Текст книги "Первый встречный (СИ)"
Автор книги: Сапфира
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)
Глава 20. Сон
Я снова сижу на бортике детской песочницы в незнакомом дворе. На улице ещё темно и небезопасно для ребёнка в одиночестве вот так сидеть, но мне всё равно. Самое страшное, что могло случиться в моей жизни – уже произошло.
«Надо, наверное, кому-то рассказать?» – отстранённая мысль формируется в пустой голове.
Достаю из рюкзака совсем новый слайдер, который родители мне презентовали на отличное окончание восьмого класса и перестаю дышать. На заставке они позируют мне вдвоём. Я прямо тогда, за ужином, закопалась в новую игрушку и на них решила опробовать чёткость снимков.
«Ааа» – вырывается болезненный стон и меня снова скручивает от раздирающей боли. Обняв колени, я уже не могу плакать, могу только выть, как зверь, раскачиваясь из стороны в сторону и снова отстраняюсь от всего, чтобы хоть немного, но стало легче.
Сколько я так просидела? Не знаю, в себя меня привело то, что кто-то сильно тормошил меня за плечо и что-то говорил.
«Чужой, опасно, чужой!» – заорало внутри. Упав с бортика, я отползаю назад, собирая силы, чтобы подняться и убежать. Вслед мне слышатся крики, но я не вслушиваюсь, знаю только то, что нужно бежать.
В этот раз ноги привели меня на набережную. Ещё чувствуется утренняя прохлада, но летнее солнце уже радует людей теплом. Смотря на голубое небо, на спокойное море, не понимаю, как это возможно. Моих родителей больше нет, а словно ничего и не изменилось, все продолжают радоваться лету, спешить по своим делам, улыбаться. Мне хочется закричать, чтобы они остановились, поняли, что сегодня не стало самых важных в этом мире людей, но я не могу…
Вечер. Я просидела, не шевелясь, весь день, меня уже тошнит от голода, но я не хочу двигаться. Если это сделаю, то снова вернутся мысли и чувства…
Неподалёку устраивается компания из молодых людей, пьёт пиво и курит. В той, прошлой жизни, я бы ушла от них подальше, но теперь мне плевать. Градус повышается и громкость разговоров вслед за ним.
– Тёмыч, ты слышал, сегодня одну семейку грохнули, – донеслось до меня.
– Да кто не слышал, – пришло в ответ, – только ленивый ещё не видел это по новостям, такой шум подняли из-за этих богатеньких.
– Ну да, на простых-то всем на**ать, а тут менты зашевелились сразу. Говорят, что даже подозреваемый уже есть.
– И кто? – спрашивают без особого интереса.
– Да вроде партнёр по бизнесу заказал, а сам свалил на время за границу, якобы он не при делах.
– Ну-ну, – протянули пьяным голосом, – заплатил кому-то да смылся, чтобы на него не повесили. Теперь бурю переждёт и заживёт круче прежнего.
Больше я не слушала. Крёстный? Нет, это невозможно, дядя никогда не смог бы, нет.
Так я думала и чувствовала, но слова попали на благодатную почву и сомнения уже поселились в моей душе. Ведь всё это до жути логично…
Тогда, для себя я нашла виновного и потеряла единственного, кому могла довериться.
Это время я продолжала сидеть на месте, чем привлекла внимание изрядно набравшихся парней. Мой игнор на предложения пообщаться только распалял их, в конце концов я не выдержала и побрела куда-то, где смогу найти тишину. Я не видела, что двое пошли за мной, когда поняла – стало поздно.
Меня легко схватили, ведь я совершенно не обращала внимание на преследователей и куда вообще бреду. Но, стоило почувствовать чужие руки и запах перегара, как всё, что во мне копилось вылилось в непреодолимую злобу и желание сделать кому-нибудь больно. Я кусалась, царапалась, пиналась, в процессе получила неслабые удары по лицу и в живот. В конце концов, они ненадолго вырубили меня ударом в висок, да, видимо, так и оставили, потеряв всякое желание. Мне было плевать на физическую боль, хотя, она помогла мне прийти в себя. Единственное, о чём я пожалела стал телефон. Я не выпускала его из рук, поэтому в ходе борьбы он упал на асфальт и разлетелся на две части. Из-за этих пьяных недоумков я потеряла единственное фото, которое у меня осталось. Твари…
Через несколько дней меня задержали менты. Прикинулась дурочкой, сказала, что ничего не помню. Документов нет, выгляжу, как бомж, ничего не помню, лицо разбито… В общем отправили меня в детский дом.
