Текст книги "После Второго Солнца"

Автор книги: Роман Бенц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Конец высокого штрека завершался стеной рифленой толстой стали с широкими воротами. За ним располагалась трудовая зона. По сравнению с руддвором, потолок рабочего участка шахты был значительно ниже. Широкий, местами рваный, прямоугольник с несколькими ответвлениями, да и большая яма для костра в центре, именно так выглядел рабочий участок для шахтеров. По углам, под светом гудящих тусклых ламп лежали различные инструменты и приборы для работы, а у ворот стояли весы для больших грузов, попрыгав на которых, Арсений громко произнес:

–Значит так, выродки, через пять дней на этих весах должно быть триста килограмм соляных кусков для отправки в Крепость. Если получится больше, то хорошо, если меньше, то я кому-нибудь из вас выбью глаз!

Оставив припасы с механическими наручными часами без ремешка, цеховики освободили рабов, и, закрыв их за стальной стеной, покинули шахту. Убедившись, что шахтерам никто не помешает, можно было приступать к работе по негласно установленному режиму. Иван и Костя, отправились в одно из ответвлений для охоты на крыс, которые по неизвестным причинам обитали в пустой соляной шахте. Андрей, занимаясь своими записями в дневнике, который прятал в шахте, оставался следить за костром и ящиком с припасами, на которые зачастую покушались обнаглевшие грызуны. Ну а Влад, Серега и Гена, приступили непосредственно к добыче соли. Сняв с себя ватник, рабскую рубаху и шапку, Влад остался в одной дырявой майке. После этого, он достал из ящика у костра специальные рукава из металлического волокна с пришитыми к ним железными перчатками, затем надел на голову специальный шлем, состоящий из респираторной маски, пластиковых очков и плотного капюшона. Закрепив ремни от рукавов на груди, он следовал за двумя другими рабочими, которые в этот момент несли на плечах специальный металлический прибор для аккуратной вырезки соли из стен и потолков. Добравшись до места, Гена забрался на стремянку, и, установив луч прожектора на рабочую область в стене, начал наблюдать, как Влад орудовал киркой, за которой должна была скрываться белоснежная соль. Серега занимался тем же, но немного левее. Работа была очень трудной и скучной, иной раз в шахтеров ударялся газ из соляных полостей, который моментальной обжигал кожу, будто паром. Бывали и моменты, когда кирка ударялась о неприметный кусок серой непригодной соли, и было необходимо обходить ее по бокам, что бы потом извлечь огромный твердый и не пробиваемый минерал, замаскировавшийся под соль. После нескольких часов работы, Влад подал знак Гене и тот, спустившись со стремянки, подойдя к рабочей области начал измерять специальным уровнем направление хода шахты. Указав Владу на то, что работать киркой нужно ниже, он удалился на свое прежнее место. На секунду сняв с головы, шлем, что бы как следует «прицелиться», Влад выполнил задуманное и вновь принялся за кирку, клевец которой не блестел на свету. Удар за ударом, вновь и вновь, с каждым разом он бил сильнее, ощущая, что в любой момент готов был свалиться с ног от одолевавшего утомления. Пытаясь не забывать о своих близких, лица которых, почти стерлись из памяти, раб старался бить киркой как можно сильнее, будто думая, что еще пара ударов и вот, он их встретит за соляной преградой. Как и обычно этого не последовало и каждый раз, поддаваясь волне тоски по своей матери и брату, раб, не замечая за собой, прорывал шахту метр за метром. Ведомый на трудовые подвиги Влад, не сразу заметил, как сквозь серую однородную толщу некачественной соли, стал пробиваться требуемый белый минерал. На самом деле необходимая добыча не была столь белоснежной, как о ней говорили, в большинстве своем она была с множеством примесей и светло-серого цвета, но, не смотря на это, на фоне остальной темно-серой массы, очень хорошо выделялась светлыми тонами. Совершив еще пару ударов киркой вокруг отверстия с добычей, Влад отбросил инструмент в сторону и махнул шахтеру на стремянке:

–Теперь твоя очередь, я пойду, перекушу.

