Текст книги "Sweets for my sweet (СИ)"

Автор книги: S Lila

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Запах крови дурманил, вынудив её вновь облизать губы и прикрыть дверь, обратив на себя его внимание. Он коротко усмехнулся, с гулким стуком ставя стакан на светлую плитку, и повернул голову набок, скользя по её телу медленным, будто бы раздевающим, взглядом.

– Повеселился? – вопросительно изогнув бровь, поинтересовалась она, скрестив руки на груди и опершись о стенку, готовая уже закатить глаза от его до дрожи довольной ухмылки, в которой изогнулись его пухлые губы.

– Ещё как, – расслабленно ответил он, кладя ладонь на бортик, позволяя нежно-розовой от крови воды стекать по белоснежной ванне, вынуждая её в очередной раз задержать дыхание, чтобы не ощущать этот сладкий и дразнящий аромат.

– Восстание полностью подавлено? Выжил хоть кто-нибудь? – хмыкнув, поинтересовалась она, оттолкнувшись от стены и направившись прямиком к бутылке с алкоголем, желая хоть так заглушить жажду, бурлящую по её венам диким огнём.

– Я не оставляю в живых предателей, – отрицательно покачав головой из стороны в сторону, он коснулся пальцами кожи её бедра, стоило ей только приблизиться к нему ближе, встав у небольшого столика. – Иди ко мне. Ну же, не сдерживай свою сущность, – Клаус на миг замолчал, вновь расплываясь в искушающей ухмылке, – Кровь возбуждает, с этим ты ничего не сможешь сделать.

– Разве? – напряженно проговорила она, крепче сжимая пальцами стакан с крепким виски, который залпом осушила, ощущая разгорающуюся в горле жажду.

– Кэролайн, иди ко мне, – вновь попросил он, на этот раз куда более уверенно погладив мраморно-белую кожу её бедра, облизав губы и взглянув на неё испытующе снизу вверх, умело искушая и играя на её эмоциях.

Сделав глубокий вдох, который должен был успокоить, она сдалась, скользнув пальцами в свои золотистые локоны, собирая их на макушке и ощущая его прожигающий насквозь взгляд потемневших глаз, скользнувший по тонкой шее, которую он так любит обхватывать ладонью, чтобы притянуть к себе для пылкого поцелуя. Приспустив тонкие лямки ночнушки с плеч, она позволила светлой ткани соскользнуть вниз, к её ногам, вновь задрожав под его ласкающим каждый сантиметр её тела взглядом, освежая в её памяти ощущения, что могут подарить ей его губы и руки.

Переступив через бортик ванной, она опустила стопу в обжигающе горячую воду, сорвавшись на томный стон, который он встретил нервным вздохом. Он облизал губы и чуть придвинулся к бортику спиной.

Довольно улыбнувшись, Клаус тут же расположил свои ладони на её округлых ягодицах, стоило ей только полностью залезть в ванну, оседлав его, и подарить мягкую улыбку. Ладонями погладив его плечи, она ласково скользнула ими по его светло-русым волосам, а затем коснулась острых скул, в тот же миг притягивая его к себе и дразняще касаясь его губ своим языком, скользя и играя на его выдержке.

Клаус усмехнулся в ответ на это, а затем поддался вперёд, накрывая её губы поцелуем, совсем неторопливом, но при этом крайне чувственном, вынуждающем её простонать, скользнув вновь руками по груди и опустившись к его члену, обхватывая его ладонью. Скользнув большим пальчиком по головке, вызвав его тихий и жадный вздох, она обхватила его чуть крепче, совершая скользящие движения вверх-вниз.

Его руки в ответ очертили изгибы её тела, и он придвинул её к себе ближе, вынуждая сесть более прямо, как раз так, чтобы он мог коснуться губами её груди, скользнув по нежному ореолу соска языком и втянув его в рот, дразняще прикусив зубами. Её движения рукой стали более чувственными, вынудившими его хрипло простонать и вцепиться жадным, до предела возбуждённым взглядом в её небесно-голубые глаза, горящие не меньшим пороком, чем у него.

