Текст книги "Две половины головоломки (СИ)"

Автор книги: RDCHVA

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

В последнее время Гермиона чувствовала себя хуже обычного. Повышенная потливость и учащенное сердцебиение наталкивали ее на мысль, что, возможно, это была обычная простуда, точнее, первые признаки того, что она заболела. Выкроить лишнюю минутку на поход к врачу у неё не вышло, поэтому пришлось прибегнуть к самолечению, взяв маггловские лекарства, всегда хранящиеся дома. И все вроде бы пришло в норму. Общее состояние стало значительно лучше, цвет лица изменился на более здоровый, светочувствительность пропала и позволила ей спокойно находиться в светлом помещении, не щурясь от яркого света. Так продлилось ровно сутки, а после все по новой. Ещё болезненнее, чем было в прошлый раз.

После трудной недели плохого самочувствия, в голове начали появляться совсем другие мысли относительно ее здоровья. Приходилось даже уходить раньше с работы, потому что мучиться, сидя в душном кабинете Министерства, уже было просто невозможно. Вариант с больницей она все равно продолжала отметать, потому что, на самом деле, боялась узнать правду. Самая умнейшая ведьма столетия трусила, словно являлась маленьким ребёнком. Какая нелепость.

Гермиона думала, что в домашней обстановке будет легче. Старалась больше пить и спать, зная, что сон – лучшее лекарство от всех проблем. Но все же она ошиблась. К другим симптомам прибавилась тошнота, и это натолкнуло уже совсем на другие мысли. Догадок в голове становилось больше и больше, но Гермиона отметала все, избегая при этом ещё и ванную комнату, ведь там было то, что подтвердило бы все. Страх вновь охватывал ее, когда она проходила мимо той самой двери, не имея сил заглянуть туда и сделать простой тест.

Прежде чем проверить свою мысль с помощью него, Гермиона сопоставила все факты и дни, когда у них с Драко был секс. В последнее время это случалось не так часто. Она пропадала на работе, а он пытался пробиться в профессиональный квиддич, хотя все попытки заканчивались отказом из-за прошлых ошибок. Драко начал отдаляться от нее и закрываться, чувствуя вину из-за положения, в котором они оказались. Пытаясь убедить его в обратном, Гермиона натыкалась на огромную стену. Между ними выстроилось огромное препятствие, и возможный ребёнок только усложнит и так непростые отношения.

Догадка подтвердилась лишь тогда, когда она все же решилась на тест. Руки дрожали, на лбу проступили капельки пота, а глаза лихорадочно бегали по месту, где вот-вот должна была проявиться вторая полоска. Тогда Гермиона закрыла глаза и помахала головой, чтобы отогнать ненужный ей результат, но несколько таких же тестов с одинаковым результатом убедили ее в беременности.

На протяжении двух недель она всячески пыталась скрыть своё состояние, но как Драко мог не заметить? Он читал ее, словно Гермиона являлась открытой книгой, и утаить что-либо от него казалось сложным.

Она проснулась от того, что Драко оставил поцелуй на ее щеке, прежде чем снова уйти на просмотр в команду рано утром. Это стало походить на какой-то ритуал, чтобы все получилось, но из неё выдался не очень хороший талисман, раз он все время возвращался с плохими новостями.

И сегодня они должны были идти в бар по случаю дня рождения Блейза, который пригласил их где-то месяц назад, не принимая никаких отговорок. Возможно, знай она раньше, что совершенно случайно забеременеет, отказалась бы от затеи пойти в бар, потому что не сможет пить. Придумать отговорку легко, но уже слишком поздно, ведь Драко рассчитывал хорошо провести время в компании друзей. А она являлась для него неотъемлемой частью любого события.

Во всяком случае они уже никуда не пойдут. Ей даже пришлось пропустить работу, потому что тошнота снова дала о себе знать, а точнее, ребёнок внутри неё. Поговорить с Драко следовало намного раньше. Каждый день она просыпалась с мыслью все ему рассказать, но в горле образовывался огромный ком и не давал сказать одно-единственное слово. Разве можно вообще начать разговор, к которому никто из них не был готов? В особенности сама Грейнджер.

