Текст книги "Теперь всё изменится (СИ)"

Автор книги: Sakura213

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Девушка взмахнула рукой вверх, а вслед за ней в воздух поднялось тело парня. Он упомянул дальнюю родню – чертыхнулся. Звонкий смех Мадоки въедался в уши, заставляя слезиться глаза. Она развернулась вполоборота, взглянула на большие камни, которые стояли ближе к деревьям, и плотоядно ухмыльнулась. Меня бросило в холод от такой ухмылки.

– Нет…– сипло произнесла я, но на меня даже не обратили внимания, – прошу…

– Знаешь, парень, – обратилась к Рину демон, – мне бы хотелось, чтобы ты отдохнул вон там, на тех камнях.

Рин вздохнул, а потом начал проклинать и посылать девушку. Курикара лежала где-то в траве.

Я поняла, что никто не сможет спасти нас сейчас. И от этого осознания ситуации, внутри всё похолодело. Мне удалось подняться на ноги и сделать несколько шагов, но колени очень сильно дрожали, и я не смогла стоять долго.

– Оставь его в покое, он парализован. – Довольно громко и сипло произнесла я, привлекая внимание двоих.– Тебе же нужна я.

Глаза лихорадочно бегали, но когда я взглянула на Рина, то просто не смогла оторвать взгляд. Он смотрел мне в глаза. Почему-то глаза резко защипало, а к горлу подкатил колючий ком.

– О, не беспокойся, – ядовито начала Мадока, – я и тобой займусь.

Девушка изящно взмахнула рукой. Тело парня с силой отшвырнуло.

Он даже не успел пискнуть. Он ничего не успел сделать.

Тело сползло с булыжников на землю, окрасив серые камни алой кровью. Его тело растянулось на траве, а глаза непроизвольно закрылись. Я слышала, как что-то противно хрустнуло у него в голове.

Рот сам собой приоткрылся от ужаса и изумления. Меня бросило в дрожь. Время будто остановилось. Я не сразу поняла, что Мадока разразилась громким и отвратительным смехом, который, словно лезвие, резал по ушам и сердцу.

Внутри меня что-то оборвалось и рухнуло вниз.

Неожиданный прилив сил и адреналина помог мне подняться на ноги. Я бежала к нему, надеясь, что это только ранение такое ужасное на вид, я надеялась на то, что он всё ещё дышит. Во мне ещё теплился огонёк призрачной надежды.

За спиной слышался издевательский смех.

Падаю перед ним на колени. Обхватываю голову руками, пачкая их в крови. Она такая тёплая, почти горячая. Под его глазами легли тёмные тени.

– Пожалуйста, Рин, – я чувствовала, как слёзы стекают по щекам, капают с подбородка на его перепачканное кровью и грязью лицо, – прошу…т-только…

Я не смогла договорить – голос сорвался.

Пульса нет. Его сердце не бьется.

Моё тоже вот-вот остановится, а потом сорвется в бешеный темп чечётки, сломает мне ребра, заставит биться в агонии.

Огонёк сдувает ледяной ветер реальности, оставив лишь горсть пепла.

Я плачу над ним, прижимая его к себе. Чёлка лезла в глаза, руки сильно дрожали, на пальцах чувствовалась тёплая жидкость. Пахло железом.

– Это всё…моя вина…

Тихий шепот греет ему макушку. Только вот, Рин не слышит меня. Он больше никогда не услышит.

Чувства разбиваются на тысячи осколков, словно хрустальная люстра. А когда я пытаюсь собрать осколки, они вместе со слезами просачиваются сквозь пальцы, оставляя лишь царапины и боль.

– Да, это твоя вина. – Голос раздался совсем близко. Я повернула голову к плечу и шмыгнула носом. – Твоя вина в том, что экзорцисты сейчас сражаются с демонами, жертвуют собой. Твоя вина в том, что Шиеми была похищена мной. Ты виновата в смерти Рина.

Сильно сжимаю челюсти и стараюсь не завыть. Она режет по живому.

– Если бы не ты, то всего этого не случилось бы. – Её голос, полный яды, раздается у моего уха.– Смотри, что ты натворила. Ты ведь ему так и не сказала, да?

Этот вопрос словно пощёчина – резкий и болезненный.

