Текст книги "Девочка, ты попала! (СИ)"

Автор книги: Регина Янтарная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 11

Юля

Случаи утренней тошноты становились всё чаще и регулярнее. Лена смотрела на меня с подозрением. Наконец, она не выдержала.

– Слушай, Юль, у тебя всё нормально с месячными? – с тревогой спросила она.

– Задержка небольшая, – ответила ничего непонимающая я. – А что ты имеешь в виду?

– То, что пора за тестом на беременность бежать в аптеку, – озабоченно произнесла она.

– Ты уверенна? – растерялась я.

– Слушай, Юль. Оставаясь ночевать у взрослого мужчины, ну, не кино же вы с ним смотрели до утра! А от того, что взрослые мужчина и женщина спят вместе, бывают и дети, – выдала нравоучительно подруга.

Я офигела. Такого исхода событий не предполагал никто. В смысле, я не предполагала.

– Я в аптеку! – объявила Ленка.

И, одарив меня многозначительным взглядом, метнулась в прихожую. Быстро накинув куртку, скрылась за входной дверью. Обалдевшая я осталась сидеть на стуле на кухне. Аптека находилась напротив нашего дома. Но Ленка не возвращалась целую вечность. Наверное, там очередь, констатировала я сей факт. Хотя тесты на беременность могли бы выдавать без очереди. Ведь пока их дождёшься, я уж не говорю о том, пока дождёшься их результата, можно и инфаркт схлопотать.

Ленки всё не было.

Я лихорадочно обдумывала сложившуюся ситуацию. Ну, как обдумывала. Я продолжала надеяться на отрицательный тест. Но потом несмело так подумала, ну, а что, если вдруг положительный? Это будет означать – беременна. Я хмыкнула. Не очень радостно. И тут я задумалась. Ну, насколько мне было известно, с беременностью тоже живут. Значит, жить я буду. Вопрос – как?

Для начала я представила, как этой новостью огорошу отца. Получалось так себе. Нет. Конечно, насколько я успела узнать своего отца, он мужественный человек. Думаю, выдержит такую феерическую новость. Но почему – то отец не любит Ольховских. Значит, придётся скрывать имя отца ребёнка до последнего. Ну, это так для его же блага. Чтобы не нервничал ещё сильнее, чем будет нервничать. Потом я представила реакцию на новость мачехи.

– Алекс, я же тебе говорила, какая у тебя дочь. Вот, пожалуйста! И я даже не удивлена. Я всё время ждала от неё чего – нибудь подобного. От твоей дочери одни неприятности!

В довершении представила её злорадную ухмылку.

Очередь дошла и до мамы. Я ей звоню (в своей голове), и объявляю новость:

– Мама, я беременна!

Мама держится за сердце. Николя вызывает скорую. Карета скорой помощи с сиреной подкатывает к нашему подъезду. А из него под белы ручки люди в белых халатах выводят маму. На этом месте мне стало по-настоящему страшно. И дрожь волнами пошла по всему телу. Нет. Явный перебор. Нельзя давать такую волю своей бурной фантазии. Я вздрогнула.

А-а! Нет. Это я вздрогнула от щелчка замка, от прокручивания в нём ключа. Наконец – то вернулась Лена. Она раздевалась. Интересно. Одевалась быстро, а раздевается так медленно. Ворчала я на кухне. Наконец она появилась на кухне и молча положила передо мной упаковку с тестом.

Я сидела застывшая и, отчаянно вращая глазами, разглядывала упаковку.

– Юлька! Ну, чего ты сидишь? – нервно вопросила Лена, снова включив строгую училку.

Да уж! Умела она так делать в патовых ситуациях. Интересно, я ей говорила, что она не на ту специальность пошла учиться? Нет. Не говорила. А надо бы сказать. Когда – нибудь после. Во время более благоприятной обстановки.

– Иди уже в туалет! – приказала мне она. Я поднялась и молча пошла. – Тест забыла, – напомнила она.

Я развернулась обратно, обречённо забрала тест со стола и потопала в туалет как на эшафот. Там офигев от результата, хотя ещё несколько минут назад готовила себя к такому маловероятному, но всё-таки возможному исходу, я тупо взирала на две полоски, и не выходила из туалета.

– Юлька, ты чего там застряла? – нетерпеливо дёргала Ленка ручку двери. Я молчала. Глаза мои наполнялись слезами. – У тебя всё нормально? – не унималась она.

Я вышла и сунула тест в руки подруги. Она глазела на него в шоке. Мы пошли на кухню. И уселись напротив друг друга за столом. Первой в себя пришла Ленка. А чего ей сделается. Не она же беременная.

