Текст книги "Обжигающий лёд (СИ)"
Автор книги: Рия Хан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 34 страниц)
– Уточните, пожалуйста, босс, о каких ощущениях вы говорите? О тех, что я возбуждаюсь, даже надевая трусики? Или о том, что теперь чувствую, вот так находясь рядом с вами? Или, например, о тех ощущениях, что я испытала, когда вы слегка лишь коснулись меня там языком? Это ведь всё абсолютно разные ощущения! – нахально сказала она.
– Но все ведь приятные? – он рассмеялся из-за её тона.
– Ну, от трусиков на самом деле не очень, – она поморщилась. – А вот от тебя – да.
– Кстати, у меня ещё одна просьба касательно ощущений, – Яров решил озвучить то, что ему пришло в голову, когда он возвращался домой. – Когда у тебя месячные начнутся?
– А что? – Виви моментально напряглась, боясь, что Яров снова поднимет вопрос с анальным сексом. «Нет, я, конечно, не ханжа, но пока не готова к такому. Да я даже не рассматривала такие возможности раньше! И мне требуется время, чтобы обдумать – позволять Ярову такое со мной делать или нет».
– Хочу тебе предложить начать оральную контрацепцию. Раз мы единственные партнёры друг у друга, то зачем мучиться с презервативами. Сходи к врачу, подбери таблетки. А я, чтобы ты была уверена в моём здоровье, пройду полный медосмотр и предоставлю тебе справку, что ничем не болен, – серьёзно ответил он.
– Эээ, – Виви растерялась от таких слов, а потом, подавляя желание задать серьёзные вопросы на этот счёт, шутливо вымолвила: – Что, так хочется получить от меня минет, что готов на время забыть всех своих барышень?
«Она как всегда тактична. Другая бы уж вцепилась в меня с куда более нешуточными вопросы. А Виви так красиво пытается выяснить мои намерения и при этом не давить. За такое нужно вознаграждать», – подумал он и, наклонившись к её уху, весело прошептал:
– Ты не представляешь, как мне хочется его получить. И что я готов буду делать, чтобы он был не один. И, кстати, отсчёт месяца можно начинать со вчерашнего дня. Вчерашняя барышня уехала не солоно хлебавши. Я отправил её домой, не прикоснувшись.
Пропуская мимо ушей слова о Кире, чтобы лишний раз не зацикливаться на всех девушках босса, Виви кивнула головой:
– Хорошо, начинаю отсчёт со вчерашнего дня, – и чтобы подразнить его, медленно облизала сначала верхнюю губу, а потом нижнюю и сложила их буквой «о».
– Бля, Виви, ты доиграешься, – прошипел он, снова чувствуя, как нарастает возбуждение. – Идём в спальню!
Выйдя из неё и отодвинув от себя, он стянул презерватив и, поднявшись, выбросил его в мусорное ведро, а потом подхватил на руки только вставшую с пола Виви и чуть ли не бегом побежал на второй этаж. «Дразнит она меня своими губками… Ну, подожди, я тебе сейчас устрою!»
* * *
Сидя у себя в спальне голой на кровати, скрестив ноги по-турецки, Виви с улыбкой наблюдала за боссом.
За окном уже наступил вечер, они успели ещё несколько раз заняться сексом, пообедать и даже поспать пару часов, а сейчас заказали ужин из ресторана. И пока ожидали доставки, Яров пожелал заняться гардеробом Виви, потому что она решила, что пора уже и одеться.
– Так, это тоже нахрен, – он бросил на пол очередную юбку, в горку уже валяющейся там одежды. – И это достало, – он безжалостно выбрасывал почти всё, из того, что она носила каждый день.
– Эй, босс, так ты меня оставишь голой, – не выдержав, весело сказала Виви. – Ты забраковал практически всю мою одежду.
– Нужно её с умом покупать, – нахально бросил Яров и отправил очередную вещь с вешалки на пол. – Фантазию хоть иногда проявляй и носи платья, сарафаны, штаны или шорты. Последнее, кстати, предпочтительнее всего. Вот, видишь, я даже готов тебя поддержать и показать пример, – он указал на свои шорты-карго, натянутые на голое тело, и продолжил: – Считай, что шорты – это твоя новая униформа для хождения дома. Только выбери, конечно, не такие, как у меня, а что-нибудь наподобие тех, что одевала в прошлую субботу, в спортивно-развлекательном клубе. Ты в них очень аппетитно смотришься. Так бы и покусал за попку.
