Текст книги "Не потеряй меня"
Автор книги: Рина Соул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Не приведи господь, если хозяев вдруг не окажется дома! Негоже ехать в такую даль, не сообщив о приезде, – повторяла себе под нос Софи, наскоро упаковывая в чемоданы немногочисленный гардероб.
Уже вскоре карета, запряженная парой гнедых лошадей, была подана. Кучер поспешно забрался на козлы и, хлестнув по бокам животных, направил их по пыльной осенней дороге. Хлоя небрежно откинулась на обшитые красным бархатом подушки кареты и кинула прощальный взгляд на родной дом, остающийся позади, еще не зная, но всей своей душой надеясь, что скоро обязательно вернется. Мимо пролетали засеянные пшеницей колосистые поля, живописные озера, леса, едва покрытые золотистой листвой, но ее мысли были бесконечно далеки от великолепного осеннего пейзажа.
Глава 2. Поместье де Морель
– Приехали, мадемуазель, – спустя какое-то время известил их кучер и тряхнул непослушными русыми кудрями.
Как из-под земли, у ворот внезапно появился дворецкий, который, только завидев карету, незамедлительно сообщил хозяевам о визите гостей и поспешил встретить их с достойным почтением. По его приказанию багаж спутниц был доставлен в гостевые покои, а сам он услужливо сопроводил Хлою и ее попутчицу в дом, где их сердечно приветствовали Николь и ее муж Тома.
Николь была миниатюрной эффектной блондинкой с яркими бирюзовыми глазами, пухлыми губами, маленьким вздернутым носиком и с очень женственной и хрупкой, словно драгоценная ваза, фигурой. Этакое своеобразное сочетание очарования и невинности. Она обладала поистине природным магнетизмом и необычайной притягательностью. Мужчины, попадая под влияние ее обаяния, неизбежно становились отчаянными поклонниками и, увидев однажды, уже не могли забыть и волочились за ней, словно безвольные марионетки.
Со своим будущим мужем, Тома де Морель, Николь познакомилась на первом балу, который устраивался по случаю дня рождения его величества короля. С первого же взгляда молодой человек поразил ее изысканными манерами и умением держать себя. При этом он обладал весьма задорным нравом и добродушным характером, что вызывало нешуточный интерес юных и далеко не юных особ, которые кружили подле него, помахивая разноцветными веерами, словно порхающие бабочки. Дабы окончательно затмить их и получить расположение объекта всеобщего обожания, она терпеливо выждала время, когда перешептывания придворных дам и грубоватые голоса пышно разодетых мужчин на какое-то мгновение стихли, незаметно подошла к клавесину и приподняла крышку. Слегка касаясь пальчиками клавиш, она вдруг неожиданно для всех запела. Ее нежный, трогательный голос и безупречное владение инструментом пронзили сердца всех присутствующих, а некоторые даже успели прослезиться. Когда же музыка стихла, раздались оглушительные аплодисменты, которые ввели Николь в невероятное смущение, и, обмахивая веером вспыхнувшее от волнения лицо, она грациозно отошла от клавесина, уступив место аплодирующим ей музыкантам.
– Какая совершенная игра звуков, скажу я тебе. Музыка так и льется сквозь ее тонкие детские пальчики, подобно весеннему ручейку, – восторженно сообщил Тома своему другу и уже на следующий день заручился разрешением родни на утренний визит, на котором официально попросил ее руки и сердца.
Николь ничуть не изменилась с тех пор, как они виделись в последний раз, разве что еще больше похорошела. Хлоя поспешила к ней навстречу и сердечно обняла, расцеловав в обе щеки.
– Надо отдать должное Тома, поскольку в браке ты расцвела, словно прекрасная лилия, – прошептала она, и в глазах ее заблестели слезы радости.
– Ах, как же я соскучилась по тебе, ma chère, – растрогалась мадам де Морель и невольно потянулась за ажурным платочком.
Когда радость встречи немного поутихла, она подхватила подругу под руку и повела в гостиную, где приказала прислуге принести две чашки горячего миндального шоколада и булочки.
