Текст книги "Do you wanna...(СИ)"
Автор книги: Selia Meddocs
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
– Не без твоей помощи.
– Всегда рад, – Клаус поднес к губам ее затянутую в перчатку руку, после чего провел Эмили в дом.
В большом зале слышались музыка и смех – чересчур фальшивый с точки зрения девушки, равно как и гости Майклсона – известные политики города, включая мэра и его жену, с лица которой не сходила кислая мина; нувориши, желающие выгодно подать себя перед членами старинных и уважаемых семей Сан-Франциско; успешные бизнесмены и, как предполагала Лоуринг, даже кое-кто из членов местного преступного синдиката. От этого сборища у Эмили мороз шел по коже, в частности от того, с какой неприязнью и высокомерием поглядывали те, кто относился к «сливкам общества». Некоторые рассматривали ее уж слишком бесцеремонно, словно выискивая в девушке какой-то дефект и спрашивая себя, что же такой блестящий джентльмен как Клаус нашел в этой девчонке, которую и красивой-то можно было назвать с натяжкой. Однако Майклсон был рядом, и его присутствие придавало Эмили уверенности противостоять всей этой фальши и безвкусной роскоши, которую окружающие считали воплощением шика.
Словно в кино, туда-сюда сновали официанты, предлагая гостям напитки и закуски. Сквозь широкую арку, соединяющую большой зал с парадной столовой, был виден фуршетный стол, ломившийся от разнообразных закусок – от устриц и креветок в остро-кислом соусе до шоколадного суфле и десертов на любой вкус. Иными словами, мечта гурмана.
К своему смущению Эмили ощутила, как в желудке заурчало, и Клаус, уловив этот звук, рассмеялся и, хлопнув Лоуринг чуть пониже спины, подтолкнул по направлению к столу – мол, ни в чем себе не отказывай. Она не заставила себя долго ждать и, уже уплетая тартинки с черной икрой, в очередной раз подумала, что все это стоило Майклсону денег, и денег немалых.
«Однако не забывай, зачем ты здесь, – напомнил голос рассудка, и внутри Эмили все сжалось. На мгновение она даже пожалела, что затеяла все это, и у нее даже мелькнула мысль, что еще не поздно отказаться от этой глупой затеи. – Но я хочу знать правду!» – и именно эта сентенция поставила точку в сомнениях Лоуринг.
Закинув в рот остатки тартинки, девушка сделала несколько шагов по направлению к залу и, чуть привстав на цыпочки, принялась выглядывать Клауса. Тот как раз мило беседовал с мэром и его престарелой женой, с изяществом аристократа покручивая в руках высокий бокал с шампанским. Итак, он занят, а значит не помешает ей проникнуть в тайную комнату.
Эмили вернулась в столовую, а оттуда проскользнула в коридор, ведущий к кухне и подсобным помещениям. Немного поплутав, дабы не попасться на глаза никому из обслуживающего персонала, гостей или помощников Майклсона, она наконец попала в коридор южного крыла, где и была та самая комната. Лоуринг остановилась и прислушалась. До нее доносились обрывки разговоров, смех и музыка, и учащенное биение собственного сердца почти перекрывало звуки веселья.
Что ж, пора. Эмили судорожно сглотнула и, быстро сняв перчатки, вытащила из клатча два ключа и склонилась к двери, обмирая от каждого звука и шороха. Первый ключ не подошел – он легко вошел в скважину, но, как бы девушка ни силилась повернуть его – все тщетно. Тогда Лоуринг взяла другой, всей душой надеясь, что на этот раз удача ей улыбнется. От волнения Эмили не смогла даже сразу попасть в отверстие, но, сжав зубы и задержав дыхание, вставила ключ и повернула. Топорный дубликат хоть и с трудом, но все же заставил поддаться механизм замка. Девушка с пыхтением поднажала, и результаты ее усилий оказались вознаграждены тихим щелчком.
Лоуринг взволнованно задышала и, утерев со лба выступивший пот, толкнула незапертую дверь. Та распахнулась тихо, практически без скрипа, и на Эмили дохнуло спертым воздухом нежилого помещения. Был еще какой-то запах – неприятный, чуть сладковатый, и девушка поморщилась, сделав осторожный шаг вперед. В комнате стояла кромешная тьма, едва разбавляемая тусклым светом уличных фонарей, и из нее темными громадами выступали очертания каких-то громоздких предметов.
