Текст книги "Четвертый подарок, или пять первых поцелуев (СИ)"

Автор книги: Rionrionik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Время тянулось невыносимо медленно. Северус все так же сидел за столом, пряча конечности под скатертью. Вышеупомянутые конечности почему-то поминутно чесались, особенно левая, и невыносимо мерзли. Вообще-то, форма одежды а-ля танцор кордебалета никак не вписывалась в образ Злобной летучей мыши, который он на протяжении стольких лет так тщательно оберегал и лелеял.

А сегодня все полетело в тартарары, иначе и не скажешь. Он чувствовал себя обезьянкой в зоопарке, рыбкой в аквариуме, в общем, той еще животинкой, выставленной на всеобщее обозрение и вынужденной терпеть весь этот проходной двор, в который превратился его директорский кабинет. В таком положении, по внутренним часам Северуса, им оставалось находиться еще минут сорок. Давно он не чувствовал себя таким идиотом. По-хорошему, чтобы не оказаться запертым и безопасно активировать Поглотитель магии, достаточно всего лишь отойти от него на двадцать футов и послать слабый Экспульсо. А потом спокойно использовать антимагическую сферу в нужных целях в течении пяти часов, зная, что в любой момент можно в нее зайти и вернуться обратно. Он же по дурости некоторых полуголых гриффиндорок оказался заперт в этой самой сфере и бесился от невозможности использовать магию, чтобы запечатать дверь от посетителей или элементарно надеть штаны!

Кстати, о насекомых… Северус повернул голову. Шестиногий паукообразный альбинос до сих пор изображал потерю сознания и не реагировал на уговоры сидящей на корточках Гермионы сплести ей хотя бы коротенькую юбочку. Хотя, судя по тому, как подрагивали все его мохнатые лапы, когда тонкие девичьи пальчики поглаживали его брюшко, никакой потери сознания не было и в помине. Симулировал, стервец.

Гермиона в свою очередь скосила взгляд на стол и насупилась, а Северус порадовался, что оказался достаточно проворен и не дал ей утянуть скатерть, чтобы прикрыться. Конечно, не совсем по-джентльменски получилось, но пусть лучше посетители, если таковые еще будут, любуются на изящные девичьи ножки, а не на волосатые мужские икры. И все же, почему они так чешутся? Скосив глаза вниз на левую ногу, Северус обмер: она была абсолютно голой. То есть с тем, что на нём нет брюк, он почти смирился, но теперь исчезла и всякая растительность. Причем только на левой ноге. Вторая, слава Мерлину, прибывала в первозданной волосатости, если можно было так сказать. Приглядевшись, несчастный директор узрел крохотное насекомое, догладывающее последний волосок, одиноко торчащий под его коленкой. Суконная тля, будь она неладна! Осторожно сняв ценное животное с ноги, он с упреком посмотрел ему в глаза – или в другую часть тела, при таких размерах определить было крайне трудно:

– Ты же должна жрать только сукно! Лен, шерсть, шелк! Что там ещё? Хлопок, драккл тебя побери! При чем здесь мои волосы?!

«При том, что ты баран!» – мысленно ответил он сам себе, так как на ответ вредного насекомого рассчитывать было довольно проблематично.

Ещё раз осмотрев свои многострадальные ноги, Северус вспомнил рекламный ролик, который так часто крутили в маггловском супермаркете недалеко от дома: «Одну ногу я побрею станком, а другую обработаю кремом депиляции…» Модель, обглоданная. Он поморщился – дурацкое воспоминание настроения не добавило. От нечего делать Северус стал разглядывать Гермиону. Стоило отметить, в таком экзотическом наряде она смотрелась очень недурно.

«А ножки у нее и правда изящные. Ровные, стройные, затянутые в ажурные чулочки, и то, что выше, тоже ничего так… очень даже…»

Северус на всякий случай решил унять разыгравшееся воображение. Воображение униматься не хотело.

«На колени она мои любовалась», – проворчал про себя Северус, осознавая, что его самоконтроль позорно решил капитулировать. Некстати вспомнились девичье тело под столом, прижатое к его ногам, и ее кудряшки, щекотавшие кожу… Картина нарисовалась совсем уж непотребная. Северус мрачно подумал, что он не прочь окунуться в холодную воду или хотя бы сделать несколько приседаний. Хорошо, что он сидит, а не стоит.

