церемонии? – спросил Майтимо.

Торжественный ужин по случаю прибытия гостей остался позади. Жарко горел в гостиной натопленный камин. Силмерин ушла вместе с отцом, чтобы показать ему дом и сад, а братья сидели, неспешно попивая горячий, ароматный травяной напиток, и беседовали.

Услышав вопрос, Макалаурэ нахмурился и, тяжело вздохнув, потер переносицу.

– Сказать по правде, – заговорил он, – я бы хотел полноценную свадьбу, а не просто принесение клятв. Но есть одна проблема…

Он замолчал, но старший понял его и продолжил мысль:

– И весьма существенная при этом – отец погиб.

На несколько невыносимо долгих мгновений повисло молчание. Прошло, по большому счету, не так уж много лет. За это время успели вырасти крепости нолдор, а сами они привыкли жить в состоянии непрекращающейся войны. Но вот с мыслью о гибели атто никто из них смириться так и не смог.

Майтимо отпил очередной глоток и первый нарушил тишину:

– Я думаю, что в состоянии в некоторой степени его заменить.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Кано.

– Например, я мог бы сам вручить свадебный дар твоей невесте и соединить ваши руки, как старший в семье.

Всего одно мгновение обдумывал менестрель предложение брата, а после лицо его озарила счастливая улыбка:

– Мне кажется, это очень удачная идея.

– Значит, так и поступим. Однако призывать благословение на вас было бы слегка самонадеянно с моей стороны, мне кажется.

– И что ты предлагаешь?

Макалаурэ чувствовал, что у старшего уже есть готовый вариант решения вопроса. А тот подался вперед и, поворошив кочергой в камине поленья, вновь откинулся на спинку кресла:

– Быть может, стоит поручить этот момент Нолофинвэ?

– Что? – не поверил своим ушам Кано.

– Он наш дядя и в данный момент старший в роду.

– Однако…

Не договорив, Макалаурэ вскочил и принялся мерить шагами комнату. Отблески пламени плясали на оббитых деревом стенах, на гобеленах, вышитых искусными руками мастериц-нолдиэр. Конечно, их нельзя было сравнить с работами бабушки, и все же комната казалась уютной и даже нарядной. А большего от нее и не требовалось.

– Наверное, если отбросить прошлые разногласия, то ты прав, – наконец ответил Кано и, подойдя к окну, заложил руки за спину и уставился в окно.

Светильники во дворе разгоняли уже подступившую ночную тьму. Слышались тихие голоса часовых, их тяжелые шаги. Ни ночью, ни днем, ни даже в минуты безмятежного, безбрежного, словно небо над головой, счастья не мог он забыть, что его жизнь – война. И все же свадьба должна была стать настоящей. Этого он хотел всем сердцем. Отчего-то казалось, что в противном случае его семейная жизнь будет недолгой. Это не было предчувствие в полном смысле слова, но нечто более глубокое. То, что не однажды заставляло его свернуть с опасной тропы за несколько мгновений до выпущенной вражеской стрелы. То, что позволяло предвидеть, в какое место нанесет удар противник. Свадьба должна быть настоящей, и благословение должно быть получено.

– Разделить обязанности отца между вами двоими? – наконец вполголоса повторил он.

– Именно так, – уверенно подтвердил свою мысль Майтимо.

– Что ж, – тяжело вздохнул Макалаурэ, – должно быть, ты прав. И я согласен с тобой.

Старший явно обрадовался его решению и заметно оживился:

– Тогда я сам поговорю с ним по прибытии.

– Должно быть, он приедет через день-два. Дозорные докладывают, что он еще не пересекал Малый Гелион.

– Отлично.

– Курво и Турко будут завтра к обеду, близнецы к вечеру, как и Карнистир.

– Кто еще согласился приехать?

В голосе Майтимо ощущалось волнение. Как будто от ответа зависело нечто важное. И речь, похоже, шла не только о семейном счастье второго Фэанариона. Макалаурэ начал перечислять:

– Точно будут дядя и Финдекано. Возможно, Аэгнор и Ангрод. А вот насчет Финдарато не знаю.

