Текст книги "Солнечный дом (СИ)"

Автор книги: SamantaNana

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

В самом своем расцвете полыхало знойное лето. Птицы не пели под окном, в воздухе ощущались слабые порывы теплого ветра.

Я сижу в крови, пот стекает ручьем со лба. Подле себя держу своего кота, Цезаря, который свернулся калачиком и мирно посапывал в противовес происходящему. Липкая грязная одежда неприятно облегала тело, короткая шевелюра противно чесалась. Кстати, о волосах – я их обрезала. С тех самых пор они только мешали: путались, цеплялись за что угодно и просто не давали жить (существовать). Несколько дней тому назад это осточертело и одним движением раскладного ножа я срезала свои длинные темно-русые волосы. По крайней мере, такими они были. До того дня.

Это произошло в конце мая.

Точно не знаю – я окончательно потеряла счет времени в этой Богом забытой дыре. Помню только, что я чему-то очень радовалась, потом пошла домой и упала на диван, включив радио, которое часто крутило классные песни. Включаю телевизор и вместе с Ванькой едим чипсы с колой, обсуждаем новости и обмениваясь шутками.

По радио прекращает играть песня, и я невольно оборачиваюсь на внезапную речь ведущего. О чем он там тараторил – помню плохо. Что-то про срочную эвакуацию.

Лишь спустя долгое время я поняла – мы всего лишь повторили судьбу Чернобыля. Только намного страшнее.

– Проклятье… – зло пробурчала я, ударив Калашников о пол комнаты. Закончились патроны, а без них – мне конец. Если до этого можно было пробраться сквозь толпу монстров и стырить где-то еды, то сейчас то было невозможным.

Вдобавок больно заурчал живот, напоминая о невыносимом голоде, мучившем меня на протяжении трех дней. Еда закончилась давно.

– Блять, еще и жрачки нет…комбо! – обреченно вздохнув, я стала гладить кота. В голову пришла омерзительная мысль, и как я не пыталась её отогнать, забыть, все равно возвращалась к тому, что это единственный выход. – Прости, Цезарь. Но я хочу жить… – жгучие слезы не стекали по щекам – они закончились давно. Я выплакала из себя всю воду.

Осторожно приподняв кота, я потискала его в последний раз.

– Черт, не смотри на меня так, иначе я передумаю и сдохну… – соприкоснувшись с его носом, как часто делала, я взяла нож и перерезала ему глотку.

Маленьким фонтаном из раны потекла теплая кровь, и я припала ртом к шее кота. Сейчас мне была необходима влага, какой бы она не была. Цезарь был здоровым, ухоженным котом, болячек в его крови быть не должно. Да мне уже похер на это, лишь бы не помереть. Распотрошив живот, я аккуратно вытянула внутренности, оставив сердце, пупок и печенку, остальное выбросила. Никогда бы не подумала, что разделывание бройлеров так пригодится мне в будущем. Большое спасибо за это покойной бабке.

Оглядевшись вокруг, я не нашла ничего, чтобы развести костер и как-то обжарить добытое мясо. Я заперта в этой квартире, словно в замурованной яме. Если выйду – уйду на корм зомби.

Несчастные. Их мозг совсем перестал функционировать, ими управляли только инстинкты и голод. Все самое порочное, грязное, отвратительное и мерзкое больше не скрывалось за маской так называемой человеческой личности.

Отыскав немного соли, я, каким-то чудом обнаружив спички и отломав несколько веток с дерева, которое росло у самого балкона, принялась разжигать маленький костер. Вот он, шашлык, который я так давно хотела! Смешно и грустно. Отгородив ветки небольшими кирпичами, я чиркнула спичкой о шершавую поверхность коробка и поднесла к обломкам. Получился небольшой огонек. Я чертовски рада, желудок сводит от голода и нарастающего аппетита от одной мысли, что наконец-то нормально поем. Было все равно, что едой был мой любимый кот. Я слишком хотела жить, чтобы напрасно сейчас вести переговоры с совестью.

