Текст книги "Взрослые игры. Пиковая дама (СИ)"
Автор книги: Рати Ошун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава 6. Пиковая дама
В узкой гардеробной для сотрудниц клуба «Взрослые игры» сегодня вечером было особенно шумно. Стоило мне войти внутрь, как разговоры стихли. Ясно. Поводом для сплетен здесь, как ни странно, тоже стала моя скромная персона. Думала, что такое сокрушительное поражение остудит пыл наших клиентов, но получила обратный эффект.
– Мари, – звонко рассмеялась Бубновая дама, она же Алиса с царской фамилией Романова. Хороший игрок, яркая рыжеволосая особа с весьма колючим характером. Острая на язык и юная, ей всего двадцать. Тоже пришла сюда не от хорошей жизни. – Там агония. К твоему выходу собралось человек тридцать желающих играть. Пять букетов роз ждут тебя в коридоре. По-моему, ты сегодня самый желанный приз.
Девушка подошла к соседнему зеркалу и подкрасила губы. Я невольно залюбовалась её тонкими руками и точеной фигурой. Как же сложно было остальным девочкам держать одинаковый вес, ведь дам других мастей было по две штуки. Их подбирали похожих. Бубновая – рыженькая, бледнокожая, субтильная в коралловом платье. Червовая – полногрудая шатенка с длинными волосами, которые по концепции спускаются и чуть прикрывают очень откровенный верх. Трефовая – фигуристая брюнетка за тридцать, опытная картежница, которая берет свое харизмой и разговорами. Их количество иногда достигало пяти штук.
– Что за ажиотаж, Лис? Я думала всё, добыча упущена.
– О нет. Они увидели, что тебя можно победить. Появилась новая надежда, – внимательно посмотрела на меня зелеными глазами и улыбнулась. – Готовься, детка, сегодня будет жарко. Ты планируешь проиграть? Тот красавчик, который обыграл тебя в прошлый раз, тоже здесь. За стол еще не садился, думаю, ему требуется второй раунд.
Я вздрогнула и посмотрела на подругу. По голым рукам прошел легкий озноб. Скажите мне, что она шутит, пожалуйста. На работе Денис так и не появился, у меня не было возможности отдать ему заявление, только весь день выстушивала шепотки за спиной.
– Проиграй ему, если хочешь, – подмигнула Алиса. – Это будет забавно.
– Не хочу, просто он лучше меня играет, – аккуратно, чтобы не испортить прическу – аккуратную классическую ракушку на кривой пробор – надела маску. Спрятала в волосах тонкие веревочки и узелок.
– Ага, я так и подумала, – хихикнула эта Лиса и подмигнула. Все-то она понимает, маленькая вертихвостка. Мы никогда не обсуждали прошлое, только настоящее. Но в какой-то момент стало интересно, что сделало эту юную девушку такой проницательной.
– И я, – подошла к нам червовая.
– Я вообще всеми руками и ногами за тебя, детка. Он красавчик, – подмигнула трефовая.
Осталась одна. В маске, глядя на свое отражение в зеркале, я понимала, что боюсь. Впервые в жизни мне страшно взять карты в руки. Поправила тонкую бретельку своего черного бархатного платья, повела по бледной коже плеча. Мое тело все еще помнило его прикосновения. Помнило, как рухнуло к ногам платье. Полные ярко-красные губы моего отражения чуть приоткрылись. Выдохнула, оставив на зеркале мутное запотевшее пятно. Зажмурилась. Это не страх. Это желание. Острое, как бритва, полоснувшее по низу живота.
Он там. Он там. Пульсировало внизу. Пульсировало в висках. Огнем растекалось по венам. Одна мысль о нем и я горю. Он точно знает, что под темным бархатом нет белья. Знает, на что я способна рядом с ним и что ему не смогу противостоять, как бы ни желала этого. Потому что какое бы имя я не носила, в душе я навсегда Вероника Стрельцова. Любящая его до потери рассудка. Пора себе в этом признаться.
