Текст книги "Золотой томик поэзии II"

Автор книги: Сборник

Лилия Буряк
Алма-Ата

И лишь душа

 
Среди дерев взмахнёт крылами птица.
Мне жизнь мила, но истина милей,
И с сожаленьем вглядываясь в лица,
Я жду конца своих суровых дней.
 
 
Что власть? Ведь без любви – уныние.
Известность раздевает напоказ.
На золото найдётся кто-то сильный,
И стены от беды не скроют нас.
 
 
Взрывая путь, заговорили мины,
Закат горит огнём в тревожный час,
Смеётся дурачина без причины,
Снимая маску и пускаясь в пляс.
 
 
И на дыбы судьба, и в хвост и в гриву,
И лишь душа, раскинув два крыла,
Несёт меня над этим скорбным миром,
Храня в себе прелюдию добра.
 

Ирина Васильева
Богданово, Псковская область

Зачем ты заставляешь так любить?

 
Зачем ты заставляешь так любить?
Смотреть на месяц влажными глазами?
Тянуть с небес серебряную нить
И вышивать признания стихами?
 
 
Сейчас мне и уютно, и тепло…
Огонь и кофе, мягкий плед и кошка,
А где-то там (за камнем и стеклом)
Метель гуляет по дворам и стёжкам…
 
 
Но будет утро – божья благодать,
И день на редкость солнечный, погожий…
Зачем я заставляю обожать
И прирастать Душою, сердцем, кожей?
 

«Три раны алеют на тонком и нежном запястье…»

 
Три раны алеют на тонком и нежном запястье…
Зачем? Почему? И откуда? Откуда? Откуда?
На сотни кристаллов рассыпалось хрупкое счастье.
Мерцающим снегом ложится на сердце остуда.
 
 
А где же та близость на уровне радужных квантов,
Сияющих волн, огибающих море и город?
И где же признаний волшебные, лёгкие мантры?
А где расставания, встречи и долгие ссоры?
 
 
Быть может, всё это на красной, угрюмой планете,
За пологом пыли в какой-то глубокой воронке,
Куда не проникнут ни ливень, ни пламя, ни ветер,
А только лишь свет,
удивительно тусклый и ломкий…
 
 
Три раны закрылись, зажили, почти что пропали.
Всё внешне достойно, пожалуй, вполне гармонично.
И только в одной из уютно обставленных спален
Душа, задыхаясь, кричит по ночам истерично.
 

Ольга Васильева
Бобруйск, Беларусь

Осень-осень, не скучай

 
Осень-осень, не скучай,
Приходи ко мне на чай!
Поболтаем на досуге,
Как две лучшие подруги.
 
 
Ты продрогла? Сбрось листву,
Не стесняйся… Уберу.
Как могу, тебя согрею,
Прогоню твою хандру.
 
 
Не печалься, не тужи,
Лучше, осень, расскажи,
Как природу превращаешь
В расписные витражи…
 
 
Говоришь, грибов в лесу,
Как веснушек на носу?
Поливала их слезами
По утрам, плетя косу?
 
 
Ты печалилась о чём?
Тут заботы ни при чём?
Ну, признайся мне, что где-то
Влюблена немножко в лето.
 
 
Вдруг багряной стала… Да?
Не волнуйся, не беда,
Никому твои секреты
Я не выдам никогда.
 
 
И поверь мне: так же где-то
По тебе тоскует лето,
И бессонными ночами
Тихо плачет иногда…
 

Демон

Посвящается одноимённой поэме М. Ю. Лермонтова

 
Непознанный, как тень в ночной тиши,
Присев на край скалистого обрыва,
Напрасно он стремится обрести
Покой, смирив душевные порывы.
 
 
Невольно, зорко вглядываясь в даль,
Он ищет всюду мира и забвенья,
Но дух мятежный вновь зовёт в груди —
И нет ему нигде успокоенья…
 
 
Как в первый раз желает он любви,
И любит сам, сгорая, как в последний,
Но выбранная жертва уж в крови,
Хоть колокол звонит уже к обедне…
 
 
И вновь пылает алая заря,
И вновь дрожат в сплетеньи грешном руки…
О, Демон!.. Твой смертелен поцелуй.
Но без него – ещё смертельней муки.
 

Татьяна Васильковская
Луганск

Книжный червь

 
Он глотает книги, как таблетки,
Запивая очень крепким чаем,
Зная, что красавицы-кокетки
Не танцуют с «книжными червями».
 
 
Скажут: «Слишком прост, хотя приятен…»
Но не модой мы одной едины,
Что ему милее и понятней,
Всё, как мхом, покрыто нафталином.
 
