Текст книги "Мы (не) твои. Тест на родство (СИ)"
Автор книги: Регина Янтарная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Глава 23
Егор
– Влад, не волнуйся, – поднимаемся из-за стола в кафе, – езжай на работу или куда ты там собирался. – Я сам прослежу за Ариной, отвезу ее в аквапарк или в океанариум. Погуляем, так сказать. Давно не выбирался из дома. Маринка таскала меня только на шоппинг и в рестораны, чтобы похвалиться мною. А я ведь тоже человек, люблю театр, кино, – стараюсь говорить мягко и спокойно.
На самом деле в моей душе бушует ураган.
Я же не кретин, сразу уловил по выражению лица соперника и его тону, что жена плетет интриги против меня. За моей спиной. Чего она испугалась?
Что я использую ее дочь в своих целях?
Нет, этот поезд проехал.
Вчера, когда увидел девчонку и разозлился на нее, хотел. Да. Но проснувшись сегодня утром, понял, что я подставлю ее под удар.
Как обухом по голове садануло воспоминание:
«– Егор, у вас есть враги? – полицейский смотрит на меня, я на него.
– О чем вы? – смерть жены и сына раздавили меня, и я не в состоянии понимать, что говорят мне окружающие.
– Тормозной шланг в вашем автомобиле был перерезан. Это явилось причиной аварии. Скорость была слишком высокой, поэтому вашим близким не удалось избежать мягкой аварийной остановки авто.
– Перерезан?
– Да. Пытались устранить именно вас. Кому вы перешли дорогу? Вспоминайте!»
Я так и не вспомнил. Несчастные случаи на стройках продолжились. Те, кто убил моих близких не желал останавливаться, оставаясь безнаказанным.
Жаль. Если бы поймал, то задушил бы своими руками.
Аришка скачет зайчиком вокруг нас, заглядывает в глаза по очереди – то отцу, то мне.
– Идём! Идём! Идём!
Хватаю девчонку за плечики, притягиваю к себе.
– Поедем, куда захочешь!
– Нет! – Влад тянет дочь к себе.
– Да! – снова обнимаю за плечики и тащу на себя.
Аришка удивленно округляет глаза, спрашивает:
– Вы чего?
– Кристина что-то тебе сказала, – выдавливаю глухо. – Что?
– Много чего интересного!
– Например?
– Чтобы я не оставлял с тобой Арину!
– Почему?
Перекидываясь вопросами, продолжаем тянуть девчонку друг на друга.
– Это ты расскажи мне, почему у гаденыша и брат гад?
– Что???
– Что слышал!
– Га-а-д! – тянет Ариша, застрявшая в моих крепких руках.
– Ты про Рому? Хоть знаешь, как он погиб? – цежу сквозь сомкнутые зубы.
– Помню! По телевизору показывали передачу о молодых хоккеистах, погибших на льду.
– Почему они погибли на льду? – «почемучкает» тут же блондиночка. – Замерзли? Или шайба в голову ударила?
– Может, не будем выяснять отношения при ней, – шиплю я. – Давай поговорим наедине.
– Не о чем разговаривать. Твой брат обрюхатил мою невесту! – выпаливает Малышкин.
– Если ты знаешь, что я ее дядя. Почему не отпускаешь со мной? Хочешь выторговывать для себя скидку, прощение, бонусы?
– Нет! Кристи просила защитить дочь от тебя.
– Папа, что такое «обрюхатил»? – интересуется девчонка, давно перешедшая в руки отцу.
– Выброси это слово из головы. Поняла? Ты его не слышала!
– Ты уверен, что она, – киваю на девочку, – Ромкина?
– Да. Кристина призналась.
Копец! А мне не сказала правду. Маленькая красивая дрянь!
– Ладно, пусть с тобой остается, – соглашаюсь я. В конце концов, теперь, когда я точно знаю, что эта непростая девчушка реально наследница Вороновых, мне не стоит даже находиться с ней рядом, чтобы не подставить.
Она – наша надежда.
