Текст книги "ОНА всегда приходит вовремя (СИ)"

Автор книги: Saffronka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Он просто существовал, но однажды встретил ее. Ту, что за полдня изменила его восприятие жизни... Изабеллу Роксану Люциус.

EPOV

Чертов автобус, чертова дорога как после бомбежки, чертово кресло, в котором невозможно нормально усесться, чертовы причины, которые заставляют меня раскатывать в подобных автобусах по всей Северной Америке!

О Боже, чем я заслужил эту полосу неудач! Уже третий раз мне едва удается сбежать от рук правосудия. Да, слушайте все, кто сейчас находится в моей голове, Эдвард Каллен вор. Вор и в последнее время неудачник.

Нет, вы не подумайте, я не краду у людей в метро деньги и не отбираю у женщин сумочки. Я просто обкрадываю квартиры тех, кому в жизни повезло больше. Черт возьми, у них есть деньги, слава и семья, а я всего этого теперь не имею, хотя мне иногда кажется, что я заслужил счастливой жизни гораздо больше, чем многие из них. Иногда я работаю один, но в основном для действительно крупных грабежей примыкаю к другим группировкам, и, к чести сказать, меня всегда берут, ведь я превосходный стратег и хороший практик.

И да, еще можете считать, что я похож на благородно-слюнявого Робина Гуда. Нет, я не отдаю нажитые тяжким трудом деньги, которых, кстати, теперь нет, бедным. И уж тем более не ставлю никаких благородных целей. У меня нет никаких фондов типа «Спасем Землю от пластиковых бутылок». Просто я с помощью одного хорошего человека организовал что-то типа лотереи для детей-сирот. Выигрышем являются гранты на обучение талантливых детей-сирот в самых популярных университетах Америки. Так как Джейкоб не только очень удачно разрекламировал мой блог, но и обнес его кучей уровней защиты, я уверен, что мой электронный адрес не будет известен ненужным мне людям. К тому же Джейк оказался очень хорошим учителем, а я способным учеником, так что я получил еще один способ заработка – хакерство. И, честно говоря, просто сидение за компом так же хорошо оплачивается, как и грабеж чужих квартир.

Ну а кроме этих грантов и еще нескольких мелких способов спонсирования, это мой способ выживания, который может дать хорошие средства на проживание двадцатилетнему парню, которому папа-шериф рассказывал обо всех издержках профессии и способах укрытия бандитов от полиции и их поимки. Правда, он не знал, что я буду использовать полученные знания таким способом.

Да, мне фатально не везет эти полгода: это уже третий город, который я сменил, и на этот раз меня спасли чистая случайность и мой кот.

Когда возвращался из магазина с молоком (прим.автора: именно, не с виски, а с молоком.), я встретил Саймана, который выглядел так, будто за ним гнались по меньшей мере сто собак, так как меньшим количеством его не испугать. Я подобрал этого оборванца примерно год назад, тогда он был еще маленьким черным комочком, умирающим возле мусорки, а теперь это чудовище, удивительным образом пропустив стадию котенка, стало красавцем-котом, угольно-черным, с белым, располосованным в какой-то драке ухом. А ценил я его за удивительный характер, сочетавший в себе собачью преданность и кошачью независимость. Ах да, еще он обожал мышей и не любил жирное молоко.

Когда я подхватил его на руки, этот гад начал шипеть, извиваться и упорно пытаться увести меня в противоположную от дома сторону.

Доверяя чутью своего кота, я осторожно выглянул из а угла дома и мгновенно спрятался обратно. Под моими окнами стояла и злорадно мигала фарами патрульная машина.

Чтоб тебя! Вся выручка за последнюю ходку лежала дома и мирно ждала меня вместе с копами.

Оставалась надежда лишь на кредитку. Метнувшись к ближайшему банкомату, я, искренне надеясь, что полицейским хакерам еще не удалось взломать мой счет, быстро сунул карточку в прорезь и с облегченным вздохом снял четверть суммы.

Потом зашел в ближайшее интернет-кафе и перевел деньги последнему победителю лотереи, вывесил на сайте объявление о временном прекращении работы сайта с обещанием возобновиться в ближайший месяц.