Едва Хлоя ступила на порог, ее взгляду предстал обставленный с безупречным вкусом зал, который был щедро освещен чередой окон, обрамленных по бокам тяжелыми портьерами малинового цвета с бахромой и золотистыми кистями. Множество живых цветов и картин, поселившихся там, только дополняли великолепие в столь изысканный интерьер.
– Расскажи, что привело тебя ко мне столь неожиданно, – с нетерпением поинтересовалась Николь, усадив подругу на изящный небольшой диванчик. – Ведь мы посылали тебе открытку к празднованию нашей годовщины.
Слегка смутившись от ее прямолинейности, Хлоя помедлила с ответом, пытаясь собраться с мыслями, а затем горько произнесла:
– Меня хотят выдать замуж без моего согласия!
– Не могу в это поверить! Разве сохранилось хоть у кого-нибудь такое право? Близких родственников у тебя не осталось, а что насчет дальних, то я о них никогда не слышала, – пришла в изумление Николь, будучи с самого детства знакома с семейством де Монти.
– Ты многого не знаешь, но мое положение весьма незавидно, – и жгучие слезы, как назло, проступили у нее на глазах.
– Тогда поведай все, милая, – воскликнула Николь, начиная не на шутку волноваться.
И Хлоя, ничего не утаивая, в красках описала весь разговор с Пьером де Лораном.
– Вот как! – едва сдерживая негодование, вскрикнула Николь. – Да в этом человеке нет ни капли сочувствия. Подумать только, сделать такое непристойное предложение своей племяннице!
Пребывая в шоке от чудовищного вероломства, Николь не до конца еще понимала, чем сможет помочь, но была намерена сделать это любой ценой.
– Я немедленно поговорю с Тома, и, видит бог, мы обязательно что-нибудь придумаем, – решительно сообщила она, направляясь на поиски мужа.
Когда Тома выслушал речь супруги, то был удивлен не меньше.
– Я поражен, насколько низок и бесчестен этот человек! Воспользоваться затруднительной ситуацией столь близкой родственницы себе во благо – это ли не сущее предательство?! – вполне искренне возмутился он и нервно заходил по комнате.
– Любовь моя, – ласково обратилась к нему Николь. – Я тут подумала, а что если Хлоя составит нам компанию на предстоящем в следующие выходные балу? Надеюсь всей душой, что в списке приглашенных непременно окажется подходящая кандидатура на руку и сердце дамы благородных кровей, – и она нежно прильнула влажными губами к щеке мужа, а затем кончиком языка очень медленно двинулась к мочке уха.
– Ты так чувствительна, душа моя! – закрывая от накатившей страсти глаза, прошептал Тома и потянулся к затвердевшим розовым соскам, едва скрывающимся за тонкой тканью ночной рубашки. – Я не перестаю восхищаться твоим добрым и отзывчивым сердцем. И, конечно же, с превеликим удовольствием поучаствую в вашей авантюре.
Николь ни на минуту не сомневалась в чистосердечии и порой безмерной доброте своего мужа. Это были одни из множества положительных черт его характера, которые неизменно очаровывали и приводили ее в безумный восторг.
– Поцелуй меня, любимый, – и она слегка коснулась кончиками пальцев его чувственных губ, а затем не спеша принялась расстегивать ночную рубашку, отчего Тома тихо застонал.
– Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа! – хрипло проговорил Тома и одарил ее жарким и страстным поцелуем, который мгновенно отозвался эхом во всех уголках ее тела.
На следующее утро, когда Хлоя проснулась, она еще некоторое время не могла сообразить, где, собственно говоря, находится. Сама комната и даже запахи, лившиеся сквозь шторы, до неожиданности казались ей какими-то незнакомыми. Из приоткрытого окна доносились приглушенные расстоянием человеческие голоса и тихий шелест крон деревьев под редкими порывами ветра. Хлоя неохотно поднялась с постели и, тряхнув распущенными волосами, выглянула во двор.