Эмили осторожно прикрыла за собой дверь и, едва дыша, двинулась вперед, стараясь ступать как можно тише, почти крадучись. Глаза ее постепенно привыкали к темноте, так что, подойдя поближе, Лоуринг смогла различить нечто большое, гладкое, правильной прямоугольной формы, напоминающее футляр, по всей видимости выполненное из дерева и подозрительно похожее на… гроб?!
Девушка едва сдержала вопль ужаса, когда догадка раскаленной молнией пронзила ее сознание. Неужели?! Может ли это быть правдой? Или, быть может, она спит? Широко раскрытыми от страха глазами Эмили окинула комнату, и взгляд ее выхватил еще четыре гроба. Итак, всего пять. Лоуринг стало дурно, и она, прижав ладони к вискам, зажмурилась и часто задышала, пытаясь сдержать истерику и прийти в себя.
«Так, спокойно, спокойно, – твердила она себе, подавляя волну паники и ужаса. – Возможно, это не то, чем кажется. Вдруг в этих гробах… контрабанда? Да, контрабанда!» – мысль эта заставила девушку воспрянуть духом и посмотреть на ситуацию под другим углом. Быть может, Клаус таким образом перевозит спиртное или еще что? По крайней мере, это не так страшно. Может, эти гробы даже пусты… В конце концов, вдруг Майклсон хочет открыть собственное похоронное агентство, а эти гробы здесь в качестве основы нового бизнеса?
«А ты проверь. Все, что тебе нужно – просто открыть один из гробов», – и снова голос разума подталкивал Эмили к действию. Все же лучше, чем строить бесплодные догадки, да и довериться своим глазам будет несказанно проще.
Лоуринг собралась с духом и, обогнув один из гробов, положила руку на крышку. Ладонь ощутила гладкую, вскрытую лаком поверхность дерева, и тонкий налет пыли. Сердце вновь бешено забилось и подкатило к горлу, когда Эмили, приложив немного усилий, откинула крышку. И тут же со сдавленным воплем отпрянула назад, прижав ладонь ко рту. Увиденное повергло девушку в дикий ужас, от чего глаза ее едва не вылезли из орбит.
Неясный свет взошедшей луны осветил четкий бледный профиль красивой блондинки, лежащей в гробу. Из груди ее торчал тонкий клинок; там, где он пронзал тело, платье пропиталась кровью – темное пятно отчетливо выделялось на белой ткани, и Лоуринг, точно зачарованная, не отрывала от него глаз. Словно сомнамбула, она подошла к гробу и внимательно вгляделась в лицо девушки. Оно было серым, точно пепел; темная сеть вен отчетливо выступала через полупрозрачную кожу. Даже в таком состоянии блондинка казалась прекрасной, и на пару мгновений Эмили даже показалось, что она уже где-то ее видела. Подсознание тут же явило ей портрет-миниатюру в студии Клауса и размашистую подпись на обороте: «Ребекка».
– Не может быть!.. – одними губами потрясенно произнесла Лоуринг. – Его сестра!.. Его сестра, Ребекка!..
Девушка непроизвольно сделала шаг назад и уперлась спиной в другой гроб. И тут на Эмили напало какое-то помутнение. Вне себя, она открывала гроб за гробом, вглядываясь в спокойные серые лица. Молодой мужчина с грубыми чертами и в старинной одежде… Молодой парень, почти мальчик, с упавшей на лоб каштановой прядью… Четвертый гроб был пуст, пятый же Лоуринг не смогла открыть, каких усилий бы ни прикладывала.
Силы словно покинули Эмили, и она устало села на пол, окруженная открытыми гробами. Почти во всех лежали люди. Мертвые люди, родные Клауса… Судя по одеждам разных эпох, лежали давно, если только Майклсон не псих, чтобы переодевать трупы братьев и сестры. Где-то на периферии сознания мелькнула мысль, что за столько лет тлен и разложение не коснулось тел, что являлось вполне себе невероятным, но Лоуринг была слишком подавлена, чтобы акцентировать на этом внимание.