Она лежала в постели практически весь день, но, вспомнив, что Драко уже скоро вернётся домой, заставила себя встать и разобраться с беспорядком. Ей предстояла долгая работа, ведь никто из них не делал уборку в течение недели. Слой пыли на поверхности подоконника добрался до носа, и, не удержав подступающую тошноту, она вбежала в ванную, содрогаясь над унитазом. Это казалось больнее, потому что еды в желудке не было вообще.

Смыв рвоту, Гермиона прополоскала рот и посмотрела на себя в зеркало. Она выглядела ужасно. Он должен был догадаться, что с ней что-то не так, потому что слишком хорошо изучил ее, но тут, видимо, сыграла их отдалённость друг от друга.

Входная дверь открылась и резко захлопнулась, оповещая ее о том, что Драко вернулся. И, видимо, в плохом настроении. У него снова не получилось. Он опять будет винить себя. И как тут признаться ему во всем?

Гермиона тихо вышла из ванной, прошлась по небольшому коридору и остановилась посреди гостиной, встречаясь с ним взглядом.

– Тебя взяли? – осторожно спросила она, хотя понимала, что задавала ужасно глупый вопрос.

– Не надо, Грейнджер, – он взмахнул рукой и прошёл на кухню, стаскивая с себя игровую мантию. – Просто молчи.

Гермиона открыла рот, чтобы ответить, но в горле снова встал ком, потому что Драко закрывался от неё, стыдясь своей очередной неудачи. Метла валялась в углу, а спортивная сумка осталась возле двери, дожидаясь того, что ее поднимут, но вряд ли он собирался это делать.

Гермиона прошла за ним и, подобрав мантию, брошенную им, отряхнула ее, вешая на спинку стула.

– Может, стоит попробовать что-то другое?

Он горько усмехнулся.

– Что, например? – его настроение было значительно хуже, чем в прошлый раз. – Я не умею ничего другого, и ты это прекрасно знаешь.

Открыв холодильник, он налил себе апельсинового сока и, обойдя Гермиону, пошёл в смежную с кухней гостиную. Наверное, это был единственный плюс съемной квартиры. Они могли видеть друг друга, даже находясь на расстоянии. Хотя сейчас она хотела бы, чтобы они в конце концов поговорили обо всем, что их беспокоило.

– А как же зелья? – спросила Гермиона, догоняя его на половине пути. – В Хогвартсе ты был одним из лучших, разве нет?

– Это было давно, Грейнджер, – чуть спокойнее ответил он, поворачиваясь к ней лицом. – Для меня зелья всего лишь хобби, не более. Я всегда хотел посвятить жизнь квиддичу.

Конечно, Драко постоянно говорил с ней о квиддиче. Иногда разговоры продолжались по несколько часов подряд, и никто из них не замечал, что прошло столько времени. Она внимательно его слушала, стараясь поддержать, а он принимал ее помощь, мечтая о том, что когда-нибудь и ему улыбнётся удача и удастся сыграть за известную команду в качестве ловца. И как же Гермиона хотела, чтобы у него это получилось. Чтобы он наконец почувствовал себя нормальным человеком.

– Тогда тебе стоит попытаться ещё, – настаивала она. – Будут ещё просмотры, и ты обязательно будешь играть за «Гордостей».

Малфой фыркнул и поставил стакан с соком на стол между большим креслом и диваном.

– Еще нужно попасть туда, чтобы играть за них.

Она думала, что он уже остыл, но резкость в словах и тёмные зрачки глаз говорили об обратном. Не стоило затевать с ним разговор сейчас. Следовало дать ему немного времени успокоиться, потому что ее новость может расстроить его ещё сильнее, чем очередной отказ.

– У тебя получится, Драко, – проговорила Гермиона, чтобы подбодрить его. – Ты хороший игрок.

– Грейнджер, – предупреждающе прозвучал он. – Давай сменим тему.

Она согласно кивнула, при этом закусив губу. Именно сейчас сердце забилось быстрее, а горло сковало, так сильно не хотелось говорить ему всю правду.