– Угу, я поняла. И уже ведь покусал, – Виви дерзко посмотрела на него и заёрзала на кровати, вспомнив, как он снова, в этот раз долго, показывал ей чувствительность некоторых её мест, лаская её языком, и как перед этим нежно покусывал её за ягодицы. А потом хитро добавила: – Вот твой садовник или твои знакомые повеселятся, видя, как я фланирую по дому в шортах и майках.
– Что? – лицо Ярова моментально вытянулось, когда он представил Виви ходящую в таком виде перед другими мужчинами. Прищурившись, он повернулся к ней и отчеканил: – А вот об этом даже не думай! – после чего посмотрел на вешалки и нехотя добавил: – Ладно, кое-что оставлю из вещей.
– Ооо, спасибо всемилостивый и добрейший из боссов на земле, что оставили мне часть одежды, – Виви сложила ладони перед собой и, нагнувшись вперёд, поклонилась ему, озорно гримасничая.
Ярову мгновенно перехотелось перебирать её гардероб. Он смотрел на Виви и не мог понять, как раньше не разглядел в ней совсем другую женщину – не холодную, сдержанную и равнодушную. А вот такую – весёлую, улыбчивую, по-доброму ироничную. И при этом сексуальную и умеющую возбуждать за доли секунды. Она то смешила его, то бросала вызов и дерзила. «А ведь Макс говорил, что Виви раньше была другой», – напомнило подсознание, но Яров отмахнулся от него. Все мысли были сосредоточены на тех ощущениях, что Виви вызывала у него сейчас.
«Бля, хочу её всю. Без остатка. Хочу чувствовать возбуждение и долго её трахать. А потом хочу видеть её улыбку и самому смеяться», – подумал он, двинувшись к кровати.
Сев напротив Виви и стараясь не смотреть на её обнажённое тело, он приложил ладонь к её щеке и мягко спросил:
– Почему ты никогда раньше не показывала мне эту сторону своего характера? Почему редко улыбалась? Почему никогда не шутила?
Виви тут же перестала гримасничать и, прикрыв на секунду веки, потёрлась щекой о его ладонь, что заставило сердце Ярова биться чуть сильнее. В её жесте было столько нежности и доверчивости, что он замер, наслаждаясь этими чувствами.
А она открыла в этот момент глаза и добродушно, без боли и надлома, сказала:
– Я потеряла себя на какое-то время. Утратила всё хорошее, что умела ощущать раньше. Внутри всё окаменело… Когда пришла к тебе работать, я считала, что внутренне умерла. В душе остался только холод, усталость от жизни и полное равнодушие к происходящему вокруг. И думала, что навсегда останусь такой. Но как говорится, время лечит. И постепенно, где-то через полтора года я ощутила, что начала потихоньку оживать. Однако не стала пытаться изменить нашу манеру общения и сложившиеся отношения. Считала, что тебе это не нужно и лучше всё оставить так, как есть.
– Через полтора года? – Яров прищурился, и всё его внимание захватил другой вопрос: – Когда именно? Поконкретнее, пожалуйста.
– Получается, тогда же, когда ты меня захотел, – Виви улыбнулась, вспоминая его слова, сказанные в их первую ночь. – Когда ты сломал ногу и руку, и я ухаживала за тобой. Мне кстати, тоже далось не совсем просто твоё мытьё. Каких только мыслей не возникло в голове. Да и потом, пока ты лечился дома, и я ухаживала за тобой, что только не приходило в голову. И мне пришлось постараться, чтобы не думать о тебе, как о мужчине.
– Мда, знал бы об этом тогда, сделал бы всё, чтобы твои фантазии на мой счёт не только усилить, а и воплотить их в жизнь, – вкрадчиво пробормотал Яров, а затем лукаво подумал: «О, насчёт фантазий. Виви проболталась о подсмотренном на кухне, и я имею возможность прояснить некоторые моменты, не выдавая себя». – Кстати, я знал, что ты видела меня на кухне с другой, – он широко улыбнулся, глядя, как Виви закатила глаза и повернула голову в сторону, избегая взгляда на него. – Правда, понял это в конце, когда всё было закончено. Знал бы заранее, устроил для тебя настоящее представление.