Для чего она затеяла все это? Чтобы опровергнуть слова Кэтрин, уличить ее во лжи и попытках оговорить Клауса. И что же нашла вместо этого? Пять гробов, три трупа с клинками в груди. Как бы она хотела, чтобы все это оказалось сном! Но нет. Вот она, сидит посреди комнаты в окружении гробов с покойниками, и покачиваясь, точно в забытьи. Вонзила ногти в ладонь почти до крови – так легче воспринимать жестокую реальность. А ведь она почти любила его, восхищалась его изысканностью и глубокими познаниями, купалась в лучах его обходительности! Теперь в душе остался лишь страх, безотчетный ужас и желание бежать. Прочь из этого дома, подальше от Клауса и его тайн!
Эмили встала и, собрав волю в кулак, закрыла все гробы, стараясь не смотреть на лица покойников, после чего, озираясь, вышла и закрыла комнату на ключ. Ее тело сотрясала крупная дрожь, к горлу волной подкатывала тошнота, и на мгновение Лоуринг даже остановилась, оперевшись рукой о стену. Девушка боялась даже прикрыть глаза, ибо тогда всплывал образ мертвенно-бледной Ребекки с клинком в сердце.
– Спокойно, Эми, спокойно, – твердила она сама себе, отчаянно пытаясь унять тошноту и дрожь. На лбу мелким бисером выступил пот. – Спокойно… Надо просто выйти отсюда. Сразу полегчает…
Оттолкнувшись от стены, Лоуринг пригладила волосы и неровной походкой вышла в зал. Увы, иного пути наружу не было – надо пройти через толпу гостей, рискуя встретить самого хозяина. У Эмили все плыло перед глазами, но она упрямо шла к своей цели, порой забывая о манерах и просто отталкивая того, кто попадался ей на пути. Лишь когда она оказалась на пороге и жадно вдохнула свежий осенний воздух, Лоуринг стало чуточку легче. Звуки музыки за спиной отгоняли морок, прохладный ветер высушил выступившую на лбу влагу.
Вздохнув, Эмили принялась было спускаться по ступенькам, как вдруг чья-то крепкая рука обхватила ее за талию; на пару мгновений ноги Лоуринг оторвались от белого камня. Миг – и она вновь стоит на пороге, прижимаясь спиной к груди стоящего сзади мужчины. Эмили замерла, чувствуя себя кроликом в объятьях удава.
– Ты куда-то собралась? – девушка ощутила на обнаженной коже тепло дыхания Клауса с едва заметным ароматом спиртного. Тело ее не замедлило отозваться табуном мурашек.
– Н-нет, я…
– Да ты вся дрожишь! -Майклсон прервал неловкий лепет Лоуринг и развернул ее лицом к себе, тут же нахмурившись. – Что с тобой?
– Мне плохо, – ответила Эмили полуправду, пряча глаза. – Меня мутит, голова кружится… Я хочу домой, – девушка чуть отстранилась, понурив голову. Похоже, Клаус поверил ей, так как сделал своему человеку знак подойти и что-то негромко произнес. Затем, накинув Лоуринг на плечи свой пиджак, провел девушку к машине и усадил в салон, лично удостоверившись в том, что ей удобно.
Эмили смотрела на Майклсона из-под полуопущенных ресниц, боясь показать ему свой страх. Все, чего ей хотелось – это уехать от Клауса как можно дальше, скрыться от его пронзительных зеленых глаз. Однако когда автомобиль тронулся и Лоуринг с тихим стоном откинулась на сиденье, она еще долго чувствовала на себе цепкий взгляд первородного.
Комментарий к
И это еще не все, как вы могли догадаться. Будет еще третья часть, надеюсь, финальная.
========== Часть 3 ==========
«Мустанг» неслышно подъехал к дому Эмили, и девушка, не скрывая облегчения, выбралась из машины. Коротко поблагодарив молчаливого водителя, она направилась по мощеной плиткой дорожке к дому, стараясь ничем (а прежде всего походкой) не выдать своего взвинченного состояния и страха. Лишь когда она оказалась на крыльце, а за спиной раздался удаляющийся рев двигателя, Лоуринг издала стон облегчения и прикрыла глаза, уткнувшись лбом в деревянный столб-подпору. Все произошедшее с ней в течении последних двух часов казалось ирреальным сном, лишившим ее душевных и физических сил. Вялость и апатия нахлынули на девушку, оттого желание бежать несколько притупилось. Хотелось просто принять горячую ванну, лечь в постель и забыться на несколько часов, дабы позже трезво переосмыслить сложившуюся ситуацию. Хотя, думать тут уже не о чем.
