Текст книги "Равновесие (СИ)"
Автор книги: Rauco
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Вне себя от возмущения Сумрак ворвался в еще не остывший челнок, впечатался в кресло и приступил к запуску двигателей. Неслыханное поведение для Главы гарема! Просто… Р-р-р-р! Слов нет!
Прорва всегда творила что хотела, и он как примерный супруг беспрекословно исполнял все ее прихоти. Он позволял ей командовать, терпел ее сумасбродства, тешил подчас слишком бурную фантазию… Да он все для нее делал! Потому что Верховный Матриарх, потому что Госпожа, потому что хозяйка владений. Но где-то ведь должен был иметься предел! Ну ладно первый год – пришел на все готовое, допустили в дом, позволили спариваться – сиди себе и тихо радуйся, что причинному месту применение нашлось. Ну ладно второй год, ладно третий, когда толком не успел ни в гарем вложиться, ни мальков наплодить. Ну хорошо, на пятый-шестой год он бы тоже еще понял… Но он ведь уже девять лет – девять, Жесткач задери, лет! – выворачивался наизнанку, чтобы обеспечить растущему семейству достаток и процветание, а главная самка все еще не считала нужным проявлять элементарное уважение! И даже хрен с ним с уважением – Сумрак уже привык, что грубости и фамильярности являются неотъемлемой частью Прорвиного воспитания, вернее, полного его отсутствия… Однако то, что она сегодня сотворила, не находило никакого оправдания!.. Потому что это было даже не неуважение, а классическое издевательство.
Челнок нехотя пробудился и протяжно загудел, извещая о скорой готовности к взлету. Сын Грозы, не переставая сердито рычать, пристегнулся и точно хищная крылатая тварь впился в приборную панель. Обычно он не имел привычки срывать злость на служащих верой и правдой вещах, но сейчас спокойно управлять транспортом не получилось бы при всем желании. Сумрак был на пределе.
А ведь утро так хорошо начиналось! Он прибыл к женам в срок, примчавшись сразу после удачной Большой Охоты. Явился к ним полный сил, с трофеями, богатыми дарами и отличным настроением, мысленно уже распределив, в какой очередности, где, сколько раз и в каких позах приласкает и покроет каждую супругу – все было идеально спланировано! Но что в итоге? Его вышли встречать все самки, кроме Главы гарема. А когда Сумрак деликатно поинтересовался, не приболела ли она, то Полночь ответственно доложила, что нет, со здоровьем Госпожи полный порядок, просто у нее дела. Дела, мать ее за ногу!
Казалось бы, ну не встретила, ну что такого? Зато Греза вперед всех обниматься полезла, Солнышко аж вспыхнула вся, Волна от одного его запаха видно что потекла, Тишь и Полночь – тоже хоть здесь и сейчас… Так, а толку-то? Нет, в смысле, приятно и радостно, и соскучился он по ним всем, но правила никто не отменял: первое соитие с Главой гарема и никак иначе. Дважды сын Грозы нарушал эту традицию, и оба раза Прорва потом весь Сезон на нем отыгрывалась. Но тогда-то он сам был виноват, а теперь? Если бы Прорва отлучилась на час-полтора, он бы стерпел и простил, вопросов нет… Но оказалось, что ее не просто нет дома, а что она в принципе на планете отсутствует! Уперлась на какую-то внеплановую сходку Матриархов на орбите и пропала там на неделю. Причем она прекрасно знала, когда вернется супруг и понимала, что он ее не застанет. Могла ли она, ну, допустим, предупредить? Могла, но даже не попыталась!