Похлопав по плечу Влада, Серега остался на рабочем месте, дожидаясь Гены, со специальным прибором для аккуратной нарезки белой соли в метровые кубы для удобной транспортировки. Подкатив к напарникам тачку, Влад направился к костру в центре рабочей области. Большое пламя, горевшее в углублении, был накрыто металлическим конусообразным каркасом с крючками, на которых висели железные сосуды, отдаленно напоминавшие чайники и котелки, наполненные водой, которая, в свою очередь, добывалась из большой мятой цистерны, установленной у рифленой стены. Возле костра, дым которого улетучивался прямиком в вытяжку над ним, были расположены три деревянных лавки, накрытые тряпьем и чем-то похожим на солому. На одной из этих лавок восседал Андрей, задумчиво читая тетрадь, лежавшую на его коленях. Возле него была деревянная палка, которой он периодически гонял крыс от большого ящика, находящегося на другой лавке. Покопавшись в этом самом ящике и достав из него парочку сухарей, Влад сел рядом с Андреем, который не переставал вглядываться в тексты своей рукописи. Единственным уцелевшим левым глазом, раб пробегался по тексту, иногда совершая какие-то действия на бумаге угольным карандашом. Бледное, и такое же изъеденное солью лицо, как и у Влада, было испещрено множеством тонких морщин. И в тусклом свете костра, казалось, что вся его шея и нижняя челюсть были синего цвета, но Влад знал, что это всего лишь размытые татуировки, сделанные некогда синими чернилами. Ухмыльнувшись краешком губ, Андрей перевел взгляд на Влада:

– Опять пялишься на портаки, молодой?

Прожевывая кусок режущего десны сухаря, Влад глотнул воды из жестяной кружки и с набитым ртом добродушно ответил:

– Какой же я тебе, молодой? Ты меня не намного старше.

Вновь устремив взор своего глаза в текст, Андрей нахмурил брови и задумчиво протянул:

– Это точно…

Закончив трапезничать, Влад аккуратно стряхнул с груди крошки на ладонь и засыпал их в рот. После этого, сняв с костра чайник, залил кипяток в кружку, и, достав из ящика на соседней лавке пару сушеных листков, бросил их в кипяток, вернувшись на прежнее место. Вращая в руках горячую емкость с напитком, Влад вновь обратился к Андрею, который в этот момент ударил серую тощую крысу палкой по хребту, после чего та обиженно взвизгнула, и, свалившись с ящика, скрылась во тьме:

– А вот какой сейчас день, год?

Повернув голову к товарищу, Андрей устало произнес:

– Братан, ты не суетись по поводу того, чтобы посидеть в тишине. Не обязательно завязывать беседу. Я знаю, что ты за человек, ты меня знаешь. Не нужно этого…

Затем пролистав пару листов тетради, одноглазый раб задумчиво добавил:

– Ну, судя по моим записям, сейчас ноябрь, седьмое число, а вот с датировкой года неувязочка выходит, не могу посчитать. Но больше чем уверен, что уже пару лет назад перевалило за сотню.

После слов Андрея о том, что необязательно нужно было поддерживать беседу, Владу стало легче. Он чувствовал себя спокойнее в компании с человеком, который, так же как и он ценит тишину и безмолвие. Ведь за несколько лет рабства, темы для бесед были почти что полностью исчерпаны. Допив содержимое жестяной кружки, Влад уставился в пламя, накрытое металлическим каркасом. Не успев погрузиться в свои мрачные думы, Андрей протянул ему палку, которой отгонял крыс:

– Ты если дремать не собираешься, то выручи меня, а то эти твари с толку сбивают, посчитать год никак не получается.

Взяв сторожевое орудие и заняв место на другом краю лавки, все внимание Влада было устремлено на большой деревянный ящик, вокруг которого, из тьмы, в тусклом дрожащем пламени костра показывались серые морды крыс, ожидавших, пока человек утратит бдительность. Несколько раз, отогнав самых наглых грызунов, Влад, не оборачиваясь к Андрею, произнес:

– Не для завязки разговора, а для интереса, давно хотел узнать, что ты все записываешь?