Однако планам Эмили на отдых не суждено было осуществиться, ибо как только она повернулась к входной двери и достала ключи, как из чернильного мрака ночи вынырнула тонкая девичья фигурка в черном и, неслышно встала за спиной Лоуринг.
– Как прошла вечеринка? Зуб даю, незабываемо – у тебя это прям на лице написано.
Эмили вздрогнула и выронила ключи. Не потрудившись поднять их, она резко развернулась и оказалась лицом к лицу с Кэтрин, насмешливо взирающей на нее сверху вниз с высоты своих умопомрачительных каблуков.
– Ну так как? – повторила Пирс. – Удалось познакомиться с милой семейкой Клауса?
Лоуринг сделала глубокий вдох и вскинула голову, глядя в темные глаза Кэтрин. В их бархатных глубинах золотистыми бликами отражался свет висящего над входом фонаря.
– Смотря что вы называете семьей, – парировала в ответ Эмили, чувствуя, как на смену усталости приходит раздражение. Видеть новую знакомую всем своим видом выражающую чувство превосходства ей сейчас хотелось больше всего, хотя… В связи с недавним потрясением у Лоуринг возникла масса вопросов, ответить на которые могла только Пирс.
– Ох, – Кэтрин закатила глаза и скрестила руки на груди. – Все ты прекрасно понимаешь. В общем, мне надоело тебя уговаривать. Может, войдем уже в дом и поболтаем немного?
Эмили с подозрением покосилась на незваную гостью, не торопясь раскрывать перед ней двери, и Пирс недовольно сощурилась.
– А ты умна, как я погляжу, – заметила она, поджав красиво очерченные губы и тряхнула крутыми локонами. – Ладно, не хочешь по-хорошему, воспользуемся старым добрым внушением. Говори все, что произошло на приеме в доме Клауса!
Зрачки Кэтрин на мгновение расширились так, что радужка практически исчезла, а затем сузились. Лоуринг застыла, точно мышь под взглядом дремучей змеи, зачарованно глядя на собеседницу. Эмили казалось, что в самой глубине ее глаз она видит алые блики. Голова пошла кругом, накатил все тот же жар, и девушка принялась покорно пересказывать Пирс обо всем, что видела в доме Майклсона, не упустив ни одной подробности: о подарке Клауса, роскошном приеме, гостях… Язык Лоуринг словно отказывался повиноваться хозяйке, хотя она отчаянно пыталась сопротивляться. Мысли метались в голове подобно перепуганным куропаткам, однако речь Эмили была спокойной, степенной, даже немного механической, точно у робота.
Пирс слушала ее, не скрывая своей откровенной скуки. Склонив голову на бок, она накручивала на палец упругую прядь. Порой она раздраженно закатывала глаза и поджимала губы, выказывая свое недовольство, однако когда Лоуринг перешла к той части своего повествования, где центральное место отводилось комнате с пятью гробами, Кэтрин проявила недюжинную заинтересованность, кивая и в задумчивости покусывая нижнюю губу.
– Так кто же он такой? – встрепенулась Эмили, когда Пирс, услышав все, что ее интересовало, разорвала зрительный контакт. – Эти люди в гробах… мертвы?
– Неужто ты еще не догадалась? – фыркнула Кэтрин, в один миг растеряв всю свою лояльность. – Клаус – вампир, причем один из первых.
– Один из?.. – дрожащим голосом переспросила Лоуринг, и Пирс нетерпеливо кивнула головой.
– Один из тех, кто оказался в гробу по милости этого чудовища.