Эгоистка несчастная… Хорошо, если такое уж важное случилось собрание – мало ли что в жизни случается, – она хотя бы могла передать право первого слияния другой жене, но ведь тоже нет! Черт, да она вообще была прекрасно в курсе, что ее охотник через Центральный комплекс в любом случае полетит – не хотела никому уступать привилегий, так что бы тогда не предложить прямо на станции встретиться? Всего и трудов-то – сообщение в две строчки отправить! И тем не менее Госпожа поступила вопреки и здравому смыслу, и семейным традициям. И сделала она это явно не по рассеянности, а с целью очередной манипуляции, как бы говоря своим поступком: «Буду я еще с тобой считаться! Ничего, прилетишь и будешь ждать как миленький, и девки подождут, не помрут, поди». Тем не менее Сумрак подобное поведение находил вопиющим, и ждать как миленький точно не собирался. Как и нарушать заведенный порядок. Потому что останься он и начни спариваться с другими женами, получилось бы, что уже оба виноваты, а когда виноваты оба, то какие могут быть претензии? Нет уж, претензии он был намерен предъявить обязательно и еще какие, потому оставался лишь один вариант – отправиться за старшей женой лично и заставить ее вернуться в гарем. Тем более что Центральный комплекс в период гона – это вообще не место для репродуктивно активных самок. Там и молодняк ошивается, и просто холостяки, которым по жизни не везет… Да мало ли кто еще!
Остальные самки идею лететь за Прорвой, конечно, не очень поддержали, но Сумрак не стал их даже слушать. Он готов был мириться со всеми причудами женских особей, но свои минимальные права тоже знал. Самка должна допустить к себе или же отказать, но не игнорировать – точка. Нет, запятая. Не игнорировать, что особенно касается верного мужа, который ничем не заслужил подобного обращения.
Разыскать самочье сборище в недрах Центрального комплекса оказалось делом непростым: по понятным причинам указателей нигде не стояло. В итоге пришлось наведаться в медблок и привлечь Тучку в качестве информатора. Старая лекарша мигом вызвонила каких-то подружек из училища, и те, радостно ухватившись за возможность посплетничать, сдали Совет Матриархов с потрохами. Полученные данные Тучка передала рассыпавшемуся в благодарностях сыну Грозы, но предложила напоследок не пороть горячку и не врываться на заседание, а просто спокойно дождаться окончания мероприятия. Можно вместе с ней, она как раз свободна.
– Только если ты пойдешь в мой гарем, – состроив невинную физиономию, ответил самец. И был тут же отпущен на все четыре стороны.
Воспользовавшись наводкой врачевательницы, он незамедлительно отправился на одну из отдаленных палуб, по дороге раздраженно порыкивая на молодняк и учтиво кланяясь Старейшинам. В ответ на него рыкали те и другие. Но на поединки времени не было, и сын Грозы тактично уходил от конфликта.
Надо сказать, этот Сезон начинался нетипично. То ли нелегкий год, изобиловавший неурядицами и стычками – несколько раз даже между кланами, чего уже давненько не случалось, – наложил свой отпечаток, то ли какие-то другие процессы сыграли роль, но брачный период вместо того чтобы идти по нарастающей, многих шарахнул сразу и наверняка. Большинство самцов начали терять разум гораздо раньше, чем того следовало ожидать. Сумрак тоже был порядком взбудоражен, что, вероятно, и послужило причиной его порывистых решений. Тем не менее, в отличие от большинства, ему пока удавалось сохранять трезвость мыслей. Наверное, способствовала сосредоточенность на выполняемой задаче.
До места он добрался быстро и без проблем, но дальше все оказалось уже не так-то просто: выяснилось, что вход на указанный Тучкой сектор охраняют четыре воительницы. Очевидно, их наняли специально, чтобы отбиваться от настойчивых самцов, почуявших запах зрелых женских особей. И вот это была большая проблема.