Драко бегло пробежался по ней глазами и нахмурился. Гермиона стояла перед ним в одном нижнем белье и в старой растянутой футболке, едва прикрывающей ноги. Ее внешний вид сегодня сильно отличался от привычного. Обычно на ней бывали шорты и толстовка, но сегодня она совсем забыла о таких элементарных вещах, как одежда.

– Что? – в ответ нахмурилась Гермиона и оттянула футболку, чтобы прикрыть оголенные ноги. Она чувствовала себя уязвимой перед ним, хотя в других ситуациях совсем не стеснялась этого.

– Ты не одета, – констатировал он, снова оглядев ее с ног до головы. – Мы собирались пойти в…

– Да, я помню, что мы собирались, – перебила его Гермиона, не в силах больше молчать. – Но думаю, что мне лучше остаться дома.

Драко помрачнел, взгляд ожесточился, слегка напоминая ей времена Хогвартса, когда он смотрел на нее так же.

– Ты прекрасно знаешь, что я не люблю ходить куда-либо без тебя, – ответил он, собирая последние крупицы своего терпения.

Малфой не любил отказов и никогда не получал их, пока не начал встречаться с Гермионой. Она прекрасно знала, что сейчас он злился. Из-за ситуации с квиддичем, из-за неё, потому что не мог понять ее состояния.

Скажи ему.

– Я помню, Драко, – тихо сказала Гермиона, смотря куда угодно, но не на него.

– Тогда что с тобой? – прямо спросил он.

Элементарный вопрос, на который она все ещё боялась дать ему ответ. Нужно было раньше с ним поговорить. Возможно, они бы избежали ссоры и приняли бы общее взрослое решение, которое расставило бы все на свои места.

– Я плохо себя чувствую.

Какая-никакая правда, а точнее, ее часть.

Драко свёл брови на переносице, и его лицо приобрело ещё более серьёзный вид. Он пронзительно взглянул на нее, будто бы пытаясь проникнуть к ней в голову и узнать, что Гермиона утаивала от него.

– Даже не думай, – отрезала она. – Ты прекрасно знаешь, что я не люблю, когда так поступают, в особенности ты.

– Ты заболела? – задал вопрос Драко, скрывая все за отрешенным лицом, как обычно поступал, когда не понимал происходящего вокруг.

– Вроде того, – уклончиво ответила Гермиона, чувствуя острую потребность в том, чтобы снова лечь в кровать. Головокружение в самый неподходящий момент настигло ее, и стоять теперь было не так просто. – Присядь, пожалуйста.

– Грейнджер, я…

– Драко, прошу, – почти умоляюще произнесла она. – Нам лучше присесть.

Он неохотно кивнул и, сев на кресло, подался чуть вперёд, поставив локти на колени и скрестив пальцы рук вместе. Его голова опустилась на них, а сам Драко выжидающе уставился на нее.

Гермиона присела напротив и устремила внимание на сок, который Малфой поставил мгновением ранее на небольшой столик, стоящий рядом. Желудок скрутило, а рот наполнился слюной. Она безумно хотела отправить в рот хотя бы одну крошку белого хлеба, ведь совсем ничего не ела, проведя полдня в постели. Только ее тошнота все равно пересиливала голод.

Между ними было примерно два метра, хотя казалось, что намного больше, так сильно они отдалились друг от друга за последние недели. Тишина комнаты давила на барабанные перепонки. Она слышала только своё прерывистое дыхание вместе с биением сердца. Гермиона забыла, когда последний раз так сильно волновалась из-за чего-либо, и ощущала себя не в своей тарелке. Наверняка это смотрелось ужасно, да она и сама выглядела жалко, потому что мямлила что-то неразборчивое, казалось бы, уже целую вечность. Но стрелка часов, висящих на стене, показывала сдвиг всего на несколько минут.

– Я беременна.

Гермиона цеплялась глазами за полупустой стакан сока, не решаясь взглянуть на Драко после своего признания. Боковым зрением она видела, как он слегка дернул головой, когда услышал ее. Боже, неужели все было настолько плохо?