– Пошляк! Нет других мест в доме, где можно было заняться сексом?! – фыркнула Виви и тут же рассмеялась, вспомнив кое-что: – Тогда, между прочим, я сначала подумала, что в дом пробрались воры и чуть не вызвала охрану. Эта мысль, кстати, на утро, после снов о тебе, доставляла мне мстительную радость, когда я представляла что было бы, не решись я вначале проверить свои предположения. Так и видела, как в дом залетают крепкие ребята в камуфляже и ловят тебя с девушкой в самый разгар процесса!
– Хм, напугала. Мне было бы плевать на это. Выставил бы их из дома и всё, – снисходительно бросил Яров, но тоже рассмеялся, представив эту картину. – Хотя да, я бы надолго запомнил тот свой ночной поход на кухню. Но сейчас меня интересует другое – а какие сны тебе снились обо мне? – он придвинулся к Виви чуть ближе и стал медленно водить кончиками пальцев сначала по её рукам, затем и по плечам, чтобы стимулировать её откровенность. – Видела себя на её месте? И вообще, эти два года, слыша, как я развлекаюсь сверху, часто думала обо мне?
– И всё-то тебе расскажи, – ехидно отозвалась она, а затем расплылась в хитрой улыбке. – Ну, раз хочешь, кое-чем готова поделиться. Сначала нет, вообще никак не реагировала. Мне было плевать на стоны и крики из твоей спальни. Но когда помыла тебя, рассмотрела вблизи, стала прислушиваться к происходящему наверху. И пыталась даже иногда угадать – что же ты там делаешь. А когда увидела на кухне, фантазии стали более реальными. Тогда мне приснился очень яркий сон про тебя и меня. И чего мы так только не делали с тобой… – Виви опустила глаза на его пах, а потом посмотрела на мужчину сквозь ресницы, но говорить, к его сожалению, больше ничего не стала.
– И? Что мы делали? – Ярову страстно захотелось узнать всё в самых мелких деталях, чтобы воплотить сон в жизнь, и он переместил пальцы с плеч, на её грудь и стал нежно поигрывать с её сосками. – Такое я делал? – видя, что она лишь молчит, он решил всё выяснять опытным путём.
– Угу, делал. И не только пальцами, а и губами, – томно ответила Виви и чуть выгнулась вперёд. – Но перед этим ты умопомрачительно медленно сначала целовал меня в шею и за ухом.
– Понял, – мужчина самодовольно улыбнулся и, сев почти вплотную, склонился и неспешно стал целовать её, постепенно наклоняясь ниже и в конце приник губами сначала к одной груди, а потом ко второй.
– Помнится, ты слегка ещё покусывал меня за соски, – добавила Виви, прикрывая веки от удовольствия и положив одну ладонь на затылок мужчины, а второй начала поглаживать его спину. – А затем, положив мне одну руку на спину и второй держа за талию, отклонил меня чуть назад и принялся целовать живот, водя по нему кончиком языка… А потом снова возвращался к груди…
– А может я не вернулся назад к груди, а спустился ниже? – предположил Яров, опять испытывая возбуждение. И чтобы проверить степень её возбуждения, провёл пальцами вниз и спросил: – Например, вот сюда? – он прикоснулся к клитору, нежно поглаживая его.
Лёгкие касания пальцев по своей спине, томный голос Виви, близость её тела – всё это сейчас действовало на него с огромной силой и ему хотелось не почти невинных ласк с сосками. Но с другой стороны – он готов был подчиниться желаниям женщины впервые за многие годы.
«Когда-то мне огромного труда стоило выслушивать пожелания своих престарелых любовниц. Я заставлял себя не морщиться от отвращения, выслушивая их тайные фантазии. И это впоследствии стало моим третьим правилом – делать в кровати с девушками только то, что я хочу, а не то, что они желают. Но сейчас я готов нарушить и его. Я хочу услышать фантазии Виви и с удовольствием примусь воплощать их в жизнь», – подумал Яров и, водя пальцем у неё между ног, спросил:
– Вспомни точно – может всё же я склонился сюда?
