Текст книги "Небывалому быть. Часть 1"

Автор книги: Сборник

Молодые солдаты со всех сторон произносили различные колкости. По окончании обыска командир приказал одному красноармейцу вынести все иконы на задний двор церкви и сжечь, а сам, вытаскивая наган из кобуры, направился к настоятелю храма и приказал:

– Встать! И пошел за мной. А тебе, – он показал на немолодого красноармейца, – будешь сопровождать его до сельсовета.

Командир, развернувшись к выходу, добавил:

– А вам и вашим людям – помочь моим солдатам все вынести на задний двор церкви и сжечь. Выполняйте.

Выйдя из церкви с батюшкой и сопровождавшим красноармейцем, они направились в помещение поселкового совета.

Еще поднимаясь с колен, отец Николай заметил, что погода начинается портиться.

2

Поднялся ветер, и на небе появились небольшие облака. Облака сначала были белыми, но постепенно небо начало заволакивать серыми тучами. Солнце зашло за небольшое облачко. Подведя батюшку к крыльцу дома, командир дал новое распоряжение:

– Возьмите пустую телегу и загрузите все изъятое из церкви имущество. Поторопите, пусть побыстрей там управляются. Да, чуть не забыл: скиньте колокол и сбросьте с купола крест.

Повернувшись к арестованному, добавил:

– Шагай, и побыстрей.

Зайдя в хату, он увидел, что второй арестованный священник сидит на лавке возле печки, а руки связаны сзади. Там же сидели несколько красноармейцев и о чем-то разговаривали. Пройдя еще чуть вперед, командир своим наганом указал батюшке на стул и начал допрос.

– Значит так, если ты не расскажешь, где находятся ценности…

– У меня ценностей нету.

– Ответ неправильный.

В следующий момент он ударил отца Николая в челюсть кулаком, и батюшка упал со стула. Встав с лавки, здоровенный мужик подошел, взял священника за воротник рясы и снова посадил на стул. Действие было произведено так, будто это мешок картошки.

– Я повторяю заново: куда ты спрятал драгоценности? Ведь ты был благочинным этого уезда.

– Я еще раз повторяю: ни ценностей, ни денег у меня нет. А если что из денежных средств и было, то я раздавал нуждающимся людям, которые просили им помочь. Чтоб они могли прокормить свои семьи.

Последовал такой же удар, но уже с другой стороны. Падая со стула, батюшка сильно поранил локоть левой руки. Изо рта потекла на пол кровь. От такого удара у настоятеля церкви закружилась голова. Подняв правую руку, батюшка старался утереть кровь, но в этот момент сапог стоящего за спиной солдата ударил по почкам. От сильнейшего удара батюшка скрутился и застонал.

– Возьми эту падаль и тащи на задний двор.

– Есть, товарищ командир. Помогите мне оттащить эту падаль, а то мне одному тяжело, – обратился он к солдатам.

Взяв батюшку под руки, те потащили его на бывший скотный двор. За ними вышел командир и еще пара солдат.

Найдя ведро, солдаты посадили батюшку на него. Один сказал:

– Смотри, сиди и не падай, а то мне надоело поднимать мразь.

Отойдя от него, солдат посмотрел на командира. Сидящий священник вспоминал недавний разговор с сыном: «После революции меня просили уехать, чтобы избежать гонений, но я не захотел оставлять своих прихожан. Здесь моя паства и храм, куда я назначен, говорил я. Пусть делают, что хотят, но сам я не уйду из моего отечества».

Эти воспоминания грели сердце. Вспоминая разговор, батюшка не сразу понял, что к нему обращается старший.

– Ты что, не слышишь, тварь, к тебе обращаются, – говорил солдат.

– Я еще раз спрашиваю, куда подевал драгоценности?

– У меня их нет и не было никогда.

– Ребята, вот видите жидкий навоз? Окуните.

Взяв священника уже втроем. Один за ноги, а двоя за руки и понесли к навозной яме. Подойдя к яме, солдаты начали издеваться над батюшкой. Опустив его головой в жижу, один из них еще ногой наступал на голову. Ему самому не хотелось обпачкаться, и он приговаривал:

– Смотри, хоть капля попадет на меня – изобью до смерти.

– Пока хватит. Неси сюда.

Посадив его опять на перевернутое хозяйственное ведро, старший повторил вопрос.

В ответ батюшка сказал, что и раньше. Тогда командир взял лопату и черенком стал лупить священника. От боли тот упал, тогда самый вредный подбежал к лежащему и нанес пару ударов по голове сапогом. После избиения старший приказал:

– Хватит. А то нам самим придется рыть ему могилу, – и обратился к священнику: – Поднимайся, бери лопату и рой себе могилу.