– О, – выдавил он после минутного осмысления сложившейся ситуации.

Услышав его ответ, Гермиона вздрогнула, надеясь немного на другую реакцию. Необязательно радостную, но получше его ответа.

– Ладно, – кивнул Драко, вытирая ладони о тренировочные брюки. – Хорошо.

Посмотрев на него, она заметила, что внимание Драко устремилось на ее плоский живот. Конечно, разглядеть что-то вообще ещё не представлялось возможным, но серьезные глаза все равно пытались отыскать хоть какое-то подтверждение ее слов.

– Не думал, что так получится, – сказал он, покачав головой.

Гермиона горько усмехнулась.

Видимо, сейчас Малфой находился в состоянии шока, раз говорил очень глупые, по ее мнению, вещи.

– Когда взрослые люди занимаются сексом, у них могут появиться дети, Драко, – медленно проговорила Гермиона, пытаясь донести до него всю важность информации.

– Грейнджер, я в курсе, как это бывает, – мрачно отозвался он, слыша ее поучительный тон. – Не делай из меня идиота.

– Я не…

Драко махнул рукой, показывая, что сейчас его очередь говорить.

– Я хотел сказать, что это просто неожиданно, понимаешь?

Гермиона еле заметно кивнула и закусила губу. На самом деле, она полностью согласна с ним. Увидев тогда две красные полоски, ей пришлось как можно быстрее взять себя в руки и не раскисать, проливая горькие слёзы, потому что такое состояние вызвало бы у него подозрения, а ей нужно было подумать и решить, что же делать дальше.

– Как давно ты знаешь? – ещё один сложный вопрос, требующий немедленного ответа.

Драко подался чуть вперёд, ожидая, когда она начнёт говорить. Нормально, без долгих пауз.

Щеки предательски запылали, потому что ей уже давно все известно, а он до сих пор находился в неведении. Драко имел право узнать сразу же, но эгоизм Гермионы не позволил вовремя признаться.

– Примерно две недели, – ее голос дрогнул.

Он тяжело вздохнул, прикрывая глаза.

– Почему? – убийственно ровным голосом спросил Драко, спокойно смотря в сторону Гермионы. И в этот момент он видел ее насквозь. – Почему не сказала мне сразу?

Она вздрогнула, узнавая интонацию, которая бывала в очень редких случаях. Он говорил так только тогда, когда ему отказывали в квиддиче или же после встречи с родителями, когда те просили его образумиться и вернуться домой. Но в Драко сильно прослеживался характер Блэков. Он сбежал от всего к Гермионе, делился с ней проблемами, а она сейчас предавала его доверие.

– Мне нужно было подумать.

Его брови поползли вверх, рот открылся в удивлении.

– Ты не должна была скрывать, – обвинил ее Драко, откидываясь на спинку кресла. – Это общая проблема.

Вот оно. Определяющее слово для всей ситуации, в которой они оказались по нелепой случайности.

Проблема.

Как получилось, что оба забыли о предохранении? Драко всегда использовал заклинание, абсолютно всегда. Потому что оба понимали, что пока не готовы к детям, даже не заикались об этом. Исключением стал только один раз – последняя встреча с родителями, где поднялся вопрос о том, чтобы лишить Драко наследства. Инициатором всего, естественно, был Люциус, жаждущий вернуть себе власть над сыном и семьей. Гермиона не знала отношения Нарциссы к этому, но была уверена, что та просто подчинялась мужу, не более того.

В тот день Драко снова вернулся подавленным. Он молча зашёл в квартиру, не обращая на нее никакого внимания, и закрылся в их спальне, громко хлопнув дверью. В такие моменты она ненавидела их отношения, как будто они снова и снова возвращались к началу. Дав ему достаточно времени для того, чтобы прийти в себя, Гермиона тихонько вторглась в их спальню. Она хотела вернуть именно того Малфоя, в которого была безумно влюблена.

Все случилось спонтанно, хотя она не планировала утешать его таким способом. Тогда их секс получился совсем иным. Драко любил быть главным, любил задавать быстрый темп, любил оставлять приятную боль, играя с ней, будто они были фигурками на шахматной доске, но вдруг что-то резко изменилось в один момент.

