Текст книги "Сказание для двоих (СИ)"

Автор книги: Сэриэль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Затем решительно придвинул вторую чашку, налил чай и протянул ей.

Она пила, а он все смотрел и смотрел на нее, не отрываясь. Свободная рука его то и дело начинала поглаживать ее бедро, колено, пробуждая такие желания хроа, о которых Тэльмиэль прежде даже не подозревала. Дыхание ее сбивалось, щеки полыхали огнем, а довольный достигнутым эффектом Курво щурился, словно кот перед миской сметаны. И она тогда всей душой начинала желать, чтобы чаепитие поскорее закончилось. И одновременно, чтобы никогда не кончалось.

Долго Курво не стал ее мучить. Допив, он встал и начал прощаться.

– Я зайду на днях, – объявил он. – Завтра или послезавтра. И все сделаю.

– Я буду ждать.

Он опять посмотрел на нее долгим взглядом, а потом развернулся и почти выбежал, хлопнув дверцей калитки. Отец Тэльмиэль, как раз подходивший к дому, с удивлением посмотрел ему вслед.

– Это был Куруфинвэ-младший? – спросил он дочь. – Я правильно понимаю?

– Он самый, – подтвердила она.

– И что он хотел?

Тэльмиэль подумала, какими словами рассказать родителям обо всем произошедшем, а потом решила просто сказать, как есть:

– Отец, нам больше не нужно искать кузнеца.

~

– Приветствую хозяев! – объявил через пару дней Куруфинвэ, входя в дом.

– Добро пожаловать, сын Фэанаро, – ответил ему отец Тэльмиэль.

Тот вежливо кивнул в ответ, и тут же просветлел лицом, заметив саму Тэльмэ.

– Это тебе, – объявил он, демонстрируя ей плечики для платьев. – Пойдем, я посмотрю, подойдут ли они.

И они поднялись наверх. Тэльмиэль разместила в шкафу свои наряды, и от всего сердца восхитилась, как удобно и компактно они теперь расположены.

– Спасибо тебе, – поблагодарила она и, повинуясь велению души, положила руки ему на грудь и поцеловала в щеку.

И тут же мысленно обругала себя за порывистость, заметив, как буквально одеревенел Курво. Но он достаточно быстро пришел в себя и принялся за работу, старательно делая вид, будто ничего не произошло.

Он приделал на место все крючки и задвижки. Вставил в раму и закрепил на стене зеркало. Вручил хозяину дома новый набор ножей. Прикрутил и поправил в доме все, что так или иначе требовалось поправить.

И когда в конце оказавшегося неожиданно длинным дня ушел, Тэльмиэль была уверена, что больше Курво не переступит порог их дома. В самом деле, что еще он мог тут делать?

Но вскоре выяснилось, что она была не права.

Едва на следующий день разгорелся золотой Лаурелин, а Тэльмиэль встала с постели после бессонной ночи, как на дорожке, ведущей к их дому, вновь показался Курво.

Тэльмиэль вскрикнула радостно, подбегая к окну, и он услышал возглас. Остановился, приветственно помахал рукой, а потом в два прыжка преодолел ступеньки крыльца и взлетел на второй этаж.

Она стояла неприбранная, не успев ни расчесать волос, ни надеть платье, но ни его, ни ее это не волновало. Курво достал из-за пазухи резной венец, в точности такой, о каком говорил на празднике, и осторожно надел ей на голову. Отступил на шаг и залюбовался картиной.

– Превосходно, – наконец заключил он.

Она подошла к зеркалу и оглядела себя.

– Превосходно, – согласилась она и поймала его взгляд в зеркале.

– Прости за ранний визит, – повинился он. – Я ждал всю ночь и уже не мог терпеть.

Куруфинвэ приблизился и посмотрел серьезно, без тени насмешки или лукавства.

– Ты покатаешься завтра со мной на лошадях? – спросил он.

Тэльмиэль ответила столь же серьезно:

– Да.

Курво постоял, помолчал мгновение, потом порывисто обнял ее и дохнул в макушку:

– Девочка моя. Ты прекрасна. Я приду. До завтра.

И, не оглядываясь, сбежал по лестнице.

~

Он сам подвёл ей коня на следующее утро.

Едва Тэльмиэль оделась и спустилась вниз, как пришел Куруфинвэ.

– Доброго вам утра, – поприветствовал он хозяев и повернулся к Тэльмиэль. – Ты готова?