Эмили так долго стремилась узнать правду, но, услышав ее, почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она схватилась за грудь, почувствовав острую нехватку воздуха, и медленно осела на порог, совершенно не беспокоясь о чистоте платья. Сердце девушки разрывалось на части, горло словно стиснула чья-то невидимая рука. Подумать только, все это время она ходила по краю пропасти! Всего одно неловкое движение, неверное слово – и она бы рухнула вниз! Клаус… Он был совсем не таким, каким казался. Сегодня она узнала о существовании другой его половины, темной и кровожадной. А ведь Клаус мог бы…
Лоуринг рассеянно провела ладонью по шее, словно проверяя, нет ли на ней укусов или шрамов. Этот жест не ускользнул от Кэтрин, что все еще находилась на пороге рядом с Эмили. Она хмыкнула, привлекая к себе внимание, и девушка, словно вспомнив что-то важное, поспешила подняться.
– Что мне теперь делать?
Кэтрин, решив, что этот вопрос предназначался ей, приблизилась к смертельно бледной Лоуринг чуть ли не вплотную и ответила:
– То же самое, что делаю все эти годы – бежать! Бежать прочь из этого города и, в идеале, из страны.
Эмили захлопала ресницами, словно пытаясь осмыслить сказанное, и в этот самый момент в Пирс угасла вспыхнувшая было искорка альтруизма. Коварная усмешка коснулась ее губ, и Кэтрин, применив внушение, четко произнесла:
– Отдай мне ключи от той комнаты. Сейчас же.
Лоуринг, точно зачарованная, потянулась к сумочке, однако ее действия не показались Пирс достаточно быстрыми, и она одним резким движением выхватила клатч из рук барменши.
– Эй, – возмущенно отозвалась Эмили, но Кэтрин тут же оборвала ее, снова злоупотребив даром влиять на сознание:
– Замолчи! Теперь это не твое.
– Как скажешь… – вяло и отсутствующе изрекла девушка, стараясь не смотреть на то, как Пирс лазит в ее сумочке. Помимо ключей, та нашла несколько центов мелочью, пачку салфеток, пластинку мятной жевательной резинки и тюбик с помадой. Вся эта дрянь и даром не нужна была Кэтрин, но все-таки еще могла сослужить кое-какую службу.
Пирс собралась было спуститься с крыльца, но остановилась, глядя на растерянно стоящую у двери Эмили. Раздраженно вздохнув, она развернулась на каблуках и смерила девушку полным надменности взглядом:
– Ну и чего стоишь? Сказано же было – беги! Иначе Клаус утром явится по твою душу, обнаружив, что кто-то проник к его несвежим родственничкам.
Лоуринг встрепенулась. Слова Кэтрин заставили ее похолодеть изнутри. А ведь и правда! Майклсон наверняка не оставит без внимания вмешательство в его личные дела! Эмили сглотнула и, подняв ключи, поспешила открыть дверь и скрыться в душном полумраке прихожей с бешено бьющимся сердцем. Да, теперь у нее был только один выход – бежать прочь из этого города, резко обрывая все нити, связывающие ее с Сан-Франциско. Бежать, спасая свою жизнь…
Пирс же, перед тем как раствориться в ночной мгле, бросила полный нескрываемого презрения взгляд в сторону двери, за которой скрылась Лоуринг, и произнесла, одним-единственным словом выражая свое отношение к Эмили:
– Дура.
***
Гости потянулись к выходу вскоре после полуночи, и уже к трем часам обслуживающий персонал приступил к уборке зала и большой столовой. Клаус, отдав все необходимые распоряжения, удалился к себе, дабы немного передохнуть. Сняв бабочку и расстегнув пару верхних пуговиц на рубашке, Майклсон подошел к столику и, взяв хрустальный графин с бренди, плеснул немного янтарной жидкости в стакан. Сев в кресло и положив ноги на тот же образец антиквариата, первородный принялся потягивать напиток, приятно обжигающий нёбо.
Перебирая в памяти воспоминания прошедшего вечера, Клаус растянул пунцовые губы в довольной улыбке. Все прошло как по маслу. Гости были очарованы гостеприимством Майклсона, поражены роскошью приема. Кое-кто обмолвился, что давненько не бывал на раутах, подобных этому. Еще бы! Сколько званых вечеров, балов и пиршеств он устроил за свою бессмертную жизнь – не перечесть. А сколько знатных и всемирно известных людей побывало на них!