Взору предстал великолепный парк, окруженный круглой крепостной стеной. Его территория была сплошь покрыта дикорастущими травами и кустарником, а высокие деревья, высаженные неподалеку, своими пышными золотистыми кронами словно охраняли это великолепие зелени своими мощными стволами.
Какое-то время Хлоя завороженно смотрела на природные прелести, затем накинула полупрозрачный шелковый пеньюар и вошла в купальную комнату. Чарующий запах лаванды, идущий из деревянной кадушки, наполненной горячей водой, вошел густым туманом в ее легкие. Она глубоко вдохнула, медленно опустилась в обволакивающее тепло воды и с наслаждением прикрыла глаза.
Спустя некоторое время вошла служанка, в руках которой были белоснежное полотенце и корсет.
– Позвольте мне помочь, – сказала она и протянула их Хлое.
Получив одобрение, девушка умело затянула корсет, предусмотрительно оставляя место дыханию, чем весьма удивила ее, ведь Софи, добиваясь еще более тонкой талии, порой переусердствовала. Хлоя одарила участливую прислугу теплой улыбкой и принялась за выбор наряда.
Ее дорожный гардероб был без особых излишеств. Поэтому, недолго думая, она решила остановиться на шелковом платье нежно-бирюзового цвета со скромным декольте и, накинув на шею фиалковое кружево тончайшей ручной работы, удовлетворенно вздохнула.
– Господь с тобой, моя девочка, ты так походишь на свою покойную матушку в молодости, – приложив руку к груди, тихо произнесла Софи и протяжно, со всхлипом вздохнула.
– Как думаешь, может, проведем небольшую экскурсию по замку? – обратилась к ней Хлоя и заговорщицки подмигнула.
– А может, сначала завтрак, мадемуазель, или вы по-прежнему предпочитаете голодать?! Более того, хочу заметить, что не очень-то вежливо с вашей стороны заставлять хозяев ждать, – укоризненным тоном сообщила Софи, всем своим видом выказывая недовольство.
– Тогда не будем медлить, – улыбнулась Хлоя, взяла ее под руку и поспешила из комнаты.
Когда она приблизилась к подножию лестницы, покрытой мягким турецким ковром, то была приятно удивлена необычностью ее строения. Это была двухзаходная винтовая лестница с резными перилами, которая состояла из двух лестниц, напоминающих причудливые спирали, поворачивающиеся в одном и том же направлении, но совершенно не пересекающиеся друг с другом.
«О! Это, вероятно, для того, чтобы уж наверняка избежать нежелательной встречи. Какое безупречное искусство!» – подавив смешок, подумала она и легко взбежала наверх.
Обеденный зал был настолько внушительным, что Хлоя ахнула. В него, казалось, можно было вместить добрую половину Франции.
– Доброе утро, ma chère, присаживайся, – предложила Николь, знаком указывая на стул. – Как спалось? Тебе было комфортно? – ее голос излучал такую теплоту и заботу, что у Хлои вдруг подступил комок к горлу, но, несмотря на это, она нашла в себе силы улыбнуться и присела на предусмотрительно отодвинутый слугой стул.
На завтрак подали омлет с куриной печенью и усыпанный крупными зеленоватыми виноградинами салат из дикого латука. В детстве Хлоя обожала это блюдо и при каждом удобном случае упрашивала кухарку подать непременно его, но сегодня то ли от волнения, то ли от страха за свое шаткое будущее у нее совершенно не было аппетита и, взяв в руки бокал бургундского, она сделала небольшой глоток.
– На следующей неделе в Версале состоится грандиозный бал в честь предстоящего открытия охотничьего сезона. Мы среди прочих гостей также получили пригласительную открытку, и я желаю, чтобы ты непременно составила нам компанию, – сообщила Николь, тонко намазывая паштетом пышную булочку.
– Предложение чрезвычайно лестно, но тем не менее я вынуждена его отклонить, поскольку было бы нечестно с моей стороны портить вам вечер, – взглянув на чету, с ноткой грусти промолвила Хлоя.