Старший кивнул своим мыслям и вслух сказал:

– Не так уж и мало. Все будет хорошо, не грусти, брат. У тебя замечательная невеста, и ты наверняка будешь счастлив, если только это возможно в наших обстоятельствах. Но я лично в том нисколько не сомневаюсь – у тебя самый легкий и благополучный характер из всех нас.

– Спасибо тебе, – поблагодарил Кано и прислушался к голосу собственной фэа.

Где-то глубоко внутри его существа вдруг родилась мелодия. Сначала тихая и печальная, она становилась все громче, сменяясь торжественной. Она взвивалась, стремясь улететь ввысь, в небеса, и менестрель даже набрал в грудь побольше воздуха, однако звук так и не смог родиться. Плечи Макалаурэ сникли, и радостная надежда в глазах Майтимо погасла.

– Не могу, – прошептал певец и склонил голову. – Прости.

Он с силой, до побелевших костяшек вцепился в подоконник. Майтимо поднялся с кресла и, приблизившись, положил руку ему на плечо.

И в этот момент перед глазами жениха встало лицо его возлюбленной во время прогулки. Ее смеющиеся, лучащиеся счастьем глаза, и ему показалось, будто тугой узел в груди развязался. Он с благодарностью пожал руку брата и, оглянувшись, подошел к стоящей на полке маленькой ручной арфе.

– Все-таки попробую записать, – сказал он. – Может, на свадьбе удастся спеть.

***

Нолофинвэ согласился на просьбу Фэанариони. Майтимо сообщил об этом младшему брату вечером накануне свадьбы.

– Так что можешь спать спокойно, – подытожил он.

Однако как раз сон к Макалаурэ никак не шел. Бесцельно проворочавшись какое-то время, он встал и, снова одевшись, вышел в сад. Дозорные провожали лорда понимающими взглядами, но тот, погруженный в собственные приятные мысли, не замечал их.

Свадьба! Мог ли он поверить всего год назад, покидая владения накануне праздника, что так будет? Что найдется та, что полюбит его и примет вместе с Клятвой? Что он сам откроет кому-то собственное сердце? Нет, ему и в голову такое не могло прийти. Здесь, почти у самого северного края Белерианда, вдали от Амана его фэа вдруг познала прекраснейшее из чувств, доступных эрухино.

Кано остановился и, задрав голову, посмотрел в небо. Меняется мир, проходят чередой эпохи, однако творения Варды все так же сияют, как и прежде, у берегов Куивиэнен, и будут гореть, вероятно, до конца мира.

«Что делает теперь Силмерирн? – подумал он. – Должно быть, спит».

В груди при мысли о мелиссе разлилось тепло. Он улыбнулся и, развернувшись, поспешил вернуться в крепость и поднялся в башню. Покои невесты располагались чуть в стороне от его собственных. Но это пока. Уже завтра возлюбленная перейдет к нему, и тогда жизни их и судьбы воистину станут едины.

Он подошел, стараясь ступать как можно тише, и приоткрыл дверь. Луч Исиля, врываясь в окно, освещал комнату слабым мерцающим светом. Силмерин спала, ее волосы разметались по подушке, а на губах играла чуть заметная улыбка.

Но вот дева, должно быть почувствовав нечто во сне, заворочалась, и Кано поспешил покинуть ее спальню, чтобы ненароком не потревожить.

Однако, как бы то ни было, ему все же следовало отдохнуть, потому что завтра уж точно будет не до того. Вернувшись в собственные покои, он снова разделся и лег в кровать. Усилием воли приказав себе заснуть и пробудиться вскоре после рассвета, Макалаурэ погрузился в глубокий и крепкий сон.

Утро же началось для него сразу, едва на небосводе показалась ладья Ариэн. Приведя себя в порядок и одевшись в специально пошитый невестой к торжеству наряд, он постоял несколько минут, пытаясь хоть как-то успокоить смятенные чувства и мысли, однако понял, что получается слабо, и поспешил вниз, в общую гостиную, где его уже ожидали братья.

– Ясного утра, – широко улыбнулся Курво, вставая навстречу.

Остальные поспешили присоединиться к приветствию.

В окно щедро лились лучи Анара. Оглушительно трещали на разные голоса птицы, славя тепло, так что Кано начал всерьез опасаться, будут ли слышны музыканты за этим разноголосьем.