Потом добавил:

– Да, приведите и того мерзавца, и он пусть роет.

Все время, пока отряд красноармейцев находился в селе, молодая пара убирала на своём участке сено. Они видели, как солдаты по-хозяйски зашли в церковь, не снимая головных уборов, только пара человек это сделали – видно, знали церковный закон. Они видели, как народ собирался, а потом на площади становилось пусто. Они видели, как отца Николая вывели из церкви и отвели в бывшую в купеческую усадьбу. Им было видно, как солдаты издевались над батюшкой.

Погода портилась, вестей о том, что происходит в церкви, не было. Оставшийся за старшего председатель подгонял солдат и активистов, чтоб они побыстрей срывали со стен и разбивали иконы.

Для своей защиты солдаты на крыльце поставили пулемет, и один из них прокричал собравшимся односельчанам:

– Если кто переступит через бревно, стреляю без разговору.

А в это время два самых сильных солдата зашли на колокольню и начали сверху скидывать колокола. Самый большой с первой попытки скинуть не удалось, тогда они приказали принести хорошую веревку и пару досок. Опустив колокол на доски они начали двигать его к краю. Было тяжело, тогда они кинули концы веревки и приказали другим тянуть.

После нескольких попыток большой колокол заскользил по доскам. Когда он оказался на краю, солдаты спустились вниз и уже со всеми, после двух или трех попыток, скинули его. Одновременно с ударом колокола о землю в небе прогремел гром, и осколки разбившегося колокола полетели в разные стороны. Поначалу люди не поняли, что произошло.

Жена подозвала к себе мужа и спросила:

– Ты слышал гром?

– Да. Мне кажется, что с церкви также сбросили большой колокол.

– И мне тоже показалось. Какая большая беда пришла к нам в село!

От разбившего колокола началась паника. Кричали не только активисты, но и солдаты. (Осколки полетели в разные стороны, ранило нескольких человек. Одному солдату осколком как бритвой отсекло руку, некоторым активистам мелкими осколками поранило ноги и даже голову.

Погода портилась, а красноармеец, оставшийся за старшего после ухода председателя сельсовета, приказал:

– Отнесите раненого солдата в поселковый совет. Срочно принесите керосину или поищите в доме попа.

С заднего двора подъехала пара подвод, и раненых начали грузить. Положили и самого пострадавшего солдата. Так как ехать было недалеко, его решили отвезти первым, потом всех остальных.

В это время солдат, который оставался за командира в церкви, полез на купол. Лез он осторожно. С одной стороны купола к кресту лежала веревка, которая была привязана к основанию креста. Незадолго до революции надо было отремонтировать кровлю на самом верху. Видно, потом не убрали, а вот теперь красноармеец воспользовался ею.

Взобравшись наверх и поднявшись на ноги, солдат стал рубить основание креста. Сначала он обвязал себя этой веревкой.

Со двора был веден купол церкви. Батюшка слышал грохот упавшего колокола. Настоятель церкви и второй священник не сговариваясь опустились на колени и стали креститься и читать молитву. Стоявшие рядом солдаты услышали молитву:

– Закрыли свой поганый рот!

Стоявший рядом солдат ударил хлыстом священников.

– Ты проследи, чтоб они побыстрей рыли яму, а я пойду посмотрю, что там случилось.

Повернувшись, он пошел к дверям. После нескольких ударов хлыстом по священникам самый старший солдат остановил молодого:

– Хватит тебе, ты что, хочешь сам рыть яму, или как? После некоторого раздумья, добавил.

– Пусть они сами себе могилу роют. Засыпать легче, чем копать.

После этих слов он также последовал за командиром. Выйдя на площадь через помещение, солдат увидел, как подъезжает телега с раненым бойцом. Подойдя к телеге, он стал помогать тому встать, чтобы потом отвести его в помещение.

– Что случилось?

Ноя от боли, боец сказал:

– Да осколком упавшего колокола мне срезало полруки. Вот теперь меня демобилизуют, и я окажусь на иждивении у своей мамы.

Заведя красноармейца в хату, он стал налаживать новую повязку. В это время командир вернулся с площади и сказал, обращаясь к делающему перевязку солдату и к остальным:

– Ты оставайся с ним, а вы пошли со мной.

Выйдя с бойцами на задний двор, он увидел, что яма хоть вырыта, но не очень глубокая, и приказал:

– Хватит рыть. Пригласите сюда председателя!