– Достаточно, – прошептал Клаус, оставив поцелуй в ложбинке между её грудей, чуть приподнимая её и насаживая на свой возбуждённый член, наполняя её и вынуждая несдержанно простонать, а затем прикрыть на пару секунд глаза, чтобы насладиться этим сладостным мигом.

Кэролайн вновь простонала, начав на нём неторопливо двигаться, плавясь под горячим прикосновением его ладоней к её бёдрам, ощущая, как он крепко сжимает их пальцами, то и дело оставляя синяки, что мигом исчезают. Она могла думать лишь о том, как хочет впиться прорезающимися клыками в его шею, пока он так сладостно скользит внутри её лона, доставляя чувственное наслаждение и наполняя её до предела.

– Не сдерживай себя, – хрипло прошептал он, прикусив нежную кожу на её плече, подставляя Кэролайн шею и несдержанно толкаясь в неё бедрами, слыша звук льющейся, из-за их движений, через край ванны воды.

Она что-то неразборчиво пробормотала, скользнув губами по его шее, ощущая пульсирующую под светлой кожей вену, совсем уже не в силах контролировать голод. Аккуратно вспоров кожу клыками, она простонала, крепче прижимаясь к нему и увеличивая темп движений, в блаженстве прикрывая глаза, лишь бы в полной мере насладиться всем этим спектром удовольствия, так стремительно распространяющимся по телу с каждой секундой всё больше и больше.

Клаус несдержанно рыкнул, сжимая чуть ли не до хруста ладонями её бедра, ощущая как сеточка вен украсила его лицо, обнажив его ужасающего монстра, которого он совсем не привык сдерживать. Именно поэтому она громко вскрикнула, ощутив, как он жадно впился клыками в её шею, делая глоток сладкой крови и поспешно зарываясь пальцами в её светлые локоны, окончательно разрушая небрежно собранный пучок и позволяя прядям заскользить по её обнаженной спине, намокнуть и пропитаться запахом крови.

Их движения становились всё более страстными, несдержанными, по мере того как расстояние между их телами попросту исчезло. Будто стали единым целым, утопая в наслаждении, что вынуждало их обоих теряться в сладостных ощущениях, прошибающих их тела, словно разряд тока.

Оторвавшись от его шеи, Кэролайн громко простонала, ощущая, как и он отстранился от её кожи, проведя по ней ласково языком, а затем соединил их губы в жадном поцелуе, смешивая воедино их кровь и вынуждая её сладостно задрожать в его крепких руках, чувствуя ответную дрожь его тела.

И этого было достаточно для того, чтобы изогнуться в его руках и содрогнуться в оргазме, затопившем её сознание и тело, наполнив каждую клеточку чистейшим и неподдельным наслаждением. Клаус в ответ гортанно простонал, утыкаясь в изгиб её шеи и толкаясь в неё бёдрами, приходя к разрядке от ощущения узости её горячего лона и от того, как же сладостно она стонет в его руках, в беспамятстве шепча его имя.

========== To her shame (Кэролайн/Элайджа) ==========

Сама до сих пор не могла понять, что движет ею и что заставляет раз за разом совершать одну и ту же ошибку, самостоятельно идя в объятия совсем неправильного мужчины. Того мужчины, что прилично старше неё. Того мужчины, на которого она даже смотреть не должна, ведь кольцо на безымянный палец ей надел его брат, принеся клятву вечной любви.

Кэролайн знала, что за кратким мигом удовольствия последуют долгие недели раскаяния, разрушающие её изнутри и вынуждающие снова и снова хвататься за голову, в попытке стереть из мыслей этот поступок, попросту вытравить его из своей памяти и отбросить в прошлое. Вот только это не так просто. Быть может, на словах она и готова была отказаться от тех постыдных чувств, что испытывала к старшему брату своего мужа, то на деле… на деле ею руководило глупое сердце, которое всё никак не могло определиться, кого же оно любит.