Других детей в семье пока нет.
А родители уже старенькие и мечтают понянчить внуков, перед уходом на Небеса.
– Папа, куда мы поедем? – Арина берет отца за руку, и они идут впереди меня на выход.
А я плетусь за ними и меня захватывает буря эмоций. Как же я сейчас ревную их общение! Мало того, что ревную от себя, так еще и от братишки, который так и не узнал, что стал отцом.
Как же хочется схватить девчушку в охапку и унести её туда, где Влад не найдет малышку. Но я понимаю, что сейчас ей безопаснее с этим отцом.
Арина льнет к папе, что-то рассказывает, а он слушает ее, повернув к ней лицо вполоборота.
Что же получается, поняв, что теряет, вцепился в нее?
Девчушка оборачивается, машет мне, и я мило улыбаюсь ей. И вспоминаю вечер нашего знакомства с ней и ее мамой. На душе становится мерзко от того, как я себя вел, как хотел использовать собственную племянницу ради возрождения своей репутации.
«-Твоя дочь разрушила мою семейную жизнь. Кристина, ты должна мне.
Блондинка с разноцветными глазами поднимает на меня печальный взгляд.
– Не впутывай мою крошку в ваши семейные дела!
– Благодарю за совет, но ты не в том положении, чтобы командовать здесь! – рявкаю на соседку. – Справлюсь как-нибудь без советчиков.
– Хочешь использовать маленького ребенка в своих грязных делах, при этом затыкаешь мне рот? Так не пойдет! Как можно ставить репутацию на одну доску с ребенком! У тебя нет своих детей, поэтому ты не понимаешь цену их жизни!
Проглатываю оскорбление, обиду и боль.
– Это дочь моего брата Ромы! – настаиваю на своей догадке.
– Нет! Ошибаешься! – рявкает Крис мне в ухо.
В дверь стучат, и девушка отвечает за меня: – Войдите!
В мой драгоценный любимый кабинет врывается незваная троица: блондиночка, собака и кошка.
– Не. Не. Не. Не войдите! – шиплю я.
Месси шипит недовольно в ответ.
– Милая, там вам будет удобнее! – Крис показывает дочери на дорогущий старинный диван.
– Нет!!!
Ариша забирается на диван, сначала встает на него ногами, а затем с грохотом шлепается на попку.
Она ребенок. Всего лишь глупый ребенок, – убеждаю себя. Но когда на диван забираются другие звери, становится не по себе. А Месси еще и метит обивку когтями.
Фу! Смотрю на этот доморощенный спектакль с отвращением.
Девочка со светлыми кудрями закатывает глаза, предупреждая меня, чтобы не нервничал.
Легко ей раздавать советы!
Морщу лоб, приподнимаю брови, мигаю глазами.
Ариша в ответ морщит лобик, елейно улыбается. Перевожу говорящий взгляд на Кристину, корчит мне в ответ самодовольные рожицы.
Дочь – «благовоспитанная», а мать – упорная и борзая, – отмечаю про себя.
Едва сдерживаю начавшийся нервный тик. Но лицо немного кривит, когда Арина достает из кармашка сосиску. Жирную. Противную. И лопает ее, предварительно поделившись с друзьями.
– Мерзавцы! – тычу в водолаза пальцем. – Предатели!
Кристина злорадно усмехается. И ее глаза насмешливо блестят. Ей явно доставляет удовольствие издеваться надо мной.
Что-то мне подсказывает, что наши отношения легкими не будут, и веселиться будет только она одна!
– Ты меня троллишь, да? – спрашиваю у молодой женщины. Не в курсе как меня называют?
– Дьяволом, – отвечает спокойно, – а меня местной «ведьмой» бабульки и детвора прозвали. Из-за разных глаз.
– Дьявол и ведьма. Обхохочешься! – подвожу итог, нервно мотая головой. Может, тебя назвали ведьмой из-за того, что в твоих сосудах течет ведьминская кровь? – предполагаю на полном серьезе.