Отделив самые большие кусочки мяса, я насадила их на железный вертел, который хранился в кладовой комнате квартиры. Рука затекала, потела и неприятно жгло из-за огня. Положить на что-то свой обед и просто ждать я не могла. Ничего подходящего в доме не нашлось.

Через час мясо было готово. Посолив его, я откусила горячий кусок. Ничего так на вкус, но без специй совсем не то. Но в этой ли ситуации мне привередничать?

С горем пополам ем на пустой желудок, всухомятку. К концу трапезы живот не переставал ныть. Наверное, в конце концов я все-таки сдохну. И зачем я убила Цезаря? По лицу стекли две скупые слезы. Скрутившись калачиком на полу, словно кот, я разрыдалась. Силы на исходе. Жуткое желание выйти на улицу и прокричать всем: «Вот я, жрите меня, делайте, что хотите, твари!» – время от времени возникало в голове.

Возможно, скоро я так и сделаю.

***

Пять дней спустя

Ничего не чувствую. Хотя, нет. Я чувствую, что умру.

Еда закончилась, на этот раз навсегда. Что делать дальше – я не знаю. Выйти наружу – подписать себе смертный приговор. Но пусть даже так. Другого выхода нет, я не хочу помирать тут долго и мучительно от голодной смерти, лучше стать быстрым кормом. Боль во всем теле сводит с ума, хочется поскорее избавиться от нее. Навечно. Только бы не чувствовать себя настолько херово.

Грязное тело чесалось и неприятно зудело, в голове завелись вши. Черт возьми, когда и от кого я успела их подхватить? Пришлось срезать свои волосы чуть ли не под корень, иногда лезвие ножа задевало кожу и оставляло после себя пекущие раны. Обрезав половину, я бросила это занятие, потому что была морально истощена. Посмотрев в зеркало, я болезненно скривилась, увидев в нем ужасную картину. Мать родная не узнает.

Сегодня ТОТ самый день. Сегодня закончатся мои страдания. Я больше не буду чувствовать усталость, боль, голод. Только надо потерпеть перед смертью, ведь меня будут разрывать на мелкие кусочки, пока я буду живой, а когда из моего тела вытянуть потроха, тогда дух покинет эту уродливую плоть.

Осталось набраться смелости и выйти. Всего один шаг за порог квартиры. И этот ад закончится, по крайней мере для меня.

Глубоко вдохнув и резко выдохнув, этим я себя успокоила, пусть даже ненадолго. Сердце бешено забилось, когда рука прикоснулась к ручке от двери. Один шаг – и все решиться. Улыбнувшись, я дрожащей ладонью напираю на холодный металл и дверь открывается с противным скрипом. Неживые мгновенно обернулись. У них был острый слух и медлительными они не были подавно, к сожалению.

– Сюда, суки! – крикнула я и сделала несколько шагов вперед.

Плотно закрыв глаза, я стояла на пороге, не в силах сделать шаг вперед и в душе не чая, что происходит. С правой стороны донеслись звуки автоматной очереди, я инстинктивно открыла глаза. Под ногами лежали трупы с продырявленными башками.

– Че стоишь, дура?! – прорычал басистый голос сзади, и, почувствовав на своем плече грубую руку, я мгновенно обернулась.

Шок и паника мешали нормально соображать, со всех ног я бросилась бежать. Куда? Уже не помню, мной повелевали инстинкты, я просто убегала от смерти. И кто недавно сдохнуть хотел?

Спотыкаюсь о злосчастную кочергу, лежавшую поперек дороги и с протяжным болезненным воем падаю плашмя на землю, лицом в грязь. В липкую, коричневую, цвета говна, вонючую грязь. Всхлипываю, от жалости к самой себе. Я всю свою жизнь была в грязи. Меня поднимают, но я не подаю признаков жизни – уже плевать. Если раньше инстинкт самосохранения действовал за меня – сейчас и он исчерпал себя, больше ничто не держало это тело в сохранности. Противное чувство, будто ты разлагаешься, кажется, сознание вот-вот покинет меня. Последовало падение в пустую тьму.