Там я пробыла несколько месяцев, и стала кошмаром для воспитателей. Я дралась почти каждый день, озлобившись на всех и находя в этом успокоение, благо поводов с кем-то сцепиться всегда хватало. Это продолжалось какое-то время, но мне повезло: в этом месте оказался неравнодушный человек, который увёл меня с этой дорожки.
Лидия Михайловна была женщиной уже пенсионного возраста и воспитателем, который не боялся делиться с чужими детьми своим душевным теплом. Я не сразу подпустила её к себе, долго сопротивлялась. Но, разве искренность можно игнорировать, тем более тому, кто не так давно потерял свою семью? Вот и я не смогла. Благодаря этой женщине я начала вспоминать, какой была раньше, какой меня воспитали и любили родители.
Когда она решила переехать в другой регион, поближе к дочери, то, не знаю, как и почему – она так и не призналась, добилась того, чтобы меня перевели в другой детдом, туда, где она смогла бы часто со мной видеться.
Никогда не перестану чувствовать к ней благодарность и не забуду, что для меня сделала эта невероятная женщина.
Со временем я приняла то, что моих родителей больше нет, что самый близкий после них человек вполне возможно в этом виновен, что моя жизнь больше никогда не станет такой, как была. Но я жива, каждый раз, когда я об этом забывала, вспоминала родителей и буквально заставлял себя двигаться дальше. И я смогла.
Последним, что я увидела во сне, стали мама с папой, которые с невероятным теплом и любовью смотрели на меня.
Глава 21. Правда
Если предыдущее утро радовало меня болью во всем теле, то это – разбитым состоянием и припухшими глазами. Пришлось смачивать полотенце холодной водой и делать компресс, чтобы хоть немного снять отёк. Не знаю, что этот день мне готовит, но начало точно не вдохновляет.
– Готова к предстоящей встрече? – с сомнением спросил муж, за завтраком, который мы предпочли заказать в номер.
– Ты видишь, как я выгляжу, – обрисовал овал лица, – чувствую себя так же, – ровным голосом поставила его в известность, что на данный момент не в настроении.
– Ты не обязана с ними встречаться, если не хочешь, можем уехать на целый день и все, – дал возможность избежать болезненного привета из прошлого.
– Нет, раз мы все же встретились, то стоит поговорить, – решительно забила на свою тягу к пассивности.
– Тогда, – отложил свои столовые приборы в сторону, – не расскажешь, как так вышло, что за столько лет ты не поставила в известность о том, что жива?
– Не знала, кому могу рассказать, – грея внезапно озябшие руки чашкой чая ответила я, – сначала это был чисто животный инстинкт – бежать от опасности, потом, когда я смогла думать о произошедшем, то поняла, что это было заказное убийство. Отец не сразу, но отдал деньги, нас могли просто запереть в том же повале и уехать, но они убили, значит кому-то помешала наша семья. Второй вывод, к которому я пришла: это убийство было связано с бизнесом отца, потому что те люди искали какие-то документы, и я даже не имею представления какие, в то время была не в том возрасте, чтобы интересоваться папиными делами. И третье, самое главное, нас заказал тот, кто был вхож в наш дом. Ведь убийцам было известно, каким образом хранятся деньги, когда дома оказалась сумма от только что проведённой крупной сделки и ещё собаки, я все эти годы не могу выкинуть их из головы.
– А что собаки? – не обратил внимание на эту деталь моего вчерашнего откровения супруг.
– У нас во дворе жили собаки, кавказская и немецкая овчарки, а так как проживали мы в частном доме с большой территорией и высоким забором, они спокойно бегали непривязанные. На любого человека даже на дальнем расстоянии от ограды они сразу реагировали лаем, чужих просто не переносили, когда к нам приезжали гости, их приходилось закрывать в гараже. А в ту ночь лая не было, когда я уходила из дома, они спокойно, как и всегда ночевали рядом с крыльцом, при моём появлении подбежали, весело виляя хвостами. Сложив все выводы вместе, получила наиболее вероятный вариант – компаньона папы по бизнесу и моего крестного по совместительству. Это была не единственная кандидатура, но, рисковать я не собиралась.
– Что ж, звучит логично, но тогда зачем тебе это нужно сейчас, не проще собраться и уехать, или забыть о случайной встрече и продолжить наслаждаться нашим отдыхом? Поверь, я смогу нас защитить, – хотел, чтобы я озвучила то, что он и так прекрасно понимал.
– Мне необходимо расставить все точки над «и», чтобы я смогла отпустить то, что копилось годами, очистить рану от гноя, чтобы она смогла затянуться, – призналась в необходимом.
– Вика, я не оставлю тебя ни на секунду, и, если это действительно он, мы найдём возможность сбросить его в причитающийся ему адский котёл.
– Не нужно, я не хочу мстить, не хочу снова переживать ту ночь, – устало прикрыла глаза, – это не значит, что я желаю счастья тем, кто виноват в смерти родителей, – сразу пояснила ему, – нет, если я узнаю, что эти твари давно сдохли или испытали на себе то, через что заставили пройти меня – буду рада, как бы мерзко это не звучало. Но самой выходить на тропу войны или отправлять туда близких не хочу. Это уже буду не я. И тебя прошу: не предпринимай ничего, я себе не прощу, если что-то случится ещё и с тобой.
На мои слова Миша только с улыбкой головой покачал. Да, мою логику нелегко понять, а после и принять, но это не заставит меня думать или действовать иначе.
В одиннадцать часов раздался звонок, который я ждала с нетерпением – звонил крёстный. Он снова предложил встретиться у него дома, но Миша, помня наш разговор и мои опасения отверг эту мысль, попросив выбрать какое-нибудь тихое местечко, но где будут и другие люди. Таким образом мы сейчас собираемся, чтобы увидеться с ним и с Анжелой Викторовной, в один маленький ресторанчик, запрятанный в недрах этого города.
– Почему-то был уверен, что одна ты не захочешь прийти, – насмешливо прищурил на нас глаза крестный. Значит уже отошёл от моего неожиданного появления в родном городе. – Ну, здравствуй, цветочек, – напомнил мне то, как называл в детстве, – не хочешь нормально обнять старика, после стольких лет разлуки?
– Что-то ты слишком весел, "после стольких лет", – подозрительно отметила я.
Из-за моих слов дурашливая маска сползла с его лица, и он приоткрыл дверь к тому, что чувствовал. В глазах отразилась печаль, боль и непонимание. Никакой злости или страха я там не заметила. Но он не позволил наблюдать за этим слишком долго.
– И почему ты называешь себя стариком, тебе и сорока не дашь, – вернула ему насмешливо тон.
– По сравнению с тобой и твоим мужем, я приближаюсь к отметке "старая развалина", – притворно расстроился Влад, – да вы не стесняйтесь, присаживайтесь, – указал он на диванчик напротив.
Вся эта приветственная пикировка произошла стоило нам с Мишей подойти к отдельной нише в ресторане, где была назначена встреча.
– Благодарствую, сударь, – сделала издевательский поклон, – без вашего дозволения не посмели бы умостить свои пятые точки на этой мягкой перине.
– Хм, ты изменилась, – сверкнул крестный белоснежной улыбкой, – Ангел задерживается, но скоро приедет, она тоже соскучилась по тебе, – уже совсем другим голосом произнёс он.
Это полоснуло по моей и без того израненной душе. Сразу вспомнилось, как меня веселило наше с ним общение – он любил язвить, крестного даже не останавливало, что я тогда была ребёнком, говорил, что таким образом закаляет мой характер и учит давать отпор. Наверное, частично благодаря его стараниям мне удалось вырасти той, кто смог через все это пройти. Странно, правда?
– Понятно, может в таком случае пока с заказом определимся? – вопросительно посмотрела на мужчин.
– Заказывайте, это мой ресторан, и здесь прекрасно знают то, что мне нравится, – удивил он меня.
– Ты занялся ресторанным бизнесом? – стало интересно, чем сейчас живёт этот человек.
– И не только, – спокойно ответил он, – к примеру, я сохранил нашу с твоим отцом компанию, – внимательно глядя на меня, выдал Влад.
– Вот как? – не сильно удивилась этому факту и порадовалась, что детище отца ещё живо.
– Да, вот так, это было сложно, но мне удалось. А вот и Ангел, – бросил взгляд в сторону на женщину, решительно приближающуюся к нам.
В отличие от Влада, Анжела Викторовна не старалась играть какую-то роль и, подобным образом, скрыть то, что чувствует. Ласково улыбнувшись, она крепко обняла меня, показывая, как сильно скучала:
– Здравствуй, котёнок, – произнесла мне в макушку.
– Привет, наседка, – не осталась в долгу я, вспомнив, какое прозвище закрепилось за этой юной учительницей, пока она была нашей классной.
– Я уже и забыла, как грело сердце то, что вы называли меня так, – почувствовала улыбку в её словах.
– Чего-то другого и не придумывали, – улыбнулась воспоминаниям, – ты же постоянно носилась с каждым, как мамочка.
– Хорошие были дни, – с ноткой грусти протянула она, отстраняясь.
– Почему были? Обычно такие прозвища передаются от одного поколения учеников к следующему, или они придумали что-то новенькое?
– Я больше не работаю в школе, Вика, – села рядом с крёстным Анжела Викторовна.
– Ты же любила свою работу, – нахмурилась на её слова, – и сейчас любишь, видно же, так почему нет?
– Ангел была той, кто обнаружил твоих родителей и это не прошло для неё даром, – ошарашил меня новостью Влад.
– Что?! Но как?! – почему этой хрупкой девушке пришлось стать той, кто увидит покинутую мной картину…
– Ты права Вика, – прикрыла глаза бывшая учительница, – я действительно любила свою работу, и переживала за каждого ребенка, как за своего собственного, – говоря об этом она словно бы засветилась изнутри – прирожденная учительница. – И за тебя переживала больше, чем за других, ведь мы с твоей мамой успели сдружиться, благодаря тому, что ты была в моём классе, особенно в последнее время. И когда ты пропустила экзамен – я начала волноваться.
В моей школе, а точнее гимназии нас действительно готовили к будущему, и поэтому каждое полугодие у нас была самая настоящая сессия, и всем приходилось сдавать экзамены. В то лето я закончила восьмой класс и, так вышло, что на второе число поставили экономику. Но я не явилась на неё…
– Зная тебя, твоё стремление к учёбе и отличные оценки было сложно представить, что ты можешь прогулять, это было невозможно в принципе, и я поняла, что что-то произошло. Не дозвонившись до твоих родителей, решила самостоятельно приехать к вам, чтобы узнать в чём дело, и, возможно как-то помочь. Но меня встретили лишь Джесси с Найдой, которые вдвоём лежали у дверей и поскуливали. Знаешь, я уже, наверное, тогда осознала, что случилось что-то ужасное. Зайдя в дом пыталась дозваться хотя бы кого-нибудь, но в ответ не получила ни звука, ни шороха. На всякий случай я решила проверить дом и на кухне увидела открытый люк, – пелена слёз и рваный выдох. – Я боюсь даже вспоминать то, что увидела, твои родители…
– Можешь не описывать это, я прекрасно помню какими они были, когда простилась с ними, – глухо остановила её.
Чувствуя, что мне нужна поддержка, муж нашёл мою руку под столом и крепко сжал, за что удостоился хоть и мимолётной, но благодарной улыбки от меня. Мне очень важно, что сейчас он рядом и пусть не вмешивается пока, как я и просила, но даёт силы говорить о тех событиях. Анжелу Викторовну же и вовсе притянули к себе и сжали в объятиях – видно, что крёстный не был рад тому, что его женщина грустит, хотя и сам был не весел.
– Спасибо, – сказала, не в силах понять на меня взгляд, – не представляю, как ты с этим живешь столько лет, – покачала она головой. – Когда я поняла, кто это был и что тебя рядом нет, то бросилась искать, надеясь, что не увижу подобного с твоим участием. Но, больше никого не нашла. Только после я смогла хоть немного подумать и вызвала милицию. Мы искали тебя так долго, – я физически ощутила тоску в этих словах, – но так и не нашли… И те люди, когда их поймали, не смогли пролить свет на то, что с тобой и где ты, чтоб им в аду гореть, – с неожиданной для меня злостью произнесла Анжела Викторовна.
– Какие люди? – сразу ухватилась за сказанное.
– Как, а ты не знала? – море удивления в глазах сидящей напротив женщины, – те, кто убил твоих родителей, их поймали, – сообщила она.
– Что? – сложно было поверить в услышанное. – Но когда?!
– Исполнители недолго пробыли на свободе, – взял слово крестный, – зря они взяли вещи твоих родителей и почти сразу решили их сбыть – благодаря этому их и взяли.
– И где они сейчас? – с болезненным любопытством спросила их.
– Один, тот, который стрелял в вас, несколько лет назад умер в тюрьме, у него был СПИД, остальные и сейчас мотают свой срок, – продолжил посвещать меня в это дело.
– Вы говорите об исполнителях, – решил вмешаться муж, пока я тихо переваривала информацию, – значит был и заказчик?
– Был, – подтвердил Влад, снова приковав мой взгляд к себе, – он тоже мертв.
– Расскажи, – потребовала от него.
– Когда все это случилось, меня не было в городе, – начал он с того, что тоже мне не нравилось во всей этой ситуации, странное совпадение вышло. – Сашка серьезно заболел и мне пришлось лететь в Лондон, буквально за два дня до убийства.
Саша-Саша, бедный ребёнок, мне так было жалко его в детстве: первая жена Влада разбилась в автокатастрофе, и его отец принял самое лучшее, на его взгляд, решение – отправить мальчика в частную школу в Англии. Он появлялся дома только на летних каникулах и большую часть времени проводил именно в нашем доме, в это время мне не было одиноко.
– Как он? – стоило вспомнить этого мальчишку, как мне захотелось узнать, как же сложилась его судьба в отличие от моей, к тому же он старше меня всего на год.
– Отлично, он, кстати, прилетает после завтра. Соизволил хотя бы на пару дней отпуска появиться перед моими глазами, – недовольный сыном, пожаловался крестный. – Так что можешь лично поинтересоваться, как дела у этого оболтуса.
Что ж, раз выпадает такая возможность – сделаю именно так, и больше не стану расспрашивать его отца, тем более, что, по ходу, он не сильно участвует в жизни Саши, чему я не удивлена.
– Хорошо, мы же сможем с ним увидеться? – спросила мужа.
– Если ты хочешь, то нет никаких препятствий, мы же пробудем здесь ещё пару дней.
– Тогда, сообщите мне, когда он пролетит – надеюсь он не будет против увидеть друга детства.
– Не только друга, – бросив хитрый взгляд на Мишу, заметил он, – но и первую любовь.
На эту маленькую провокацию супруг только насмешливо бровь приподнял, я же улыбнулась, вспомнив, как иногда в вечерних разговорах проскальзывали мысли, как было бы хорошо породниться через нас. Но, первая любовь давно в прошлом, и напоминание о ней у меня может вызвать лишь светлую улыбку.
– Мы отвлеклись, – вернула я присутствующих к не самой приятной теме.
– Да, – сразу вернулся к серьёзному тону Влад, – как позже оказалось болезнь сына спасла меня от участи твоих родителей. Те люди, что ворвались к вам в дом и раньше занимались подобными заказами, но редко, в основном промышляли грабежом. Их подвела жадность, как я уже говорил, вместо того, чтобы затаиться после такого громкого убийства, они решили побыстрее реализовать награбленное, через автомобиль твоего отца на них и вышли. Это произошло буквально через месяц, после той ночи. В результате расследования выяснилось, что это было именно заказное убийство, но того, кто заплатил им за это, сдавать они отказались. Самостоятельно наша доблестная милиция не смогла узнать, кем была та личность. В итоге их осудили и приговорили к двадцати пяти годам колонии строгого режима. О тебе мы не могли ничего от них узнать – для этих уродов стало новостью то, что было обнаружено только два тела.
Даже не представляю, каково им, бедненьким, ко всему прочему ещё и узнать, что накосячили и оставили меня в живых.
– Когда я разговаривал со следователем, который вёл это дело, он высказал мысль, что они боятся и не расскажут о том, кто устроил весь этот кошмар.
– Ты сказал, что заказчик погиб, значит всё-таки открылась его личность, кто это? – я больше не могла ждать, пока он дойдёт до этого момента.
– Полонский, – наконец услышала имя.
– Дядя Игорь?! Это невозможно, – к этому я готова не была, в неверии качая головой.
Хотя, в вине крестного мне тоже пришлось себя убеждать, ведь логика пасовала перед имеющимися у меня на тот момент выводами.
– Поверь, мы тоже не сразу смирились с такой правдой, но нам предоставили доказательства его вины. А самым главным из них стало его поведение после предъявления обвинений.
– Нет, я не верю, он не такой человек, – вспоминая этого весёлого человека, возразила ему, – может это сфабриковано?
– Тебя здесь не было, и ты не знаешь, что происходило эти годы. Сначала его взяли абсолютно по другому делу, в ходе расследования начали выясняться новые детали, там оказался такой клубок, что у всех волосы дыбом встали. Мы ещё с университета были знакомы, но даже подумать не могли, что за маской порядочного человека скрывается такой монстр.
– Что ты имеешь в виду?
– Оказалось, что под его началом в нашем регионе целая преступная сеть сформировалась. Наркотики, торговля людьми, проституция, убийства – то, чем занимался этот человек через своих пешек.
– Но чем могла помешать ему моя семья? – не могла понять мотив описанного человека.
– Ты была не в курсе того, что происходило в нашем бизнесе. Когда мы начали хорошо зарабатывать, нам "предложили" тёмные личности согласиться на их "крышу". Но, у нас тоже были связи, твой отец всегда был хорош в их налаживании, поэтому мы отказали в том же тоне и предупредили, что лучше к нам с таким не лезть.
– И неужели к вам прислушались? – проявил скепсис мой муж.
– Как потом оказалось, нас оставили в покое только на некоторое время. Такое поведение не прощают, чтобы показать всем, кто мог допустить мысли о сопротивлении – расправились с вашей семьёй. Потом стало известно, что и мне была уготована эта участь, но, благодаря отсутствию решили остановиться только на одном партнёре, а со мной снова «провести беседу», когда всё уляжется.
– И что произошло с дя… – осеклась на полуслове, – с Полонским?
– Не смотря на тяжесть обвинений, ему позволили находиться под домашним арестом пока шло расследование. И он великолепно жил пару месяцев, мало изменив свой привычный распорядок жизни. Вот только в ходе следствия начали открываться новые факты, всё росло как снежный ком и, видимо, он испугался, решил бежать. Не в курсе, кто сдал его планы, но оперативники объявили план-перехват, во время которого он был убит.
Со своим багажом за спиной я прекрасно понимаю, что не все люди белые и пушистые, а те, кто таковыми представляются в большинстве своём носят отличные маски. Но, даже при всём этом, мне очень сложно поверить в то, что дядя Игорь мог относиться к подобным людям. Это странно и страшно. Сомневаюсь, что крёстный мне сейчас врёт, тем более в наш век технологий его слова легко проверить, но, чтобы принять такую правду мне понадобится время, как и для того, чтобы снова постараться довериться тому, кого считала причастным к смерти моих родителей.
– Спасибо за то, что рассказали, мне важно было услышать правду.
– Я был обязан это сделать, как бы тяжело мне не было – тебе в сотни раз хуже об этом вспоминать.
– У меня есть ещё одна просьба к вам, – решилась я, – покажите, где их похоронили?
– Ох, Вика, – опередила Анжела Викторовна крёстного, – конечно мы съездим на их могилу. Когда ты хочешь это сделать?
В некоторой растерянности посмотрела на Мишу, как он воспримет моё решение?
– Можем прямо сейчас, если ты готова, – понял он мои сомнения.
– Это возможно? – снова обернулась к собеседникам напротив.
– Нет таких планов, которые нельзя было бы отменить или перенести. Если готовы ехать прямо сейчас, то милости прошу – я на машине.
– Только по дороге заедем в цветочный магазин?
– Хорошо, цветочек, заедем.
Некоторые люди боятся кладбищ и обходят их стороной, кто-то наоборот находит в таком месте спокойствие, другие вообще параллельно относятся к участкам земли, где покоится людской прах. Себя я всегда относила к первой категории, с детства опасалась приближаться к местам, где видны кресты могил. А сейчас добровольно ступала на эту землю, куда живые приходят почтить память мёртвых. Шли парами: впереди неспешно двигались Влад и Анжела Викторовна, за ними повторяли путь мы с Мишей. Даже если бы мне дали название этого кладбища, самостоятельно могилы родителей найти бы не смогла – их слишком много, оградки просто жмутся друг к дружке. Родителей похоронили в «новой» части, заметно отличающейся от «старой».
Когда наши сопровождающие замедлили шаг и окончательно остановились я осознала, что первый раз за восемь лет я увижу место, где обрела покой моя семья. Мне не стыдно, что не смогла прийти раньше, ведь простилась с ними ещё в том доме, понимая, что не смогу больше попрощаться, а помнила всегда. Считаю, для того, чтобы почтить память любимых нам не обязательно ходить на кладбище, стоит лишь вспомнить о них.
Невысокая кованная оградка с калиткой не стала препятствием к небольшому участку, принявшему моих родителей. Здесь было установлено гранитное надгробие, одно на двоих, имена и фотографии разделял выбитый в цельном куске камня плачущий ангел.
– Спасибо, что проводили, но, – оборачиваясь, произнесла я, – теперь не могли бы оставить нас?
– Мы можем подождать вас в машине, – предложил крёстный.
– Нет, спасибо, просто дайте Мише номер хорошего такси, мы сами уедем.
– Ты уверена? – получив от меня подтверждающий кивок, он смирился. – Ладно, Михаил, записывайте номер.
Выждав, пока Влад со своей спутницей скроются из виду, развернулась и подошла к надгробию. Погладив теплый камень, нагретый зимним солнышком, прошептала:
– Ну здравствуйте, родные, долго ждали свою блудную дочурку? А я наконец приехала в родные края, и не одна, он бы вам понравился.
Опустившись на колени, уложила под надписями по букету: маме достались её любимые розовые пионы, папе же – белые. Вглядываясь в дорогие лица, я поделилась всем, что произошло со мной с той памятной ночи. Муж не мешал моей исповеди, устроившись на лавочке, которую поставили рядом с калиткой, он у меня вообще на редкость молчаливый сегодня. Без слёз это посещение не обошлось, но покидала я это место со спокойным сердцем.
– Повезло же тебе с женой, – усмехнулась своим мыслям, – только я могла так извратить наш отдых.
– Вик, ну о чём ты говоришь? – заглянул он мне в глаза. – Даже рад, что всё сложилось именно так, это помогло тебе больше передо мной раскрыться. Сейчас я хочу просто быть рядом и поддерживать тебя в сложные моменты, семья – это не только счастье и любовь, это так же значит быть опорой для любимого человека, когда ему плохо. А отдых, да чёрт с ним, – эмоционально произнёс супруг, – у нас впереди будет куча подобных возможностей, не говоря уже о том, чтобы приехать в Сочи, ведь это твой родной город.
– Люблю тебя, – обняла этого невероятного человека.
– И я тебя люблю, моё солнышко, – услышала, прежде чем мне подарили сладкий поцелуй.
А вечером, чтобы развеять моё грустное настроение, Миша вытащил меня на каток. Изверг просто! Я же каталась давным-давно, и отбив себе всё, что было можно, решила завязать с этим навсегда, определив, что падать на снег мне мягче, чем на лёд и отдала предпочтение лыжам. А тут, меня в ультимативном порядке заставили снова выйти на скользкую поверхность.
Каждую зиму, особенно в последние годы, каждый житель Сибири хотя бы раз ощущает себя коровой на льду, потому что до того, как нормально ляжет снег, улицы города на некоторое время превращаются в огромный каток, по которому спокойно ходить просто не представляется возможным. Наверное, благодаря этому я не навернулась сразу, выйдя на каток, к сдерживающему смех мужу. Подумаешь, немного поупиралась, когда он пытался вытолкнуть меня на площадку, а потом наблюдал представление, как не желая отцепиться от бортика не поддавалась на его уговоры проехать навстречу пару метров. Осознав, как мне удержать равновесие на этих орудиях пытки, наконец добралась до этого хохотунчика. Правда, не рискнула сделать резкого движения и стукнуть его, чтобы перестал угарать над собственной женой. Вместо этого, гордо вздёрнув нос проехала мимо и начала осваивать катание на коньках, рискуя своими мягкими местами. Не знаю, каким образом мне удалось в этот вечер ни разу не упасть и ни в кого не врезаться, но катание прошло без синяков и ушибов. Мишка скользил рядом, периодически показывая свои умения. Несколько часов пролетели одним мигом, оставляя за собой шлейф радости и веселья.