Они неспешно снимали одежду друг с друга, невзначай касаясь самых чувствительных точек, прекрасно зная, как это действовало и что получалось в итоге. Гермиона подумала, что таким образом он старался заглушить боль внутри себя, не делая чего-то столь грубого и привычного ему. А секс в кровати давно перестал быть для них чем-то необычным, но именно тогда они просто хотели остаться в тесной комнатке, прижимаясь все ближе. Он обнимал ее крепче, будто бы боялся, что она исчезнет из его жизни.

Драко делал все медленно, неторопливо, растягивая волшебное удовольствие момента. Гермиона чувствовала десятки поцелуев, оставляющих после себя приятное покалывание, как от маленьких иголочек на ветках ели. Она отвечала ему тем же и заметила, что взгляд Драко перестал выражать ту холодность, с которой он вошёл в квартиру. Горячий воздух в комнате растопил лёд в ртутных радужках глаз, а оставшиеся часы до рассвета стали принадлежать только им. Они получили то, что так давно было нужно обоим – спокойствие, тепло и любовь. Лишь для двоих в маленьком собственном мире.

Ее радовало только одно – ребёнок получился не в порыве его гнева.

– Так ты считаешь ребёнка проблемой? – спросила Гермиона, когда воспоминания о том днём развеялись так же быстро, как и показались ей минутами ранее.

Драко поджал губы, отрицательно махнув головой.

– Нет, – пробормотал он, проведя рукой по волосам. – Я совсем не то имел в виду, Грейнджер.

Гермиона поджала ноги к груди и, обняв их дрожащими руками, откинулась на мягкую спинку дивана. Порой она совсем его не понимала. Слова, реплики, задумчивое выражение лица – все было для неё до сих пор неизученным. Как можно одновременно знать и не знать человека, с которым живешь и пытаешься построить отношения?

– Ты должна была сказать мне раньше, ведь он общий, – Малфой сделал акцент на слове «он», видимо, чтобы показать ей, что она была неправа, решая все за него. – Твой и мой.

Твой и мой, твой и мой, твой и мой…

Слова ударили в самое сердце. Гермиону задрожала, потому что не представляла Драко, говорящего такие слова.

– Не думаю, что сейчас самое время для ребёнка, Драко, – озвучила она свои мысли, посещавшие ее уже больше двух недель.

Малфой подался чуть вперёд, хмуро глядя на нее.

– Как ты пришла к такому выводу?

Гермиона сжала челюсти. Интонация в его голосе намекала, что разговор точно не будет коротким. Он только начался.

– Мы с тобой никогда не говорили о детях.

– Значит, – протянул Драко в своей обычной манере, пожимая плечами, – пора сделать это сейчас. Тем более появился повод, разве нет?

Она не ожидала, что Малфой настолько заинтересуется данным вопросом. И она совсем не думала о том, что он будет говорить с ней после того, как скрывала от него все на протяжении двух недель.

– Хорошо, – спокойно произнесла Гермиона, делая серьёзное выражение лица. – Драко, тебе всего двадцать один.

Он усмехнулся и впервые с начала разговора улыбнулся искренне, без фальши, хотя было совсем не похоже, что она сказала что-то смешное.

– А тебе двадцать два, Грейнджер, – сказал Малфой, обнажая белоснежные зубы в улыбке. – И что с того?

Его настроение стремительно менялось от одного к другому, и это слегка волновало ее. Чего ещё можно ждать, когда он до сих пор оставался для неё загадкой?

– Мы совсем молоды, – выпалила она, хотя не это было основной причиной. – И так глупы, чтобы сейчас рожать ребёнка.

– Большинство родителей таковыми и являются. Молодыми и глупыми, все хорошо.

