Текст книги "Эта женщина нам не подходит"

Автор книги: Рената Окиньская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Вань, ты что, тоже там был? – повернулась я к ребенку.

– Был, – подтвердил он, деловито натягивая штаны. – Мне же тоже интересно на притырка посмотреть.

– Ваня!

– Мама!

– Кстати, – спохватилась я, – где твоя обувь?

– Где-то тут, – беспечно отозвался он.

– А должна быть где-то на ногах! – рассердилась я. – Ищи быстро! Тима, а ты мне объясни, вы с дядей Вадимом познакомились, и он вам сразу лодку подарил что ли?

– Не-а, – Тима аккуратно затягивал застежки на сандалиях. – Он потом, вечером пришел. Туда, на поляну возле дома у нас… И лодку принес.

– Оч-чень интересно, – сквозь зубы пробормотала я.

В самом деле, все это очень мне не нравилось! Вчера вечером этот тип не произвел на меня никакого положительного впечатления. Конечно, мы с Женькой тоже те еще молодцы были… Но все-таки моя подруга права, он и в самом деле первостатейное хамло! Вот только что ему надо от детей? Чего это он к ним лезет, да еще и подарки дорогие дарит? И вообще, откуда он взял ее, лодку эту?

– Нам совершенно необходимо с ним пообщаться, – задумчиво протянула Женька, точно угадав ход моих мыслей.

– Надо. Прямо-таки назрело, – согласилась я. – Давай-ка наведаемся туда после обеда?

– Давай, – решительно кивнула подруга. – Мальчики! Пойдемте! У меня там для вас кое-что есть!

Довольные мальчишки устремились к дому.

– Теть Лолит, а можно мы после обеда в вашем саду поиграем? – непосредственно поинтересовался Тима.

– Можно, – разрешила я. Вот поэтому и не хотела я садом заниматься: это – территория детей, у них там то шалаш, то засада, то еще что…

– А вы нам веревку дадите?

– Господи, веревка-то вам зачем? – удивилась я.

– Мы на нее одеяло повесим, – информировал меня Ванька, – чтобы от врагов заслониться.

– Ага, ясно, – усмехнулась я, и поинтересовалась – А одеяло вы где возьмете?

– Мое возьмем, – ответил сынок.

– Ни в коем случае! – решительно запротестовала я.

– Почему? – он искренне удивился. – Мам, мы же его потом на ночь снимем, и я под ним спать буду. Оно нам только до вечера нужно…

– Вань, не трогай одеяло. Я вам кое-что другое дам взамен.

– Ладно, – согласился он, – но только чтоб тоже большое!

Я автоматически кивнула, голова была занята совсем другим. Что это за тип вьется около детей? Что ему нужно? Это надо выяснить как можно скорее!

***

Я очень люблю Женьку. Она моя лучшая подруга. Вообще, единственная настоящая подруга! Мы с ней дружим с третьего класса. Мы с ней знаем друг о друге больше, чем о себе самих. Она второй самый близкий после Ваньки мне человек. Я готова за нее в огонь и воду!..

Но порой мне хочется ее прибить! Иногда бывает так, что ее непосредственная манера выкладывать все, что она думает сразу, по мере того, как это приходит в ее голову, а потом уже обдумывать свои слова, приводит к прямо-таки ужасающим результатам.

Вот, например, лет пять назад был такой случай. Мы собрались большой компанией дома у одной нашей знакомой – Риты Коваленко. Муж этой самой Риты получил повышение по службе, которого очень долго ждал, и на радостях решил отметить это дело, закатив пир на весь мир. Мы, собственно, с Ритой были, не сказать, чтобы уж такими близкими подругами, но супругам Коваленко явно хотелось, чтобы было побольше народу, чтобы все мало-мальски знакомые люди порадовались этому успеху. А у меня как раз гремела огромная личная драма всей моей жизни, и Женька, как верная подруга, старалась вытаскивать меня из дому по поводу и без, лишь бы не дать мне времени думать, копаться в себе и предаваться отчаянию, так что гулянка пришлась очень кстати.

