Текст книги "Судьба-шутница (СИ)"
Автор книги: Ranenaya
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)
========== Глава 1 ==========
Глава 1
Многие из нас убеждались, что у судьбы бывает черное чувство юмора. А тебе всю жизнь приходится смеяться сквозь слезы. Всего одна ошибка в генетическом коде – и все. Твоя жизнь с самого рождения переворачивается с ног на голову. Не советую задаваться вопросами, такими как: «За что?» и «Почему?» – это бессмысленно. Никто не ответит. Потому что никому нет никакого дела. Такое нытье может привести только к тому, что судьба станет пинать вас еще сильнее, будто до этого было мало. Так что ничего не остается, как стиснуть зубы и терпеть, может, она ногу сломает? Нет, так не пойдет. Надо вырывать зубами то, что по праву принадлежит тебе. Твое счастье, твою жизнь. Но до понимания этого необходимо пройти еще девять кругов ада.
========== Глава 2 ==========
Глава 2
Вот, это как раз обо мне. Мои проблемы начались, как только я родилась. По счастливой случайности (или не случайности)… в общем, из-за шутки юмористки-судьбы я родилась девочкой. Вроде ничего криминального. На первый взгляд. На второй тоже кажется, что ничего особенного. Только вот родилась я в семье, где папа-омега и ещё отец-альфа, а также у меня два старших брата-альфы. Но девочки тоже рождаются в нашем чокнутом мире. Милые такие омежки, беты. А я, ко всеобщему удивлению, девочка-альфа. От презрения со стороны моего родителя это все равно не спасло, ибо отцу-альфе не понравился такой подарок судьбы, что неоднократно он и говорил нашему папе-омеге. Видите ли, он родил дефектного ребенка. Папа много чего наслушался в свой адрес, даже был скандал, где его обвиняли в измене. Не мог от нашего папочки-альфы получиться такой ребенок. Пфф, тоже мне. Его Высочество-совершенство! Старшие братья во всем подражали отцу, поэтому с таким же пренебрежением смотрели на меня. Но это были цветочки. Наш папа снова забеременел и родил мальчика. Омегу. Тогда крыша нашего отца слетела с катушек окончательно. Он обвинял его в измене уже осознанно и постоянно. Мол, откуда такие дети могли еще родиться. Омега-папа стал много плакать, осунулся и, кажется, даже постарел немного из-за всего этого. Я же сильно полюбила младшего брата, он для меня стал ближе и роднее всех. Мы назвали его Билли. Старших братьев зовут Генри и Джозеф, отца-альфу – Крис, омегу – Энтони. А меня зовут Мэри.
Так мы и жили. Четверо детей, двое из которых любимчики, а другой паре лишний раз на глаза остальным лучше не попадаться.
========== Глава 3 ==========
Глава 3
Если смотреть со стороны, в нашей семье практически была идиллия. Отец с удовольствием уделял время старшим братьям, проводил с ними все свое свободное время, с папой общался теперь очень сдержанно, даже ,можно сказать, холодно, однажды он заявил: «Не хочу лишний раз прикасаться к тебе, а то мало ли какого урода еще родишь».
В этом доме нас принимали за мебель. Мне было очень жаль нашего папочку. А еще было обидно. Не сказала бы, что жизнь была невыносима. Сложно было переносить брезгливость во взгляде, но я привыкла. Я проводила все свое время в компании своего младшего брата Билли. Мы часто закрывались в комнате и проводили целый вечер вместе. Читали книги, смотрели телевизор или просто дурачились, но тихо, дабы не накликать беду. Папа-омега старался уделять нам внимание, приходил к нам в комнату и часами разговаривал с нами. Я могу понять, ему было одиноко. Еще он очень любил нам рассказывать про истинных омег и альф, предназначенных друг другу судьбой. О том, как это замечательно – найти такого человека. Ты словно утопаешь в нем, и все остальное отходит на второй план. «Ваши сердца бьются в унисон, бе-бе-бе, вы единое целое, бла-бла-бла, только это имеет смысл, бу-бу-бу.» И все в таком духе. Я не любила эти рассказы, во мне они вызывали лишь раздражение. Мелкий же слушал с восхищением и повторял, что хочет в будущем встретить своего истинного. Меня немного пугало это. Я видела отношение отца и не хотела, чтобы к моему братику относились так же. В один из вечеров я вспылила, зря наверное, все-таки натура альфы дает о себе знать. Вопрос получился злым, бьющим по больному «А вы с отцом истинные?». Глаза омеги наполнились слезами, он в раз поник. Посмотрев на меня мокрыми глазами, он ответил: «Да». Тогда я взорвалась и наговорила еще больше лишнего: почему же их сердца не бьются в унисон, где эта любовь и страсть, о которой он нам рассказывает. Вот знала, что не надо, знала, но не сдержалась.