Драко закинул ногу на ногу, и Гермиона невольно начала блуждать глазами по его телу. В форме он выглядел даже лучше, чем в обычной одежде, и ей хотелось, чтобы таких моментов было как можно больше. А в мыслях появилась картина, где их ребёнок, похожий на Драко, был в точно такой же форме, только размером поменьше, и просил научить его играть в квиддич. Она, конечно, противилась бы такой затеи, но щенячий взгляд ещё неизвестного ей человечка и Малфой, который спорил с ней о безопасности, переубедили бы Гермиону в обратном. В своей голове ей пришлось сдаться, ведь Слизерин в их семье всегда выигрывал у Гриффиндора.

– Да, но мы совершенно отличаемся от них.

– И чем же? – насмешливо спросил он.

Она хотела отговорить его, пока ещё не поздно.

– У нас нет денег. Мы едва можем позволить себе жить здесь. Моей зарплаты порой не хватает на нас обоих, а тебя не берут в квиддич. Дети требуют много средств и вложений, понимаешь?

Улыбка с его лица стремительно ушла, на лбу вновь появились морщины после ее слов о работе. Ей нужно было его задеть, чтобы он согласился с ней.

– У меня есть деньги, если ты все ещё помнишь о том, кто я.

Деньги Малфоев, конечно.

– Я не хочу брать деньги у твоих родителей, – резко ответила Гермиона, словно Малфой сказал что-то ужасное и неприятное. – Они ненавидят меня.

– Не говори глупостей, Грейнджер, – фыркнул он. – Их отношение к тебе и деньги вообще не имеют ничего общего. Я имею право на имущество Малфоев и возьму весь удар на себя, тебе не придётся…

– Нет, Драко, – перебила она тихим голосом. – Только не деньги твоей семьи.

Как он вообще посмел заикнуться об этом, зная, как Люциус и Нарцисса относятся к ней?

– Хорошо, я понял, – звучало так, будто его заставили так сказать. – Но знай, что это временные трудности. Мы справимся, я уверен. И твоя вера в меня помогает мне двигаться дальше, а с квиддичем обязательно все получится, надо только немного потерпеть.

Гермиона вздохнула. Почему этот разговор заставлял ее дрожать ещё сильнее, чем когда она ждала его прихода домой? Почему она так сильно боялась будущего даже после всех слов, которые должны были ее успокоить?

– Дело ведь не в деньгах, – спустя минуту констатировал Драко, когда она так и не ответила ему. – Ты опять пытаешься что-то скрыть от меня и прикрываешься тем, что мы чуть ли не голодаем, сидя в четырёх стенах. Может, скажешь ещё что-нибудь? Что-то, что объяснило бы твоё поведение и нежелание иметь этого ребёнка.

– Я не замужем.

Гермиона услышала звонкий смех, который эхом разнесся по гостиной. Она уже забыла, каково это – видеть и слышать эмоции Драко. Но только не сейчас, когда они говорили на серьезную тему.

– Я думал, что знаю о тебе все, но… – казалось, что Малфой пытался подобрать правильное слово, чтобы случайно не задеть ее, потому что понимал, что лучше лишний раз не произносить резких слов в ее сторону. – Слышать такое от Гермионы Грейнджер очень смешно, знаешь ли.

– Незамужняя женщина с ребёнком в магическом мире, – в ход пошла очередная отговорка. – Не хочу закончить как многие женщины, оставшиеся одни со своими детьми.

– Ты правда считаешь это проблемой? – он недоверчиво посмотрел на нее. – Прости, но я думал, что брак сейчас не так важен. Тем более мы только-только начали жить вместе, и я считал, что…

– И вот ещё одна причина, – резко перебила она. – Мы вместе всего полгода, живем в одной квартире четыре месяца, а я уже беременна, Драко… Это совсем не входило в мои планы, по крайней мере, в ближайшее время.

Он тяжело вздохнул и вновь откинулся на спинку кресла, которое издало скрип от старости. Мерлин, даже условия в этой квартире были против ребёнка.

– Я понимаю, – он поднял глаза к потолку, словно искал подходящие слова, чтобы ответить. Черт, она была готова скормить ему все что угодно, лишь бы Драко согласился с ней, что иметь ребёнка сейчас совсем не время. – Но все хорошо, Грейнджер. Мы справимся.