Остальное я снял в банкоматах по дороге к автобусному вокзалу Amtrak, а потом, сев в маршрутку, поехал в другой конец города и сел на автобус в Greyhound.

И, естественно, мне попался самый старый, доживающий последние дни автобус, которого в принципе быть не могло в самой известной сети автовокзалов.

И теперь я, как идиот, с кучей подстраховочных пересадок в Пендлтоне, Бойсе, Маунтин-Хоме, Покателло, Огдене, Грин-Ривер и Райфле еду до Денвера (прим.автора: примерно три тысячи семьсот километров от Сиэтла) и оттуда на скоростном поезде до Большого Яблока. Никогда не уезжал так далеко, но теперь все слишком серьезно.

Итак, очередной страшный автобус с сомнамбулическим шофером выезжает из Огдена. Радует только то, что этот автобус уже последний.

Со мной Сайман, который, видимо, осознал всю серьезность ситуации и тихо сидит в новенькой перевозке, и спортивная сумка, купленная в Портленде вместе с гигиеническими принадлежностями, одеждой и бельем, а также с новой сим-картой и телефоном.

За окном серая рассветная дымка, смазывающая вид в один желто-зелено-коричневый ком. Надо же, а когда-то мне казалось, что земля сквозь туман выглядит сказочной и ты будто идешь не по ней, а по облаку, скользишь над землей, утопая ногами в мягком пуху спустившегося на землю облака.

Я, наверное, никогда не забуду маленькую, изящную фигурку Элис, грациозно скользящую по туману к родительской машине. Тогда я видел их в последний раз. А на следующий день моя жизнь оборвалась простым звонком из автодорожной инспекции с известием об ужасной аварии. После мне уже было все равно. Я спокойно прошел процедуру опознавания изуродованных тел, не плакал на организованных государством похоронах, где их хоронили в закрытом гробу… всех вместе… точнее то, что от них осталось. Я безразлично стоял в стороне, когда налоговая инспекция вывозила мебель и выставляла дом на продажу за долги отца.

С такой же холодной продуманностью я в первую же неделю сбежал из распределителя, куда меня направили, так как мне было всего шестнадцать с половиной.

Мне стало трудно дышать, сердце будто чем-то сжало. Оправившись, я стал вспоминать дальше.

Тогда же я совершил первую кражу и попал в «шестерки» к Джареду, промышляющему квартирными «чистками». Через год я начал собственное «дело», но действовал намного тоньше. В основном моими жертвами становились обеспеченные девушки и безалаберные парни-мажоры.

Здесь действовала элементарная система: грим, клуб, знакомство, приглашение в гости или «на чай», снотворное с «удачным» побочным действием – неспособностью четко вспомнить последние события и, собственно, сама «чистка» квартиры. Благодаря удивительному нюху на заначки и «нужных» богатых детишек, мне везло. Но, похоже, ничто не вечно в этом изменчивом мире. Так и в последние полгода удача повернулась ко мне задними карманами брюк.

Один парень оказался слишком «крепким», и он сумел вызвать полицию, так что я еле успел сбежать от копов, а еще двое были намного беднее и невзрачнее, чем притворялись. Ну а последняя дамочка, похоже, нашла что-то, что я обронил, либо откуда-то меня узнала, иначе как можно объяснить внезапное появление полиции под моими окнами и в моей квартире. Эх, что же она могла там найти? Я обшарил джинсы и вытащил все бумажки. Та-ак, счет из магазина, пара мелких купюр. Давняя бумажка с нацарапанным номером квартиры, под окнами которой два дня назад стояли копы, пара фантиков от конфет (прим.автора: да, наш Эдя кушает конфеты=)). Черт, должно быть еще что-то! Я точно помню, что после последней «чистки» джинсы не менял!

Тут в перевозке зашевелился Сайман.

– Не двигайся, глупое животное. Я тебе, конечно, благодарен, но еще не забыл, как ты пометил ковер! Хотя он сейчас абсолютно не важен, но ведь мне пришлось светиться в местной химчистке! – негромко прикрикнул я на него.