Один из бойцов, самый шустрый, через хату побежал к церкви. Стоя на заднем дворе, командир увидел густой дым – это активисты запалили церковное имущество. В огне горели церковные книги, разбитые иконы и другой церковный инвентарь, который мог гореть. Небо стало таким черным, что, казалось, наступает конец света. С каждым разом звуки грозы и сверкание молнии становились все ближе и ближе. Взглянув на купол церкви, отец Николай увидел, как солдат срубает крест, уже отвязавшись от веревки, так как она ему при движении мешала, и сказал:

– Тело мое убьете, душа же моя принадлежит Богу, но Бога ради прекратите беззаконие и убийство людей, ибо Господь взыщет с вас за все!

После этих слов два священника перекрестились и про себя прочли молитву «Отче наш».

– Ты еще смеешь пасть раскрывать! Сейчас я тебе покажу, как нас агитировать к божьим законам!

Командир повернулся к бойцам и приказал:

– Становись. Расстрелять как контрреволюционеров и саботажников! Приговор привести в исполнение немедленно.

После этих слов он повернулся к батюшкам и увидел такое блаженство их глазах, что захотел побыстрей покинуть это село. Он поднял руки.

– Приготовиться.

Солдаты сняли с плеч винтовки и подняли на уровень плеча для стрельбы. Ждали команды. Послышалось:

– Пли!

При первых выстрелах в небе засверкала молния. Она попала в купол церкви, где стоял красноармеец. От последнего удара топора упал не только крест с купола, но и сам красноармеец.

В этот же момент упали в яму священники. Командир приказал двум солдатам закопать яму. В это время на пороге появился солдат со словами:

– Товарищ командир, у нас ЧП. Там, возле церкви, убился солдат: упал с купола прямо на осколки колокола, и один осколок пробил его тело насквозь.

– Пошли посмотрим.

Проходя через дом, он приказал пожилому красноармейцу взять пустую подводу и идти за ним. На площади дождь лупил с такой силой, что на расстоянии нескольких шагов ничего не было видно. Он слышал, как жители села расходятся по своим домам. Командир не видел вдалеке людей, только понимал, что они крестились и приговаривали:

– Бог наказал безбожников. Так им надо.

Теперь он понял, что его и его подчиненных, да и некоторых активистов, сильно рьяных, постигнет божественная кара. Некоторые жители села, оказавшись рядом с солдатами, замолкали и проходили мимо. Многие сельчане поняли, что их батюшка убит.

Дождь полил как из ведра. Ничего не было видно даже на расстоянии вытянутой руки, через несколько минут площадь и улицы опустели, остались только военные и активисты поселка.

Командир отряда, подойдя вплотную к погибшему солдату, увидел, как его молодое лицо превратилось в старческое. Приказал другим красноармейцам перенести тело на телегу и прикрыть шинелью.

Выполнив распоряжение командира, солдаты вернулись к поселковому совету. Командир распорядился вывезти и другие телеги, несмотря на сильный дождь: поспешил побыстрее уехать. У него на телегах, помимо конфискованного церковного имущества, был один покойник и несколько раненых.

В голове только и крутилось, что жители не простят расстрела священника. Не забудут, что, разграбив церковь, уничтожив иконы, срубив крест на куполе и сбросив с высоты колокола, они стали отступниками православной веры.

Собрав отряд в небольшую колону, они двинулись из села в город. Вечерело, и на фоне темного неба при вспышках молнии удалялось несколько десятков теней.

3

Уже несколько часов лил дождь. На улице не было никого. Со стороны пустого скотного двора проскользнули несколько теней. Три уже немолодые женщины при свете молнии стали высматривать, где закопали батюшку. При очередной вспышке одна из женщин увидела человеческую руку В пустом воздухе послышалось «ой», но чья-то рука быстро закрыла ойкнувшей рот и пригрозила кулаком: «Молчать!»

Видно, солдаты спешили из-за начавшегося дождя и просто впопыхах только присыпали расстрелянных людей. Подойдя к месту временного захоронения, женщины опустились на колени. Они стали руками раскапывать могилу. Им казалось, что время тянется, а на самом деле время летело, как пуля.

Настоятель церкви лежал сверху на втором расстрелянном священнике. Вслед за женщинами подошли два мужчины с наспех сколоченными носилками. Подняв батюшку, они аккуратно положили тело на них. Пока мужчины уносили священника через чужие огороды, женщины начали аккуратно закапывать грязью могилу второго батюшки. Они решили, что потом перезахоронят его у его церкви в селе. Закидав по возможности могилу второго священника землей, они покинули захоронение.