– Нет, я совершенно точно помню, что ты целовал мою грудь, – Виви коварно улыбнулась, видя, что Яров испытал разочарование, после чего уже ехидно добавила: – Там я чувствовала в этот момент не твой язык, а кое-что другое, – она потянулась к поясу его шорт и, расстёгивая его, как бы уже между делом сказала: – Ах, забыла упомянуть самое главное. Ведь во сне я сидела не напротив тебя, а на тебе. В полном смысле этого слова.
– Бля, зараза ехидная, – прошипел Яров, видя, как Виви уже чуть ли не покатывается от смеха и сам рассмеялся. – Ну что ж, тогда ты должна быть сейчас на мне, чтобы всё соответствовало. Только секундочку, – добавил он и, поднявшись, сначала достал из кармана шорт прихваченный на всякий случай презерватив, а затем снял их и вернулся на место, церемонно сказал, указывая на свой член: – Прошу мадам, располагайтесь. Не стесняйтесь и чувствуйте себя, как дома.
– О, месье, спасибо, вы как обычно очень добры, – Виви не осталась в долгу и, взяв презерватив, спросила: – Разрешите за вами поухаживать?
– Буду премного благодарен за такое, – Яров уже готов был смеяться в голос, отмечая про себя, что, наверное, впервые в жизни одновременно испытывает желание громко смеяться, и при этом сильное возбуждение.
«Не думал, что так можно. Всегда казалось, это разного уровня эмоции. А оказывается – нет. Они прекрасно совмещаются», – пока Виви одевала ему презерватив, пронеслось в голове.
А она, справившись с заданием, аккуратно опустилась сверху и стала медленно двигаться, прошептав на ухо мужчине:
– Шея… за ухом… грудь…
– Понял, – прошептал Яров и снова включился в игру, принявшись ласкать её, пока она медленно двигалась.
Целуя её в шею, скользя губами по коже, он то прижимал её к себе, то заставлял чуть отклониться, играя языком с её грудью и наслаждался вот таким размеренным и непривычным для него сексом, где не он берёт женщину, а они оба главные и удовольствие каждого одинаково важно.
– Что ещё я делал во сне? – Яров уже чувствовал опьянение от движений Виви, от её внутреннего жара и тепла её кожи.
– Я не помню дальше, – жалобно ответила она и, выдохнув, зажмурилась, вращая бёдрами по кругу. – Честно… Остальное было на уровне эмоций…
– Ну и не надо, – ответил он. – И так нереально хорошо, – и снова стал целовать её, наслаждаясь моментом.
«А мы ведь не трахаемся сейчас. А занимаемся сексом… или любовью», – в один из моментов пришло в голову, и он вдруг ощутил страх. Этого слова он избегал. Ненавидел его. Не видя любви в детстве от родных и вообще не имея их, не испытывая её в подростковом возрасте, когда мальчики первый раз влюбляются, и в юности – не имея уже иллюзий насчёт женского пола, он презрительно относился к тем, кто постоянно употреблял это слово в описании чувств или действий. У него всегда были свои названия того, что его знакомые называли любовью. Если это касалось непосредственного секса, то он выражался прямо. Партнёры не занимались любовью, они – трахались, ебались, и всё в таком роде. Если кто-то начинал вздыхать по девушке, он считал, что тот испытывает похоть, вожделение, страсть, и не больше. И вот сейчас ему почему-то показалось, что с Виви они как раз занимаются любовью, а это противоречило его взглядам.
«Надо её завалить на спину, раздвинуть широко ноги и жёстко её отодрать. Тогда в голову перестанет лезть всякая муть насчёт любви», – в первую секунду пронеслось в мыслях. Но Яров тут же себя одёрнул: «Не обязательность жёстко. Но без вот этой иступляющей нежности, которая сейчас исходит от Виви, и которая заставляет быть нежным и меня».
И он только собрался опрокинуть её на матрас, как Виви обняла его за шею и лукаво прошептала на ухо:
– Хочешь, кое-что покажу?.. Точнее, дам почувствовать.
– Что? – Яров заинтересованно замер.