– Не смогла рассказать о том, что чувствуешь. Уже слишком поздно. – Последнее предложение она произносит уже без яда. Говорит холодно, жестоко. – Ты знала, что могла погибнуть, но молчала.

Я зажмуриваюсь и сглатываю вязкую слюну.

– Глупая, какая же ты глупая…

Я смотрю на свои запачканные кровью руки, потом – на мертвецки бледное лицо Рина. На моих руках кровь того, кого я смогла полюбить за такой короткий срок. Но, что более важно, я…

…убила друга.

Границы реальности медленно начинают размываться. Я не теряю сознание – я теряю рассудок, поддаваясь чему-то другому. Как тогда, в столовой, во время драки с брюнеткой: я озверела и чуть не убила её. А лучше бы убила.

Я теряю контроль над собой.

Что-то шепчет мне успокаивающие слова, говорит, что мне стоит поддаться – так будет лучше. Этот голос говорит, что Рина ещё можно спасти.

Но как?

Пелена слёз мешала что-то нормально разглядеть. Я с силой сжимаю кулаки, оставляя на ладонях следы от ногтей. А потом резко разжимаю – ладони медленно начинает покрывать белое пламя.

И тут я поняла одну вещь. Этот голос…

Это не сумасшествие, нет, это – голос моей силы.

Это – Дитя Небес.

И я доверяюсь. Закрываю глаза и разрешаю магии завладеть моим разумом.

Сейчас мне хотелось лишь одного – убить демона и заставить сердце Окумуры биться.

Я плохо помню, что было дальше. Помню, как схватила её за запястье и с нечеловеческой силой скрутила его. Помню, как была объята белым огнём, и как голос шептал лишь одно: «Всё будет хорошо»

И я верила ему.

Возможно, бой наш был долгим, я не знаю. У меня будто провал в памяти. Мои воспоминания начинаются со следующего момента: Мадока лежит подо мной, вся побитая, но ухмыляющаяся. Я сижу на ней, держу за горло одной рукой. Она не пытается бороться.

– Ты не убьёшь меня, – ухмылка не сходила с её лица, – кишка тонка.

Я сильнее сжимаю её горло, вызывая хриплый выдох.

Моё лицо запачкано кровью, и я не могу понять, чья она. Болит вся левая рука, но я не помню, в результате чего. Искоса смотрю на руку, а она вся изрезана и раны кровоточат. Я чувствую, как по виску стекает что-то тёплое. Дотрагиваюсь кончиками пальцем – кровь. Перед глазами всё медленно плывёт. Встряхиваю головой и сосредотачиваю взгляд на лице демона.

– Ты так уверенна?

Не сразу осознаю, что это мой голос. Он такой охрипший, тихий, но уверенный. Заношу руку за пояс и дотрагиваюсь пальцами до рукояти какого-то оружия. Кажется, это мой мачете, но когда я успела его взять?

– Да, потому что ты не убийца. – Её ухмылка становится ещё шире.

Я слышу голоса за спиной. Оглядываюсь, вижу Юкио, Шиеми и Бона. Девушка сидит на коленях у тела Рина, Бон пытается её оттащить назад, говорит, что всё будет хорошо. Юкио проверяет пульс, а потом снимает очки.

Боковым зрением замечаю, как брюнетка замахивается рукой для удара. Хватаю её за запястье и до противного хруста сжимаю его. Она морщится, шипит, но не вскрикивает. Рука падает на землю.

– Сука. – Шипит она. Теперь моя очередь ухмыляться.

– Да, ты права, я не убью тебя. – Говорю я, вытаскивая оружие из-за пояса. – Но и вернуться в Геенну я тебе тоже не позволю.

Её глаза расширяются от удивления, и, кажется, от испуга. Я держу в руке ритуальный нож, сосуд, в который она хотела поместить мою силу. Играюсь с ножом, ухмыляюсь и сверху вниз смотрю на неё. Тень пала на мои глаза.

– Я помещу тебя сюда, а ты не сможешь выбраться. – Лезвие в миллиметре находится у пульсирующей жилки на её шее. Она вздрагивает, когда холодный металл касается её кожи.

– Я не буду убийцей, – лезвие спускается вниз, едва касаясь её кожи, и останавливается напротив сердца, – потому что я проведу обряд изгнания демона. Добро восторжествует.

Она сглатывает.

