Текст книги "Идиллия (СИ)"
Автор книги: Рона
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
В украшенной фресками ротонде Скайхолда часто можно было застать идиллическую картину. Эльф-отступник и леди Инквизитор вместе изучали магические фолианты и свитки, которыми был завален стол.
– Когда речь идет о Разрывах, взаимодействие несвязанных энергий может привести к аномалии, – ровным, доброжелательным тоном вещал Солас. – Завеса истощена, и чистая энергия превращается в бурный, хаотичный поток, для которого не существует барьеров – ни физических, ни ментальных. Вот, взгляни.
Два взгляда буравили указанную им строку. Фредерика Тревельян проговаривала ее шепотом, потирая свой высокий лоб.
– А если сформировать из эссенции Тени что-нибудь имманентное? И усилить мое заклинание за счет остаточной энергии с твоего посоха? – наконец, предлагала она.
Солас одобрял. Отчасти, а порой и всецело.
Иногда сцена менялась.
Эльфийский маг принимался расхаживать по комнате, глядя перед собой враз рассеянно и сосредоточенно: «…Их вершины были окутаны облачной пеленой. А внизу царил праздник неувядаемой жизни. Первозданные сущности, духи, эльфы осязали друг друга так, как мы с тобой не смогли бы при помощи прикосновений. Я видел, как…»
А Фредерика сидела в его кресле, держа на коленях раскрытую книгу, и ее фиалковые глаза неотрывно следили за ним. Ее спутник с таким вдохновением рассказывал об эльфийских башнях времен Арлатана, словно сам в них побывал. Ничто в мире не зачаровывало ее так, как это… и ничто так не вызывало желание прикоснуться.
За долгими беседами о магии, о Тени, о древних временах они едва ли замечали снующих мимо агентов и слуг. Казалось, что слияние умов и жажда знаний, взаимное желание учиться и учить – всё незыблемо и просит быть увековеченным на новой фреске. Но нашлось и то, что разрушило эту идиллию.
Это был кашель.
– Кхм-кхм, – вклинилось сухое покашливание в самый разгар рассуждений Фреды об опасности малефикаров.
От удивления та замерла, вскинула бровь. Когда же заговорила вновь, то ее низкий голос зазвучал неуверенно:
– Ты хочешь что-то добавить?
Не секрет, что Солас считал ее взгляды на магию крови полными предрассудков. Но обычно ему хватало такта, чтобы выслушать ее до конца, не перебивая.
– Нет-нет! – Солас мигом выпрямился в кресле (как будто эта его осанка могла быть недостаточно прямой!). – Прошу прощения, я не собирался тебя прерывать. Продолжай, пожалуйста.
Она медленно кивнула.
– Да, так вот… Один из учеников в Круге Оствика хотел призвать…
– Кхм!
Тревельян захлопнула рот и с тревогой воззрилась на Соласа. У него была такая мина, словно пришлось залпом выхлебать целую кружку ненавистного травяного чая.
– Прошу прощения, – повторил он сдавленным голосом. Встал из кресла, замер на секунду и как-то слишком подозрительно нахмурился.
– Ты в порядке? Солас? – шагнула к нему Фредерика. Она бы коснулась его плеча, но в последнюю секунду решила этого не делать: вдруг он найдет это фамильярным.
– Конечно же, я…
Тут он поперхнулся и глухо закашлялся в сжатый кулак. И потом с растерянным видом взглянул на Вестницу. Та отметила, что его щеки порозовели. Если он извинится в третий раз – станет совсем неловко, подумалось ей.
– Я в порядке, – сказал он, на ее счастье. Теперь его лицо было непроницаемым. – Не возражаешь, если мы продолжим наш разговор завтра?
– Я и сама хотела это предложить, – солгала Фредерика. Она уже знала, что не стоит навязываться, если Соласу нужно побыть одному.
– Славно. Тогда до завтра, Инквизитор. И спокойной ночи.
– Спокойной ночи…
Фреда покидала круглый зал с ощущением смутного беспокойства. У самого порога она не выдержала и обернулась: Солас явно никуда не спешил. Он сортировал пергаменты на столе и выглядел при этом вполне обычно.
Дорогой ее сердцу Солас.
Еле слышно вздохнув, Фредерика отправилась спать.