Папа тоже не сдержался в тот вечер, его слова до сих пор звучат в голове:
– У нас все было. Он был самым лучшим альфой. Нежным, заботливым. Мы были…были счастливы, – папа начал всхлипывать, слезы градом покатились по его лицу.
Я видела, ему больно, сердце разрывалось в груди.
–Но все изменилось после твоего рождения.
Моя жалость, что сидела в груди, в миг испарилась. Я буду помнить его глаза в тот момент всю жизнь, и то, что читалось в них. Упрек. Нет, угрызения совести у меня не было, наверное, ну, возможно, самую малость…но только за что?..
– Так это я во всем виновата? – еле слышно произнесла, то ли от страха, то ли от жалости уже к самой к себе.
–Лучше бы и вовсе тебя не было! – в сердцах крикнул он и замолчал, смотря на меня испуганными глазами щенка.
А меня словно ударили под дых. Весь воздух вышел из легких, нечем стало дышать. Сердце оборвалось и упало в черную бездну, разбиваясь на тысячи осколков. В голове только одна мысль: я никому не нужна. Вывели меня из этого состояния, маленькие ручки, обнявшие меня, они не дали окончательно утонуть мне в той черной бездне. Не видящим взглядом я посмотрела на брата. Да, он мой лучик света.
После этого вечера папа больше не приходил к нам и не разговаривал, только иногда я ловила взгляд больной собаки на себе. Наши родители все так же ругались, точнее отец-альфа продолжал осуждать папу и доводить его до слез.
В какой-то из дней наши отношения в семье треснули по швам. Я вернулась из школы, по пути забрав младшего из сада, и увидела в доме погром. Все было перевернуто вверх дном.
Крис-отец носился по дому, словно раненый зверь, снося по пути то, что еще не добито. Я хотела тихо пройти с братом в нашу комнату, но он нас заметил. Альфа озверел еще больше. Вдруг, схватив за грудку, он начал меня трясти, как тряпичную куклу, повторяя, что это моя вина. Билли начал плакать, прося отца прекратить. Старшие братья зажались в углу поджав хвосты, даже они боялись его в таком состоянии. А я не понимала, что происходит. Мне тоже было страшно, но, в отличии от своих братьев, к неодобрению, брезгливости, и даже злобе я привыкла, интересовало только то, в чем еще теперь моя вина. Отец увидел, что не добился никакой реакции, резко отпустил, и я рухнула на пол, как мешок с картошкой. Мелкий бросился ко мне в объятия. Его плечи подрагивали от всхлипов. Прижимая к себе, я пыталась его успокоить, не спуская взгляда с отца. Что было в его глазах? Я не совсем понимала, да и не старалась, если честно, но теперь понимаю. В них была боль, огромные озера боли и ненависти к себе.
–Из-за тебя мой Энтони ушел, он бросил всех нас из-за тебя! – в его голосе послышались металлические нотки, в словах читались холод и презрение.
Вот оно что, папа нас бросил. Стало обидно, но не за себя, а за маленького Билли. Скрипя зубами, молчу. Только не плакать, ни за что на свете они не увидят моих слез. Обойдя нас, отец взял куртку и, хлопнув дверью, вышел.
Несколько дней мы были предоставлены сами себе, вся домашняя работа легла на мои плечи. Старшие братья при отсутствии главы семейства устроили нам дедовщину. Они задирали Билли всякий раз, когда меня не было рядом. Издевки были не жестокие, но обидные. Моих сил было недостаточно, чтобы отбиться от них окончательно.
“Что ты можешь, ты всего лишь слабая девчонка, и почему только родилась альфой?”. Наверное,это самая частая реплика братьев в мой адрес.