В это время двое мужчин закоулками прошли на двор настоятеля, а потом – в алтарную комнату. Занеся отца Николая, они положили его на две табуретки и начали решать, где можно похоронить батюшку. Один из мужчин показал место, где стоял стол для служб. На этот стол после службы ставили чашу для причастия. Другой молча кивнул: мол, место отличное.

В это время женщины пошли в дом батюшки и на паласах взяли гроб. Две помоложе аккуратно несли гроб, а те, что постарше, – крышку. Через минут пять-десять эти женщины внесли деревянный гроб к алтарной комнате. Поставив его на пол, они подошли к батюшке. Самая пожилая женщина влажной тряпочкой вытерла с лица отца Николая грязь и запекшуюся кровь. Приведя отца Николая более-менее в порядок, две женщины подняли аккуратно тело и положили его в гроб. Его не стали заколачивать из-за того, что стук мог разнестись на многие метры. Прикрыв гроб крышкой, они подошли к дверям алтарной комнаты.

– Мы все. Может, нужна наша помощь?

– Нет. Оставайтесь там.

Пока женщины занимались батюшкой, приводя его убиенное тело в нормальный вид, мужчины отодвинули стол с угла. Убрав аккуратно штук пять-шесть плит, они стали рыть яму, чтоб похоронить настоятеля. Сначала стоя на четвереньках, а потом и в полный рост, землю складывали в сторонку. Молодой еще мужчина спустился в яму, стараясь немного расширить и углубить ее. Вырыв могилу, он вылез из нее весь белый. Оказалось, церковь была построена на известняке.

Выйдя из алтаря, они молча подняли гроб и понесли в алтарь. Подойдя к яме, один из мужчин поставил один край на землю и спрыгнул в нее, потом взялся за край гроба и стал придерживать. Потом второй повторил эту процедуру. Взявшись за края гроба, они положили в яму.

Старший из мужчин вылез из ямы и, встав на колени, стал подавать большие глыбы камней. Второй, брав их, укладывал на гроб. Эта процедура продолжалось минут пятнадцать-двадцать.

Вдруг с улицы послышался шорох, и все, кто находился внутри, замерли. Одна из женщин тихонько подошла к двери, стала прислушиваться и присматриваться в щелку. Во дворе промелькнули две тени. Приоткрыв дверь – хорошо, что дверь открывалась внутрь, – женщина присмотрелась и увидела, как двое подошли к тому месту, где горел костер. Она рассмотрела, что это молодая пара, мужчина и женщина, но кто именно – не поняла.

Подошедшая женщина взяла палку и стала разгребать угли. Вдруг при очередной вспышке молнии она нагнулась и подняла прямоугольную доску. Доска была размером примерно тридцать на двадцать сантиметров, женщина обернула ее заранее приготовленной тряпочкой и спрятала за пазуху. Поискав еще немного, они стали возвращаться назад. Муж предложил жене заглянуть в комнату:

– Пойдем посмотрим.

– Ты что, нам без благословления батюшки категорически нельзя входить. Пошли отсюда, пока нас никто не приметил.

– Пошли.

И они ушли. Закончив с похоронами батюшки, мужчины поставили стол на место и немного прибрались. В углу алтаря они увидели маленькую икону святого Николая. Мужчина постарше взял ее, вытер и поцеловал. Потом положил во внутренний карман пиджака. Отряхнувшись от белого известняка в комнате, все вышли.

Дождь все лил. На улице стояла темень, только молнии освещали путь. Минут через тридцать они вернулись в свою хату, пройдя к себе домой окольными путями.

Наутро дождь окончательно смыл следы. Дождь закончился, и выглянуло солнышко. Село с этого дня стало пустеть. Многие сельчане поняли, что Боженька не простит им убийства настоятеля и разрушения церкви. В течение месяца уехали около десяти семей. Среди них была и та семья, которая похоронила батюшку.

Август 2018 г.

Исправлен: Январь 2019 г.

Людмила Безусова

Родилась 22 мая 1955 года в городе Лабинске Краснодарского края. До трёх лет воспитывалась в доме ребёнка в городе Армавире. До семи лет – в детском доме станицы Отрадной Краснодарского края. До 17 лет училась в школе-интернате города Новокубанска. Окончила Кубанский медицинский институт имени Красной армии в 1980 году. Девять лет служила хирургом в Лабинской ЦРБ. В настоящее время работает врачом-трансфузиологом в городской инфекционной больнице.