Иногда она думала, что Малфой обладал даром предвидения, потому что был слишком уверен в завтрашнем дне, да и далеком будущем в принципе. А Гермиона совсем не убеждена в том, что у них получится. И у неё получится.

Ее нижняя губа начала дрожать, ладони вспотели, а на лбу чувствовались капельки пота, которые она хотела смахнуть, но руки словно забились чем-то тяжелым, поэтому поднять их казалось невозможным.

Она всхлипнула, пряча лицо за ногами, которые ещё недавно прижимала к груди. Гермиона никогда не плакала при нём. Даже когда ситуация была почти безвыходной, она не показывала слабости. Оставалась сильной, чтобы он верил в себя, верил в то, что сможет добиться успеха во всем. Она исполняла роль его лекарства от всех бед, но теперь ей самой требовалась помощь.

– Грейнджер, – она услышала тревогу в голосе Драко, не поднимая при этом глаз. Даже практически пропустила мимо ушей то, как он произнёс ее фамилию. Без ехидства в голосе, а с реальным напряжением, отчётливо заметным ей. Похоже, что страх за неё оказался сильнее его привычки обращаться к ней как обычно, когда они спорили или ругались на глупые темы.

Старое кресло скрипнуло, когда Малфой встал и присел рядом с диваном на корточки, где была Гермиона. Он дотронулся до ее волос и, мягко проведя по ним несколько раз, опустил ладонь чуть ниже к ее рукам, обхватывая их крепче. Она мысленно готовилась к тому, что скоро он уйдёт или просто исчезнет, оставляя ее одну разбираться со всем.

Гермиона не знала, сколько просидела так, пока слёзы не перестали литься ручьём. Касания Драко действовали как простое маггловское успокоительное, но доза была слишком мала, чтобы она вернулась в своё нормальное состояние.

Отпрянув от своих ног, Грейнджер втянула ртом побольше воздуха и перестала подрагивать, как болванчик под лучами солнца. Она приковала своё внимание к ладони Драко, крепко обхватившей ее руки, и полностью зациклилась на ней. Так было проще начать снова с ним говорить. Не смотря ему в глаза, потому что Гермиона безумно боялась увидеть там что-то плохое.

– Ты помнишь мой поход к маггловскому врачу несколько месяцев назад? – спросила она, а он задумался, по-видимому пытаясь вспомнить тот период их жизни.

– У тебя болел живот, – припомнил Драко, и она почувствовала, как его настроение вновь начало меняться не в лучшую сторону. – Но ты сказала тогда, что все в порядке и волноваться не стоит.

– Я не думала, что анализы будут настолько плохими.

Она взглянула на него. Казалось, что Драко совсем не понимал, о чем речь. Мир магглов был для него чужд до сих пор, а медицинские термины он и подавно не мог знать.

Гермиона понимала его чувства. Они совершенно разные и из разных миров, но каким-то образом сидели сейчас вместе, снимали квартиру и строили отношения.

– У меня в жизни было много стресса, – продолжила она, делая паузы между фразами, ведь так немного легче открываться ему. – Прошло несколько лет после войны, но ее последствия так и не ушли до конца.

Гермиона услышала, как он сглотнул. Ненароком пришли не самые приятные воспоминания в их жизни. Тогда они были врагами, сражались по разные стороны, и оба получили много ран – душевных и физических, защищая семьи, друзей и то, во что верили всю жизнь.

Частые голодовки, недосыпы, переживания и сражения повлияли на Гермиону сильнее, чем она могла предположить. Ее вес так и не вернулся в нормальное состояние спустя почти три года, а здоровье ухудшилось только сейчас, точнее, это проявилось в самый неподходящий момент, когда все вроде бы начало налаживаться. Она нашла работу, встретила Драко и познакомилась с ним заново, но разве кто-то знал, что ее состояние по-женски окажется просто ужасным.