Точно! Счет из химчистки, как я мог забыть! Я пошел туда без грима, хотя прекрасно знал, что она обслуживает только окрестные дома. Еще хорошо, что я расплатился наличными, а то бы мою карточку сразу заблокировали, и я бы остался практически без гроша в кармане. Да-а, Сайман ,ты меня спас, но ты же меня и подставил… Тебе повезло, что я продумывал все возможности утечки информации и изменил внешность. Теперь я кареглазый шатен с трехдневной щетиной и не выделяюсь и толпы.

От раздумий меня отвлек вид за окном. Странно, будто все тот же разноцветный ком и пустынная дорога, но произошли какие-то изменения. Стало как-то светлее. Хоть ненамного, но все же. Вдруг сквозь плотный туман пробился луч света и ударил мне прямо в лицо.

Машинально зажмурившись, я стал тереть глаза, раздраженный временным дезориентированием. Оправившись, я с удивлением почувствовал, что автобус останавливается. И это на безлюдной равнине в двухстах километрах от ближайшего населенного пункта! Присмотревшись, я обнаружил впереди на дороге нечеткую из-за тумана, но яркую фигурку.

Автобус подъехал к силуэту и остановился. Двери с шуршанием отрылись, и… в машину вступила девушка лет семнадцати, одетая и выглядящая довольно странно для автостопера.

Попугайские желтые скитера с фиолетовыми шнурками, светло-голубые джинсы-скинни, сиреневая длинная футболка-стрейч с салатовой надписью на непонятном языке, короткая, под грудь, джинсовая курточка в тон джинсов и объемная фиолетовая сумка с желтыми смайликами. Причем одежда явно очень качественная и дорогая, это я сразу заметил наметанным глазом. А волос такого оттенка волос я никогда и ни у кого не видел. Казалось, что на костер в самый пик его горения кинули пригоршню золотой пыли, и теперь разнообразные оттенки красного, оранжевого и желтого отливали золотом. Локоны же волнами струились по спине и спадали ниже талии, и казалось, что если бы их не сдерживал тонкий фиолетовый ободок, то они бы хлынули на пол и золотой волной снесли бы автобус с дороги. Улыбнувшись глупым мыслям, я стал разглядывать фигуру.

Облегающая одежда подчеркивала тонкую талию, узкие плечи и длинные ноги. Девушка нагнулась к шоферу, подала ему деньги и что-то тихо неразборчиво сказала, потом повернулась к салону и начала пробираться по направлению к креслам, где сидел я. Я так и не смог разглядеть ее лицо, наполовину скрытое огромными очками, но меня поразила ее кожа, будто фарфор, присыпанный тончайшей золотой пылью. Я не мог отвести глаз.

Пробираясь между рядами, девушка сняла очки, и я занялся разглядыванием ее рук, отметил тонкие запястья, узкие ладони и длинные музыкальные пальцы. На запястье болталась золотая цепочка с маленькими буквами-подвесками из драгоценных металлов. Некоторые были инкрустированы мелкими камешками. Такой стоит долларов девятьсот, если камешки настоящие, а я в этом не сомневался. Занятый разглядыванием браслета, я не сразу понял, что его обладательница остановилась перед моим креслом, и очнулся, только когда незнакомка мелодичным голосом спросила:

– Извините, можно я сяду к вам?

– А? Да, конечно.

Пока девушка пробиралась к окну, я получил возможность разглядеть ее лицо и поразился. Тонкие черты сквозили одухотворенностью, так не вязавшейся с ее внешним видом и идеально красивым лицом.

Скульптурно вылепленные скулы, точеный подбородок, четко очерченные пухлые губы, чуть курносый нос, гладкий высокий лоб, две безукоризненно четкие линии бровей, стремительно взлетающие вверх, к вискам, и, конечно, миндалевидные огромные, как в японских мультиках, глаза, яркие, прозрачные, яблочно-зеленые у тонкого, почти незаметного ободка и лаймовые ближе к зрачку, в оправе длинных пушистых ресниц.