Даже сейчас… особенно сейчас, пока её муж задерживался на работе, прислав ей смс с просьбой не ждать его на ужин, она вновь медленными шагами поднималась в гостевую комнату, которую на пару дней занял Элайджа. Он уезжает уже завтра, а значит это последняя ночь, когда она может совершить очередную постыдную ошибку. Хотелось кричать, хотелось сбежать, вот только уже не могла это сделать. Попросту запуталась и всерьёз начала задумываться о том, что любить сразу двоих мужчин – норма. Быть может, неправильная, в некотором роде извращенная и порочная, но всё же норма. Её собственная норма.

Нерешительно постучав, она услышала тихое, но по привычке уверенное, разрешение войти. Ведь он уже знал, кто стоит за дверью, колеблясь всё же последние мгновения, прежде чем переступить черту, разделяющую их. И дело тут даже не в расстоянии и запрете, а в годах. Быть может, встреть его Кэролайн раньше, не стала бы жертвой той пылкой любви, что обрушивал на неё Клаус год за годом. Но он не умеет любить иначе. Он порой душит этой огромной любовью, даря ей слишком много обжигающей страсти и острых граней, тогда как ей порой хотелось ощутить уверенность, спокойный уют и опору, которые мог ей дать извечно расчетливый и кажущийся непоколебимым Элайджа, уравновешивающий вспыльчивую натуру своего младшего брата.

Холод дверной ручки приятно остужал чуть вспотевшие от нервозности ладони, которыми она цепко ухватилась за металл, совсем нерешительно открывая дверь и заходя внутрь комнаты, ощущая тут же на себе внимательный взгляд карих глаз, которым он скользнул по её телу, скрытому всего лишь чёрным шелковым халатиком. Будто бы этой вещицей давала понять, что уговоры с совестью оставлены где-то позади, а осталось лишь в этот миг желание воспользоваться моментом, каждый раз заставляющим волнительно биться сердце в груди от осознания того, каким обманом она покрывает себя, вонзая нож в спину любимого мужчины… ещё одного любимого мужчины.

– Кэролайн, – тяжело вздохнув, произнёс он, закрывая книгу и кладя её на прикроватную тумбочку, прежде чем подняться с широкой и мягкой постели, лишь бы подойти ближе, снова ведя со своими постыдными порывами войну.

И эта самая война, ему заранее известно, была абсолютно гиблым делом, которое всегда оканчивалась полной капитуляцией, а затем превращалась в сжигающее чувство вины, затопляющее его омрачённую душу.

– Я знаю, не стоило, – прошептала она, виновато потупив взгляд и дрожащими пальчиками потянувшись к тоненькому пояску, всего лишь одним движением развязывая некрепкий узел, удерживающий лёгкую ткань.

– Совсем не стоило, – согласно кивнул он, медленно приблизившись к ней вплотную и скользнув тыльной стороной ладони по её щеке, вынуждая взглянуть ему в глаза, чтобы разделить этот постыдный, не утративший свою сладость, краткий миг.

Коснувшись пальцами её подбородка и чуть сжав его, Элайджа снова мысленно завопил, прося себя остановиться, не совершать эту глупость. Вот только этот вопль заглушил стук собственного сердца и её горячее дыхание, которое он ощущал своими губами, склоняясь всё ближе к её лицу.

Он гулко простонал, стоило только ощутить вкус её губ своими губами, покрывая нежную кожу невесомыми поцелуями, прежде чем углубить его, отбросив предосторожности и позабыв о клятвах, не раз данных самому себе под покровом ночи. Кэролайн в ответ на это прикосновение прикрыла глаза, расслабляясь и притягивая его к себе за плечи, прижимаясь обнажённым телом к нему максимально близко. Ощущала крепость мышц на его руках, не скрытых тканью тонкой пижамной майки невинно-белого цвета, который был совсем не к месту в этот момент мрачного порока.

Со всей накопленной в теле жадностью к его ласкам, она отвечала на его поцелуй, так отличающийся от поглощающих касаний губ её мужа. В нём была лишь уверенность, неподдельная забота и желание доставить удовольствие. Элайджа расценивал её как равную, в то время как Клаус подчинял себе, беря над ней верх.