Досадно вздохнув от того, что он так и не смог высчитать текущий год, Андрей захлопнул тетрадь и подкинув пару деревяшек в пламя, ответил:

– Да вот, от этой рутины у меня мозги уже набекрень. Я не могу вспомнить, как звучит моя фамилия и что я делал, когда меня поймали. Хорошо, что я в те дни вырезал на руке дату и тут в шахте, на стенах отмечал дни, пока не выменял у монтажников тетрадь и большой ломоть угля. И вот, чтобы окончательно не забыть, кто я и откуда, я делаю маленькие заметки. Хотя, как ты уже понял, это получается хреново.

Поджав губы, Влад понимающе помычал в ответ, ведь в отличие от Андрея, он уже начал забывать, сколько дней, месяцев, лет он провел в шахте. Но тут в его голову влетела хорошая мысль, от которой он дернулся на месте:

– Тогда посмотри в тетрадь, сколько я уже здесь? Мы ведь с тобой почти одновременно тут оказались.

Андрей, выковыривая из-под ногтей гвоздем грязь, спокойно ответил:

– Да я тебе так скажу. Знаешь ли, полезно что-то считать, чтобы в конец не превратиться в животное. Вот когда зима пройдет, переживем сучьи холода в этой дыре и снег растает, вот тогда у тебя уже будет три года со въезда так сказать.

Три года…Владу казалось, что здесь он уже больше пяти лет. Тут же он начал представлять, насколько сильно бы он удивился, если бы на самом деле провел в этой шахте пять лет. Тут же он начал мыслить о том, что за это время могло произойти с его братом, как он живет, жив ли вообще и самое важное, смог ли он отыскать мать, чтобы утешить себя мыслью о том, что его пленение не было напрасным.

– Что с тобой, на дальняк потянуло?

Эти слова Андрея вернули Влада в подземный мир.

– Что? А… нет, просто ты меня своими цифрами утомил.

С недовольным лицом Андрей выхватил у Влада палку, и ударил ей крысу у лавки, которую тот и не заметил:

– Так бы и сказал, что спать хочешь, вон, крысу уже почти пропустил.

Влад хотел было возразить, но Андрей встал и грубо произнес:

– Пошел на лавку, отдыхай!

Влад не стал возражать, а всего лишь покорно переместился на свободную лавку. У него не было ни малейшего желания возражать приказу товарища, и как он думал, вряд ли у кого-нибудь в этой шахте возникнет мысль отказываться от отдыха. Но, невзирая на тяжелый труд, абсолютно все шахтеры относились друг к другу с пониманием и уважением, и не старались переложить свои обязанности на других. Накрывшись, заштопанным покрывалом, Влад мгновенно заснул. Через некоторое время его разбудил Андрей. Он сообщил, что Серега и Гена, оставшиеся у забоя, нуждаются в его помощи. Сделав пару глотков воды, шахтер поспеши на помощь, на ходу надевая специальную экипировку, снятую перед отдыхом. Подойдя к забою, Влад увидел торчащий из светло-серой соленой поверхности тот самый прибор, которым вырезают кубы и что возле него стоял Серега, почесывая затылок, в то время как второй шахтер пытался вырвать в одиночку из стены стальное лезвие механизма.

– Резак опять в какое-то дерьмо воткнулся, ни туда, ни сюда не поддается. Нужно будет втроем одновременно ударить, может толку больше будет.– Пытаясь вытянуть клинок из соли, сквозь зубы произнес Гена.

Взявшись за кувалды, шахтеры начали одновременно, по команде Гены, наносить удары по основанию широкого лезвия. После множества попыток, клинок полностью вошел в минерал, затем Гена надавил на специальную педаль прибора, и сталь, с хрустом и скрежетом, полностью вышла, даровав шахтерам очередной светло-серый куб соли. Уложив его на деревянную доску, шахтеры бережно, чтобы не развалился, погрузили груз в тачку. К концу смены, рудокопы поместили на весы десять кубов и еще с десяток десятилитровых ведер соли. Посмотрев на весы, Гена радостно произнес:

– На одну смену меньше работать, если все так же пойдет.