– Да, – ответила она, и он подал руку.

Вместе вышли на крыльцо.

– Какая твоя лошадь? Каурая, гнедая или вороная? – уточнил Куруфинвэ.

– Гнедая.

Тэльмиэль пожала плечами, не совсем понимая, какое это имеет значение. Он внимательно осмотрел двор и велел:

– Подожди меня здесь.

– Но я и сама могу, – начала она было, но потом безнадежно махнула рукой – его уже и след простыл.

Однако не успела она заскучать, как он вернулся, ведя ее лошадь. Снова подал руку и, подставив ладони, легко подсадил. Погладив лошадь по холке, прошептал ей что-то на ухо, но что именно, Тэльмиэль не смогла разобрать. Однако лошадка явно поняла Куруфинвэ – покивала ему, ткнулась мордой в плечо и при этом явно одобрительно фыркнула. Тэльмиэль рассмеялась невольно, а он обернулся, и лукавый блеск в его глазах сменился ясно читаемым восхищением. Несколько долгих мгновений он смотрел на нее, а затем взял за руку и осторожно сжал пальцы. На дне серых глаз его Тэльмиэль прочла ожидание, смешанное пополам с предвкушением. И опять, как когда-то на празднике, не смогла удержаться – осторожно обвела пальцем скулы. Куруфинвэ просветлел лицом. Еще раз крепко сжал ее пальцы и, вскочив, в свою очередь, на коня, весело крикнул:

– Вперед!

Тэльмиэль поспешила присоединиться к нему.

Они ехали по городу бок о бок. Глаза Куруфинвэ блестели задором. Радость бурлила, выплескиваясь через край, и хотелось, дав команду лошади, пуститься в галоп. Так, чтобы дух захватывало, чтобы ветер рвал волосы и свистел в ушах. И обязательно чтобы он скакал рядом.

Они ехали, и копыта цокали по камням мостовой. Звенели серебристыми голосами фонтаны, сладкозвучно пели в кронах деревьев птицы. Улицы оживали, эльдар спешили по своим делам, а Куруфинвэ ехал рядом, то и дело поглядывая на Тэльмиэль, но ничего не говоря вслух. И жизнь казалась ей в это утро такой наполненной, такой гармоничной и цельной, какой никогда, казалось, не была прежде.

Вот остался позади Тирион. Распахнулись поросшие ковылем поля, и дорога зазмеилась темной лентой, убегая далеко к горизонту.

Тэльмиэль оглянулась, погладила холку лошади и, бросив через плечо быстрый взгляд, пустилась в галоп. Она буквально летела над землей, с ходу перепрыгивая низкие кустарники и неширокие овраги. Куруфинвэ, поначалу отставший было на пару корпусов, вскоре снова ее догнал и теперь скакал бок о бок, не пытаясь, впрочем, вырваться вперед. И лишь когда видел впереди серьезное препятствие, понукал коня. Он первым перепрыгивал и, застыв на той стороне, наблюдал, как Тэльмиэль одолевает преграду, и хмурил брови. Фигура его в такие мгновения была напряжена, и казалось, что он каждую секунду готов сорваться с места, но все оканчивалось неизменно благополучно. И тогда Куруфинвэ успокаивался, вновь пускал в галоп коня и легко двигался с ней бок о бок.

Лишь когда свет Древ начал меркнуть, Тэльмиэль развернула лошадь в сторону Тириона. До самого дома так и не сказали они друг другу ни слова, лишь обменивались время от времени взглядами, полными дерзкого вызова. Неукротимая, словно горная река, радость, теснила грудь, а когда на въезде в город Куруфинвэ взял ее за руку, мир вновь, как и утром, обрел гармонию и цельность. Так и ехали они до самого дома Тэльмиэль, а когда подъехали, Куруфинвэ подставил руки, помогая спешиться. Однако отпустил он ее потом далеко не сразу, но некоторое время просто стоял, держал на руках и смотрел в глаза. Что искал он в них?

– Ты хорошая наездница, – объявил он, отпуская ее.

– Спасибо.

– Завтра снова приду, – не спросил, но уведомил он.

– Я буду ждать.

И тогда он одним движением вскочил на коня и, потрепав его по холке, рысью пустился по улице.

~

Не раз и не два ездили они с тех пор на прогулку. Чаще всего вдвоем, но иногда к ним присоединялся Тьелкормо. Впрочем, едва покинув пределы города, он неизменно сворачивал в противоположную сторону и отправлялся на охоту, и Тэльмиэль с Куруфинвэ ехали дальше одни.