Хотя, задаю себе тот же вопрос, но они правы, я слаба. Только попытки прекращать не собираюсь.
В конце концов, альфа вернулся домой. Усталый, печальный, злой, а еще пьяный. От него перегаром разило за километр. На меня он больше не посмотрел ни разу. Грустно, обидно. Привыкну.
========== Глава 4 ==========
Глава 4
Единственным местом, где я хоть немного могла отдохнуть, была школа. Не скажу, что там все было гладко. Но там спокойнее. Меня особо не трогали. Альфы фыркали в мою сторону, не воспринимали как себе равную. Как же, девушка-альфа, где такое видано. Ну и ладно, видали мы таких гордых орлов. Омеги были со мной приветливы, немного насторожены, но не избегали. Я тоже была с ними приветлива. Всегда думала о своем брате, смотря на них, и в сердце селилось теплое чувство.
Многие не верили слухам, поэтому мой класс был просто проходным двором: все собирались поглазеть на меня, как на диковинку. Каждый хотел самолично проверить и удостовериться. А, ну да, запах ведь у меня был не ярко выражен. Как-то так вышло, что ощущался только рядом со мной, а так иногда даже за бету принимали. Какое это было счастливое время.
Так продолжалось до старших классов, а потом мой запах резко стал сильнее. Медсестра школьная сказала, что это связано, скорее всего, с отставанием в развитии, по сравнению с другими альфами. Меня лично до этого момента все устраивало, интерес к моей персоне как раз поутих. А теперь… омеги, как приклеенные, находились рядом со мной все перемены. Те, что не могли находиться достаточно близко, пытались оказаться в радиусе моей видимости.
Я все еще не имею ничего против омег. Ничего. Почти. Кроме подергивающегося глаза. Даже альфы как-то косо поглядывали в мою сторону. Иногда по спине проходил неприятный холодок от таких взглядов. Брр. Хотелось сказать: “Окосеете, блин”. Как-то попыталась перебить запах дешевым одеколоном. Отец увидел, отобрал, наорал. Видите ли, родилась альфой, так веди себя достойно, никаких этих омежьих запахов. Окей, блин, а как прикажете справляться с резко выросшим вниманием? В общем, вся малина закончилась. Можно ко всему привыкнуть, приспособиться. Так я и сделала.
Чаще всего я проводила время в компании своих друзей-бет. Святые люди. Им нет дела до моего запаха. Они его не чувствуют, не обращают внимание на то, что я альфа. Мне иногда кажется, что им весь мир до фени. В хорошем смысле. Кстати, они брат и сестра. Двойняшки – Эля и Энди. Я их обожаю. Не раз выручали, помогая отбиваться от настырных омег. Ну вот как некоторым объяснить, что мы несовместимы? Даже девушки иногда вешаются на шею. Фее. Ну, не могу же я в самом деле с девушками. Я вообще ни с кем не могу и не хочу.
И с ростом популярности у омег росло число недоброжелателей со стороны альф. Хотя некоторые очень “тонко” намекали на “толстые” обстоятельства, типа не прочь попробовать с девушкой-альфой. На что я им отвечала своим “фуу”. И эти туда же.
Такими темпами неприятностей в школе у меня становилось больше. От отверженных омег до обозленных альф. Все не прочь были подставить мне подножку, попинать немного, случайно задеть плечом, да так, чтоб у меня все книги посыпались из рук. Ну вот что за засранцы, а? И помощи ждать не от кого. Ну, только от моих друзей-бет… но не могу же я втягивать их во все неприятности. Нет.
Мои синяки на руках, содранные коленки и ссадины на лице не производили никакого эффекта на отца. Он только фыркал недовольно и уходил к себе. Братья гаденько хихикали в стороне. Один старше меня на год, второй – на два, следовательно, учимся мы в одной школе. Только ни разу они не заступились за меня. Даже помогали обидчикам. Гаденыши. Единственное, что я услышала от отца, это: «Ты альфа, значит должна уметь постоять за себя». Я для него обуза и позор. Стискивая зубы, терплю. Ничего, все нормально. Подумаешь. Я справлюсь, как и всегда.