Поскольку воительницы стояли где-то на границе между Производительницами, воинами и Дурной Кровью, самцы имели право не применять к ним обычные нормы общения с прекрасным полом, однако личные убеждения сына Грозы не позволяли делить самок на «правильных» и «неправильных». Сумрак не имел привычки сражаться с самками – с любыми самками. Один раз он все-таки совершил такую ошибку как поединок с воительницей, и в результате теперь у него имелась Глефа. Имелась где-то там, теоретически, непонятно на каких правах и условиях, так что самец сам до сих пор не мог понять, какой должна быть адекватная доля его ответственности в этих отношениях. Нет уж, увольте, еще четверых таких он не потянет…
Раз сражаться было нельзя, оставалось договариваться, вот только каким образом? Воительницам явно было щедро заплачено, и самец вряд ли смог бы перебить цену. К тому же, денежную сумму наверняка нехило подкрепляли феминистские принципы, так что не вариант. Быть может, стоило предпринять какой-либо отвлекающий маневр? Но как заставить принципиальных дамочек покинуть пост, да еще всем вместе?
Стоя в отдалении, достаточном, чтобы оставаться незамеченным, Сумрак некоторое время внимательно изучал привратниц. Как следует разглядев их и принюхавшись, он заключил, что данные самки кардинально отличаются от Глефы. Очевидно, они употребляли какие-то препараты для снижения половой охоты, так как почти не выделяли женских феромонов, да и выглядели не сказать чтобы привлекательно. Это означало, что надеяться на свои природные данные бесполезно – такие на любого самца реагировали негативно. Но одновременно это был неплохой шанс… И тут в голове сына Грозы созрел довольно дерзкий план, за воплощение которого Сумрак взялся немедленно.
Открыв лицо, воин решительно направился к самкам. Приблизившись, он поклонился и представился, как того требовал этикет, после чего беззастенчиво поинтересовался, не хочет ли кто-то из достойных дев присоединиться к его гарему. Идти в гарем привратницы, как и предполагалось, настроены не были, в связи с чем самец получил от них довольно грубый ответ и пожелание поскорее отсюда убраться.
– Я не уйду, пока не добьюсь благосклонности столь прекрасных особ, – с притворной настойчивостью промурчал хитрец, на всякий случай отступая подальше.
Нужная реакция не заставила себя ждать. Самки зашипели и наставили на обнаглевшего ухажера оружие, посчитав, что, получив отказ, он попытается взять их силой. Это наверняка было свойственно большинству самцов, с которыми им приходилось иметь дело раньше – неудивительно, многие пользовались тем, что воительницу можно отыметь, не спрашивая ее согласия, главное одолеть ее в рукопашной. Так что злость дамочек можно было сейчас понять. Тем не менее от внимания Сумрака не смогло укрыться и некоторое замешательство, отразившееся на самочьих лицах. Понимая, что претендент находился в явном меньшинстве, воительницы определенно недоумевали, как же он собирался управиться с ними четырьмя?.. Разумеется, мысля столь узко, они не смогли предугадать следующий коварный ход сына Грозы. А Сумрак тем временем отступил еще на шаг, сосредоточился, раздул грудь, напряг горло и… затоковал.
Любовная трель являлась одной из самых загадочных способностей самцов. Она воспроизводилась рефлекторно в момент наивысшего возбуждения, и исполнить ее по своему желанию не было никакой возможности. Например, «петь» никак не получалось на ложе с доминирующей партнершей. Если самка была слишком агрессивна, инстинкт самосохранения предостерегал проявлять к ней слишком явные знаки вожделения, до последнего оставляя в ее распоряжении лишь покорный стояк. «Петь» можно было лишь с той, которая, осознавая всю свою власть над самцом, тем не менее решалась уступить ему главенство при спаривании.
Из жен Сумрака лишь Волна, Греза, Полночь и Солнышко относились к такого рода ухаживаниям благосклонно. Остальные пресекали любые попытки сразу и наверняка, причем очень жестко. Даже Осень с ее слабостью к играм в принуждение придерживалась позиции «дери жестко, но знай свое место». Все, что сын Грозы позволял себе творить с Осенью, в конечном счете являлось лишь качественной имитацией. А подделать любовную песнь было нельзя, ибо она воплощала в себе единственный возможный знак превосходства над партнершей в тот краткий миг, когда матриархат терял свою силу, и самец становился не просто средством удовлетворения женских потребностей и зачинания потомства, а всесильным и властным действующим началом. Стоит ли говорить, что при спаривании с Главой гарема Сумрак никогда не демонстрировал ни намека на токование. Это не означало, что он не испытывает к Прорве влечения, просто в ее случае хотеть и осмеливаться представляло собой две большие разницы.