Чтобы хоть как-то отвлечься, Северус начал обшаривать взглядом кабинет. И тут он увидел Ее. Такая же черная, как и все остальные, она скромно лежала непривлекательным комком, в раздражении закинутая несколько дней назад после неудачного эксперимента на верхнюю полку и забытая там, поэтому и осталась недосягаемой для всеядной тли и домовиков, которым не позволялось убирать кабинет без особого на то разрешения. Это ничего, что у нее несколько мелких дырок от кипящего зелья и парочка пятен, главное, что она есть!

Северус с удовольствием облачился в просторную мантию и с усмешкой наблюдал, как Гермиона, воспользовавшись моментом, стянула-таки скатерть и пыталась обернуть ее вокруг бедер.

Деликатный стук в дверь заставил временных узников настороженно переглянуться. Северус еле успел сесть обратно за стол и прикрыть голые ступни полами мантии. Гермиона же решила, что после всего случившегося утром ей не было смысла снова лезть под стол.

– Разрешите? – на пороге мялся красный как рак Поттер и переводил ошарашенный взгляд с Гермионы на Снейпа.

– Привет, Гарри! – Гермиона помахала смущенному другу рукой и плюхнулись в кресло напротив стола. Скатерть, обернутая вокруг бедер, ощутимо добавила ей уверенности.

– Я, кажется, не вовремя…

– Вы на свет появились не вовремя, мистер Поттер. Входите.

Снейп обречённо махнул рукой. Отсутствие Национального героя на этом празднике жизни было очень подозрительно с самого начала, теперь этот вопиющий пробел был заполнен.

– Что привело вас ко мне, мистер Поттер? – Снейп сходу взял быка за рога.

– Я хотел поздравить вас с днём рождения, сэр. Вот…

Гарри извлёк из-за спины нарядный свёрток и положил перед директором.

– Там книга, сэр. Про зелья…

– Правда? Очень оригинально, мистер Поттер. Спасибо.

– И еще, вот, чуть не забыл, – Гарри достал из нагрудного кармана ярко-красную розу.

Северус озадаченно разглядывал розу. Решив, что раз Поттер держит ее голыми руками, а в антимагическом поле вряд ли подействует какое-либо проклятие, он протянул руку к цветку:

– Как мило.

Стоило пальцам сжать тонкий стебелёк, как раздался громкий хлопок, и директор просто исчез. На стуле бесформенной кучей осталась лежать черная мантия.

– Профессор! – Гермиона подскочила на ноги и растерянно уставилась на стул, где только что восседал грозный директор Хогвартса.

– Что ты наделал, Гарри! Зачем?

– Это не я! Ничего не понимаю… Это Джинни просила передать.

Казалось, Гарри был изумлен не меньше своей героической подруги. Гермиона осторожно подняла упавший на стол цветок, на одном из крохотных шипов отчётливо виднелась капелька крови. Она принюхалась, чуть-чуть потерла лепесток и, на мгновение задумавшись, бесстрашно лизнула палец.

– Где ты это взял, Гарри?

– Я же говорю: полчаса назад Джинни вернулась из Норы, узнала, что я не поздравил профессора, и просила подарить от нее розу. Вот и все!

– Она принесла розу из Норы? – с подозрением уточнила Гермиона.

– Наверное, – пожал плечами Гарри. – Дома таких точно не было. Как думаешь, он совсем исчез?

– Не знаю. Магия здесь не действует. Только не спрашивай меня, почему, потом объясню, так что, наверное, они пропитали шипы каким-то зельем, вот только каким?

– Ква! – отчётливо послышалось из складок мантии, лежащей на стуле.

От неожиданности Гермиона взвизгнула, подпрыгнула и спряталась за спину Поттеру. Отважный гриффиндорец осторожно откинул слой ткани: на стуле сидела пепельно-серая жаба и злобно смотрела на него.

– Это вы, господин директор? – на всякий случай уточнил Поттер.

– Ква! – ответил предполагаемый директор и угрожающе раздул мешки по уголкам рта.