Все действие проходило в трехкомнатной квартире супругов Коваленко. Одну из комнат отвели для детей, коих у самих супругов было аж целых два. К ним присоединился мой маленький Ваня, чья-то милая дочка Света, не помню уже чья, и пара очаровательных двухлетних близняшек Боря и Жора. В общем, у детей был свой праздник, у взрослых свой. Поначалу все шло просто великолепно. Гости мило общались между собой, обсуждали последние новости, и не скупились на похвалы и добрые пожелания в адрес хозяев.

Правда, среди гостей был один персонаж, несколько не вписывающийся в общую картину. Персонажа звали Кешей, было ему не тот момент двадцать семь лет от роду, и у него имелись две отличительные черты – он был до крайности робким и был без ума влюблен в сестру хозяйки дома. Последняя о его чувствах, скорее всего не догадывалась, так как Кешина потрясающая робость монолитной стеной стояла на пути признания.

При всем этом надо отметить, что природа Кешу не обидела ни внешностью, ни интеллектом, и причину такой его робости по отношению к женскому полу, понять было сложно. Из всех присутствующих женщин, он спокойно общался лишь со мной и Женькой. С Женькой потому, что она с таким обожанием смотрела на своего Владика, что остальные мужчины ее просто не интересовали. Кеша это почувствовал, и тоже стал относиться к моей подруге, как к своеобразному третьему полу. Ко мне же он проникся на почве сопереживания к моей несчастной любви, что было ему близко и знакомо.

Так вот, мы, значит, отдыхали, веселились, и общались: Женька порхала среди гостей, оживленно болтая то с одном, то с другим, я же устроилась поудобнее в кресле, и намерена была провести там весь вечер. Кеша сидел рядом, зудел что-то о своих очень горячих, но таких неразделенных чувствах, и равномерно накачивался спиртным. Мне он не мешал совершенно, я думала о своем. И, поскольку мысли эти были далеко не радужными, к бокалу я тоже прикладывалась с завидным постоянством. Да и не только я, большая часть народу к спиртному относилась положительно, поэтому лица вокруг потихоньку становились все более пьяными.

Женька в очередной раз плюхнулась на стул между мной и Кешей, жадно напилась минералки, и вытащила сигарету из чьей-то пачки, лежавшей на столе.

– Фу, пока Влад не видит, хоть покурю. – Она заговорщицки подмигнула мне. Муж ругал ее за курение, и Женька вот уже несколько лет тщетно пыталась бросить, но пока ее хватало лишь на то, чтобы не курить у него на виду. – Они с Глебом в магазин пошли, за вином, а то тут уже запасы кончаются. Эй, а что это с ним?

При этом она указала на Кешу. Последние несколько минут я полностью погрузилась в свои размышления, и совершенно перестала обращать на него внимание – гундит там себе под нос чего-то и гундит… Теперь же, подняв на него глаза, я обнаружила, что Кеша сидит, обхватив голову руками, с выражением крайнего отчаяния на лице, и по щекам его текут крупные слезы.

– Не знаю, – призналась я, – задумалась о своем… Кеш, а Кеш, ты чего, а?

– М-м-ыыыуууу… – нечленораздельно ответил парень, звучно шмыгнув носом.

– А-а, – поняла я. А что ж тут не понять? Перепил парень маленько, и началась у него банальная пьяная истерика. Не страшно, поплачет и забудет…

Но Женька была другого мнения. Она близко к сердцу приняла сердечные переживания этого бугая.

– Кеш, что ты? – ласково говорила она, и тормошила его. – Что случилось-то? Что ты так убиваешься?

– Она никогда меня не полю-у-у-бит… – печально прогундосил он, и со всхлипом спрятал лицо в ладонях.

– А-а-а, вот в чем дело! – дошло и до Женьки. – Так это понятно! Конечно, не полюбит, раз ты такой!

– Какой такой? – с тоской в голосе спросил Кеша, отнимая руки от лица.

– Вот такой. Весь из себя романтичный, тихоня сопливый! – припечатала Женька безжалостно.

– Женя! – попробовала я ее урезонить.

– А что? – возмутилась она. – Что такого?

– Нельзя же так!

– Только так и можно! – вскинулась она. Видать, ей винные пары тоже неплохо по мозгам ударили потому, что она оседлала любимого конька. – Наоборот, даже нужно! Ты, Кеша, послушай меня внимательно! Если, конечно, хочешь, чтобы эта девушка обратила на тебя внимание!