Из-за смены оттенков крупной радужки глаза казались кошачьими, не с круглыми, а скорее с овальными расширенными зрачками.

Неужели наркоманка? Хотя нет, не похоже. Кожа здоровая, отметин на запястьях вроде нет, хотя это и не критерий .Но глаза умные, слишком яркие и для наркоманки, хотя и смотрят будто сквозь меня, но скорее не не замечают, а смотрят в душу. Я поежился, ощущения были слишком реальны.

Ладно, сейчас проверим осознанность в разговоре, все равно делать нечего. Ну-ну, Каллен, кого ты обманываешь, даже если бы было что, ты бы не бросил эту идею. Уж слишком девушка неоднозначная, а ты привык «зрить в корень», видеть истинную сущность каждого человека, и это было совсем не сложно для тебя. «Обычно», – ехидно сказал мой внутренний голос

– Тот, кто не способен узнать истину с первого взгляда, никогда ее не узнает, – внезапно произнесла девушка, лукаво, как мне показалось, на меня глянув.

– Что? – Неужели я высказал свои рассуждения вслух?

– Ничего. – Девушка улыбнулась и достала из своей безразмерной сумки наушники. Надев их, она откинулась на окно и… стала внимательно меня разглядывать, будто пытаясь впитать в зрачки мой образ, не внешний, а истинный. Хм, разве прилично так разглядывать человека? Мда, Каллен, это уже кондиция, ты говоришь сам с собой, стал философом и тебя волнуют предрассудки. И все это после пяти минут, проведенных рядом с незнакомой девушкой. Интересно, кстати, как ее зовут. Наверняка какая-нибудь Мери или Джессика.

– Предрассудки – обломки старых истин. А зовут меня Изабелла Роксана Люциус, – вдруг серьезно сказала девушка и отвернулась к окну.

Хм, может, она сумасшедшая? Тогда все объяснимо: и высказывания, и странный взгляд. Или просто странная. «Все равно надо держатся от нее подальше», – подумал я и залюбовался точеным профилем Роксаны, так она, кажется, себя называла. Чуть вздернутый нос, яркие губы, четкие скулы. Глаза прикрыты, удивительно длинные, как у куклы, ресницы бросают тень на розово-золотую кожу щек.

И вообще, больше всего она была похожа, как я внезапно осознал, на любимую фарфоровую куклу Элис. Те же золотисто-рыжие волосы, та же кожа, те же губы. Ах, Элис. Если бы ты осталась со мной тогда. Если бы.

– Жалость к прошлому – удел слабых, – внезапно сказала девушка и протянула мне один наушник. – Хочешь послушать?

Я аккуратно взял из тонких пальцев наушник и всунул в ухо. Я думал, это будет какой-то рок или на крайний случай Evanescence, но мне в уши полилась классическая музыка. На мой удивленный взгляд девушка ответила:

– Это Моцарт (прим.автора:ха-ха, а вы думали Дебюсси «Лунная Соната»? У данной мелодии есть смысл.)

– А-а... понятно. – Боже, она вся состоит из противоречий: одежда и внешность, предпочтения и высказывания.

– Внешность – не самое важное, – сказала девушка, видимо, заметив мой внимательный взгляд.

– Ну да, конечно, – подумал я, разглядывая кукольное личико попутчицы. Интересно, а ресницы у нее наращённые? Да и на лице, наверное, тонна штукатурки. Ну не может быть у современной девушки такой цвет лица. Представляю, сколько проблем она ей доставляет.

– Даже странно, в человеке так сильны стандарты. Красота для девушки становится проблемой только в двух случаях: когда ее нет и когда нет ничего, кроме красоты. А привлекательность ценится естественная, – с этими словами девушка провела рукой со светло-сиреневым маникюром по лицу и показала мне ладошки, демонстрируя полное отсутствие макияжа.

– Ты что, мысли читаешь, – нервно хмыкнул я.

– Только те, что относятся ко мне, – без тени улыбки ответила Роксана.

– И зачем ты сейчас мне это рассказываешь?