– Ну уж нет, ты поедешь с нами, мы настаиваем и отказа не примем! Более того, я уже позаботилась о твоем сопровождении и с утра написала письмо моей овдовевшей тетке, графине Шарлотте де Боннет, с просьбой незамедлительно приехать. Она, я уверена, с превеликим удовольствием примет предложение, поскольку давно не выезжала в свет.
– К слову, на бал с таким размахом съезжаются самые завидные холостяки со всего света не только ради праздной забавы, но и в поисках достойной супруги. К тому же, надо отдать должное Николь, мадам Шарлотта была бы тебе чрезвычайно признательна, – убедительно высказал свою точку зрения Тома.
– Было бы замечательно, если бы кому-нибудь все же удалось украсть твое маленькое сердечко! – восторженно воскликнула Николь и лукаво подмигнула подруге.
При взгляде на своих настойчивых друзей Хлою вдруг посетила мысль: «А почему нет? Может, это тот самый случай изменить злую судьбу?»
– Я согласна, – откинув всяческие сомнения, утвердительно кивнула она, взяла бокал вина и сделала небольшой глоток.
Глава 3. Версаль
И вот настал долгожданный день, когда карета маркиза де Мореля двинулась в направлении Версаля – самого величественного и могущественного дворца Франции. Там, где аллея была ровной и спокойной, они преодолели ее без особого труда, и женщинам удалось даже немного вздремнуть. Когда же карета выехала на главную дорогу, кучеру пришлось обогнуть довольно крутой каменистый холм, с одной стороны поросший лесом, а с другой – заполненный у основания стоялой водой, поэтому оставшуюся часть пути их изрядно трясло. Но, к счастью, все обошлось благополучно, если не считать, что им дважды пришлось сменить у кареты поломанную ось, и они уже вскоре въехали к парадным воротам.
По обе стороны подъездной аллеи выстроилось длинными ровными рядами множество превосходных карет представителей знати, вокруг которых без устали суетилась прислуга и бесчисленное количество придворных. Казалось, что вновь пребывающим не будет конца. Только ближе к полудню им, наконец, выделили апартаменты, где можно было в полной мере насладиться прохладой и немного передохнуть перед началом бала.
Подготовка к балу была настолько значимой частью самого бала, что все так или иначе крутилось вокруг нее. Служанка Жозетт, которую мадам де Морель любезно предоставила Хлое, принесла платье, пошитое личной модисткой Николь специально к такому случаю, и аккуратно разложила его на кровати.
Это было нежно-голубое шелковое платье с гладкими, ниспадающими юбками, галантно приподнятыми на боках и отороченными в цвет нитью, а незначительный квадратный вырез позволял лишь едва заметно определить девичьи округлости. Хлоя примерила наряд и осталась вполне довольной, мысленно воздав хвалу маркизе де Ментенон за это скромное нововведение, так как ее приводили в смущение неприлично глубокие декольте. К низу корсажа с правой стороны Софи предусмотрительно прикрепила небольших размеров бархатную сумочку, в которую вложила небольшое ручное зеркальце, веер и флакончик с духами, что вызвало у Хлои невольную улыбку.
– Можешь, Софи, на всякий случай подвесить еще и нюхательную соль, как у тех пышных пожилых дам, которых я видела в гостевой зале. Я нисколько не обижусь, – и она залилась хрустальным, звонким смехом, явно сконфузив служанку.
– И не сомневайтесь даже! Я непременно сделаю это, несмотря на ваше недовольство! – воскликнула Софи, и ее брови, впрочем, как и всегда, когда она была возмущена, забавно поползли вверх.
– Ну хорошо, Софи, я сдаюсь, – и она шутливо подняла руки, едва сдерживая срывающийся с губ смешок.
Волосы Хлоя приказала уложить весьма скромно, о чем ей тут же не преминула сообщить Жозетт, считая себя по праву непревзойденным мастером всевозможных укладок. Но вверенная ее заботам мадемуазель оказалась непреклонной и настояла сделать прическу невысокой, состоящей только из локонов, поднятых вверх, сколотых на затылке и украшенных ниткой жемчуга. Затем последовало легкое припудривание, от которого Хлоя, поморщив нос, недовольно чихнула.