Медленно открыв слипшиеся веки, тяну руку вперед, пытаясь её рассмотреть. Жуткая головная боль заставило меня болезненно скривить лицо.

– Проснулась?

Возле меня сидел человек. Весь в потрепанных, не первой свежести, вещах, от него неприятно несло дымом и потом. Хотя, кто бы говорил. Я с трудом подняла глаза, это был мужчина лет тридцати, обросший щетиной и с живыми серыми глазами.

– Что? – мой голос прозвучал хрипло и подавленно, словно у старика.

– Значит, проснулась, – он шумно вздохнул, не то с облегчением, не то с усталостью.

Он замолчал, и благодаря этому мне удалось рассмотреть обстановку. Обыкновенное общежитие, было тепло из-за растопленного камина, мы находились в полумраке и в воздухе четко ощущался запах церковных свечей. Что-то знакомое было в этой «живописной» картине. В висках больно пульсировало, под одеялом я чувствовала, что правая нога больно пощипывала и пекла.

– Блять… – с отчаянием протянула я, попытавшись встать, но моя попытка провалилась с треском, в самом буквальном смысле. Косточки будто стали ужасно хрупкими – одно неверное движение – и жуткая боль повалит снова на пол.

– Ай-ай-ай, некультурная девочка…лучше пока не двигайся. Я скоро дам тебе покушать.– Ироничным голосом сказал мой спаситель, улыбнувшись до ушей.

Тоже мне, нашел повод для веселья.

– Приподнимись, – он положил одну руку на спину, я уперлась руками в матрас и снова приняла сидячее положение.

Подъем вышел слегка болезненным, но лучше, чем я бы сделала это самостоятельно. Я с резкостью выхватила из его рук баночку с консервированной рыбой и стала жадно уплетать, закусывая зачерствелым, но еще пригодным для употребления, хлебом.

– Спасибо, – прошептала я, вытерев рукой рот. Голод был утолен и в животе больше не наблюдалось противного урчания. Я почувствовала себя лучше, впервые за долгое время.

– А есть вода? – наглею, но воды хотелось сильнее.

– Есть только спиртное… – незнакомец хотел подняться, но я остановила его.

– Тогда откажусь, мне нельзя, – потупив взгляд, я на минуту уставилась в одну точку. Сплошной бардак в голове. – Как вас зовут? – боясь чем-то не угодить мужчине, я перешла на несвойственную мне вежливую речь. Кто их знает, этих таинственных спасителей. Как бы там ни было, я не в фильме нахожусь. Жизнь научила меня во всем искать подвох.

– Сергей, – он улыбнулся, отпив немного из фляги, которую все-таки вытащил из своего засаленного рюкзака. – А тебя?

На этом вопросе я впала в ступор.

– Татьяна, – я забываю собственное имя, ну разве не иронично? Помню, были случаи, когда из-за одиночества люди забывали свой язык, кем они являлись и просто превращались в животных, отвратительных подобий самих себя.

– Итак, Татьяна, зачем ты решила вылезти из своей норы, чтобы быть съеденной мутантами? – Сергей посмотрел на меня с какой-то грустью и жалостью. Представляю, что он сейчас видит. Добровольная самоубийца, с полу-обстриженной головой, худая и потрепанная. В придачу еще и больная.

– Еды не было, – выдаю скупой ответ и стыдливо отворачиваю голову.

– И ты поэтому решила сдаться?

Слова ужасно резанули по слуху, мне захотелось выплюнуть ему в лицо целую оду о том, что мне пришлось пережить и испытать на своей больной шкуре, но, вспомнив, что он сейчас в таком же положении, пришлось усилием воли прикусить язык. Больно и обидно. Но терять кров над головой и еду не очень-то и хотелось.

– Я просто не знала, что делать дальше. У меня закончилась еда, а сил не было…

– Понятно…

Он покосился на меня, но я решила не отводить взгляд. Сейчас нужно быть полезной и побыстрее выздороветь, иначе какой прок ему возиться со мной?