Кеша поспешно взял себя в руки: вытер лицо бумажной салфеткой, в нее же аккуратно высморкался, после чего деликатно спрятал ее себе в карман, быстренько глотнул воды и уставился на Женьку глазами, полными надежды. Похоже, он решил, что сейчас она ему на блюдечке преподнесет секрет всемирного счастья. Или хотя бы его личного счастья, но верный, стопроцентный рецепт.

Женька, польщенная таким вниманием, вся приосанилась, гордо вскинула голову и начала свою лекцию:

– Во-первых, не будь слюнтяем! То, что ты такой весь из себя романтик, это конечно замечательно, но мы, женщины, любим сильных, уверенных в себе парней! Вот как мой Влад, например.

Я поморщилась и отхлебнула из бокала. Ну как же, она своему муженьку и к месту и не к месту дифирамбы петь готова! Мне бы порадоваться за подругу… Но я никак не могла себя заставить, не потому, что завидовала, а потому, что с самого начала ощущала в этом человеке некое двойное дно. Правда, каких-либо фактов, которые оправдали бы мое отношение, вроде бы не было.

– Нам нравится, чтобы парень сам подошел первый, – тем временем продолжала она просвещать несчастного влюбленного, – чтобы вел себя уверенно, так, чтобы было видно сразу: ты – хозяин мира!

Женька говорила очень проникновенно, так, что Кешу, насквозь пропитанного коньяком и неразделенными чувствами, мгновенно пробрало до самых печенок. Он воскрес прямо на глазах – выпрямился, расправил плечи, и стал смотреть соколом. Со стороны выглядело немного комично, поскольку он чуть перебарщивал, но все же довольно мило. Лучше, чем когда он за голову держался.

– Во-вторых, – продолжала Женька, вошедшая во вкус, – посмотри на себя! Ты же шикарный мужик! И рост, и фигура, и морда – ну прямо все как надо. Да за тобой девки должны пачками бегать и драться за право получить твой номер телефона! Да-да, и не смотри на меня так, я правду говорю! Так что не тушуйся, дай ей понять, что ты супер. И не жди подарков с неба. Хочешь показать себя, проявить как-то – просто встань и сделай это!

Она даже кулаком по столу приложила, чтобы придать веса своим словам. И перебравший Кеша воспринял ее слова, как прямое руководство к действию. Он медленно поднялся, обводя комнату взглядом, высмотрел предмет своего обожания, и, к своему ужасу обнаружил, что данный предмет танцует в объятиях другого мужчины. И мало того, что танцует, так еще и разговаривает и смеется! А его, Кешу, мужика в самом расцвете сил и красоты, в упор не замечает!

Молодой человек издал какой-то вопль, не то клич боевой, не то просто предупреждение, и ринулся через всю комнату к сладкой парочке. По пути он задел пару стульев, те с грохотом рухнули на пол, но он даже не обратил внимания. Деревянной походкой подошел, взял мужчину за плечи и с силой оттолкнул. К счастью тот не упал, а всего лишь впечатался спиной в стену, да так и застыл от неожиданности, приоткрыв рот, но так ничего и не сказав.

Ритина сестра тоже замерла в страхе и растерянности. Кеша высился над ней как скала. Он наставил на нее свой огромный палец и возвестил:

– Ты должна быть моей!

– Чего? – не поняла девушка.

– Ты моя! – повторно проревел Кеша. Мне показалось, что сейчас он, как в древние времена, вскинет ее на плечо и утащит в свою пещеру. Ей, видимо, тоже так показалось, потому что она в страхе отступила на пару шагов.

– Что тут происходит? – обескураженно поинтересовался с порога Глеб. Они с Владом только что вернулись и пропустили начало представления.

– Кеша перепил, кажется… – информировала его обеспокоенная Рита. – И, кажется, признается в любви моей сестре.

Та посмотрела на Риту полным ужаса взглядом.

– Ясно, – Глеб прошел в комнату, Влад, а следом за ним еще несколько людей, присоединились к нему. Они решили тихонько усмирить буяна, но Кеша усмиряться не хотел. Поэтому уже через пару секунд вовсю гремела расчудесная драка.

– Надо срочно вызывать ментов! – стуча зубами от нервного возбуждения, крикнула мне Женька, и сунула в руки свой мобильник. – Ты давай, звони, а я к Владу!