– Ох уж эта мода, Жозетт! Я ничегошеньки в ней не смыслю. Живя вдали от высшего света, перестаешь даже думать о ее существовании, – проговорила она, глядя на невозмутимое лицо служанки, старательно подкручивающей на железные стержни очередной выбившийся из прически локон.
Заключительным аккордом был овальной формы старинный медальон, декорированный драгоценными камнями, доставшийся в наследство от покойной матушки, и жемчужные серьги в виде небольших подвесок. Все эти украшения Софи собственноручно надела на Хлою, конечно, не забыв про бархатные перчатки с золотой вышивкой.
– Боже правый, да ты красавица! – оглядев ее со всех сторон, восхищенно воскликнула Софи, и щеки девушки мгновенно зарделись.
Хлоя легко скользнула в бальные туфельки из тонкой кожи, украшенные ленточкой в тон наряду, и взглянула в зеркало.
– Пожелай мне удачи! – кинув кокетливый взгляд своему отражению, сказала себе она и поспешила к двери.
Когда, наконец, объявили их выход, Хлоя в сопровождении мадам Шарлотты торжественно и элегантно прошла в Зеркальную галерею. И… ахнула!
Огромный вытянутый зал поражал своим неповторимым великолепием и богатством. Его арочные окна, обрамленные тяжелыми шторами из золотой парчи, и дверные проемы были заполнены множеством зеркал и еще больше визуально расширяли и так бесконечное пространство. Он был меблирован массивными столами и табуретами тонкой ручной работы, а статуи и даже кадки с апельсиновыми деревьями были отлиты из чистого серебра. Над высоким потолком, отделанным безупречно выполненной лепниной и покрытым легкой позолотой, волнительно мерцали играющие со светом восковых свечей хрустальные люстры, а в дополнение к освещению на столах возвышались тысячи канделябров и жирандолей. Восхитительная роспись Лебрена на сводах и множество скульптур известных мастеров искусно дополняли и без того блистательный интерьер.
– Потрясающе! – с восхищением констатировала Хлоя, пытаясь успокоить бешеный ритм сердца, на что вдова ответила лишь снисходительной улыбкой, которая едва коснулась ее губ. Ведь она, побывав здесь неоднократно, чувствовала себя во дворце довольно вольготно.
Когда церемониймейстер громко назвал их имена, мадам де Боннет, ничуть не смутившись, подхватила под руку Хлою и торжественно проследовала вдоль вытянутого зала, чтобы засвидетельствовать свое глубочайшее почтение их величеству королю Людовику и его супруге.
Свершив положенную церемонию, они едва успели отойти к мраморным колоннам, как вдруг музыканты заиграли веселый бранль и приглашенные дружно выстроились в пары.
– Боже мой, да ты сейчас лишишься чувств, ma chère! Не волнуйся так. Я уверена, что все пройдет замечательно, вот увидишь! – воскликнула Николь, заметив охватившее Хлою волнение.
И действительно, лицо ее сделалось бледным, словно полотно, пальцы рук похолодели и слегка подрагивали. То ли мягкий, успокаивающий голос Николь, то ли ее теплый, участливый взгляд возымели должное действие, но уже вскоре она почувствовала себя немного увереннее, а неожиданно заигравшая музыка позволила ей окончательно прийти в себя и, наконец, обратить взгляд на присутствующих в зале гостей. Мимо нее в сопровождении безукоризненно одетых мужчин проплывали знатные дамы в вечерних нарядах, на головах которых помпезно громоздились парики-корабли, парики-здания, парики-цветники и другие причудливые конструкции, обильно украшенные драгоценными камнями и припорошенные золотой пудрой. Но нашлись и такие, кто намеренно предпочел не афишировать столь демонстративно свое богатство, а, объединившись в небольшие группы, теснился у стен, окидывая оценивающим взглядом танцующие пары, шушукаясь и многозначительно переглядываясь меж собой.
Неугомонная прислуга безустанно обносила всех конфетами, прохладительным питьем и изысканными десертами. На столах, искусно оформленных пальмами и цветами, громоздились всевозможные лакомства, высились глыбы льда с кадушками самого лучшего французского шампанского.