*
Утром ее разбудил пронзительный голос фрейлины:
– Миледи! Миледи Инквизитор!
Еле-еле Фреда оторвала голову от подушки и с трудом разлепила глаза. После муторного серого сна тело ощущалось, как неподъемный мучной мешок.
– Что… что случилось? – Помилуйте, еще даже восьмичасовой колокол не звонил? Фредерика внутренне застонала: до чего же она не любила вставать спозаранок.
Но в этот раз ее тормошили явно не ради утренней молитвы. Лишь эта мысль помешала Вестнице вновь задремать.
– Миледи, вас просят спуститься как можно скорее, мессир Солас желает вас видеть! – скороговоркой доложила фрейлина.
– Солас… Что?
Тяжкое послевкусие сна сняло как рукой. И та же невидимая длань вытолкнула Фреду из постели меньше чем за три секунды.
– Мессир очень просил не задерживаться!
Подгонять Вестницу не было нужды. С разбегу влетевшая в повседневный наряд, она уже собирала в хвост свои каштановые волосы. Ее пальцы тряслись не то от волнения, не то от недосыпа.
– Пожалуйста… завтрак… в ротонду… – Тревельян так спешила, что начала говорить урывками. Приведя прическу в порядок с третьей попытки, она рванула вниз по ступенькам, как вдруг услышала:
– Но ведь мессир ждет вас в своих покоях!
О, Создатель!
Ошарашенной Фреде пришлось ухватиться за стену, чтобы не скатиться кубарем по этой лестнице.
Он ждет у себя – но ведь она еще ни разу к нему не заглядывала. И вот, получив это неожиданное приглашение, совершенно растерялась. Будто не двадцать восемь лет прожила на свете, а всего лишь пятнадцать; будто впервые сбылась мечта, о которой было боязно даже подумать.
Но здравый смысл тут же предостерег: на что бы ты там ни надеялась – не надейся. Фреда шумно выдохнула, больше не чувствуя слабины в ногах. Все правильно. Не стоит воображать невесть что. Тогда и разочаровываться не придется.
Тем не менее извилистый путь в жилое крыло Фредерика проделала, как в тумане. Чудом ей удалось взять себя в руки, когда перед нею возникла нужная дверь. Что ж…
И Вестница осторожно постучалась.
– Ты звал меня, Солас?
– Да… Входи, – был негромкий ответ.
С замиранием сердца Фреда толкнула дверь и переступила порог аскетически убранной комнаты.
Оконные шторы были плотно задернуты, но вместе с Фредой в помещение проник свет. Здесь было просторно и чисто. Из всей мебели, очевидно, Соласу нужна была только кровать, на которой он и лежал. Укрытый тонким одеялом до подбородка, весь какой-то размякший, он слабо повернул голову и взглянул на Тревельян тусклыми глазами. В них была вся скорбь эльфийского народа.
Так вот оно что!
Впервые увидев Соласа заболевшим, она вспомнила, сколько раз он шлепал босыми ногами по болотам Бурной трясины, по дождливым и ветреным берегам Недремлющего моря… Прославленное эльфийское единение с природой, будь оно проклято!
Но прилив странной щемящей нежности и сострадания помешал произнести с укоризной: «Ну, теперь-то ты будешь знать?»
– Ma serannas… Я рад, что ты пришла, – Солас вдруг затрясся, словно в лихорадке. И тут уже стало плевать на излишнюю фамильярность.
Фреда мигом очутилась у смятой постели и приложила ладонь к его лбу. С едва ли осознанной благодарностью и облегчением он подался к ее прохладной руке. «Не знаю, как там духи и эльфы из Арлатана осязали друг друга, – вдруг подумала она, – но мне нравится так, как сейчас».
От этой мысли она покраснела до корней волос.
У Соласа действительно был жар. К счастью, не слишком сильный. Тревельян улыбнулась ободряюще:
– По-моему, ты простужен. С этим мы…
– Не может быть, – эльф было замотал головой, но тут же скривился. – Ты, верно, ошиблась. Я не болен. Исключено.
– Так зачем же ты звал меня, если не болен? – поддела она и не получила ответа. Повисло угрюмое молчание.