И с воплем:

– Влад, осторожно! – ринулась в сторону драки.

Я, обалдевшая от всего этого, покорно набрала номер, и сообщила диспетчеру, что по такому-то адресу происходит бытовая разборка. Меня заверили, что к нам скоро приедут.

К счастью, бой, неожиданно начавшийся, так же неожиданно закончился. Конец ему положила сама Рита. Не зная, что предпринять, она ни с того ни с сего завизжала на такой высокой пронзительной ноте, что занесенные кулаки сами собой зависли в воздухе. Рита, красная, как рак, смущенная и злая, скрылась на кухне. Остальные участники потасовки, тоже смущенные и присмиревшие, опустили кулаки. Кешин запал иссяк так же неожиданно, как и возник, и он принялся вовсю извиняться перед хозяином дома и его гостями. Тот миролюбиво махнул рукой, они опрокинули по рюмашке…

В итоге вечер продолжился так, словно ничего и не бывало. Обошлось без особых травм, поэтому, когда приехал наряд полиции, о том, что их вызвали, все уже как-то подзабыли. Тем не менее, дверь им, конечно же, открыли, и в квартиру впустили. Мы с Женькой, как лица, причастные к вызову, стояли перед двумя полицейскими, скромно потупив глаза. Один из них был похож на разъяренного быка, причем разъяренного не именно сейчас, а вообще, по жизни. Второй, слава Богу, имел чуть менее угрожающий вид. Рита, оставив нас развлекать представителей власти, лихорадочно искала по всей квартире, куда же запропастился, собственно, виновник всего этого. В итоге она обнаружила его в детской, мирно спящим на детской кроватке, обложенного игрушками, которые заботливо понапихали ему наши детки.

Полюбовавшись немного с умилением на эту трогательную картину, Рита потрясла парня за плечо.

– Кеша… Кеш! Вставай, тут к тебе пришли…

Мы с Женькой, вспоминая эту историю задним числом, хохотали до слез. Обескураженный Кеша покорно вышел в прихожую. Менты в недоумении уставились на его заспанную физиономию и всклокоченные волосы. Следом тут же вылез мой сын, с выражением неистребимого любопытства на лице, а поскольку дяди в форме были ему незнакомы, то он доверчиво вцепился в Кешину руку. Сам Кеша покорно подтвердил, что да, это именно он устроил погром и пьяный дебош. Полицейские, решив, что над ними издеваются, чуть не загребли нас всех под горячую руку, но потом поостыли и уехали, так никого и не забрав…

***

Вот и сейчас, собираясь на разговор с соседом, я побаивалась, что Женька опять выступит. Уж больно она его невзлюбила, а это значит, что он ей как красная тряпка для быка.

– Ваня, подойди сюда! – крикнула я с крыльца.

Ребенок выскользнул из-под навеса, устроенного из большого куска брезента, пожалованного мною им для шалаша, бегом прибежал к крыльцу и скороговоркой выпалил:

– Чего, мам? Только давай быстрее, а то там Тима один не справится! – при этом он как всегда не стоял спокойно, а переминался с ноги на ногу, чесал нос, и ковырял носком шлепанца камушки в земле. Наличие в садовой траве многочисленных палочек, пеньков и крапивы временно заставило моего сына примириться с наличием обуви на ногах.

– Ваня, мы с тетей Женей ненадолго уйдем. Пойдем знакомиться с дядей Вадимом.

– А чего с ним знакомиться-то? – удивился сын.

– А того, что я должна знать, что он за человек. Во-первых, они все-таки наши соседи, а во вторых, мне интересно, с чего это он вам с Тимой сделал такой дорогой подарок.

– Да просто взял и сделал, – пожал загорелыми плечиками Ваня. Для него все было и так очевидно. – Просто он хороший.

– Ага, – фыркнула я. – Лодку вам подарил и уже хороший!

– Не, мам, – неожиданно серьезно отозвался ребенок, – и так хороший, сам по себе. Только грустный.

– Вот как? – удивилась я. – Грустный? Мне показалось, что он злой, а не грустный.

–Не, он не злой, – Ванька махнул рукой. – Мам, ну все? А то мне к Тиме надо!

– Ваня, с участка ни ногой! – строго сказала я. – В самом крайнем случае ты знаешь, где меня искать!