Агрессивно настроенные мужиковатые воительницы к брачным руладам, естественно, располагали еще меньше чем Прорва. Да что там, они и не возбуждали-то ни капли, даром что семенники в брюхе уже практически лопались. Сумрак всего лишь пошел на уловку, искусно обманув собственное сознание. Максимально абстрагировавшись и подключив все свое воображение, он попросту возродил в памяти одну из самых жарких групповушек с младшими женами, стихийно свершившуюся год назад, когда старшие супруги отправились на очередное сборище Матриархов. Сын Грозы тогда еще поклялся себе, что обязательно найдет способ повторить данное непотребство в этом Сезоне. И все еще, кстати, не терял надежды.
Он расфокусировал зрение, глядя сквозь четырех медленно наступающих злобных бабищ, и мысленно вернулся к тем незабываемым ощущениям…
Был жаркий полдень, и они укрылись от палящих лучей в прохладном гроте. Юная скромница Волна прогнулась и уже в голос стонала под неистовыми толчками своего воина, а Греза стояла над ней, разместив одну ногу на плече Сумрака и нежно перебирая его гриву руками. Язык упивающегося ее любовными соками партнера исступленно извивался внутри тугого лона, даря обоим взаимное наслаждение. В то же время одна рука самца сжимала бок нижней партнерши, жестко удерживая ее на месте и не давая уходить от планомерно усиливающегося натиска, а вторая мяла упругие ягодицы верхней. Спустя некоторое время Волна кончила с протяжным криком и, даже не отдохнув, повернулась, чтобы вылизать клоакальную щель самца. Почувствовав приближение новой эрекции, Сумрак поставил Грезу на четвереньки и начал покрывать ее с той же звериной яростью. Волна, в свою очередь, раскинулась перед ней, чтобы дочь Великой Матери могла ласкать ее языком, а воин мог видеть, как одна его партнерша смакует его же собственное семя, обильно вытекающее из половых путей второй…
…Глядя на самозабвенно токующего претендента, воительницы, конечно, просто обалдели. У них, верно, никакой фантазии не хватало, чтобы вообразить, что такое сейчас творится у странного самца в голове, что он внезапно так их возжелал. Но на всякий случай они решили не ждать окончания концерта и поскорее напали всем скопом. Собственно, именно этого Сумрак и добивался. Прежде чем потерять ритм и сбиться, он успел уклониться от нескольких ударов. Следующие уже попали в цель, и лишь тогда самец окончательно упустил сладостное воспоминание, замолчав и сосредоточившись на обороне. В общей сложности его «минута славы» длилась недолго, но дело уже было сделано. Теперь оставалось продержаться совсем чуть-чуть…
У брачной трели имелось одно любопытное свойство: благодаря инфразвуковой составляющей она хорошо передавалась через вибрацию окружающих поверхностей, так что сигнал наверняка успел достигнуть слуха присутствующих на соседних палубах самцов. Да, он был задуман природой для подчинения самок, однако заслышавшие его конкуренты тоже получали очень ценную информацию следующего содержания: «вероятно, неподалеку кто-то трахается, причем с достаточно покладистой партнершей». В результате отдаленное расположение сектора уже перестало иметь значение: все окружающие холостяки, коих сегодня сыну Грозы встретилось немало, теперь четко знали, в какую сторону следует идти.
Сдерживать атаку воительниц потребовалось от силы минут пять. Затем в одном из боковых коридоров послышался обезумевший храп несущегося на всех парах молодняка. Ведомые инстинктом самцы, в данный момент совершенно потерявшие достойное воинов обличье, начали отовсюду сбегаться к месту конфликта, как стригуны на медвяную росу. То что надо!
