Текст книги "Катастрофически необходимо (СИ)"

Автор книги: Rapunzel Ka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

========== Часть 1 ==========

– Малфой?

– Грейнджер.

Изучающий прищур мазнул по удивлённому девичьему лицу, показавшемуся из-за распахнувшегося портрета. Драко скривился, недовольно отмечая, что к нему вышел не Блейз, которому следовало бы следить за столь поздними посещениями Башни Старост.

Гермиона повела бровью в немом вопросе, но, получив в ответ лишь ничего не выражающий взгляд, тяжело вздохнула. Несмотря на привычно малфоевское поведение, что-то было не так. Серые глаза. Кристально чистый лёд был слегка мутный, с отчётливо читающимся недовольством в глубине чёрного зрачка.

Давай, Грейнджер. Опусти взгляд и получишь нужный ответ.

Староста девочек перевела взгляд к его рукам, словно прочитав его мысли. Небольшая бутылка огненного виски, зажатая в бледных пальцах, была опустошена ровно наполовину.

Умница. Три, два, один…

– С ума сошёл?! – возмущённо прошипела, втягивая его внутрь Башни Старост. – Давно Филчу не попадался? Уверена, он и Миссис Норрис были бы рады столь впечатляющему зрелищу!

Смешная. Ответственная Грейнджер.

– Эй, полегче, – отстранил от себя её ладонь и поправил рубашку, которую она смяла на рукаве. Три верхних пуговицы у шеи были расстёгнуты, позволяя свободно дышать и обнажая неглубокую ямку между ключицами. Он всегда избавлялся от галстуков, когда этого не требовал случай.

Даже общая гостиная, в которой преобладали нейтральные кремовые цвета, показалась ужасно яркой после тьмы коридоров. Единственным источником света сейчас здесь был камин, но даже этот контраст заставил Малфоя поморщиться.

– Мне нужен Забини, – облокотился о спинку дивана, пытаясь сфокусировать взгляд на Грейнджер, которая осталась стоять у лестницы, грозно упирая руки в бока.

Карие глаза испепеляли его взглядом, говоря лучше слов о том, что староста девочек думает по поводу его ночного визита. И того состояния, в котором он сюда явился.

– Уже полночь, Малфой, – холодные нотки в демонстративно спокойном голосе неприятно обожгли кожу.

– И? – недовольно взглянул на неё из-под платиновой чёлки, почти касающейся бровей и непривычно растрёпанной. – Время посещения Башни Старост ограничено или что?

Давай, Грейнджер. Злись на меня. Выводить тебя на эмоции – моё любимое занятие.

Сработает. Всегда срабатывало. Вот уже и кулаки крепко сжались, побелев в костяшках. Давай же, ну.

– Да, чёрт возьми! Ограничено! Если, конечно, ты не очередная подружка Блейза, решившая скоротать с ним остаток ночи, – не без удовольствия спарировала, посылая в него убийственные молнии своими карими глазами. И уже более равнодушно добавила. – В любом случае, ты уже опоздал.

Драко отправил в её сторону скучающий взгляд, а затем, как ни в чём не бывало, опустил голову и откупорил бутылку с высокоградусным напитком.

– Он не один?

– Нет.

– Блять. Совсем невовремя, – невольно чертыхнулся, потянувшись к горлышку бутылки. Губы обожгла терпкая жидкость.

Если бы Драко спросили об ощущениях, он бы сказал, что огневиски на вкус – это чёртова лава. Только в стеклянной таре. Такая же обжигающая и с лихвой оправдывающая своё название. Язык, горло и все внутренности обволокло огнём.

Драко всеми фибрами чувствовал напряжение и злость, которыми пылала Грейнджер. Если бы у неё была возможность убивать взглядом, подобно Василиску, вероятнее всего, он бы уже валялся у её ног бездыханным телом. Но она не могла.

– Что ж, – голос слегка охрип от Огденского напитка, – придётся тебе побыть моим собеседником, Грейнджер, – поднял на неё ироничный взгляд. – Составишь компанию? Или тебя тоже кто-нибудь наверху дожидается? – вскинул брови, кивая в сторону винтовой лестницы. – Впрочем, плевать. Мне нужно выговориться. Пусть даже если это будешь ты.

– Не самое лучшее начало для задушевной беседы, не находишь? – сердито сузила глаза, скрещивая руки на груди.