Когда же музыканты, размещенные у передней стены на длинных, установленных амфитеатром скамейках заиграли изящный гавот, приглашенные стали плавно стекаться к центру. Все они норовили пройти вперед, так что свободное пространство постепенно начало сужаться, не оставляя места запоздалым желающим присоединиться
Под натиском танцующих пар, легко скользящих по золотистому мрамору, Хлоя поспешила укрыться в тени соседствующей с ней колонны. И, когда ее взгляд случайно упал на сгибы свода, она приметила на потолочных фресках богиню войны Беллону, окруженную воинственными персонажами, и та, словно в ободрение, взглянула на нее, как показалось, и послала доброжелательную улыбку. Улыбнувшись в ответ, Хлоя вслушалась в нежную мелодию, которая, разливаясь по залу сладкими тембрами, навеяла приятные воспоминания.
Вот ей исполняется пять лет, и мама берет в учителя танцев месье Ришара, который кропотливо и старательно обучает ее всем известным новомодным танцам. Бывало, показывая очередное па, он любил поговаривать:
– Величавоцть, грация и изящецтво, моя юная мадемуазель, – это незаменимые качецтва, которые приобретаются только цочетанием великолепной музыки и безупречного умения танцевать!
Его столь необычный акцент, вовсе не связанный с иными странами, как могло показаться на первый взгляд, а вызванный лишь отсутствием нескольких зубов, приводил Хлою в детский восторг, но она, каждый раз подавляя улыбку, послушно впитывала знания, постепенно научившись танцевать с легкой непринужденностью. Даже сейчас, несмотря на торжественность и волнительность момента, она отбивала туфельками такт очаровательной мелодии.
Однако ее приятные мысли скоро были прерваны появлением необычного незнакомца, уверенно прокладывающего себе дорогу сквозь бурно веселящуюся толпу. Его наряд не был стеснен дозволенными рамками, как у прочих мужчин, находившихся в этом зале, а на голове отсутствовал общепринятый парик, являя любопытным взорам светло-русую копну волос. И этот возмутительный факт, безусловно, вызвал живой интерес всей женской половины. Мнения по этому поводу среди приглашенных гостей явно разделились. Дамы более зрелого возраста недовольно морщились, выказывая таким образом свое презрение к непозволительному недостатку в одежде. Юные девы же восхищенно перешептывались меж собой, восторгаясь смелостью столь дерзкого поступка. Но мужчина, словно не замечая критических взглядов и недовольного шепота, решительным шагом направлялся к компании Хлои.
Наблюдая это действо, мадам Шарлотта по непонятной причине вдруг заметно занервничала, то и дело обмахивая себя цветастым веером, потому как хищный взгляд в сторону ее подопечной она ощутила сразу же, как только они вошли в зал, а многолетний опыт сопровождения молоденьких и неопытных девушек ее еще никогда не подводил.
Вдова слегка прищурилась, подергивая края оборок своего наряда, затем демонстративно отвернулась, делая вид, что не заметила нежеланного приближения, но молодой человек, проигнорировав неподобающий выпад пожилой дамы, все же подошел, чтобы поздороваться.
– Добрый вечер, дамы, позвольте представиться – герцог Адриан де Гордон, к вашим услугам, – поклонившись, вежливо проговорил он, окидывая Хлою каким-то особенно пронизывающим взглядом, от которого ее внезапно охватила непонятная тревога.
«Какая недопустимая бестактность! И чего он на меня так неприлично пялится, словно я какая-нибудь рабыня на невольничьем рынке?!» – подумала Хлоя и судорожно ухватилась за веер, словно за спасательный круг.
Но тут вмешалась Шарлотта, которая поспешно, но от этого не менее грациозно присела в отточенном глубоком реверансе, отчего ее наряд раздулся вокруг нее, словно большой воздушный шар, готовый вот-вот взмыть ввысь вместе с его хозяйкой.