Кэролайн позволила себе провести нежно ладонями по его телу, торопливо сминая пальцами ткань майки, прежде чем потянуть её вверх и наконец откинуть в сторону, лишь бы почувствовать жар его кожи своим телом. И когда эта самая ткань и вправду оказалась на полу спальни, погружённой в успокаивающий полумрак, Элайджа вдруг уверено подхватил её на руки, на удивление бережно укладывая на постель и нависая сверху, чтобы взглянуть в её глаза, вновь спрашивая разрешения продолжить. Он делал так каждый раз, давая ей возможность всё прекратить и избежать очередной ошибки. Вот только пути назад уже не было. Кэролайн хотела совершить эту ошибку, понимая, что после этого ей будет до жути паршиво.

Улыбнувшись ему лишь уголками губ, она сама потянулась к нему за поцелуем, медленно скользнув языком по его губам, прося его слегка их приоткрыть, чтобы позволить ей ощутить сладость запрета, поддавшись вновь соблазну. Ощущала нежные прикосновения его ладоней, которыми он обхватил её лицо, с какой-то невероятно жгучей тоской касаясь бережно нежной кожи, продолжая рассматривать, не прикрывая глаза ни на миг и желая получить как можно больше наслаждения. И то наслаждение, когда он может наблюдать за тем, какой заманчивый румянец приобретают её щёки, как в её глазах загорается желание и как с её мягких губ слетают стоны, невозможно описать словами.

Отстранившись ненадолго, Элайджа поспешно стянул с себя пижамные штаны, вновь нависая сверху и прижимаясь своим телом к её, неторопливыми поцелуями покрывая кожу её шеи, а ладонями скользя по мягким изгибам её тела, срывая тихие стоны, которые она совсем не в силах была сдержать рядом с ним. Сил хватало лишь на то, чтобы притянуть его к себе ещё ближе, ощущая совсем запретное желание скользнуть губами по мышцам его рук, провести языком дорожку от пупка до низа живота, чтобы обхватить губами мужскую плоть и услышать его несдержанный стон, ощутив как он теряет над собой контроль.

Кэролайн вновь изогнулась в его руках, обхватывая ногами его торс, и умоляюще шептала, чтобы он прекратил медлить. Нет на это времени. У них никогда нет достаточно времени для того, чтобы насладиться сладостью момента сполна. Всегда всё в спешке, под покровом ночи, что скрывает ото всех неправильность этой связи.

Губами проведя по разгоряченной коже её животика, вздымающегося от сбитого дыхания, он сжал ладонями её грудь, вырвав из неё протяжный стон и тихий шепот с признанием в любви. Вот только он его совсем не слышал, поднимаясь влажными поцелуями к её губам, признаваясь и сам молчаливо в любви, попросту понимая, что не смеет произносить эти слова вслух. Они всё испортят и усложнят. Его горячее дыхание коснулось её шеи, и он нежно прикусил кожу за ушком, не желая оставить след, который может вызвать совсем ненужные им подозрения.

Запрокинув голову, Кэролайн прикрыла глаза, тяжело дыша и силясь подавить рвущиеся наружу стоны. Ощущение его мягких, но таких чувственных, губ сводило с ума. Элайджа провёл пальцами по её губам, будто бы стирая следы своих поцелуев, прежде чем вновь прижаться к ним, не в силах противиться их сладости и тому искушению, что они собой представляют. Ладонями вновь скользнув по её телу, он сжал её округлые бёдра, разводя ноги пошире, и удобнее устроился между ними, ощущая тут же пальцами её влагу, её готовность принять его.

И в такие моменты она всегда смотрела на него, будто бы говоря, что прекрасно осознает с кем находится в постели, что желает именно его. Как бы неправильно это не было. На мгновение она замерла, задержав дыхание от того ощущения, как он медленно наполняет её, по-прежнему смотря ей прямо в глаза и срываясь на тихий стон удовольствия, вызвавший в её теле приятную дрожь и желание притянуть его ближе, ощутив этот самый стон своими губами.