– Кстати, когда я поправлюсь, чем могу быть полезна?

– Правильные вопросы задаешь, – он покачал головой. – Я планирую выбраться отсюда и ты мне в этом поможешь. Смешно звучит, наверное? Я считаю, что это возможно, – по-идиотски улыбнувшись, с бодростью и оптимизмом сказал мужчина.

О чем он говорит? Выбраться отсюда? А ведь с виду и не скажешь, что сумасшедший.

Я опустила голову, потеряв всякую надежду; странное чувство опустошения и разочарования наполняло душу. Как отсюда возможно выбраться? Сюда еще ни одна спасительная организация не посылала своих людей, опасаясь, что зона слишком опасна. По крайней мере ничего подобного я не встречала, хотя прошло около месяца с начала этого ада. Благо, в воздухе не было радиации, как в случае с Чернобылем, но также это было странно и каждый день в груди ощущалось сильное беспокойство.

– А как ты планируешь выбраться отсюда? – спросила ради приличия. Хотя мне было глубоко плевать.

Воодушевленный моим вопросом, он достал из ящика комода помятую карту города и начал водить по ней, показывая мне место, где мы сейчас находимся и границу города с другим государством, потом безопасную зону, которую, возможно, не затронула волна вируса. Во мне вспыхнул интерес. Долго обсуждая каждую деталь, я пыталась как можно лучше вникнуть в план побега. Должна признать, это может сработать, но хватит ли двух человек?

План состоял в том, чтобы сбежать в другое государство способом постепенного перемещения из одного пункта в другой. Отметив на карте возможные места остановок, он также пояснил, что придется рисковать: уровень зараженных колебался в зависимости от направления. Чем больше мы будем двигаться на восток – тем меньше риск быть убитым зомби, но если брать один пункт, находящийся ближе к северу – количество зараженных резко возрастет. Нам придется искать укрытия в случайных домах, повезет, если встретим кого-нибудь по пути или отыщем нормальной еды. А пока что была сплошная неопределенность. Головная боль понемногу отступала или я просто перестала обращать на нее внимание.

– А обязательно двигаться сюда? – указав на красный крестик в середине карты, спросила я. – Это же совсем близко к северу, нас могут убить.

– Невозможно пойти в другом направлении.

– Почему?

– Потому что к югу и на востоке нет ни одного целого поселения, там находился химический завод, совсем память отшибло? Если в пункте М опасность представляют зомби, в остальных пунктах тебя ждет смерть, без вариантов.

Я тяжко вздохнула в ответ на обезнадёживающие слова.

– Сколько дней это будет длиться? Примерно.

– Зависит от обстоятельств. В лучшем случае – пятнадцать-двадцать дней, а в худшем…нас скушают с особым аппетитом, – процедил он с легкостью заядлого оптимиста.

– Понятно… – словно зараженная его настроением, на моем лице появилась улыбка. Впервые за долгое время.

***

Кровь, пот, грязь. Позади свора живых мертвецов, капающих слюной в поисках добычи. Как свора шакалов, они оглядываются, рыщут по углам, выпячивают свои пустые глазищи и медленно, осторожно ходят, вынюхивая живую плоть. Твари, видать, мертвечина им не по душе.

– Я больше не выдержу, сделай что-нибудь! – собственный крик отдавался громким гулом.

– Потерпи, осталось немного, – донесся голос с другого конца здания.

Легко сказать, когда тебя прикрывает девчонка! Крепко сжимая автомат в руках, я сидела за стеной полуразрушенного дома, тем временем, как Серый искал что-нибудь питательное. Было решено – отыщем все, что успеем, и сразу бежим до тех пор, пока не почувствуем себя в безопасности. На этот раз поиски не увенчались успехом – ни в одном доме не было ничего съестного, поэтому голодными и потрепанными пришлось мчаться со всей мочи от зомби. По пути доводилось стрелять в особенно резвых.