– Не двигайся и прислушайся сейчас к своим ощущениям, – сказала она, и уже через секунду он ощутил, как, в ней, вокруг его члена всё сначала медленно сжалось, а потом разжалось. А в следующий момент он ощутил сильную пульсацию, после которой его член снова медленно сжали, и затем снова последовала сильная и продолжительная пульсация.
– Бля… Виви… что это? – застонав от ощущений, выдавил он и шумно выдохнул, потому что чуть не кончил, хотя она сейчас не двигалась.
– Что-что… мышцы, – отклонившись и заглянув ему в глаза, с улыбкой сказала Виви, опять начав медленно двигаться. – Всего лишь мышцы, – а видя, что он не понял, расслабленно добавила: – Женское влагалище, это тоже своего рода мышца… При оргазме у женщин происходит серия непроизвольных сокращений мышц… И вот кто-то решил, что их тоже можно тренировать и даже разработал несколько методик. А я как-то вычитала об одной и решила попробовать. И могу вот так делать, как показала… Или вот так, – она привстала, а потом медленно стала то опускаться, то подниматься.
И Яров чуть не закричал от нахлынувших впечатлений. Виви сейчас резко то сжимала, то расслабляла мышцы, и это было слишком чувствительно. Казалось, что член на секунду сжимают в мягкие тиски, а потом их сразу же разжимают, чтобы снова сжать, и так по всей длине. «Охуеть… а это что-то новенькое для меня… Но теперь понятно, почему Виви такая узкая…» – подумал он, а вслух ласково пробормотал:
– А ты полна сюрпризов.
– И ты даже не представляешь, каких, – многообещающе прошептала она и чуть ускорилась, давая понять, что время разговоров и нежностей закончилось.
Чем Яров и воспользовался, чтобы опрокинуть её на спину и задать свой темп, более привычный для него, и не такой пугающий из-за возникших перед этим ассоциаций. «Вот теперь мы точно трахаемся», – глубоко и резко войдя в Виви, сказал себе Яров и закрыл глаза, уже испытывая приближение всепоглощающего оргазма.
А спустя полчаса они уже находились на кухне. Виви, одетая полностью по вкусу Ярова, в короткие шорты и облегающую майку, раскладывала по тарелкам только что доставленный ужин, потом выставила всё на стол и, усевшись, весело спросила:
– Чем дальше сегодня заниматься будем? Ну, конечно, не считая секса и перебирания моего шкафа с одеждой.
– Ммм, не знаю, – пробормотал мужчина, набросившись на еду, но тут в голову пришла одна идея и он её сразу бесшабашно озвучил: – Примем ванную. И ты меня помоешь. Только в этот раз всего. И при этом сама будешь голая и сидеть напротив меня. Вот.
– Как скажете, босс, – Виви улыбнулась, согласно кивая головой, и тоже принялась за еду, а про себя подумала: «А ещё я бы хотела просто поговорить с тобой о случившемся в жизни. Хочу лучше понимать тебя». Но говорить слух не стала, осознавая – такому, как Яров, тяжело открываться и, возможно, она так и не узнает его настоящего.
Но всё же решилась на попытку, когда они уже сидели в ванной. Выжидая удобного момента, она усердно сначала помыла голову Ярова, потом потёрла мочалкой ему спину, а сев напротив него, принялась мыть ему руки и грудную клетку. И наблюдая, как он, прикрыв глаза, расслабленно лежит в ванне, вспомнила его слова о детдоме, сказанные, когда она мыла его в первый раз.
«Тогда я постаралась сильно не задумываться о его высказывании о конвейере при мытье маленьких детей. О банных процедурах для домашних детей, с пеной и корабликами. Но сейчас, глядя на то, как он воспринимает мытьё без намёка на сексуальные игры, мне кажется, что он попросил помыть его именно, чтобы почувствовать заботу о себе. Может, где-то в глубине души в нём до сих пор живёт ребёнок, которому требуется капля ласки и душевного отношения? И вот так, давая себя мыть, он сейчас пытается компенсировать не полученное в детстве?» – думала Виви, и перед глазами снова встал маленький голубоглазый мальчик, которого она увидела после их первой ссоры и его объяснений, что не стоит детдомовским детям лезть в душу.