Малфой, находя эту её позу прекрасной возможностью, прошёлся взглядом по стройной фигуре. Облизал взглядом каждый изгиб тела, скользя сверху вниз и обратно. Ни тебе мантии, ни закрытой одежды. Облегающая майка на тонких бретельках, свободные пижамные штаны. Вполне в стиле самой-правильной-ученицы. Только вот…

– Не носишь белья, Грейнджер? – взгляд ненадолго задержался на аккуратных полушариях груди, хорошо очерчивающихся через тонкую хлопковую ткань.

Щёки Гермионы ярко вспыхнули, а губы сомкнулись в пренебрежительно-тонкую полоску. Несмотря на это, она даже не подумала прикрыться.

Есть что-то, о чём я не знаю?

– Это не то, что должно тебя волновать.

Холодный и сдержанный тон. Почти равнодушный. Словно в ней нет ни грамма неловкости от его наблюдательного замечания.

– Верно, – скривил уголок губ и сделал ещё один глоток огневиски прямо из бутылки.

Очень аристократично, Малфой. Всё по правилам этикета.

Грейнджер пристально следила за ним, щурясь и, вероятно, оценивая масштабы бедствия.

– Если ты решил напиться до чёртиков, то не здесь, пожалуйста. Не при мне.

Поучительный тон неприятно резанул слух, заставив его вновь скривить губы.

– М-м-м. Отправишь меня шататься по Хогвартсу? После отбоя? В таком виде? Совсем на тебя не похоже, – язвительно прищурился, с легкостью раскусывая её блеф. – Садись, Грейнджер. Поболтаем, – кивком указал ей на диван и, неспешно обогнув его, опустился на мягкую поверхность, растянув свободную руку по подлокотнику.

Гермиона показательно фыркнула, но опустилась в соседнее кресло. Весь её вид сообщал о том, что она делает ему большое одолжение.

Драко хмыкнул, подмечая тот факт, что она побоялась оказаться с ним на одной плоскости. Возможно, так было даже лучше. Потому что его взгляд сразу притянули обнажённые ключичные косточки и глубокая впадинка между ними, а потом… Он скользнул ниже и…

– Чёрт. Ты не могла бы накинуть на себя что-нибудь, Грейнджер? Твой вид… порядком отвлекает, – выразительным жестом указал туда, откуда только что с трудом оторвал взгляд.

– Моя рубашка осталась наверху. Я всего лишь спустилась вниз, чтобы открыть портрет, а не готовилась к приёму гостей, – холодно отрезала, откидываясь на спинку кресла и ещё больше открывая обзор на свою фигуру.

Малфой рвано выдохнул против воли.

– Возьми хотя бы это, – бросил ей в руки одну из подушек, которые лежали на диване. Не возымев никакого эффекта, тяжело вздохнул и, почти по слогам, добавил. – Пожалуйста.

Гермиона недовольно посмотрела в его сторону, но всё-таки прижала подушку к груди.

– Выпьешь со мной?

Драко поставил бутылку на стол, бросив мимолётный вопросительный взгляд на Грейнджер. Не успела она и рта открыть, как он уже потянулся за палочкой, чтобы наколдовать два стакана.

– Малфой, я не Забини. Если я не оставила тебя за портретом, это не значит, что мы вместе будем распивать огневиски и болтать по душам. Выкладывай, что тебя волнует, или я пойду спать.

– Уверена, что хочешь так сразу – без предысторий и всего прочего?

– Чем быстрее, тем лучше. Несмотря на то, что сегодня пятница, а если быть точнее, – она демонстративно покосилась в сторону часов, – уже суббота, с утра меня ждёт гора обязанностей и домашней работы.

Драко усмехнулся, узнавая типичную Грейнджер. Даже выходные по чётко распланированному графику.

Как скучно.

– Хорошо, – кивнул, упирая локти в слегка разведённые колени и подпирая голову руками. Какое-то время спокойно изучал её взглядом, взвешивая принятое решение. – У меня не стоит.

– А? – без сомнений, этот звук вырвался против её воли. Просто от удивления и подозрения на слуховые галлюцинации. – У тебя… что? – моргнула, встряхивая головой в непонимании.

Эта восхитительная реакция. Мерлин, он сохранит это воспоминание на подкорке сознания не меньше, чем на оставшуюся вечность.

