Текст книги "Психологические исследования глобальных процессов: предпосылки, тенденции, перспективы"

Автор книги: Сборник статей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Макропсихологическое состояние российского общества в условиях глобальных процессов проанализировано в четвертом разделе монографии на основе обращения к макропсихологическим тенденциям общественного развития. В рамках данной темы также возникает большая совокупность вопросов. Ожидать ли россиянам «нарушения привычной логики межгосударственных взаимодействий» (Бредникова, Кайзер, 2004, с. 37)? Как быстро процессы глобализации будут вынуждать правительства «включать в повестку новые вопросы, мобилизовать новые группы электората, по-иному формулировать понимание интересов граждан и приводить порой к государственным преобразованиям» (Khagram, Riker, Sikkink, 2002, p. 19)? Будет ли усиливаться транснационализм, и «будут ли транснациональные сообщества все сильнее влиять на деятельность, отношения и идентичности все большего числа людей» (Castles, Miller, 2003, p. 221)? Что можно предложить российской власти с позиции психологической науки в глобальном взаимодействии трех основных парадигм развития цивилизации – западной, восточной и российской (Массовое сознание., 2016, с. 19)? Способен ли Интернет искоренить веру в якобы естественную уловку (artifice) в виде «общества» и поощрить саморефлексию различающихся между собой и переплетенных друг с другом типов современности (Бек, 2003, с. 32), или же можно утверждать, что «в психологическом измерении, вопреки стереотипам, идея „Родины” не потеряет смысла, а напротив, обретет дополнительный смысл „пространства ответственности”» (Migration and Development., 2013)? Будет ли усиливаться чувство причастности к макропсихологическим событиям у рядового населения (феномен соучастия является важнейшим социально-психологическим фактором воздействия Интернета на массовую аудиторию, как и феномен сочувствия)?

Все эти вопросы пока не имеют ответов, но обращение к анализу макропсихологического состояния современного российского общества, изучение психологических аспектов поиска российской национальной идеи, сущностных психологических характеристик и психологических факторов становления и развития российского менталитета, – все это позволяет выявить тенденции и наметить перспективы развития общественных процессов в условиях глобализации. Целью четвертого раздела, конечно же, является выделение психологических факторов в структуре глобальных макропси-хологических процессов.

В продвижении к пониманию обозначенных выше вопросов существенную поддержку могут оказать обращение к проблемам избыточного неравенства доходов в современном обществе, выделение системы факторов, определяющих внутреннее противоречие глобальных процессов, которое, на наш взгляд, состоит в нивелировании культурных особенностей, с одной стороны, и в сохранении национальной и культурной самобытности государств как субъектов исторического процесса – с другой.

Немало полезного в поисках ответов на глобальные вызовы современности могут дать научные исследования социальной психологии российского предпринимательства и анализ возможных точек практического приложения результатов этих исследований. Глобальные проблемы обостряют актуальность общенациональных смыслов, главными среди которых являются объединяющие нацию идеи, в различных социогуманитарных науках получившие собирательное обозначение «национальная идея». Неминуемо встает вопрос: в чем именно эта идея может заключаться? Поиску макро-психологических маркеров российского общества в условиях развития глобальных процессов посвящен четвертый раздел монографии.

Социокультурные и социально-психологические детерминанты глобальных угроз и возможностей противодействия им представлены в пятом разделе монографии. Здесь можно найти анализ психологических последствий избыточного неравенства доходов, психологических технологий манипулирования сознанием человека, глобальных рисков и отношения к ним в современном российском обществе. Ведется поиск путей противодействия глобальным вызовам.

В этом направлении тоже возникает ряд трудноразрешимых проблем: как сильно возрастут в Сети технологии манипуляций? Получат ли серьезное распространение негативные информационные технологии «Модель провокации», «Модель провокационного шума», «Модель открытого диалога»? Как быстро будет распространяться интернет-информация и будет ли эта информация снижать эффективность традиционных СМИ? Какие технологии будут использоваться среди лидеров протестных или деструктивных движений? Какие информационные стратегии станут адекватным ответом в условиях надвигающегося глобального кризиса? Какие информационные источники и как будут определять развитие современной цивилизации? Что в этой связи может предложить психологическая наука?