Как-то я все-таки спросила брата: «Неужели мой запах настолько хорош?». Билли сидел рядом за столом и делал уроки. Мы до сих пор проводим время вместе. Услышав вопрос, он встал со своего места и подошел ко мне. Наклонившись, сделал один глубокий вдох и блаженно закрыл глаза.
– Ты пахнешь первыми цветами, свежей травой и теплым ветром. Ты пахнешь весной, – улыбнулся он.
– Да. И все как один, учуяв меня, становятся мартовскими котами. Какой ужас, меня окружают животные, кошмар, кошмар… – начинаю кривлять голос и лицо, носиться по комнате. Брат долго смеялся с меня, да и я заходилась смехом.
Билли вырос красивым омегой. Стройный, подтянутый. Черные волосы чуть ниже плеча и мягкие на ощупь, красивые фиалковые глаза с длинными пушистыми ресницами. Ко всему прочему, у него очень приятный запах и ангельский характер. А вот мне с внешностью не повезло, как мне самой кажется. Немного угловатая фигура, никакой женственности, глаза непонятно какого цвета, волосы вроде русые, ничего примечательного. Как бы там ни было, всё так и продолжалось: омеги ходили за мной по пятам, а я от них держалась подальше. Называйте как хотите, но ни в любовь, ни во что бы то еще мне играть не хотелось.
У меня были другие приоритеты. Один из них – стать поскорее самостоятельной. Для достижения своей цели устроилась в кафе официанткой. Конечно, много не заработаешь, но начинать с чего-то надо. И тут те же косые взгляды. “Альфа работает официанткой. Стыдоба”. Плевала я с высокой колокольни на ваше мнение, мне деньги нужны. Вот куда, по их мнению, должна была устроиться несовершеннолетняя школьница? Нет ответа. А тут и график хороший, и зарплата неплохая, и чаевые хорошие. Хозяин кафе – альфа – поначалу скептически отнесся к моей персоне. Но вскоре сменил гнев на милость (в общем-то, после прибавления клиентов в лице омег). Иногда лишний раз вызывал на работу, а я и не прочь. Заработанные деньги откладывала, только некоторую сумму давала на карманные расходы Билли; он, конечно, брыкался, но я его уговорила, от отца ж не дождешься. Отложенных денег получалось маловато для самостоятельной жизни, но я и не завтра съезжать собиралась. Еще помусолю глаза своему старику. Подзаработаю, до выпуска еще два года. А потом и получше найти работу можно, и в колледж поступить, и снять комнатку для начала. И забрать Билли. Радужная перспектива. Я была уверена, что смогу о нем позаботиться. Только не замечала, как над моей головой сгущаются тучи.
========== Глава 5 ==========
Глава 5
Вместе со мной в кафе работала одна омега – Элизабет. Хорошая девушка: милая, общительная и очень красивая. У нее приятный фруктовый аромат. Кажется, персика. Такой нежный. И если моя персона привлекала в кафе омег, то к ней ходили альфы. Из-за настырности некоторых индивидов, что вели себя по-хамски и не понимали с первого раза, приходилось встревать, заступаясь за нее. Так, в общем-то, мы и сдружились. Самое главное, она не испытывала ко мне никаких «мартовских» чувств, меня это покорило. Элизабет старше меня, она уже учится в институте.
В нашем кафе работают четыре официантки посменно и один бармен. Все где-то учатся. Только мы с утра на занятиях, а другие во вторую смену. Так что мы друг друга взаимозаменяем.
Чарльз – бармен – уже закончил свое обучение. Он работает полный день, иногда берёт отгулы. Кстати, он бета, что совершенно никому не мешает. Никогда не понимала, почему бет не воспринимают равными. Половая дискриминация, блин. Конечно, может, из-за моих проблем мне они ближе, но все же я считаю такое отношение несправедливым.
Заведение у нас небольшое, но наплыв студентов и школьников не дает нам продохнуть. Время от времени мне приходится работать одной, ибо у Элизабет начинается течка; девушка пропадает дня на два-три. В эти дни чувствую себя выжатой, но меня все устраивает. Даже скажу, я счастлива. Была. Пока не грянул гром.
Сегодняшний день не отличался ото всех предыдущих. После занятий я как всегда спешила на работу. Уже подбегая к кафе, в окне я увидела светлую макушку своей напарницы. Улыбка в тридцать два зуба сама оказалась на моем лице. Открываю дверь. О моем приходе сообщает дверной колокольчик, который, кстати, повесила Элизабет.
