Текст книги "Первая кровь (СИ)"
Автор книги: sakuramai
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
========== 1. Генма ==========
Сарутоби Хирузен, уронив голову на сложенные в замок руки, смотрел на него почти строго. Осанка лидера, взгляд старого уставшего короля. Сколько раз оказывался Генма перед его столом, столько раз на него смотрели, словно опуская на плечи груз неподъёмной отвественности. Иногда это было к месту, например, перед особенно важным и секретным заданием, когда не Ширануи находился перед своим лидером, а агент Ястреб на одном колене, почтенно, привычно и по регламенту прижав кулак к груди, представитель элиты АНБУ. На этот раз маска не защищала лицо от чужого тяжелого взгляда, и от этого было немного неуютно.
– Какаши отказался, – сообщил ему Хокаге.
Генма позволил себе дёрнуть уголком губ. Естественно, отказался. Пёс слился со своей маской, словно слизень с раковиной. Ему было тяжело общаться даже с обычными джонинами, не говоря уже о детях; особенно, не говоря уже о младшем брате опального Итачи и сыне Минато, сыне их настоящего командира, которому они лично клялись как телохранители всей командой, который заменил для Какаши отца и брата одновременно. А между молотом и наковальней поставили девочку гражданского происхождения, для которой, судя по отчётам из Академии, самая лёгкая дорога лежала в направлении медицины. Какаши не смог бы даже в глаза смотреть никому из них. Он это сам осознавал. Умный парень, раз смог отстоять своё «нет».
– Понимаю, – ровно и просто ответил Ширануи, не предоставляя объяснений.
– Я вынужден попросить тебя, Генма. Им нужен человек, которому я доверяю.
– Не тот, которого предложат старейшины? У них наверняка есть кандидатуры.
– Нет.
В лаконичном ответе Хокаге крылась целая упаковка смыслов и домыслов. Значит, ни Данзо, ни Хомуре, ни Митокадо нельзя доверить джинчуурики и последнего Учиха, не говоря уже о девочке, которую пустят на пушечное мясо. Интересно, но ничего нового. Из сиротских приютов, с улиц неблагополучных районов и даже из начальных классов Академии всё ещё продолжали исчезать дети без криков, стонов и крови, будто бы добровольно, в редких туманных сумерках.
– Я их обучу на свой манер, – предупредил Генма.
– Это мне и нужно, – согласился Хокаге.
Стиль и мнения Ширануи и, скажем, старейшин, далеко не всегда шли рука об руку. Слишком много свободомыслия, но также профессионализма и эффективности. Командующий АНБУ покрывал одного из своих лучших агентов где надо, а где не мог, вместо него приходила защита Ино-Шика-Чо, потому что Генма учился у главы Акимичи. Он был не только дорог самым могущественным представителям трёх кланов, но и нужен, поэтому Генма имел роскошь не являться разменной монетой ни на заданиях, ни на поле боя. Он также мог выполнять просьбы. Помимо Ино-Шика-Чо он мог опереться на Гая и Эбису: первый помогал с репутацией в Деревне и социальной маской, если та шла трещинами от новых психологических травм, и мало кто знал, что без Учиха в Деревне Гай являлся чуть ли не лучшим специалистом по гендзюцу; Эбису обзавёлся паутиной связей с кем только можно, только изредка выбираясь из Конохи, и стал настоящим мастером бюрократии. Переиграть и уничтожить кого-то парой нужных документов для него было сравни игре в песочнице. На Райдо просто можно было во всём положиться.
Какаши, к сожалению, не мог похвастаться похожей защищённостью. Его главным патроном был Минато, и вышестоящие чины делали ему одолжения скорее по старой памяти, нежели из чего-то ещё. Сам Генма не раз просил Ино-Шика-Чо выручить товарища, и вместе с Гаем у них получалось. Но не всегда.
Значит, Сарутоби хотел, чтобы дети выросли ответственными специалистами, способными самостоятельно принимать решения, а не только слепо следовать приказам. Он хотел, чтобы те получили солидную внутриполитическую и социальную защиту, чтобы даже старейшины подумали дважды, прежде чем подойти к ним. Очень интересно.