Ведь если это так. Может, именно эта женщина сможет меня «расколдовать» и снять проклятие, преследующее не один год.
Устал от проблем до чертиков. Просто хочу жить.
– Пойду я, мне на работу, – Кристина идет на выход, а я окидываю быстрым взглядом ее красивую фигурку и дрожу от желания.
Шестое чувство подсказывает мне, что Малышкина мне очень нравится. Хороша чертовка с «ангельским» характером.
И дочка – милашка. Беззастенчивая, дерзкая.
Обе подходят мне. Я люблю, когда в отношениях есть вопросы и всё не так просто, как кажется.
Представляю, как Крис принимает в штыки каждое мое решение и пламенное несогласие рассыпается искорками в ее волшебных глазах».
– Она моя. Наша! Воронова!
– Обе мои!
Бурчу, открывая дверцу автомобиля…
Глава 24
Егор
– Егор, вы будете сегодня в офисе? – интересуется помощница по телефону.
Завожу автомобиль, думаю, как лучше ответить, чтобы Валя не решила, что я отлынивают от работы. И не растрепала по всему офису, что Воронову плевать на проблемы на новой строительной площадке. Именно вопрос отравления и нарушения техники безопасности стоял на повестке совещания, которое сегодня так и не состоялось!
– Валентина, у меня форс-мажор. Личные обстоятельства. Так что раньше, чем послезавтра в офисе не появлюсь. Передаю все полномочия в юридический отдел. И пусть Мотя перезвонит мне, дам указания по суммам.
(Мотя – наш финансовый директор Виктор Мотыльков).
– Хорошо, – недовольно бурчит девушка и отключается.
Понимаю. Она расстроена тем, что меня не будет в офисе целых два дня. Даже знаю причину – Валентина хотела выпросить у меня отпуск.
Странная она! Если я не могу присутствовать в офисе, значит, ей не видать отпуска. Кто-то же должен докладывать мне о том, что происходит в моей компании. Кто что-то говорит, кто что делает. Не могу и не хочу устанавливать видеокамеры за каждым поворотом. А на кухне, где сотрудники собираются, чтобы перемалывать косточки всему начальству, я наотрез отказался устанавливать прослушку.
Пусть хоть там чувствуют себя комфортно.
Совсем я не Дьявол. Несправедливое обвинение.
Спустя тридцать минут подъезжаю к дому родителей. У них есть загородный дом, который построил им я. Но сейчас они приехали в город. Отцу надо пройти обследование – у него стент установлен в сердце. (Смерть сына он переживал молча, не истерил, не плакала как мать. Не позволял себя выказать слабость. Думал, что так поддержит жену. А в результате чуть не отправился на тот свет).
Ну а мать приехала с ним заодно. Куда она без мужа. К тому же, соседи звонили, просили быть дома эту неделю из-за ремонтных работ в тамбуре.
Я не видел родителей в офлайне несколько недель, только онлайн общались по ватсапу и скайпу.
Соскучился.
Паркую авто на стоянке рядом с их домом, захожу в кондитерскую, беру эклеры с шоколадной начинкой. Мама их обожает.
Спустя десять минут выхожу из лифта на десятом этаже, звоню.
Торопливые шаги приближаются к двери. И я весь напрягаюсь, предчувствуя этот самый момент, когда скажу:
«– У вас будет ребенок!»
Дверь открывается и распахивается широко. На пороге стоит сочная фигура мамы. Руки измазаны мукой, на животе фартук с цветами.
– Мамочка! – делаю широкий шаг и тут же попадаю в объятия матери. Говорить ей о том, что пиджак придется сдавать в химчистку, бесполезно и неэтично с моей стороны. Сын должен стерпеть всё.
– Сынок! – мама целует меня в щеку, оборачивается назад, кричит вглубь квартиры: – Володя, сын приехал!
– Бегу – чуть слышно отвечает отец.
И мы вдвоем с мамой ждем, пока он «добежит», шаркая по паркету огромными домашними тапками.