– Слушай, Юля, – озадаченно сказала она. – Ты не кисни. Тесты бывает дают и ложноположительный результат.

– Да?! – с надеждой спросила я.

– Да, – подтвердила она. – Чтобы знать точно, завтра вместе пойдём в женскую консультацию к доктору.

– Угу, – согласилась я.

– Но судя по косвенным признакам твоего состояния: задержка там, тошнота, велики шансы, что ты всё – таки залетела.

– Да… – снова произнесла я. Походу из своего состояния шока я так и не выходила. И поэтому междометия были единственными доступными мне звуками.

Ночью я плакала в подушку. Ну да. Я раньше только слышала, как плакала в подушку мама. До Николя. Конечно, мне её было жалко. Но я всегда в такие минуты думала, что лично я до этого не дойду. Дошла. И вот теперь я плакала. И себя мне было очень жалко. Потом плакать я устала. И стала представлять, как я с пузом втискиваюсь в ряды между столами в учебной аудитории в универе. И когда я уже почти втиснулась, мой живот зажало. Больно.

– Ой! – в испуге воскликнула я.

– Ты чего не спишь? – донесся до меня сонный голос Ленки с соседней кровати. – Спи уже! Завтра рано вставать. И перестань волноваться – тебе нельзя.

Во как! То есть Ленка по «косвенным» признакам уже уверена, что мне каюк. Ну, в смысле, что я беременна. И, оказывается, мне уже нельзя волноваться.

Но я волновалась. И ещё как. И ночью, пока не уснула. И утром на парах. И вообще могли ещё с утра нагрянуть в ЖК. К чему были эти пары? Я всё – равно ничего не слушала, не слышала, не понимала. Но спонтанно сформировавшаяся группа поддержки в лице Ленки с Жанкой были единодушны.

– После пар!

Странно как это они быстро нашли общий язык. До этого на дух друг дружку не переносили. И каждая общалась со мной по отдельности. Я всегда подозревала, что они просто ревновали друг друга ко мне. И делала вид, что ничего не замечаю. А сегодня нате вам. Так дружно то ли шефство надо мной взяли, то ли объединились против меня – и так «пострадавшей» стороны. Но я чувствовала себя виноватой, практически падшей женщиной, поэтому беспрекословно подчинялась спонтанно образованному штабу по чрезвычайным ситуациям.

Наконец, пары закончились. И мы дружно отправились в женскую консультацию. Ленка с Жанкой говорили только между собой. И ничего, что я была рядом с ними, и возможно даже нуждалась в их поддержке. Хотя с другой стороны, пока все оставили меня в покое, надо тоже успокоиться и подготовить себя к самому экстремальному результату. Ну, а может ещё мне повезёт, и тревога окажется ложной.

***

Не повезло.

Я вышла из кабинета врача.

– Ну как? – синхронно воскликнули члены моего штаба, не сводя с меня глаз.

– Диагноз – беременна. И обжалованию не подлежит, – озадаченно проговорила я.

– Что будешь делать? – спросила Жанна, растерянно глядя на меня.

– В смысле? – не поняла я.

– Ну, вообще, – ещё более пространно пояснила она.

– А-а! – вроде как поняла я. И отчаянно добавила: – Рожать!

Глава 12

Юля

Подруги больше ни о чём не спрашивали. Потрясённо подавленно молчали. Ну ни фига себе! Группа поддержки называется. Может мне ещё придется их поддерживать. Хмыкнула я.

– Ты чего? – спросила Лена, видимо заволновавшись (ей же можно) за моё психическое состояние.

– А чего? – ответила я вопросом на вопрос. – Доктор сказала, что аборт мне делать нельзя. Так вот готовлюсь стать молодой мамой, – невесело улыбнулась я.

Ленке всё – таки нужно отдать должное. Всего на год старше нас с Жанкой, а прямо молодцом держится. Взрослая – взрослая. Она быстро пришла в себя.

– Ну, всё, девочки, двигаем в кафе. Отпразднуем это радостное событие. Поедим там чего – нибудь вкусненькое.

Едва приехали в кафешку, как я сразу же заказала себе пять видов пирожное. Имею право. И я даже думала, что это ещё не предел. Либо я уже решила есть за двоих, либо это всё – таки было нервное. Теперь это уже неважно. По крайней мере, сладкое полезно для работы мозга, а мне предстояло много ещё чего обдумать в связи с круто изменившимися обстоятельствами собственной жизни.