И если бы не боль внизу живота, то, возможно, Гермиона так и осталась бы в неведении. В любом случае результаты были намного хуже болезненных ощущений. Врач мягко намекнул, что лучше не стоит заводить ребёнка в ближайшее время, потому что это было опасно в первую очередь для неё. Ослабленный организм точно не выдержал бы дополнительной нагрузки и полной перестройки. Но ее обнадёжили, сказав, что если вернуть нормальный вес, пропить необходимые витамины и включить в жизнь больше положительных моментов, то все обязательно должно получиться, хотя она и не планировала этого сейчас. Но, видимо, судьба решила все за Гермиону. Она случайно забеременела и теперь корила себя за то, что была так неосторожна, обрекая ребёнка на возможную смерть.

– И что это значит? – тихо спросил он, склонив голову вбок.

– Слишком маленький шанс на то, что я смогу выносить этого малыша сейчас, – прошептала Гермиона, сглотнув.

Вот и все. Она открылась ему.

Драко застыл, а хватка его руки заметно ослабла. Он находился в таком же шоке, как и она, когда узнала об этом. Только ее речь делала им обоим больно.

– Наверное, будет лучше, если мы прервём беременность, – закончила Гермиона, проглотив окончание последнего слова.

Его глаза снова упали на то место, где рос их ребенок, и оставались там, словно гипнотизировали. Рука Драко инстинктивно потянулась животу и, прислонив ладонь, стал поглаживать большим пальцем участок кожи, скрытый домашней футболкой.

Годрик, она и подумать не могла, что будет настолько тяжело. Особенно когда он коснулся ее. Осторожно, боясь ранить или причинить боль. Но им нужно было принять решение. Которое, скорее всего, изменит все между ними.

– Нет, – резко ответил Драко, слегка надавив ей на живот, будто удерживал от очередного неправильного решения. – И думать даже не смей, поняла меня?

– Но врач сказал…

– Мне плевать, – перебил он, не заботясь о простых правилах приличия даже с ней. – Я не верю в эту маггловскую чушь.

Скорее всего, Драко по-настоящему не понимал всего, боялся оступиться и поэтому всячески хотел следовать только по проверенному пути. Она рассказывала ему вещи, о которых он слышал на уроках Маггловедения, но не запомнил, потому что имел к ним неприязнь, не считая их нормальными людьми.

– Драко, я не уверена, что…

Гермиона запнулась, так и не договорив. Как только в мыслях появлялся ребёнок и возможный выкидыш, в горле вставал ком. Больше всего на свете она мечтала повернуть время вспять, чтобы война и ее последствия обошли их стороной. Они оба пострадали, получив при этом много физических и душевных ран, которые не успели затянуться до конца.

Ребёнок мог пострадать.

– А как же Мунго, Грейнджер? – спросил он, когда не услышал окончания фразы.

– Ч-что? – не поняла она. – При чём тут Мунго?

Он театрально закатил глаза. Так Драко обычно поступал, если Гермиона не понимала элементарных вещей или сама говорила глупости. В такие минуты она чувствовала себя полной дурой и сомневалась в своих умственных способностях.

– Ты ходила только к маггловскому врачу, – протянул Драко, а в его глазах появилась надежда на положительный исход. – Но есть целители, которые наверняка справятся и помогут нашему ребёнку появиться на свет.

– Я не доверяю магии в этом плане, – Гермиона медленно покачала головой в разные стороны, испытывая некую нервозность по поводу волшебства. – Он может пострадать.

Беременность у волшебников проходила вполне себе нормально, хотя бывали случаи, где матери или ребёнку угрожала опасность. Гермиона была свидетелем того, как Тонкс несколько раз чуть ли не потеряла Тедди на ранних сроках. Возможно, повлияло то, что Люпин являлся оборотнем и ген мог передаться малышу. Или же дело в помощи, оказываемой целителями, самом волшебстве и его последствиях. Никто точно не знал, как оно действовало на ребёнка, поэтому существовали огромные риски выкидыша.

Гермиона читала в старых фолиантах, что многие дети начинали проявлять свои магические способности ещё в утробе. Они забирали жизненные силы матери, чтобы выжить самим. Исследования показывали, что в конечном итоге ребёнок погибал, так и не окрепнув для появления на свет. А лекари часто ошибались, ставя диагноз. Поэтому она разнервничалась, как только Драко решил упомянуть Мунго в разговоре.