«Но я не могу так – заниматься сексом с мужчиной, спать с ним в одной кровати и при этом не знать его. Мне необходимо хоть немного понимать его. И пусть мы, возможно, снова поругаемся потом, я всё же попробую задать ему некоторые вопросы», – сказала она себе и глубоко вздохнув, произнесла:
– Яр, ты часто вспоминаешь жизнь в детдоме?
Она моментально ощутила, как мышцы под её руками напряглись, но мужчина не открыл глаза, не посмотрел на неё с недовольством, а лишь равнодушно произнёс:
– Нет. Я предпочитаю об этом вообще не думать.
– Почему? – отступать Виви не хотелось. – Всё было так плохо? – она старалась говорить мягко и с пониманием.
– Жизнь в детдоме не может быть хорошей в любом случае, каким бы образцово-показательным учреждение ни было. А ещё и не всем везёт попасть в такие дома. Я из второго варианта. Поэтому, да, всё было плохо. И я не желаю это вспоминать.
– Ты голодал? – рискнула предположить женщина, вспомнив несколько шокирующих сюжетов о жизни в детских домах.
– Нет. Я быстро научился отбирать еду у других, – слова Ярова прозвучали с леденящей циничностью и он в этот момент открыл глаза и холодно на неё посмотрел. А затем угрожающе добавил: – Виви, я тебе уже как-то говорил – не лезь ко мне с вопросами о личном. Мои внутренние убеждения, мысли и прошлая жизнь – именно то, куда лучше не соваться с вопросами.
Его тон немного задел её, но Виви по-прежнему не желала сдаваться и откровенно произнесла:
– Извини, не могу. Я делю с тобой постель, занимаюсь сексом, и для меня происходящее между нами воспринимается не так, как выглядит для тебя, привыкшего потребительски относиться к женщинам. Меня интересует жизнь того, кому я позволяю многое делать с собой. Поэтому я неизбежно буду задавать вопросы, чтобы попытаться лучше тебя понять.
– Да? – он вопросительно поднял бровь, окатывая её ледяным голубым взглядом, и Виви стоило большого труда не отвести свой взгляд в сторону. Ведь с одной стороны она понимала – не стоит лезть к нему с вопросами. А с другой – не могла себя заставить относиться к Ярову так же потребительски, как он воспринимает женщин. И он, вероятно, это понял, поэтому процедил: – И что конкретно ты хочешь узнать? Как я никому не доверял? Как забирал еду у младших и дрался со старшими, чтобы отстоять забранное? Или как в школе пиздил многих домашних деток, которые позволяли себе бросать в мой адрес издевательские слова, что я ненужный никому ублюдок, которого родители оставили в детдоме? Или как хамил руководству интерната, когда они пытались сделать из меня послушного, забитого ребёнка? Зачем тебе всё это? Что тут понимать? Думаешь, ты в состоянии это сделать, выросши в семье, пусть только с одной матерью? Или, будь честна, хочешь меня пожалеть? Полагаешь, мне это нужно? – последний вопрос он задал грубо и презрительно, и попробовал отдёрнуть от неё руку, которую она как раз мыла.
«Какая жуткая реакция… Всё понятно, маска, за которой он пытается скрыть настоящую боль», – осознала Виви и моментально поняла, как себя вести.
– Не дёргайся, – холодно отчеканила она, уцепившись в его руку, и продолжая её мягко тереть мочалкой, и не менее ледяным тоном добавила: – Жалеть? Тебя? Не смеши. Тут нечего проявлять жалость. Благодаря тому, что с детства привык бороться, ты стал тем, кем являешься сейчас. И, по-моему, совсем неплохо устроился в жизни. Как уже однажды говорила – ты во многом обошёл тех домашних детей, которые тебя обзывали в детстве, и которых ты пиздил в школе. А руководство интерната, которое пыталось сделать из тебя послушного и забитого ребёнка, сейчас, наверняка, повесило твою фотографию на доску почёта и раздувается от гордости, что ты воспитывался у них. Те дети, у которых ты отбирал еду, точно не умерли с голоду, а наоборот научились проявлять стойкость, чтобы в последующем не отдавать свой кусок хлеба другим. А те, кто был старше тебя, точно уяснили, что маленький – не значит слабый. Так что прости, жалеть тебя не получится, даже если бы сильно хотела. А этого не будет, после всего того, что я узнала о тебе, прожив два года рядом. И, кстати, не забудь мне напомнить помыть тебе уши, а то ты вначале не расслышал – я хочу тебя понимать, а не жалеть… А теперь давай свою ногу, – Виви с неодобрением посмотрела на мужчину и, отбросив вымытую руку, указала на нижнюю конечность. – Клади её мне пока на плечо, чтобы было удобно тебя мыть, и ты не напрягался лишний раз, – приказала она.