Обнаружив сразу четырех самок с сомнительным статусом, озабоченные дурни немедленно перешли в наступление. Видимо, им настолько припекло, что для них и воительницы были красавицы. В мгновение ока перед входом на сектор образовалась развеселая верещащая куча-мала, где все принялись бить всех – самки самцов, самцы самок, самцы самцов… Сумрак же, выбравшись под шумок, отряхнулся, поправил доспехи и как ни в чем не бывало направился к дверям: путь был свободен.
При появлении в зале разгоряченного молодого самца занятые неспешной светской беседой Матриархи разом умолкли и с изумлением повернули головы. Сын Грозы выдержал небольшую паузу, украдкой обведя присутствующих взглядом, после чего приветственно рыкнул, неловко помахав самкам рукой. От запаха десятков женских особей разум стал мутиться… Слава богам, ни матери, ни тещи на этом сборище не было, а то бы очень нехорошо могло все обернуться. Хотя и Госпожи он тоже пока не наблюдал…
– Ты как сюда попал? – не успел Сумрак толком сориентироваться, как в центре зала с удобного кресла медленно поднялась угрожающая тень. Гигантская темношкурая самка, облаченная в золотистые одежды – очевидно, какая-то из самых знатных Великих Матерей, – выпрямилась во весь рост и сложила унизанные браслетами руки на мощной груди. Ее вид был устрашающ, но голос прозвучал больше насмешливо, чем сердито.
– Великая, – низко склоняясь перед Матриархом, проговорил самец, – воинственные девы, охранявшие вход, были так любезны, что разрешили мне пройти.
– Для чего же ты явился? – максиллы самки разошлись в снисходительной улыбке.
– Я пришел за своей женой, – честно ответил Сумрак. А дальше чуть приврал: – Минуты, проведенные без нее, стали для меня такой невыносимой мукой, что я не смог спокойно ждать ее возвращения. Кроме того, на станции сейчас довольно неспокойно, и я переживал, что она отправилась сюда одна.
– Да неужели? – великанша тихо застрекотала. Похоже, раскусила… Отвернувшись от Сумрака, она обратилась к остальным: – Почтенные Производительницы, чье же это милое создание, это чудо? Признайтесь, или, клянусь богами, я заберу его себе.
Отовсюду раздалось растерянное пощелкивание. Самки помладше запестрели от смущения, старшие посмеивались.
– Мое, – внезапно раздался недовольный голос Прорвы. В момент появления сына Грозы она находилась на другом конце зала, где увлеченно дискутировала о чем-то с несколькими самками весьма почтенного вида, потому Сумрак ее сразу и не приметил. Дочь Свободы встала и направилась к супругу, поджав жвала и угрюмо сверля самца глазами. Тот же с самым непринужденным видом распялил ротовые придатки в улыбке и заурчал, изображая крайнюю степень обожания. Хотя утверждать, что он совсем не рад лицезреть Госпожу, было бы неправильно. Откровенно говоря, сейчас он невольно на нее залюбовался, напрочь позабыв о недавнем негодовании. Даже в этой глупой ситуации Прорва держалась с поразительным достоинством. Ее степенно приближающийся тяжеловесный стан, словно бы грубо вытесанный из куска скалы и обернутый, пожалуй, слишком воздушным для таких габаритов бледно-лиловым одеянием, вдруг показался Сумраку настолько притягательным, что под паховой броней началась незапланированная активность. Отпираться было бесполезно: он скучал по этой старой чертовке, по ее несносным выкрутасам, по ее нескончаемым попыткам доказать свое главенство, что раз за разом лишь сильнее обнажали ее самую слабую сторону…
Дочь Свободы приблизилась и покровительственно возложила руку на голову воина, тотчас же опустившегося, чтобы обнять ее колени.
– Я приношу свои извинения, самец совсем потерял голову от страсти, его нельзя винить. Я заберу его домой, – изрекла Прорва.
– Да, заберем друг друга домой, любовь моя, – лукаво щуря уцелевший глаз, сын Грозы поднял на нее взгляд.