Наконец-то настало время полноценного заслуженного отдыха для трудовой бригады. В то время как Иван и Костя вернулись с охоты без добычи, они вместе с одноглазым отправились к забою, а их место у костра заняли остальные. Было решено, что за костром и продуктами будет следить Гена, так как его работа у забоя с помощью «кубореза» отнимала меньше всего сил и позволяла бодрствовать дольше остальных. Укрывшись одеялом на лавке, Влад моментально провалился в глубокий сон, а когда проснулся, то вместе с Серегой отправился в одно из ответвлений шахты, которое являлось охотничьими угодьями для рабов. Вооружившись совковой лопатой, молодой рудокоп шел следом за своим товарищем, который по ходу узкого тоннеля проверял ловушки для крыс

–Умнеют, твари.– С досадой в голосе тихо произнес Серега.– Научились сухари из ловушек вынимать, оставляя нас в дураках. Ну, ничего, надеюсь, хоть вручную поймать сможем.

И сразу же, после этих слов, Серега бросил в сторону свой фонарь и прыгнул в темноту. Луч фонаря проскользнул по отсыревшим соленым стенам, а в этот момент Влад заметил движение возле распластавшегося на земле шахтера. Совершенно не думая, раб моментально нанес удар плашмя по серой туше, которая тут же подскочила и была окончательно свержена повторным ударом лопаты. Не теряя времени, Влад прижал жертву подошвой дырявого шахтерского ботинка и начал надевать толстые рукавицы. Подняв с земли фонарь, Серега посветил лучом в морду оглушенной крысы, которую держал Влад:

– Попалась сучара! Жирная-то какая, теперь можно и не продолжать. На ужин всем достанется по хорошему кусочку.

Влад довольно улыбнулся и, поглядев на оглушенную крысу, свернул ей шею. Вновь заготовив ловушки с сухарями, шахтеры вернулись к костру, у которого уже собрались все остальные и оживленно обсуждали трудовые рекорды. Как выяснилось, поставленная задача выполнялась очень быстро, поэтому можно было посвятить некоторое время отдыху и развлечениям. По законам шахты, те, кто смог поймать добычу, не были обязаны заниматься готовкой и поэтому за качественную прожарку крысиного мяса отвечал Андрей, который всю свою вольную жизнь провел в постоянных походах вместе со своей бандой и умел обращаться с подобной «дичью». У каждого из шахтеров имелось немало историй из жизни, до того, как их заключили в рабство. Но Владу казалось самой таинственной и интересной жизнь Андрея и Сереги, о которой он их старался лишний раз не спрашивать, так как дурной нрав разбойника не позволял открываться посторонним людям, даже тем, с кем суждено было провести остаток жизни. Полной противоположностью этой загадочной двойке были трое остальных шахтеров, но Владу они не были интересны, так как их и его жизнь в большей степени были схожи, о чем они часто любили побеседовать во время ужина. В уютной атмосфере дружного шахтерского братства, Влад часто забывал о своих переживаниях и даже нередко смеялся от историй Андрея, который в ярких подробностях, с изрядной долей самоиронии делился своими впечатлениями от приключений, а так же о своих подвигах и неудачах на любовном поприще. Но Андрей не только любил рассказывать о себе, в большей степени он незаметно для остальных заставлял шахтеров вспоминать какие-то истории из своей жизни, так как был уверен в том, что воспоминания и рассказы о них, не дадут человеку сойти с ума в заточении. И это действительно работало, как заметил Влад. Поэтому, одноглазый старался вытянуть из каждого из шахтеров какие-то даты и цифры, информацию о количестве пройденных километров, съеденных редких и дорогих блюд, уничтоженных некрофагистов, пойманных животных и только в случае с Серегой, количество убитых людей. Тут-то Влад вновь помрачнел, пытаясь вспомнить, сколько раз ему приходилось вступать в схватку с некрофагистами. Но память на это, будто была под какой-то плотной коркой, которую нельзя было разрушить, да и к тому же, в этот момент Андрей рассказывал очередную историю:

– Ну, я так понимаю, кое-кто из вас не был в Крепости, да?– Костя и Гена закивали головами.– Так вот, если окажетесь там, не думайте, что за ошибки можно будет откупиться или быть изгнанным, это мысль меня и сгубила, когда я впервые там оказался. Мне тогда было восемнадцать, и я туда отправился по… Не буду говорить зачем, да почему…Так вот, – откусив черный кусочек жареной крысы и прожевав, Андрей продолжал.– Я сделал то, что мне поручили, и на выручку решил загулять, да тогда же и познакомился с одной девицей. Закрутилось у нас с ней все, ну думал, зиму переживу, вернусь к ней, да женюсь. Да не тут-то было, застукал я ее значит с одним сопляком, ну как сопляком, такой же, молодой парнишка, как и я, только щуплый какой-то, больной весь, ну и порыве гнева чутка не рассчитал. В итоге его вперед ногами понесли, а я уже думал, куда пойду за это. Честно говоря, даже и не подозревал, что в тамошнюю тюрьму запрут меня. Вообще не знал, что там тюрьма есть! А потом уже, когда пригляделся, то понял, как в этой долбаной Крепости все непросто устроено. Документы, законы, порядки, тьфу…!– Он нервно сплюнул в сторону.– В общем, удивился я очень.

Тут его перебил Иван, который жил неподалеку от Крепости:

–Ну, так с тюрьмой-то что было?

Подкинув деревяшку в огонь, Андрей продолжил:

–Да ничего особенного, просто в этой самой тюрьме задумка такая же, как и здесь. Только вертухаи там не такие злые. Там ты ночью спишь, а пока день стоит, то должен работать в месте, где обычные трудяги получают еду, да монетки резные за это. Вот у меня свербело в одном месте, когда я в кандалах рыл грядки вместе с каким-то стариком, который за эту же самую работу, получал мешок картошки каждые пятнадцать дней. И вот представьте, я вот так целый год работал за миску тюремной баланды. Ну а зимой, когда копать было нечего, меня отправили на скотобойню, где было еще больше таких вот трудяг, работающих там по своей воле, а не по приказу, как его там…– И задумчиво почесал лоб.

Тут, расплываясь в улыбке, добавил Иван:

–…Судьи. По приказу судьи.

Андрей возмутился и дернулся на лавке у костра:

–Да! По приказу судьи, блядь! Вот придумают же такое, нет, чтобы по нормальному спросить с человека, придумали какого-то судью, бумажки, заточение. Завидую я вам мужики, кто в этой Крепости не бывал, голова меньше болеть будет.

Тут подал голос задумчивый Серега, который разминал запястья после работы:

– Что бы ты ни говорил, Крепость эта, жирное место для каждого из нас. Никто не пропадет.

Иван поддержал:

– Это точно, я конечно не по вашей части, но работал там добросовестно, семью кормил. Еще на синее по выходным оставалось.

Тут прохрипел Гена:

– Ну, действительно Ваня, у тебя-то дури хватает, дай только поработать, вон здоровяк какой.

Иван одобрительно засмеялся, и, зевнув, произнес:

– Помни об этом, низкорослый друг. А теперь пора бы на боковую, раз уж работа сделана.

Обычно в шахте хватало трех лавок для сна, так как в то время когда одна тройка шахтеров работала, другая спала. Но теперь шахтерам пришлось стелить на землю тряпичные подстилки и спать так. Укрываясь с головой одеялом, Влад услышал тоскливый голос Андрея:

– Ох, твою мать, и так вот жить еще четыре дня. Убежать бы отсюда…Я так устал.

Где-то, с другой стороны костра, послышался возмущенный голос Кости:

– Не ты один устал, поэтому молчи и спи.

Влад долго не мог уснуть, так как ему было непривычно спать в таком положении и время от времени, вокруг костра ходил Гена, отгонявший крыс от припасов и шахтеров, спавших на полу.

*********

– Где ты пропадал?

– Я … я был в оковах! Неужели ты забыл?

– Это не я что-то забыл, а ты! Ты забыл о нас с мамой. Ведь когда нас поймали, ты мне велел убегать, помнишь? После этого я все-таки нашел ее. И мы тебя ждем.

– Но я не могу… Я даже не знаю, где я сейчас нахожусь. Я ничего не вижу, брат!