Когда он принялся двигаться в ней, наращивая постепенно темп, входя в неё всё быстрее, всё чувственнее, получая отклик на свои умелые движения в виде лёгких царапин на плечах, он услышал её протяжный стон, что был словно музыка. Она редко позволяла себе забываться, кажется, каждую секунду помня где находится и по какой грани ходит. Вот только на этой самой грани они были сейчас вдвоём, двигаясь навстречу друг другу, каждым своим движением отдаляясь от правильности всё больше и больше. И это сводило с ума ещё быстрее, вынуждало терять над собой контроль.

Обвив крепко ногами его торс, Кэролайн вновь громко простонала, ощущая его горячее дыхание на своей коже, ощущая, как он ласковыми и в то же время пылкими поцелуями покрывает её грудь, скользя языком по напряженным и крайне чувствительным соскам, иногда задевая их зубами.

И в тот момент, когда его пальцы вонзились в кожу её бедер, лишая возможности даже пошевелиться, полностью вдавив её в кровать своим телом, Элайджа всё продолжал увеличивать темп, с каждым разом входя в её тугое лоно всё быстрее и быстрее, ощущая, как его собственное тело горит, напрягается от того напряжения и близости оргазма, к которому он умело подводил её.

Стоило только Кэролайн громко застонать, содрогнувшись в потоке наслаждения, он крепко сжал пальцами ткань простыни, лишь бы не оставить синяков на молочной коже, всё продолжая рванными движениями проникать в неё, ощущая её узость и жар, который и подвёл его к разрядке, вынудив замереть и, тяжело дыша, отстраниться, чтобы в тот же миг излиться ей на живот с протяжным стоном и сбитым до предела дыханием.

И им не нужно было говорить о неправильности происходящего, они ощущали это в каждом своём движении, в каждом опасно брошенном взгляде украдкой и в каждом слове, что они тщательно обдумывали каждый раз, прежде чем его произнести, боясь вызвать подозрения. И боясь этого самого подозрения, Кэролайн по давно изученному сюжету тут же поспешила встать с постели, ища глазами свой халат, чтобы поскорее скрыть наготу и отправиться в душ, смыв с себя следы его горячих прикосновений и вытравить из себя его запах, засевший, кажется, в лёгких. Вот только, к её огромному удивлению, Элайджа не позволили ей уйти, ловко схватив её за запястье и потянув вновь на постель.

– Не убегай, – прошептал он хрипло, совсем не скрывая грустные нотки в голосе, смотря на неё снизу вверх, – Давай хоть пару минут побудем вместе? Просто побудем рядом…

Кэролайн удивлённо смотрела на него, скользя внимательным взглядом по его чересчур серьёзному лицу, совсем не зная, как поступить. Сбежать или подчиниться голосу сердца? И что же делать, когда это самое сердце путает её ещё больше, храня в себе и любовь к Клаусу? Быть может, остаться здесь всего на пару минут не так уж и страшно?

========== We walk the line (Клаус/Ребекка/Элайджа) ==========

Комментарий к We walk the line (Клаус/Ребекка/Элайджа)

Предупреждения: инцест, групповой секс.

Они даже вспомнить уже не могли, в какой момент грань родственных отношений настолько стёрлась, оставляя после себя лишь прах, состоящий из тёмного и грязного порока, что оседал на языке каждый раз, когда они с отчаянной необходимостью отдавались друг другу, подобно диким животным. И что самое ужасное – этот самый прах отзывался ещё и непомерной сладостной дрожью в их телах, даря им наслаждение происходящим и отбрасывая подальше внутренние противоречия, которые должны были их грызть изнутри.

Тысяча лет вместе – столь долгий срок, что не мог не извратить их понимание хорошего и плохого, уничтожив попросту это разделение, как и ощущение этих самых священных граней. И поэтому отвечать на страстные поцелуи старшего брата для Ребекки не было чем-то постыдным или неправильным, тем за что нужно и можно осудить. Клаус всегда был с ней рядом, как и она с ним, идя рука об руку. Да, они продолжали ранить друг друга, нанося новые глубокие раны и причиняя боль такой силы, что впору ей разбить сердца на мелкие осколки, безвозвратно уничтожив. Вот только особая и совсем необъяснимая любовь поддерживала в них жизнь. Была столь же сильна, как и та пагубная страсть, вынуждающая её порой разозлено рычать от невозможности найти замену ему в своём сердце. Ведь он – её константа.

