Текст книги "Под гнетом богов"

Автор книги: Сэмюэль Сойфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Сэмюэль Сойфер
Под гнетом богов

Взалкающие

В круговороте бытия

Живущих душ, Слышны сердцебиения.

Придумав смысл бытия,

***

Заблудшие не знают

Своего предназначения.

В делах своих преуспевая,

***

Наживы жажду утолив,

Живут так, словно смерти не бывает,

Живут как будто и не жив.

***

Не укротить желание заблудших,

Взять все, чего коснется взгляд зениц,

Насытив чрево, до слез они смеются,

***

При этом душу истощив.

И так живут, не зная правды,

Что суть в нутре давно мертва.

***

Ну, а глаза и тело жаждут:

Хотим все больше мы блага.

И стоит только лишь смириться,

***

С отвратной мыслью своей.

О том, что здесь,

Никто не устремится,

***

Найти начало наших дней.

Не вспомнит ни один из старцев,

Что мудрость будто осознав.

***

О том что в детских рвениях прекрасных,

Заложена большая благодать.

Сейчас же вы большие люди,

***

С серьезным делом и лицом.

И голос истины, что трубит повсюду,

Вам не услышать ни ухом, ни нутром.

***

Вдруг поколеблет все основы,

И землю с океаном сотрясёт.

Увидев ослепляющее знамя,

***

В сердцах, прогнивших дрожь пройдет.

Придёт кого все ненавидят,

Вечно взалкающий огнем.

***

И не сгибаемую мыслью,

В душе своей воздвигнет шторм.

И поколеблются основы,

***

Что, так стремитесь вы спасти.

Но от него вы не дождетесь,

Ни капли вашей беспросветной лжи.

***

Огнем испепеляя, пройдет нога его.

В груди сжимая много горя,

Путь к истине найдет душа.

***

Таких как он везде не принимают,

И смертью часто губят их.

Поскольку жар с себя источая,

***

Покоя не дают другим.

Но возрождаясь, словно феникс,

Вслед за одним, идет другой.

***

И вот его встречаю снова,

Наш буревестник,

Наш герой.

Болезнь появилась задолго до рождения нашего героя. И не надо думать о нем то, что он уникален. Таких как он много, но все же недостаточно. Болезнь начала проявлять себя почти сразу. Мне трудно описать её. Нечто едва уловимое, жаждущее разрушения. У этой болезни нет определённой формы или состояние. Это нечто коллективное, что присутствует везде одновременно. И так как это не материальная вещь, и она не имеет определённого значения и не может быть определена. Её действия на вселенную масштабные и разрушительные. Болезнь как яд, пропитывает все и отравляет сознание живого. Искушает и подталкивает на нечто определённо нестабильное. Покоряет сердца слабых и заблудших, воспламеняет их сердца на гнев и несправедливость. Под её влиянием все во вселенной начало отвергать справедливость, назвав ее жестокой и немилосердной. Искажая состояние и суть вещей, болезнь стремится к разрушению. Вначале все живое находилось в естественном балансе, и под словом баланс я подразумеваю не то, о чем вы могли подумать. Баланс – это четкое понимание простоты действий для развития телом и духом. Изначальное понятие баланса было следование определённым наставлениям и правилам, и они не касались сильной коллективизации живых, они были направленны больше к личному развитию. Однако, все меняется. И после того, как все живое во вселенной, начало познавать нечто, как они думали более глубокое, приводящее их к новым горизонтам, в погоне за ложными идеями. Многие не поняли, что все их ценности и стремления – это хрупкие веточки, которые неизбежно ведут к падению. Многие подались влиянию болезни, и не могу сказать, что это сильно огорчило меня. Так как вместе с общим безумием пришло и яркое безрассудство, и жажда истины. Пришли те, кто жаждут познать и осознать нечто нерушимое. Те чьи души не могли принять устои общего безумного порядка. И эти отчаянно смелые и упрямые смельчаки не нуждались в звонком зове горна, что вострубит и призовёт к истине. Стоило только немного подуть ветром озарения, и в их душах просыпалась буря. Этих людей я смело могу назвать буревестниками для всей вселенной. Однако, на сколько тонка грань между истиной и заблуждением? Решайте сами. Ну а Мне же стало безумно интересно за этим всем наблюдать. Итак, послушаем же историю нашего героя.