И тут с глубоким эхом пустоты, он услышал до боли знакомый и родной женский голос:

– Ты рядом с нами сынок. Все намного проще, чем ты думаешь. Мы тебя ждем, тебе всего лишь нужно придти к нам. Мы снова будем вместе. Всей семьей.

– Мама…

Он начал чувствовать, что плачет во сне и его сердце раздирает тоска по дому и тем, кто живет в этом доме. Но в один момент его вырвали из сна. На секунду раскрыв опухшие глаза, Влад увидел ужасающую картину. Арсений, бригадир, бил по лицу Андрея, которого скрутили за руки двое других цеховиков, усадив его на колени. Протерев глаза, Влад услышал хриплый истеричный вой Андрея, которому в этот момент в голову вбивали нос. Только сейчас Влад обратил внимание на то, что вся площадь вокруг костра хорошо освещалась прожекторами, светившими на полную мощность. Глухие удары, бурление крови из кровавого месива на лице Андрея и рыдания едва ли не свели с ума самого молодого из рабов. В этот момент он был готов подскочить и наброситься на цеховиков чтобы помочь другу, но за плечи его схватил Серега, который лежал рядом, и его лицо выражало больше удивление, нежели испуг как у остальных. Эти движения заметил один из цеховиков, которого рабы никогда не видели в группе Арсения. Откинув в сторону Серегу, цеховик демонстративно щелкнул затвором автомата и ткнул в лицо Владу, который ничего не успев понять, от прикосновения холодным стволом к лицу, начал пятиться назад, будто паук. Придавив раба стволом автомата к земле, цеховик картаво прорычал сквозь зубы:

– Чего с-сука, в рыло захотел, а?

На этом все закончилось. Рабы сидели в ряд на коленях, где-то в стороне тихо стонал Андрей, словно одинокий и позабытый своими товарищами. В этот момент Влад был рад, что Серега его остановил, так как своя шкура всегда была дороже, ни смотря ни на что.

– Вы что тут устроили, черви?– Грозно, брызжа слюной, свирепствовал Арсений, расхаживая из стороны в сторону перед рабами.

Держась за широкий порез на левой щеке, к Арсению подошел цеховик в черной форме с автоматом наперевес и тихо добавил:

– Сеня, объясни им, они-то не знают.

Тут вновь, подав голос, решил рискнуть Серега:

– Что не знают?

Арсений, будто одержимый злобой как никогда, дернулся, и хотел было наброситься на раба, но тут же был остановлен раненным цеховиком, по подбородку и шее которого интенсивней потекла кровь из раны, делая его черную форму на груди еще темнее. Глядя на незнакомого цеховика, Влад понимал, что ранение было серьезным. Арсений, дабы усмирить свой яростный запал, сел на лавку и закурил, после чего над ним стала вздыматься едва видимая сиреневая дымка, в то время, как картавый, незнакомый рабам цеховик, стоя за спиной ядовито шипел:

– Этот упырь, который до утра, наверное, не доживет, очень тепло нас поприветствовал. Пока вы все тут спали, он накинулся на нас. Храни нас Наблюдатель за то, что все обошлось.