Как же это бесит! Это несправедливо! Сжала руку в кулак и прикоснулась лбом к зеркалу. Одинокая слезинка скатилась вниз о щеке вместе с болью и желаниями. Их нужно оставить здесь.
Сейчас я открою дверь и в игровой зал клуба выйдет Пиковая дама. Холодная, блистательная и расчетливая.
***
– Вы сегодня обворожительны. Позволите сыграть с вами? – подошел ко мне низкого роста мужчина. Я знала его, Александр Эдуардович Рогожин. Старая гвардия, почетный член клуба «Взрослые игры», десять лет назад он был приятелем отца. Сейчас же владелец нескольких центров по продаже элитных автомобилей и скоростного кольца. Хороший игрок, но не лучший. Зато он активно поставляет мне клиентов, которых можно разделать на один зуб и заработать хорошие деньги.
– Мне только в радость, Александр Эдуардович. С вами играть истинное удовольствие, – изобразила на лице загадочную улыбку. – Мои друзья тоже хотели бы рискнуть. Указал на группу незнакомых мне мужчин. Они гости в нашем городе и просто мечтают расстаться с крупной суммой денег, – добавил шепотом, – игроки они так себе. Вам на одну улыбку, моя дорогая.
– Тогда грех не улыбнуться, – приветливо кивнула незнакомцам и прошла с ними за столик.
Играя, я забывала обо всем. Меня интересовали только карты, счет, комбинации и небольшая ловкость рук. Сами понимаете, грамотный шуллер никогда не надеется на удачу. У меня даже стол был особый, с небольшими трещинками и ящичками. Чтобы сыграть грамотно нужна концентрация, и она появилась. Следующие несколько часов меня не интересовал призрачный Денис Борисов. Он даже не показывался поблизости. И это прекрасно.
К завершению смены я заработала приличную сумму, не проиграла ни одной партии. Была почти счастлива до момента, когда напротив меня на стул опустился Денис. Снова эта улыбка и ямочки.
– Привет, королева, – в голубых глазах смех. В моих он точно видит растерянность. – Сыграешь со мной и моими друзьями?
Только сейчас сообразила, что справа сел Максим Романович собственной персоной. Слева незнакомый мне смазливый блондин, видимо, тоже друг.
– Сожалею, но моя смена уже закончилась, – голос не дрожал. Это далось мне с большим трудом.
– Тройная ставка. От нас. Что скажете? – Денис чуть наклонился вперед.
– А что требуется от меня? – поджала губы. Тройная ставка – это большие деньги. Они мне сейчас очень и очень нужны.
– Вы знаете и превосходно с этим справитесь...
Проиграть. Мурашки по обнаженной спине. Все, что от меня требуется – проиграть...
***
– Зачем ты снова меня выиграл?
Наедине. В полумраке комнаты церемонии были излишни. Денис сидел в кресле и потягивал красное вино из бокала на высокой ножке. Темная рубашка наполовину расстегнула, волосы слегка взлохмачены, на губах улыбка не из добрых. Это скорее ухмылка, холодная и пронзительная.
Я стою в центре комнаты, как и в первую ночь. На этот раз он не спешит брать меня сразу. Он даже не прикоснулся ко мне. Сидит в теплом свете ночника и раздевает голубым взглядом. Физически ощущаю его на плечах, талии, бедрах. От него не скрыться. А я не знаю, что делать.
Снова всего лишь игрушка. Снова проигравшая саму себя. У меня нет права голоса, но я все равно его подаю.
– Так и будешь смотреть?
– Ты моя на всю ночь и больше никаких побегов, – заявил спокойно.
Таким я его не знала. Холодным, напряженным и даже немного обиженным. Чем я его задела? Вспомнил про мое ехидное "любовник так себе"? Или тем, что полчаса назад сознательно проиграла себя другому мужчине?
***
– Что ж, я ваша на эту ночь, – спокойно кивнула и отдала темный конверт незнакомому блондину.