– Мой член не среагировал на Паркинсон. Ни на неё, ни на её грёбаный кружевной комплект цвета страсти, – протянул это будничным тоном, оживляя образ в воображении, но, даже сейчас, не ощущая… ничего. Никакого желания сорвать с Пэнси тот ошеломительно соблазнительный комплект. Так давно ничего. – Ничего, Грейнджер. Понимаешь?

Гермиона необычайно медлила, сильнее стискивая подушку и делаясь непривычно бледной. Казалось, совсем немного, и в её кудряшках затрещит электричество. Нехороший признак.

– Знаешь, что я понимаю, Малфой? – вкрадчиво начала она, не отрывая от него пристального взгляда.

– Ну, – небрежно провёл по волосам, на секунду утопая пальцами в платиновых прядях.

– Что ты чёртов извращенец, который ни кнат не понимает, с кем стоит делиться подробностями своей абсолютно-никому-неинтересной интимной жизни!

На каждое из сказанных ею слов Драко прилетело той самой подушкой, которую он лично кинул ей в руки. И которую она до побелевших костяшек пальцев сжимала в руках, прежде чем вскочить с места и начать его колошматить без разбору. Малфой, ужасно развеселившийся от её выходки, едва ли, пытался отбиваться, лениво блокируя рьяные удары.

Гермиона всё больше входила в раж, от души радуясь возможности – отомстить Драко за все его выходки. Но… неожиданно на гостиную обрушился звук бьющегося стекла, а в ноздри ударил запах огневиски, доводя концентрацией крепкости до головокружения.

– Твою мать, Грейнджер, – протянул Малфой, переводя взгляд с разбитой бутылки Огденского напитка на Гермиону, застывшую от неожиданности. – Твою мать.

Грейнджер стиснула подушку, которой так нелепо зацепила бутылку с элитным алкоголем, оставленную на краю стола.

– Я… – голос дрогнул, а извинения застряли в горле вместе с возмущением по поводу его недавних откровений.

– Просто сядь, – почти потребовал он, утягивая её за запястье на диван и доставая волшебную палочку. – Я уберу осколки.

Гермиона коснулась места на запястье, где совсем недавно были его пальцы. Драко невольно выхватил взглядом этот едва уловимый жест, ощутив как внутри отчего-то теплеет. Сдержав улыбку, он быстро привёл в порядок комнату, устранив следы недавнего буйства старосты девочек. Никакого напоминания о том, что произошло, не считая густого запаха карамели, который оттенял крепость алкоголя.

– Что?

Малфой наткнулся на один из тех недоверчивых взглядов, которые она бросала на него в течение всего этого времени.

– Я разбила наполовину полную бутылку с огневиски, – начала тихо и выразительно взглянула на него, словно он должен был догадаться, к чему она клонит. – А ты, вместо того чтобы пригрозиться меня убить, сказал, что соберёшь осколки. Что, чёрт возьми, с тобой не так?

Драко искренне засмеялся. Её изумлённый взгляд – это было что-то поистине великолепное.

– Это всего лишь виски, Грейнджер. Будем считать, что эта половина Огденского чуда – моя цена за наш душевный вечер.

Гермиона заметно нахмурилась, вспоминая, о чём шёл разговор до этого момента. Судя по сосредоточенной складке, образовавшейся на гладком лбу, эту беседу ей крайне не хотелось продолжать.

Придётся, Грейнджер. Придётся. Процесс уже запущен. Назад пути нет.

– Готова отдать что угодно, чтобы не возобновлять обсуждение о том, что тебя не возбуждает твоя подружка.

– Не стоит бросаться такими соблазнительными для меня предложениями, – ехидно поглядел на неё, довольствуясь секундной паникой на милом личике.

– Пожалуйста, Малфой. Я правда не хочу знать подробности твоей личной жизни. Дождись утра, поговори с Блейзом. Уверена, эта тема ему куда ближе.

– Очень сомневаюсь. В отличие от меня, он сейчас наверху, развлекается с очередной девчонкой. Исходя из этого, могу сделать вывод, что у него всё в порядке с…

– Прекрати, – почти простонала, нервно закусывая губу. – Я не хочу ничего знать ни про тебя, ни про Блейза. Пожалуйста.