Только тут она поняла, что непозволительно задержала руку на его лбу. Отдернув ее, Фредерика продолжила чересчур деловито:
– Чувствуешь слабость? Озноб? Может, где-то болит?
– Это совсем не то, чем кажется, – Солас закатил глаза. – Даже если у людей похожие симптомы, это не значит, что…
Фреда тоже закатила глаза: «Знакомая песенка». Ее старший брат при первых признаках обычной простуды ложился и «умирал» по нескольку дней. Признаться, от Соласа она этого не ожидала. Но нежность уже пустила в сердце свои побеги и вытеснила всякое раздражение.
– Что ни говори, а голос у тебя сиплый. Ну, что же ты разволновался? Всем случается болеть, Солас, никто не бессмертен.
Его лицо как-то странно вытянулось:
– Но я же…
– Но простуда – это не смертельно, конечно, – быстро добавила она.
И спустя еще одну долгую, неловкую паузу Соласа, наконец, прорвало.
– Я так и знал, – страдальчески выдохнул он. – Вечером появились первые симптомы. Сначала саднящее горло, затем этот кашель… – тут эльф даже покашлял, демонстрируя всю серьезность своего недуга, – и еще слабость… Голова так и кружится. Я едва сумел выйти наружу и послать кого-нибудь за тобой.
– Почему за мной? Почему не за штабным медиком? – снова улыбнулась Тревельян. (Умеет же он драматизировать.)
– Думаешь, надо было звать штабного медика?
– Нет, что ты. Пока еще тебе не нужно ничего ампутировать. А именно это она и советует, если больше ничего не помогает.
Солас притих.
Решив больше не перетруждать его больное горло, Вестница принялась за дело. Для начала раздвинула оконные шторы, пропустив чужой протест мимо ушей (Солас горла своего не жалел, настаивая, что от света ему станет хуже), затем послала ожидавшую за дверью фрейлину за вторым одеялом, а сама отправилась на кухню.
Пока готовила горячее питье по рецепту своей няни, не переставала думать о печальных глазах эльфийского мага.
Целый день (а может, и два!) она будет наедине с Соласом, вся в заботах о нем. От этой мысли у нее теплело на душе. Плохо, конечно, что ему нездоровится, но можно хотя бы радоваться каждой минуте, проведенной с ним.
Правда, есть вероятность, что всего через пару часов она захочет его убить.
Но Фреда на всякий случай пообещала себе стойко встречать любые капризы.
– Знаю, ты не любишь чай, – сказала она по возвращении, – но в этот я добавила мед, шалфей и немного перца. Он и согреет, и взбодрит.
Полный очевидных сомнений, Солас получил кружку из ее рук. Осторожно отпил и признался, что не чувствует вкуса. Фредерика только вздохнула.
С чаем Солас управился минут за пятнадцать, ни разу не поморщившись. А там и фрейлина подоспела с одеялом в одной руке и подносом в другой. Солас аппетита не выказал, зато Фреда в то утро узнала, до чего ей нравится завтракать, сидя на его постели.
На душе у нее по-прежнему было тепло.
*
В Скайхолде заговорили о серьезном недуге, постигшем мастера Соласа. Сама леди Инквизитор бросила все дела и не отходила от него ни на шаг. Именно это обстоятельство убедило всех, что эльф-отступник балансирует на грани жизни и смерти.
Последствия не заставили себя ждать.
Сначала Фреде пришлось отбиваться от излишне деятельных Кассандры и Жозефины. У первой были наготове не только слова поддержки и сочувствия (что было очень мило с ее стороны), но и неварранский справочник с перечнем редких заболеваний и абсолютно диких способов их лечения. Вторая сыпала именами духовных целителей, которых можно было созвать в Скайхолд, не говоря уже о бывшем придворном лекаре императрицы. Вместе они составили бы целый консилиум.
Не успела Фреда их утихомирить, как наведался Каллен. И принес с собой целую банку маринованных яиц. Потому что в Ферелдене все от мала до велика знают, что на свете лишь две панацеи. Это Урна Священного Праха и яйца в маринаде. Где искать Урну, сам Создатель не ведает, сетовал Каллен, зато банка с яйцами уже здесь и готова доказать свои чудодейственные свойства.
Солас принял подарок из вежливости, но сделал это с таким лицом, что у Фреды от ухмылки чуть не треснуло ее собственное.