Генма откровенно не понимал, почему многие считали его хорошим человеком; он был надёжным ниндзя со своей головой на плечах, одним из лучших мастеров саботажа Конохи и невероятно эффективным убийцей по статистике АНБУ. Это другое.
– Я дам им тест. Они сломаются или собственноручно заложат фундамент своего обучения, – предупредил Ширануи.
– Большего я и не прошу, – слабо улыбнулся Хокаге.
Как много говорит одно это выражение лица о внутренней политике Конохи.
(…)
В Башне было много мест для стратегического перекура, и Генма вышел на один из балконов.
Курить не хотелось, потому что, честно говоря, он и не курил. Опасная дорога – если прижмёт, можно по глупости и подсесть, а это и запах рук-одежды, и даже смена своего собственного запаха. Оно того стоит только если предавать родину и бежать, чтобы Инузука не выследили. Смена имиджа забирает столько же, сколько даёт.
Тем не менее, ему, как и многим шиноби, иметь при себе пачку было обязательно.
По социальным причинам, не физическим.
Он прикурил со спичек, чтобы не тратить чакру. Дома можно себе позволить и звук, и запах серы, на некоторых заданиях тоже, а на некоторых даже нужно, чтобы связаться с информатором. Спички были той фирмы, что продаётся везде. Мало что так выдаёт, как брошенный или потерянный предмет иностранного происхождения, когда ты, например, глубоко в Стране Камня.
Горький вкус сигареты обжёг губы. Генма предусмотрительно старался не затягиваться по многим причинам, но в основном тоже по социальным, к сожалению или к счастью. Сигарета должна тлеть медленно, чтобы к нему успели невзначай подойти.
У него не было запланировано никакого рандеву. Но наверняка с ним кто-то хотел поговорить – Хокаге не додумался бы сам поставить Генму в сенсеи. Эту идею преподнесли и её аргументировали, причём свои, раз уж Сарутоби был так упрям в своём решении.
Звука шагов, как и дыхания, как и шелеста плаща не было слышно, но на меньшее Ширануи и не рассчитывал. Знакомая чакра, аккуратно подобранная под себя, чтобы сенсоры не любопытствовали и не сплетничали, всё также привычно пахла утренним туманом на диком цветочном поле.
– Не найдётся сигареты для старого друга, Генма? – голос отдавал приветствием и уставшей улыбкой. И то и другое было искренним: лицо может лгать, но чакра – никогда. Именно этот человек преподал в своё время такой важный урок и убедился, что знание усвоено.
– Иноичи-сенпай, – полуобернулся Ширануи. – Как ваше бедро?
– В порядке, – отмахнулся тот и принял сигарету в руки. Чиркнул зажигалкой, такой же нейтральной, как и спички. – Выписали две недели назад.
Помолчали.
– Я могу понять зачем, – вдруг сказал Генма, выпустив ровное кольцо дыма. – Но не могу осознать.
– Если у тебя есть какие-то догадки, – скосил на него взгляд Иноичи, – то они, к сожалению, правильные.
– Детям нужна защита, – тихий-тихий голос, почти шёпот. И опущенное – от своих соотечественников в частности.
– И амуниция, – также тихо ответил глава клана Яманака. Генма почти не заметил, как их укутала мягкая иллюзия, создающая впечатление абсолютно банального, ничего не несущего в себе разговора. – Последний Учиха и джинчуурики – сочетание пороховой бочки и нефтяной скважины.
– А спичка – девочка, – согласился Генма.
Иноичи пожал плечами:
– Или пушечное мясо, согласно жестокой статистике. Пока Корень официально не закрыли, туда набирали людей пострадавших, потерявших… Она была бы поводом затащить мальчиков в тень.
– Здесь чувствуется «но».
– Но она – лучшая подруга и соперница Ино, – вздохнул бывший глава департамента Пыток и Допросов, любящий отец и глава одного из самых влиятельных кланов Конохи. – И я не хочу видеть сына Минато уничтоженным. Любого ребёнка, в принципе.
– Я и есть тень, – поджал губы Генма. – Живучая, моральная, принципиальная, но эффективная.
– Именно, – согласился Иноичи. – Следуя всем порядкам и укладам, ты играешь по своим правилам. Чоза, Шикаку, я – мы все приложили руку к этому. Единственные джонины, помимо тебя, кто может этим справедливо похвастаться, уже заняты.
– Гай и Эбису, – вздохнул Генма.
– Гай и Эбису, – подтвердил Яманака. – Даже Ибики не может так утверждать, хотя, видит бог, он к этому близок… но и далёк одновременно. Про Какаши можно сказать то же самое. Понимаешь, – он стряхнул пепел с сигареты, которую едва ли пригубил, – иногда и темперамент есть и навыки, но попросту не дано.
– Детям должно быть дано, не так ли?
– Вспомни себя и свою команду, – мягко ответил Иноичи. – По вам нельзя было сказать однозначно, научитесь ли вы тому, что Чоза хотел вам преподать. Разве можно было предположить, угадать, кем именно станет каждый из вас?
– Наверное, нет, – согласился Генма. Гай в детстве, несмотря на страшную бедность и осуждающие взгляды в сторону своего отца и самого себя, был чарующе наивен, а его невинность, подкреплённая верой в человечество и добро, подкупала даже врагов, заставляя тех драться с честью. Талант пробуждать благородство на поле боя – великий дар, даже больший, чем упрямство. Эбису – ребёнок иммигрантов откуда-то с юга страны Огня, родившийся в незажиточной семье торговцев вином, – всегда был скромным и незаметным, но юрким и довольно хитрым, а ещё живучим. Если воспринимать жизнь как огромный алгоритм, богатый выборами и возможностями, можно многого добиться. А Генма… Генма был добродушным шалопаем, разве что недоверчивым и подозрительным. Всех сирот это отличало, он только скрывался хорошо. По идее, на бумаге их тройственный союз не должен был пережить войну. Если бы не Чоза, конечно, который стал для них наставником и вторым отцом. А где Акимичи, там всегда Нара и Яманака, это историческая аксиома.
– Если не получится, – спокойно продолжил Иноичи, – кто-то из них пойдёт по стопам Ибики и Какаши и хотя бы заработает себе неприкосновенность внутри Деревни и абсолютную незаменимость.
Это дорого стоит, – подумал Генма. Но ничего не ответил.
– У меня есть кое-что для тебя и для них, если рискнёшь, – после паузы предложил Иноичи. – Асума на такое даже не помыслит пойти, слишком у него опыт и характер другие…
– Аристократичный Асума так и не научился работать в тени, или хотя бы в двойственности? – хмыкнул Генма.
– Нет, – вздох. – На самом деле, жаль мы не додумались тебя нашим детям предложить в кандидатуру… но этим трём ты сможешь дать то, что нужно, и даже больше. А в случае с командой 10 получилось бы так, как хотим мы.
– Так что за задание?
– Подозреваю, именно такое, какое ты хотел бы при текущих обстоятельствах.
(…)
Генма одним из первых забрал детей из Академии, чтобы те не учинили бедлам.
Бедлам всё равно был учинён.
Наруто докапывался до Саске и Сакуры, Сакура строила глазки Саске и шикала на Наруто, Саске опустился в свои чертоги разума, стараясь игнорировать обоих. Все трое параллельно старались произвести впечатление на своего нового сенсея и одновременно пытались имитировать профессионализм. Получалось до умиления плохо. Чоза-сенсей со своих зелёных учеников тоже, наверняка, внутренне хихикал и качал головой.
Ширануи привёл их в одно из заведений Акимичи, что подороже и не очень-то для гражданских, разве что клановых. Наруто с восторгом глазел во все стороны на декорации в духе благородного зажиточного дома – новые впечатления и возможность впервые побывать в месте, куда он считал, его никогда добровольно не впустят из-за своей репутации, вывела его из энтузиазма и ввела в некоторое очарование. Он выглядел, словно впервые оказался в хорошем музее или старинной библиотеке. Сакура тоже была восхищена, но по другим причинам – её родители, согласно отчётам, принадлежали к зажиточному клану торговцев, а это открывало одни двери, но закрывало другие. Она выглядела так, словно вошла туда, куда её родителям не было доступа. Саске… если бы можно было назвать его взгляд ностальгическим, Генма бы искренне порадовался. Тем не менее, слишком много печали.