Голос с железной поступью

Будь ты в другом мире, в другом обличии, человек идет по твоим следам, несет в деснице своей награду за ложь твою, отчаяние и смерть.

Меня называют – Туур Гес. На местном диалекте Туур имеет много значений, например: не откуда, пустое, или нечто неодушевленное. Слово Гес– означает бродячий. Так бродячих псов называют гес ит, где ит– это пёс. Говоря точнее, за спиной меня называют туур гес ит, значение думаю вы осознаёте, ну а если коротко в здешних краях я – Гес.

Имени, данного мне с рождения я не помню и о том, как я попал в это место. У меня много воспоминаний про мою жизнь, но они обрывисты и хаотичный, порой это напоминает бред наяву. Мое прошлое впивается ко мне в разум как мигрень, воспоминания причиняют боль, и в то же время дают надежду вернуть то, что у меня было отнято.

Селма, моя жена, пытается пробудить меня взяв за руку, согревая ее. Пусть моя кожа и сердце огрубели после множества битв, но лёгкость и тепло этих рук согреют любое окаменевшее сердце. На ее золотистых волосах отражаются лучи солнца. Лучшее что я могу увидеть, открыв глаза – это ее светлое лицо.

–Вставай, ты уже спишь полдня, надо снова промыть твои порезы, они очень глубокие.

–Меня мало волнуют незначительные ссадины, когда ты рядом.

–Я рада твоему возвращению, когда ты уходишь меня не покидает мысль, что это наша последняя встреча.

–Тем не менее я всегда возвращаюсь.

Селма обняла меня крепко прижав к себе:

–Как бы я хотела остановить тебя и больше никуда не отпускать.

–Ты знаешь Селма, у меня есть долг не только перед вами, в жизни не все так просто.

–Надеюсь, я дождусь, когда ты выполнишь все свои обязательства, и мы вместе сможем насладится жизнью. Пообещай мне, что ты не бросишь меня одну, пообещай, что не умрешь, – Сельма не смогла сдержать слез. Убрав слезы с ее лица, я поцеловал сою супругу.

–Я буду возвращаться к тебе всегда, даже смерть не сможет меня остановить.

Из обеденного зала разнесся звонкий смех моей дочери, и ее рассекающий воздух голос:

–Отец, ты проснулся? Солнце уже давно встало, пора играть.

–Агнет, дай отцу еще немного времени.

–Твоя дочь порой невыносимо навязчива.

–Ты прав, это мне напоминает тебя во времена, когда ты меня обхаживал.

–Разве не ты бегала за мной? Могу поспорить что так и было.

Селма сквозь слезы подарила мне улыбку:

–Мне до сих пор трудно представить, как ты смог дыбиться моего расположения?

–Это было самое утомительное из моих сражений, однако, награда была весьма хороша.

В комнату с возмущённым лицом вбежала Агнет:

–Отец, сколько можно тебя ждать?

Я взял одеяло и накрыл им себя:

–Агнет, я еще даже не завтракал.

–Уже скоро обед, отец.

–Тем более, могу я хотя бы поесть.

Агнет начала стаскивать с меня одеяло, но я отчаянно надеялся скрыться от ее настойчивости:

–Селма, ты родила мне маленького тирана.

–Нет, не вмешивайте меня в ваши дела, это твоя дочь.

–Моя дочь была милым ребенком, который помещался у меня в ладони, а сейчас это что-то невыносимо жестокое.

Я схватил Агнет, завернул в одеяло и начал раскручивать ее вокруг себя, смех заполнил комнату. Селма пыталась остановить наши игры, так как знала что обычно они заканчиваются не очень удачно, но когда это нас останавливало?

Это воспоминание самое четкое из всех, я помню все его детали. Память играет со мной злую шутку, будто намеренно оставив четкими те воспоминания, что приносят мне больше всего боли. Временами во сне я вижу битвы, в которых я участвовал. Предсмертные агонии и стоны людей, с застывшим на лице ужасом. Убиенные не верили до самого конца в скорую погибель, в глазах сверкала жажда жизни и огонь надежды. Все знают про смерть, но мало кто может осознать ее неотвратимость, и бессмысленность стремления прожить на мгновение дольше перед нависшем над тобой мечем. Великие дела человек может сделать за короткую жизнь, но и долгая жизнь может быть прожита в пустую. Однако имеют ли наши дела хоть какой-то вес перед временем, что стирает в пыль всё сотворенное нами? И какой смысл в заведомо обреченной жизни? Много воинов просили пощады перед смертью, но милосердию нет места в битве. Смерть позади всех, мы лишь ждем ее объятий. Мой меч пролил много крови, но жалости к врагам я не чувствовал, ибо свято верил, что бьюсь за что-то истинно подлинное, но кто же знает где эта истина? Быть может, я ошибался.