Мы прошли больше двух третьих пути. Оставалось еще три остановки, и мы спасены, но силы были на исходе. Буквально на каждые десять метров приходилось по одному зараженному, мы все еще живы благодаря тому, что на деле они оказались медлительней, чем я предполагала. Иначе гнить нашим останкам в сырой земле.

– Черт, совсем ничего?.. – задала я бесполезный вопрос, когда мы добежали до леса. Пытаясь отдышаться, я прислонилась спиной к сосне и тут же сползла вниз от бессилия. От голода сводило живот, немытое тело чесалось и было до дрожи неприятно, зловоние не покидало на протяжении всего пути. В глазах помутнело от регулярного стресса и физической нагрузки.

В руке что-то щипало и пекло, острая боль ощущалась во всем теле. Неподалеку, как и я, сидел Сергей, измученно устремив взор к небу и что-то шепча, наверное, опять свои молитвы читает. Как можно в такой ситуации оставаться верующим?!

Я задрала рукав кофты и повертела рукой. На локтевом сгибе красовался смачный гноившийся укус, страшно синеющий на фоне кожи.

– Сереж, а как можно заразиться этим? – поинтересовалась я, опустив рукав. Собственный голос, ненормально дрожавший, заставил меня удивиться.

Мгновенно я словила на себе острый подозрительный взгляд, из-за чего стадо мурашек пробежало по телу, заставляя мышцы напряженно сократиться.

– Зачем тебе?

– Просто хочу знать… – отмазалась я, только бы услышать правду, но, черт возьми, как я её боялась. Я жутко боялась того, что могу сейчас услышать!

– Человек может быть заражен либо сразу после взрыва, либо его заразили. Укус, царапина, но главное – если в кровь попадают частицы тела зараженного, то человек обречен. Будь то слюна, кровь зомби или даже отходы…что-то случилось? Если да – говори сейчас!

– Нет, я просто спросила… – мой голос дрожал, но он не обращал внимание. Подумал, авось от усталости.

Я заражена.

На этом разумные мысли заканчивались и начиналась истерика. Зачем я все это время шла? Какого хрена я не спросила об этом раньше? В поту, в крови и в грязи я убегала от этих монстров, голодала сутками, усталость валила с ног, с каждым днем мое состояние становилось хуже, но вот, когда я почти достигла цели – меня кусает это гребаное чудовище и все, дальше мне незачем жить. Почему так несправедливо? Чем я заслужила пройти весь этот ад, и так и не получив упоительного спасения? Различные чувства переполняли грудную клетку, то заставляя её туго сжиматься, то разрывая её изнутри избытком эмоций; хотелось выкинуть к чертям все эти ощущения и, как в крутых детективных романах, пафосно выстрелить себе в башку из пистолета тридцать восьмого калибра.

Все кончено. Больше не за что бороться.

На глазах навернулись непрошеные слезы, и я взвыла. Протяжно, горько, вкладывая всю свою боль в этот громкий, тяжкий крик души.

Рядом сидел Сергей, тоже плачущий, безмолвно солидарный со мной. Ночное небо было сплошь затянуто тучами, ничто не рассеивало кромешную тьму, из которой на нас прямо сейчас могли скалиться голодные волки или, еще хуже, нас оттуда поджидали мертвецы. Прижавшись друг к другу, мы решили ни на шаг не отходить из нашего «круга безопасности». Холод прошибал мужчину, я четко ощущала, как он дрожал, поэтому пришлось как можно ближе прижаться друг к другу, делясь теплом все еще живого тела.

– Ты очень холодная, – сказал он, скрипя зубами.

Неужели процесс уже запущен? Так быстро…я не хотела ни о чем думать. Хотя бы на одну ночь отбросить всякие мысли и насладиться покоем, пускай даже мнимым.

– Могу отодвинуться, – немного погодя, эхом равнодушно прозвучал мой охрипший голос.

– Ты дура? Если отодвинешься…насмерть замерзнешь… – слова давались ему с трудом.