Однако сегодня она его так и не дождалась. То и дело выглядывала в окно, но, увы, знакомая фигура так и не показалась. Тэльмиэль недоумевала, что могло произойти. Осанвэ послать она не решилась, и, подождав еще немного, после недолгого колебания решила отправиться в гости к сестре.

Она уже прошла до конца улицы и ступила на площадь, когда позади раздался топот копыт. Сильные руки подхватили ее и подняли в воздух. Тэльмиэль испуганно вскрикнула. Не успела она оглянуться, как уже сидела на лошади, и такие знакомые руки обнимали ее. И она поняла.

Куруфинвэ. Тэльмиэль задохнулась от возмущения.

– Курво, ты?

– Я, – подтвердил тот.

Она не могла ни пошевелиться толком, ни спрыгнуть с лошади. Крепко держал он ее, словно в плен взял. Впрочем, объятия были достаточно бережными, а дыхание, что щекотало шею, ласковым, однако по голосу его Тэльмиэль поняла, что он вполне доволен своей выходкой.

– Ты же мог мне просто сказать! Курво! Разве я когда-нибудь отказывалась?

За спиной раздался тихий смешок.

– Нет, но мне хотелось сюрприза.

Тэльмиэль шумно выдохнула.

– Я что, сильно нарушил твои планы? – уточнил Курво.

– Да в общем нет, – вынуждена была признать она. – Я шла к сестре.

– Тогда о чем разговор?

– Ты что, правда не понимаешь?

– Просто пошли ей осанвэ.

Тэльмиэль тяжело вздохнула. Она уже успела узнать, что в словесном поединке одолеть его практически невозможно, вразумить не получалось, а применить иные, более убедительные методы воздействия, не было возможности. К тому же меньше всего ей хотелось бы сейчас с ним ссориться, а потому она сказал просто:

– Похоже, у меня нет выбора.

Они ехали по оживленным улицам к окраине города, и если поначалу эльдар тревожно оглядывались, услышав крик Тэльмиэль, то теперь, увидев, как она уверенно отчитывает спутника, успокоились.

– Куда мы хоть едем? – спросила она.

– Недалеко в горах есть замечательное по красоте место, – ответил он, и в голосе Курво можно было уловить отчаянную надежду и едва различимые нотки не то страха, не то робости. – Я правда всего лишь хотел сделать сюрприз. Прости, если напугал.

Рука его осторожно опустилась ей на бедро, легонько погладила, вторая же скользнула на живот и дальше вверх, замерев на груди. Мягко прижала. Тэльмиэль закусила губу, однако как можно крепче вцепилась в руку. От дыхания, согревшего шею, внутри стало жарко и сладко одновременно.

– Ну, если прогулка мне не понравится, Куруфинвэ Атаринкэ, – пробормотала она, – пеняй на себя.

Курво за спиной облегченно выдохнул и пустил лошадь быстрее.

Там, куда он вез Тэльмиэль, она и впрямь прежде никогда не бывала. Они скоро миновали равнину и начали подниматься вверх, в гору.

– Я частенько охочусь тут с братом, – пояснил он.

А она смотрела по сторонам, затаив дыхание, и недовольство поступком Куруфинвэ постепенно покидало ее сердце.

Справа и слева пышным ковром раскинулись травы. Густо росли голубые и темно-синие генцианы, вобравшие, казалось, всю красоту неба, желтые и белые, словно облака, колокольчики, примулы, лилии, гречишка и еще многие цветы, названий которых она не знала. Не утерпев, она высвободилась из объятий Курво, спрыгнула с лошади и принялась собирать букет. Почувствовав взгляд, обернулась и увидела, как Куруфинвэ, облокотившись о шею коня, пристально, не отрываясь, на нее смотрит. Она поудобнее взяла букет, протянулась к Курво, и тогда он снова подхватил ее, не слезая с коня, и обнял, уже двумя руками. Прошептал, уткнувшись в шею: «Родная, звезды осветили час нашей встречи», и Тэльмиэль поняла, что сегодня что-то произойдет, и поездка затеяна им не зря.

Вскоре глазам их предстало озеро, окаймленное далекими, окутанными голубоватой дымкой горами.

Они спешились, и Тэльмиэль, подобрав платье повыше, вошла в воду, наслаждаясь прохладной негой, и вдруг почувствовала, как Куруфинвэ подошел сзади и крепко обнял, задышал жарко. Прошептал:

– Если я что-то сделал не так, то лишь от волнения. Я хотел сказать. Я люблю тебя.

И тут же отпустил. Тэльмиэль стояла, оцепенев, пытаясь справиться с волнением, а когда обернулась, то Куруфинвэ уже стоял на берегу, опустив голову, и она сомневалась, что он видит что-то перед глазами.

И тогда она выбежала на берег, обхватила его лицо и ответила:

– Я тоже тебя люблю, Куруфинвэ.

В тот же миг он расслабился, на губах обозначилась едва заметная улыбка. Заключив в объятия, он увлек ее на траву и, устроившись поудобнее, положил голову ее себе на плечо. Так они и сидели, молча глядя на звезды, отражающиеся в воде, вдыхали аромат далеких трав и молчали, просто наслаждаясь присутствием друг друга.

– Скоро у меня праздник, – казалось, вечность спустя проговорил Курво. – День зачатия. Ты придешь?

– Обязательно, – ответила она, не раздумывая.

– Я буду ждать. Во дворце у деда.

– Финвэ?

– Да.

– Из-за близнецов?

– Совершенно верно.

Где-то далеко горело зарево двух Древ, и пели птицы. Куруфинвэ на всякий случай уточнил:

– Через десять дней.

– Я запомню, – ответила она просто.

И они опять замолчали.

~

Теперь все свободное время она вышивала.

Едва на город опускался вечер, и Куруфинвэ покидал ее, как она поднималась в свою комнату и сразу же приступала к работе.

Для нее не стояло выбора, что подарить ему на праздник – решение пришло сразу. И вот теперь день за днем из-под ее рук начинала выходить нарядная, праздничная рубашка.

Она напевала тихонько, улыбалась, время от времени мечтательно глядя в окно, и иголка с серебристой нитью сновала по белоснежной глади, и рубашка казалась окутанной серебристым сиянием, чем-то отдаленно напоминающим свет Тельпериона.

Иногда неслышно подступала усталость, и Тэльмиэль, вздохнув, клала голову на руки и закрывала глаза, а спустя короткое время вновь просыпалась и возвращалась к работе. И к тому времени, когда настала пора идти на День зачатия, подарок был полностью готов.

Она надела самое нарядное платье, что ей сшила мать – цвета молодого вина, с пышными рукавами и серебряной вышивкой – и подаренный Курво венец. После короткого колебания решила не брать коня и отправилась на праздник пешком.

Впервые была она в королевском дворце. С восхищением рассматривала высокие стрельчатые арки и резные узоры стен, нежную игру света на гранях витражей и увитые лозами балконы.

– Здравствуй, Тэльмиэль, – услышала она за спиной голос и вскрикнула от радости, узнав одного из братьев Курво.

– Здравствуй, Макалаурэ. Пожалуйста, проводи меня.

Он склонил голову в легком поклоне и подал руку.

Тэльмиэль сразу почувствовала себя увереннее. Робость ушла из сердца, и она начала выискивать глазами того единственного, кто занимал сейчас все ее мысли. Наконец, когда они вошли в главный зал, где на небольшом возвышении располагался деревянный, с узкой высокой спинкой трон Финвэ, она увидела его.

Он стоял в противоположном конце зала и говорил с отцом и дедом. Но едва она появилась, как он замолк, обернулся медленно, несколько бесконечно долгих секунд просто смотрел, широко распахнув глаза, а потом вдруг сорвался с места, подобно выпущенной из лука стреле. Гости едва успевали расступаться перед ним. Она протянула подарок, он схватил его, развернул, а потом порывисто обнял Тэльмиэль, поцеловал в шею и выдохнул:

– Ты будешь моей женой?

И, наверное, от переполнявших чувств, теснивших грудь, она воскликнула чуть громче, чем требовалось:

– Да!

Тогда Куруфинвэ схватил ее за руку, обернулся туда, где стоял Фэанаро, и закричал:

– Отец! Это моя невеста!

Фэанаро засмеялся. Заразительно, громко. Заулыбались старшие братья Курво и его дед Финвэ. Тэльмиэль еще не видела Нерданэли, однако Фэанаро, покачав головой, ответил:

– Это я уже и сам давно понял.

И тогда Куруфинвэ, приобняв любимую, повел ее к родным.