Драко оценивающе прищурился.

– Если ты так боишься говорить о сексе, как ты им вообще занимаешься, Грейнджер? Не глядя?

Гермиона вмиг вспыхнула до кончиков волос и быстро облизала пересохшие губы, ещё больше приковывая к себе внимание Драко.

– В твоей жизни вообще присутствует такое понятие как секс?

Малфой изогнул бровь, опускаясь рядом с ней на диван и с интересом изучая её точёный профиль.

– Грейнджер?

– Я не буду обсуждать это с тобой, – строго произнесла, решительно поворачиваясь к нему.

Драко насмешливо сверкнул глазами, уже приготовившись отпустить очередную шутку, но почти сразу поднял руки в примирительном жесте. Уничтожающий взгляд, обращённый на него, грозился разразиться новым скандалом.

– Ладно. В твоих проблемах разберёмся чуть позже, а пока… Смею тебе напомнить, что у меня не встаёт на Пэнс, – задумчиво закусил губу, раздумывая, стоит ли продолжать сеанс откровений. – И на Гринграсс. И ещё на парочку девчонок, с которыми я…

– Мерлин, Малфой! – возмущённо подскочила с места, обрывая его на полуслове, но тут же была усажена обратно. Прохладные пальцы быстро потянули её вниз за запястье, сразу же разжавшись, как только она оказалась рядом.

– Это пиздец, Грейнджер, – еле слышно проговорил, качнув головой, и откинулся на спинку дивана, ненадолго прикрывая веки.

Неловкая тишина окутала комнату невидимыми нитями. Драко даже показалось, что он на физическом уровне ощущает, как Гермиона перебирает в голове всевозможные варианты ответа, но не находит ничего подходящего. Неужели её умные книжки не дают всех ответов? Вот, ведь, незадача. К школьным урокам всегда готова на отлично, а к школе жизни – увы.

Неправильную литературу читаешь, Грейнджер.

– Знаешь, – повернул к ней голову, внимательно прожигая серыми кристаллами её карие глаза, – столько молчать даже неприлично.

Девушка прижалась щекой к спинке дивана, обернувшись к нему вполоборота и поджав под себя одну ногу. Тихий голос показался ужасно непривычным:

– Я не знаю, что говорят в таких случаях, Малфой.

Такая честность сбивала с толку.

– О, разве в твоей любимой «Истории Хогвартса» об этом не пишут? Что делать, если у парня не стоит? Нет? Неужели я первый такой за всю сумасшедшую историю мира магии? – так спокойно об этом поинтересовался, словно просил передать соль. Нужно было срочно распутывать этот клубок тишины.

Драко ждал недовольно поджатых губ или ответной колкости, хотя бы, чего-нибудь. Но она лишь молчаливо смотрела на него в ответ, будто не имея сил даже не то, чтобы сказать три слова. Два карих омута, казалось, старались проникнуть в самую глубину его души и выудить оттуда что-то.

Что? Там ничего нет. Больше я тебе ни о чём не скажу.

– Ты просто идиот, Малфой, – тихо прошептала и… улыбнулась. Немного устало, но абсолютно искренне.

Драко невольно улыбнулся в ответ, чувствуя, как ослабевают путы гнетущего напряжения. Ему удалось разрядить обстановку наилучшим образом. Или это ей удалось? Этой своей улыбкой.

Поленья в камине негромко потрескивали, приятно лаская слух. Теперь это была уже не та тяжёлая тишина. Совершенно другая. Правильная. Едва заметные световые блики отражались на щеке Гермионы, придавая коже бронзовый оттенок – исчезающий и появляющийся вновь.

Мерлин, это была почти идиллия и атмосфера уюта, которую совсем не хотелось нарушать. Грейнджер никогда раньше ему не улыбалась. Он никогда не улыбался в ответ, рассматривая её так близко, а сейчас…

– Ты не знаешь всего, Грейнджер, – еле заметно потёрся щекой о плотную обивку дивана.

– О, есть ещё что-то более увлекательное, чем не слушающийся тебя член? – шутливо поинтересовалась, предполагая дальнейший обмен занимательными фактами.

– Есть, – приподнял уголок губ в деланной насмешке. – Я, честно говоря, планировал грузить этой информацией Забини, а не тебя, но… Кажется, он всё проебал. В прямом смысле этого слова.