– Ладно! – крикнул сын, уже на бегу. Вот маленькая ракета!

Женька закрыла дверь, и мы спустились с крыльца.

– Ты, главное, постарайся сразу на него не нападать, – попросила я на всякий случай.

– Ой, о чем ты говоришь! Можно подумать, я прямо на людей кидаюсь.

– Кидаешься! – со смешком подтвердила я. – А то я не знаю! Поэтому и прошу заранее.

– Подумаешь, было разок! – Женька надула губы. – Просто этот Вадим мне жуть как не нравится!

– Господи, ты про него не знаешь ничего, как он может тебе нравится или не нравиться?

– Кое-что знаю! Он тиранит свою жену. Буквально ноги об нее вытирает! Ты и сама вчера видела! Ненавижу таких мужиков!

– Женя, не заводись! – одернула я ее. – Может, мне лучше одной сходить?

– Вот уж нет! – запротестовала она решительно. – Еще не хватало, чтобы я тебя к какому-то неизвестному злыдню одну отпустила! Может, он психический, кто его знает? Ведет-то себя неадекватно…

– Ладно, ладно! Только не шуми, вот и все! – попросила я, толкая калитку. На лужайке перед домом никого не было, но калитка была не заперта, на качелях шевелила страницами на ветерке раскрытая книга, на табуретке рядом стояла пустая чайная чашка. – Хозяева! – позвала я. – Ау! Кто-нибудь дома?

Кто-то отодвинул белую занавеску на окошке у входной двери, потом за дверью послышалась возня, голоса, оживленно о чем-то спорившие. Пару раз раздалось возмущенное женское восклицание и все стихло. Еще через минутку на пороге возник сосед собственной персоной.

– Доброе утро! – вежливо поздоровалась я, приветливо улыбаясь. – Вас ведь Вадим зовут, верно? А меня зовут Лолита Сергеевна. Я ваша соседка.

Сосед окинул меня хмурым взглядом, потом очень неприветливо, почти грубо буркнул.

– Слушаю вас.

– М-да, с воспитанием явно больши-ие проблемы, – с раздражением протянула Женька, но сделала этот тихо, себе под нос, так что я еле расслышала, а он и подавно ничего не разобрал.

– Вадим, я пришла поговорить с вами насчет… – я осеклась. Наверное я не с того начинаю? – Нет, не так, – поправилась я, и постаралась улыбнуться как можно милее. – Для начала извините нас за вчерашний инцидент. Не хотели вас обидеть, честное слово!

Я даже руку к груди прижала, чтобы он поверил, как искренне я раскаиваюсь. На самом деле, если честно, мне было глубоко по барабану, что он о нас думает. Мне, как и Женьке, этот тип не нравился, но он был моим соседом, и я должна была выяснить важный вопрос. На хмурого мужчину на крыльце мои слова, как и улыбка впечатления не произвели ровным счетом никакого. Не меняя угрюмого выражения лица, он оборонил через губу:

– Ничего страшного, – и взялся за ручку, чтобы вернуться в дом.

– Погодите! – торопливо сказала я. – У меня дело к вам.

– Какое еще дело? – сосед снова повернулся к нам. Я отметила, что он как-то плохо выглядит: больным, или скорее даже измученным, уставшим сверх всякой меры. Как если бы он не спал всю ночь. Странно, вроде бы ничего такого они с женой не делают, сидят дома целыми днями, с чего бы ему уставать? Хотя кто их знает, этих странных соседей, что у них там происходит, за закрытыми дверями? Я свечку не держала, не мне и судить…

– Вчера вы подарили моему сыну и его другу лодку…

– Да, подарил, ну и что? – довольно агрессивно ответил он.

– Как это что? – я даже растерялась. – Вы подарили им очень дорогую игрушку. При всем при этом ни я, ни мои соседи вас знать не знаем. Такие подарки от незнакомого человека – это, по меньшей мере, странно, вы не находите?

– Вот именно, – поддакнула Женька. – Странно, если не сказать – подозрительно.

Эти слова хоть как-то его оживили. Вадим спустился с крыльца, наконец-то соизволил подойти к нам ближе. Я разглядела светлую щетину на его щеках, сами щеки ввалились, и придавали ему изможденный вид, хотя сам он никак не могу пожаловаться на худобу. У него была плотная коренастая фигура, из тех, которые быстро расплываются, если не держать себя в руках. Под свободной футболкой уже угадывалось небольшое брюшко, но пока еще плотненькое и не противное.

– Что вы хотите сказать? – с тревогой спросил он. – Что значит странно и подозрительно?

– Вадим, это детям вы можете сделать подарок, и они будут принимать это как должное. Они еще верят в чудеса, – я вздохнула, пристально посмотрела в его карие глаза. – А я взрослый человек, и прекрасно знаю, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке! Поэтому и пришла поинтересоваться, что вам надо от моего ребенка и его друга.

– Ничего мне от них не надо! – отрезал он. – Я просто сделал им подарок, вот и все!

– Вот и не все! – разозлилась я. – Раз так, то они сегодня же вернут вам эту лодку…

– Не надо! – перебил он меня. – Пожалуйста, не надо, пусть играют!

Теперь он выглядел расстроенным. При моих словах о том, что ему вернут его подарок, у него стал такой несчастный взгляд, что во мне шевельнулась непонятная жалость.

– Тогда объясните, что означает ваш подарок! – гнула нашу линию Женька.

– Ничего он не означает, честное слово! – теперь налет высокомерного отчуждения слетел с него окончательно. Этот мужчина и в самом деле расстроился от того, что у детей могут отобрать его подарок. – Просто у меня была лодка. Мне же она ни к чему. Я увидел ваших мальчиков, и решил ее подарить, вот и все.

– И в самом деле, все просто! – ехидно фыркнула Женя. – У каждого уважающего себя дачника обязательно найдется где-нибудь в сарае лодка-другая, чтобы в случае чего можно было ее подарить какому-нибудь ребенку!

– Ну, не совсем так, – смутился он, и вдруг улыбнулся, открытой мальчишеской улыбкой. – но вы почти угадали.

Неизвестно почему, но эта его улыбка взбесила Женьку еще сильнее, чем его грубый тон. Хотя странно, ведь улыбка его преобразила, сделала вполне симпатичным, к тому же она выглядела вполне искренней. Но, не успела я ее остановить, как моя подруга подошла к моему соседу очень близко и тихо-тихо сказала:

– Послушай, уважаемый! Выслушай меня внимательно! Не знаю, кто ты такой и что тебе тут нужно, но тебе точно надо знать, что я за этих детей любому глотку перегрызу, – Женька четко выговаривала каждое слово, глаза у нее горели. Она подцепила пальцами ворот его футболки и придвинула губы к самому его уху. – Запомни это очень хорошо, дядя Вадим! Если с этими мальчиками что-то случиться, то имей в виду, я тебя с того света достану!

В этот момент дверь в дом распахнулась, и на крыльцо выскочила женщина. Она выглядела несколько странно: несмотря на жаркую погоду на ней были джинсы и черный свитер с длинными рукавами, хотя она была босиком. Кроме того, она была растрепана, а по лицу было видно, что только что плакала. Но сейчас на этом лице был написан гнев – ноздри раздувались, брови сведены, губы сжались – в них не осталось ни кровинки.

Вадим, услышав, как стукнулась об стену входная дверь, оттолкнул от себя Женьку так, что она чуть не упала. Он резко повернулся, но я успела заметить странное выражение на его лице. Выражение страха. Интересно, с чего бы это? Тем более что в следующий миг он рявкнул-приказал:

– Лиза, в дом!

Женщина стояла не шелохнувшись, только глаза, сияющие лихорадочным блеском, перебегали с него на Женьку и обратно.

– В дом, я сказал! – он в два прыжка очутился на крыльце, схватил ее за локти, стал запихивать в дверной проем. Женщина молча упиралась и все буравила нас глазами.

– А вы идите! – зло крикнул он нам. – Идите! Я вам все сказал. Лиза, в дом! – он снова пихнул ее, уже сильнее, так, что женщина не удержалась на ногах и с грохотом исчезла в глубине дома. Он на миг обернулся и рявкнул на нас со злостью: – Уходите!!!

После чего с треском захлопнул дверь.

Мы с Женькой обескураженно переглянулись.

– Пошли-ка, в самом деле, отсюда, – решила я, – а то мне что-то как-то не по себе.

– Капец, – согласилась со мной подруга. – Да он же псих законченный!