Мысли первородного вернулись к Эмили. Этой девочке определенно к лицу платье Ребекки. Да и вообще, когда Лоуринг шла по дорожке к дому, ему на мгновение почудилось, что это сестренка поднялась с гроба, дабы почтить свои присутствием званый вечер. Ох, как же она любила развлечения и внимание окружающих! Что ж, когда Ребекке придет время воскреснуть, она будет просто в ярости.
Да, вечер определенно можно было отнести к числу удачных, если бы не инцидент с Эмили. Клаус нахмурился. Поведение девушки и весь ее вид буквально кричали о том, что все дело отнюдь не во внезапной болезни, а в ином, более весомом и существенном. Лоуринг была напугана, причем так, что едва держалась на ногах. Он мог бы применить внушение и выяснить все, но делать это на глазах полусотни гостей было бы рискованно. Хотя… Что такое риск для такого, как он? Вся жизнь.
И все-таки что-то не давало покоя Клаусу даже сейчас, словно он упустил нечто важное. Определенно, что-то было не так – о том говорило звериное чутье первородного. И оно нарастало, давило изнутри, обжигало, вытесняя все прочие мысли. И Майклсон не выдержал. Вскочив с места, он сжал в руках стакан с такой силой, что тот треснул, затем, со стуком поставив хрупкий сосуд на место, опрометью бросился туда, куда его вела интуиция – к комнате с гробами.
Даже не заходя туда, Клаус понял: что-то не так. От осознания этого зубы его так и заскрипели от плохо сдерживаемого гнева. А это грозило нехилыми последствиями всем окружающим, ибо тогда Майклсон терял над собой контроль, оставляя за собой кровавый след.
Первородный дернул за ручку. Заперто, как и должно быть. Но, черт! Это лишь уловка. Клаус достал ключи, выбрал нужный и открыл дверь. Та открылась с едва заметным скрипом, и Майклсон вошел, щелкнув выключателем. Комната озарилась тусклым светом одной-единственной лампочки под старым абажуром, но этого Клаусу хватило, чтобы заметить следы на тонком слое пыли, укрывающем гробы.
– Черт! – выругался Майклсон, и первым делом поспешил убедиться, что все родственники на месте, как и полагается. Так и было – никто не пропал. Тогда, Клаус бросился к небольшому стенному шкафу, где он хранил еще два клинка и банку с пеплом белого дуба – верный способ уложить в гроб любого первородного. И – о ужас! – обнаружил, что пепел исчез. Без него клинки были бесполезны, и похититель прекрасно это знал.
Клаус был в ярости. Кто-то обманул его, обвел вокруг пальца, словно какого-то простачка!
– Кто?! – прорычал он, чувствуя, как кровь приливает к лицу, и алая пелена застилает глаза. Темная сеть вен обозначилась вокруг глаз, делая лицо воистину устрашающим.
Майклсон сжал кулаки до хруста и поднял голову, принюхиваясь. Пусть он не видел того, кто одурачил его, но почуять вора было легче простого – достаточно лишь пробудить в себе зверя. И Клаус почуял. Среди явственно различимых запахов плесени, пыли, разложения и запустения, он уловил тонкий аромат дорогих духов, кожи и лака для волос, а еще… еще нотку азалии и мыла. Здесь были две женщины, и Майклсон скорее позволил бы отрезать себе руку, чем поверил, что у них хватит духу проникнуть сюда.
– Кэтрин… Жалкая тварь!.. – прорычал он. Вне сомнений, это она украла пепел, дабы перекупить за него свою свободу. Но… Эмили? Как она смогла попасть сюда?! Возможно ли это?
Однако все сомнения рассеялись, когда в дальнем углу Клаус обнаружил сумочку Лоуринг, расшитую бисером – ту самую, с которой она была сегодня вечером. Майклсон держал ее в руках, не веря своим глазам. Эмили… Наивная девчонка, которой он доверял, отказалась такой же сучкой и подколодной змеей, как и Катерина! Когда они успели сговориться?!
Когда Петрова успела все ей рассказать?!