Максим Романович меня узнает, если вдруг останусь без маски, а здесь всего лишь смазливый парнишка. С ним хотя бы не противно и, возможно, смогу договориться. Зато лицо Борисова бесценно. Я стерла с него довольную усмешку. Он пришел сюда победителем, но проиграл. Я ликовала. Это того стоит. Злость в его глазах стоит даже унижения, которое придется пережить этой ночью.
Вот только ликование было недолгим. Он снова оказался на шаг впереди меня.
– С меня три сотки, брат, – хохотнул Максим Романович. – Так глупо проиграл пари. Вы только задумайтесь.
– Я тоже проспорил, – потупил взгляд блондин и протянул мой конверт Денису. – Думал, она выберет Макса.
– Учитесь, дилетанты, – довольно фыркнул Борисов и пьяно улыбнулся. – Пойдемте, моя королева. Сбежать от меня можно только один раз. Дважды ошибки я не повторяю.
Мне оставалось только возмущенно схватить ртом воздух. Он все просчитал. Знал что я предпочту проиграть любому, но не ему. В договоре нет запрета на передачу сертификата на ночь с Дамой другому лицу. Сволочь. Умная расчетливая сволочь!
***
– Я так тебе противен? – допив третий бокал красного вина, встал с кресла и замер напротив. Протянул руку и медленно провел пальцами по подбородку. Нежно и осторожно. – Ты предпочла мне глупого незнакомого мальчишку? Так сильно меня ненавидишь, Ника?
– Это не мое имя. Прекрати называть меня так.
Схватил за подбородок и заставил поднять взгляд. Дыхание. Он точно выпил много. Черт возьми, да он пьян! Как я не заметила этого раньше? Вот почему так легко смогла обставить в картах. От него пахло хорошим вином и им самим. Запах одеколона успел выветриться. Я вдохнула его изо всех сил, не могла отказать себе в этом удовольствии. Хотелось прижаться к его шее и дышать. Просто стоять рядом и дышать им, чувствовать тепло.
– Это твое имя, черт возьми! – рявкнул он так громок, что я отшатнулась на несколько шагов. – Я буду выигрывать тебя любым способом до тех пор, пока ты не вспомнишь. Пока не признаешься! Пока не снимешь свою чертову маску!
Мгновение и Дэн рядом. Губы на губах. Сильные и настойчивые. Он никогда не был таким со мной. Злым, властным. Никогда не пытался захватить и подчинить меня, как дикую кобылицу. Что эти десять лет сделали с тобой, Денис Борисов? Что этот поцелуй делает сейчас со мной? Я безмолвно подчиняюсь.
Прекращаю вырываться и послушно приоткрываю губы. Позволяю языку проникнуть внутрь и столкнуться в чувственной игре с моим собственным. Слаще твоих поцелуев я все равно никаких не знаю. Сколько бы ни пыталась забыть. Обвиваю руками его шею, но мужчина отстраняется, я вижу его потемневшие от желания и гнева глаза.
– Просто признайся, Ника. Скажи, что это ты и все изменится. Перестань играть.
– Мне не в чем признаваться. Я не она, – повторила на удивление твердо. Даже сама поверила своим словам.
– Что ж, раз ты не она. Я могу сделать так, – схватил тонкие бретели бархатного платья и с силой дернул вниз. Затрещали швы, тяжелая ткань упала к моим ногам. Я задрожала. Впервые наедине с ним мне было страшно.
– За что? – шептали губы. Перед глазами все плыло от слез.
– За то, что ты шлюха. Как еще я должен обращаться с женщиной, которая продает себя за карточным столом, как товар? Как чертовы апельсины на чертовом рынке!
Я попыталась отступить, но запуталась каблуками в лежащем на полу черном бархате и чуть не рухнула на пол. Успел подхватить сначала за талию, а потом просто поднял на руки и швырнул на двуспальную кровать. Мгновение нежности опять сменилось гневом. Я попыталась скатиться с кровати и сбежать. Он невменяем, совершенно точно. Сколько он выпил до того, как придти в клуб? Как вообще смог играть в таком состоянии? Как его сюда пустили?
– Лежать! – холодная команда, как дворовой собаке.