Интернет-пространства не только создают новые возможности для развития человеческого сообщества, но могут таить в себе и угрозы как личностному, так и общественному развитию и благополучию. Через социальные сети Интернета, минуя официальные каналы, возможна организация массовых мероприятий и групповых выступлений, прямая трансляция идейных, религиозных и других ценностных представлений, включая оппозиционные (и провокационные), для мобилизации протестных движений. Властным структурам необходимы новые технологии управления этими процессами в интересах стабильности функционирования государства в радикально изменяющихся условиях.

Важная социально-психологическая проблема исследования угроз, исходящих из виртуального пространства, сопряжена с возрастными особенностями пользователей Сети. В исследованиях этой проблематики специалисты уделяют особое внимание составу интернет-аудитории, в том числе и в нашей стране (Овчинников, 2005; Чугунов, 2000; Вершинин, 2001; Vartanova, 2004). Изучать интернет-аудиторию в России начали со второй половины 1990-х годов, когда число пользователей превысило полмиллиона человек. Данные об их социальном составе в настоящее время свидетельствуют о следующем. Во-первых, молодые, образованные и обеспеченные в материальном плане пользователи интернет-сетей – привлекательный объект внимания организаторов массовых социальных движений по самым разным основаниям (политическим, экономическим, религиозным, деструктивным и др.); во-вторых, политическое, экономическое и культурное влияние интернет-пользователей, проявляющих реальную социальную активность, начинает в разы превышать долю социальных активистов в общей совокупности населения страны; в-третьих, динамичность и открытость интернет-аудитории позволяет успешно представлять в Интернете и реализовывать в том числе и такие идеи и убеждения, которые не нашли бы поддержки у большей части населения.

«Есть основания говорить о том, что состав аудитории и технические возможности превращают Интернет в уникальную среду с совершенно новым уровнем свободы, открытости и коммуникации» (Лобза, 2002, с. 222). Эти данные имеют важные следствия не только для изучения социально-психологических (прежде всего групповых) и индивидуально-психологических (личностных) факторов использования интернет-технологий, но и для анализа психологических опасностей виртуального пространства для еще не окрепшего юношеского сознания. Данные позиции актуализируют проблему стратегий противодействия глобальным информационным угрозам молодежной аудитории Сети и снижению негативных социальных последствий этих угроз.

Исследование глобальных угроз должно ориентироваться и на поиск путей и способов противодействия им. Изучение социально-психологических стратегий противодействия глобальным угрозам также предпринято в пятом разделе монографии. Психологические основания нравственного развития, выстраиваемые на синергии принципов «морального релятивизма», отражающих особенности российской культуры, и принципов «морального универсализма», имеющих всеобщее значение для любой культуры и каждого человека, стали основой осмысления проблемы. В частности, рассмотрены возможности психолого-мировоззренческого противодействия терроризму в современном мире, духовно-нравственные технологии противодействия глобальным манипуляциям в мировом информационном пространстве, место нравственной элиты в общественной жизни современной России и мирового сообщества, уделено внимание развитию личностных ресурсов молодежи как фактора противостояния глобальным рисками и угрозам. Таким образом, психологические стратегии противодействия глобальным угрозам связаны с осмыслением человеком своего места в жизни общества, с пониманием сложной природы общественного устройства и его динамики, с формированием ответственности перед настоящими и будущими поколениями, со стремлением к позитивному вхождению личности в мультикультурную социальную среду современного мира.

С конца прошлого века в условиях непрерывного усиления международных интеграционных процессов мировое сообщество начало остро осознавать необходимость координации и регулирования мировых глобальных процессов. Такое понимание уже стало очевидной необходимостью и даже успело обрести практическую реализацию в деятельности международных организаций – Организации объединенных наций, Большой семерки, Большой двадцатки, Всемирной торговой организации, Содружества независимых государств, Европейского союза, Евразийского таможенного союза и др.). Однако до сих пор остается пока не до конца понятным, какие концепции, принципы, технологии и механизмы должны быть положены в основу глобального регулирования. В этой связи в рамках нашего исследования становится целесообразным говорить о необходимости развития социально-психологических концепций воздействия на большие социальные группы трансконтинентального уровня, а возможно, и управления ими.