– Только не волнуйтесь, сэр, мы вас обязательно расколдуем.

Он осторожно пересадил жабу на стол и неуверенно посмотрел на Гермиону.

– Что будем делать? – почему-то шепотом поинтересовался он. – Ты знаешь, как его превратить обратно?

– Я читала об этом! Это похоже на Зелье Истинной Любви. Тебе надо его поцеловать!

– Как поцеловать?! – опешил Поттер и попятился от стола.

– Ква! – в свою очередь возмутился профессор и отпрыгнул в противоположную сторону.

– Как целовать? Губами! Как же ещё?!

– Почему именно я должен это делать? – отчаянно сопротивлялся Поттер, целовать Снейпа, да еще в таком экстравагантном виде, ему явно не хотелось.

– А кто приволок сюда ядовитый цветок? Кто? Ты что, не любишь профессора? – сузив глаза, прошипела Гермиона.

Поттер с сомнением посмотрел на жабу, вздохнул:

– Люблю, конечно.

– Тогда целуй!

Пару минут Гарри потратил на то, чтобы решиться на такой смелый поступок. Ещё пять ушло на поимку профессора, который, похоже, тоже не жаждал вступать в такие близкие отношения с бывшим учеником. Гермиона в операции перехвата не участвовала, она вообще старалась держаться подальше от жабы и наблюдала за всем действом с безопасного расстояния. Наконец беглый директор был пойман, и Поттер, зажмурив от ужаса глаза, быстро поцеловал его в холодную мокрую морду.

Раздался ещё один хлопок, и теперь уже Гарри в ужасе отпрянул в сторону. Вместо вполне безобидной жабы посреди кабинета завис черный обтрепанный балахон. Дементор.

Реакции Гермионы можно было только позавидовать: за долю секунды она успела схватить Гарри за руку и затянуть его под стол, уже не первый раз за прошедшие сутки показавший себя прекрасным убежищем.

– Что это? – спросила она, надежно укрывшись за массивной ножкой стола.

– Де-дементор, – чуть заикаясь ответил Гарри.

– Да вижу я, что дементор. Но почему?

– Это ты меня спрашиваешь? – почти перешёл на парселтанг Гарри. – Это же ты что-то там читала! И чем тебе жаба не нравилась?! Сидела, квакала…

– А, может, это ты виноват? Может, ты просто не любишь профессора? – перешла в атаку Гермиона.

Сработавший вовремя камин не дал ей высказать все, что она думала о Гарри и его чёрствости по отношению к Снейпу.

Выглянув из своего убежища, Гермиона с облегчением увидела, что дементор ведёт себя удивительно разумно и вовсе не агрессивно: он отлетел к стене и пристроился в углу между шкафами, постаравшись слиться с окружающими интерьером. А из камина тем временем величественно выступил блистательный Люциус Малфой. Из-за его спины осторожно выглядывал взъерошенный Драко. Он был ещё бледнее обычного, а его левое ухо отливало малиновым цветом и, казалось, было способно светиться в темноте.

– Северус, ты здесь? – оглядываясь по сторонам, спросил Люциус и, никого не увидев, решительно шагнул в сторону дверей спальни.

– Профессор несколько занят, сэр, – выбираясь из-под стола, сочла возможным выдать свое присутствие Гермиона.

– Мисс Грейнджер?! – Малфой старший двусмысленно улыбнулся. – Неожиданно! А Северус, вероятно, очень занят?

Он заглянул под стол и тут же отпрянул:

– Мистер Поттер?! Под столом директора? Я думал, меня уже ничем нельзя удивить, вы развеяли мое заблуждение, молодой человек.

– Это не то, о чем вы подумали, сэр! – выпалил Гарри, выбираясь из своего укрытия. – Мы просто прятались.

– От кого? От Северуса? Вы выбрали не самое удачное место, – Малфой вальяжно уселся в директорское кресло и, поигрывая тростью, стал насмешливо рассматривать смущенных молодых людей. Вернее, смущенным был только Поттер. После всех событий такая мелочь, как смущение, уже не могла выбить из колеи видавшую виды Гермиону.

– Очень хорошо, что вы пришли, сэр! Вы должны нам помочь! – категорично заявила она.