Подмял меня под себя и, поймав руки, завел за голову. Я отвернулась. Не было сил видеть его таким. Смотреть в голубые безумные глаза. Раньше при взгляде на меня они улыбались, сейчас там лишь желание и ненависть. Чем я заслужила это? Разве не его семья довела нас до побега? Разве не его отец предал лучшего друга, оставив его семью без гроша в кармане и огромными долгами? Почему снова я в качестве жертвы? Потому что мир знает, что я не сдаюсь? Никогда не сдаюсь. Даже если нет ни единого шанса, я никогда не признаю поражение.
В хороших сказках героям всегда удается отомстить и стать счастливыми. Вот только жизнь не сказка. Простая истина стала понятна в ту самую минуту, когда принц, как безумный демон набросился на мою грудь. Целовал. Кусал. Терзал соски и наслаждался тем, как я извиваюсь под ним.
– Прекрати..пожалуйста...– понимаю, что плачу. Больше невозможно сдерживать слезы. Но впервые в жизни Дэну плевать на мои желания. Ему все равно. Он просто берет то, что принадлежит ему этой ночью. – Пожалуйста...
Мне больно и приятно одновременно. Дэн знает, что делает. Умело подводит меня к пику, потом кусает до боли, оставляя следы на груди. Снова кричу. От неудовлетворенного желания, бессильной злобы и унижения. Думать невозможно, только извиваться, только стонать и кричать. Он неумолим.
– Я же искал тебя, – рычит Дэн, не отрываясь от груди. Соски уже болят от укусов. Он всасывает один так сильно и глубоко, что я выгибаюсь под ним дугой, насколько позволяет поза. – Искал...Как ты могла так со мной поступить? Как?
Последний укус. Я больше не могу сопротивляться, просто бессильно лежу под ним, плача и кусая губы. Он понимает это и освобождает сначала руки, потом слезает с меня. Сквозь слезы вижу, как он снимает брюки. Готов.
Хватает за плечо и стаскивает с кровати. Ставит на колени, как безвольную куклу. Хватает за растрепавшиеся волосы. Маска каким-то чудом держится на лице.
– Раз ты шлюха, то давай. Покажи свой профессионализм, – касается головкой моих ярко-накрашенных губ. Помада ярким следом отпечатывается на ней. Пытаюсь увернуться, но не получается. – Не хочешь? Хрен с тобой.
Швыряет животом на кровать. Мои колени едва касаются пола. Он входит быстро и без церемоний. Возбужденная до максимума, я легко принимаю его и меня мгновенно накрывает острым приступом удовольствия. Кричу и сжимаю руками смятое покрывало.
Но для него все только начинается. Быстрые движения. Снова волосы в его руках. Он оттягивает их, заставляя меня прогнуться в спине. Еще глубже. Еще сильнее. Вся его злость перетекает в меня. Весь гнев. Вся обида за то, что пропала из его жизни. Болезненные шлепки тел друг о друга.
Смешиваюсь с этой злостью, яростным желанием и обидой. Это так остро, так пронзительно, что волны удовольствия накрывают снова и снова. Я не знаю сколько раз кончила до того, как он излился внутрь. Без контрацепции.
Вышел и отпустил меня. Я, как использованная кукла, скатилась на пол. В ту же секунду на меня сверху обрушилось осознание. Боль. Унижение.
Стащила покрывало с кровати, завернулась в него и, не отдавая себе отчета, заползла в самый темный угол комнаты. Там меня накрыла истерика. Самая настоящая, неподдельная истерика. Такого не было со смерти мамы. Я просто рыдала и не могла остановиться...
Мужчина, который довел меня до этого, просто натянул брюки и подошел к креслу. Нашел стоящую на полу бутылку вина и сделал глоток.
Через несколько бесконечно долгих минут обернулся. Нашел меня взглядом, от которого я сжалась еще сильнее. Если раньше мечтала о его прикосновениях, то теперь боялась их. Иррационально. Безумно.