Влад не понимал, о каком наблюдателе шла речь, но зато прекрасно осознавал то, что Андрей, никого не предупредив, совершил нападение на цеховиков. В воздухе, на фоне гудящих прожекторов, повисла тишина. Никто не говорил и не шевелился, для каждого в шахте время будто бы остановилось. И каждый из них опасался, как бы гневающийся и жестокий Арсений не счел остальных рабов соучастниками. Придерживаясь руками, которые упирались в прохладный соленый пол, Влад старался разглядеть, что же происходит с Андреем. Одноглазый, в недоступных свету прожектора участках, лежал на боку, вытянув руки к своим единственным товарищам. Лица было не видно, всего лишь одно темно-красное, пузырящееся пятно, издававшие ужасающие звуки. Влад не мог разобрать того, что пытался произнести Андрей, а только слышал тихий вой, перебивавшийся время от времени неприятным бурлением. Конечно, такие уродства никогда не смущали сознание раба, если были на лицах некрофагистов или давно умерших людей, но сейчас, возле него лежал один из самых близких и немногочисленных друзей в луже собственной крови. Владу было больно смотреть на то, что его друг умирает, но еще больнее ему было от того, что он ничего не мог сделать. И даже если бы он пожертвовал своей жизнью, то подставил бы под угрозу остальных друзей, а этого он допустить просто напросто не мог. Опустив голову и закрыв глаза, он начал слышать в голове рык агрессивно настроенного животного. Его голову заполонили тысячи подобных звуков, сквозь которые, пробивался чей-то крик. Это было похоже на какой-то приступ паники. Ему стало очень страшно, так как он не мог понять, что же с ним происходит, ведь поблизости не было ни единого зверя, способного издавать подобное рычание. Раскрыв глаза, он перестал слышать невидимого зверя. И каждый раз, опуская веки, чтобы не смотреть на последние минуты жизни товарища, Влад вновь слышал этот ужасающий звук и напрягал свою память, так как что-то пыталось пробиться сквозь воспоминания. Что-то важное. Но как только бригадир разрушил тишину своим грозным голосом, страшные звуки покинули голову.

–Короче,– Засунув большие пальцы рук за ремень, говорил бригадир.– Я тут в вашем зверинце могу хоть до утра пытки проводить, но вместо этого у меня будет для вас работа, в случае успеха которой, вы будете меня молить о ней в следующие разы.

Никто из рабов даже не подал виду заинтересованности, а всего лишь безмолвно, смотрел Арсению за спину. Так как каждый из них прекрасно понимал, что взгляд в глаза может вызвать у него очередной приступ агрессии.

–Ну чего вылупились как бараны на новые ворота? – Продолжал бригадир.– Вот вам небольшой взнос, чтобы знали, за что придется поработать.

Махнув рукой картавому, Арсений крикнул:

– Карп, давай сюда.

Незнакомый рабам цеховик бросил какой-то мешок Арсению, после чего тот, подбросил его и швырнул перед рабами. С глухим звоном, пухлый мешок ударился о соленую поверхность, а цеховик с порезанной щекой указал стволом автомата на Влада:

– Доставай все.

Влад опешил, он настолько был потрясен событиями последних минут, что ноги его не слушались и руки, будто были приколочены к соленому полу. Вместо того чтобы выполнить приказ цеховика, раб поджав губы, непонимающе смотрел покрасневшими глазами на вооруженного человека. Цеховик немного помолчав, повел бровью. Заметив это, Карп, стоявший позади, схватил Влада под руку, и, толкнув к мешку, все так же омерзительно прошипел:

– Ты не русский что ли? Сказано же, сумку открывай!

Оглянувшись по сторонам, Влад поймал на себе спокойный и умиротворенный взгляд Сереги, который слегка прикрыв глаза, будто ничего и не произошло, одобрительно кивнул. Владу ничего не оставалось, кроме как выполнить приказанное. Растянув тесемки, Влад засунул внутрь дрожащую руку и был уже готов распрощаться с кистью, считая, что это очередной садистский метод Арсения, который мог запросто уложить внутрь этой самой котомки, настоящий капкан или что похуже. Отбросив все страхи в один момент, раб тут же нащупал внутри мешка что-то твердое и вынул это наружу. Убедившись, что в котомке нет ничего опасного, он уверенно начал вынимать содержимое. Банка качественных мясных консервов, сделанных не для рабов, а именно для цеховиков, о чем гласила надпись на самой таре, слегка зачерствевший, но почти что свежий хлеб, крупная картошка, три коробки с крупой, два банки спирта и три пачки с самокрутками. Влад даже не мог представить, что им было необходимо сделать за столь щедрый подарок из рациона рабовладельцев. Заметив недоумевающий взгляд на лице раба, Арсений ухмыльнулся:

– Не стоит вам пугаться того, что нужно будет делать за эту подачку. Для вас ничего не изменится, кроме места работы. А в целом, вам всего лишь нужно будет продолжать рыться в говне и добывать то, что мне нужно. Кто у вас главный?

Без замедления, ответил смелый Серега, который неизвестным Владу чувством, знал когда нужно было подавать голос, дабы не получить телесных наказаний:

– Вот тот мужик, которого ты забил.