– Да? И в чем же, мисс Грейнджер? Или все же миссис Уизли? Простите, я несколько теряюсь в правильной оценке вашего статуса.

– Да какая разница? – Гермиона нетерпеливо махнула рукой. – Нам надо профессора спасать! Вы же не испугаетесь, сэр?

– Малфои ничего не боятся, да будет вам известно, мисс Грейнджер, – пафосно изрек Люциус и сдвинул брови: – Так что там с Северусом? Где он?

– За шкафом, – ответил Поттер и на всякий случай отошел на безопасное расстояние.

В тот же момент из-за его спины медленно выплыл дементор и завис в центре комнаты.

– Это профессор Снейп, вы, главное, не волнуйтесь, сэр, – предупредила Гермиона, глядя, как бесстрашный Малфой беззвучно открывает и закрывает рот и судорожно шарит по карманам в поисках волшебной палочки.

– Северус?! Что вы с ним сделали, изверги?! – Малфой, надо отдать ему должное, быстро взял себя в руки и поднялся с кресла. Обойдя вокруг неподвижно висящей фигуры, он печально произнес: – Я всегда знал, что у него очень нервная работа, но чтобы до такой степени… Как это произошло?

– Я… Я его поцеловал… – заливаясь краской, признался Гарри.

– Интересный эффект. А зачем вы это сделали? – полюбопытствовал Люциус.

– Я сейчас все объясню! – вмешалась Гермиона и коротко описала ситуацию. – Вы сможете его поцеловать? Вы же любите директора, правда?

– Я?! – старший Малфой невольно попятился от лучшего друга.

– Или вы боитесь, сэр? – хитро прищурив глаз, переспросила Гермиона.

– Я уже говорил вам, мисс, Малфои ничего не бояться. Ни-че-го! – Люциус горделиво выпрямился, развернулся и легонько стукнул тростью по плечу стоявшего в шаге от него сына: – Драко, немедленно поцелуй крестного!

– Я должен поцеловать дементора? – помалкивающий все это время младший Малфой в ужасе уставился на неподвижную фигуру в центре комнаты. – Ты уверен, что это необходимо, папа́?

– Уверен. И, смею тебе напомнить, это не дементор, а твой крестный. А после вчерашнего подарка ты обязан его не просто поцеловать, а полгода на руках носить. Целуй немедленно, не испытывай моего терпения!

– А… А куда я его должен поцеловать? – осторожно подойдя чуть поближе, спросил несчастный Драко. – У него же лица нет!

Словно главнокомандующий, раздающий приказы перед решающей битвой, не терпящим возражения тоном Люциус потребовал:

– Загляни под капюшон, что-то там должно быть! И хватит дрожать, мой сын, действуй!

Драко бросил тоскливый взгляд на отца, потом на лже-дементора и сделал нерешительный шаг к последнему. Снейп, по видимому, даже в таком экзотичном виде внушал ему меньше опасений, чем разгневанный отец. Тяжело вздохнув напоследок, Драко крепко зажмурился и нырнул головой под ветхий капюшон. Раздался хлопок, и вместо ужасного стража Азкабана посреди комнаты стоял… Люциус Малфой. Еще один. И разъяренно смотрел на обомлевших присутствующих.

Драко тоненько пискнул и прыжком переместился к камину. Через секунду он исчез в зеленом пламени. Видимо, два родителя одновременно – это было чересчур для его тонкой душевной организации.

– Мисс Грейнджер, а вы уверены, что роза была обработана именно Зельем Истинной Любви? – внимательно разглядывая своего двойника, поинтересовался Люциус. – Что-то результаты получаются слишком причудливые.

Снейп же тем временем беззвучно открывал и закрывал рот. Он явно пытался что-то сказать, но, потерпев фиаско, скрестил руки на груди и замер посреди комнаты немым упреком всем присутствующим.

– Уверенности нет. Но очень похоже, сэр. Хотя…

Что именно она хотела сказать дальше, осталось неизвестным, дверь с грохотом раскрылась, и в кабинет ввалился запыхавшийся Невилл. Гарри на рефлексах выхватил палочку, Гермиона вздрогнула, а оба Люциуса недовольно поморщились.