За время ожидания успеваю вручить маме пакет с эклерами и снять обувь.
Наконец высокая худощавая фигура отца показывается из комнаты.
– Стент проверили? – спрашиваю озабоченно, похлопывая отца по спине.
– Еще бы!
– Как сердце? – спрашиваю, чтобы убедиться в том, что мой визит обойдется без потрясений для папы.
– Сказали, можно по бабам идти! – хохочет отец, подмигивая мне.
Смотрю в его зеленые глаза, будто выцветшие с годами (у отца глаукома, но он не хочет менять хрусталик, оттягивает момент операции).
– Куда с твоим сердцем по бабам? – мама подталкивает папу в спину. – Иди на кухню, чай будем пить.
Втроем идем на большую уютную кухню. Мама ставит чайник, а мы с отцом садимся за стол, разговариваем на отвлеченные темы – о погоде, о женщинах.
Серьезные разговоры – о политике – запрещены папе. Нервничает.
Разговоры о стройке выводят из равновесия меня.
Обсуждения поведения моей жены Марины бесят маму.
– Сыночек, ты голоден? – мама ставит передо мной тарелку с дымящимся с борщом. И тарелку с чесночными пампушками.
– Зачем спрашиваешь? Знаешь, что не готов отказаться от твоего борща! – ухожу мыть руки, возвращаюсь, занимаю свое место.
Замечаю краем глаза, что родители переглядываются между собой, но делаю вид, что не вижу. Продолжаю уплетать борщ молча.
– Давай ты! – не выдерживает мама, наступает на ногу отцу, подталкивая его к разговору.
– Случилось чего? – тут же выпаливает отец. – На работе? На стройке? Или с женой? С ребенком может что-то неладное?
Слышу в голосе родителя тревогу.
И с Маринкой, и со стройкой, и с семьей – везде проблемы. Но обсуждать их с отцом с больным сердцем и с матерью, страдающей проблемами с давлением, я не намерен.
– Всё в порядке, пап. Правда. Я справлюсь. Так временные трудности, не более.
– Ань, – папа обращается к матери. – Ты попробуй, вижу, что он не договаривает что-то, – жалуется матери отец.
– Егорушка, сынок… – мама садится рядом, разливает чай по чашкам из стеклянного заварочного чайника.
Жду, пока мама закончит приготовления для чайной церемонии.
– Это касается Ромы…
Отец нервно сглатывает. Мама начинает причитать: – Боже мой, боже мой! Егорушка, не надо при отце начинать эту тему. Ты же знаешь…
– Мам! – ловлю ее руку. – Хорошая новость…
Гляжу на побледневшего отца.
– Папа! У тебя есть внучка. Ромкина дочка. Ей шесть с половиной, зовут ее Арина.
Отец резко отодвигает от себя блюдце с эклером, поднимается на ноги.
– Ты куда? Ты в порядке?
Отец пожимает худыми плечами:
– К внучке я! Знакомиться.
– Стой. Сядь обратно, не так всё просто.
Эмоции захлестывают всех троих.
Мама продолжает причитать: – Боже мой! Боже мой! Ромочка. Небеса услышали нашу молитву, вернули нам тебя!
Папа улыбается широко, бурчит под нос: – Надо заехать в детский мир и купить ей игрушки. Когда я был маленьким мальчиком, мечтал о розовом единороге. Решено, куплю ей лошадь. Пони. Живую…
Мда! Подпираю подбородок кулаком, как им рассказать, что Ромка незаконно подселил Аришку ее маме?
Что девочка называет отцом другого мужчину.
Что не знает о существовании бабушки и дедушки.
Главное, что мать их внучки не хочет, чтобы они знали, что она их внучка.
Тяжелая ситуация, однако.
Глава 25
Егор
Когда я ехал к родителям, чтобы порадоваться вместе, не думал, что отец сядет мне на хвост, и потребует немедленно везти его к внучке. А мама, вместо того, чтобы заботиться о его здоровье, поддержит эту затею.
Как дети. Ей Богу!