– Ну, как отдыхал? – весело спросил Атаринкэ, когда будущий новобрачный опустился в свободное кресло возле орехового стола и в волнении сцепил под подбородком пальцы.

Нарядно убранного зала, а тем более сада за окном он совсем не заметил. А между тем, верные от души постарались, убирая крепость к свадьбе своего лорда. Цветы и ленты, светильники самых разных форм и расцветок, что зажгутся вечером, и изящные арки – решительно все вокруг дышало гармонией, красотой, светом и праздником.

– Что? – переспросил, вздрогнув, не расслышавший вопроса Макалаурэ.

– Уже ничего, – ухмыльнулся Курво. – И так все ясно. Сильно волнуешься?

– Да, – признался Кано. – То есть, нет. Я знаю, что буду счастлив, и жду с нетерпением, и все же руки почему-то слегка дрожат.

Взгляд младшего брата стал понимающим:

– Так и должно быть.

Тем временем верные принесли легкий завтрак – хлебцы, фрукты, сыр и ароматный сок – и все собравшиеся с аппетитом поели.

– Силмерин встала? – спросил Макалаурэ у всех сразу.

– Да, – ответил Майтимо. – Леди Ференэль говорит, что твоя невеста уже готова. Пора начинать.

Менестрель и сам это чувствовал. Из сада сквозь распахнутое окно доносились громкие оживленные голоса, среди которых он узнал Нолофинвэ и Финдекано.

«Должно быть, Финдарато так и не смог приехать», – предположил Кано. Или же его не смогли известить даже самые ближайшие родичи.

Послышались тихие звуки арфы и нежный, волнующий напев флейты. Макалаурэ глубоко вздохнул и решительно встал. Время пришло.

Все вместе братья направились в сад. Там, посреди поляны, отведенной под церемонию, окруженный улыбающимися, нарядными гостями, он встал, ожидая момента, когда любимая спустится и присоединится к нему.

И Силмерин не заставила себя ждать. Не прошло и четверти часа, как он услышал легкий, торопливый звук ее шагов, и дева выбежала, сияющая от счастья и столь прекрасная, что Кано даже захотел зажмуриться, всерьез опасаясь ослепнуть.

Он улыбнулся широко и, безотчетным движением одернув расшитую серебром нарядную котту, в несколько шагов пересек разделявшее их расстояние и взял невесту за руки.

Чуть в стороне стояли Верион с Ференэль и родичи жениха, что смогли прибыть на торжество, а так же верные, не занятые дозором. Все с нетерпением и легко читаемым волнением ожидали начала.

Вот вышла вперед мать невесты, а так же брат жениха и его дядя. То, что должно было по традиции состояться в конце пира, было решено провести в начале. Ибо кто знает, чем может окончиться столь мирно начавшийся день? Времена теперь неспокойные.

Майтимо вместе с Ференэль соединили руки жениха и невесты, и тогда, как и было запланировано заранее, место лорда Химринга занял Нолофинвэ.

Благословение. То, что может услышать ухо любого эльда лишь однажды. Оно произносилось на каждой свадьбе в Амане и прозвучало теперь. Немного необычно, но от того не менее торжественно. Мать невесты призвала в свидетели Варду, а дядя жениха Манвэ. Так же прозвучало из уст обоих и имя Эру.

Гости внимали, затаив дыхание, и можно было подумать, будто слышится даже взволнованный стук сердец.

А Макалурэ тем временем, достав из кармана два тонких золотых кольца, снял собственное серебряное и протянул Силмерин. Она приняла его и сжала в ладонях, прижав их к сердцу. Затем в свою очередь вернула собственное обручальное колечко Кано.

– Вот, возьми, – прошептала она, глядя ему прямо в глаза.

А тот, спрятав его бережно в карман, взял одно из золотых, поменьше размером, и осторожно надел невесте на указательный палец. Точнее, уже почти жене. Мгновением позже она чуть подрагивающей рукой надела кольцо побольше на руку жениха.

– Счастья молодым! – крикнул кто-то из верных, должно быть самый нетерпеливый.

В ответ раздался дружный смех, и Майтимо, вновь приблизившись, вручил Силмерин искусно ограненный бриллиант на цепочке с вырезанной на нем звездой. Ференэль подарила Макалаурэ огненный опал с таинственно мерцающими в глубине искрами.