Эндорфины должны были поступить в кровь и насытить собой мой раскоряченный мозг. И я, уплетая одно пирожное за другим, ждала их прихода. Не знаю уж, что на меня повлияло, поступившие – таки эндорфины или тупо прямо на глазах я становилась будущей мамочкой (я же теперь должна думать и заботиться о своём потомстве), но вдруг я ощутила в себе упрямую решимость. В смысле, решимость – никому ничего не сообщать.

– Так, девочки, – торжествующе произнесла я. – Вы должны принести клятву, что ни одна живая душа не узнает о моей беременности. – Девчонки, услышав мои слова, прямо повылупливали на меня свои глазищи. – Отныне это моя личная тайна, – я улыбнулась. Надеюсь, не зловеще.

– Сколько? – после минутной паузы спросила Ленка.

– Что сколько? – не поняла я.

– Сколько скрывать планируешь? – уточнила она вопрос.

– Пока не созреем, – кивнула на свой живот и постучала пальцем по виску я. Что означало, пока живот меня не выдаст, а сама я не решу, что и как буду объяснять родителям и обустраивать дальнейшую свою учёбу и жизнь. – Ну, вот как – то так.

Девочки смотрели на меня потрясённо. Восхищаясь моей решимостью. Надеюсь. Ну, а у меня просто не было другого выхода. Ведь теперь не только кушать, но и думать я должна за двоих. Я тяжело вздохнула. Мне даже показалось, что я это сделала, как будущая мама. Ого! Может, конечно, мне это только показалось. Но имею полное на это право.

***

Начался мой новый этап жизни. Ну, как новый. Очень новый. Беременный. У меня была туча новых ощущений. С тошнотой своей я уже успела всех познакомить. Следующее – это то, что у меня открылся знатный аппетит. Никогда не думала, что буду такой прожорливой. Но я такою стала. И практически ни в чём себе не отказывала. Лена очень старалась. Она и раньше – то готовила отменно. Но теперь она считала прямо своим долгом кормить меня сытно, вкусно и полезно. Она даже книжку приобрела для кормления будущих мам. И составляла специальное меню, чтобы учесть все мои (беременные) потребности. А я глядя на то, как она увлечённо этим занимается, снова думала, что Лена точно не на того специалиста учится. Уж если не учитель, то кулинар – кондитер это точно! Ей бы в ресторане работать, да звёзды мишленовские нарабатывать.

Другая подруга Жанна постоянно страховала меня на учёбе. Интересовалась тем, как я себя чувствую. Ксерила мне пропущенные лекции. Она даже умудрялась находить мои варианты контрольных и курсовых! А у меня появилась новая привычка, я стала любить спать. Вот благодаря этой своей новой привычке я и пропускала порою лекции, являясь ко второй паре. Одним словом, с подругами мне повезло. И они заботились обо мне на все сто.

А волноваться я начала из – за своих прямо на глазах раздувающихся размеров. Нет. Конечно, это было абсолютно естественным процессом у женщины в моём состоянии. Но проблема была в том, что у нас с папой с самого начала моей самостоятельной жизни завелась традиция. Один раз в месяц мы встречались с ним. Как правило, обедали или ужинали в ресторане. В последний раз мне даже показалось, ну, или действительно так было, что он как – то с подозрением покосился на мою явно полнеющую фигуру. Ну да. Скоро мне будет девятнадцать. Но это же не повод не держать себя в руках, и есть всё подряд, что ни попадя.

Глава 13

Юля

Произошло ещё одно очень знаковое событие. Подошёл срок, и мы дружным десантом с девчонками нагрянули на УЗИ. О, да! У меня будет девочка. Моя личная девочка. Дочь. На радостях я даже огласила собравшимся вокруг меня (Лене с Жанной):

– Моя Машенька! – и погладила себя по животу. Ну ладно. Если честно, то я уже давно решила, если мальчик, то Миша, если девочка, то Маша. И гордо добавила – Мария Максимовна. Правда, здорово звучит?

Девчонки прямо по – японски закивали головой и как – то странно переглянулись между собой. Думаю, им тоже понравилось. Ну, или зафиксировали в своих головах отчество. Но не думаю, что до этого радостного момента – определения пола ребёнка, они сомневались в отцовстве. Просто им поступило подтверждение того, что они и так уже прекрасно знали.

***

Ночью перед тем как заснуть я снова думала о Максе. Правда, старалась делать это всё реже и реже. Чтобы не волноваться. Потому что спокойно о нём думать у меня не получалось. Но сегодня был особенный день. Сегодня я узнала, что у нас будет дочь. А он об этом не знает. И вряд ли узнает когда – нибудь. А значит, дочь будет не у нас, а только у меня. Я тяжело вздохнула.