– Доброго вам вечера, милорд, – и протянула руку для поцелуя, едва ли обратив внимание на ответный кивок. – Я, ныне вдовствующая графиня Шарлотта де Боннет, а это, – и она слегка подтолкнула девушку немного вперед, – графиня мадемуазель де Монти.
– Позвольте иметь удовольствие пригласить на танец вашу юную спутницу, – предельно вежливо обратился герцог к вдове, но по губам его скользнула заметная ухмылка.
Хлоя судорожно сглотнула, изо всех сил пытаясь найти хоть малейший повод уклониться, но на помощь пришла мадам де Боннет.
– Увы, ваша светлость, ее бальная карточка уже расписана, – не моргнув глазом, соврала вдова и гордо тряхнула своей трехэтажной прической так, что третий этаж сомнительно зашатался.
– О! В таком случае я искренне желаю вам от души повеселиться и найти достойную партию в этом весьма пышном и праздном скоплении покупателей невинных девичьих душ. Смею откланяться, – саркастически заметил герцог де Гордон, не отрывая вызывающего взгляда от девушки, которая пребывала в явном смущении от столь неприкрытой лжи компаньонки, а затем вдруг резко развернулся на каблуках и быстрым шагом поспешил удалиться.
– О, он не обременяет себя учтивостью! – выдохнула пожилая графиня, повторив недавние мысли Хлои, а ее ранее едва заметный румянец на пухлых щеках в эту минуту разливался от негодования багровыми пятнами по лицу и шее.
– Начало весьма многообещающее! – и Хлоя, с тоской глядя на танцующих гостей, искренне позавидовала их беззаботности и беспечности.
– Ma chère, позволь представить тебе маркиза и друга нашей семьи Андре де Голля, – вернула ее в реальность Николь, едва приблизившись к женщинам.
– Графиня, – поздоровался маркиз, глядя на Шарлотту, и поспешно поднес ее руку к своим губам.
Между тем Николь подошла ближе к Хлое и тихо прошептала на ухо:
– Андре, на мой взгляд, перспективный молодой человек, превосходно разбирающийся в музыке и искусстве. Хоть природа и не наделила его в полной мере внешней привлекательностью, но все же не лишила притягательного обаяния. К тому же маркиз довольно состоятелен и в меру умен.
Хлоя осторожно бросила взгляд из-под веера. Перед ней стоял средних лет мужчина на целых два дюйма ниже ее, в броском рыжем парике, напоминающем голову старого льва с густой гривой. Он был одет в узкий кафтан из узорчатой парчи с широкими цветными манжетами, излишне плотно обхватывающий его слегка раздавшуюся фигуру, и не менее тесные, до колен кюлоты из кремового бархата. В довершение наряда одна нога была обута в красный башмак с железной шпорой в форме небольшой звездочки, на другой красовался мягкий кожаный сапог с пышным бантом в цвет кафтану.
«Да он франт! Но какой забавный. В такой обуви он напоминает мне комедианта, сбежавшего с венецианского карнавала», – хихикнула про себя Хлоя и поприветствовала маркиза изящным реверансом.
– Надеюсь, вы не слишком напуганы грандиозным размахом этого мероприятия? – живо поинтересовался де Голль, незаметно обнимая взглядом столь приятное создание, представшее перед ним.
– Не стану скрывать, милорд, что чувствую себя в равной степени смущенной и растерянной под столь откровенно оценивающими взглядами, коими здесь так щедро одаривают, – честно призналась Хлоя и невольно обернулась в сторону, где, небрежно облокотившись на одну из мраморных колонн зала, бесцеремонно глазел на нее герцог де Гордон.
– Вы позволите мне иметь удовольствие пригласить юную мадемуазель на следующий танец? – сделав любезный поклон, обратился к Шарлотте де Голль, явно рассчитывая на ее согласие.
– О, боже правый, менуэт! – воскликнула вдова и восторженно всплеснула руками. – Вы должны немедленно поспешить, Андре, поскольку сильно рискуете остаться без пары.
Де Голль галантно подал Хлое руку и, одарив победоносной улыбкой таинственного обожателя, пристально смотревшего им вслед, уверенно повел ее к центру зала.