Пишет стихи с 9 лет. С 2013 года – член Союза журналистов России, с 2014 года – член Российского союза писателей. С 2016 года – член Интернационального Союза писателей. С 2019 года – член АРЛ и МАРС. Член СПСА с 20 июля 2020 года. Член МАРЛИ с 21 марта 2021 года.

Автор тридцати одного сборника стихов, сорока песен. Всего Людмилой Безусовой опубликовано более трех с половиной тысяч стихов.

Лауреат национальной литературной премии «Поэт года» в 2015 году. Лауреат международного фестиваля имени А. С. Пушкина в 2018 году. Лауреат международной премии имени Александра Грина в 2019 году. Лауреат Московской литературной премии в 2020 году. Лауреат Международного фестиваля «Симфония поэзии без границ -2020». Финалист международной Лондонской премии 2015–2019 гг.

Имеет двух дочерей и пять внуков. Вдова.

А. С. Пушкину

Сонет

 
О Пушкин! Ты избранник Бога!
Твоя звезда всегда горит!
Мастерство пленит, и слогом
Наследие души хранит.
 
 
Весь мир читает твои книги.
В них образы живут твои.
Любовь, и драмы, и интриги,
Краса природы и земли.
 
 
Друзьям сердечные посылы.
Война и мира торжество.
Души прекрасные порывы.
И мудрость мысли – божество!
 
 
Мир поэзии прекрасен,
Тонок и разнообразен!
 

Моя любимая пора…

 
Моя любимая пора,
Где листик не шевелится.
И лета знойного жара
Ушла. Сентябрик светится
Своим чудесным фиолетом…
И мотыльки летают.
И астры разноцветом
Душу согревают…
И тихо падает листва.
И паутинки светлые
Щеки касаются едва,
Такие незаметные…
И флоксы красками играют.
И бархотки цветут.
И хризантемы замирают.
И розы слёзы льют…
На тонких лепестках
Слезинки их искрятся…
В умчавших журавлях
Уже не отразятся…
 

Чудеса без слов…

 
Тишина… Не слышно птиц,
Даже воробьев…
Так царица из цариц
Чудеса без слов
Дарит миру поутру
На своих ладонях.
Преподносит красоту
В золочёных кронах,
Пробудившихся от сна
Молодых берёзок…
Не шевелится листва —
Замерла спросонок…
Расползается туман
По лесной опушке
Снова слышится обман
В голосе кукушки.
Тарабанит по стволу
Дятел вездесущий.
Дуб роняет на траву
Жёлудь самый лучший.
У пенька толпа опят
На упругой ножке.
Стайка сереньких ежат
По лесной дорожке
Отправляется в поход
За яблоком и грушей.
Осень счастье раздаёт,
День пророчит лучший…
 

Сила любви

 
Не стоит ей, не надобно
О счастье говорить.
Любовь пришла негаданно
И приказала: «Жить!»
Все узелки завязаны
И пунктики отмечены.
Навек с любовью связана.
Святая эта женщина!
Счастливая? Счастливая!
Так хорошо ей с ним!
Душа её красивая,
Любимая одним…
Хоть вам и не поверится,
И скажете: «Враньё!»
Любовь звездою светится!
Не знает вороньё,
Какая сила у любви,
Какое наслаждение!
Она сказала ей: «Живи!
Цени любви мгновения!»
 

Виноградная лоза

 
Синью манишь в небеса
Ты меня, царица…
По утру туман, роса
На траве искрится…
А какая бирюза
Между крон берёзок!
Виноградная лоза
На заре спросонок
Золотом сияет…
Боже, благодать!
Отведать предлагает
Ягодную стать!
Шардоне, Мускаты
Совиньон, Мерло —
Чудные агаты!
Осень, всем назло
Мне б с тобой умчаться
В дальние края!
С небом повенчаться.
Красота твоя
Душу мою радует
Золотой листвой,
Вечерами балует
Чудной тишиной…
 

Не спеши…

 
Ты на цыпочках шагаешь
По золотой листве.
Астрой клумбы украшаешь.
В полуночной мгле
Звездами ты так сияешь,
Падают они…
Циферблатом управляешь,
Сокращая дни…
Днём ты бабочкой летаешь.
Паутинкой нежной,
Вечерами замираешь
Тишиной безбрежной…
А ночами ты глумишься,
Холодом пугаешь…
Инеем к утру искришься.
А к полудню таешь.
Осень, ты, пожалуйста,
Не спеши к зиме…
Дорогая, сжалуйся,
Подари ты мне
Листопад загадочный,
Танец вальс-бостон,
И из флоксов сказочный,
Городской газон…