И вообще думы про Макса – это была отдельная история. Сначала я думала, что вот – вот ещё немного, и он придёт. Не может не прийти. Успокоится. Выслушает. И всё – всё поймёт. Поймёт, поверит, почувствует, как я его люблю. Как скучаю по нему. И я ему расскажу, как ждали мы его теперь уже вдвоём. Я и Машенька. Я представляла, как он обрадуется. Обнимет меня, поцелует. И как мы будем счастливы.

Но шли дни. А Макс так и не приходил. Поначалу я даже ловила себя на том, что выходя из универа, высматривала его чёрную бэху и его самого возвышающегося на стоянке среди машин. И как с замиранием сердца проворачивала ключ в замке, ожидая услышать его голос, доносящийся из кухни. И как я радостная такая появляюсь на пороге кухни, а он там пьёт чай и мирно беседует с Леной. Но шли дни. Много дней. А он так и не появлялся. И в какой – то один из прекрасных дней я вдруг поняла, что он не придёт. Никогда больше не придёт. Осознавать это было так больно. Что с этого момента я старалась обрывать мысли о нём прямо на лету. В конце концов, у меня совсем скоро будет дочь. И мне есть о ком думать, заботиться и кого любить. Свою малышку. Да чего там, я уже сейчас без ума жду и люблю свою дочь.

И если вначале моих воспоминаний, я всегда считала себя виноватой во всём, что случилось: сама согласилась на этот дурацкий контракт с отцом Макса, сама согласилась перейти с Максом на более «взрослые» отношения, сама не рассказала ему обо всём сразу в самом начале этих наших отношений. То теперь он у меня снова был гадом. Правда, если быть до конца честной, то любимым гадом. Всё – таки, хоть он и не знает об этом, но он отец Машеньки. Да и для меня не чужой человек. Хотя нет. Отец для Машеньки. А для меня чужой человек. Вот так– то, господин Ольховский. Наблюдайте теперь за нами со стороны! Ну, это на тот случай, если когда – нибудь всё – таки он узнаете про дочь.

***

Наступило время рассказать о своей беременности отцу. В ближайшие выходные у меня с ним встреча. А значит, пора.

Как обычно за мной приехал водитель и повёз меня в ресторан, где меня уже ждал отец. Встреча наша проходила в дружеской атмосфере. И, как говорится, ничего не предвещало никаких стрессов. Мне. Но не отцу. Ему я готовила сюрприз. Неожиданный. И очень масштабный. Но я же правильная дочь, поэтому я терпеливо ждала, пока папа поест. Ну, а потом произнесла:

– Папа! Я должна сделать очень серьёзное признание, – я улыбалась, ну, так чтобы как говорится, подсластить пилюлю.

– Что такое, дочка? – вскинул на меня глаза отец. – Что – то случилось? – ровно спросил он. Пока ровно.

– Я беременна, – нервно выдохнула я.

Повисла пауза. Отец молчал. И смотрел на меня своими синими нечитаемыми глазами. По себе знала, что это такое. Собственно, ничего хорошего. А сейчас он в шоке. И вне себя. Он думает, что это было? Я решила ускорить процесс усвоения информации.

– У тебя будет внучка. Машенька, – добавила отчаянно я.

– Кто он? – наконец, обрёл дар речи отец.

– Кто он? – опешила я. – Я же говорю, будет девочка. Маша, – растягивая слова для непонятливых, уточняла я, сильно удивляясь, что отец вошёл в такой ступор от новости, что недопонял или недослушал меня до конца.

– Отец ребёнка кто? – хмуро спросил отец.

Глава 14

Юля

– А-а! Отец? Папа, я не хочу об этом говорить. В графе отец – прочерк. Это мой ребёнок. И только мой. Как-то так.

Снова повисла неловкая пауза. Ну, это я так думала. Но, как оказалось, всё было совсем не так.

– Будем рожать?! – полувопросительно полуутвердительно произнёс отец, вдруг улыбнувшись.

– Конечно, – радостно улыбалась я в ответ.

– Тогда так, дочка. Теперь ты не одна. Вас двое. В графе мать у нас будет красоваться студентка, – папа снова улыбнулся. – В графе отец нашей Машеньки, как я понял, у нас будет прочерк. Значит, всю ответственность и заботу о вас беру на себя я. Так что прошу слушаться меня беспрекословно.