Меня нашли в Долине Забытых, местные приносят туда увядающих. Это люди, у которых тело перестало подавать признаки жизни от старости, либо было убито насильственной смертью. Люди, которые доживали до глубокой старости походили на дряхлое подобие скелета, на который была натянута высохшая кожа, тела бальзамировали соком дерева Миса, дабы паразиты не доедали остатки плоти. Выглядело это весьма скверно. Души в этом мире не покидали тело, а проявлялись рядом с ним, немощные и полные надежд они могут говорить, могут слышать и видеть, правда и это происходит в их случае весьма необычно, так как слушают и видят они не органами чувств, а душою. Звуки души слышат через колебания рядом с ними, а речь словно проявляется у человека в голове, так и обречены они на нескончаемые думы возле своих тел. И единственным занятием остаётся созерцание мира вокруг себя. Так разговоры проходящих путников для увядающих становятся чем-то безусловно важным. Раскат грозовых туч над бушующим океаном и волны с пеной, разбивающееся об скалы, все это обретает новый смысл в мире, где ничего не происходит. Но вряд ли это может полностью скрасить одиночество этой огромной армады душ, которые ждут второго шанса. Каждый из них может отказаться от вечного ожидания и пойти в неизведанное, но на такой шаг решались немногие.

Надежда на воскрешение дает им сил ждать вечно, а быть может страх неизвестного. Многих родные держат у себя дома, дабы украсить бремя одиночества, но большинство со временем отдают их для упокоения в Долине Забытых. Здесь им подбирают место, и навеки оставляют ждать пророчества, когда бог жизни и разложения Хелеем даст их телам второй шанс. Хелеем – главное божество. Местные люди почитают его культ превыше всего. По приданию когда-то этот мир был наполнен созданиями, появляющимися из черной полужидкой почвы, но тела их были бесформенны и слабы потому и век их был недолог, сама черная почва не была пригодной к жизни. Хелеем первым вышел из черной почвы с очертаниями похожими на человеческие, и смог сохранить свою форму. Набравшись сил и осознав себя, осознав, что он существует обрел силу, с помощью которой мог манипулировать черной почвой. Так Хелеем начал создавать материю для этого мира. Создав все живое, Хелеем создал малых богов для правления по разным частям света. После этого Хелеем исчез, но оставил пред своим уходом свой завет что, вернувшись он воскресит всех достойных. Интересно то, что перед воскрешением он поглотит плоть избранных. Храмы Хелеему не воздвигались, так как считалось что весь мир это и есть его храм. Возводились лишь обелиски, где собирались люди на проповеди его жрецов. В жертву же, принималось практически все, основной целью было пожертвовать дорогим для себя. Особо фанатичные последователи приносили в жертву пальцы рук или вовсе отрубали себе конечность полностью, культ поощрял физическую боль для очищения души.

Мольба Хелеему, вырезанная на обелисках, стоявших в каждом городе

Хелеем первородный, ты сотворил жизнь ради славы Своей.

Молим тебя поглотить плоть нашу в чрево твое.

И как земная мать наша исторгла несовершенную плоть нашу, Ты создай плоть не знающею тлена.

Даруй нам второй шанс, и не будет у нас Бога почетнее Тебя.

Ты покинул нас, дабы проверить преданность нашу, и мы верны тебе.

Мы ждем Тебя, дабы пасть в милость и благодать твою.

Молим Тебя, и Тебе одному истинно служим.

Местные говорят, что время от времени, такие как я появляются здесь, но дальнейшая их судьба им неизвестна, и не особо интересна.