Перед его мысленным взором снова встало бледное лицо Лоуринг с лихорадочно блестящими глазами. И эта ее дрожь, тихая мольба отпустить домой из-за плохого самочувствия, учащенное сердцебиение как у кролика, загнанного в силки…
– Вот дрянь! – в сердцах воскликнул Клаус, ударив кулаком по одному из гробов. Купился! Повелся на невинные и испуганные глазки! А все это время она была заодно с беглянкой Петровой! От этой мысли Майклсону хотелось взвыть по-волчьи. В последний раз он чувствовал себя так глупо, когда Катерина сорвала ему ритуал, обратившись в вампира и пустившись в бега. И вот, спустя почти пятьсот лет, он снова остался в дураках! Ну уж нет, теперь он покажет, на что способен!
Отшвырнув сумочку в сторону, Клаус вышел из комнаты, и перво-наперво дал своим людям приказ строго-настрого охранять дальнюю запертую комнату, чтобы даже мышь не пробежала, добавив, что в противном случае все они лишатся сердец. Затем, на ходу накинув кожаную куртку, вывел из гаража «Мустанг» и, взревев двигателем, помчался по спящим улицам Сан-Франциско.
Над городом занимался рассвет, когда Майклсон резко затормозил у дома Лоуринг и, сжимая кулаки, двинулся вперед к двери. У порога он снова уловил смесь запахов Кэтрин и Эмили и скрипнул зубами в бессильной ярости. Что ж, видимо, эти двое встретились уже после вечеринки, чтобы посмеяться над ним и его глупой доверчивостью. Надо же, первородный вампир, для которого убийства стали нормой жизни, потерял бдительность из-за малышки смертной! Вот умора!
Клаус постучал в дверь, но ответа не дождался. Дом казался спящим, окна не светились и, как бы первородный ни прислушивался, изнутри не доносилось ни звука. Полнейшая тишина. Майклсон постучал еще раз, но безуспешно. Тогда он напряг вампирский слух, пытаясь поймать хотя бы малейший шорох, отзвук дыхания или сердцебиение – хоть что-нибудь, указывающее на то, что в доме есть кто-то живой. Но нет. Где-то в погребе скреблась мышь, тикали настенные часы, жучок-древоточца делал свою разрушающую работу… И все. Дом был пуст, Эмили удалось сбежать прежде, чем ее настигла рука мстительного правосудия.
Клаус выругался и в сердцах ударил кулаком по стене дома. Глаза на пару мгновений вспыхнули красным, под кожей отчетливо проступили вены, а затем все исчезло. Итак, Эмили уехала. Кэтрин, следовательно, тоже – она ведь не настолько глупа, чтобы оставаться в Сан-Франциско после того, как украла пепел. И если Пирс найти не так легко – эта сучка скрывается блестяще, то Лоуринг он сумеет выследить. Наверняка она выдаст себя звонком друзьям, родителям или коллегам. Не так-то просто разорвать нити прошлой жизни.
– Я найду тебя, Эми, найду, – глухо проговорил Майклсон, и губы его исказила мстительная усмешка. – Найду рано или поздно. И тогда ты мне за все заплатишь! – с этими словами он круто развернулся, спустился по ступеням и, не оглядываясь, уехал к себе.
***
Теллерайд, штат Колорадо. Пять месяцев спустя.
Этот городок у подножия Скалистых Гор словно сошел с почтовой открытки – так, без сомнения, думали все, кто приезжал в этот живописный городок в самом сердце Колорадо. Такой была и первая мысль Эмили, когда она попала в этот туристический рай да так и осталась, устав скрываться и мотаться по всей стране, запутывая следы. Ей до чертиков надоело носить темный парик, густо накладывать макияж и носить очки, пытаясь измениться до неузнаваемости, ибо знала: Клаус ее ищет.
Именно в Теллерайд была поставлена жирная точка в скитаниях Лоуринг. Тихий, спокойный городишко, оживающий ближе к зиме с прибытием туристов, открывающих горнолыжный сезон. Большинство из них останавливалось в деревушке, примостившейся на одном из склонов, однако и гостиницы не пустовали. Таким образом, бюджет пополнялся преимущественно за счет приезжих, и средства шли на благоустройство города: ремонт дорог, озеленение, замену и покраску вывесок… Все эти усилия, несомненно окупались: Теллерайд был похож на картинку.
Поначалу Эмили и не думала останавливаться в этом городе. Она покинула Сан-Франциско месяц назад. Быстро собрала все необходимое, отключила электроприборы и вызвала такси до автобусной станции. Там она купила билет на первый же рейс до Сакраменто. А дальше – Аризона, Нью-Мексико, Техас… Лоуринг постоянно была в пути, останавливаясь лишь для того, чтобы нормально поесть и отдохнуть. А потом – снова в дорогу.