– Ника... – в серых глазах мелькнул ужас. Дэн будто протрезвел в одну секунду и бросился ко мне. Словно заклятье спало и принц вернулся в прежнее состояние. Вот только мою память уже не изменить. – Прости, – рухнул на колени рядом.
Я вжалась спиной в холодную стену. Дальше прятаться некуда. Скрыться негде. Он здесь и притягивает меня к себе. Обнимает, дрожащую, так нежно, что дыхание замирает.
– Прости, я чокнулся. Сам себе противен. Девочка моя, прости. Я с ума схожу. Не понимаю, что произошло. Сейчас и тогда. Почему ты не пришла ко мне? Не позвонила. Просто исчезла. На столько лет пропала...
– Я не твоя девочка, – шепчу дрожащими губами. – Никуда я не пропадала. Сумасшедший.
Странно и страшно, но теперь у меня хватает сил притворяться. Тело дрожит и пылает. Страх внутри сводит с ума, но силы оттолкнуть его вдруг появились. Возможно, это моя последняя попытка уйти и жить своей жизнью.
– Прости меня, малышка, – слегка опустил маску вниз, оголяя мой лоб и прикоснулся прохладными губами к пылающей коже. Нежно. Успокаивающе.
Как в тот день.
Глава 7. Вероника Стрельцова
Вероника и Денис. 15 лет
Денис устало завалился на кровать. За окном лило, как из ведра. Октябрь полоскал их город по полной программе. День получился насыщенный: школа, секция по плаванию, уроки и дикий замес с парнями "Диаблу". Лениво потянулся. Неплохо бы дойти до душа.
Поднялся и стянул с себя мягкий домашний пуловер. Не успел избавиться от штанов, как громкой трелью зазвонил мобильник.
– Ника? – удивленно уставился на имя абонента. Почти полночь. Внутри шевельнулся страх. Если подруга звонит так поздно, значит, что-то случилось. – Да? Ника, что с тобой?
– Дэн...мама... – девушка рыдала в трубку. – Она была в больнице..после родов....она...
– Ты где? Дома? Я сейчас приеду, – схватил домашнюю кофту с кровати и выбежал в коридор.
– Нет, я в парке. За домом. Я...я..., – запиналась девушка. – Папа уехал в больницу. Мне было страшно одной. Я не могу там одна, Дэн.
– Иди к выходу из парка, жди рядом с остановкой, – он уже бежал по узкой лестнице на первый этаж. – Ничего не бойся. Я сейчас.
Родители удивленно уставились на полуодетого сына, пробежавшего в прихожую. Денис на ходу натягивал кофту. Надел кроссовки на босу ногу и как попало набросил куртку.
– Ты куда собрался? – поймал его за плечо отец.
– Ирина Васильевна умерла. Ника одна в парке, плачет, – отчитался спокойно. – Я должен ее забрать.
– Твою мать, мне-то он почему не позвонил! – выругался отец и схватил свою куртку.
– Не успел, наверное. Ника сказала, что сразу поехал в больницу.
– Понятно. Едем вместе. Сначала за Никой, потом я к Владимиру. Оля, – кивнул матери, которая не торопясь вышла следом, – останься со Светой. Она уснула?
– Да. Все хорошо. Позвони мне.
***
Вода была повсюду. Лилась с неба, текла из глаз, попадала под расстегнутое пальто и заливалась за шиворот. Ника забежала на автобусную остановку и уселась с ногами на холодную железную лавку. Её трясло от холода, страха и боли. Мама, её больше нет. Вчера увезли в роддом, а час назад позвонили.
Отец ничего не объяснил и сразу уехал. Но она слышала разговор за стеной. все до последнего слова. И как трубка выпал из ослабевших пальцев отца тоже слышала. Умерла. Это слово все еще звучало в ушах.
Оставаться в квартире, где оно по-прежнему отражалось от стен и душило девушка не смогла.
– Ника! – тихий вскрик и она прячет лицо на груди парня. Прижимается щекой к мягкому пуловеру. Вдыхает почти выдохшийся запах туалетной воды. Рыдает, кажется, слишком громко. Но иначе просто не может.