С Дорианом было проще. Стоило лишь заикнуться, что болезнь хоть и не опасна, но очень заразна, как он живо засобирался. Пожелал Соласу скорейшего выздоровления и был таков.
От Сэры по просьбе больного пришлось запереться на все замки.
Последним был Коул. Он тоже хотел помочь – неудивительно, ведь сострадание было его натурой. Но случилась странная вещь. Заглянув в глаза Фредерике, он произнес: «Здесь все из солнца, из стекла, из спрятанных снов. Я не понадоблюсь», – и исчез до того, как она опомнилась.
Сразу же Вестница боязливо оглянулась на Соласа: не слышал ли? Но тот, кажется, задремал. Лишь недавно его знобило, а теперь он мирно лежал, смежив веки и отклонив к плечу лысую голову.
В своих самых заветных мыслях Фредерика уже прикоснулась к его лицу. Но не чтобы измерить жар, а чтобы снова почувствовать, насколько приятна эльфийская кожа на ощупь. Костяшками пальцев – к точеной скуле, легко-легонько – и вниз по щеке. И столь же бережно этот путь проделали ее губы… Разумеется, лишь в мечтах, не наяву.
Это было, как наваждение, и оно захватило ее целиком. Вот она наклоняется над спящим – так, словно имеет на это право. Ласково, не спеша целует его бровь, висок, снова скулу…
Нет, нельзя. Он был болен и уязвим.
Из наваждения, смешанного с отчаянием, ее вырвал раскатистый кашель пробудившегося Соласа.
– Как ты? – спросила она, все еще полная тихой надежды.
– Понятия не имею… Сейчас в закоулках Тени легче сориентироваться, чем в моей голове.
Фреда немедленно потянулась к заготовленному блюду с водой – в нем плавало полотенце.
– Это пройдет. Тебе просто нужно побольше сна.
Солас воззрился на Вестницу чуть ли не с упреком.
– Больше, чем я уже спал? Если бы ты только… – Тут он вздрогнул и, помолчав, продолжил гораздо мягче: – Сам не знаю, что говорю. Мысли путаются. Прости, друг.
Приложив холодный компресс к его щеке, словно желая стереть с нее болезненный румянец, Фредерика заставила себя улыбнуться.
*
На следующее утро в кухне Скайхолда все гремело, звенело и переворачивалось.
– Что тут делается? – полюбопытствовал Варрик, заглянув за закусками к элю – и обнаружив Сэру и Фредерику.
– Безешки! – бодро возвестила эльфийка. Она сидела на углу стола, болтая ногами; на ней был старый и замызганный (очевидно, любимый) передник. – Башковитый наш, видите ли, не любит глотать пилюли. Всю душу у Инквизитора вынул: «а это что, а это зачем, а почему оно выглядит, как козьи катышки, я не буду это пить»; балда, одним словом!
– А, понял, – Тетрас уже порылся в ящиках со съестным, но безрезультатно, – готовите «приманку для виверна».
– Фу-у-у! Ну ты и… такой же балда! Даже хуже!
– Про катышки тоже было неплохо.
Сэра скривилась от неприятных ассоциаций, а гном обратил внимание на Тревельян. Та колдовала – не в буквальном смысле – над подносом с маленькими изящными пирожными. На фоне кухонного погрома они казались даже слишком идеальными. Не меньше удивляло и лицо Вестницы, методично посыпавшей верхний слой безе тертым шоколадом. Мечтательное – это не то слово.
– Выглядят здорово, – отметил Варрик, и Фреда еще заметнее расцвела.
– Не ожидала, что получатся. У самой точно не получились бы.
– О-о-о-о-о, – с фальшивой скромностью отмахнулась Сэра. – Брось, Тревельян, это же я. Обожаю вставать в ранищу и стряпать для всяких плешивых умников.
Тем не менее улыбалась она очень довольно.
– Солас, кажется, не доверяет общепринятой медицине. Но и собственными методами не делится. Сказал, что уже тысячу лет не болел, – пояснила Фредерика. – Я все утро с ним спорила, уговаривала принять лекарства – все без толку. И вдруг меня осенило: пирожные! Солас к ним неравнодушен. А пока он болен, то вряд ли заметит, что с ними что-то не то.