Она автоматически прикрыла за нами калитку. Мы постояли, прислушиваясь – из дома раздавалась звуки скандала. Женские вопли, яростные, обвиняюще, переходящие на визг, иногда перекрывал мощный мужской рык.

– Слушай, может, ей помощь нужна? – забеспокоилась Женька.

– Не похоже, – возразила я, послушав еще чуть-чуть. – Если вот так слушать со стороны, то уж скорее ему.

***

– Лол, может они оба чокнутые? – предположила Женя, сорвала травинку и автоматически потянула ее в рот.

– Знаешь, очень похоже, – согласилась я, в последний момент отняла у нее сорняк, вкинула. – У дороги растет, пыльная, – пояснила я в ответ на ее недоумевающий взгляд.

– А, да спасибо, – рассеянно отозвалась она. – Не нравится мне все это! Очень не нравится!

Мы развернулись и побрели по тропинке к моему дому. Отсюда было слышно, как Ваня с Тимой с веселыми воплями носятся по саду.

– Мне тоже, – кивнула я, и решительно добавила. – Лодку разрешу им оставить, черт с ним. Они от нее в таком восторге, что у меня язык не повернется сказать, чтобы они ее обратно отправили. Но общаться с этим типом я Ваньке строго-настрого запрещу! И Тиминой маме скажу!

– О, вот это правильно! – горячо поддержала меня Женька. Мы поднялись на крыльцо, и зашли в дом. После уличного зноя здесь было почти прохладно. – Нечего им с ним разговаривать.

– Да! Скажу, чтобы даже если его просто на улице встретят, чтобы обходили стороной. Больной он какой-то!

Я зачерпнула ковшиком воды из ведра, жадно напилась – аукались еще в организме вчерашние посиделки.

– Да уж, не то слово! – Женька приняла от меня ковшик, тоже со вкусом нахлебалась воды. Потом мы снова вышли на крылечко, подруга по обыкновению расположилась в кресле-качалке, я устроилась на диванчике, поджав ноги.

– А ты заметила, какое у него было выражение лица, когда я сказал, что мы ему лодку вернем?

– Нет, а какое? – заинтересовалась Женька.

– Да странное такое, – я задумалась, как бы поточнее его описать. – Как у побитой собаки. Мне его в тот момент прямо так жалко стало…

– Нашла кого жалеть! – фыркнула она и спохватилась: – Лолик, а сколько времени? Влад же вечером сегодня приедет! – она глянула на дисплей мобильного и с визгом вскочила. – Так, душа моя, я побежала! А то у меня дел еще куча, и себя в порядок надо привести! Так что целую, обожаю, увидимся!

Последние слова она выкрикивала уже на бегу. Я помахала ей рукой, улыбнулась. Давай, подружка, беги, готовься встречать своего муженька. Хоть он и мерзкий у тебя, но ведь счастье и правда, у каждого свое…

– Ваня, Тима! Мальчики, подойдите сюда, – я позвала их с крыльца. Надо сообщить им, что через час у нас будет обед, так что пусть морально готовятся. И еще надо обязательно донести до их сознания, что с соседом ни в коем случае ни под каким предлогом общаться нельзя! Он и в самом деле неадекватный какой-то, мало ли что…

Вот только тот взгляд его, полный боли, все никак не шел у меня из головы. Интересно, почему мой сын так уверен, что этот человек на самом деле хороший?

***

– Мама! Ма-ам! – Ванька забрался с ногами ко мне на кровать, и легонько тормошил меня за плечо.

– Что, Вань? – сонно пробормотала я. И чего это он меня будит ни свет ни заря? Интересно, сколько времени?

– Мама, а когда мы будем арбуз есть?

– Какой еще арбуз, сынок? – со вздохом поинтересовалась я, поплотнее заворачиваясь в одеяло. – Тебе что, приснилось что-то?

– Ничего мне не приснилось! – с обидой возразил ребенок. – У нас на крыльце арбуз лежит!

– Чего? – до моего сонного сознания никак не доходило, о чем это он говорит.

– На крыльце арбуз лежит! – повторил Ванька, теряя терпение. – Когда мы его есть будем?

Я протерла глаза, села на кровати, и посмотрела на сына. Он сидел на моем одеяле в одних трусах, на макушке чуб стоял дыбом – видно, сам только-только из постели.