– Вам по душе менуэт? – подчеркнуто вежливо поинтересовался Андре, едва касаясь кончиков ее пальцев, туго затянутых в ажурные перчатки.
– Говоря откровенно, милорд, считаю его скорее невероятно скучной и вычурной церемонией, нежели вдохновенным танцем, – констатировала Хлоя, краешком глаза поглядывая в сторону колонны, но место, где еще совсем недавно стоял герцог, опустело, и она позволила себе с облегчением выдохнуть.
– Позвольте с вами не согласиться, – огорченный столь категоричными, на его взгляд, умозаключениями, возразил де Голль, но предпочел не спорить.
Тем временем мадам Шарлотта, слишком взволнованная, чтобы усидеть на месте, решительно направилась на поиски Николь, чтобы непременно поделиться своими опасениями насчет герцога. С осторожностью огибая множество танцующих пар, стремительно кружащихся в танце, она, наконец-то, заметила племянницу в компании ее старой знакомой и, удовлетворенно выдохнув, поспешила в их общество.
– О моя дорогая, что за очаровательный наряд и как дивно гармонирует с прической! – отвесила комплимент Шарлотта, протягивая в сторону мадам де Роше унизанные кольцами руки.
– Герцогиня де Каро предложила мне этот цвет. А у нее, без сомнения, восхитительный вкус. Могу при случае замолвить за тебя словечко, если пожелаешь, – сообщила она, выказывая тем самым собственное превосходство, отчего вдова недовольно поморщилась.
Мелодия доигрывала последние аккорды, и довольные танцем пары постепенно расходились, рассаживаясь на стулья и кресла. Невдалеке показалась фигура Хлои в сопровождении де Голля, и лицо Шарлотты просияло улыбкой.
– Признаюсь, милочка, вы весьма недурно смотритесь! Но хочу напомнить, что второй танец мог бы стать намеком на неравнодушие, – предупредительно сообщила она, когда та присела рядом, чтобы немного отдышаться.
– Вы и правда считаете, что это возможно? Могу лишь отметить, что он довольно уверенно ведет в танце. Что же касается симпатий, то признаюсь, он не привлекает меня настолько, чтобы я смогла представить его в качестве супруга, если, конечно, вы это имеете в виду, – возразила Хлоя, с тенью грусти наблюдая за вполне счастливой парочкой, мило воркующей неподалеку.
– Ой, ну ты только взгляни на мадам де Вилар, – удивленно воскликнула вдова, намеренно переводя тему разговора. – Вид у нее такой замученный, словно с нее только что слетел петух, а в потускневших, невыразительных глазах такая глубокая скука, что так и подбивает поинтересоваться, не ошиблась ли она адресом, по неосторожности прибыв ко двору, – и, прихватив Хлою под руку, бесцеремонно прошла к устроенному неподалеку гигантскому буфету.
В зале было довольно душно и шумно, а воздух настолько пронизан ароматическими благовониями, что рука Хлои невольно потянулась за бокалом шампанского.
– Прошу вас, мадам, разрешите мне выйти на воздух! Кажется, еще немного – и меня стошнит, – взмолилась Хлоя, делая небольшой глоток.
– Разумеется, дорогая, немного свежего воздуха тебе не повредит. Только не задерживайся надолго, ведь погода в это время года весьма переменчива, – заботливо проговорила вдова, в то время как ее пытливый взгляд уже скользил по залу в поисках знакомых ей лиц.
И вдруг, случайно обернувшись, Шарлотта, к своему крайнему неудовольствию, заметила неподалеку фигуру де Гордона в обществе двух прелестных особ, которые, презрев всяческие приличия, вполне открыто кокетничали в попытке вскружить ему голову. Но герцог, словно не замечая миловидного окружения, устремил неподвижный, пристальный взор в толпу собравшихся у балкона гостей. И каково же было удивление вдовы, когда, проследив за его взглядом, она с ужасом поняла, что причиной столь неестественной отстраненности явилась покидающая танцевальный зал Хлоя.