Задумчиво приоткрыв рот, будто желая что-то сказать, бригадир перевел взгляд на Андрея, который уже лежал неподвижно. Утерев нос, Арсений махнул цеховику, который зажимал рану на правом бедре. Прихрамывая на одну ногу, Коробов приблизился к телу Андрея. Ткнув его в плечо, дулом автомата, поджав губы, он с некой досадой посмотрел на старшего, после чего повертел головой. Показывая всем видом глубочайшую задумчивость, Арсений недолго помолчал, после чего вскликнул:

– Кто теперь главный будет? Быстрее отвечайте, не то вашему мальцу голову киркой проломлю.

Влад знал, что Арсений имел ввиду именно его, так как он был самым младшим среди шахтеров-рабов и был ближе остальных к бригадиру. И тем более был уверен в том, что Арсений запросто сможет сделать то, о чем говорил.

Тяжело вздохнув, упираясь на колени, поднялся Иван, самый старший из группы. Казавшийся очень высоким из-за крепкого телосложения, и широкий в плечах из-за того, что всю жизнь занимался тяжелой работой, шахтер, возвышался над остальными рабами, гигантской скалой, готовой защитить всех от жестокого бригадира. Проведя широкой ладонью по легкой залысине, в коротко стриженых волосах, Иван очень устало и в то же время достаточно уверенно, произнес:

– Теперь я буду главным.

Арсений, медленно покивал головой, а затем продолжил:

– В общем, черви, дело предстоит непростое. Поэтому начнем с того, чтобы ни при каких обстоятельствах об этом разговоре никто не знал. Даже самые близкие из других отраслей Цеха. Иначе я каждому из вас отрежу по два первых пальца на правой руке и буду требовать с вас втрое больше, чем обычно, ну и плюс к этому, строгая диета. – И очень громко захохотал, в чем его поддержали остальные цеховики.– Так вот, ну а если будете молчать и сделаете все красиво, то будете еще очень долго получать такие мешки, хотя это только треть того, что вас ожидает. Вы, наверняка, сразу думаете, в чем загвоздка, а она вот в чем, – Закурив очередную самокрутку, бригадир уселся на лавку.– Я кое что поимею с ваших дел, следовательно, и вам достанется.

Вновь вращая колесо Фортуны, заговорил Серега:

– А что делать-то нужно?

В эту секунду Влад был уверен, что Арсений захлебнется в пене своей ярости, которая выступала на уголках губ и разлеталась всюду, так как бригадир прокричал:

–А ну завали свою поганую пасть! Пёс!

Серега перевел свой взгляд подальше от яростного бригадира, который продолжал говорить:

– Я из-за вас уже спать хочу, но ближе к делу. Есть место, далеко оно, в нем добыча. Вы роете, и все что находите, отдаете лично мне. Все делаем тихо и в тайне. Справились, я доволен, вы сыты и нагрузку по соли раз в месяц буду сбавлять. А если нет, то я уже вам говорил что будет.

Затушив окурок ногой, Арсений махнул рукой охране:

– Собираемся!

*********

Ворота надшахтного помещения со скрипом отворились, и в лица рабов ударил холодный воздух приближающейся ночной зимы. Ранняя зима только начинала плотно покрывать землю и все вокруг мелким скудным снегопадом, который был едва виден в свете прожекторов, установленных на сторожевых вышках, которые по каким-то причинам пустовали в данный момент. Выбравшись во двор, Арсений спешно начал выдавать рабам шарфы и рукавицы. Причем он это делал не как обычно, стараясь навредить, а наоборот, торопливо вкладывал в руки каждому куски тканей, словно заботливый отец. Застегнув ватник, надев рукавицы с шапкой и замотав лицо шарфом, Влад обратил внимание на стоптанный снег у главных ворот двора. Туда шахтеров направляли колонной, которую замыкали Иван и Костя, волоча под руки Андрея, подавшего в последний момент, перед выходом, признаки жизни. Стоя позади группы рабов с пистолетом наготове, Арсений командовал хромому Коробову и Станиславу, которые в этот момент открывали ворота: