Текст книги "Утерянные колдографии (СИ)"

Автор книги: Rapunzel Ka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Первая колдография ==========

Не стоит держаться за то, что не приносит должного удовольствия.

Эта установка не давала покоя Малфою всю сознательную жизнь. Наверное, потому что приходилось делать всё с точностью до наоборот.

Он посещал скучные приёмы потому что: «Так положено, милый». Нарцисса осторожно гладила его по безупречно уложенным волосам и мягко улыбалась. И он шёл. Маленький Драко очень не хотел расстраивать Нарциссу. Ведь, не положено расстраивать того, кого любишь.

Малфой обучался танцам. «Ты должен быть безупречным партнёром, дорогой». И он стал таковым. Впрочем, это, действительно оказалось весьма полезным навыком в обольщении женской половины человечества. Девушкам нравятся джентльмены.

«Стремись общаться только с тебя достойными, Драко, или с теми, кто может быть полезен». Отец всегда искал выгоду – в связях, в положении, в материальном благополучии. Во всех аспектах жизни. Он старался научить этому своего единственного сына.

Малфой уважал родителей и всегда считал их эталоном, никогда не перечил и строил жизнь так, как хотели они. Как правильно. Как положено. Так как следует.

А что сейчас?

Он положил на стол Главы Отдела Гражданской Ассоциации Восстановления Независимости Эльфов пергамент об увольнении. Так как хотел он. Потому что устал возвращать репутацию семье, похоронившей своё положение под обломками Второй магической войны. Разве должен сын расплачиваться за грехи отца? И, если да, то как долго?

Кружка в руках начальницы заметно дрогнула и звякнула о фарфоровое блюдце. Драко был слишком внимательным, чтобы не заметить, как затряслись её руки.

– Хорошо всё обдумал?

Голос глухой, а взгляд – серьёзный. Вся натянулась как тетива лука. До предела.

– Да. Уже давно. Я ненавижу это место.

И это чистая правда. Малфой никогда не мечтал помогать тем, кто беззащитнее и слабее. Он не видит ничего предрассудительного в труде домашних эльфов и не станет делать вид, что это его хотя бы капельку заботит. Даже сейчас. Особенно сейчас.

– Знаю.

Ей неуютно под его взглядом. И от его слов. Хотя они совершенно очевидны. Драко всей душой ненавидит этот отдел. Он пошёл сюда только потому что должен был. Всего лишь холодный расчёт. Как и учил Люциус.

– Значит, всё?

– Всё.

Руководитель еле заметно кивает и, отводя взгляд, указывает ему на дверь.

– Хорошо. Иди.

Малфой уходит, оставляя это ненавистное место. Оставляя эти неоправданные заботы и ложные надежды. Глупо двигаться в том направлении, в идеологию которого ты ни на кнат не веришь. Нужно уступить данную возможность энтузиастам своего дела. Ведь, у них вполне может что-то получиться. Но не у него, нет. Ему это не нужно.

Дверь закрывается мягко и почти бесшумно.

***

Негромкий стук заставляет вздрогнуть Гермиону, застывшую посреди комнаты. Целый день она сама не своя.

Ладонью быстро смахивает солёную жидкость с ресниц и спешит в коридор, специально минуя зеркало и не заглядывая в него. Зачем лишний раз расстраиваться, правда?

Два оборота. Замок щёлкает и открытая дверь впускает в помещение полоску света с площадки, а вместе с ней и…

– Ты?

– Я. А ты ещё кого-то ждала?

Малфой привычно щурится. Она смотрит на него потерянным остекленевшим взглядом и шепчет:

– Я думала, ты не придёшь.

Драко хмыкает, перешагивая через порог и прикрывая за собой дверь. Его глаза несколько секунд внимательно изучают её, а затем тёплая ладонь привлекает Гермиону к себе.

– Какого чёрта ты плакала, Грейнджер?

– Я думала, ты не придёшь… – повторяет, словно во сне, не веря, что он здесь – обнимает её и слегка хмурится.

– Можно уйти с нелюбимой работы и от слегка двинувшейся на независимости магических существ напарницы, но от тебя, Грейнджер, уйти невозможно. Поэтому, даже не надейся, что ты так просто от меня избавишься. Не сегодня. Не в этот раз…

Его губы касаются её лба, и с этим мягким прикосновением растворяется пустота внутри, образовавшаяся с того момента, когда желтоватый лист пергамента лёг к ней на стол ранним туманным утром.

Хочется разрыдаться от собственной глупости прямо у него на груди. Но, кажется, она уже выплакала месячную норму слёз, и теперь может только обнять его так крепко, насколько хватит сил.

Так нелепо, что она убедила себя, будто он оставит её. Сможет оставить.

– Ты с ума сошла, если подумала, что отношения с тобой – то, от чего я смогу отказаться, – укорительно прошептал, крепче обхватывая её талию. – Глупо и неправильно оставлять то, что дорого сердцу, Грейнджер. Разве ты не считаешь так же?..

Комментарий к Первая колдография

У автора сегодня День Рождения. Самым замечательным подарком, конечно, будет ваше внимание. Обнимаю. Мур! <3

========== Вторая колдография ==========

Комментарий к Вторая колдография

Можно читать это как отдельную историю или считать частичкой, предшествующей “Первой колдографии”. Как вам больше нравится 🤗

– Некоторые люди необычайно бедны, Малфой.

Гермиона посмотрела на него с толикой сочувствия.

О, разумеется, Драко прекрасно знал этот взгляд. И этот тон, который никогда не предвещал ничего хорошего.

– Всё, что у них есть – это деньги. И больше ни черта. Представляешь?

В самой глубине карих глаз вспыхнул мятежный огонёк. Грейнджер улыбнулась краешком рта. Она хотела его задеть. Зацепить так больно, чтобы сбить с него привычную спесь. Что ж… У неё получилось. Только Малфой никогда не умел показывать слабость.

Нападай или беги. Второе было точно не про него. Он предпочитал обороняться.

– Знаешь, что ещё печально, Грейнджер? – вкрадчиво начал он, подходя ближе к письменному столу, за которым сидела девушка. – Забываться. Называть меня тупым толстосумом, которому чуждо всё, кроме материального. Тем более, – опустился на край стола, заставив её слегка отпрянуть назад, посмотрев прямо в глаза, – ты, ведь, знаешь, что это не так. Что это – твоя маленькая месть за ту самую ночь? А, Грейнджер?

Она не отвела взгляда на его усмешку, но щёки всё равно предательски окрасил бледно-розовый румянец.

– Спешу тебе напомнить, что это ты от меня сбежала, – если бы от яда в голосе можно было погибнуть, Гермиона, вряд ли, продолжила бы дышать после этой его фразы.

– Грейнджер, просыпайся, я принёс нам…

Комната пустовала. Постель с изумрудным покрывалом была аккуратно заправлена. Драко на несколько секунд зажмурился, пытаясь понять, было ли это сном или плодом его воображения. Но нет. Воздух был насквозь пропитан сексом. И Грейнджер.

– … круассаны и чёртов кофе.

Два бумажных стаканчика с пластиковыми крышечками и свежая выпечка отправились прямо в урну.

Гермиона одёрнула юбку, но та всё равно не прикрыла острые колени в тонких чёрных колготках. Драко искренне позабавил этот жест. Он решил обернуть его против неё же.

– Не волнуйся, Грейнджер. Не наброшусь. Одна девушка из соседнего отдела делает неплохой кофе и… Впрочем, тебя это не касается, – удовлетворённая улыбка заиграла на губах, которые перед этим он неспешно облизал.

Гермиона впилась пальцами в подлокотники кресла. Несмотря на это, на лице появилась лишь снисходительная улыбка. Она тоже не привыкла показывать своих чувств.

– Что ж, ты ещё более предсказуемый, чем я смела предположить. Почему бы тебе тогда не пригласить эту, – девушка демонстративно задумалась, подбирая подходящее слово, – кудесницу в свою постель? Уверена, она сделает твоё утро идеальным.

Её грёбаная улыбка была такой искусственно беззаботной, что Малфоя стало слегка подташнивать от такой херовенькой актёрской игры. Нужно было заканчивать этот фарс.

– Ты ни малейшего понятия не имеешь о моём идеальном утре, Грейнджер.

– Отчего же? Я точно знаю об одном таком, – она медленно поднялась и распрямилась. Сейчас их лица были примерно на одном уровне, и Драко ничего не стоило разглядеть лёгкое раздражение в глубине чёрного зрачка. – Три недели назад. Ты уверен, что подпортил свою аристократическую кровь, переспав с нечистокровной волшебницей, а на утро – бац! Никаких признаков, что что-то было. Идеальное утро, Малфой.

Гермиона усмехнулась, но снова вышло неестественно. Драко не верил. Ни одному её язвительному слову, ни насмешливой улыбке, ни-че-му. Абсолютно.

Он прищурился, поднимаясь и оказываясь перед ней в полный рост. Её макушка теперь едва доставала до его подбородка и Грейнджер пришлось задрать голову, чтобы видеть его.

– В моём понятии идеального утра, трусливая ты идиотка, от меня не сбегают девушки, которые своими недалёкими мозгами что-то там себе придумали и, поджав хвост, решили игнорировать очевидное, – зловеще прошептал, сверля её недобрым взглядом.

Гермиона слегка дёрнула плечами, видимо, желая поежиться от гнетущей обстановки, но вовремя себя остановила.

– Очевидно, что от девушек, с которыми хотят проснуться, не сбегают под утро, Малфой. И уж точно не стараются, как можно незаметнее, ускользнуть из своего же родового поместья.

В таком хорошо знакомом голосе, наконец, засквозила откровенная обида. Но чтобы это прикрыть, Грейнджер поспешила вздёрнуть подбородок как можно выше. Гордая. Сильная и независимая. Просто невыносимая. Дура.

– Ты такая дура, Грейнджер… – прошептал и покачал головой. Чтобы не дать ей возможности рассердиться, привлёк её лицо за подбородок ближе к себе. Злость отступала, сменяясь очевидным пониманием ситуации. – Я ходил за чёртовым кофе с круассанами. Для тебя. Для… нас.

Всего три буквы, а в животе что-то перевернулось. И пол под подошвами ног показался совсем неустойчивым. Кажется, этой невыносимой девчонке всё-таки удалось пошатнуть его стабильно-предсказуемый мир. Нас.

– Боже, Малфой, – она чуть не захлебнулась от поддельного восторга, скидывая его ладонь. – Какая очаровательная байка! Хочешь сохранить чистейшую репутацию в моих глазах? Интересно, для чего? Разве такие оправдания достойны грязной крови? Что это – холодный расчёт? В чём выгода?

Драко скрежетнул зубами, сдавливая челюсти. Угасающая ярость возвращалась на пару с ненавистью. Ему опостылел этот разговор. Она его не слышит. Не хочет. Даже не пытается.

– В чём выгода? – получилось так тихо, что губы едва шевельнулись. – Просто предполагаю, что через пару десятков лет ты доберёшься до поста Министра магии, а рядом буду я и моя чистейшая репутация! Может, тоже что-нибудь перепадёт, по старой дружбе, – грубо притянул её ладонью за талию, нависая над ней и обжигая сердитым блеском глаз. – Я просто ушёл за этим грёбаным магловским кофе. Латте, Грейнджер. Тебе знакомо это название? Твой идиотский латте стоил мне идеального утра! – сердито рыкнул и ослабил хватку.

Наверняка, он оставил над её тазовой косточкой нехилый такой синяк. Еле ощутимо скользнул большим пальцем по сдавленному месту, в надежде перекрыть болезненные ощущения, если до них, действительно, дошло дело. Малфой не умел рассчитывать силу.

Он не хотел. Ничего этого не хотел. Всё, что ему было нужно – позавтракать вместе с ней. В то утро. Три недели назад. Выпить кофе с дурацкими круассанами. Вместе. Всё. Ничего больше не нужно было. Ничего другого он не хотел.

– Ты, правда, ходил за кофе? – тихо поинтересовалась, не отрывая взгляда от металлической радужки его глаз.

– Наконец-то дошло, Грейнджер? – вторая ладонь тоже незаметно скользнула к талии, обхватывая хрупкую фигуру.

– Я думала…

– Я прекрасно понял, о чём ты думала, Гермиона.

Голос был прохладным. И усталым. Ещё одна изматывающая рабочая неделя подходила к концу.

Грейнджер шумно выдохнула, виновато уткнувшись взглядом в его белую рубашку.

– Ты услышал от меня столько… – она, совершенно точно, не могла найти слов, чтобы описать все те любезности, которыми, как шипами, колола его всё это время.

– Дерьма. Да, Грейнджер. Начиная с того, что я просто самый-большой-придурок-на-свете и заканчивая тем, что беден. Ты же это хотела до меня донести сегодня – что, кроме папочкиных денег, у меня за душой нет ни гроша, верно?

Гермиона поджала губы. Щёки снова стыдливо начали краснеть, поэтому она не придумала ничего лучше, чем уткнуться лбом в его плечо. Узкие ладошки нерешительно легли на грудь Драко. И он, как бы ни злился, невольно прижался губами к неукротимым кудрям. Он скучал по этой возможности – находиться так близко. По Грейнджер скучал.

Случайная ночь стала неслучайной.

За дверью раздавался гул десятков голосов. Сотрудники покидали рабочие места, с облегчением оставляя работу до понедельника.

Малфой поднял руку вверх и стал осторожно перебирать тёмные волны волос. Гермиона, по-прежнему, молчала.

– Что ты собиралась делать после работы, Грейнджер?

Мягкие прядки кудрей утопали в его пальцах.

– Пойти домой и…

– Ужасно скучно. Не продолжай.

Гермиона подняла взгляд. Не осуждающий. Не раздражённый. Самый обычный. Просто на него посмотрела.

Драко убрал с её лица прядку-пружинку, осторожно заправив локон за ухо.

– Я невероятно зол на тебя, Грейнджер. И дело даже не в том, сколько гадостей я услышал от тебя за эти недели.

– Нет?

Малфой едва качнул головой.

– Я строил из себя долбанного романтика, пытаясь дать тебе то, чего, ты считаешь, у меня нет – заботу. Чем встретил меня мэнор? Твоей трусостью. И самым отвратительным утром.

– Малфой… Я…

– Что?

Она вздохнула, собираясь с мыслями.

– Для меня никто никогда не покупал кофе… с утра. И я не думала, что это захочешь сделать ты.

– Конечно, Грейнджер, я же воплощение самого ада, – недовольно нахмурился. – И дело в том, что это именно я, да? Чёртовы стереотипы, они вшиты уродливым клеймом в мою кожу, верно?

– Ты… Мерлин, нет. Это просто…

Ей катастрофически необходимо было оправдаться, сказать что-то вразумительное, но все аргументы были против неё. Врать в лицо она не могла. Драко бы понял и без всякой легилименции, что она кривит душой.

– Прости.

– Почему ты такая, Грейнджер?

– Какая? – тихо пробормотала, боясь столкнуться с его взглядом и пряча глаза.

– Как все.

Два слова. Шесть холодных букв. К а к в с е.

Конечно, это ни черта ни комплимент.

Его голос – лёд. И этот лёд ужасно жжёт её кожу. И почему-то из-за него щиплет глаза в самых уголках.

– Малфой…

– Да, Грейнджер?

– Не надо.

– Что не надо?

– Говорить такие вещи. Это… неприятно.

– Также неприятно, как холодная постель с утра?

Гермиона ничего не сказала, осторожно выбираясь из его ладоней. И… он позволил. Бросил на неё тяжёлый хмурый взгляд, убирая руки в карманы брюк.

Девушка собрала со стола пергаменты и положила в одну из ячеек офисного шкафа. Она чувствовала, что он неотрывно за ней наблюдает, но не оборачивалась, дабы не продолжать задевать друг друга.

– У тебя есть какие-то вопросы по работе ко мне?

Малфой едва сдержался, чтобы не закатить глаза. Она сделала такой акцент на словах «по работе», что оставалось только цокнуть языком от недовольства.

– Если нет, я предпочла бы покинуть офис, – взяла со стола небольшую сумочку и, не дожидаясь ответа, направилась к двери.

Драко обернулся ей вслед. Прямая спина была напряженной, руки до побелевших костяшек впивались в ремень сумки, перекинутый через плечо.

– Какая очаровательная привычка, Грейнджер, – сбегать от меня.

Она остановилась, не успев коснуться ручки двери.

– Тебе это нравится, верно? – вкрадчиво произнёс, прожигая её взглядом. – Это же куда проще, чем, наконец, взять и поговорить. Без затаённых обид и фантазийных интерпретаций. Мерлин, как это сложно, да? Не кривить душой, а просто сказать, что тебе было хорошо со мной. Что тебе, блять, было хорошо! Со мной. Это же так противоестественно, что не укладывается в твоей умной голове!

Гермиона напряглась ещё сильнее. Малфой буквально чувствовал разрывающее её противоречие – то ли дёрнуть эту чёртову ручку и выйти за дверь, то ли высказать ему всё до мельчайших деталей. И Грейнджер уже потянулась к ручке, когда он решил за неё: в два шага пересёк разделяющее их расстояние, и захлопнул приоткрывшуюся, было, дверь.

– Трусиха, – прорычал, сталкиваясь с её блестящими глазами и… Теряясь.

Женские слёзы – не то, что он мог спокойно выносить. Тем более, не слёзы Грейнджер. Она вцепилась в ремень своей сумки как в спасательный круг, опуская взгляд.

– Блять.

Чёртова тишина сетью была брошена на этот небольшой кабинет, заполненный многочисленными высокими шкафами и полками, забитыми документацией.

Мокрые дорожки блеснули на фарфоровых щеках Гермионы.

– Грейнджер, – Драко тяжело выдохнул, делая шаг к ней, но она вдруг попятилась, вжимаясь лопатками в дверь.

Он покачал головой, заметно раздражаясь на эту её манипуляцию. Он не чёртов монстр, чтобы от него так шарахались.

– По какому поводу слёзы, Грейнджер? – хмуро произнёс, замирая на месте.

Она что-то пробормотала в ответ, но он не разобрал.

– Не понимаю.

– … ты разрушил мой мир.

Малфой непонимающе моргнул.

– Что?

– Ты всё рушишь, – более чётко повторила она, поднимая на него карие глаза, полные слёз. – Я знаю тебя с одиннадцати лет, как самовлюблённого, отвратительного мальчишку, который вечно пытается насолить моим друзьям, а теперь ты… повзрослел. И я узнаю те качества, которые раньше были мне не доступны. Но я этого не хочу. Не хочу знать, что ты умеешь заботиться, что ты можешь думать о других, что ты можешь быть таким… как в ту ночь. Я не хочу узнавать нового Драко Малфоя, потому что боюсь в него влюбиться! – почти прошептала она, задыхаясь в слезах и закрывая лицо руками.

Шоколадные кудри вздрагивали, потому что вздрагивала сама она. Её плечи. Грудь. Всё в ней. Она впервые была такой… обнажённой. Привыкшая сдерживать свои эмоции, она раскрыла перед ним свою душу. И ту тревогу, которая одолевала её, когда он впервые попался ей на глаза в Министерстве. И когда одна волшебница из соседнего отдела сказала, что «этот красавчик, кажется, совсем скоро будет в полном твоём распоряжении».

Гермиона уже тогда знала, что это провал. Что игнорирование заносчивого юноши-Малфоя – полбеды, а невозможность игнорирования до оцепенения красивого и повзрослевшего Драко – беда. Тем более, когда он, действительно, оказался в её отделе.

Она убрала руки от лица, когда на миг ей показалось, что он ушёл. Просто стало слишком тихо. Так, как никогда не бывало рядом с ним. Хотя, как, спрашивается, он мог уйти, если она заграждала входную дверь?

Конечно, он по-прежнему стоял совсем рядом. Буквально в трёх шагах. И серые глаза необычайно серьёзно смотрели на неё.

– Ты прошла магическую войну, создала совершенно новый отдел в Министерстве сразу после выпуска из Хогвартса, но боишься чувств ко мне?

Грейнджер кивнула, облизывая солёные губы. Малфой проследил за этим жестом внимательным взглядом.

– Что, если этих чувств даже никогда не случится?

Гермиона слабо улыбнулась. От его хриплого голоса в животе что-то перевернулось.

– Я уже их чувствую, Драко. Они есть. Думаешь, я бы так волновалась, если бы… ничего. Ничего к тебе не ощущала.

Малфой смотрел, как она смахивает ладонью остатки застывших на щеках слёз. Кажется, она не собиралась больше плакать.

– Это многое объясняет, Грейнджер, – мягко произнёс, осторожно приближаясь и захватывая в свои пальцы её худые запястья. В карих омутах мелькнуло непонимание. – Твой утренний побег. Твои колкости, – он внимательно смотрел на неё. – Ты ко мне неравнодушна. Я тебе нравлюсь?

Гермиона постаралась отвести взгляд, но он высвободил одну ладонь и кончиками пальцев приподнял её подбородок, заставляя посмотреть на себя.

– Нравлюсь? – тише повторил он.

– Да… да.

Она смотрела на него своими распахнутыми карими глазами с подтёкшей в уголках тушью. Её волосы в непослушных кудряшках рассыпались по худым плечам. И… Мерлин. Грейнджер была невероятно красивой.

– Скажи всё целиком. Пожалуйста, – отпустил её подбородок, зная, что она больше не отвернётся от него.

Ему не пришлось долго ждать.

– Ты мне нравишься, Драко Люциус Малфой… – прошептала и легонько, как умела только она, коснулась его губ. Коротко, но нежно. Словно закрепляя эту правду на его губах и позволяя почувствовать её на вкус.

– Боже. Я сойду с тобой с ума, Гермиона Джин Грейнджер, – пробормотал он в ответ, снова целуя её губы и прижимая хрупкую фигуру к своему телу. – Будь со мной честной, Грейнджер…

Будь со мной.

– Просто предупреждай, если захочешь сделать сюрприз и купить для меня латте, – снова его губы. Такие знакомые. Уверенные. Улыбающиеся.

– Какой же, в таком случае, это будет сюрприз?

Целоваться через фразу – так странно для них обоих. И так удивительно.

– Такой, который не даст одной глупой волшебнице исчезнуть из твоей постели рано утром.

– М-м-м, тогда запиши в своём чёртовом ежедневнике, что завтра у нас совместный завтрак.

– Ага.

– И что поутру я трансгрессирую, чтобы купить нам кофе и круассаны.

– Угу.

– Грейнджер, ты должна мне идеальное утро, – поцелуй. – Но в качестве компенсации за предыдущий провал, нам придётся повторить ту ночь…

Гермиона что-то абсолютно бессвязно промычала, кусая его нижнюю губу. Его ладони обняли её за бёдра.

– Боже, я надеюсь, что ты уловила хотя бы долю той информации, что я тебе сейчас сказал, потому что я, если честно, ни черта не соображаю, когда ты так близко.

Грейнджер, на секунду, отстранилась, поднимая на него затуманенный взгляд.

– Я ночую у тебя. Мы вместе завтракаем. Пьём латте с круассанами, которые ты собираешься купить в магловской кофейне, пока я буду спать. Кажется, всё.

– Верно.

– Драко? – неожиданно спросила, пока он не успел достигнуть её губ, чтобы снова поцеловать. – Я люблю с шоколадом.

Малфой улыбнулся, уверенно накрывая её тёплые губы.

– Полагаю, у нас есть ночь, чтобы найти компромисс. Не люблю сладкое. Предпочитаю классику.

– М-м-м. Разве мы не можем попробовать оба варианта? – с трудом прошептала, сбиваясь на хаотичные поцелуи.

– Ночь покажет, Грейнджер… Ночь покажет.

Очевидно, что латте и круассаны – идеальный завтрак. И будь то классика или шоколад – любой вариант превосходен, когда разделяешь его с кем-то ещё.

========== Третья колдография ==========

Комментарий к Третья колдография

Дорогие читатели, обратите внимание, я изменила рейтинг работы, так как новое колдо в старом рейтинге не проходит цензуру 😁

Это история о той самой ночи, из-за которой Драко и Гермиона выясняли отношения в предыдущей части 😏

И супер-новость, у автора появился Instagram: curlylyanka (активная ссылка есть в описании профиля). Надеюсь, вам будет интересен такой формат. Там уже можно найти атмосферный коллаж к данной части «Утерянных колдографий», так что welcome, жду всех и каждого 🤗

– Куда мы?

Его пальцы крепче сжали ладонь Гермионы, пуская по коже невыносимо жаркие импульсы. Драко практически бежал, уводя её за собой. Они лавировали какими-то дворами, пока, наконец, не остановились в одной из темных арок. Наврядли Грейнджер могла различить в сумраке лихорадочно блестящие глаза Малфоя.

– Ты мне доверяешь?

Услышав свой собственный голос, Драко понял, как глупо звучит его вопрос.