До стартовой площадки они шли молча. Сумрак двигался впереди, то и дело вступая в короткие, но ожесточенные стычки со встречными самцами, посмевшими пялиться на его самку, либо просто предупреждающе рыкая на поспешно ретирующийся молодняк. Прорва всякий раз лишь беззвучно сквернословила и закатывала глаза, ожидая, когда мужики разберутся, затем они все так же молча шли дальше…
Только после того, как супруги заняли свои места в челноке, и транспорт благополучно покинул доки, выйдя в космическое пространство, самец заговорил.
– Я был крайне огорчен и взволнован, когда вернулся и не застал тебя дома, моя Госпожа, – сказал он со всей возможной учтивостью.
– Я находилась здесь по делам Совета, ты должен был это понимать, – отрезала Прорва, устремляя взгляд на окутанные светящимся туманом Серые Чертоги, широко простирающиеся перед лобовым стеклом. За ними, создавая волшебный золотой ореол, дремало солнце, а выше сгущался непроглядный мрак.
– Разве есть такие дела, что превыше Сезона Любви?
Дочь Свободы ответила не сразу. С минуту она сидела, продолжая напряженно смотреть перед собой. Затем словно бы нехотя повернулась к супругу.
– Ты мог просто подождать.
– Не мог, – добродушно скалясь, Сумрак поглядел на нее в упор и слегка качнул головой. После чего решительно отключил тягу и заблокировал панель управления.
Застигнутая врасплох самка не сразу поняла, почему челнок вдруг прекратил свое движение к планете и лег на орбиту. И еще сильнее она удивилась, когда рука самца потянулась к ее креслу и отсоединила удерживающее устройство.
– Ты что творишь?! – осознавая, что отрывается от кресла и судорожно впиваясь когтями в подлокотники, рявкнула Прорва.
– Собираюсь воспользоваться твоим правом первого слияния, – мурлыкнул сын Грозы и быстро отстегнулся сам.
Не давая супруге времени сориентироваться, воин резко оттолкнулся ногами и, обхватив ее за плечи, рванулся вверх и назад, увлекая партнершу в просторную кормовую часть челнока. От неожиданности Прорва разжала пальцы и тут же схватилась за самца в поисках хоть какой-нибудь опоры.
– Прекрати немедленно! – начиная бессильно дергаться, зарычала дочь Свободы.
– Ни за что, – еще слаще промурлыкал сын Грозы, и крепко обнял старшую жену, приблизив жвала к ее ушной впадине: – Потому что здесь – в космосе – моя территория. И правила тоже мои.
Прорва с негодованием затрещала и попыталась освободиться. В первый момент Сумрак стиснул ее изо всех сил, но тут же передумал и отпустил, позволив отправиться в свободный полет. Самка нелепо замахала конечностями, но сделала только хуже: ее начало неумолимо переворачивать вниз головой. А самец, тихо посмеиваясь, обогнул кувыркающуюся и отчаянно путающуюся в разлетевшейся юбке партнершу и плавно поднырнул под нее. Да, сейчас воин был полностью в своей стихии – он адаптировался к невесомости годами, сталкиваясь с данным явлением во время ближних перелетов и на малоразвитых станциях без искусственной гравитации, Прорва же, по всей вероятности, оказалась в подобных условиях впервые в жизни.
Перевернувшись в пространстве, самка злобно взвыла и попыталась ухватиться за поручень возле шлюза, но коварный партнер опередил ее руку и перенаправил движение мощного тела в противоположную сторону. Вслед за тем он оттолкнулся от стены и, догнав супругу, вновь вцепился в нее, в результате чего они уже вместе долетели до другой стены и, дружно стукнувшись о нее головами, начали обратное движение.