Варрик усмехнулся:
– Да уж, такой подставы наш друг Смеюн точно не ждет.
– А чтобы ему было еще интереснее, я сунула в пару-тройку пирожных настоящие козьи… Эй, чего вылупились? Да ладно вам, я шучу, где вы видели здесь коз, – и Сэра покатилась со смеху.
Сполна одарив ее настороженным взглядом, Тревельян забрала поднос с дымящейся выпечкой и поспешила наверх.
– Представляешь, она уломала его надеть шерстяные носки, – вновь прыснула Сэра, отряхивая руки от муки. – Еще и колючие небось. Вот умора!
– А я все думал, кто из них более упертый, – покачал головой Варрик и тоже отправился по своим делам.
*
– Нет ничего хуже, чем просто лежать, – вздохнул Солас, устремив печальный взгляд в потолок своей спальни. Сидевшая возле него Тревельян так удивилась, что позабыла о важных бумагах, доставленных леди послом. Разбирать документы Вестница начала после обеда, а сейчас уже вечерело.
– Разве ты не провел полжизни в Тени?
– Согласен, не самое физически активное занятие, – он усмехнулся, от чего ее душу приятно защекотало. – Но сейчас я опасаюсь уходить глубже в Тень даже знакомыми дорогами. Звон в ушах просто… не позволяет сосредоточиться на ориентирах. А без таких прогулок сон мне не в радость.
Фредерика была женщиной предусмотрительной. Как раз для такого случая она принесла пару книг из библиотеки, не слишком мудреных, но способных развлечь ее пациента.
Однако вместо «я могу тебе почитать» у нее почему-то вырвалось:
– Я могла бы тебя проводить…
Как он тут на нее посмотрел.
Это был не взгляд – ледяная хватка. Фреда обмерла, в мыслях примеряя на себя то, что смогла ухватить из пронзающего взора: недоверчивое изумление, немой вопрос, непроизвольный интерес.
На совместные прогулки по Тени был наложен принципиальный запрет. Всего один раз Солас сделал для нее исключение, но больше вторгаться в свои сны не позволял. А теперь все это звучало и вовсе безумно: чтобы она была его проводником, а не наоборот…
– Что ж, – произнес Солас медленно, будто сам не был уверен в происходящем, – тогда устраивайся поудобнее.
Должно быть, она неправильно его поняла.
– И дай мне свою руку. Так тебе не придется искать меня в Тени.
Она, без сомнения, не поняла ни единого слова.
Но стоило ему молча улыбнуться уголками губ…
Фреда тут же отложила бумаги, стащила с себя перчатки и сапоги, от волнения не заботясь, куда все это бросить. Она чувствовала себя так, словно сама заболела: ее бросало и в жар и в слабость, во рту пересохло, а голос не подчинялся.
И вот она примостилась на второй половине широкого ложа прямо в одежде, поверх одеяла. Не вплотную к Соласу, но все равно ближе, чем когда-либо. Ее левую руку с Меткой накрыла ладонь эльфийского мага – и сердце Фреды замерло, как в промежутке между ударом молнии и громовым раскатом. Солас уже прикрыл глаза и затих. Тревельян еще какое-то время неверяще рассматривала его гордый профиль, словно вырезанный из мрамора.
Ее дыхание не сразу стало глубоким и мерным – в упоении она почти забывала дышать. Но постепенно Фреда соскользнула за Завесу, где осталось всего одно живое ощущение: ее рука в его руке. Она не думала о том, куда устремился ее дух, а позволила себе просто перетечь из бодрствующего состояния в забытье, из одного места в другое. Уводя Соласа все глубже в Тень, Вестница целиком доверилась своему наитию.
И не ошиблась.
– Помни, это лишь сон, – произнес эльф чуть сипло, но как всегда умиротворяюще. И Фреда сама отпустила его ладонь, чтобы зеленоватые искры Якоря осветили им путь.
С Якорем сновидения были потрясающе яркими и осознанными для них обоих. Тень, словно только того и ждала, возложила к ногам Тревельян свои лучшие сокровища: заросшие сорной травой замки древнего Тевинтера и неизведанные уголки пустынного Андерфелса. В материальном мире эти места были заброшены уже много веков, и некому было нарушить их первозданный облик в царстве Тени. Они были вечны, хотя их история навсегда окончилась.