Гермиона то ли фыркнула, то ли хихикнула, но глаза её всё равно улыбались, загадочно поблёскивая в свете огоньков из камина. Драко продолжал смотреть на неё, запоминая, на случай, если всё это продолжится совсем недолго и вскоре его выставят за портрет, проклиная всеми известными нелестными эпитетами.

– В общем… Пока ты не подумала, что я совсем безнадёжен и в мои восемнадцать мне остаётся только посочувствовать, есть человек, о котором я думаю в этом ключе. И, в данном случае, дело даже не в сногсшибательном белье. Моему организму достаточно лишь одной игры воображения, чтобы всё стало на свои места. Чтобы всё сработало.

– О, Мерлин, Малфой! Это Блейз? – внезапно воскликнула Грейнджер, от потрясения прикрывая рот ладошками. Удивление на её лице было неподдельным. – Я сразу поняла. Ты пришёл к нему ночью, чтобы… Признаться. Годрик милостивый! Я знала…

Драко ненадолго оцепенел, не сразу замечая пляшущих чертенят в озорных карих глазах.

Блять, Грейнджер. Доиграешься.

– Дурочка, – если можно обозвать человека ласково, то у него это получилось. Но голос всё равно надломился, став глуше и на полтона ниже обычного. Он сглотнул, чтобы смочить пересохшее горло. Уже давно невероятно хотелось пить. – Без предисловий? – она положительно кивнула. – Я хочу тебя, Грейнджер.

Всего секунда, и угасли шальные искорки, уступив место застывшей карей радужке. Воздух в комнате напряжённо зазвенел, едва не заставив Драко напрячься от надвигающейся бури. Если бы только крайнее удивление отразилось на её лице, было бы намного проще. Однако, эмоциональный спектр оттенков стал меняться так быстро, что лёгкая тошнота подкатила к горлу.

– Ты… – она почти задохнулась от возмущения, наконец, найдя в себе силы заговорить. Вскинула голову и больно ткнула пальчиком в крепкую грудь. – Твои чёртовы шутки, Малфой, это… Это просто… – каряя радужка гневно сверкала.

Драко перехватил хрупкую ладонь, крепко сжав её в своих пальцах.

– Похоже, что я пошутил? – нотка недовольства вырвалась сама собой.

Гермиона вздрогнула – то ли от тона, которым это было сказано, то ли от серых глаз, смотрящих непривычно серьёзно. То ли от ладони, которую он до боли сдавил в своей руке. Впрочем, нет. Последнее она, абсолютно точно, предпочла проигнорировать.

– Ты не мог не шутить. Чтобы хотеть кого-то, нужно испытывать какие-то чувства. Как минимум…

– Да что ты? – саркастично скривился. – А я, по-твоему, бесчувственное полено?

– Нет, но…

– О, благодарю, Грейнджер! Это обнадёживает.

– Прекрати! – неожиданно вскрикнула, выхватив ладонь, которую он слишком сильно сжал. – Ты понял, про какие чувства я говорила – светлые, благородные…

– Мерлин, Гермиона, кто тебе сказал, что для того, чтобы хотеть другого человека, нужно обязательно испытывать что-то высокое и трепетное?

Грейнджер опешила. От своего имени, впервые прозвучавшего из его уст, или от услышанных умозаключений – он точно не разобрал. Но ненадолго её словно парализовало. А он, тем временем, продолжал заводиться, слетая с тормозов.

– Полагаешь, каждая новая пассия Блейза вызывает в нём что-то духовное? – недовольно прищурился. – Это чёртова физика, Грейнджер! В твоих любимых книжках об этом должно что-то упоминаться. Разве нет? Даже ненависть не мешает трахаться, если присутствует долбаное влечение. Знаешь, у меня начинают закрадываться сомнения, что тебя не совсем справедливо называют самой умной ученицей Хогвартса.

Драко даже не заметил, как вскочил с места. И не понял, кто сделал это раньше – он или Гермиона, стоящая теперь напротив и сверлящая его ненавидящим взглядом. Она была чертовски зла, и руки её слегка дрожали.

– Если ты трахаешь всё, что движется, Малфой, – поморщилась от собственных слов, – это не значит, что у других – нормальных людей – не переплетаются между собой физическое и духовное. Возможно, это станет для тебя новостью, но в нормальных отношениях эти два понятия гармонично сосуществуют, искусно переплетаясь, и тогда ты можешь заниматься любовью, а не… Как ты это там называешь на своём языке?

– На моём языке я называю это сексом, Грейнджер!

– Прекрасно! Знаешь, если тебе вполне хватает физических аспектов, какого соплохвоста ты потом жалуешься, что у тебя не стоит на твоих подружек? Раз даже отсутствие чувств не мешает тебе совать свой член куда попало!

Злость щёлкнула в голове спусковым крючком, выплёскиваясь наружу.

– Я не сказал, что можно ни черта не испытывать, я сказал, что даже негативные эмоции не мешают спать друг с другом! И, следи за своей грёбаной речью, идиотка!

– А то что? – резко вскинулась, вздёргивая подбородок и с вызовом смотря на разъярённого Драко.

И это было последней каплей. Он просто прорычал ей в ответ, нависнув над ней как грозовая туча:

– А то мой неразборчивый член окажется в тебе, Грейнджер!

От глубокого дыхания девичья грудь вздымалась, а щёки негодующе раздувались, отчаянно глотая воздух. Гермиона не находила слов, чтобы ответить на его непозволительную дерзость. А он… Он тоже всё сказал. Даже больше чем следовало. И теперь просто прожигал её тяжёлым взглядом.

Вязкая тишина снова расползалась по небольшой, но уютной гостиной, заполняя собой всё пространство и пробираясь даже в самые укромные его уголки.

– Блять. Ты меня с ума сведёшь.

Малфой шумно выдохнул, делая несколько шагов назад. Ураган эмоций, накативший так внезапно, отступил, освобождая место назойливым мыслям, неизмеримым грузом свалившимся на плечи. Вместо того, чтобы сохранить непривычную струну той дружеской беседы, которая проскользнула между ними в какой-то миг, они умудрились раскромсать её на маленькие кусочки и выбросить в ближайшую урну.

Невыносимая Грейнджер.

Драко провёл ладонью по затылку, спускаясь к шее и останавливаясь на груди. Невыносимый прилив жара наполнил тело, и рубашка показалась ужасно раздражающим предметом одежды. Без всякой задней мысли, он стал расстёгивать ряд перламутровых пуговиц, обнажая верхние подтянутые мышцы живота. Просто потому что было жарко.

– Что… ты… делаешь?

Малфой поднял удивлённый взгляд, услышав испуганный шёпот, и остановился чуть выше ремня на брюках. Правда, ненадолго. Пальцы снова затеребили те немногие оставшиеся пуговицы. Хищная улыбка растянулась на губах, когда он развёл полы рубашки, с неподдельным интересом наблюдая за реакцией Гермионы.

Смотри, Грейнджер. Смотри на меня. И не смей отворачиваться. Трусиха.

И она смотрела. Беспокойно сглотнула, когда две половинки ткани распахнулись, обнажив фарфоровую кожу и подтянутый торс, выгодно смотрящийся в близости теней, падающих от огня.

– Малфой. Прекрати.

– Прекратить что? – зарылся пятернёй в волосы, придавая им ещё более небрежный вид. Одна пола рубашки открыла ещё больший обзор на фигуру и красиво очерчивающиеся мышцы. – Это? – нарочито медленно стянул с себя рубашку, предварительно расстегнув манжеты.

– Мерлин… – выдохнула Гермиона, отводя взгляд.

– Нет, Грейнджер. Всего лишь Малфой, – сыронизировал, делая несколько шагов к ней и останавливаясь совсем близко.

Она подняла на него взгляд.

– Что ты хочешь? – тихо прошептала, смотря в лихорадочно блестящий ободок серой радужки.

– Я уже говорил, Грейнджер, – вздёрнул бровь и сделал небольшую паузу. Одним движением накинул на её плечи свою рубашку, сокращая этим самым оставшееся расстояние и наклоняясь совсем близко к её уху, заалевшему от подобной близости. – Хочу тебя, – осторожно потёрся кончиком носа о девичью щёку.

Такая жаркая. Боже. Она вся горит.

Гермиона попыталась выиграть хотя бы несколько сантиметров личного пространства, упираясь ладонями в его грудь. Тщетно. Он не позволил отстраниться, обнимая её ладонью за талию.