Я кивала по-японски (научилась у подружек), безумно радуясь, что всё таким замечательным образом складывается у нас с папой. Похоже, он не только не рассердился, а напротив, обрадовался, что нашу семью ждёт пополнение. Я счастливо пялила глаза на папу, даже не подозревая, чем мне всё это грозит.

– Завтра ты переезжаешь, – твёрдо выдал отец.

– В смысле, переезжаю? Куда? – спросила ошарашенная я. И уже готовая заявить, что загород не поеду. И что в дороге меня укачивает.

– На другую квартиру. Нашу. Точнее, твою. Я купил её на твоё имя. Хотел презентовать на твой день рождения. Но Машенька, – папа кивнул на мой прилично уже выпирающий живот, – Нас поторопила. – Отец так счастливо улыбался, что это прямо растрогало меня, и на глаза навернулись слёзы.

Ох! Уж эти ошалевшие гормоны!

А назавтра вернувшись после учёбы домой, до меня из кухни донесся до боли знакомый голос. Нет. Не Макса. Это был голос мачехи. Я прямо обалдела. Едва я появилась на пороге кухни, как Лора выскочила из – за стола, где пила чай с Леной.

– Юлечка! (когда это я у неё успела стать Юлечкой?) Алекс мне всё рассказал. Мы так рады. Так рады! – ворковала Лора. Это она умела, когда хотела.

– Спасибо, – пробубнила растерянная я от такой бурной неожиданной радости мачехи. Она-то тут при чём? Недоумевала я.

– Алекс попросил меня помочь тебе собрать вещи для переезда. Тебе же теперь надо себя беречь, – в эти слова она прям вложила такое тепло, что я чуть не растаяла (снова шалят гормоны). – Вот и Лена вызвать помочь. К вечеру будет машина. Так что ты пообедай. А потом командуй нами. Мы с Леной всё упакуем в лучшем виде.

Сказать, что я обалдела. Это ничего не сказать. Я офигела! С чего это мачеха переобулась прямо на лету? Папе подыгрывает? Или действительно рада? Да какая уж теперь разница. В моём положении плохой мир лучше хорошей ссоры. Тем более, раз уж Лора сделала первый шаг, то ради спокойствия отца, я приму его. А дальше жизнь сама расставит всё по своим местам.

Ух ты! Какая я прямо всепрощающая добрая мудрая стала! Как положительно на меня влияет будущее материнство. Похвалила себя я.

Раздав распоряжения своим новоявленным помощникам, я вернулась на кухню. Мне предстоял непростой разговор с мамой. Пусть лучше всё узнает от меня, чем от отца. А то ещё обидится, что я не сообщила ей лично о столь значимом событии. Я набрала маму.

– Мам, привет, – мягко сказала я.

– Привет, доченька. Что – нибудь случилось? – взволнованно спросила она.

– Почему ты так решила? – удивилась я.

– Не знаю, родная. Просто что – то кольнуло, – озадаченно ответила она.

– Что – то с сердцем? – переполошилась я.

– Нет, нет. С сердцем всё нормально, – поспешила заверить мама. – Предчувствие какое – то накрыло, – пояснила она. Я решила не тянуть. А чего тут тянуть, если у неё даже предчувствие.

– Мам, я беременна, – нервно выдала я. В трубке наступила тишина. Ни гудков тебе, ни голосов. – Ты меня слышишь? У меня будет дочка. Маша. – В ответ были слышны только тяжёлые вздохи. – Мама, если ты не хочешь со мной разговаривать, то это всё, что я хотела тебе сказать, – я нажала отбой.

Теперь в шоке была я. Но не успела я даже подумать: Что это было? Как раздался звонок от мамы. Я приняла вызов.

– Юлечка, прости меня ради бога! Конечно, я рада. Я сначала даже не поняла. Подумала, что это была шутка. Но потом до меня дошло, что ты не будешь шутить такими вещами… – Маму было не остановить. Новость её так возбудила. – Юленька, через пару дней я вылечу в Москву, – обрадовала меня она.

– Мам, пока не надо, – твёрдо сказала я. – Лучше прилетишь к родам.

– А когда роды? – взволнованно спросила она.

– Через три месяца, – ответила я. – Я же не умею ещё обращаться с малышкой. Вот будешь меня всему учить.

– Не знаю, Юленька, вытерплю ли я целых три месяца. Я, конечно, постараюсь, но не обещаю. Как уж выйдет. Но потерплю, потерплю, не скули там в трубку. Сколько смогу, – засмеялась мама. Это было уже хорошим признаком. Новость мама приняла. Переваривает. Радуется.