– Мы с тобой поедем. И точка. – Отец поднимается с трудом на больные ноги, «убегает», шаркая тапочками из кухни.
– Мама, хоть ты ему скажи! – кричу ей в спину, но безуспешно. Она семенит за мужем, кричит ему в спину:
– Володенька, у тебя в бороде капуста запуталась. Вычесал бы!
Боже. Ругаю самого себя. Не мог порадоваться в одиночестве? Обязательно было трогать стариков раньше времени?
Всё как обычно – сам себе организовал проблему на ровном месте.
Встаю. Иду за ними.
– Ну куда вы поедете? Ариша сейчас со своим отцом, его матерью. Ее мама на работе.
– Так вызови мать!
– Не получится. Врачиха она! Детей лечит.
– Уважаю! – кричит отец из укрытия из-за шкафа, где пыхтит, натягивая джемпер. – Наверное, избранница Ромы очень красивая! За ним же много девчонок бегало, почему он эту выбрал? – деловито интересуется отец, выходя из-за дверцы и застегивая на все пуговицы модный кожаный пиджак.
– Красивая? – представляю Малышкину, оглаживаю ее взглядом. Всю. – Как сказать? Один глаз серый с янтарным ободком вокруг зрачка. Второй – то ли серый, то ли голубой. Не разобрал второпях.
– Боже мой! Ведьма, – всплескивает руками мама.
– В современном мире данное явление называют гетерохромией, – уточняю на всякий случай, чтобы родители при Кристине не сказали лишнего.
– Бог шельму метит! – рявкает радостно отец, появляясь в холле. Он присаживается на стул и показывает мне на ботинки. – Не поможешь.
– Снова боли в пояснице и ноги болят? – задаю риторический вопрос, беру ботинки и присаживаюсь на корточки.
Краем глаза наблюдаю, как мама возится рядом с тумбой и зеркалом. Брызгает на себя духи, подкрашивает губы, проводит расческой по редким седым коротко стриженным волосам.
Вспоминаю с улыбкой, что раньше она следила за собой, но после смерти Ромы прекратило. Ей претило заниматься своей внешностью. Она считала кощунством радоваться жизни.
– Эх! В салон бы заглянуть перед встречей с внучкой. Как думаешь, не испугаю ее?
– Нет. Она никого не боится. Бесстрашная как ее отец. Я ее в кустах ночью нашел у своего дома.
– В кустах?.. – отец округляет глаза.
– Кстати, у нее очень красивые волосы, – перевожу разговор на другую тему. – Светлые как у мамы. Вьющиеся крупными кудряшками. На ощупь мягкие, шелковистые, – мечтательность и нежность просачиваются в голос.
– А зачем ты волосы женщины трогал? У тебя же жена! – подмечает отец, пристально глядя. – В целом нехорошо соблазнять девушку брата. Не по-братски это.
– Об этом я и хотел предупредить вас. Не нужно расспрашивать ее об отношениях с Романом.
– Почему это? – вскидывается мама. – Она дочку от нашего сына родила, значит, любила!
– Нет! Всё было совсем не так, – отвечаю честно, не жалея родительских чувств. Шесть лет назад с Романом произошло одно приключение, о котором он мне тогда поведал. Спрашивал, стоит ли ему найти Кристину, признаться ей во всем. Я сказал, чтобы он не ворошил то, что произошло. Неоднозначная ситуация. Я боялся, что Крис может всё неверно истолковать, наломать дров. Сломать себе и ему жизнь.
Роман меня послушал…
Когда я встретил соседку Кристину сразу понял – это она, слишком незаурядная внешность у девчонки. Такую не забыть.
Вы уверены, что хотите знать всю правду? – обвожу притихших родителей неуверенным взглядом.
– Я хочу знать правду! И мать хочет. Мы ваши родители и заслуживаем знать ее, какой бы она не нанесла урон нашей памяти о Роме! – рычит хрипло отец и топает ногой для убедительности. Чтобы я не соскочил с темы.
Тяжело вздыхаю.