Сорвав тихий стон с её пухлых, нежно-розовых губ, Клаус усмехнулся, наваливаясь на неё сверху и придавливая к упругому матрасу двуспальной кровати, уверенно скользя ладонью по её округлому бедру и вынуждая её обвить его талию своими ногами, чуть изогнувшись навстречу властным прикосновениям. И желание взять её, грубо войдя на всю длину, и смотреть, как она порочно стонет от этого удовольствия, яростно отвечая на его ласки каждой клеточкой своего тела, было непреодолимо. И лишь лёгкое, как всегда, вежливое покашливание, исходящее со второй половины кровати вынудило его тихонько рыкнуть и отстраниться от тяжело дышащей Ребекки, которая пронзила своего второго брата недовольным взглядом исподлобья, заправляя прядь светлых волос за ухо.

Семейные посиделки, коих не было с тех времён, когда они были ещё людьми, явно перерастали вовсе не в разговоры по душам между родными людьми. А ведь всё начиналось вполне прилично, пусть и странно. Хотя, честно признаться, Клаус и впрямь неплохо проводил время за бутылкой бурбона и пакетами донорской крови, лёжа здесь, на просторной кровати в комнате Ребекки. Когда-то она сумела выбить себе эту спальню с чудным видом на его любимый город, бурлящий ночной жизнью созданий ночи.

– Я всё ещё здесь, – спокойно произнёс Элайджа, сухо улыбнувшись и отведя от них взгляд, краем глаза замечая довольную ухмылку Никлауса.

Надо отдать ему должное, старший брат никогда не осуждал их, попросту принимая пагубное влечение и их потребность друг в друге. Совсем не понимал, правда, как возможна такая связь, и что же именно толкает их в объятия друг друга из года в год. Предпочитал просто в такие моменты оказываться как можно дальше, лишь бы не слышать их сладостные стоны и вскрики наслаждения, позволяя им выпускать свои желания на волю.

– Мы знаем, – хмыкнул Клаус, проведя ладонью по бедру сестры и, склонившись к её шее, запечатлел на нежной коже несколько влажных поцелуев, вынудивших её резко сделать вдох и прикрыть блаженно глаза.

Прикосновение его горячей ладони, которой он уже скользнул на внешнюю сторону бедра, уверенно поднимаясь выше и касаясь её центра желания сквозь плотную ткань джинс, вынуждало её теряться в сладостных ощущениях, и на миг даже позабыть о том, что они находятся в одной комнате с Элайджей. Клаус умел заставлять её забывать обо всём, сужая мир лишь до своих собственных прикосновений и яростных движений внутри её лона.

– Не в моём присутствии, – с нажимом вдруг произнёс шатен, нервно коснувшись идеального галстука пальцами, чуть ослабляя его и пытаясь побороть удушающее чувство, выбившее весь кислород из его лёгких.

– Чувствуешь, как сладко она пахнет? – широко усмехнулся Клаус, надавив большим пальцем на шов её джинс, находя чувствительное местечко и вынуждая её вскрикнуть от наслаждения, шире раздвигая ноги и облокачиваясь на спинку кровати, совсем теряясь в наслаждении, охватывающем её тело приятной и теплой волной.

Элайджа в ответ на это лишь нервно сглотнул, чувствуя, как во рту всё пересохло, и впрямь ощутив аромат её возбуждения, слыша как быстро бьётся сердце в её груди, а кровь шумно бурлит в венах. И эта притягательная смесь вызывала в нём отнюдь не отвращение, а тот самый, манящий вкус запретного плода, который он не решался вкусить долгие века, помня о грани.

– Бекка, – мягко прошептал ей на ушко Клаус, оставив совсем невесомый и до предела ласковый поцелуй на её щеке, поглаживая светлые пряди волос, слегка зарывшись в них пальцами. – Бекка, взгляни на меня, – скользнув языком по её нижней губе, он оттянул её ощутимо зубами, вырывая всхлип и вынуждая её всё же взглянуть на него из-под ресниц затуманенным от желания взором.