При виде компании, собравшейся в святая святых Хогвартса, Невилл замер на пороге и вытаращил глаза: два чем-то недовольных Малфоя, Гермиона в фривольном наряде и Гарри Поттер. Впрочем, Гарри как раз был единственным, кто выглядел как обычно.

– Профессор Лонгботтом, видимо, очень срочная напасть привела вас сюда, раз вы пренебрегли правилами элементарной вежливости и даже не потрудились постучаться? – грозно спросил настоящий Люциус; его немая копия, выгнув бровь, согласно кивнула.

– Мистер Малфой?! – Невилл ошарашенно переводил взгляд с одного блондина на другого и обратно.

Гермиона схватила его за руку и оттянула чуть в сторону:

– Не волнуйся, Невилл. Мы тут небольшой эксперимент проводили.

– Все вместе?! Прямо в кабинете директора? А он в курсе?

– Лонгботтом, – с напускной мягкостью напомнил о себе Малфой. Его двойник страдальчески закатил глаза.

– П-простите, сэр, – стушевался Невилл, – это не мое дело, конечно, извините. Э-э… вот.

И выставил на стол небольшое блюдо с двумя наливными яблоками.

– Вы снабжаете профессора Снейпа свежими фруктами? Вместо домашнего эльфа?

Невилл отрицательно замотал головой:

– Нет, что вы. Это профессор Стебль передала. Сказала, что директор все равно выпросит на опыты. Еще сказала, что яблоня вошла в полную силу, и это уже новые яблоки, с новыми свойствами. Видите, у них даже цвет другой и шкурка потолще. А вот следующих плодов ждать не скоро, дерево будет отдыхать.

Но Малфой раздраженно махнул на него рукой, прервав его излияния:

– Лонгботтом, нам сейчас не до ваших гербариев, право слово! Тут несколько другие проблемы. Поставьте, наконец, ваш поднос на стол и заприте дверь. Нам надо решить, что делать дальше.

Экстренное совещание произошло при непосредственном участии всех присутствующих. Правда, говорили в основном только Гермиона и Малфой. Настоящий. Иногда вставлял свои реплики Гарри, а Невилл и Снейп хранили молчание. Снейп от того, что просто не мог говорить в своей странной форме, а Невилл был еще не совсем в курсе последних событий. Единственное, на чем они сошлись единогласно – необходимость в соблюдении строжайшей тайны. Во всяком случае, до того момента, пока все способы самостоятельно избавить Снейпа от необычного проклятья не будут исчерпаны.

– А, может, это как-то связано с личным страхом? – выдвинула версию Гермиона, когда прения зашли в тупик. – Гарри, во что превращается твой боггарт?

– Ну уж никак не в дементора! – несколько поспешно выпалил победитель Волдеморта и гордо выпятил грудь. – Я что, по-твоему, все еще школьник?

– Действительно, мисс Грейнджер, не думаете же вы, что мой сын больше всего на свете боится меня? Это, знаете ли, звучит как оскорбление! – в свою очередь взвился Малфой, и Гермиона под его взглядом невольно съежилась.

– Я же только предположила! – расстроенно выдавила она. Снейп-Малфой присел на подлокотник кресла, положил Гермионе ладонь на плечо, выражая поддержку, и одарил Поттера с Люциусом убийственным взглядом. Под его мягкой рукой Гермиона заметно приободрилась и благодарно прильнула к теплому боку.

– А, может, надо еще раз попробовать кому-нибудь его поцеловать? – чтобы перевести разговор в более мирное русло, предложил Поттер. – Сэр, вы же лучший друг профессора. У вас-то точно должно получиться!

– Ты видел, вообще, на кого он похож?! – от возмущения Люциус сам не заметил, как перешел на неформальный тон, вскочил с места и стал мерить кабинет широкими шагами. – Уму непостижимо! Чтобы лорд Малфой целовал сам себя! Я что, по вашему, похож на нарцисса?!

Люциус номер два насмешливо фыркнул. То есть слышно ничего не было, но его вид не оставлял в этом никаких сомнений.