С чего бы Грейнджер доверять ему? Он увел ее из паба, в котором они случайно пересеклись пятничным вечером. Да, они хорошо провели время. Да, в последние месяцы, они слишком много проводили времени вместе. Виной всему этому, разумеется, работа в одном отделе – ни больше, ни меньше. Других причин и поводов просто не было. Не могло быть.

Тогда почему сейчас в нем пульсировало странное желание – увести ее с собой?

Драко встряхнул головой, отгоняя наваждение, но необъяснимое желание не улетучилось. Он хотел, чтобы остаток вечера она провела с ним.

Слишком много парней в пабе восторженно смотрели на нее в этот вечер. И что-то в груди и животе у Малфоя неприятно ворочалось, когда он замечал очередной похотливый взгляд на Гермиону.

Впрочем, сама Грейнджер, кажется, ничего не замечала. Она лишь непринужденно болтала с ним, потягивала сливочное пиво и смеялась. Да, невероятно много и звонко смеялась. И Драко, как полный идиот, не мог сдержать невольной улыбки, когда теплые нотки ее смеха ласкали его слух.

– Малфой?..

Ее пальцы слегка сдавили его ладонь. Она не могла не заметить, что он слегка выпал из реальности, утопая в своих мыслях.

Салазар, он даже не знает – сказала ли она что-то на счет доверия. Впрочем, это было неважно.

Он все равно уведет ее за собой. И пусть он будет самонадеянным эгоистом, зато не придется жалеть о том, что даже не попытался.

– Держись крепче, Грейнджер. Мы аппарируем.

Вихрь утянул их в привычную бездну, чтобы вскоре выбросить на мощеную камнем мостовую. Гермиона крепко цеплялась за его локоть, чувствуя легкую дезориентацию в пространстве. Тем временем, Драко, решительно шагал к высоким кованым воротам, увлекая ее за собой. К тому времени, когда Грейнджер сообразила, они уже направлялись по дорожке к старинному особняку.

– Мы…

– В Малфой-мэноре, да, – вздохнув, он обернулся к ней, остановившись. Серые глаза серьёзно смотрели в лицо обескураженной Гермионы. – Это проблема, Грейнджер?

Сейчас она скажет, что это чертова проблема и сбежит. Разумеется, сбежит.

Карий взгляд был безумно сосредоточенным, словно она решала какую-то сложную задачку в своей голове. И, кажется, у нее даже было решение, но ответ… не сходился.

Драко уже приготовился говорить о том, что неправильно все понял, как Гермиона прошептала:

– Нет… Не проблема.

Сердце предательски пропустило несколько ударов. И хотя ее голос предательски дрогнул, она сказала… что?

– Так ты останешься? – тихо спросил, осторожно отводя прядку волос от ее лица.

Грейнджер едва заметно кивнула, прикрывая глаза, когда его подушечки пальцев скользнули по ее коже. Большим пальцем он мягко очертил линию ее подбородка.

– Спасибо, – прошептал, задерживаясь взглядом на ее приоткрытых губах и переплетая свои пальцы с ее маленькой ладошкой.

Он увлек ее на мощеную камнем тропинку к главному входу в особняк. Гермиона слегка поежилась, оказавшись совсем рядом, и это не ускользнуло от его внимательного взгляда.

Малфой остановился и развернулся к ней.

– Грейнджер, ты не обязана, если не хочешь… Я не настаиваю… – он снова вздохнул, не находя подходящих слов. Разумеется, он отпустил бы ее. Как бы сильно не хотел, чтобы она осталась. – Я прекрасно понимаю, что для тебя значит это место. И ты не должна оставаться там, где…

Она поспешно перебила его:

– Все нормально, – заправила за ухо непослушную кудряшку, отводя взгляд, – просто…

– Что?

Гермиона закусила губу, а ее щеки вспыхнули бледным румянцем.

– Я бы не хотела, ну… – кажется, слова давались ей с большим трудом. – Пересекаться с твоими родителями.

Она резко выдохнула. Ее ладошка, до сих пор покоящаяся в его руке, слегка вспотела.

Драко облегченно выдохнул. Он ожидал чего угодно, но только не того, что Грейнджер, словно подросток, боится, что их застукают его родители. Это показалось ему бесконечно забавным и… милым. А ее горящие щеки и очевидное волнение были приятным бонусом, завершающим трогательность картины.

От мысли, что она не собирается сбегать, по его позвоночнику пробежала приятная дрожь.