 
Он упрямо ищет сводки, даты,
Отравляя мозг словарным ядом,
Заполняя дней пустые такты
Глубиной, отсутствующей рядом.
 
 
Приоткрыв сокровищницу смыслов,
Между строк мечтает заблудиться.
И отбросив бытовые мысли,
С жадностью вгрызается в страницы.
 

Мысли

 
Семь рабочих часов мною прожиты,
И маршрутка трясётся усталая…
Все друзья говорят, очень сложный ты,
Но вот только простых не встречала я.
 
 
Все простые в толпе или издали,
Или если совсем незнакомые,
Иль в таблицах по столбикам с числами,
Общих фото с улыбками скромными…
 
 
Ну, а если поближе придвинуться
И в глаза посмотреть очень пристально,
Там сплошные кометы и синусы
С пятистами сокрытыми смыслами…
 
 
Посмотри же и ты повнимательней
Мне в глаза, там горит небо слёзное…
Не проехать бы пункт обязательный,
Подышу на окошко морозное…
 
 
Так, средь сложных мечусь безбилетная,
Всё ищу, где б пролезть и пристроиться…
Отыскать бы мне строчки заветные,
Чтоб самой, наконец, успокоиться…
 

Софья Вахнина
Москва

«Жизнь измеряется рассветами, а не закатами…»

 
Жизнь измеряется рассветами, а не закатами,
Взлётами, а не падениями,
Тёплым временем года: мы говорим
«двадцать лет», а не «двадцать зим».
Просто первые люди земли,
оглядевшись, решили когда-то:
Мир, который им дали,
божественно неотразим.
 
 
Так с тех пор повелось:
обрастая моментами прошлого —
Неудачами, горем ли,
радостью, смехом, восторгом, —
Всё стремится душа
помнить только одно хорошее,
Верить людям всегда,
как бы дорого это ни стоило.
 
 
Как бы ни было грустно,
всё ищешь приятные мелочи —
Тишину по утрам,
круассан с миндалём на работе.
И от этих моментов
становится чуточку легче
Пережить перекосы судьбы
на крутом повороте.
 
 
Как всплывает в воде
лёгкий мячик, наполненный воздухом,
Так не тонет душа
в океанах печали и лжи,
Только держит не воздух,
а знание – рано ли, поздно ли,
Наступают рассветы,
которыми меряют жизнь.
 

Девочка с персиками

 
Сквозь окно светлый полдень
ложится косыми лучами
На белёную скатерть, и стул,
и скрипучий паркет.
Ты на миг забежала,
и персик схватила случайно,
И сидишь за столом
больше сотни непрожитых лет.
 
 
Как вживую я чувствую
запах старинного дома:
Это дерево пахнет,
прогретое летней жарой.
Здесь лелеяли сад,
чтоб спустя и полвека потомок
Наслаждался плодами
с ворсистой сухой кожурой.
 
 
Как мне жаль, что теперь
не живут в знаменитых усадьбах.
Почему я до боли люблю
их помещичий быт?
О семнадцатом годе
я вовсе хотела не знать бы,
Но незнанием этим
последствий судьбы не избыть.
 
 
А тебе всё неведомо.
Есть лишь родные аллеи,
По которым бы бегать и бегать
и в солнце, и в дождь.
Потому ли, что в детстве
все фрукты казались спелее,
Только вырастешь —
сладость такую уже не найдёшь.
 
 
Ты вбежала – был август,
вот осень взошла незаметно,
И кленовые листья легли
на обеденный стол.
Знаешь, время несётся
быстрей, чем любая комета.
Хорошо, что художник
сказать ему сможет: «Постой!»
 
 
И мгновение детства
доверив холсту на мольберте,
Он отложит палитру,
и все вдохновенно решат,
Что картина его —
безусловное, светлое «Верьте!» —
Восхитительной жизни,
как чистая эта душа.
 

Максим Верхогляд
Санкт-Петербург

К истокам

 
Выплюнет жерло
метро пресловутого
Тысячи сонных,
унылых людей.
 
 
Так нас встречает
рабочее утро.
Дней повторение,
без новостей.
 
 
И, погрузившись
в глубины сознания,
Едем навстречу
вчерашнему дню.
 
 
«Я, повинуюсь, —
шепчет сознание. —
Я, повинуюсь,
но так не хочу».
 

Ольга Веселова
Великий Новгород

Осень

 
Мы со златовласой давние подруги,
Часто вместе пили терпкое вино,
Я ей поверяла все души недуги
И мечты крушенье, всё смешав в одно.
 