– Раз такое дело, – нервно облизывая губы и вспомнив, что он вообще-то гриффиндорец, подал голос молчавший до этого Невилл, – я готов попробовать… – но посмотрел почему-то не на директора, а на настоящего Малфоя. – Я тоже люблю…

– Кого? – Люциус от изумления резко остановился, но быстро пришел в себя и покровительственно кивнул: – Похвально, молодой человек, весьма похвально любить свое непосредственное начальство. И благородно. Весьма.

Он оценивающим взглядом окинул богатырское сложение Лонгботтома, одобрительно хмыкнул и элегантным жестом указал на застывшего в изумлении двойника:

– Целуйте.

Невилл зачарованно уставился на Снейпа, покраснел, смешно сложил губы трубочкой и чмокнул его куда-то в район подбородка. Раздался знакомый всем хлопок, и на стуле возник директор Хогвартса в своем истинном виде. Крючковатый нос, растрепанные волосы и черная мантия.

По комнате пролетел общий вдох облегчения.

– Профессор, получилось! – крикнула Гермиона, не удержавшись, от избытка чувств бросилась в его объятия и поцеловала в выдающийся нос.

Раздался еще один хлопок, и на стуле опять восседала серая жаба.

– Н-н-не понял… – после непродолжительной тишины первый пришел в себя Поттер. – Почему?

– Потому.

Гермиона печально вздохнула, удивительно хладнокровно взяла жабу и посадила ее на стол.

– Потому, что ты обманщик, Гарри Джеймс Поттер!

– С чего ты взяла?!

Гарри, по-видимому, очень удивило неожиданное обвинение, неизвестно чем связанное с невероятными снейповскими превращениями. Он вопросительно посмотрел на Гермиону, и она, сжалившись, продолжила:

– Все просто, – Гермиона устало села на стул и тоскливо посмотрела на скачущего по столу директора. – Это действительно Зелье Истинной Любви. Вот только я ошиблась. Не вы должны были его целовать. Чтобы снять заклятие, заключенное в этом зелье, надо поцеловать любимого, который превратился в твой самый сокровенный страх. Я жаб боюсь, если ты не понял. В жабу мой боггарт превращается. Как твой – в дементора, врун несчастный. А вам, мистер Малфой, надо что-то с сыном решать, нельзя так собственного ребенка запугивать! Ну, а у Невилла со школы известно, что его боггарт – Снейп. Ничего не изменилось.

– Хм. Как это ни печально сознавать, но должен признать, что вы, пожалуй, правы, мисс Грейнджер, – Люциус сел за стол и внимательно посмотрел на неё, дернул уголок губ в ухмылке: – Кажется, теперь ваша очередь доказывать истинную любовь.

Гермиона еще раз вздохнула, аккуратно притянула скользкую амфибию к себе, нежно взяла в руки, погладила уродливую бородавчатую голову и поцеловала тонкие холодные губы. Раздался мелодичный звон, и через секунду перед всеми предстал Северус Снейп в коротких шортах, едва прикрывающих филейную часть, и с бритой левой икрой. Но внешний вид занимал его, похоже, меньше всего. Не замечая ничего вокруг, он продолжал целовать Гермиону.

Поцелуй был прерван самым неожиданным образом: в окно ударило что-то довольно массивное, от чего защищенные охранными чарами стекла заискрились и жалобно задребезжали. Следующий удар, сопровождавшийся яростным клекотом, стал причиной появления сети трещин. Третьего, несмотря на всю защиту, окно бы просто не выдержало. Сокрушенно покачав головой, Снейп накинул поднятую со стула старую мантию и, подойдя к подоконнику, распахнул створки:

– Влетай, хулиган, вот только тебя мне сегодня не хватало! – произнес он обреченным голосом и сделал приглашающий жест рукой.

В ту же минуту в комнату ввалился Сатана и радостно захлопал крыльями. На всех присутствующих появление огромного животного произвело довольно сильное впечатление: Поттер придвинулся поближе, в надежде получше рассмотреть великолепного летуна, Невилл, напротив, предпочел отойти подальше, с опаской поглядывая на острый клюв и трехдюймовые когти незваного гостя, Гермиона же с любопытством выглядывала из-за спины вновь обретенного директора. А старший представитель храброго семейства Малфоев побледнел и молниеносно спрятался за шкаф.

– И чего тебе в сарае не сиделось, ты можешь мне объяснить, чудовище? – ласково похлопывая гиппогрифа по холке, спросил Снейп.