– На этот счет можешь быть спокойна. Мы будем одни, – приподнял уголок губ, поднимаясь на крыльцо родового поместья и касаясь волшебной палочкой буквы «М» в центре двери. – Проходи.

Гермиона глубоко вздохнула, прежде чем шагнуть внутрь. Заметив ее колебания, Малфой слегка сжал хрупкую ладонь.

– Грейнджер, если ты захочешь, я провожу тебя домой. В любой момент. Клянусь.

– Ладно, – рассеянно ответила она, наконец, перешагивая через порог.

***

– Желаешь что-нибудь?

Драко старался быть гостеприимным, хотя все, чего ему хотелось весь вечер – прижать Грейнджер к себе. Коснуться пружинистых кудрей, мягкой нежной кожи… Его ужасно волновала эта девчонка и, что самое поразительное, это не казалось чем-то противоестественным. Словно так и должно было быть.

– М-м, я бы не отказалась от кофе с круассанами, но… Уже почти ночь… И… та магловская кофейня, где продают мой любимый латте, закрыта, так что…

Малфой смотрел на то, как она нервно «заламывает» руки, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Ее локоны красиво струились по изящным плечам, а ресницы были опущены. Она приковала свой взгляд к поверхности огромного обеденного стола, будто там было что-то интересное.

– Грейнджер, давай начистоту… Тебе не хочется быть здесь? Так почему бы не сказать об этом прямо?

Гермиона замерла, а затем спрятала лицо в руках, качая головой.

– Прости, просто… Эти пространства, – она сделала круговое движение ладонью в воздухе, обводя помещение, – слишком необъятные. Мне неуютно и… Я чувствую себя потерянной в таких больших комнатах, – она подняла на него смущенный взгляд, и он ни на секунду не усомнился в правдивости ее слов. Грейнджер действительно ощущала дискомфорт здесь.

Драко провел ладонью по волосам и, взглянув на нее из-под взъерошенной светлой челки, спросил:

– В моей комнате тебе будет уютнее? Она, как минимум, в три раза меньше.

Гермиона нервно облизнула губы. Ее взгляд, наконец, оказался прикован к его лицу. Хрупкие плечи едва заметно приподнялись в неопределенном пожатии. Это не было положительным ответом. Но и не отрицательным. Это была чертова неизвестность.

– Ладно, – он запустил руки в карманы черных брюк, задумчиво прикусывая губу. – Мне кажется, мы хотим разного, Грейнджер. Я хочу тебя, а ты… Тебе этого не нужно, наверное. Ты смотришь на меня лишь как на коллегу, когда я целый вечер не свожу с тебя глаз. Это… вероятно, неправильно, но…

– Думаю, что в твоей комнате мне будет комфортнее, – неожиданно перебивает она, поднимаясь из-за стола и оправляя простую белую блузку с кармашками на груди. Карие глаза доверительно распахнуты и решительны. И смотрят прямо на него.

Малфой не сводит с нее пристального взгляда, слегка наклонив голову вбок.

– Уверена?

Гермиона кивает, впиваясь пальцами в спинку стула. Драко еще недолго медлит и, отходя от шкафчика с алкоголем, подходит к ней. Его пальцы мягко касаются ее запястья, увлекая за собой.

Направо. Вверх по лестнице. Два коридора влево. Снова направо. Долго прямо. Опять влево. Наконец, Малфой касается резной ручки двери из темного дерева.

Кажется, волнение Грейнджер передалось и ему, потому что в голове проносится странная мысль, что его комната тоже может показаться Гермионе неуютной. И она просто-напросто попросит проводить ее домой. В ту магловскую квартирку на окраине Лондона.

Драко очень не хотел, чтобы сегодня она ночевала там. И он собирался сделать все возможное, чтобы его комната пришлась Грейнджер по душе.

Как только они ступили на порог, в камине тут же вспыхнул огонь, и вишневые поленья тихо затрещали, наполняя комнату своим еле уловимым ароматом. Языки пламени свечей над камином заплясали, отбрасывая на стены причудливые тени.

За счет недостатка света, комната выглядела порядком меньше, чем была на самом деле. Малфой не соврал, когда сказал, что она в три раза меньше столовой, но все равно масштаб был заметен. И небольшой она казалась только в сравнении.