В заключительном, шестом, разделе монографии рассматриваются социально-психологические условия и перспективы глобальных процессов. Первый вопрос, который возникает при таком подходе, связан с осознанием роли психологических технологий воздействия на глобальные процессы, второй – с пониманием универсальных психологических принципов регулирования, которые будут интегрировать в себе содержание гуманистических концепций и концепций сотрудничества. Данные позиции анализа касаются многих актуальных проблем, в том числе: концепций глобального развития, возможности формирования общемирового сообщества и глобальной идентичности, проблемы жизненных ориентаций человека, роли предпринимательства в усилении глобальных процессов, различных психологических ресурсов социально-экономического взаимодействия.

Все поставленные выше и другие вопросы пока не имеют ответов. Новая проблематика, возникающая на пороге тысячелетий и связанная с использованием интернет-технологий в воздействии на массовое сознание и поведение, становится объектом самого пристального профессионального внимания и исследования представителей социогуманитарных наук, – в частности, социальной психологии. Главная проблема двуедина и базируется на решении двух вопросов: угрожает ли глобализация национальным суверенитетам государств и способна ли она привести – через преодоление или разрушение многочисленных политических, экономических, правовых и культурных барьеров и границ – к созданию глобального мирового сообщества?

Раздел 1
Информационно-психологические предпосылки глобальных процессов

Глава 1
Интернет-технологии в основе трансформации массового сознания и поведения

Прежде чем обсуждать влияние современных интернет-технологий на социополитическую ситуацию в России, в том числе на массовое сознание и поведение больших групповых образований, необходимо сказать несколько слов о возникновении информационно-сетевого общества в России и его влиянии на все социальные, экономические и политико-идеологические процессы. Воспользуемся рядом базовых работ западных исследователей, посвященных развитию Интернета (см., напр.: Castells, 2004, 2009; Ling, 2008; и др.).

Информационные сети и сетевое общество: основные положения

Коммуникационные информационные сети (виртуальные сети) – это контакты людей, которые созданы и рассредоточены во времени и пространстве (Monge, Contractor, 2003). Эти потоки сетевой информации, циркулирующие через каналы связи между индивидуальными пользователями, являются базовыми психологическими каналами в сети. Сетевая коммуникация в Интернете определяется возможностями предлагаемой провайдером программы, которая задает цели и правила функционирования. Информационные сети могут конкурировать или сотрудничать между собой. Сотрудничество основано на развитии взаимовыгодных связей между сетями. Конкуренция заключается в способностях одних сетей «преодолевать» функционирование других.

Социальные сети Интернета включают новых пользователей и новые контакты в процессе социальной организации при относительной независимости от властных силовых центров. Виртуальные сети, основанные на современных электронных технологиях, превратились в наиболее эффективную форму организации социальных связей, благодаря главным особенностям сетевых коммуникаций: гибкой мобильности и живучести и гибкости сетевых структур: они позволяют перестраиваться в соответствии с изменениями внешних параметров среды и с сохранением своих целей при изменении своих компонентов.

Все эти технологии и их возможности используются людьми (глобальными субъектами, государствами, различными социальными группами и индивидуальными пользователями этих сетей) для реализации конкретных целей: политико-идеологических, экономических и культурных, включая межличностные потребности (Чугунов, 2000; Овчинников, 2002).

Коллективные массовые действия социальных движений в сетевых структурах Интернета имеют целью внедрить новые «инструкции» и «новые коды» поведения в сетевые программы (Castells, 2004, р. 34).

В работе М. Кастельса «Власть коммуникации» (Castells, 2009) рассматривается общая проблематика власти как феномена в сетевой компьютерной цивилизации в начале XXI в. Приводятся выводы и обозначаются тенденции развития мировой цивилизации на перспективу, в том числе и в сетевом компьютерном сообществе. В работе содержатся обширные статистические данные состояния общественного сознания и психологических установок народов более 60 стран мира.

Сфера властных взаимоотношений в современном мире изменилась в двух аспектах. Во-первых, основное внутреннее противоречие транснациональной глобализации состоит в нивелировании культурных особенностей, с одной стороны, и в сохранении национальной и культурной самобытности государств как субъектов исторического процесса – с другой. Во-вторых, властные структуры уже организованы и функционируют в сетевых структурах Интернета, несмотря на продолжающееся доминирование авторитарных структур управления.

В этой связи возникает вопрос: как властные полномочия реализуются в сетевых структурах, какие факторы включены в базовые структуры общества и во властные взаимоотношения?

Способности участников виртуальных сетей (и государств, и оппозиции в широком смысле) разрабатывать, обосновывать и транслировать властные установки генерируют основные цели сетевых программ, которые формируются в различных вариантах и культурных контекстах. Кастельс является сторонником создания глобальной культуры, которая объединит национальные культуры отдельных государств, не подавляя их (Castells, 2009, р. 51–53)[1]1
  Однако принцип глобализации в реальной международной политике и идейном противоборстве основных исторических субъектов предполагает доминирование западной цивилизационной парадигмы развития, ориентированной на разрушение национальных идентичностей традиционных коллективистических государств, к которым принадлежит и Россия.


[Закрыть]. Другими словами, по мнению современных специалистов, есть потребность создавать глобальную культуру, которая внесет свой специфический вклад в «культурные идентичности» государств. Например, сторонники глобализации по западному сценарию С. Лаш и К. Лури (Lash, Lury, 2007) утверждают: для того, чтобы глобализация мира осуществилась и стала доминирующей, необходимо оценить различия отдельных культур и включить их специфические культурные особенности в глобальную культуру. Однако возникает вопрос – как именно?

Аналитический обзор проблематики, связанной с развитием интернет-технологий в России, представлен в работе Е. Вартановой «Русское сетевое общество» (Vartanova, 2004). Она отмечает, что концепт «информационное общество» в применении к российским обстоятельствам помогает лучше понять существующую ситуацию.

Основной конфликт, возникший на рубеже тысячелетий, был вызван противоречиями политики центральной российской власти и необходимостью выживания страны, удовлетворения базовых интересов народа. Он был связан с размерами страны, с экономическими противоречиями, с мультикультурной спецификой и с тенденциями децентрализации.

Идея использования высокого потенциала Интернета в воздействии на массовое сознание и поведение больших социальных групп была поддержана российскими интеллектуалами – учеными, журналистами, общественными деятелями. Однако их упования на прогресс в России в связи с развитием Интернета были связаны с признанием ведущей роли в этом Запада – США, государств Европы и ряда государств Азии. В то же время была надежда, что пользователям России Интернет принесет ряд выгод и в политическом, и в социальном плане (в социальной коммуникации и в сфере межличностных контактов). Идея «взаимности», прямой коммуникации между государственными структурами и гражданами вызвала наивные политические представления и ожидания среди российской интеллигенции (Овчинников, 2002; Виртуальные надежды., 2002). До сих пор остро стоит проблема защиты в СМК и Интернете национальной культурной идентичности народа России.

Одна из причин, почему российские граждане отнеслись к Интернету с таким энтузиазмом, объясняется просто: возможности личных коммуникаций и общения без идеологических ограничений. Студенты, школьники и активные профессионалы являются основными пользователями новой информационной среды. Частный бизнес, особенно банки и сервисные компании, представляют активную силу продвижения информационных технологий. Интернет в России взял на себя роль важного политического коммуникатора. Для политической российской элиты (особенно оппозиционной) возникли новые возможности манипуляции общественным сознанием и поведением людей. Однако политическая информация, распространяемая по сетям Интернета, остается, как утверждает Е. Вартанова, под жестким контролем государственных структур России.

Динамика возникновения оппозиционных протестных движений в сетевом информационном пространстве

Динамику протестных движений за социальную справедливость в виртуально-сетевых структурах Интернета можно рассматривать в аналитическом плане с трех позиций (Juris, 2004, р. 342): технологий, способствующих активности протестных движений, организационных форм активности социальных движений и политической модели взаимодействия между активистами этих движений.

Проследим логику становления глобальных движений за социальную справедливость. Они возникли в виртуальных сетях как альтернативный политический проект, основанный на выражении различных форм борьбы (локальных и глобальных) против разрушительных тенденций корпоративной глобализации.

Во-первых, эти движения действительно глобальны. Осуществляя координацию и коммуникацию через транснациональные сети, их активисты смогли принять участие в различных сферах международной политики государств и в кампаниях протеста в различных регионах мира: например, кампании против североамериканского договора о свободной торговле (NAFTA), против многостороннего договора об инвестировании (MAI), межнациональный форум за гуманизм против неолиберализма, движение за глобальное сопротивление в Каталонии и т. д. (см.: Juris, 2004, р. 341–345).

Во-вторых, эти движения являются информационными. Используются различные протестные тактики: массовые представления уличного кукольного театра, уличные карнавалы, силовые сопротивления действиям полиции и т. д. Насилие как силовая форма коммуникаций является еще одной формой символической коммуникации. Примеры таких тактик распространяются глобальными сетями: воспроизводятся, трансформируются и поддерживаются традиционными СМК на различных уровнях.

В-третьих, глобальные протестные движения организуются вокруг гибких децентрализованных сетей, отражающих доминирующую логику информационной среды. Практически они составляют различные сетевые формы, включая иерархические «повторяющиеся» модели и более децентрализованные конфигурации (многоканальные) на локальных уровнях.

Виртуально-сетевые практики организационных форм протестных движений

Интернет предоставляет социальным движениям не просто технологическую структуру, – его сетевая структура подкрепляет организационную логику политической активности. Децентрализованные гибкие сети составляют доминирующие организационные формы движений за глобальную справедливость.

Теоретики «Нового социального движения» (NSM) давно утверждают, что, в отличие от централизованных вертикально интегрированных движений рабочего класса, движения феминисток, экономические и студенческие движения организованы вокруг гибких дисперсных сетей (Cohen, 1985; Cohen et al., 2000; Collins, 2001; Gerlach, 2001; McAdam, 2003; Hine, 1970). В целом социальные движения – это комплексные культурные явления социальной активности, выражающиеся во внутренней дифференциации, спорах и противоречиях различных сетевых движений.

Культурные противоречия движений, выражающие идеологию (антиглобализм или антикапитализм), стратегии (организация саммитов или локальные движения), тактики (насилие или ненасилие), как и организационные формы принятия решений (структурные решения или неструктурные, согласие или голосование), – это и есть культурная политика сетевых структур протестных движений. Их противоречивая логика зачастую приводит «к борьбе на поражение», к разладу в рамках общего обозначения «социальные движения за глобальную справедливость» (Juris, 2004).

Самоорганизация виртуальных сетей: социальные движения как возникновение политического тренда и культурного идеала

Интенсивное развитие виртуальных сетей – это не просто конкретная организационная цель. Это также важная культурная цель сама по себе. Самовоспроизводящиеся, развивающиеся и автономно управляемые сети становятся в определенном смысле культурным явлением и идеалом.

Данный идеал обеспечивает не просто эффективную модель политической организации протестных движений, но выступает также как модель реорганизации общества в целом. Доминирующую тенденцию, лежащую в основе многих социальных движений, можно охарактеризовать как анархическую или «либертанскую» (например, PGA – Network Organizational[2]2
  PGA (People’s Global Action), или «Глобальная акция масс», – это международная сетевая структура, которая была основана в 1998 г. стихийными движениями, принимавшими участие в межконтинентальной встрече за гуманизм против неолиберализма, организованной в Испании годом ранее.


[Закрыть]).

Классические анархистские принципы, такие как автономия, самоуправление, федеративное устройство, прямое действие, прямая демократия, являются наиболее важными ценностями радикальных движений за социальную справедливость. Их сторонники, используя новые сетевые технологии и практики коммуникации, координации и самоорганизации, создают новые организационные формы на основе сетевых структур, которые представляются в качестве символов возникающего политического и культурного идеала.

Вместе с тем социальные движения за глобальную справедливость являются исключительно противоречивым социально-политическим феноменом. Так, сторонники марксистских и социально-демократических взглядов ратуют за возврат к национальному государству как центру контроля над глобальной экономикой. Другие движения поддерживают интернациональную форму глобализации снизу (Breche et al., 2000). В этом случае транснациональные движения представляют возникающее глобальное гражданское общество. Активисты движений либеральных сетей Интернета рассматривают социальные движения как политическую альтернативу государству. Многие активисты экологических движений и воинствующие сторонники антикапитализма делают акцент на локальных проблемах. Другие разделяют взгляд на успех децентрализованных интернет-сетей как глобально координированных, автономно самоорганизующихся движений (Juris, 2004, p. 356).

Объединяет различных представителей социальных движений одно – стремление помогать людям устанавливать демократический контроль над своей повседневной жизнью (Melucci, 1989). Социальные движения, переходя от сопротивления и противодействия к альтернативным политическим проектам, вращаются вокруг двух форм участвующей демократии: одна связана с политическим представительством во властных структурах, другая – с гибкой координацией и прямым участием в децентрализованных сетевых формированиях. Политические партии, профсоюзы и формальные организации гражданского общества действуют на основе представительской логики, а социальные движения функционируют как лоббистские группы, используя стихийное массовое давление на институциональные структуры, которые, в конечном счете, вырабатывают и обеспечивают выполнение политических предложений. В этом отношении Дж. Джурис, видный исследователь глобальных социальных движений, высказал императивное пожелание: «Движения, партии и профсоюзы должны действовать вместе, каждая сторона должна участвовать, занимая свою нишу и выполняя различные, но взаимодополняющие роли» (Juris, 2004, р. 356).

Некоторые сетевые движения формулируют более радикальную цель – преодоление и рынка, и государства. Прямые демократические формы деятельности оппозиции были исторически связаны с локальными (национальными) контекстами, новые сетевые технологии и практики способствуют появлению инновационных экспериментов с массовой демократией, координируемой на локальном, региональном и глобальном уровнях. В этом смысле следует согласиться с мнением Джуриса: «низовые сетевые структуры и движения можно рассматривать как “демократические лаборатории”, продуцирующие политические нормы и формы, наиболее приемлемые для информационной эры» (ibid., р. 357).

Анализ виртуально-сетевых практик организационных форм протестных движений, самоорганизации виртуальных сетей и социальных движений как «раскрутки» политического тренда помогают понять психологическую динамику их функционирования.

Перспективы дальнейших исследований

В первую очередь необходимы исследования психологии восприятия виртуального пространства и психологических последствий нахождения человека в этом пространстве. В России такие исследования пока фактически отсутствуют, в отличие от международной практики. Оправданно проводить их социальным психологам совместно с психофизиологами и со специалистами других общественных дисциплин (по аналогии с исследованиями проблем наркомании: Соснин, 2013).

Кроме того, необходимы масштабные исследования мотивации пользователей Интернета, социопсихологической таксономии их групповых образований. Данные этих исследований будут давать ориентиры психологического управления массовыми групповыми процессами в стране и полезны в практическом плане.

Естественно, необходимы и мониторинговые исследования отношения населения к различным сферам социальной жизни общества в связи с новыми реалиями. Эти исследования пересекаются с исследованиями социологов. Подобные макропсихологические исследования способствуют более глубокому пониманию мотивации массового поведения, в том числе протестного поведения больших социальных групп.

Прикладные социально-психологические исследования – пока не разработанная область психологической науки, которая требует участия психологов и представителей правоохранительных структур. Это прежде всего разработка системы социально-психологического сопровождения, воздействия и влияния на социальное поведение больших социальных групп (социальный контроль, психологическая поддержка, обратная связь, противодействие и т. д.). Особенно важно наметить проблематику психологии взаимодействия правоохранительных структур с массовыми выступлениями населения.

Во-первых, необходим анализ массового поведения в экстремальных ситуациях с риском для жизни, его объяснение и понимание с позиции новых подходов, изучение эффектов повышения групповой солидарности и трансформации групповой идентичности в условиях угрозы жизни. Показано, что коллективное поведение в экстремальных ситуациях в большей степени характеризуется социальностью (взаимопомощью, сохранением порядка, уважением к детям, старикам и женщинам), а не индивидуальной инстинктивной конкуренцией (в соответствии с классическими теориями). Эти параметры массового поведения необходимо и практически разрабатывать, и использовать в прикладном плане.

Во-вторых, нужен анализ деятельности правоохранительных структур государства с позиции новых подходов в выполнении своих профессиональных функций по обеспечению общественного порядка.

Академические социальные психологи проанализировали и обобщили научно-исследовательскую информацию по проблематике взаимодействия правоохранительных структур государства с социальными движениями, вопросы о необходимости работы со стихийными массовыми выступлениям населения и управления массовыми процессами в новых условиях. Проведение прикладных исследований в этой сфере главным образом берут на себя академические психологи (В. А. Соснин, А. П. Назаретян и др.), которые не могут предоставить технологии практического решения этих задач (оперативных, тактических или технических), поэтому многое будет зависеть от деятельности аналитических структур правоохранительных органов и их реагирования.

В целом исследования с позиции теории социальной идентичности имеют большие перспективы для разработки прикладных аспектов воздействия на массовое поведение.