– У меня есть причины на это, к тому же почему бы не рассказать о наболевшем случайному попутчику. Так ведь часто бывает, сядешь в купе к незнакомому человеку, да и расскажешь ему всю свою жизнь, – весело сказала девушка, сохранив, однако, серьезность в глазах.

И я вдруг почувствовал, что могу рассказать ей все, что меня тревожит, от чего просыпаюсь ночами в холодном поту. Во мне будто кран открутили, и я, захлебываясь словами, стал выкладывать все горести и повинности этих четырех лет, как на исповеди. Про мучившие меня кошмары, про подсознательную радость и адреналин, когда удавалось убегать из-под носа у полиции, и про депрессию после каждого такого подъёма. Как впервые чистил квартиру и чуть не попался, как приютил Саймана – про все неудачи последних шести месяцев, но больше всего про родителей и про Элис. Сколько боли я им доставил, как они за меня волновались, когда не появлялся ночами, связавшись с компанией старше меня. И как не захотел ехать с ними к озеру, устроил истерику и, даже не попрощавшись, забежал в свою комнату, не реагируя на просьбы Эл выйти и спокойно все обсудить. Она всегда была мудрей меня, моя маленькая сестренка. Мудрей и послушней.

Во время рассказа моя рука нашла тонкую руку Роксаны и сжала ее. Я смотрел ей в глаза, но будто проваливался сквозь них в какой-то другой мир. Глупо, но мне на секунду показалось, что вид рядом с дорогой за спиной у девушки становится ярче, на секунду, но все же.

Не знаю, сколько я говорил: час, десять минут, полдня. Наконец я закончил и только теперь заметил, с какой силой сжимаю хрупкое запястье девушки. В другой руке она комкала салфетку, которой, как я теперь понял, вытирала мне пот со лба.

Я же чувствовал себя, как после затяжной болезни: очищенным, но вялым, как вареная макаронина.

Оглядев салон автобуса, я вдруг понял, что остальные пассажиры меня будто не слышали и продолжали заниматься своими делами.

Вдруг я почувствовал шевеление в ногах. Опустив наконец глаза вниз, я обнаружил, что перевозка Саймана с не кошачьим упорством бьется мне в ноги. Открыв клетку, я вытащил кота и прошептал:

– Не вздумай мне тут исполнять песню раздраженного кота. Животных вообще нельзя возить в автобусах.

Но кот, не обращая ни малейшего внимания на мои слова, лез к Роксане. Наконец я его отпустил, и этот предатель устроился у девушки на коленях и стал тихо мурчать, будто он не гроза всех котов и собак окрестных районов с разорванным ухом и кучей шрамов , а сиамская кошечка с хозяйкой – божьим одуванчиком

Роксана наклонилась над Сайманом и что-то ему сказала. Я различил лишь несколько гортанных звуков неизвестного мне языка. Потом она подняла на меня глаза и… улыбнулась. У меня было чувство, что эта искренняя, хоть и немного усталая улыбка поставила заключительную печать на этом моем периоде жизни.

Тут только я заметил, что глаза девушки уже не яблочно-зеленые, а темные, виридиановые по краям и миртовые, почти черные ближе к зрачку, на лбу и на крыльях носа блестят бисеринки пота, а пальцы, гладящие кота, немного дрожат.

– С тобой все нормально?– обеспокоено спросил я.

– Да… Сейчас все отлично, – легко улыбнулась девушка и мягким движением убрала у меня со лба прилипшую прядь волос.

– Краска никудышная. Небось сам в туалете автовокзала красил? – спросила она и что-то пробормотала себе под нос

– Что? А, черт, действительно, – усмехнулся я, разглядев темный след у Роксаны на пальце.

Девушка усмехнулась и опять потянулась к сумке. Достав блокнот с простым карандашом и какую-то книгу, она начала рассеяно чертить грифелем по бумаге.

А Сайману, все еще лежащему у нее на коленях, казалось, было абсолютно все равно, что на него что-то положили. Я в который раз поразился: мне он бы быстренько объяснил все правила кладки каких-либо предметов на кошачью шкуру путем расцарапывания предмета неудобств. Здесь же он просто замурчал и невозмутимо перевернулся на другой бок.