Яров от такой отповеди изумлённо замер, а Виви специально ещё поморщилась и прикрикнула:
– Ну, ногу давай! Чего уставился, как будто я тебе обо всех тайнах вселенной рассказала. Пошевеливайся, а то из-за твоей медлительности скоро будем сидеть в холодной воде.
– В ванну всегда можно добавить горячей воды, – произнёс Яров и в этот раз уже задумчиво посмотрел на Виви.
– Конечно, можно, – саркастично отозвалась она. – Но сначала мне придётся поднять свою задницу с пробки, которая закрывает водосток, вытащить её и стоять ждать, пока необходимое количество уйдёт, чтобы затем добавить горячей воды. А ты в это время будешь тут сибаритствовать, пока я снова по твоей вине набираю воду.
– Ты сидишь задницей на пробке? – он моментально уцепился за её фразу, желая увести разговор совсем в другую сторону и хитро усмехнулся.
– Думаешь, я буду шутить после твоего тона? – Виви презрительно прищурилась, давая понять, что фокус не пройдёт и сама взяв его за ногу, положила её себе на плечо и принялась за её мытьё, а про себя подумала: «Надеюсь, я выбрала правильную тактику и не обидела Ярова ещё больше… И главное сейчас выдержать паузу. Он должен теперь сказать первое слово. И в зависимости от того, что прозвучит – я пойму, готов он со мной говорить или нет. Но точно, что бы он не выбрал, уже поддержу разговор, даже если мы снова вернёмся к пробке в водостоке».
А Яров в этот момент как раз размышлял, о том, что сказать. «Бля, нехорошо вышло. Не нужно было так хамить Виви. Разозлил вон её. Даже не помогла моя попытка пошутить… Но ведь думал, что на мои слова последует стандартная реакция. Обычно, когда вот так лезут с вопросами, и я сразу грубо пресекаю, на меня не наезжают. А Виви именно это сделала… Может, действительно лишь желает понять?.. Но что тут понимать? Детский дом – это не сказочное королевство с кисейными берегами, пряничными домами и ванильными холмами. И я в первую очередь не желаю говорить о прошлом, потому что до сих пор неприятно вспоминать», – он вздохнул.
«А ведь так хорошо было сидеть и ощущать, как она меня моет… Весь кайф испортила. Я так расслабился», – Яров посмотрел на Виви, которая с непроницаемым лицом сейчас тёрла икру ноги. «Но это ладно, переживу. А вот что беспокоит, так это её слова, что она неизбежно будет задавать вопросы… Бля… Ну зачем этой хернёй портить наши отношения?» – он скорчил недовольную гримасу, и в голову пришла идея, как попытаться выкрутиться из этого сразу и на будущее закрыть тему.
– А ты сама-то откровенна со мной? – сухо поинтересовался он. – Многое о себе рассказывала? Например, о том, что твой бывший муженёк до сих пор тебя достаёт? Не желаешь ведь делиться с другими своими неприятными событиями в жизни…
– Что? Откуда ты знаешь? – Виви моментально напряглась, забыв о мытье.
– А он приезжал ко мне в офис, – Яров решил рассказать часть правды. – Предлагал мне тебя уволить. Даже деньги сулил в виде компенсации.
– Ооо, какая сволочь, – Виви ощутила омерзение, услышав такое и испуганно посмотрела на боса. – А ты что?
– А что я? Послал его, – Яров безразлично пожал плечами и уже обвиняюще добавил: – Так как, ты откровенна со мной?
– Мои отношения с бывшим мужем – это личное, – пробормотала она.