– Ты недооценила меня. Я же сила, призванная бороться со злом вроде тебя, меня так просто забрать у хозяина невозможно. – Говорю снисходительно, как с пятилетним ребенком.

А, так это не мои воспоминания…

Мадока усмехается, но ей явно не весело.

– Так вот оно что. А я думаю, откуда у девчонки такой хороший контроль над магией. – Она сплёвывает слюну, смешанную с кровью, в сторону. – Ты насильно завладело её разумом?

– Нет, хозяйка сама разрешила мне. Да и, думаю, тебя это волновать не должно. – Сильнее сдавливаю её горло. Брюнетка бы схватила меня за руку, но её запястья сломаны. – Она и так многое пережила, так и до нервного срыва недалеко.

– Переживаешь за какую-то смертную? – Демон громко рассмеялась, привлекая к себе внимание.– Не уберегло прошлого «хозяина», решило позаботиться об этом теле?

Молчу. Видимо, Дитя Небес решило не иди на провокацию. Обеими руками сжимаю рукоятку и заношу нож над головой. Смотрю ей в глаза. Зрачки её кошачьих глаз сузились, но она не показывала испуга. Даже зная, что ей конец, она всё равно делает вид, будто вся данная ситуация у неё под контролем.

Только преимущество уже на нашей стороне.

Меня хватают за запястье, когда я уже начала опускать нож. Резко поднимаю взгляд на того, кто осмелился остановить правосудие.

Стоп, что я говорю? Это не мои слова.

Ледяной взгляд моих зелёных глаз встречается со спокойными глазами цвета неба.

– Не делай этого. – Спокойно и твёрдо говорит Юкио, не отпуская моей руки. Пытаюсь высвободиться из хватки, но не получается.– Не становись убийцей.

Ухмыляюсь.

– А я и не собираюсь убивать.

– Я не с тобой разговариваю, – экзорцист сразу понял, что меня здесь нет, – а с Мэй. Не твори её руками то, что ты считаешь правильным.

Глаза в глаза. Под холодным взглядом брюнета моя сила решает отступить. Я чувствую, как контроль над моим разумом и телом переходит ко мне. Пламя медленно начинает угасать, а туман перед глазами рассеивается. Рука расслабляется и Окумура прекращает держать меня.

Нож упал в траву.

Парень, аккуратно придерживая меня за плечи, помогает подняться на ноги и отводит в сторону. Всё это время демон немигающим взглядом наблюдала за мной.

– Я займусь ей. – Спокойно говорит Юкио. Девушка смеется.

– О, господин Окумура, вы воспользуетесь моей беззащитностью? – Она широко ухмыляется. Я уже думала сломать ей челюсть ногой, но вовремя вспомнила про Рина. Ноги сами собой понесли меня к нему.

Шиеми плакала. Она сидела на коленях перед парнем, рядом витал Нии и выращивал на себе какое-то растение. Неподалёку стояла Камики, крепко сжимавшая ладонь Шимы. Её губы дрожали, а в глазах читались изумление и растерянность. Рензо притянул к себе девушку и обнял, крепко прижав и шепча какие-то успокаивающие слова в макушку.

Рин…

Я спотыкаюсь о собственную ногу и падаю прямо перед ним. Подползаю к его телу ближе, что-то шепчу, и не понимаю, почему так сильно дрожит голос. Морияма говорит мне, что его сердце бьется, но очень медленно. Он умирает.

– Не-е-ет, – я обхватываю его голову руками, приподнимая её, – ты не умрешь просто так, Рин. Ты же смог одолеть Сатану, так с какой стати ты должен умереть от руки жалкого демона? Прошу, Рин, прошу…

Я прошу тебя, Господи, помоги нам. Помоги Рину выжить и забудь о том, что он – полу-демон. Забудь о его сущности и вспомни о человечности. Всё не должно закончиться именно так, понимаешь? Я…я ведь не….

Мысли об этом делают лишь больнее, вырываясь наружу новым потоком слёз.

Мне нужен он. Этот парень – маленькая искорка в почти угасшем огне моей души. Так пускай же он разгорится огромным костром жизни и света. Пускай этот костёр горит, согревая меня и давая надежду на лучшее.

Ведь внутри так холодно.

– …не оставляй меня…

Тихим шелестом срывается с губ.

И только сейчас я начинаю ощущать связь, которая образовалась между мной и Окумурой после первой встречи. Эта нить натянута до предела, готова вот-вот порваться и…

Забрать с собой его жизнь.

– Ты нужен мне, Рин.

Я знаю, знаю, что есть шанс его спасти. И сила внутри меня кричит об этом.

Знаю. И спасу.

Ведь ты спасал меня тоже.

Касаюсь его губ своими, чувствуя привкус солёных слёз и металла. Прижимаюсь к его чертовски холодным губам, пытаясь отдать им своё тепло. У него обветренные и сухие губы, которые так и хотелось согреть. И я пыталась. Честно, пыталась.

Слева слышатся голоса. Я приоткрываю глаза и вижу, как мы оба горим в огне.

Только не сгораем.

Моя сущность должна пробудить твою, что и спасёт тебя от смерти. Быстрая регенерация. А благодаря тому, что я отдаю тебе свою силу, ты восстановишься очень быстро.

«Жаль, что после ритуала по отделению магии от тебя, ты больше не сможешь колдовать. Благодаря своему пламени ты могла жизни спасать»

Я и спасаю.

Закрываю глаза и вижу тебя. Ты строишь у обрыва, а я позади тебя. За обрывом – тьма.

Ты на грани – между жизнью и смертью.

– Рин, – окликнув тебя, я стараюсь сделать шаг, но ничего не выходит. Мне приходится стоять на месте.

Ты оборачиваешься и смотришь на меня. Моё имя срывается тихим шёпотом, но я прекрасно слышу удивление. Улыбаюсь.

Ты не ранен. В этом месте все твои, как и мои, ранения исчезли. Есть только выбор:

Жить или умереть.

Здесь нет солнца, но почему-то светло.

– Ты же…как ты…как ты оказалась здесь?

Он делает шаг ко мне. Я лишь шире улыбаюсь и развожу руки в стороны.

– Идём домой, Рин, здесь делать нечего.

Прошу, просто дай мне руку. Я была готова заплакать, но слёз не было бы. Потому что это место не знает таких эмоций.

– Тебе ещё рано умирать.

И до него доходит, где мы. Он срывается с места, бежит ко мне и сгребает меня в охапку. Я обнимаю его за шею, облегченно выдыхая спёртый воздух. Цепляюсь за него, потому что боюсь, что он растворится в моих объятиях и исчезнет – окажется в объятиях смерти.

Нам ещё рано прощаться.

Пламя спасает твое тело, но, а я – душу.

Нас окутывает пелена мягкого света. Мы оба возвращаемся в реальность.

Живые.

Мы почти одновременно открываем глаза. Я опоздала где-то на долю секунды. Смотрю в его синие, как само небо, глаза и чувствую, как нить, которая была готова порваться, расслабляется, давая спокойно вздохнуть. Мой рот сам по себе растягивается в улыбке. Я чувствовала его дыхание на своих губах и хотела снова прильнуть к ним, если бы не одно «но»…

Ой.

Щёки быстро краснеют, а сердце, до этого бьющееся невероятно быстро от страха и боли, теперь быстро бьется от смущения. Он тоже краснеет, и поэтому я отстраняюсь от него и прячу взгляд. Окумура кое-как принимает сидячее положение и на его шею тут же бросается рыдающая Шиеми. Она плачет ему в плечо, что-то говорит, постоянно всхлипывая и шмыгая носом. Парень обнимает её в ответ, шепчет о том, что всё хорошо, тихо смеётся. Я смотрю на него и не могу поверить.

Боже, я вытащила человека с того света. Интересно, врачи тоже чувствуют такое облегчение, когда после очень сложной операции видят, что все показатели в норме. «Жить будет»,– обычно говорят они и тихо смеются, ведь только что спасли жизнь.

У меня как будто камень с души упал.

Бон подал ему Курикару, которую убрал обратно в ножны. Рин поблагодарил парня и сделал попытку подняться, но маленькие ладошки блондинки надавили на его плечи. Шиеми покачала головой и сказала, что ему сейчас не стоит подниматься.

Мы смотрим друг другу в глаза.

Мои руки дрожат. Смущение давно прошло, есть только радость и волнение. Он смотрит на меня внимательно, будто что-то обдумывая. А мои глаза светятся радостью, и, кажется, блестят от слёз.

«-Плакать – это нормально, – как-то сказала мне Касуми-сан, когда я в очередной раз пришла в медпункт. В тот день я довольно сильно подвернула ногу, и наступать на неё я не могла.

Мне было очень больно, поэтому я не могла сдержать слёз.

– Вообще, слёзы – это не признак слабости, как любят загонять люди. – Намазывая какой-то мазью припухшее место, спокойно говорила она. А я тем временем кусала запястье, стараясь не кричать. – Если ты плачешь, то ты – плакса и тряпка. Если ты заплакала при мужике, значит, ты слабая и давишь на жалость. Про мужчин я вообще молчу, для них это непозволительная роскошь. Они должны всё держать в себе, показывать, какие они сильные, хотя чувствуют душевную боль точно так же, как и женщины. С физической болью ещё как-то можно справиться, её можно прекратить, ведь ты знаешь, что именно у тебя болит. А что же насчёт души? Тут всё намного сложнее…

Я вскрикнула, когда она слишком сильно надавила на больное место. Рукавом стёрла со щёк слёзы.

– Плачь, если тебе хочется, ведь ты не робот, а человек. Плач – это эмоция. Точно такая же, как и смех, страх, ненависть. Со слезами может выйти вся боль, оставив внутри светлую пустоту или облегчив боль в твоей ноге. Слёзы могут сказать намного больше, чем слова. Ведь словами мы можем лгать, а слёзы обнажают нашу душу.

От женщины пахло сигаретами и крепким кофе. Рыжие волосы были собраны в низкий хвост, который покоился на её плече. Она легкими и ловкими движениями рук начала перебинтовывать мою лодыжку. Я плакала, чувствуя себя маленьким ребенком.

– Не понимаю, когда люди говорят: «Не плачь, ты же уже не маленькая». А что, плакать можно только в детстве?

Она закончила бинтовать мою ногу и дала мне салфетку. Я промокнула глаза и стёрла слезы.

Женщина улыбнулась уголками губ, поднимаясь с колен. Она взглянула в мои красные от слёз глаза и усмехнулась.

– Будешь чай? Чайник вскипел перед самым твоим приходом, а пациентов у меня пока не наблюдается. Давай, соглашайся, я пока заварю нам мятный чай, а ты расскажешь, как умудрилась повредить ногу».

Слёзы сами стекают по щекам, капают с подбородка и остаются на тыльной стороне ладоней. Он притягивает меня к себе, крепко обнимает, а я дышу ему в ключицы и плачу от счастья. Порванная рубашка мокнет от слёз, но меня лишь сильнее прижимают к себе.

А я плачу и смеюсь, потому что счастлива.

Мы справились: нашли Шиеми, победили зло, а самое главное – я спасла человека, которого люблю. Никогда бы не подумала, что смогу полюбить всего лишь за три недели.

Осталось только как-то сказать ему об этом. Но не сейчас. Позже.

Когда-нибудь.

Комментарий к

ТА ДААААААА

Я смогла уложиться в срок, который поставила для себя (успеть дописать главу до 1 сентября), у меня даже осталось ещё время с:

А для чего – это вы позже узнаете.

Прошу прощения за то, что так долго не выкладывала, ибо у меня есть проблемы с выходом на фикбук с компьютера. Приходилось перекидывать главу то с компа на ноут, то с ноута на комп. А ещё у меня тут однажды уладилась половина главы, и я из-за этого впала в депрессию.

Надеюсь, в этой главе я смогла ответить на все основные вопросы читателей и главной героини. Если у вас остались вопросы, то, конечно, пишите в комменты, ибо я действительно могла что-то упустить.

Воооот, кажется, всё.

Хочу поблагодарить всех тех, кто ждал и верил. Спасибо вам, дорогие читатели ^.^

А я спать.

========== Эпилог ==========

CALLmeKAT – Bug in A Web

Wake! Owl – Seaside

Тихо. Здесь по утрам всегда стояла приятная тишина, такая легкая и светлая, как погода за окном. Даже в коридоре можно было услышать, как кто-то сопит в одной из палат. Никто не бегает, не дергает лишний раз, не просит отпустить обратно в корпус.

Касуми любила раннее утро в лазарете.

Когда мир только начинает просыпаться, набирая сил для нового дня. Когда ты можешь спокойно сидеть в кресле, держа в руках кружку с горячим кофе, и знать, что на работу тебе через несколько часов. Когда ты можешь наблюдать первые лучи рассвета.

Женщина облокотилась о дверной косяк палаты №2 и, скрестив руки под грудью, наблюдала за спящими пациентами. Во всей палате их было двое. Они совершенно недавно одолели демонов и теперь отдыхали. Эта ситуация отобрала у них очень много сил. Другие пострадали несколько меньше, поэтому отделались лишь перевязками и пожеланиями спать спокойно.

Эти двое друг друга стоят. Врач усмехнулась собственным мыслям.

Слева послышались шаги.

Женщина повернула голову и увидела молодого человека в очках. Она всё никак не могла понять, почему его приняли вожатым и поставили на отряд, ведь он не старше некоторых пионеров. Видимо, у начальства большое доверие к этому человеку. Или к человеку, посоветовавшего его принять на работу.

– Доброе утро, Касуми – сан. – Юкио поправляет очки на переносице и кланяется. На парне надет джемпер светло-зеленого цвета, коричневые брюки и кроссовки. В руке он держит потрепанную записную книжку и ручку.

Врач кивает в знак приветствия.

– Доброе, Юкио – сан. – Голос её расслабленный и негромкий. – Идёте с планерки проведать больных?

Парень останавливается у двери и заглядывает в палату.

– Прошу, вы не обязаны обращаться ко мне так вежливо. – Просит Окумура – младший внутри смутившись от её «сан». У них хотя и были рабочие отношения, но эта женщина лет на тридцать старше его. Непривычно как-то.

Касуми с прищуром глядит на собеседника и усмехается.

– Я уж как-нибудь сама разберусь, что обязана, а что – нет. – Она говорит беззлобно, спокойно, в её голосе даже проскакивают нотки веселья.

– Как они? – спрашивает брюнет и прячет записную книжку в карман брюк.

– Жить будут, – Касуми засовывает руку в карман больничного халата и нащупывает пальцами холодный пластик зажигалки, – правда, если Рин уже привык ко всему сверхъестественному, то у девчонки могут начаться проблемы со здоровьем из-за пережитого стресса.

Юкио кивает и думает о том, что это навряд ли такое случится, ведь сила быстро подлатает её здоровье. Не так быстро, как у Рина, но это поправимо.

Экзорцист переводит взгляд на женщину и встречается с глазами цвета коньяка и тихой осени. А Касуми всегда любила осень.

– Выйдем? – Предлагает она, кивая в сторону балкона в конце коридора. Парень, молча, идёт за ней, открывает дверь, пропуская даму вперед, и через несколько секунд слышит чирканье колёсика о кремень.

Касуми выдыхает сигаретный дым и поворачивается к брюнету лицом.

– Будешь? – Протягивает открытую пачку Мальборо голд, но получает отказ. Женщина снова усмехается и делает новую затяжку.– Ну и правильно. Это меня, идиотку, однажды в юности взяли на «слабо». Я гордая тогда была сильно, попробовала и подсела. Теперь не могу бросить.

Стоит ли говорить ей, что она одна из тех людей, которым идёт курение? Странно звучит, но это действительно так. Это…в её стиле, что ли.

– Я не люблю сигаретный дым. – Говорит Юкио и присаживается в одно из двух кресел, стоявших на балконе. Кареглазая подходит к балконной перегородке и облокачивается об неё.

– А я не могу без него жить.

Некоторое время они молчали. Им не было неловко, совсем наоборот – каждый думал о своём, стараясь сохранить такую хрупкую тишину. Парень откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Когда он нормально спал в последний раз? Наверное, перед приездом сюда. Ежедневные подъемы в пять утра (как же он завидовал старшему брату, который мог спокойно спать до восьми!) не совсем радовали экзорциста. Да и не всегда поспишь на тихом часу – то репетиции, то из комнат детей доносятся смех и крики, то ещё что. Благо в свои выходные он спал целыми днями.

Касуми сбросила пепел в пепельницу и снова поднесла сигарету к губам.

– Они такие разные, но одновременно так похожи. – Неожиданно выдает она, выдыхая небольшое облачко дыма. – Два идиота с невероятной силой. Она – свет, а он – тьма. Это даже звучит романтично, не так ли?

Окумура приоткрыл глаза. Врач смотрит на него через плечо, усмехается и снова закуривает сигарету.

– Слишком рано повзрослели. Такие отчаянные, самоуверенные, сильные духом. Я в их возрасте даже не думала о том, чтобы жертвовать собой ради кого-то. – Смотрит вниз, на изрисованный мелками асфальт. Ветер играет с её волнистыми рыжими прядями и улетает дальше. – Теперь я понимаю, зачем Мефисто попросил меня приехать сюда – из-за них. А если быть точнее, то ради девчонки – у неё регенерация ещё не такая быстрая, как я ожидала.

– Да, – Юкио полностью открыл глаза и смотрел вверх, на карниз крыши. – Ей нужно учиться контролировать свою силу, иначе та может поглотить её разум. Когда она была под властью магии, то чуть не стала убийцей. Это было опасно.

– Кстати, – докурив сигарету, начала Касуми сразу же после того, как закончил говорить Окумура, – что ты сделал с тем демоном? Отправил обратно в Ад?

Бросив окурок в пепельницу, женщина потянулась за новой сигаретой. Она всегда по утрам выкуривала две сигареты.

– Нет. Запер её в одном из сосудов на время, а потом нужно будет передать нож ректору. Тело забрали ещё ночью другие экзорцисты. – Пояснил брюнет. Он выдохнул, чувствуя, как тяжелеют веки. Это заметила и врач.

– Ладно, спи. До подъёма всё равно ещё час. – Она сделала глубокую затяжку и через нос выпустила дым. – Там в тумбочке, которая рядом с твоим креслом, лежит плед, накройся им.

Вожатый поблагодарил женщину и, сняв очки, накрылся пледом. Через некоторое время он заснул.

А она всё ещё курит и думает о своём.

Солнце уже взошло, а туман, спустившийся ночью на землю, почти рассеялся.

Очередная затяжка. Она не спешит, растягивая момент спокойствия как можно дольше. Эх, сейчас бы чашечку чёрного американо…

Она стоит на балконе минут десять. И хотя сигарета уже давно докурена, уходить ей не хотелось. Здесь был свой мир – тихий и ещё сонный,– он только начинал просыпаться.

–Странно, – хрипло шепчет она самой себе, – сегодня такое тихое утро. Даже птиц не слышно.

А ведь, правда.

***

Потянувшись в мягкой и теплой постели, я невольно замычала и рукой чуть не смахнула с прикроватной тумбочки стакан воды. В теле разлилась приятная слабость, и я отчетливо понимала, что ещё десять минут буду валяться в кровати. Накрывшись одеялом с головой, я перевернулась набок и удобнее устроилась.

– Доброе утро.

Я вылезла из-под одеяла и встретилась с глазами Окумуры – старшего. Он тоже лежал на боку, ко мне лицом и улыбался. Поправив подушку, под которой лежала его рука, он удобнее устроился. Его волосы были растрепаны, а лицо было немного заспанным, но таким милым.

– Доброе. – Прохрипела я, мягко улыбаясь, а после прочистила горло.

В комнате было немного прохладно. Возможно, это всё из-за приоткрытого окна, впускающего свежий утренний воздух. Его бы закрыть, но подниматься лень, да и под одеялом так хорошо…

– Как спалось? – Спрашиваю я, завернув ногами уголки одеяла под себя. Так удобней.

– Спал как убитый. – Усмехается он. – И, представляешь, выспался.

– Это точно не к добру. – Смеюсь. И он тоже.

Мы оба смеемся, но дело уже не в шутке. Смешно от того, что вчера едва не лишились друг друга, а сейчас мы уже лежим рядом (и неважно, что на разных кроватях) и болтаем.

Это утро было идеальным. И не важно, что в комнате царила прохлада, да и нос чуял только запах лекарств. К запаху уже давно привыкли. Это утро было идеальным для меня.

Потому что я проснулась счастливой.

Мы долго болтали, смеялись и даже успели подколоть друг друга. И в эти минуты я чувствовала себя самым счастливым человеком на свете и, кажется, Рин тоже был счастлив.

– Проснулись, голубки? – раздался насмешливый голос у входа в палату. Мы оба одновременно взглянули на говорившую.

Ею оказалась Касуми-сан. Она, усмехаясь, облокотилась плечом о дверной косяк и смотрела прямо мне в глаза. Мы поздоровались, а она кивнула нам в ответ. Честно, меня смутило её «голубки».

– Как себя чувствуете? – Поинтересовалась она. Мы почти одновременно сказали, что всё хорошо.