Эмоции на детских лицах были такими искренними, что их даже было немного неловко считывать. Но Генма уже довёл этот навык до автоматизма.
Они расселись за угловым столиком между двумя стенами, откуда были прекрасно видны ресторанные окна, едва задёрнутые полупрозрачными шторами, коридор на кухню и входная дверь. Сакура не заметила стратегического выбора их места обеда, Саске обратил внимание, когда они уже рассаживались, Наруто осенила мысль чуть позже. Впрочем, от ребёнка с явным пост-травматическим расстройством и хулигана, вечно убегающего от ниндзя, это следовало ожидать.
– Меня, как вы уже знаете, зовут Ширануи Генма, – мягкая улыбка, и сенбон чуть приподнялся на правом уголке губ. Делая вид, что поправляет его, он незаметно уколол палец и опустил его на центр стола. Печать на тёмном дереве мигнула слабым светом, который можно списать на блеск лака под робким солнечным лучом. – Эта печать служит для конфиденциальности нашего разговора.
Дети восторженно вытаращились. Даже Саске немного.
– Тем не менее, я вам советую не кричать, то есть не повышать чрезмерно голос, – продолжил он, немного упиваясь искренним детским восхищением. Как приятно порой быть фокусником, а не убийцей. – Чтобы никто не услышал наш разговор, постарайтесь имитировать мою громкость.
– Хорошо, – громко прошептал Наруто, но очень старательно. Глаза у него всё ещё были округлённые, невинные. Сакура и Саске кивнули. Девочка явно не хотела рисковать испортить свою репутацию. А Учиха просто не создавал впечатление общительного человека.
– Я служил в АНБУ половину моей сознательной жизни, – увидев непонимание на лице Сакуры, добавил, – в элитном и секретном подразделении войск Конохи, куда попадают только лучшие специалисты.
– Круто, даттебайо! – громко прошептал Наруто. Наверняка уже думал, как будет хвастаться своим друзьям. Эх, было бы чему…
– Я специализируюсь в саботаже и тихих убийствах, – продолжил Генма. – Вопрос: что такое саботаж?
– Умышленное неисполнение или небрежное исполнение определённых обязанностей, скрытое противодействие осуществлению чего-либо, – быстро проговорила Сакура, словно цитируя энциклопедию.
– Не совсем, – покачал головой Генма. Девочка немного сникла. – Ещё варианты? Чем занимается шиноби, специализирующийся в саботаже?
– То, что сказала Сакура, но с нюансами, – неожиданно ответил Саске.
– Можно и так сказать, – дипломатично ответил Генма. – Наруто, что ты сделаешь, если кто-то украдёт что-то ценное для тебя, одновременно что-то нарочно потеряет, обвинит тебя в воровстве, да ещё и всем расскажет? Чтобы никто и не подумал, кто из вас двоих на самом деле вор и нехороший человек?
Наруто ощутимо растерялся. С ним такое уже происходило. Генма редко, будучи в АНБУ, занимался охраной сына Минато, но иногда подменял Какаши.
– Эм. Я. Ну, я… ну, например, возьму никому не нужный навоз с ферм на окраинах и ночью измажу этому козлу все наружные стены дома! – что удивительно, ребёнок запомнил просьбу не кричать, и не повысил голос выше нормы.
– Допустим, – согласился Генма. – А теперь представим, что это произошло между двумя наследниками очень богатого землевладельца. Младший сын – любимец отца, скорее всего ему достанется весь бизнес. Старший решил хитростью и обманом показать себя в лучшем свете. Например, младший дружит со своей невестой и с невестой своего брата. Старший заплатил наёмнику, чтобы тот изнасиловал его невесту, и чтобы устроил всё так, будто это вина младшего, якобы у них роман.
Сакура приложила ладонь ко рту в тихом ужасе.