– Прошу… – сорвавшись вновь на стон, умоляюще произнесла она, двинув бёдрами ему навстречу, лишь бы он продолжил мучительно сладостные прикосновения, перестав наконец её терзать, играя на разыгравшемся возбуждении.

– Ты ведь не хочешь обделить Элайджу? – скользя зубами по её шее, крайне медленно переходя к обнаженной коже у выреза тёмной майки, прошептал он, довольно ощутимо вновь надавив на шов пальцем и вынудив её вздрогнуть от острого прилива удовольствия.

Ребекка сперва непонимающе взглянула на Клауса, чуть прищурившись, а затем кинула быстрый взгляд на шатена, ловя его заманчиво потемневший взгляд карих глаз, в которых читалось тщательно скрываемое желание, что терзало его изнутри. Слышала его участившееся сердцебиение и впервые вздрогнула от ужасающе любопытной мысли… а каков Элайджа в постели? И каково быть сразу с двумя братьями? И, видимо, эту самую мысль смог уловить Клаус, ведь он тут же расплылся в довольной усмешке, заметив знакомый порочный блеск в серо-голубых глазах сестры.

– Ты уже почти на грани, Бекка, – наигранно строгим, осуждающим тоном произнёс Клаус, отстранившись от неё и с удобством улёгшись по левую от неё сторону, слыша её шумное дыхание неудовлетворенности и ощущая волну гнева.

– Клаус! – раздраженно прошипела она, обозлено нахмурившись.

– Я тебя достаточно разогрел, Бекка, – хмыкнул он, кладя руки за голову и чуть ёрзая на постели, стараясь найти положение покомфортнее. – Твоя очередь. Ну же, ты ведь не против маленькой шалости, не так ли? – он вопросительно изогнул бровь, пряча усмешку в уголках губ и слегка обнажая мальчишеские ямочки на щеках.

Она нервно сглотнула, вновь взглянув мельком на Элайджу, который был необычайно молчалив, сжимая с силой пальцы в кулаки, но так и не решаясь уйти, чтобы покинуть этот эпицентр разврата. Вместо этого он следил внимательно за каждым её движением, смотря как она поднимается на ноги, вставая в полный рост на кровати. Стояла прямо перед ними, окидывая их изучающим взглядом, прежде чем невесомо провести ладонью по своей шее, большим пальцем очертив пульсирующую под бледной кожей голубую венку, и скользнуть ладонью ниже, переходя на правую грудь, ощутимо сжимая её в своей ладони до нервного и судорожного вздоха.

Клаус взглянул на своего брата, с довольной усмешкой замечая, как он тяжело сглотнул, следя за медленными движениями своей сестры, уже потянувшей ткань майки наверх, обнажая свой живот и позволяя ему взглянуть на её полную грудь, пока ещё скрытую тонким кружевом бюстгальтера. Так старался казаться невозмутимым, вот только потемневший до пугающей черноты взгляд выдавал старшего из оставшихся Майклсонов. Вновь переведя взгляд на свою сестру, Никлаус широко улыбнулся, следя внимательно за тем, как она обнажается, вечно превращая это в искусную пытку, дразня своим сбившимся дыханием, жаром кожи и изящными движениями женственной фигурки.

Оставшись лишь в крохотных трусиках, совсем ничего не скрывающих, Ребекка вновь опустилась на постель, подползая к братьям, становясь как раз между ними, и обращая вновь своё внимание на Клауса, который несдержанно потянул её на себя, впиваясь в губы жадным поцелуем, вырвавшим из неё очередной стон. А в это время Элайджа скользнул пристальным взглядом по её телу, совсем не решаясь коснуться её мягкой кожи, ласкающе проведя по ней ладонями, лишь бы ощутить её жар.

Отстранившись от сестры, Никлаус провёл губами по её щеке, оставляя мягкий поцелуй, прежде чем подтолкнуть её к брату, видя как он задержал дыхание от такой неожиданной близости. Его взгляд скользнул по обнаженной груди сестры, и он наконец коснулся её тела, проведя нежно ладонью по её бедру и вызвав у неё лёгкую улыбку. Она придвинулась к нему ещё ближе, касаясь пальцами мелких пуговиц на его рубашке, без каких-либо затруднений справляясь с ними и касаясь губами обнажающихся участков кожи.