В ответ Сатана удовлетворенно издал короткий вздох и водрузил массивную голову ему на плечо.

– Хулиган, – ласково проворчал Снейп и, взяв его за ошейник, повел к камину. – Ложись и грейся, вон как перья заледенели.

Взяв волшебную палочку, он разжег камин. И только тут вспомнил об антимагическом поле, но, видимо, за всей кутерьмой с превращениями он и не заметил, что время его действия уже истекло.

Гиппогриф послушно свернулся клубком и душераздирающе зевнул.

– Как тебе это удалось?! – вылезший из своего укрытия Люциус не мог прийти в себя от изумления. – Эта мерзкая скотина сравняла с землей беседку возле мэнора, сломала одиннадцать плодовых деревьев в парке, вытоптала цветник и чуть вдребезги не разнесла мою оранжерею! А тут чуть ли не тапочки приносит и на коврике спит!

Услышав знакомый голос бывшего хозяина, гиппогриф заметно напрягся, готовый в любую минуту вскочить на ноги, но Снейп успокаивающе положил ему руку на голову, и животное умиротворенно прикрыло глаза.

– Ты чего орешь? – почти прошипел Северус, удостоверившись, что его подопечный полностью успокоился. – Птичку пугаешь. Чем, кстати, я обязан твоему визиту? – и язвительно закончил: – Давно хотел спросить, да возможности не было.

По какой причине он не смог поинтересоваться у Люциуса о его неурочном визите, Снейп уточнять не стал, всем присутствующим это было и так очевидно.

– Зачем-зачем! – проворчал Малфой, не слишком довольный сменой темы разговора. – Просто хотел узнать, понравился ли тебе подарок, который преподнес Драко. Все-таки он несколько специфичен.

– С чего вдруг такая забота? – Северус, зная Люциуса много лет, догадался, что Драко подарил крылатую тварь без ведома отца. Видимо, следуя зову своего доброго и жалостливого сердца. В памяти всплыли еще кое-какие детали, и Снейп ехидно спросил: – А не из-за того ли ты, мой друг, интересуешься судьбой этой милой зверушки, потому что обещал ее одному восточному любителю гиппогрифятины?

Молодежь в кабинете пораженно ахнула и осуждающе начала убивать несостоявшегося живодера взглядами. Все-таки гиппогрифы были существами по-настоящему волшебными и очень уникальными.

– Северус, как можно?! – возмутился Малфой и никак внешне не показал свою досаду от того, что его так легко раскрыли. – Зная нрав этого чудесного создания, я хотел убедиться, что с тобой все в порядке, только и всего!

Весь его вид говорил о вселенской обиде на такой чудовищный поклеп. И, чтобы побыстрее отвести от себя подозрения, Люциус решил переключить внимание на что-нибудь другое. На глаза попалось блюдо с плодами.

– Не знал, что ты любишь яблоки. Угостишь?

– Не советую, фрукт экспериментальный, – Северус потянул блюдо на себя, – и апробацию до конца еще не прошел.

– И каков должен быть результат? – изобразил любопытство Люциус.

Директор в свою очередь придавил взглядом Невилла, и тому ничего не оставалось, как робко признаться:

– О-омолаживающий эффект, со всеми в-вытекающими, т-так сказать…

Малфой оглядел Северуса и более внимательно стал разглядывать прячущуюся за его спиной Грейнджер. То, что Снейп был в ободранной мантии и практически без штанов, его не слишком удивило. После такого количества превращений с одеждой еще не такое могло случиться. Хорошо, хоть сам целым остался. Но вот нетривиальный наряд девчонки наводил на определенные мысли.

Ах, директор, ах, старый козел! Значит, яблочки ему Невилл поставляет! На серебряном блюде. Какой разврат! И опять без него! Друг, называется. Эту вопиющую несправедливость надо было исправить во что бы то ни стало.

– И как? – теперь Люциусу без надобности было что-то изображать, весь его вид говорил о предвкушении. – Насколько… хм… долговременный эффект?