– Допустим, всё было сделано эффективно, и отец поверил. В компенсацию, он поменял невест местами. Так старший украл будущую жену своего брата. Допустим, младший и его невеста любили друг друга. Значит, старший не только уничтожил репутацию своего соперника, но и украл его любимую.
– Вот козёл! – Наруто даже сжал кулаки.
– И вот тогда младший решает обратиться к ниндзя, – Генма растянул губы в улыбке. – Чтобы уничтожить репутацию брата так, как никто кроме специалистов не сможет, чтобы вернуть любимую и снова стать наследником.
Конечно, эта история предполагает, что справедливость восстановится. Нет никаких сторонних факторов, которые повлияют на отказ клиенту. Например, что старший финансово и социально поддерживает Коноху или активно общается с даймё, или трахается с министром, а младший нет. Нет и тех факторов, которые толкнули бы убрать старшего заблаговременно: например, сотрудничество с работорговцами или детскими борделями. Шепни об этом младший, ситуации бы не возникло – старший сломал бы себе шею, спускаясь пьяный по лестнице своего особняка.
– Такие как я, – продолжил Генма, серьёзно встретив взгляд каждого из учеников, – работают в тени. Никто не должен знать о наших заданиях вне команды. Даже если вам близок этот человек – никто. Малейшая утечка информации, и клиент может погибнуть. Что ещё хуже, могут погибнуть ваши товарищи, и вы вернётесь с позором и трупами в Деревню. Что ещё хуже, если план провалится, и станет известно, что наняты были именно ниндзя Конохи, вас могут изгнать как преступников.
Наруто открыл рот, чтобы что-то спросить, но Генма продолжил:
– Представьте другую ситуацию. В городе Тан пропадают дети.
Все трое оцепенели.
– Они пропадают по дороге из школы, по пути в магазин, на рынке, в парке – везде. Их разве что только из дома, где кто-то есть, не рискуют похищать. Для чего это делается? Вероятно, их убивают, и органы продаются на черном рынке.
Наруто и Сакура побелели, а Саске немного позеленел. Да, пост-травматическое расстройство. Можно будет его потом к психотерапевту записать…
– Также вероятно, что их продают как сексуальных рабов. Вы же знаете, что такое секс?
Все трое неуютно кивнули.
– У этих детей нет возможности сказать «нет». Их насилуют днями и ночами, а потом убивают.
На детских лицах вперемешку с ужасом отразилась ярость. Очень хорошо.
– А человек, который за всем этим стоит, например, министр, – безжалостно продолжил Генма. – И его нельзя так просто убить, хоть он и чудовище. Если перерезать ему глотку, пока он на такой важной позиции, обвинят Коноху, а это очень плохо закончится, потому что мы зависим от даймё. А тот, может быть, доверяет этому человеку и регулярно пьёт с ним чай. Значит, сначала надо сместить его с министерского кресла. Подстроить всё так, чтобы он потерял всю власть, над которой трясётся. И только потом, если он откупится от тюрьмы, найти и убить.
– А как же дети? – резко спросил Саске.
– Детей параллельно будут спасать, – заверил его Генма. – Можно найти убежища похитителей, освободить заложников, выследить куда отправили жертв и кому, тоже освободить, параллельно убрав как работников, так и покупателей. Но, к сожалению, это не решит проблему. Пока министр жив, этот мерзкий бизнес будет существовать.
– Потому что есть покровитель, – тихо сказала Сакура.
– Именно. По сути, это и есть чем я занимаюсь.
– Такой, э-э-э, скрытой справедливостью? – решил уточнить Наруто.
Генма кивнул.
– Джонинам дают команды, чтобы те научили их своему ремеслу. И я могу это сделать. Я могу дать вам завидную способность по-настоящему защищать, – Наруто нервно облизнул губы, – думать, планировать, располагать информацией и принимать решения, – посмотрел на Сакуру, – не мешкать, и быть максимально эффективными в атаке, обороне и убийстве, – Саске встретил его взгляд.
– Но для этого, – продолжил, – прежде всего, я дам вам задание. Расценивайте его как миссию. Если сможете выполнить – мы команда. Если нет – вам придётся год выполнять задания ранга Д, учиться самостоятельно, и на следующем выпуске из Академии вам дадут другого учителя.