Мы молчали. Голоса остальных пассажиров звучали фоновым шумом, а вокруг нас таинственным образом стало тихо. Оглядев ближайшие кресла, я с удивлением заметил, что даже гиперактивная дамочка на соседнем ряду замолкла и начала читать книжку, а ее непоседливый сын затих, наверное, впервые, я посмотрел на часы, впервые за пятнадцать часов.

Секундочку, получается, я проговорил с Роксаной шесть часов. Неудивительно, что она так устала. Я украдкой посмотрел на девушку и отметил, что здоровый цвет лица к ней вернулся, руки больше не дрожат, а глаза… я уже ничему не удивлялся, человек ко всему привыкает. Глаза Роксаны остались темными, но тонкие линии, идущие от зрачка к ободку, стали четче и загорелись ярко-зеленым и золотым. Выглядело это, мягко говоря, странно, будто в зеленый бархат вшили золотые нити, будто от черного солнца отходили тонкие лучики желтого и лаймового цветов. Девушка почувствовала мой взгляд и опять мимолетно улыбнулась.

– Что ты читаешь?

– Дмитрий Истархов «Удар русских богов» (прим.автора: Книга раскрывает суть всех главных религий. Вскрыты механизмы управления сознанием и поведением людей. Книга написана с позиции язычества – исконной многотысячелетней религии русских и арийских народов. Дана реальная картина мировой истории).

– Но она же на русском, – заглянул я в книгу.

– Ну и что?

– Действительно, что такого, – пробормотал я, – я уже давно не удивляюсь.

– И не надо,– усмехнулась девушка и посмотрела на меня. Ее изящные руки с карандашом в тонких пальцах по-прежнему порхали над бумагой, как легкие мотыльки. Я тихонько вздохнул, все в ней было слишком идеально. Даже серебристо–серый след от грифеля на тыльной стороне ладони, даже еле видная под золотистой кожей венка на левом виске. Видимо, закончив рисовать, Роксана начала писать, но уже левой рукой, так что я не смог ничего разглядеть.

Вдруг она прислушалась, насторожилась, на миг став похожей на кошку, но потом ее лицо разгладилось, хотя я и заметил, что рука над бумагой стала летать быстрее. Я стал разглядывать пейзаж за окном.

Тут девушка отложила блокнот в сторону и потянулась за сумкой.

В этот момент я, услышав шум, обернулся. Как я и предполагал, это был тот непоседливый мальчик, почему-то требующий у мамы апельсинов.

«Как странно, апельсины», – немного растерянно подумал я и вдруг заметил резкое движение в кресле моей попутчицы. Она схватила сумку и начала выбираться из сидения.

– Ты куда? – удивленно спросил я. – До ближайшего города двести километров.

– Если честно, мне без разницы, – улыбнулась девушка и двинулась дальше.

Вдруг она наклонилась, прицепила мне что-то к футболке и сказала:

– Никогда это не снимай, никогда, слышишь. – Я кивнул ошеломленно. Ее губы находились нескольких сантиметрах от моих.

– Все нужное найдешь в пакете под креслом. И, слышишь, они тебя не забыли, они заботятся о тебе, они давно простили тебя, – быстро прошептала она мне и, наклонившись, легко поцеловала, тепло выдохнув мне в губы.

– Они очень любят тебя… И родители, и Элис.

Я слышал ее слова, и мне, наверное, следовало удивиться, но я чувствовал только удивительную внутреннюю наполненность от ощущения ее бархатных губ на своих.

К моему сожалению, девушка отстранилась и, улыбнувшись, сказала:

– На, держи, – и кинула мне что-то круглое. – Если будет плохо, расскажи ему все, я услышу... Кстати, знаешь, что это была за мелодия, которую мы слушали… «Музыка Ангелов».

Она повернулась и ушла. Я даже не заметил, как автобус остановился, и когда я наконец выглянул в окно, то увидел лишь что-то похожее на затихающую вспышку света, но не обратил на это особого внимания, ведь искал глазами вполне определенную яркую фигурку. Я еле заметил Саймана, который стоял на задних лапах, и, опираясь передними на окно, грустно, как мне показалось, смотрел на пустую дорогу.