Не обращая внимания на вызванные отсутствием гравитации неудобства, сын Грозы уткнулся в грудь жены жвалами и потерся о грубую шкуру, покрывая ее обильно сочащимися выделениями шейных желез. Пахучий секрет выскальзывал из-под брони маленькими прозрачными каплями, превращаясь из-за невесомости в подобие аэрозоля. Возбуждение стремительно нарастало…
Вдруг горло самца судорожно дрогнуло – неожиданно для него самого, и первый звук любовной песни врезался в до сих пор нарушаемую лишь хриплым дыханием перепуганной самки тишину. От возмущения Прорва на миг остолбенела, но затем сердито взревела и начала сопротивляться с новой силой. Впрочем, сейчас это не имело смысла.
– Мои правила, – шепотом повторил самец и беззастенчиво издал новую трель, гораздо громче предыдущей.
Однако Прорва не собиралась сдаваться. Она принялась извиваться, и Сумраку ничего другого не оставалось, кроме как обхватить ее всеми конечностями и ждать, пока она вымотается. За это время пара еще несколько раз приложилась о пол, стены и потолок различными частями тела. Наконец самка затихла, и самец, не прекращая своей нахальной рулады, перешел к следующему этапу задуманного.
Сперва он нащупал край одеяния партнерши и бесцеремонно рванул его, раздирая мешающуюся ткань когтями. Затем изловчился и отстегнул паховую броню, расцепил пояс и стянул с себя набедренную повязку. Снимать доспехи и сеть целиком он не стал для экономии времени. Хотя самке и той ничтожной минуты, на которую он отвлекся, хватило, чтобы вонзить когти в его спину. Одновременно жвала Госпожи попытались сомкнуться на шее партнера, но со скрежетом наткнулись на горжет. Сумрак зашипел от боли и на миг прервал трель, но в долгу не остался, позволив себе от души вгрызться в плечо супруги. Кровь не брызнула, а медленно покатилась по ротовым перепонкам чередой округлых капель. Они скользили вдоль напряженных челюстей самца и разлетались в пространстве, формируя зыбкий раздробленный след. Прорва хрипло взвизгнула и начала мотать головой, активно перебирая ротовыми придатками в поисках промежутка между пластинами брони. Из-за ее движений тянущийся от раны строй желтоватых бисерин всколыхнулся и разбежался в разные стороны. После нескольких попыток самка все-таки нашла зазор в доспехах и с наслаждением воткнула в него клыки. Крупные люминесцирующие горошины беспорядочно посыпались наружу, застревая, деформируясь и лопаясь между отростками перепутавшихся грив. Ответом самца стал новый взрыв вожделеющего дребезжания. Это взбесило самку еще больше, но ни на что серьезнее глубокого укуса дочь Свободы оказалась не способна, потому она вынужденно «пропустила ход», а воин невозмутимо продолжил наступление.
Вообще, Сумрак был готов к тому, что спаривание в невесомости окажется делом нелегким, но не ожидал, что настолько. Дабы соединиться с партнершей, пришлось крепко зажать ее ногами, что уже само по себе было трудновыполнимой задачей. Если бы Прорва проявила благоразумие и сама обхватила его нижними конечностями, поза вышла бы более естественной с физиологической точки зрения, но Госпожа не собиралась облегчать самцу задачу, напротив, яростно противилась его вторжению. Первая попытка закончилась неудачей – Сумрак попросту не совпал с супругой, уткнувшись паховым бугром в ее живот. Для того чтобы сдвинуться ниже, пришлось ослабить захват ногами, и Прорва сразу же взбрыкнула, едва не скинув с себя самца. Сын Грозы тотчас сжал ее снова. Под влиянием этого импульса пара продрейфовала к потолку и довольно ощутимо с ним встретилась – Сумрак спиной, а Прорва лбом. Самец исхитрился и оттолкнулся локтем. Они медленно поплыли по направлению к полу.
Противоборство возобновилось. В ходе него самцу все-таки удалось сместиться на нужный уровень и пристроиться к клоаке партнерши, для чего он зажал ногами одно бедро самки, а второе оставил свободным. Прорва немедленно двинула ему в поясницу коленом. Сумрак в отместку еще сильнее прокусил ее плечо и прошелся когтями вдоль хребта. Затем они вновь ненадолго замерли, плавно вращаясь вокруг общей оси где-то по центру челнока. Самец при этом все еще тихонько «пел», временами сбиваясь, но сразу же возвращая трели прежний темп. Самка дышала тяжело и прерывисто, тоже ни на секунду не разжимая челюстей.