Солас без устали рассказывал все это ей – Фреда чутко слушала, стараясь охватить взглядом и своего спутника, и прекрасные виды, позабытые целым миром.
А где-то там, в яви с той стороны Завесы, она, не просыпаясь, прильнула горящим лбом к его плечу.
Любой, войдя в эту комнату через незапертую дверь, застал бы совершеннейшую идиллию.
========== Гармония ==========
Комментарий к Гармония
Эта часть хронологически идет после предыдущей, но связаны они или нет – решайте сами.
Кто найдет фразу-отсылку к «Задыхаюсь», тот молодец.
И еще оставляю здесь ссылочку на недавний новый фик по этому ОТП, потому что могу (осторожно, рейтинг): https://ficbook.net/readfic/8482249
Приятного чтения!
– У тебя получается.
Нет, у нее не получалось. Ее движения с непривычки были скованными, чересчур осторожными. Поначалу магические потоки следовали за ее рукой, но затем устремлялись, куда не нужно было, – и вот уже в который раз заклятие истощилось, не успев сформироваться полностью.
Но отчаиваться не стоило. Фредерика Тревельян знала на собственном опыте, что нужна лишь сотня-другая попыток. Ее терпению позавидовали бы многие.
– О, неужели? – добродушно съязвила она, разминая плечо. – То-то мы за четыре часа далеко не продвинулись. А все почему?
– Все потому, что ты пытаешься думать сразу о нескольких вещах. Не так ли, Инквизитор?
Солас спрашивал-утверждал, словно знал обо всем, что творилось в ее голове. Мысли Фреды, как правило, были написаны у нее на лице, и Соласу с его чуткой интуицией не составило бы труда их прочесть. Все до единой, включая те, о которых ему… нет, вообще никому не стоило знать.
– И все же суть ты уловила, – добавил он, – остались детали. Взгляни-ка еще раз. Внимательнее.
Он отошел на несколько шагов и замер в полутьме просторной галереи. Лиловые глаза Фреды смотрели не отрываясь. Смотрели, как его руки плавно, но с молниеносной быстротой собирают рассеянную магию и рисуют узоры. Наблюдали, как лазурные отблески скользят по его лицу и вдоль статного силуэта. Она и не думала опустить взгляд, чтобы свериться с книгой заклинаний. Она смотрела только на него. Всегда только на него.
Солас был прав: слишком разные мысли толпились в ее голове. Попробуй тут сконцентрируйся на магическом рисунке, когда неустанно любуешься его автором.
Ее друг был хорош собой – во всяком случае, так считала Тревельян. По-эльфийски грациозный, но в достаточной мере высокий для эльфа, он приковывал ее внимание. В его ровной осанке, в посадке головы виднелись достоинство и подлинное благородство. Ей нравилось, как он двигался. Ей нравилось, как он с ней говорил. Ей нравились его умное лицо и неизменно вежливая улыбка.
Стабилизировав заклятие, Солас расслабленно приоткрыл губы – Фредерика невольно сделала то же самое. В ее груди возник засасывающий водоворот, и странное чувство разошлось внутри, как круги по воде. Оно заставляло руки теплеть, а в ногах отзывалось приятной слабостью.
Очнулась Фреда, когда истаял последний узор.
– Думаю, вот теперь поняла, – что удивительно, ее низкий голос даже не дрогнул.
– Хорошо, – был ответ. – Попробуем еще раз?
Тревельян поспешно перелистнула страницу книги, бросила на нее взгляд и лишь тогда потянулась за эверитовым посохом с инкрустацией. Солас уже взял свой, увешанный оберегами.
Они встали плечом к плечу, как и до этого, выставив оружие перед собой.
Парное колдовство – непростое дело даже для мастеров классических школ. В случае же с малоизученной магией Разрывов оно походило на бег на трех ногах через бурную реку. Любая ошибка могла обернуться неконтролируемым выплеском, когда вытягиваешь из Разрыва больше, чем нужно, – и сильнейший завесный удар дробит разум и тело.
Риск и так был велик. А тут еще не удавалось выдержать общий темп вращения посохов.