Я же откинулся на кресло и раздумывал о привкусе ладана на своих губах… Мне даже не приходило в голову, что я могу ее больше никогда не увидеть.

В пакете я обнаружил полный набор документов, начиная от паспорта на новое имя и заканчивая талоном на бесплатную автомойку, а также краску для волос моего натурального оттенка и шерстяную кофту, предназначенную, судя по приписке, для Саймана. Впрочем, и без записки я бы понял это по тому, как кот с удобством устроился на ней и замурчал, совсем как на коленях у Роксаны. Я осторожно втянул запах, действительно, кофта пахла ею: свежескошенной травой, сиренью, немного ландышами и мимозой.

 Похоже, она учла каждое пожелание.

– Эй, Саймон, ты что, действительно просил у нее подстилку? – недоуменно спросил я, но вопрос остался без ответа. Сайман сладко спал.

Я потрогал значок у себя на груди: на нем была изображена сделанная из какого-то желтого камня птица, за которой виднелся круг, забранный чем-то вроде золотой паутины. По низу круга шла надпись: «Te viriditas aliquam cellam».

Осмотрев круглую вещицу, я обнаружил, что это медальон, на крышке которого было выгравировано «Fata si non dabit ipsis inveniat». Открыв его, я вздрогнул. На фотографии внутри были родители с Элис и мной, веселые и беззаботные, как до аварии. Странно, но при воспоминании я не почувствовал боли, как обычно. Видимо, Роксана забрала с собой все мои терзания.

В другой половинке лежал свернутый в колечко шелковистый золотисто–рыжий локон. Ее локон…

Вдруг я заметил несколько листочков, видимо, вырванных из блокнота. Это была гладкая, не разграфленная бумага, явно очень качественная и дорогая.

На первом листе был рисунок. (прим.автора: Представьте эту фотку в черно белом изображении и подставьте под внешность Роксаны). Я поразился тому, как наряд Роксаны вписывался в ее внешность. Видимо, это и была она настоящая, легкая, нежная, будто сейчас взлетит. И даже неизвестно как убранные в затейливую прическу длинные густые волосы не утяжеляли рисунок, а казалось, что если их распустить, то они взлетят от малейшего порыва ветра, как танцующий костер. Внизу рисунка было написано, опять по– видимому, на латыни: «Memento, sed non demerge in memorias», а внизу вежливо переведено:«Помни, но не погружайся в воспоминания». Я улыбнулся: опять все продумано до последней мелочи. Почерк у Роксаны был своеобразный: четкий, каждая буква отдельно, будто тянется ввысь острыми вершинами, но витиеватый, с завитушками и наведенными большими буквами. Даже в почерке проявлялась ее необычность.

На следующем листе были изображены значок и медальон и переведены надписи на них. Судя по всему, надпись со значка означала: «Ты вырвешься из любой клетки», а на медальоне: «Если ты не найдешь свою судьбу, она сама найдет тебя».

И последняя приписка размашисто, на полстраницы. Я будто слышал ее голос, мелодичный, идеально интонированный, но живой и… безыскусный, как безыскусен горный ручей, естественный, как взмах крыльев бабочки.

– И помни: каждому воздается по его вере, причем в первую очередь по вере в себя.

Но голоса тех богов, что верят в тебя,

Еще звучат, хотя ты тяжел на подъем;

Но знаешь…небо становится ближе с

Каждым днем.

4 года спустя

От третьего лица

– Приветствую вас! Это студия утреннего ток-шоу «Еverything New» с Розали Хейл.

– Итак, сегодня у нас интервью с Джаредом Линксом, начальником отдела компьютерных технологий в «Mitsubishi Motors» и иностранным представителем компании «Mitsubishi», а также, не постесняюсь этого сказать, сокровенной фантазией все женщин от пятнадцати до пятидесяти одного.

– Рози, красавица, не смущай меня. Я тебя умоляю, какая из меня фантазия?

– Такая же, как из меня красавица, – со смехом проговорила девушка и заправила за ушко прядь натуральных белокурых волос.