– Денис, отведи её домой. Приготовь чай и если найдешь в аптечке, две таблетки валерьянки. Хотя, ты и сам все знаешь, – голос его отца.
– Да, – серьезный ответ друга. Ревет двигатель, машина удаляется от остановки. – Он в больницу поехал. Давай домой, тебе нужно согреться…
***
– Что ты делаешь? – Ника открыла глаза и с удивлением посмотрела на лежащего рядом парня.
– Успокаиваю тебя, – улыбнулся уголками губ и еще раз поцеловал в лоб. – Мама всегда так делает. Что?
– Ничего, – девушка обняла его крепче и устроилась на груди. С ним было спокойно, не нужно было даже валерьянки. И этот волшебный, такой теплый поцелуй, действительно помог.
Все дни до похорон и на самих похоронах она не отпускала руку Дениса. Вцепилась и только благодаря этому выдержала. Дома одна тоже не оставалась, Парень убедил родителей, что лучше девушке быть с ними, чем сидеть дома, пока убитый горем отец занимается похоронами.
Наверное, тогда все и началось для неё. Денис стал единственным, кто не предаст и всегда поддержит. Случайно в её сердце пересек границу между дружбой и любовью. Искренней и светлой.
После смерти матери он стал единственным человеком, которого она слышала.
Денис помог потушить вспыхнувший огонь ненависти к едва родившемуся существу.
Те полгода Вероника Стрельцова ненавидела своего брата. Желала этому орущему краснолицему комку мучительной смерти за то, что отнял жизнь самого дорогого ей человека.
До тех пор, пока…
***
Несколько месяцев она не жила, а существовала в темноте. Где-то между болью, отчаянием и ненавистью к этому появившемуся в доме орущему комочку. Ради него умерла мама. Нет, никогда у нее не будет детей. Они не стоят того. Совершенно точно, не стоят.
Единственным светлым пятном был Денис, который буквально переехал к ним в квартиру. Он был рядом постоянно. Встречал утром у школы, сидел за одной партой все уроки, потом они вместе ехали домой и были вместе до вечера. Иногда родители присылали за ним машину, иногда он оставался ночевать. Временами так и засыпали рядом.
Самыми тяжелыми для Ники были дни, когда Денис уходил на секцию. Два часа его не было, хотелось выть.
Отец погряз в работе, нанял няню для мелкого и записал Нику на сеансы с психологом. Девушка не обижалась, она хорошо понимала, что это его способ пережить боль.
Из их жизни пропали совместные вечера игры в покер, которые они традиционно устраивали по субботам. Пропали вкусные запахи на кухне. Исчезли совместные выходные. Осталась только тишина, которую нарушал детский плач. Даже неплохая шумоизоляция не могла заглушить его.
– Дэн, почему он все время орет? – ворчала Ника, откладывая в сторону тетрадь по алгебре.
– Может быть, ему тоже одиноко, – задумчиво произнес парень, заканчивая последний пример. – Когда родилась Светка, мама говорила, что в этом возрасте они очень сильно нуждаются в материнской любви. А его бросили на няню. Думаешь, ему это нравится?
– Меня вообще не волнует, что ему нравится, – фыркнула девушка, сложила руки на столе, как первоклассница, и легла на них щекой.
– Может, хоть познакомишься с братом? – повторил её действия Денис.
Теперь они лежали и смотрели друг на друга.
– Я его видела. Лягушка какая-то, – закрыла глаза, вспомнила это мимолетное знакомство. – Вечно орущая лягушка.
– Не знаю. Может, потому что у меня сестра, она вполне милашка, – улыбнулся парень. – Как в ванной плещется, так вообще оборжаться. Представь, купается нормально только со мной или с папой. Мама на стену лезет, когда нас всех нет дома.
– Девочка любит мужское внимание, – хихикнула Ника. Это был редкий момент веселья.
– Знаешь, что? – Денис внезапно выпрямился и встал. – Пошли – схватил её за плечо и потянул на себя.