Женщина не заходила в палату. Она сказала нам, что завтрак скоро принесут, поговорила с нами на какие-то отвлеченные темы и ушла. А мы продолжали валяться, радуясь спокойному утру и разговаривая обо всём на свете.

И я была уверенна, Рин думал о том же, о чём и я. Меня даже за завтраком не покидала эта мысль. Даже когда меня отправил обратно в корпус, а тебя оставили, ведь ты пострадал несколько больше.

«Такое ощущение, будто я тебя всю жизнь знаю»

***

Ярко светило солнышко, даруя людям хорошее летнее настроение. Иногда дул приятный прохладный ветерок, приятно обвевая тело. Если уж кому-то было жарко, то, пожалуйста, прячься в прохладной тени.

Как это делала я.

Стоя в тени высоких деревьев у ворот, я ждала, когда за мной приедет машина. На земле, рядом с ногами, стояла спортивная сумка, а за моей спиной висел рюкзак. Одета я была по-летнему: белая футболка, джинсовые шорты и кроссовки. На голове красовалась синяя кепка, которую я забрала из «потеряшек». Просто, видимо, её владелец уехал раньше, а она, бедная, лежала одна и я не могла пройти мимо…

С ребятами я попрощалась ещё в холле. И, честно, расставаться с ними было куда больнее, чем сломать себе ребро. Неужели, когда ты прощаешься с отрядом (да и вообще, с людьми, с которыми сблизился), всегда чувствуешь в душе лёгкую тоску?

Эсквайры попросили у меня прощения за своё поведение, ведь поняли, что я ни в чём не была виновата. Им, кажется, действительно было стыдно за своё поведение. Особенно Камики, она хотя и делала вид, что ничего не произошло, но всё равно я чувствовала, как ей неловко. Но я простила, ведь действительно считала себя виновницей сего «торжества».

К воротам подошёл охранник и, сняв цепи, открыл скрипучие ворота, давая автобусам проехать на территорию лагеря. А я, устав стоять, присела на лавочку и погрузилась в свои раздумья. Думала, что же будет дальше? Как теперь я буду смотреть на мир? Ведь всё, что произошло здесь, оставило глубокий след в моей памяти, кардинально изменив и мою жизнь, и меня саму. Впереди меня ждёт месяц до конца лета, который проведу в детдоме, а дальше – пять лет обучения в академии. Только вот, смогу ли я потянуть программу и не скатиться на дно, ведь я ещё даже среднюю школу не закончила…

Неожиданно для меня сбоку пару раз просигналила машина. Я повернула голову и увидела ту самую машину чёрного цвета, которая как раз таки привезла меня сюда. Дверца авто открылась и оттуда вышла Сюра. Девушка, сняв солнечные очки, убрала их на макушку и помахала мне ладонью.

Я поднялась, взяла все свои вещи и уже почти вышла за ворота, как меня окликнули. Повернувшись, я увидела, как на всех парах ко мне летел старший Окумура, держа в руке что-то тёмное. Я поспешила снять с себя все сумки, иначе меня просто задавят ими же.

– Какого хрена? – Он остановился, тяжело дыша. – Ко мне сейчас приходит Шиеми и говорит, что ты уезжаешь, а я даже не попрощался!

– Рин, ты же лежать должен, разве нет? – Усмехаюсь. Он в упор смотрит на меня и молчит.

А через секунду чертыхается.

– Ну да, и что?

– Касуми вставит тебе по самое «не хочу». – Смеюсь и замечаю, как он за спиной прячет ту синюю вещь.

– Но, видимо, она пока что не заметила пропажу. – Усмехается он и вытаскивает из-за спины…толстовку. Ту самую, которую дал мне в лесу. – Я быстро сбегал в корпус, пока Юкио не было, и взял её. На тебе она смотрится лучше, чем на мне.

Он неловко улыбался, подумав, какую же глупость он совершил. А я была счастлива, ведь он дарит мне свою вещь. Отдаёт и ничего не просит взамен.

– К тому же, как я помню, ничего тёплого у тебя не наблюдалось всю смену. – Закончил он. Я заволновалась, приняла толстовку и бросилась ему на шею, без остановки пища лишь одно «спасибо».

На самом деле так он пытался сказать мне: «Спасибо за то, что вытащила меня с того света». Я уверенна.