Возможно, я не прав, открывая сейчас близким тайну порочного зачатия их внучки.
Возможно, буду жалеть о своих словах и никогда себе не прощу. Но не хочу начинать новые отношения с новыми членами семьи со лжи. Нежная и чувствительная Кристина всё равно уже всё знает, и переваривает весь этот обман одна. Ей даже не с кем поделиться. Всё равно никто не поверит в ее непричастность. Тем более, что это враки. Она виновата, как и Ромка!
– Не тяни! Нас внучка ждет, – мать касается моей руки.
– Семь лет назад Роман ночью ехал отдыхать на дачу. По дороге встретил двух заблудившихся девушек. У них сломалась машина, сел телефон, к моменту встречи они уже прошли километр под проливным ледяным дождем. Ромка показался им безопасным, и они сели к нему в машину без лишних уговоров. Холод заставил их сделать выбор. Лада и Кристина, так их звали.
Роман как истинный джентльмен посадил их в авто, организовал эвакуацию авто в ближайший сервис. Только вот дальше что-то пошло не так. Вместо их дачи, он привез их на нашу.
Глинтвейн, молодость, гормоны. Милая улыбка ведьмы. Похоже, околдовала она его, потому что ночью он пошел спать не к себе в комнату, а к ней.
У нее вроде как озноб начался, всё-таки целый час под холодным дождем провела.
Младший Воронов – умница наш! Без задней мысли предложил ее согреть, только для этого надо было предварительно снять одежду. Он так в кино видел в «Сумерках», где Джейкоб согревал Беллу в палатке.
Дальше случилось между ними то, что случилось. Он намекнул, она ответила согласием.
А утром девушка закатила истерику и неожиданно вспомнила, что у нее есть любимый парень.
Ромка и дал заднюю. Не стал признаваться в преступлении, которое совершил с согласия девушки. А она видите ли ночью не в себе была. Горячка.
Вот он и решил не настаивать. Не захотел, чтобы она разрушила свою жизнь, сказал ей, что просто согревал ее, и ничего не было. Всё! – выдыхаю с облегчением.
– Батюшки святы! – причитает мать.
Гляжу в застывшее лицо отца.
– Пап, ты в порядке. Ты же мужик, понимаешь, в молодые годы зажечься, когда рядом с тобой молодая девчонка… Красивая. С обалденно ласковыми губами и руками. Тяжело отказаться от такого…
– Говоришь о ней так, будто тебя она тоже уже околдовала! Как же Марина? Ваш сын?
– Про Марину и ее сына – отдельный разговор, – сообщаю кратко о проблеме. – А Малышкина красивая. В ней есть изюминка, которую хочется раскусить…
– Хватит! Нас внучка ждет и Кристина, – мама идет к дверям и чем-то громко гремит.
– Что у тебя в пакете? – удивленно пялюсь на огромный пакет с банками. – Закрутки? Серьезно?
– Гостинец внучке. Бабушка собственноручно для нее закатала! С любовью. Вишня. Салат.
– Сегодня мы не будем им признаваться в родстве. Просто познакомимся как с соседкой. Поняли?
Родители мотают отрицательно головами.
– Я для чего вам рассказал историю «непорочного» зачатия. Чтобы вы понимали, что чувствует Кристина, когда смотрит на меня. На вас она перенесет этот негатив. Я не хочу, чтобы вам было больно.
– Мы потерпим, – отец поднимается на ноги, хватается за меня. – Потерпим, заслужили за Ромку – засранца!
Вы потерпите, за вас я могу поручиться. А за Малышкину – нет.
– Нервная он. Работа у нее тяжелая. Потрясений много за последние дни, – закусываю губу, и добиваю родителей. – Маринка переспала с мужем Кристины и забеременела от него. Так что мой сын теперь не мой! Аришка запечатлела факт измены и доложила.
– Батюшки святы! – мать опирается о выходную дверь.
– Наша порода! – гордо произносит отец, оглаживая седую бородку.
Дружной процессией идем на выход.