Но вот, повинуясь некому внутреннему сигналу, Сумрак предпринял решающее усилие, и соединение пары наконец произошло. Теперь важно было его удержать. Продвигаясь вглубь широкого семяприемника старшей жены, самец по инерции совершил несколько фрикций, в результате чего едва не отлетел назад и был вынужден затихнуть, максимально плотно прильнув к Прорве. Та лишь раздраженно фыркнула, и ток воздуха из ее пасти погнал прочь очередную волну кровавых капель. Ладонь самки неторопливо заскользила вниз по спине партнера, и оказалась на его ягодице. Оставив надежду сбросить самца, дочь Свободы напротив с силой прижала его к себе, не упустив при этом возможности украсить кровавыми отметинами от когтей еще и его зад. Но все ее попытки нанести как можно больше ущерба говорили лишь об одном: Госпожа покорилась.
Из-за невозможности двигаться семяизвержения пришлось ждать долго. Статичное спаривание занимало раза в четыре больше времени, чем активное, но выбирать не приходилось. Пока процесс неторопливо осуществлялся сам собой, накрепко сцепившаяся пара продолжала перемещаться в пустоте как единое целое. Партнеры больше не шевелились, погрузившись в некое подобие транса, а облако кровавых капель с каждой минутой окутывало их все плотнее, формируя вокруг сплетения двух тел нечто похожее на мерцающую космическую туманность.
Сын Грозы зажмурился и отдался чувствам. Точнее, это они без разрешения взяли над ним верх. А он просто не сопротивлялся, позволяя напряжению незаметно переходить в оцепенение.
По капле выходящее семя, по капле выходящая кровь… Жар партнерши, плотность ее форм, шум ее дыхания, стук ее сердца… И мерная вибрация собственного голоса, постепенно превращающаяся в общий независимый фон – как будто уже и не Сумрак был его источником, а само пространство вокруг звенело, пело в каждой из точек бесконечности.
Самец прислушивался и понимал, что уже не может отделить СЕБЯ от НЕЕ и ИХ от ВСЕГО. Как будто… Как будто… Как что? Пожалуй, это ощущение невозможно было описать. Его невозможно было даже осознать. Оно складывалось из миллиона неуловимых фрагментов, одновременно простое как вдох и непостижимое как сама Вселенная…
Равновесие.
…Челнок приземлился уже почти полчаса назад, а они все сидели неподвижно и думали – каждый о своем.
Дочь Свободы думала о том, что этот самец, наверное, никогда не перестанет ее удивлять. Также она думала, что теперь обязана его как следует проучить, но пока не могла даже приблизительно представить, как превзойти сегодняшнее. Еще она думала, что обожает мерзавца и даже не прочь вновь послушать его «пение», вот только он об этом ни в коем случае знать не должен. А о себе она думала, что, несмотря на многие сомнения, все же поступает правильно. Всегда.
Мысли Сумрака были проще – мысли на славу потрахавшегося самца всегда довольно просты. Прежде всего, он думал, конечно же, как хорошо он потрахался – даже несмотря на нюансы. Также он думал о том, какое счастье, что они после такого приключения нормально сели и никуда не врезались. Еще он думал, что теперь «территория его правил» осталась далеко, и правила вновь будет задавать Госпожа. А значит в ближайшее время она постарается его как следует проучить – вот только придумает, как. Кроме того, он пытался прикинуть, сколько времени займет очистка салона от крови. Хотя думать об этом, признаться, хотелось меньше всего. И еще он думал, что, наверное, это не совсем правильно – после того, что случилось, вот так сидеть и просто молчать. Да… Нужно было сказать ей. Сказать ей, что…