На фоне всего произошедшего у Эмили развилась паранойя. Девушке постоянно казалось, что за ней кто-то наблюдает. И даже чье-либо преувеличенное внимание к своей персоне Лоуринг воспринимала как потенциальную опасность. Особенно она не доверяла противоположному полу – всем тем, кто пытался с ней познакомиться или завести разговор. Тогда Эмили срывалась с места и вновь пускалась в бега, дрожа от страха, отныне ставшего ее спутником.
Ночами, лежа на продавленных матрасах в дешевых гостиницах, девушка тихо плакала и кляла на чем свет стоит Кэтрин и свое собственное любопытство. Это Пирс подбила ее на подобный шаг, и теперь она расплачивается за собственную глупость и доверчивость. Лоуринг вынуждена скитаться по стране, постоянно оглядываясь и вздрагивая от каждого шороха. Даже родителям Эмили звонила редко, пользуясь исключительно телефонами-автоматами. На все расспросы она отвечала, что с ней все в порядке и волноваться не стоит. При этом девушка изображала счастливую путешественницу, которой жизнь перекати-поля только в удовольствие, и родные успокаивались.
В Теллерайд Эмили попала в середине декабря. Автобус, в котором она ехала, следовал по маршруту из Денвера в Фармингтон, однако Лоуринг, повинуясь недавно выработанной привычке, сошла на полпути. Вытащив свой нехитрый багаж, девушка, зябко потерла руки и надела капюшон. Тонкая осенняя куртка не спасала от холода, так что Эмили, шмыгая носом, взяла чемодан и двинулась в сторону города. Если верить указателю, до Теллерайда ей надо пройти три мили, и это при том, что начался снегопад, типичный для этого времени года. Мда, зря она все-таки высадилась из автобуса. Там хотя бы было тепло…
Не успела девушка сделать и нескольких шагов, как ее окликнули:
– Эй! Постой!
Лоуринг вздрогнула от неожиданности. На мгновение в голове мелькнула мысль, что Клаус все же выследил ее, и теперь спасения ждать неоткуда. Ноги ее так и приросли к покрытому корочкой льда асфальту. Не оборачиваясь, Эмили слушала, как кто-то торопливо приближается к ней, волоча за собой чемодан на колесиках.
– Уф, – раздалось совсем рядом, и Лоуринг бросила настороженный взгляд из-под капюшона на того, или, точнее, ту, что подошла к ней со спины, гремя чемоданом. – Привет! Я – Джинни. Мы с тобой в одном автобусе ехали. Ты тоже в Теллерайд, да? Пойдем вместе, так не страшно будет… Хотя, я и так не боюсь, но все равно! Девушка, одна на дороге…
Эмили слегка опешила от такого напора, однако успокоилась, узнав в бойкой спутнице случайную попутчицу. Помнится, она сидела неподалеку, пытаясь читать книгу в потертой обложке, но автобус так трясло, что девушка оставила это неблагодарное дело. Лоуринг еще тогда бросились в глаза ее шикарные косы, лежащие поверх мягкого пончо верблюжьего цвета – толстые, длинные, гладкие, как две змеи. Поначалу Джинни казалась похожей на индианку, однако светлая кожа и серые глаза попутчицы разубеждали в этом.
– Хорошо, пойдем, – сдалась Эмили, и уже вдвоем девушки двинулись в сторону города, надеясь попасть туда еще до того, как стемнеет и разгуляется непогода.
Все это время Джинни Уайт болтала без умолку, но, к вящему удивлению Лоуринг, это не раздражало. Скорее напротив, своей искренностью спутница располагала к себе, и Эмили расслабилась впервые за все время своих скитаний. Джинни так и сыпала вопросами, и девушка не без удовольствия давала на них ответы, стараясь, впрочем, избегать истинных причин побега из Сан-Франциско. Уайт, чувствуя в некоторых ответах Лоуринг напряженность, тут же отступала и переводила тему. Эмили была этому только рада. Джинни отвлекала ее от неприятных мыслей, и при этом не лезла в душу.