– Конечно, выполним задание! – воскликнул Наруто. – Я – будущий Хокаге, даттебайо!
– Возможно, – кивнул Генма. – Но также возможно, что вы откажетесь.
– Почему? – нахмурился Саске.
– Это будет саботаж, – догадалась Сакура. – Как в ситуациях.
– Попроще, чем в ситуациях, но тяжелее, чем что-то, что вы когда-либо делали. Вам придётся работать вместе, – предупредил Генма. – Я буду вам помогать, но, скажем, восемьдесят пять процентов работы зависит только от вас троих. Не от одного, – серьёзный взгляд на Наруто и Саске, – а от всех в равной степени.
– Это будет опасно? – робко спросила Сакура.
– Да, – легко ответил Генма. – Если вас раскроют, вы попадёте в тюрьму, получите огромный штраф или лишитесь звания генина; поэтому, сначала я расскажу вам задание, потом отойду заказать нам еду, а вы между собой решите, берётесь ли вы выполнить требуемое или нет. Ответ «мы попробуем» не годится. Если решите, что нет, то в следующем году у вас будет другой сенсей, а я с вами попрощаюсь.
Улыбнувшись, он легко извлёк из жилета свиток, и распечатал оттуда пачку документов.
– Приступим!
========== 2. Сакура ==========
Вокруг них лёгкий шум, бессвязные тихие голоса посетителей, ни слова не понять – наверное, тоже печати конфиденциальности, это же заведение для ниндзя и с ними связанных, удивительная и надёжная строгая роскошь, какое чудо, – а за столом тишина.
Сакура знала, что умеет быть тихой; она была едва ли тенью, полевой мышью первый год Академии, пока её не подобрала – словно найдёныша какого-то, беспризорного беспомощного котёнка – Ино; Саске всегда умел быть тихим, это к нему и притягивало; а Наруто… от него она не ожидала.
С другой стороны, такого молчания от самой себя тоже нелегко ожидать.
Она чувствовала себя на удивление собранно и беспристрастно.
Если дать слабину сейчас, можно расплакаться и даже завыть; тогда другие посетители услышат, это привлечет внимание, а когда владеешь чьим-то вниманием, к тебе возникают вопросы.
Трое за столом, на столе раскрытая папка, которая не ужаснёт только настоящего мерзавца.
Сакура старательно дышала ровно.
Если бы не было фотографий маленьких растерзанных тел – её кузены и кузины по линии отца того же возраста, на месте убитых детей в любой момент могут оказаться они, нет, пожалуйста, это же дети, это же совсем маленькие дети – Сакура выбежала бы из ресторана. Наверное. Или рассмеялась бы неверяще. Это какая-то шутка? Она же… точнее, они же только выпустились! Сегодня! Даже кролика на заданиях по выживанию в Академии было тяжело убить – она плакала в первый раз, и во второй, но на третий свернула животному шею быстро и с одного раза, чтобы тот не мучился от потуг других детей – а здесь человек.
Нет, он не человек после содеянного – засохшие дорожки слёз на изуродованных детских личиках – он чудовище.
А я? Я тоже чудовище, если считаю, что он должен умереть?
Нет-нет-нет, чудовища это те, кто… кто нападает на невинных… мучает их на потеху себе…
А вдруг он невиновен?
Вероятность ничтожна мала. Но вдруг?
– Я знал одного мальчика из них, – вдруг вырвал её из раздумий ломкий голос Наруто. Словно он проглотил слёзы, а они застряли в горле. – Та… Такеши, которому девять лет. Было. Ему было девять, – нервно сглотнул. – Его мама работает проституткой в доме Камелии. Полтора года назад он перестал приходить играть. Просто перестал… Я думал… Я думал, он обиделся, или что его мама наконец ушла с работы, и они переехали…
Наруто ткнул пальцем в одну из фотографий.
– Это Такеши.
Они помолчали.
– Послушайте, – продолжил Наруто. Его голос дрожал. – Послушайте, я правда хочу стать Хокаге… но какой же я буду хреновый Хокаге, если не остановлю этого ублюдка. Он же не перестанет! Такие никогда не перестают!