Мужчина, сидящий в кресле напротив, весело рассмеялся. Вся съёмочная группа не отрываясь смотрела на парочку в креслах. Они очень органично смотрелись вместе: статная голубоглазая блондинка в красном коротком топе и бриджах-скинни и бронзоволосый зеленоглазый парень в светло-зеленой рубашке-поло и светлых джинсах, небрежно закинувший ногу на ногу и откинувшийся на кресло.

– Джаред, поделишься секретом, чем ты так понравился президенту филиала компании, что он на все премьеры автомобильных новинок посылает только тебя?

– Думаю, все дело в моей харизме и в том, что я чья-то там фантазия, – рассмеялся мужчина и улыбнулся в объектив камеры.

– Ладно. Давай начнем. Что ты сегодня готов нам представить?

– О, да, это Mitsubishi ASX. Могу похвастаться, что лично присутствовал при создании нового трекшн-контроля и системы полного привода с электронным управлением…

***

– О Джаред, если все действительно так, как ты описываешь, я хочу ее немедленно купить, у тебя это просто великолепно выходит заинтересовать покупателя.

– Я рад, – просто сказал Джаред.

– Да, и можно еще личный вопрос. Все мы знаем, что ты родился и вырос в Нью-Йорке, с отличием окончил Браун на факультете компьютерных технологий и по счастливой случайности попал на собеседование, после которого началась твоя стремительная карьера. Если честно, все это больше похоже на сказку. Тебе очень повезло. Как ты думаешь, что помогло тебе всего этого добиться?

– Мне помогали ангелы, – сказал Джаред серьезно и потрогал прицепленный к футболке значок.

– Кстати, что это за значок, ты никогда его не снимаешь. Он золотой?

– Да, круг сзади – золото, а птица – топаз.

– Занятная вещица. Тебе ее кто-то подарил?

– Один очень хороший человек, который за полдня изменил мою жизнь. Ведь я даже с дипломом Брауна имел мало шансов получить столь престижную работу…

– И кто же это был? – с интересом спросила ведущая.

– Это был мой ангел…

Девушка засмеялась и услышала в наушнике голос оператора.

– Готовность двадцать секунд!

– Ну что ж, это было очень интересно, но сейчас мы заканчиваем нашу программу. Напоминаем, что это была студия утреннего ток-шоу «Еverything New» с Розали Хейл, и сегодня у нас было интервью с Джаредом Линксом, начальником отдела компьютерных технологий в «Mitsubishi Motors». Всем приятного дня!

– Съемка окончена!

Вся студия сразу зашевелилась, загудела.Ведущая встала из кресла и потянула парня за собой в гримерную.

– Джаред, ты был великолепен.

– Да, конечно, спасибо, – парень рассеяно чмокнул девушку в щеку и, вывернувшись из цепких рук, пошел к выходу из здания.

Вечер того же дня.

В дверь дорогой квартиры на Тридцать четвертой улице ввалился усталый парень в джинсах и рубашке-поло. Скинув легкие летние туфли, он пошел на кухню, налил себе стакан грейпфрутового сока и, сев на барный стул, стал думать о событиях прошедшего дня, рассеянно обводя пальцем грани маленькой птички на рубашке. Вдруг он почувствовал кошачий бок, который терся о его ногу. Улыбнувшись, парень сказал:

– Сайман, извини меня друг, я был очень занят. Совсем забыл, что домработница сегодня не приходила. – И задумчиво продолжил: – Какая ирония… Четыре года назад я грабил вот такие же квартиры, – он обвел рукой кухню с примыкающей гостиной с окнами на всю стену, – а сейчас сам точно живу в такой же.

Кот возмущено мяукнул. Парень рассмеялся:

– Отвечаю сразу на два вопроса: еда сейчас будет, и да, хорошо, я не такой же. – И продолжил страшным голосом: – Меня направляют высшие силы. Вот сейчас они меня направляют спать. И тебе, кстати, советую.

Кот не обратил на совет никакого внимания, а только возмущенно мотнул хвостом, лакая и блюдца и жуя «Педигри», мол, не мешай, человечище.