– Ты не можешь, – последние крохи разума, кажется, улетали с остатками самообладания.

Неужели из-за меня, Грейнджер? Где твоя выдержка? А моя?

– Почему? – тёплым дыханием коснулся мочки. – Ты красивая. Самая умная девочка на факультете и в школе, – слегка прихватил зубами гладкую кожу.

– Этого недостаточно.

Ни одного весомого аргумента. Кажется, кто-то сдаёт позиции.

Он улыбнулся, пряча эту эмоцию и свои размышления в неукротимых кудрях.

– Достаточно. Но если ты решила набиваться на комплименты, то… Мне нравятся твои волосы, – накрутил на указательный палец одну из непослушных пружинок. – Они такие же своенравные, как ты сама. Ещё твоя фигура. Однажды я поймал себя на мысли, что хочу тебя, когда на тебе была зимняя мантия. Просто потому, что я мог бы снять её с тебя. А также всё то, что было под ней, – выпустил из пальцев каштановый завиток волос, притягивая Грейнджер к себе второй рукой. – И губы. Меня чертовски волнуют твои губы. Я слышал столько ядовитых слов, слетающих с них в мой адрес, но не имею понятия – какие они на вкус, – немного отстранился, чтобы поймать её взгляд.

Поймал.

– Позволишь узнать?..

Гермиона неопределённо повела плечами, не скрывая ужасной растерянности, но стала заметно ближе, когда Драко крепче обхватил тонкую талию. Кончик языка быстро прошёлся по пересохшим губам и этот жест не ускользнул от внимательного взгляда Малфоя.

– Ты невыносима, Грейнджер, – усмехнулся, подаваясь к её лицу, но останавливаясь в нескольких миллиметрах от него.

Он не хотел давить. Хотел, чтобы и в ней это было. Желание.

Не сдержал улыбки, ловя жаркий выдох приоткрывшихся навстречу губ и упиваясь подобной близостью. Она почти сама его поцеловала. Сама. По крайней мере, ясно дала понять, что совсем не против.

Губы коснулись друг друга, в ту же секунду опьяняя, вытягивая наружу нечто, что долго таилось за слоями непробиваемой ненависти и ждало своего часа. Этого часа.

О, Мерлин, она была такой ласковой. Её ладони, кажется, искали что-то, за что можно было ухватиться, но нашли только его плечи. Легонько сжала их горячими пальцами, лишь, на короткое мгновение, отстраняясь, чтобы вобрать в лёгкие такой необходимый воздух. А после вновь рухнула в эту пропасть ощущений, что сейчас так стремительно уносила за грань объяснимого и разумного. Которая, совершенно точно, не попадала под определение нормального. Ей нравилось. К своему счастью, Драко слишком хорошо умел считывать подобные реакции.

– Глубже… – зарылся пальцами в волны волос, обжигая дыханием её щёку, а затем висок. Пытаясь поймать хоть одну разумную мысль в своей голове, но ощущая только безумное влечение и пожар внизу живота. – Хочу глубже, Грейнджер. Иначе сойду с ума. Пожалуйста.

Салазар, он почти умоляет её углубить поцелуй. Докатились.

Ладонь Гермионы едет вниз по груди, замедляясь на мышцах живота и останавливаясь в опасной близости от пряжки ремня. Она ничего не говорит, но он знает, как трактовать её неозвученный ответ.

Можно.

Секунда промедления, и Малфой прижимает её к себе вплотную, заведомо зная, что слишком рискует, давая ей почувствовать, что уже на грани. На грани, к которой она сама его подвела, а он просто не сопротивлялся. Просто позволил следовать за своими желаниями.

Карие глаза испуганно расширились, а кудряшки запружинили, потому что она отчаянно замотала головой.

– Ты… Нет, – нетвёрдо шепчет, пытаясь отстранить его.

– Я – да. А ты, Грейнджер?

У неё не осталось ни грамма самообладания. Неизвестный механизм запустился и в ней. Малфой это видит. Чувствует. И, Боже мой, это всё, что его волнует сейчас.

– Это… слишком, Драко. Нам лучше остановиться.

Последние крупицы воли, которые она в себе нашла, но… Это не работает. Ему нужны эти губы с мелкими трещинками. Нужна она. Уже почти как два года н у ж н а. Как кислород для лёгких. Как жизненно необходимый элемент. Просто рядом.