За последние четыре часа Фреда пришла к выводу, что ей легче обуздать хаос, чем поспеть за Соласом. Нет, им, конечно же, доводилось сражаться на одной линии, по очереди выпуская стихийные залпы и накладывая барьеры. Но сейчас от обоих требовалось не просто контролировать взмахи и выпады, а действовать в полной гармонии. Сообща разделять и сплавлять воедино энергию, перетекающую от одного мага к другому.
Солас делал это так же легко, как дышал. Фредерика проваливала попытку за попыткой, хоть и следила за ним краем глаза. Ей нравилось, как он двигался. Но она не понимала… как.
Неровные блики лазурного цвета ползли по стенам галереи, усеивая висящие здесь полотна. Заклятие быстро набирало силу, как вдруг…
Послышался нестерпимый звон: эверитовая рукоять с размаху столкнулась с оружием Соласа. Эхо грянуло по углам. Разлитая в воздухе остаточная аура неприятно сдавила виски.
Узор рассеялся.
– Извини, я не…
– Ничего страшного, – ответил Солас безо всякого раздражения.
Фреда выдохнула и помотала головой, стряхивая собственную досаду. Пришлось напомнить себе о терпении. Рано или поздно все получится.
– Что, повторим? – предложила она.
– Подожди, давай разберемся. В чем загвоздка, с твоей точки зрения?
– В том, что ты не Бык и тебе не понравится, если я случайно огрею тебя палкой? – попробовала пошутить она. Солас и впрямь улыбнулся, но настроения этим не улучшил. – Если честно, то мы, наверное, зря встали вплотную. Так мы друг другу только мешаем.
В душе она ненавидела каждое из этих слов. Для нее самым тягостным в общении с Соласом как раз и была необходимость держать дистанцию. Очень дружескую, разумеется.
– Я смогу подпитать твое заклятие лишь с близкого расстояния, – возразил он тем временем. – Остаточная энергия нестабильна, поэтому я должен находиться возле рисунка. Либо так…
– …либо не стоило и пытаться, – Фредерика вздохнула. – Ты прав. Только, знаешь, мне нелегко подстроиться. Ты слишком…
Талантливый? Искусный? Поразительный?
Быть может, притягательный?
Все эти эпитеты промелькнули в ее голове, и Фреда ощутила жар на своих щеках. Положившись на милость царившего полумрака, она быстро нашлась:
– Проворный. Твои выпады сложно предугадать. Будь это урок фехтования…
– Или урок танцев?
Тревельян сбилась с мысли, смутилась еще сильнее и замолчала.
Солас продолжил:
– То, что мы пытаемся освоить, в некотором роде и есть… танец. Здесь тоже важно сохранять единый темп, придерживаясь общей манеры исполнения. Вот только в бою обстановка все время меняется, а импровизировать вдвоем – отнюдь не простая задача. И все же, чтобы научиться дополнять другого мага, для начала неплохо бы понять, как он двигается. И отточить быстроту реакции вместе с ним, а не порознь.
– Хорошо, – бессмысленно ответила Фреда, совсем заслушавшись.
– Отлично! Что ж, тогда попробуем.
«Попробуем»… минутку, о чем это он? В замешательстве Фреда позволила – да что он задумал? – забрать у нее оружие; Солас бережно отставил ее посох в угол и прислонил рядом свой. После чего вновь приблизился к ней. И на этот раз – действительно вплотную.
Они были одного роста. Только Фреда вечно сутулилась, а Солас держался прямо, благодаря чему выигрывал у нее целый дюйм. Его глаза очутились так близко, что женщина отпрянула, от неожиданности поддавшись нелепой панике. Солас мигом обнял ее за талию – крепко, но вежливо, не нарушая приличий; и хотя еще пару мгновений Фреда, робея, выпутывалась из его рук, она все же сдалась. Конечно, она сдалась.
– Все в порядке, Инквизитор, – любезно заверил Солас, уложив ее руку себе на плечо. Затем сжал другую ее ладонь.
Фредерика носила кожаные перчатки, и лишь это уберегло его от болезненного электрического укола, – эмоции чародейки были столь сильны, что природный дар в ней вышел из равновесия. Прижимая ее к себе, Солас не мог не чувствовать, как исступленно колотится ее сердце.