– А моя жизнь в детдоме – тоже личное, – парировал он и замолчал.
«Всё, ясно. Ничего он не расскажет о себе», – осознала она и сникла. Настроение сразу упало и, покосившись на мужчину, она поняла – они всегда будут чужими и далёкими.
– Давай вторую ногу, – отчуждённо произнесла она, желая поскорее закончить с мытьём и выбраться из ванны. А когда Яров сделал, что она просит, принялась быстро её тереть мочалкой.
И мужчина сразу почувствовал, что отношение Виви изменилось. Она, всего час назад с жаром отдававшаяся ему, полчаса назад веселившая его, когда они ели и пять минут назад отчитывающая его и говорящая, что не собирается жалеть, сейчас выглядела отстранённой и равнодушной.
«А это неприятно», – констатировал он. «Такой я Виви видел два года подряд, и она меня устраивала. Но теперь зная, что там за этой стеной отчуждения – тёплая, добрая и такая желанная сейчас женщина, я хочу видеть именно ту Виви, а не ледышку с холодными глазами… Только вот, как её вернуть?.. Придётся рассказывать о себе?» – он поморщился от такой перспективы, но взвесив всё, со скрипом в сердце, вслух мрачно произнёс, когда она домыла его ногу и, похоже, собралась вставать из ванны:
– Виви, я на самом деле не знаю, что тебе рассказывать из жизни в детском доме. Это чужой для тебя мир, в котором многое может шокировать. Но что по стандартам детского дома – вполне естественно… Я уже говорил, что дети там, как волчата – никому не доверяют и рассчитывают на себя. Я был такой же, как все.
Виви, услышав сказанное, моментально воспряла духом, и осторожно подбирая слова, сказала:
– Яр, я приблизительно понимаю, какова жизнь в детдоме и хотела лишь узнать, например, как и когда ты там оказался. Или были ли у тебя друзья и поддерживаешь ли ты с ними отношения сейчас… Понимаешь? Не всё досконально. Я не требую выворачивать передо мной душу, – «по крайней мере, пока», – добавила она про себя. – Или, например, ещё – вспоминаешь кого-нибудь из воспитателей с теплом? – она решила пока остановиться с вопросами, надеясь потом задать следующие.
– Ну, хорошо, – он нехотя кивнул. – Насколько я знаю, мать сразу отказалась от меня в роддоме, поэтому только детдомовскую жизнь я и знал. И, кстати, на самом деле считаю, что это не такой уж плохой вариант. Тем, кто не знал семьи с рождения, легче привыкнуть к жизни в интернатах, чем тем, кто попал туда из-за лишения родителей прав на детей, или их смерти, или ещё чего-нибудь. Пожившие в семье чаще всего ломались морально, оказываясь в детдоме, чем те, кто всю жизнь там жил. Насчёт друзей… Не сказал бы, что был кто-то реально близкий, с которым бы меня связывала крепкая дружба. Я держался особняком или может правильнее, что от меня держались подальше. Дело в том, что я формально не подходил ни к одной группе детей. Ну, знаешь там, хулиганы, тихони, заучки и прочее. Учёба мне всегда давалась легко, и я практически был отличником. Но при этом не был заучкой или тихоней. Наоборот, чуть что я бросался в драку и порой проявлял такую агрессию, что воспитатели приходили в ужас. И был наглым, мог кого угодно обхамить… Короче, от меня шарахались все, а кто не шарахался – лебезили передо мной и пытались угодить, надеясь, что я в ответ буду их защищать от других агрессивных детей. Но такие подлизы не вызывали у меня тёплых эмоций, и поэтому сейчас я ни с кем из них не поддерживаю отношения. Да и, в общем-то, почти никого не осталось. Некоторых убили, некоторые сами пропали, кто-то в тюрьме, кто-то сильно пьёт… В общем, и взрослая жизнь оказалась у них не лучше, чем детская… Воспитатели? Нет, никого из них не вспоминаю с теплом. И, кстати, ты права – они меня помнят, и реально моё фото висит на доске почёта у них, как воспитанника, которым они могут гордиться, – он криво усмехнулся, и уже равнодушно добавил: – Ну и как одного из спонсоров детдома.