Я лежал во рву возле дороги. Я помню этот день. Губы, иссохшие от жажды и сломанные ребра, обрекшие каждый мой вздох на мучительную боль, но несмотря на это, я не переставал искать выход из этого ада. Так прошел день, мои попытки преодолеть ров были тщетны, силы были на исходе. Люди не хотели отзываться на мои стоны и просьбы о помощи. Умирая от жажды, я прокусывал себе губы, в надежде утолить жажду кровью. Лежа на спине, не в силах даже век поднять я, уже смирившись, ждал смерть и неожиданно мое лицо почувствовало капли дождя, и они усиливались с каждым мгновением, начался проливной дождь. Открыв рот, я пытался утолить жажду, и когда вода наполнила дно рва водой я, припав к земле лицом, жадно отхлебывал воду, в этот момент я услышал голос:

–Эй бедолага! Что же с тобой случилась, если ты как бродячий пес пьёшь из лужи?

Мне нечего было сказать этому человеку, я и речи его не понимал, обернувшись, я молча смотрел в глаза предполагая, что и этот человек пройдет мимо.

–Я Агвит, кузнец в этом треклятом городе, ты кто будешь? Что разлегся в яме?

Единственное внятное слово что я понял было Агвит. Мне показалось, что он издевается надо мной, в его голосе было слишком много насмешки как мне показалось, да и сил на бестолковые разговоры у меня не было.

–Плохо дело, твой обречённый взгляд говорит о том, что ты уже смирился со смертью в яме из грязи, хотя ты вроде похож на нормального человека, точно не бродяга.

Я не понимал речи, однако, решил ответить путнику:

–Если хочешь помочь – помоги, в противном случае сгинь с глаз моих. Не хочу видеть твое ухмыляющееся лицо последним перед смертью.

Это выражение забрало все мои силы, я завалил голову на бок и тяжело дышал.

–Что ты бубнишь? Мне тебя не понять, ты бредишь? Тебя, наверное, застали врасплох разбойники, они часто здесь околачиваются. Ладно, я помогу тебе хоть и это, наверное, плохая идея, – Агвит достал меня из ямы и окликнул человека, проходящего мимо с конной повозкой:

–Погоди, давай отвезем его ко мне в кузню. Я оплачу тебе сколько понадобится.

Погрузив меня в повозку, Агвит пригляделся ко мне внимательно:

–Хорошо тебе досталось. Что ж, быть может, выживешь.

Присев рядом со мной на повозке, Агвит открыл кожаную флягу, висевшую на ремне через плечо, сделал пару глотков:

–Хочешь Кипящего Эля? Мне просто сейчас больше нечего предложить тебе. Между прочем, это лучший напиток что ты найдешь в нашем забытом богами городе. Его делают в таверне Черная Рука, хозяин там Борл– тот еще брюзга, но рецепт его эля весьма неплох.

Я не в силах ему ответить, просто лежал без движения. На тот момент я не понимал, о чем всю дорогу трещал этот человек. Но в итоге, их язык был весьма прост для меня в обучении. Агвит без труда в будущем меня обучил. За все время нашей поездки Агвит не переставая рассказывал истории, на тот момент я их не понимал и лучше, чтобы это оставалось так. Как мне стало ясно позже, он многократно рассказывал одно и то же. Большинство его историй были про женщин, причем о своих похождениях он рассказывал с детальной подробностью, и конечно, исходя из его слов все женщины были без ума от него. Когда Агвит говорил, воздух вокруг него сотрясало как пред грозой, и обычно любое предложение заканчивалось смехом. Агвит был определено веселым человеком хотя в то же время был вечно чем-то недоволен. Рост его был под два метра, сухой и тощий, жилы этого кузница были крепче стальных прутьев, лысый череп блестел под любым проявлением света, на черной бороде была пена от эля, которая подчеркивала образ кузнеца.

Сознание вернулось ко мне возле огня в кузне. Агвит перевязывал мне грудную клетку:

–Пытайся дышать животом, у тебя сломано пару ребер. Повязка поможет, но со временем. Пока придется даже спать в положении сидя.

Закончив, Агвит направился к костру, где разогревал хорошо пахнущее яство, и помешивая, напевал что– то себе под нос. Рядом со мной была сложена чистая одежда, и набран деревянный чан с водой, исходящий от нее пар согревал меня будучи даже рядом с ним.

–Моя кузня, конечно, не лучшее место для жилья, но здесь тепло и есть где отмыться. Одежду можешь выкинуть в костер горнила.

Закончив со стряпней, Агвит налил в кружку эля и с довольным лицом одним залпом осушил ее до дна.

Раздевшись, я сложил одежду рядом с собой.

–Одежду выбрось в огонь, у меня и так полно мусора в кузне.

Я смотрел на Агвита пытаясь понять его речь.

–Ты не понимаешь?

Агвит показал на одежду и на огонь. Я понял, чего он от меня хочет, взяв свою одежду с широкими штанами и рукавами, я выбросил её в огонь, оставив красную разорванную накидку. Эта накидка может была когда-то плащом, сейчас это кусок разорванной ткани, но я не хотел с ним расставаться. Его мне сшила Селма, а Агнет сделала шов зелеными нитками любимому папе.

–Пес меня разорви, я понял. Ты не чужеземец, ты – Туур Гес.

Я по-прежнему не понимал Агвита, и направился омыть с себя грязь. Хоть вода была достаточно горячей, ей понадобилось время чтобы согреть мое нутро и кости.

Так кузнец Агвит дал мне временное пристанище и обучил языку. К слову, местные находили в моем произношении довольно грубые ноты и странное построение предложения, оттого, и речь моя им казалось мистически загадочной. Через три месяца силы вернулись ко мне, и я стремился отплатить кузнецу за его доброту, однако кузнечному делу мои руки небыли обучены. В связи с этим я наводил порядок в кузне, но этого было недостаточно. По ночам я не раз отгонял воров, влезших в кузню за наживой, это немного успокаивало мня, но чувство бесполезности не покидало мое сердце. В один вечер в кузню ворвался Агвит. Найдя меня взглядом, он рассказал, что с отъезда вернулся его старый друг Ойвинд.

–Ойвинд ждет меня у себя дома, ты же приведи себя в порядок и ступай за мной.

–Ты уверен, что я должен быть там?

–Конечно, я уверен, пес тебя разорви. -Собирайся скорее и в путь.

Собравшись, мы покинули кузню. Вне ее нас ждал город Зариган – самая дальняя точка царства Агаатхи. Говорят, что величию замков, которые строились в Агаатхе нет равных. Цвет камней, которые использовались в царстве был весьма уникален – красно-фиолетовый. Крыши домов накрывала черная черепица, а оконные рамы старались сделать максимально большими поскольку света в городе всегда не хватало, рамы были из дерева цвета бирюзы. Постройки в Агаатхе соблюдали ровный квадрат в расположении, и в конструкции от маленького дома до больших замков. Еще больше мифов ходило вокруг статуй, которые возводят каменщики, они наделяли их особой магией, оттого Колоссы были на вид будто живые. Трепет и страх заполнял сердца людей, узревших такое величие. Во время обороны Колоссы оживали и сражались по приказу каменщиков. В любом случаи, я не видел этого своими глазами, и мало в это верю скорее всего это выдумки местных людей. В нашем городке нет ни замков, ни статуй.

«Надо зайти в Черную Руку купить Кипящего Эля», —сказал Агвит.

–Не представляю, как тебе удается, не просыхая пить, и оставаться при ясном уме?

–Дело в том, что я не могу смотреть на этот мрачный город трезвым. Если бы не эль и женщины, я сошел бы с ума от тоски. Тем более сегодня есть причина выпить.

–Не обманывай себя, причина тебе не нужна.

–И ты прав, пес тебя разорви, – рассмеялся Агвит. – Пойдем скорей я приготовил пару скверных шуточек для хозяина таверны.

–Откуда такая неприязнь между тобой и Борлом?

–Его дочь Лития была без ума от меня. Узнав это, Борл отправил ее подальше от Заригана, к своей супруге в столицу. Кстати, они с супругой давно разведены. Видимо она не снесла жизни с этим брюзгой.

–Я бы тоже не был в восторге, узнав, что моя дочь влюбилась в человека с такой репутацией, как ты.

–Однако Борл не знает, что Лития не устояла перед моим напором, причем не раз. Первое время она была скромна в ложе, но со временем в ней разожглась звериная страсть.

–Прошу тебя, без подробностей.

Лицо Борла покрылось недовольной гримасой после того, как он увидел входящего Агвита в таверну, он закатывал глаза в предвкушения неприятного ему разговора.

–О, Борл друг мой, как твои дела?

–Опять ты.

–Я не мог пройти мимо твоей таверны и пропустить наши теплые беседы.

–Мне бы удалось это пережить, чего тебе надо Агвит я не настроен слушать твои бестолковые попытки пошутить.

–Не сердись мы пришли взять пару кожаных бурдюков с Кипящим Элем всего-то.

Борл с некой брезгливостью посмотрел на Агвита и потом обратился ко мне;

–Я не могу представить, как ты переносишь его присутствие в течение целого дня.

–Должен признать у меня нет выбора, да некоторые шутки у Агвита бываю весьма смешные.

–Некоторые? Они все безупречны просто вам не хватает ума порой понять их суть.

–Гес – это единственный человек, который может тебя снести больше, чем один час Агвит, для всех других ты невыносимо тщеславный хвастун, теперь бери свой эль и проваливай.

–Как пожелаешь старый хрен, на самом деле я пришел сюда освежить в своей памяти твое лицо, поскольку у нас намечается хорошая попойка и, если мне станет плохо от эля, вспомнив твое лицо можно отрезветь от ужаса.

–Пошел вон, сучий сын.

Под хохот Агвита поспешил покинуть таверну под гневную брань Борла. Перед тем как пойти в след за Агвитом, я постарался успокоить Борла словами о том, что на самом деле Агвит так проявляет некую привязанность к человеку и в принципе он уважает Борла. Признается я и сам не знаю зачем я придумал это глупое оправдание, мне просто хотелось успокоить Борла.

К дому Ойвинда мы пришли с тремя бурдюками Кипящего Эля. Нас встретил сын Ойвинда Лейв.

–Что у тебя с лицом, сынок? – спросил Агвит.

–Неудачно упал с лошади. Прошу, проходите, отец уже ждет вас.

–Ну да. Расскажешь эту историю своей матушке, может быть она поверит.

Дом Ойвинда снаружи был, как и все дома Заригана. Однако, внутри дома все было пропитано роскошью. Резная мебель не похожая на местную руку мастеров, ковры с великолепным узором, на стенах висели картины, вызывающие восхищение. Ойвинд встретил нас в гостиной с большим столом в центре, на котором было много яств. В углу был разожженный камин, и треск огня создавал уют. Огромный светильник со свечами свисал с потолка, освещая всю гостиную. Он создавал чудесную игру тени со светом. Агвит ,недолго думая, обнял старого друга и сильно похлопал его по спине.

–Ты мне спину сломаешь, придурок, – сказал Ойвинд.

Гостиная заполнилась смехом старых друзей.

–Это Гес. Я хотел придумать ему имя, но его устраивать то, что есть, – представил Агвит.

–Я рад нашему знакомству. Прошу, садитесь. Рад видеть вас у меня дома. Я много слышал о тебе подобных, и все истории, окутанные мистикой.

–По мне так настоящая мистика происходит в вашем мире, – промолвил я.

–Неужели наши миры настолько сильно отличаются?

–Если честно, наверное, по сути, не очень сильно, по крайней мере мотивация людей довольно похожа друг на друга, а вот окружение меня до сих пор удивляет, в особенности увядающие.

–И почему же?

–В моем мире есть много чего не объяснимого, однако, ничего схожего с увядающими я не встречал.

–Любопытно, ты хоть раз видел человеческую душу в своем мире?

–Нет.

–Тогда есть ли у тебя душа?

–Если честно, это меня мало волнует, конец любой истории неизбежен. Смерть.

–Да, но благодаря душе мы можем возродится. Каков тогда ваш итог?

–У нас тоже верят в бессмертие души, и в жизнь после смерти.

–Но утверждать вы не можете. Так как души вы не видели.

–Боюсь, что так.

–Лучше расскажи нам про ваших богов, мне интересно узнать каковы их учения? – С любопытством промолвил Агвит.

–Я думаю, это очень долгая тема, и она здесь не к месту.

–Ты постоянно ее избегаешь, тут явно что-то личное.

–Мне кажется, если мы опустим эту тему, наш разговор будет намного спокойней и интересней, поскольку Агвит, виду своего фанатизма, не может принимать иные формы мысли, кроме своих.

–Тут я не могу не согласиться с Гесом, Агвит.– продолжил Ойвинд.

–Согласиться насчет чего? Насчет разговора или фанатизма?

–Насчет всего, – Рассмеялся Ойвинд.

–Не могу поверить своим ушам, вы сейчас оба насмехаетесь надо мной?

–Агвит, друг мой, ты преувеличиваешь, – Еле сдерживая смех сказал Ойвинд.

–Мне кажется, Агвит, тебе надо проще относиться к религии, не могу сказать точно, в связи с провалами в своей памяти, но я вероятно тоже много времени и сил посвятил в убеждение в то, что люди, называющие себя учителями, знают некую истину. Через время я пришел к тому, что они ничего не знают наверняка, просто любители преувеличить.

–Да, это мне знакомо, – Продолжил Ойвинд.

–Один наших общий знакомый тоже любит преувеличивать, только если его приключения связаны с женщинами.

–Вы что заговорились? Ты сейчас назвал меня треплом? У меня в отличие от вас есть женщины, неудачники.

Мы не могли ответить Агвиту, поскольку не сдерживали смех.

Ойвинд мне показался опрятным человеком и симпатичным на внешность, не зная его, можно было подумать, что он высокомерен, но это было лишь снаружи, да и по долгу его работы. На деле очень приятный и уравновешенный человек.

–Тогда скажи, во что веришь теперь, Гес? – Прервал мой смех Агвит.

–Я верю в то, что нельзя слепо доверять, в то, что упорно и навязчиво хотят тебе доказать, а по поводу богов все они выдумка и если есть бог, то они его точно не знают, и как они могут утверждать, что тебе надо сделать или что принести в жертву для подношения богу.

–Тогда что нам сделать для выражения, так скажем, нашей веры богу? —спросил Ойвинд.

–Быть может, ничего не надо делать, ведь нас об этом лично не просили.

–Ойвинд, не слушай его, у него еретический склад ума, считай, что он искушает твою веру. Расскажи лучше, как прошло твое странствие за море?

–Довольно хорошо, прибыль в этот раз была намного больше чем обычно, и я принес тебе подарок из-за моря.

–Позволь узнать, что это?

–С радостью. Лейв, принеси сундук, что я привез для Агвита.

Открыв сундук Агвит застыл на мгновенье.

–Что за прекрасный метал?

–Это сизый метал, из него делают мечи и доспехи для повелителей земель Вечной Пустыни. Рядом в кожаном мешочке драгоценные камни для украшения твоих работ.

Агвит обнял Ойвинда и начал прижимать его к себе, да так сильно что Ойвинд покраснел.

–Не знаю, чем отблагодарить тебя в ответ, друг мой.

–Мне будет достаточно, если ты меня отпустишь, – Еле дыша, сказал Ойвинд.

Присев за стол, Агвит указал рукой на Лейва:

–К слову, кто так хорошо отделал твоего сына?

–Это неприятная история. Пока я был в отъезде, я поручил сыну провести не сложную сделку с одним купцом по имени Энрак. Однако, на сделке случилась очень неприятная ситуация. Серое Братство каким-то образом узнало место сделки. В этот вечер сделка не состоялась, Лейв и Энрак потеряли весь товар. Вдобавок к этому, моего сына чуть не лишили жизни. Я понес большие убытки, еще больше пострадала репутация нашей семьи, однако, Серое Братство слишком опасная банда. Я пытаюсь не думать о случившемся, но Лейв никак не успокоится.

–Серое Братство не просто опасная банда, а самая кровожадная банда Заригана. Чего стоят только их показные казни с расчленением людей, в особых случаях они расчленяют тело на мелкие кусочки и скармливают животным, лишая душу шанса на возрождение. В район Серого Братства никто не суется, и даже твоя Гильдия Торговцев не захочет с ними связываться. Мой вам совет: забыть о них. Последствия могут быть весьма серьезными, – Агвит говорил с полной серьезностью пытаясь донести до Лейва всю опасность Серого Братства.

–Я все равно придумаю как мне расквитаться с Серым Братством. Люди в городе увидят мою слабость, если я оставлю это без ответа.

–Ты слишком молод и горяч, Лейв. Агвит, прошу, остуди его. Возможно, тебе удастся это сделать.

–Пусть лучше я умру, чем буду посмешищем.

Я решил поддержать диалог:

Лейв, если тебе интересно я скажу, что думаю?

Лейв, стиснув зубы, кивнул.

–Люди, в чьих глазах ты думаешь потерял достоинство, возьмут ли меч и встанут рядом с тобой? Если ответ нет, неужели ты им должен что-то доказывать? Идти в логово зверя на смерть, это не храбрость – это безрассудство. Я бы понял тебя, если на кону стояла бы жизнь твоих близких, но сейчас это выглядит довольно глупо.

–Легко рассуждать со стороны, я чувствую себя униженным.

Лейв встал изо стола и удалился. Ойвинд пытался его остановить, но Агвит попросил Ойвинда оставить Лейва в покое:

–Пусть уходит, ничего страшного. Парень молодой, через недельку другую остынет.

–Мой сын слишком молод и слишком горяч, в любом случаи, спасибо вам.

–Я лишь пытался помочь, я хорошо понимаю Лейва и будь на его месте, хотел бы того же, – Подметил я.

Дело близилось к глубокой ночи, мы с Агвитом покинули дом Ойвинда. Двигаясь по ночному городу, мы молча обдумывали прошедший вечер. Город был во мраке ночи на безлюдных улицах стояла гробовая тишина, лишь бродячие псы своим воем нарушали безмолвие. Я решил, что это подходящее время для разговора с Агвитом:

–Я нашел себе работу в Долине Забытых, и снял себе жилье у Борла. Теперь я не буду тебе обузой.

–Ты ею некогда не был, друг мой, я бы начал уговаривать тебя остаться, но понимаю твои чувства. Тебе надо устраивать свою жизнь.

Э-то не жизнь – это иллюзия. Свой дом и семью я потерял. Ничто не может заполнить эту пустоту.

–Мне жаль, что так вышло с тобой Гес, надеюсь ты сможешь найти, что ищешь.

После всю дорогу мы молчали пока не попрощались возле дома Агвита.

–Ты всегда можешь найти у меня ночлег и еду.

–И хорошего друга.

Я обнял Агвита и в первые увидел тоску на его лице, и направился к таверне.

Заработок в Долине Забытых вполне покрывал мои небольшие нужды, оплата была хорошей, учитывая то, что я не ремесленник, а ремесло в Заригане ценилось очень высоко. В мои обязанности входила перевозка увядающих на место покоя, и обход определённой мне территории в долине. Целью обхода было сохранение тел от людей пытавшихся навредить увядающим, таких на самом деле было весьма немало. По разным причинам люди шли на это. Банальная месть за обиду при жизни или просто ради забавы, но основная часть ради золота, которое можно было выручить у родных увядающего. Помимо своих работников в Долину Забытых направляли городскую стражу, но этого все равно не хватало для обеспечения достойной защиты душ, территория Долины Забытых была огромной, для ее полной защиты не хватало ресурсов. Утром следующего дня я приступил к своим обязанностям.

Прошло два месяца, я вполне освоился на работе. Мой день подходил к концу, я перевозил в деревянной тачке последнего на сегодня увядающего, найдя ему место, я вытащил тело и по местному обычаю посадил его лицом на восток, именно в этой стороне солнце достигало своего заката. Возвращаясь в город, взойдя на холм, я обернулся посмотреть на эту ужасающую картину: над долиной зависло уходящее солнце, бесконечное количество душ, переливающихся серо-фиолетовым цветом, тихо смотрят на уходящий день. Было в этом и что-то умиротворяющие. И темные оттенки этого мира, хоть и приносили серость в мою душу, но благодаря им любое событие, будь то цветок ярко-желтого цвета, или ярко-синее море, казалось еще прекрасней. Как жаль, что на небе не было ни малейшего просвета на синие или белые цвета, оно было черно-серое, а солнце больше походило на луну, чем на яркое светило. Чувство тревоги сжимало мне грудь, оно и не оставляло меня после того, как я попал сюда, но сегодня оно обострилось весьма сильней. Так закончился мой рабочий день, я направился в сторону таверны Черная Рука. Ветер толкал меня в спину, развевая предо мной мою красную накидку. По ней местные узнавали меня, только я здесь любил яркие цвета, местные не носили ярких одежд. В таверне меня уже ждали Агвит и Ойвинд с сыном.