– Счастья вам, – пожелала она.

И Верион, а за ним и все остальные поспешили присоединиться к радостным поздравлениям.

Над садом плыла плавная, нежная, почти волшебная музыка. С веток яблонь падали белоснежные лепестки, и Макалаурэ стоял, глядя молодой супруге в глаза, и не в силах был разомкнуть рук.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

И Силмерин, подавшись вперед, горячо прошептала:

– Я тоже люблю тебя, мельдо!

Тогда он наклонился и, заключив ту, что стала отныне его женой, в объятия, поцеловал ее. Сначала осторожно, словно пробуя ее теплые, мягкие губы на вкус, затем все более горячо. Он ощущал прикосновения ее рук, ее тела, и кровь гулкими ударами билась в ушах, а дыхание грозило разорвать грудь.

– Силмерин, – прошептал он срывающимся голосом и утонул в ее широко распахнутых глазах, с нескрываемым восторгом и восхищением глядящих на него.

Музыка становилась все громче и громче. Гости, поздравив молодых, направились к расставленным прямо в саду столам, чтобы от души угоститься. Иные уже начали танцевать, отойдя в сторонку, а Макалаурэ, глядя в лицо возлюбленной, думал, что время до вечера будет для него сегодня, пожалуй, самым длинным, чем когда-либо бывало прежде.

И вдруг мелодия родилась у него в груди. Не та, что он слышал несколько дней назад и которую записал в надежде спеть сегодня, но иная, куда более возвышенная и радостная. В ней слышались голоса птиц в рассветном лесу и шепот ручья, пение ветра, запутавшегося в кронах деревьев, и легкие шаги юной девы.

И тогда он запел. Сперва гости замерли он неожиданности, потом восхищенно выдохнули и начали рассаживаться как попало, дабы ничто не мешало внимать.

А Макалаурэ пел. Он пел о счастье и торжестве любви, и молодая жена смотрела на него влюбленными глазами, и ее лицо, а так же сомкнутые в безмолвном восторге руки придавали ему сил. Он прикрыл глаза, подняв лицо к небу, и полной грудью вдохнул острый запах цветов и трав. Он пел, и здесь и сейчас, посреди сада в самом сердце Маглоровых Врат был счастлив. Так счастлив, как никогда не бывал прежде, в благом Амане. Как никогда и нигде еще не случалось.

А праздник меж тем затянулся до глубокой ночи. За долгим пиром последовали танцы, а после игры и песни. Но ни Макалаурэ, ни Силмерин уже не участвовали в общем веселье.

Едва ладья Ариэн коснулась западного края неба, а в вышине проступили первые самые крупные и яркие звезды, новобрачные, наконец, попрощались с гостями, и Кано, взяв молодую жену за руку, повел ее в дом.

Все так же плыла над садом нежная, чарующая, легкая музыка. От запахов весны, а может быть, от счастья слегка кружилась голова. Он остановился на пороге донжона и, обернувшись, посмотрел в лицо Силмерин. В нем легко читалось восхищение, любовь, а еще вопрос. Маглор смотрел и отчего-то никак не мог понять его значение.

– Ты счастлив? – наконец спросила она вслух.

Он кивнул и, полюбовавшись еще секунду ее глазами, ответил вслух:

– Да, мелиссе. Я счастлив.

И с этими словами он подхватил любимую на руки и понес в дом. Она прижалась к нему, обняв за шею, и от прикосновения ее груди и плеча, ее ласковых нежных пальцев внутри у него все переворачивалось и сладко сжималось, заставляя грудь вздыматься неровно и часто.

– Мелиндо, – прошептала она, и теплое дыхание Силмерин согрело шею Кано.

Он пересек гостиную, поднялся по винтовой лестнице центральной башни в собственные покои и, перешагнув порог спальни, на мгновение замер.

Звездный свет весьма скудно освещал отделанные деревом стены с резьбой в виде раскидистых крон и листьев. Широкая кровать, стоявшая в центре на небольшом возвышении, камин, рядом два кресла, рабочий стол у окна и полка с примостившейся на ней ручной арфой – все тонуло в темноте. Но им и не зачем было теперь оглядываться по сторонам. Макалаурэ глубоко вздохнул и пересек спальню, бережным движением уложив молодую жену на ложе. Затем он подошел к окну и резким движением распахнул его, впустив запахи весны и бурные, словно горный ручей, звуки музыки. Прикрыв глаза, он прислушался к тихому голосу собственной фэа. Она тихонько напевала ему, мурлыкала, словно котенок, греющийся у огня в суровую зимнюю ночь. Вздохнув судорожно и рвано, Макалаурэ резко оглянулся и вернулся в кровати.