 
Колдовским напитком, выжимкой печали
С ароматом прели напивались мы,
И лесные травы, вянущие дали
Странно утешали, просветляя сны.
 
 
От весны всё дальше, мне всё ближе осень,
Та поймёт, кивая, веткой зашуршит,
А порой одарит: солнце, в небе просинь…
И надежд весенних эхо долетит…
 

Зоя Видрак
Нью-Йорк

И звёзды позабудут как дышать

 
И звёзды позабудут как дышать,
Когда ты не придёшь тропой весенней,
Не оживёт замёрзшая душа,
Недели промелькнут без воскресенья,
Подснежник не восстанет из земли,
Земля не принесёт плода земного,
Где губы равнодушные твои
Не вознесут единственное слово.
Так лебединой пары меркнет стать,
Из глотки хлынет кровь от потрясений,
Так звёзды позабудут как дышать,
Когда ты не придёшь тропой весенней.
 

Мы танцевали при луне

 
Мы танцевали при луне:
И шаг к тебе, и шаг ко мне,
Как будто древний менуэт.
И волны пели.
 
 
И шаг назад, и шаг вперёд,
И реверанс, и поворот.
Смеялся звёздный небосвод…
Страна веселья.
 
 
Одежду лёгкую сорвав,
Бросались в воду. И тела
Сливались, как одна струна.
Любовь качала.
 
 
Я вспоминаю, как кино.
Нам было двадцать… Всё равно…
Я между звёзд смотрю его
Опять сначала.
 

Ольга Витале
Тула

Прейскурант

 
Все исхоженные дороги
Неспроста выставляют счёт.
В прейскуранте маршрутов многих
На ухабах ценнее взлёт.
 
 
Не узнать бы во время оно
Только ломанные гроши
В одиночестве перезвона
Горизонтов твоей души.
 

Дорожный этюд

 
Она смотрела из окна,
Как поезда ему кричали,
Отстукивая времена
И опрокидывая дали.
 
 
Он не черкнёт и пары строк
В ответ непрошеной печали.
Он, как перрон зимой, продрог,
Он полминуты как скучает:
 
 
Прощанье выпито до дна
И ум другою мыслью занят.
В тот самый миг поймёт она,
Как рвётся нить сердечной ткани.
 
 
Возьмёт бумагу, карандаш,
А память пьяненьким матросом
На третий ярус, как багаж,
Воспоминания забросит.
 

Марина Волкова
Екатеринбург

Душа закону высшему верна

 
Средь темноты, неправды и разбоя,
Когда ни лат, ни дружеской руки,
Тот не умрёт, кто может быть собою,
Всем временам суровым вопреки.
 
 
Не сгинет тот, кто в путь идёт без маски
И, веря в жизнь, всему живому рад,
Растит цветы и дарит миру сказки,
Хотя внутри порой бушует ад.
 
 
Ты спросишь вновь: нужны ль сейчас поэты?
Но, хороши они или плохи,
Во тьме – бесценна даже капля света,
В войну – нежней рождаются стихи.
 
 
Пусть волшебство упрямый ум разрушит,
Пусть лучший мир пока на грани сна,
Не запереть в темницу боли душу —
Душа закону высшему верна.
 

По кромке вечности скользя

 
Купальский вечер, вещий сон —
Моя негаданная радость,
Цветов в венке заветном сладость
И шелесты со всех сторон.
 
 
Не гаснет дивная заря,
По небу свой разлив румянец.
А мы танцуем древний танец,
Друг в друга душами смотря.
 
 
И то спокойная вода,
То яростный огонь меж нами.
Моя любовь к тебе – как пламя,
Твоя – как нежная звезда…
 
 
Течёт тумана молоко,
Сливаясь с небом распростёртым.
Здесь, в измерении четвёртом,
Всё по-другому, всё легко:
 
 
По травам стелется стезя
И сводит нас на новом круге.
Мы растворяемся друг в друге,
По кромке вечности скользя.
 

Ночь так светла

 
Ночь так светла… Медовая заря
Ночует в мягких травах за рекою.
Цветы о чём-то нежном говорят…
Мне чудится, как будто бы рукою
Коснулся кто-то бережно щеки
И вновь пропал, как ветра дуновенье…
Как дороги, божественно-легки
На грани сна твои прикосновенья!
 
 
А где-то вдалеке шумит гроза
И клонятся сирени белой гроздья…
Мне снова снятся милые глаза,
В которых наших встреч коротких звёзды
То гаснут вдруг, то вспыхивают вновь
На самой кромке между тьмой и светом…