– У нас на крыльце?

– У нас! – кивнул он.

– Арбуз?

– Ну, мам!

Я поняла наконец-то, что это точно не сон. Что мой ребенок твердо уверен в том, что у нас на крыльце лежит какой-то арбуз.

– Вань, а что ты делал на крыльце? – обескураженно поинтересовалась я.

– В кустики ходил, – охотно информировал меня ребенок.

– Так, понятно. А до туалета тебе не дойти было? – строго спросила я, спуская ноги с кровати и нащупывая тапочки.

– Понимаешь, я хотел! – стал оправдываться он. – Но я вышел, а там арбуз, и я решил пописать быстренько, и тебя разбудить. Мам, давай его уже есть?

Его явно расстраивала моя сонная медлительность. Он убедился, что я больше не усну, с трудом дождался, пока я закутаюсь в халат, и тут же умчался на крыльцо. Я быстро глянула на часы – полседьмого утра. И чего этому ребенку вечно не спится?!

На крыльце и в самом деле лежал арбуз. Даже не просто арбуз, а целый арбузище! Светлый с одного боку, с сухим хвостиком. Когда я стукнула по полосатой корке, звон пошел – спелый. Надо же… Арбузная пора только-только началась, дорогой, наверное, раз такой здоровый. Интересно, откуда он? Хе-хе, может у меня поклонник завелся? Тайный, так сказать, воздыхатель?

Я, не мудрствуя, решила откатить его в дом, не в руках же тащить эту тяжесть. Когда я сдвинула его, Ванька заинтересованно сказал:

– Ой, мам, смотри!

Он ткнул пальцем в белый конверт, лежавший под арбузом. Интересненько. Что, и в самом деле поклонник? Вот это было бы забавно…

Я вытащила конверт, достала из него обычный лист белой бумаги в клеточку, развернула.

«Уважаемая Лолита Сергеевна!

Приношу свои извинения за вчерашний инцидент. Я понимаю, что все получилось очень некрасиво, и выглядело странно. Но, увы, я ничего не могу Вам объяснить. Просто поверьте, пожалуйста, я не желаю ничего плохого ни Вам, ни Вашему сыну!

В качестве извинения за вчерашнюю сцену, примите, пожалуйста, этот арбуз. Надеюсь, он понравится Вам и Ванечке.

С уважением,

Ваш сосед Вадим»

Вот тебе раз! Вот это финт ушами! Да что же это за тип такой, Вадим этот? Что вообще все это значит?

– Мам, ну чего там написано? – полюбопытствовал Ванька. Ему не терпелось приступить к поеданию арбуза, и всякие непредвиденные задержки в виде странных записок и прочей ерунды, выводили его из себя.

– Ничего интересного, – соврала я. В другое время он бы обязательно попытался меня в этом уличить, но сейчас моему сыночку явно было не до того.

– Тогда пошли скорее! – потребовал он.

Я откатила эту махину в кухню, и только там взяла его в руки, чтобы поднять на стол. Протерла как следует. Стоило вонзить нож в зеленый бок, как от места прокола зазмеилась трещина, по кухоньке поплыл совершенно обалденный аромат. Не знаю, что он за человек, но в арбузах точно разбирается!

Пока я возилась с ножом, Ваня так и крутился вокруг. Арбузы он страсть как любил, с самого детства. Я с улыбкой вспомнила, как года три назад он нас насмешил.

Ко мне на дачу тогда ни с того ни с сего нагрянула мама. После смерти отца она вообще стала относится ко мне намного лучше, это даже стало похоже на любовь… Правда, мне тогда было уже все равно, как говорится – каждому овощу свое время…

Так вот, нагрянула она несколько неожиданно, а в качестве гостинца, зная Ванину слабость, привезла арбуз. Поменьше, конечно, чем этот, но тоже очень внушительный. Мы с Женькой, которая в тот раз тоже была у меня, поместили арбуз в таз с холодной водой и поставили в тенек, после чего все вместе устроились на крылечке, чтобы попить кофе. Нам-то торопиться была некуда, но вот ребенок мой, видя, что его любимое лакомство лежит, всеми забытое, весь извелся. Он то и дело подбегал к нам и интересовался, когда же мы, наконец, будем есть.