Открывшего было рот Северуса опередила Гермиона, она как раз вспомнила приблизительный момент времени, когда черный рог с директорской головы, издав еле слышный треск, отделился и остался у нее в руке. Гермиона совершенно искренне ответила:

– Не очень долго, даже до утра не продержался.

Северус закашлялся, скрывая смех, искоса взглянул на Гермиону, затем посмотрел на округлившего глаза Малфоя и вытянувшиеся лица остальных и тоже внес свою лепту:

– Как видишь, Люц, – прочистив горло, сказал он, – эксперимент еще далек до завершения.

Снейп придвинул блюдо к себе еще на несколько сантиметров. Люциус не удержался, ловко схватил яблоко и откусил, но тут же опомнился и, как будто так и надо, положил надкусанный фрукт в карман мантии.

– Что же, Северус, раз у тебя все в порядке, разреши откланяться.

Люциус изящно поклонился, чудом не задев белоснежными рогами свисающий с люстры абажур. Сопровождаемый потрясенными взглядами, Малфой направился к выходу. Впечатления от его величественной поступи смазали краешки рогов, некрасиво черкнувшие косяк дверного проема. Впрочем, Люциус, который явно о чем-то глубоко задумался и, вероятно, из-за этого проигнорировал камин, этого не заметил.

– Профессор Лонгботтом, – нарушил установившуюся тишину Северус, – что вы там говорили о вашем молодильном чудо-дереве?

– Я говорил, директор, что «чудо-дерево», по мнению профессора Стебль, достигло в магическом плане своей максимальной силы, – начав объяснять вещи, в которых он прекрасно разбирался, Невилл взбодрился и уверенно оттарабанил: – И все превращения, вероятно, будут иметь более длительные и пока неизвестные последствия. Но насколько долго – еще не ясно, прошло слишком мало времени для изучения. Так что, если мистер Малфой обратится за помощью, вряд ли мы сможем ему ее оказать.

– Рога большие и сложные, – начала рассуждать Гермиона, – главный ствол почти полтора метра, с дугообразным изгибом. Поверхность гладкая, цвет белый. По всем признакам, это рога северного оленя. А взрослые самцы этого вида сбрасывают рога в ноябре-декабре по окончании периода спаривания… Э-э… Что? – она стушевалась и поежилась от направленных на нее взглядов, полных священного ужаса. – Я просто читала про них, когда стало ясно, что у тебя, Гарри, Патронус – олень… Извини… – Гермиона беспомощно глянула на парней. Неужели она снова встретила непонимание от того, что опять показала себя заучкой? Но, посмотрев на директора, облегченно вздохнула – он смотрел на нее очень благосклонно, даже с умилением.

– Ничего, Гермиона, – пришел в себя Гарри, – рога-то, слава Мерлину, не у меня. Значит, до ноября, говоришь? – и он совершенно неприлично заржал, всполошив окончательно задремавшего у камина гиппогрифа.

Сатана недовольно приоткрыл один глаз, вытянул шею и вдруг цапнул нарушителя его спокойствия за место пониже спины. Поттер подскочил чуть ли ни на два фута и, издав жалобный вопль, ухватился за пострадавший зад.

– Спасибо, малыш, – Снейп благодарно улыбнулся вновь прикрывшему глаза гиппогрифу. – Ты практически исполнил мою давнюю мечту. А этого так же не можешь? – он кивнул на попятившегося назад Лонгботтома.

– А мы уже уходим, господин директор! Правда, Гарри? – Невилл ухватил все еще потирающего пострадавшую часть тела Поттера за руку и поволок к выходу. – Дела, знаете ли, масса дел!

– До свидания, господа! А вы, мистер Поттер, передайте от меня искреннюю благодарность своей жене и теще. Они мне оказали неоценимую услугу. Можете так и передать. Но впредь лучше воздержитесь от подобных подношений. Целее будете.

– Да, профессор, – смущенно пробормотал Гарри и выскочил из кабинета вслед за Невиллом.

Директор не торопясь подошел к молчаливо наблюдавшей за действом Гермионе и чуть приподнял ее враз зардевшееся личико за подбородок:

– Нас, кажется, прервали на самом интересном месте, не правда ли, мисс Грейнджер? Мы на этом остановились? – Северус мягко погладил ее пальцем по щеке и наклонился, опаляя дыханием…