Я ничего не стала делать. Певать. Уже точно. Закрыв глаза, я очутилась в мире снов. Мне снилось начало мая.

Утром мы снова пустились дальше. На первых трехстах метрах не было ни единой живой души; на пустынных полях вороны и стервятники клевали разлагающиеся трупы, которых уже успели прогрызть опарыши и прочие паразиты, которым не лень. Дневное небо было затянуто чернеющими тучами, которые грозили вот-вот разлиться кислотным дождем. Мое состояние ухудшилось. Появилась ужасная слабость, перед глазами все мутнело, расплывалось, а к горлу подступал ком.

Голод.

Я не сказала ему об этом. И не собираюсь. Я буду прикрывать его до тех пор, пока нахожусь в сознании и, как только он достигнет последнего пункта, мне нужно будет куда-нибудь уйти, а там уже…будь что будет. Главное – чтобы он добрался живым и не зараженным.

Хах, с каких пор во мне проснулись героизм и благородие?

На горизонте появились первые зомби. Что есть силы я подняла автомат, а Серый насторожился, с беспокойством посмотрел на меня и пошел вперед. Кажется, этих тварей там штук пять. Поднимая оружие, целюсь в одного из них, но мои руки предательски дрожат, пальцы одеревенели, было невозможно ими двигать.

– Шевелитесь…пожалуйста… – прошептала я, дрожа всем телом. Неужели так быстро?! Таким темпом его сожрут не зомби, а я.

Я почувствовала, как из моих рук вырвали автомат и оглушающие звуки пулеметной очереди больно резанули по ушам. От страха зажмурив глаза, я осела на землю, закрыв уши. Мне казалось, что кто-то постоянно меня зовет, срываясь на крик, но я не шевелилась, не хотела открывать глаза, ничего не желала слышать. Только когда носа коснулся сладкий запах мяса и крови, я резко встала. Мне не показалось. Меня звали, просили о помощи. Но сейчас этого человека разрывают на части монстры, я стану одной из них. Уже почти стала. Запах мяса привлекал, но в душе меня тошнило, грудь адски разрывало от эмоций, вероятно, последних, что остались во мне. Зомби не реагировали на меня, я уже стала для них «своей». Ярость бушевала в гниющем сердце.

Схватив ружье, со свей силы заехала им в башку смачно жрущего зараженного, другие с гримасой удивления уставились на меня, оскалив желтые, острые зубы. Уничтожить. Всех. К черту.

Склонившись над трупом Сергея, я впилась зубами в еще теплую плоть.

Словно перекатиполе, я бродила по пустынному городу; зомби не обращали на меня внимание, мой мозг постепенно отмирал, совсем скоро я разучусь думать, мечтать, чувствовать. Рана на локтевом сгибе гнила. Я шла мимо четырехэтажек, бесцельно передвигая ноги. Кожа посинела, как у трупа, невыносимый голод драл глотку, но ничего съедобного не было. Ни обычной еды, ни человека.

На улице рассвело. Солнце ласкало лучами мои щеки, но я не чувствовала их тепла, с нежной искренностью направленного на меня, как будто в попытках оживить. Все казалось бессмысленным, пустым и покинутым. Мой взгляд привлек старый дом, еще не разрушенный обстоятельствами. Солнце словно выделило его своим светом специально для меня; я улыбаюсь и медленно иду туда, это будет могилой для настоящей меня. Место, где умрет все человеческое, оставляя место инстинктам и голоду.

Открываю дверь и сажусь на диван, делая вид, будто включаю телевизор. Сквозь слегка разрушенную крышу просачивался свет. Отыскав в ящике тетрадь и карандаш, я ложусь на диван и начинаю писать, сразу зачеркиваю написанное, с раздражением вырывая листок. Сквозь несколько утомительных попыток я добиваюсь идеального результата. Вот оно, отличное вступление для моей книги!

28 мая, 2019 года я оказалась в аду.

Карандаш выпал из моих рук. В голове сплошная муть, я слепну. Дико хочется жрать.

Похоже, мое время себя исчерпало.