– Нет, Грейнджер. Я сдохну от желания, но тебя не трону. Мои фантазии – не твоя проблема. Просто поцелуй меня снова, хорошо? Мне это катастрофически необходимо.

Прошу.

Наверное, эта потребность близости была написана у него на лице. Потому что она не ответила. Лишь бросила покорный взгляд, окончательно срывая маску выдержки, поднялась на носочки и обняла ладонями за шею, ещё теснее прижимаясь. К бёдрам. Животу. Вливаясь в его горячие руки. Разрешая. Заставляя сердце бешено колотиться, захлёбываясь в восторге.

Глубоко.

Как он хотел. О чём просил. Что она позволила. Языком решительно скользнула между его приоткрытых губ, касаясь ровного ряда зубов, обжигая ласками нёбо. Скользя, переплетаясь, кусая. Малфой жадный до поцелуев. Хочет запомнить её всю. Каждое движение губ и языка. Каждый оттенок – нежности, неприкрытого желания и бешеной страсти, текущей по венам. Это как борьба, только с приятными последствиями. С абсолютно сумасшедшим послевкусием.

Руки блуждали по её телу, исследуя каждый изгиб, каждый миллиметр кожи. Он слишком долго запрещал себе думать о том, что это возможно. Но в этом странном мире нет ничего невозможного. И, Мерлин правый, его сейчас пьянит совершенно не виски. Его пьянит Грейнджер. Её не до конца смелые касания – изучающие, пробующие на вкус эту странную химию между ними. Более уверенные губы. Даже странно, что целовать его ей намного легче, чем прикасаться к нему. И, чёрт побери, как это заводит…

Воздух. Она – воздух.

Драко гладил девичью спину, стянув с неё собственную рубашку и отбросив куда-то в сторону. Куда? Он потом разберётся. Пах уже давно скручивала такая невыносимая пульсация, что он с трудом сдерживался, чтобы не заскулить. Брюки натянулись, обещаясь треснуть по швам при малейшем дополнительном давлении на них. Он глухо простонал в поцелуй, не сразу даже сообразив, что она качнула бёдрами к нему навстречу. Один раз, второй, третий… Серьёзно?

Что за девочка?

– Грейнджер… – протянул, кусая зацелованные губы. – Даже здесь проявляешь сострадание? – всё-таки не смог удержаться от ироничного комментария.

Собственный голос он никогда бы не узнал, если бы уже не слышал его таким – хрипящим от немыслимого возбуждения. Огладил и сдавил её бедра, больно врезаясь пальцами в кожу через тонкую ткань пижамных штанов. Слишком рядом.

– Ещё один идиотский комментарий, и я, клянусь, выставлю тебя в таком виде за дверь.

– Понял, – усмехнулся, увлекая её в сторону дивана. Откинулся на спину и потянул девушку на себя. В карем взгляде читался немой вопрос. – Если я сдохну от болевого шока, то лучше так.

Гермиона постаралась скрыть улыбку, рвущуюся наружу, но не очень успешно. Диван был мал для двоих, но сейчас даже никому в голову не пришло воспользоваться магией, чтобы его расширить. Поэтому Грейнджер пыталась найти наиболее удобное положение, как вдруг неожиданно замерла, смущённо поправляя прядь волос и заглядывая в его лицо.

– Когда-нибудь настанет утро и всё это…

– Покажется чудовищной ошибкой? – помог подобрать ей наиболее ёмкое описание сложившейся ситуации.

Грейнджер вздохнула, не давая ни положительного, ни отрицательного ответа. Драко осторожно заправил за ухо непослушный вьющийся завиток и ласково провёл большим пальцем по нежной щеке.

– Я скажу, что был пьян и мной управлял чёртов виски. А ты как оправдаешься, Грейнджер? – хитрый прищур возник на его лице.

1:0

Гермиона потерлась щекой об его ладонь в ответ на непривычные ласки.

– А я скажу, что ты был пьян и просто не оставил мне шанса.

Молодец. 1:1

– Иди ко мне, – привлёк её ладонью за поясницу, чувствуя под пальцами обнажившуюся кожу. Горячую и гладкую. Забрался чуть выше под майку, наблюдая за её реакцией. Она закусила изнутри нижнюю губу, упираясь ладонями в его плечи.