– Кто послал мне тебя? – спросил он ласково и немного задумчиво, присаживаясь на край кровати.

Силмерин привстала, подобрав ноги под себя, и, чуть склонив голову на бок, улыбнулась светло и немного проказливо. Сердце Кано пропустило удар, он подался вперед и, обняв жену, с чувством поцеловал. Рука его скользнула вниз, забралась под платье, и он ощутил, едва коснувшись теплой атласной кожи, как в сердце постепенно разгорается пожар. Подобно буре в степи, сметает он все на своем пути и охватывает даже самые отдаленные уголки существа.

Силмерин тем временем уже помогала ему избавиться от собственной одежды, а он, немного помучившись с застежками на платье, в конце концов сумел их расстегнуть, и наряд, белой птицей мелькнув в воздухе, упал на устланный шкурами пол.

Собственную шнуровку на штанах он просто порвал. Устроившись на постели рядом с женой, он заключил ее, наконец, в объятия, и тогда огонь, пылавший у него внутри и отражавшийся в широких зрачках возлюбленной, накрыл их обоих. Он целовал ее со всей накопленной и сдерживаемой до сих пор страстью – лицо, плечи, грудь, живот, бедра. Все, до чего в состоянии был дотянуться. Она стонала в голос, выгибаясь ему навстречу, и легкие прикосновения ее меленьких ладоней оставляли на коже его пылающие следы. Ждать дольше, продлевая обоюдные муки, не было никаких сил, и едва Силмерин его позвала, безмолвно, но совершенно недвусмысленно приглашая, он, не медля более, откликнулся, и тогда плоть их, а с ними фэар и сами жизни стали едины.

«Любовь моя», – хотел прошептать он, но не смог. Дыхания не хватало. Лишь стоны вперемешку с хрипами срывались с губ менестреля, сливаясь с жаркими стонами жены. Напряжение росло. Больше не было для них ни ночи, ни дня, ни верха, ни низа. Казалось, что обоих уносит куда-то ввысь. А может, в далекие, неведомые края. Туда, где нет ничего, кроме их любви и сияющих глаз на родном, бесконечно любимом лице.

«Силмерин, – витала в воздухе рожденная его сознанием, его фэа мысль. – Как я жил до сих пор без тебя?»

Манящее тепло роа жены, ее страсть кружили голову. Ему казалось, будто собственные легкие его сейчас разорвет. И вдруг за миг до конца внутри ярко вспыхнуло что-то, рассыпавшись мириадом огненных искр, и громкий, счастливый крик Силмерин не смог заглушить даже поцелуй ее супруга.

А он далеко не сразу смог прийти в себя. Наконец, когда звезды перед глазами перестали кружиться, а мир вновь обрел свои привычные очертания, он еще раз ласково и нежно поцеловал любимую и откинулся на спину. Силмерин устроила голову на его плече, и он обнял ее, бережно укрыв их разгоряченные тела покрывалом.

– Люблю тебя, – прошептал он, целуя ее в висок.

– Я тоже, мельдо, – ответила она и обняла его так крепко, как только смогла. – Никто не сможет нас теперь разлучить.

***

А время летело, подобно стае быстрокрылых птиц. На смену весне приходило лето, за ним наступала осень, ну, а после зима. Макалаурэ и Силмерин теперь старались разлучаться как можно реже, проводя вместе все свободное время. Хотя забот у обоих всегда хватало, однако на прогулки по саду, на купание в озере или реке, на тихое сидение у камина у них всегда находился час-другой. Приезжали время от времени в гости братья Кано, да и сами супруги охотно навещали родичей. Годы облетали, подобные листьям яблонь в саду. Лорд-менестрель все чаще смотрел на далекий и такой близкий север, тревожно хмуря брови. Что несет им будущее? Кто может сказать? И самое главное, когда он выполнит наконец свою Клятву?