Вчера Сакура отмахнулась бы от него со словами «ой, да откуда тебе знать?». Впрочем, Саске-кун, наверное, тоже бы отмахнулся. Но сейчас они этого не сделали.
Двоюродную тётю Юрико по линии мамы бил муж. Тётя всё оправдывала его; говорила, что нужно дать ему время, что он исправится, что бизнес идёт тяжело, что второй выкидыш, а у самой руки дрожали. Он её заколол в порыве гнева через четыре года после свадьбы.
Наруто прав, такие… люди никогда не останавливаются.
– Если бы не Итачи, – вдруг заговорил Саске ледяным голосом, – если бы он не уничтожил мой клан, до этого бы не дошло. Учиха с основания Конохи стояли на страже правосудия. Нас не стало – и вот результат, – добавил, – ненавижу. Ненавижу! – злой прищур. – Если бы не Итачи, эти дети до сих пор ходили бы в школу.
– Что? – вырвалось у Сакуры.
Проблему можно преобразовать в задачу.
Дано:
Мужчина, тридцать семь лет, Курогане Нобуо, по матери связан с торговым кланом Тайто.
Обвинён в изнасиловании и убийстве шести детей от семи до одиннадцати лет. Ушёл от правосудия, воспользовавшись связями с Тайто. Откупился от гражданского судьи. Тайто попросили жену министра замолвить слово перед другим министром; тот отказал шиноби в более подробном расследовании и также отказал в допросе подозреваемого посредством техник клана Яманака. Гражданский психотерапевт получил взятку, на сумму которой можно купить целый магазин.
Клан Яманака попросил нескольких бесклановых шиноби оказать им услугу, чтобы те поприглядывали в свободное время за подозреваемым.
В какой-то момент, когда все наблюдатели находились вне Конохи, был изнасилован и убит ещё один ребёнок. Тело нашли на ближайшей свалке от дома подозреваемого. Бастард от клана Инузука, вернувшийся раньше всех, подтвердил, что Курогане Нобуо в течение недели после нахождения тела пах чужой кровью.
Решение:
Поскольку преступник находится под патронажем могущественных фигур, но его участие на девяносто процентов доказано и очевидно, преступника надо… убрать.
Его надо убрать так, чтобы это не было похоже на убийство.
Сакура задумчиво постучала карандашом по бумаге. Собственные мысли смотрели оттуда на неё, словно беспристрастный взгляд хищника.
Когда Сакура была маленькой, родители брали её в свои торговые путешествия по Стране Огня. Там были страшные ночные тени, бандиты, а ещё шиноби. Их охрана и защита.
В сказках пишут, что волки – это страшно. А ещё медведи, шакалы, змеи, некоторые насекомые. Говорят, бойся их, ребёнок, у них один взгляд на всех, и он холодный. Нет, от зверей можно защититься, если занимаешься спортом и умеешь держать нож, или убежать, в этом нет позора. От ядовитых укусов можно спастись, если при себе есть запасы лекарственных трав и ты заранее прочитал о противоядиях и запомнил самое необходимое.
Как спастись от бандитов на дороге? Им плевать, кто ты и откуда, есть ли у тебя семья, ждёшь ли ребёнка; они не пощадят.
В погоне за одобрением Ино, а потом за Саске, Сакура забыла, что шиноби убивают людей.
В детстве, где всё было понятно, потому что мир делился на белое и чёрное, казалось очевидным, что убийцы и насильники должны умереть. Но их ведь должен кто-то казнить, верно? И Сакура… в погоне за идолами, словно за бабочками, забыла, забыла, что решила стать палачом.
Почему никто не говорил, как тяжел топор? Что так тяжело замахнуться? Что удар должен быть один, что рука не должна дрогнуть?
А ведь они все убийцы, все палачи… Ирука-сенсей со шрамом на лице, Мизуки чуть не убил Наруто, как вообще можно убить Наруто, он же дурак, но добрый дурак, он ведь тоже ребёнок, и старый почтенный Хокаге, и папа Ино, добрый папа Ино, и Генма-сенсей, и Учиха, мёртвые Учиха, чью смерть замяли так, что Сакура даже забыла, кто помогал ей добираться до дома в пять лет, чьё исчезновение спрятали так скрупулёзно и аккуратно, как это вообще получилось, даже родители избегали вопросов о них, что теперь было сложно смотреть в глаза Саске-ку… Саске, просто Саске, без жгучего стыда в горле вперемешку с ужасом.
– Страх – это хорошо, – сказал ей как-то Генма-сенсей в первую неделю обучения. – Если тебе страшно, значит, ты что-то понимаешь.
– Может, я не хочу понимать, – пролепетала Сакура, потупив взгляд.
– Было бы легче ничего не видеть и не слышать, да? – понимающе отозвался учитель. – Но мир от этого не изменится, к сожалению. Знаешь… лучше иметь при себе нож, отточенные навыки и некоторые знания, чтобы встретиться с волком и заколоть его, если нападёт, чтобы спасти себя и тех, кто с тобой. А так… волки ходят тихо. Подкрадётся и сожрёт.
– Но мне надо быть ещё лучше, – она сжала кулаки так крепко, что у неё побелели костяшки пальцев. – Чтобы искать волков и охотиться на них.
– Превентивные меры зачастую сложнее, чем реакционные, – согласился Генма. – Но что легче: следить за своим здоровьем, питаясь хорошо и занимаясь спортом, одеваясь по погоде, или жить как попало, но часто болеть?
– Когда вы так говорите, то выбор совсем простой, – сникла Сакура.
– Выбор имеет свойство быть очевидными, но вот над способностью сделать его нужно работать каждый день. Так говорит мой товарищ по команде генинов и замечательный друг Эбису. Это как… хм, как с нехорошими романтическим отношениями. Зачем терпеть физическое и психологическое насилие, казалось бы, если можно уйти? А люди не уходят, годами терпят. Ломаются или даже и вовсе умирают. Почему они не хотят выбирать?
– Остаться проще, – вздохнула Сакура. – Одна моя тётя… так и закончила.
– Вот. Она не ушла от своего волка, а ведь ей даже не был нужен никакой нож.
Спустя долгую паузу Сакура наконец призналась:
– Выбирать страшно.
– Мне тоже страшно, – Генма-сенсей похлопал её по плечу. – Но не так страшно, как тебе, потому что я тренируюсь каждый день. Чем сильнее ты, чем ярче твоё желание не только выживать, но и жить, тем слабее волк. Мои волки с практикой стали людьми, а потом очень могущественными людьми; я бы даже сказал, самыми могущественными.
– А… а я смогу так же?
– Поэтому я и здесь, – он улыбнулся, и сенбон поймал солнечный луч.
В тот день она отжималась до слёз изнеможения, а потом делала приседания почти до потери сознания. Наруто и Саске проводили её домой. Осуждения в них никакого не было.
Тренироваться легче, чем думать; но тяжелее, чем плакать или кричать.
Сакура стала совмещать.
Приступ страха – можно пойти бегать, пока организм снова не начнёт беспомощно пускать слёзы, говоря: «остановись, это наш предел, вот он, хватит, достаточно». Сакура плакала и бежала. Если пробежать на минуту больше, волк-бандиты-страх окажутся немного дальше, они не догонят. Если бежать быстрее, картинки в голове с фотографиями мёртвых детей, удивлённый взгляд Саске и виноватые полуулыбки родителей станут размытыми; они не забудутся, но хотя бы немного померкнут в своей ясности.
Боже, почему Ино не рассказала ей про судьбу клана Учиха? Потому что нельзя, и гражданским не положено помнить? Потому что Сакура слабая? Почему?
Сакура за два дня научилась вплетать в косу, свёрнутую в пучок, сенбоны и отмычки, ещё за три научилась наносить на них яд, разбила себе коленки во время пробежек и чуть не сломала себе кисть во время командной тренировки, когда упала с моста, но так и не нашла в себе ответа. Аргументы не сходились.
В Академии тоже промолчали о судьбе клана Учиха.