– Куда?
– Знакомиться с твоим братом...
***
– Я не хочу, – возмущалась Ника, уже стоя рядом с дверью в детскую. Но вырвать руку из сильных пальцев друга не было никакой возможности.
– Пошли, будет интересно, – открыл свободной рукой дверь и заглянул. – Можно мы зайдем? На минутку!
– Входите, что уж тут, – скрипучий голос няни, чье исполосованное морщинами лицо напоминало девушке старую репу. – Не унимается все равно. Как с цепи сорвался. Спать пора, а он гуляет.
В детской пахло влажностью, детской присыпкой и каким-то лекарством. Видимо, у няни тоже сдавали нервы. Женщина держала ребенка на руках и пыталась укачать.
– Я к нему гостью привел, – улыбнулся Денис и втащил Веронику в комнату. Она замерла в нерешительности рядом с детской кроваткой. – Подойди, смотри какой клевый.
Ника подошла ближе и вгляделась в недовольно вопящее округлое личико. За несколько месяцев брат изменился, больше не походил на нечто красное и сморщенное. Такой младенец, как из рекламы. В белой рубашечке с медвежатами.
– Пришла, наконец, – беззлобно проворчала няня. – Смотри, какой вымахал.
– Можно мне? – внезапно спросил Денис. Ника и няня удивленно уставились на парня. – Что? Я умею!
– Ну раз умеешь, – с недоверием женщина протянула ему ребенка. – Может, у тебя успокоится.
– Привет, вопилка, – улыбнулся Дэн. – У меня есть такая же дома, но на год старше. Она тебе задаст, когда вырастешь.
Ника смотрела, не отрываясь. Эта картина навсегда отпечаталась в её памяти. Взъерошенный пятнадцатилетний парень с ребенком на руках. Тот то ли от звука голоса, то ли он неожиданности замолчал. Фиг знает, понимал он что-то или нет, но тишина стала благословением для ушей.
– Посмотри, классный же!
Девушка шарахнулась в сторону и ударилась бедром о край детской кроватки. Дениса это не волновало. Он приблизился и серьезно обратился к затихшему карапузу.
– Смотри, вопилка, это твоя сестра. Она сейчас выглядит, как бука, но вообще она ничего.
Он улыбнулся. Ей не показалось. Ника смотрела во все глаза и невольно улыбалась в ответ.
– Это надо сфотографировать! – тут ж тихо прошептала няня. – Это его первая улыбка. Он еще ни разу не улыбался. Когда ваш отец вернется, мы покажем ему фото.
Простенькая цифровая мыльница у этой женщины всегда была под рукой. Щелк. Вспышка света. Фотография осталась в памяти фотоаппарата.
***
Маша Смирнова
Я сидела дома перед открытым ноутбуком и глотала слезы. Тело ныло после перенесенного безумия, мысли в голове смешались. На светящемся в полумраке спальни экране была открыта та самая фотография. Озадаченная Ника, улыбающийся Витька и зажмурившийся Денис.
Только что удалила почти все фото, запрятанные в самые недра цифровой памяти. Я удаляла их одну за одной, но эту не смогла. Это должно было стать прощанием с Денисом Борисовым, а стало воскресшими воспоминаниями.
После того, что произошло сегодня...
– Я все равно буду выигрывать тебя, – снова шептал он.
– Не нужно. Оставь меня в покое. Живи своей жизнью. Не ищи во мне призрак прошлого. Мое имя не Ника, – упорствовала, как могла.
– Тогда скажи, что освобождаешь меня. Отпусти. Я начну ухаживать за другими. Возможно даже женюсь. Разрешаешь? – рука сильнее обхватила плечи.
– Не понимаю, зачем нужно мое разрешение, – боль сжала горло, – но хорошо. Я отпускаю тебя. Иди своей дорогой. Ты свободен.
– Что ж, раз ты так хочешь. Я начну ухаживать за девушкой, которая станет моей женой, – задумчиво произнес Денис и, коротко поцеловав в волосы, вышел из комнаты.