О, Создатель… Ее взгляд не впервые за вечер вперился в губы Соласа – как же они близко! – и знакомый водоворот закрутился в груди, устремившись куда-то в низ ее живота. На тепло, разлившееся под кожей, она почти не обратила внимания: куда больше ее взволновало, что она наконец-то чувствует тепло Соласа и слышит его запах.
– Ты… Я не… Солас, зачем… – еле вымолвила Фреда.
– Сейчас мы с тобой попробуем двигаться синхронно.
…Он хоть задумался над тем, как это звучит?
– Но ведь музыки нет…
– Музыка нам не понадобится.
Такая уверенность позволяла думать, что в прошлом Солас учил или сам учился синхронно… двигаться. Где-то, когда-то, с кем-то… От одной этой мысли хотелось спрятать глаза. Но вместо этого Фредерика смотрела. И смотрела. И смотрела.
Всегда только на него.
Он плавно шагнул вперед – ей пришлось отступить назад. От будоражащего трения их тел Фреда вздрогнула и взмахнула ресницами.
Еще один шаг, уже в сторону… Ее собственный оказался меньше, и она едва не запнулась. Молчать дальше было бессмысленно.
– Солас?
– М?
– Вообще-то, я не танцую… В Круге нас этому не учили.
– Коль скоро Инквизиция приглашена на бал в Зимний Дворец, – напомнил Солас, кружа с ней возле колонны, – я уверен, мадам чародейка займется твоим обучением. Не тревожься. Я, конечно, не знаю танцев, модных сегодня в Орлее, но могу показать простейшие па. Для начала этого хватит.
– Ты научился этому в Тени? – доверчиво спросила она.
– Да.
– Потрясающе…
Теперь уловившая ритм Фредерика вальсировала не так скованно. Когда свет южного факела вновь упал на ее лицо, то оно уже выглядело восторженным. Ее восхищало то, что танцевать оказалось не слишком сложно, – и также то, с какой легкостью вел ее Солас.
Партнеры по танцам и парному колдовству описали первый небольшой круг по галерее. Тревельян наконец улыбнулась, и Солас вернул ей улыбку… более умеренную. Он, в отличие от нее, не забыл, для чего они это затеяли, – и поэтому, когда еще через круг Фреда полностью заучила шаги, эльфийский маг, осознав это, резко поменял направление. В ответ на ее озадаченный взор – заметил:
– Импровизация, помнишь?
– Да, но как мне это почувствовать?
– Ты должна прочесть; у тебя будет меньше секунды. Запомни, Инквизитор: бесполезно читать по лицу. Лучше следи за направлением взгляда… Смотри мне в глаза.
О, Создатель… Как вышло, что это не сон?
В голове Тревельян помутилось от сладкой дрожи, вызванной этими словами. Источающий силу голос требовал, чтобы все внимание Фреды сосредоточилось лишь на нем; задушевный тон ложился на слух, словно музыка. В другой музыке она и впрямь не нуждалась.
Глаза Соласа были серо-лиловыми, как у Фреды; при таком освещении было не разглядеть, но она знала их цвет. Чужие зрачки затягивали в свой холодный омут.
– Ты должна уловить импульс в мускулах, перемену дыхания. Любую подсказку, даже самую незначительную. Вот, ты чувствуешь?
И он… дал ей почувствовать – между ними осталась лишь пара слоев одежды. Фреда, выдохнув сквозь сжатые зубы, невольно схватилась за плечи Соласа уже обеими руками. И сразу выгнулась под его пальцами, коснувшимися между лопаток. Тесный контакт в бедрах мучил. Только ее?
Их стопы чертили незримый, но складный рисунок на ковре. Огни факелов мельтешили на краешке зрения, сливаясь в белые продольные полосы. Почему-то больше не верилось ни в мягкий сумрак, ни в тишину, разбавляемую звуком шагов, ни в горячее дыхание на лице – ничто из этого не казалось явью.
– У тебя получается, – мягко произнес Солас.
Похоже, он разгадал тайну ее движений; в то же время она осознала, что двигается ради него. Это придало ей решимости, нет, отчаяния, нет, нахальства. Что он там говорил об импровизации? Фредерика качнулась в сторону, словно пытаясь сбежать, – Солас живо подстроился не моргнув и глазом.