Видела, как он тяжело дышал в ответ на её невинные ласки, прикрывая глаза и зарываясь пальцами в белокурые локоны, ощущая, как её губы скользят всё ниже, покрывая уже поцелуями его пресс. И стоило ей только коснуться пряжки его ремня, как Элайджа тут же вздрогнул, открывая глаза и вновь всматриваясь в её глаза, видя там лишь дикий огонь бесконтрольного возбуждения, которое охватило её тело, так жаждущее горячих прикосновений мужских ладоней.

Он резко поднялся на ноги, вынуждая её вздрогнуть и на миг подумать о том, что он решил всё же уйти. Вот только её брат вовсе не направился к выходу, он встал вплотную к кровати, самостоятельно расправляясь с ремнем и молнией на классических брюках, давая понять ей, чего он желает.

Ребекка услышала тихий смешок Клауса за спиной, а затем ощутила как он скользнул ладонью по её пояснице, принуждая её призывно изогнуться, лишь бы быть к нему ближе. Она взглянула на него из-за плеча, замечая, что он уже успел раздеться и был как раз позади неё, скользя дразняще пальцами по внешней стороне её бедра и уверенно приближаясь к самому чувствительному местечку, готовясь взять её.

Внезапная, крайне неожиданная и весьма сильная хватка на её шее вынудила её коротко вскрикнуть и повернуться вновь лицом к нетерпеливому Элайдже. Поспешно высвобождая его возбужденную плоть из тёмных боксеров, она коснулась её ласково губами, вбирая в рот, и услышала его судорожный вздох, ощущая, как его пальцы вцепились в её волосы на затылке, направляя движения. И в этот самый миг Клаус наполнил её одним уверенным толчком, вынуждая вскрикнуть, поддавшись навстречу его движениям, а затем протяжно простонать от наслаждения.

Пыталась отчаянно не сорваться, продолжая усердно скользить языком по его плоти, чуть задевая головку зубами, и сходя с ума от того удовольствия, которое ей доставлял Клаус, входя в неё по привычке страстно и несдержанно, с силой сжимая ладонями бёдра. Могла лишь стонать, смотря снизу вверх на старшего брата, что пристально наблюдал за её реакцией на ласки и на то, как Клаус тяжело дышит, прижимая к себе их сестру всё ближе, оставляя лиловые отметины на её округлых бёдрах.

С силой сжав пальцы в кулак, Клаус оттянул её голову за волосы назад, хрипло дыша и вынуждая жадно сделать вздох от особо глубокого толчка, которым он проник в её лоно. Он скользнул пальцами по её пояснице, ощущая, как она двигается навстречу его резким движениям, и сжал в удушающем жесте её шею, вынуждая изогнуться и вновь протяжно простонать, задрожав в преддверии оргазма.

Ей казалось что ещё чуть-чуть и она наконец сорвётся, зайдясь в громком стоне, вот только Клаус резко отстранился, выходя из неё с тихим стоном и вызывая её разочарованный вздох. Он взглянул на Элайджу тяжело дыша и взглядом указал ему на постель, видя недоумение, промелькнувшее в глазах Ребекки, которая, впрочем, быстро поняла что последует далее.

– Доставь ему удовольствие, сестра, – властно прошептал он, сжав ладонями её ягодицы и подтолкнув её к их старшему брату, вынуждая её оседлать его, скользнув чувственно ладонями по его плечам, чтобы притянуть ближе и коснуться его губ поцелуем, разделяя сладость происходящего запрета и попросту отравляя его этим неправильным наслаждением.

Клаус ещё пару секунд был неподвижен, смотря внимательно за тем, как двигаются её бедра, видя как его брат направляет её движения, тяжело дыша и ловя её громкие стоны губами. А затем он придвинулся к ним ближе, скользнув губами по её шее, спускаясь ещё ниже и прокладывая дорожку из поцелуев по её позвоночнику, то и дело проходясь по её коже языком, лаская попутно ладонями её грудь и нежную кожу живота.