– Привет, Элизабет. Рада видеть тебя снова в наших стройных рядах.
– Привет, Мэри. Я тоже очень рада тебя видеть. Сколько раз я тебя просила называть меня просто Лизи? Полное имя звучит так формально, словно мы с тобой чужие.
– Не ругайся на нее. Привет, Мэри, – поздоровался бармен. – Она просто уважает тебя, вот и зовет полным именем.
– И все же, – надула свои очаровательные губки Лизи, – я хочу, чтобы близкие мне люди звали меня Лизи.
– Хорошо-хорошо, каюсь. Исправлюсь, Лизи, – подхожу к ней и висну на шее.
– Ну ты и проказница… так. А ну-ка, марш переодеваться, пока босс тебя не отшлепал!
– Пусть только попробует. Засужу за домогательство.
– Ага, я бы на это посмотрел. Хорошо, что он тебя не слышит, – заржал бармен.
Удивительно, но сотрудники этого маленького кафе стали мне семьей больше, чем биологические родители и братья. Кроме, конечно, Билли, в котором я всегда души не чаяла.
Моя персона собралась уже направить свои стопы в раздевалку, пока на двери не зазвенел колокольчик, оповещая о новых посетителях. Даже оборачиваться не надо было, чтобы узнать этих ребят. По кафе распространился удушливый запах мускуса, корицы, имбиря и пота. Это просто ужас. Эти ребята вообще моются? Из-за их «аромата» все клиенты разбегаются. Так, спешить не будем, сейчас что-то случится. Они плюхнулись за столик возле окна. Так вальяжно, как дома; еще бы ноги на стол закинули. Хотя пусть только попробуют. Грр. Раздражают. Показывают всем видом, что их можно обслужить. Лизи пошла к ним, я осталась стоять возле барной стойки. Не люблю этих ребят. Не один раз уже отбивались от них. Как о стенку горох. Я бы гнала их поганой метлой – так нельзя, клиенты.
– Вы уже выбрали? Что будете заказывать?
– Мы уже давно выбрали, Лизи, – его взгляд похотливо прошелся по фигуре официантки. – Как на счет нашего предложения?
– Прошу прощения, но для вас я Элизабет, – пропустила мимо ушей его намек Лизи.
– Ну же, Лизи, не будь такой букой, – продолжал этот нахал, состроив жутко невинную морду. Фуу, мерзость. Ты смотри, он еще ласты к ней тянет.
В это время этот же альфа схватил девушку за руку и притянул к себе поближе.
– Делайте заказ. Или я ухожу, – сделала слабую попытку высвободить свою руку Элизабет.
– Тогда я выбираю тебя, – пошло ухмыльнулся он.
– Простите, но в нашем меню официантки не указаны, – подойдя к ним, как можно тактичнее говорю я, хотя на языке крутятся совсем другие выражения. Теперь пытаюсь освободить руку из захвата.
– О, а вот и вторая. Посмотрите на нее, все еще пытаешься строить из себя альфу?
– Спешу тебя удостоверить, что я и есть альфа.
На что этот урод заржал, поддерживаемый хохотом своих полудурков-друзей.
– Баба всегда остается бабой. Какая из тебя альфа.
– Вот тебя забыли спросить, – не обижаюсь на его заявление. На дураков вообще не обижаются, грех.
Пытаюсь за всем этим делом утащить Лизи от этих “самцов” подальше. Такой расклад им не понравился, уцепились своими клешнями еще и за меня, а двое и вовсе за спинами встали. Плохой поворот. Что делать в такой ситуации? Только долго раздумывать не пришлось, так как по улице шла институтская футбольная команда. И, если совсем откровенно, капитан команды давно ухаживает за Лизи, не понаслышке знаю. Как-то он ко мне подкатил, аккуратно пытаясь выведать информацию на счет Элизабет. На что я только фыркнула и стала сверлить его грозным взглядом. Ну, хочется в это хотя бы верить. Несмотря на то, что взгляд был грозный, на самом деле хотелось смеяться. Громко… но сдержалась. Он так мило стушевался и начал лепетать, что-то вроде: “Ты знаешь ее лучше, ты ближе к ней, а я не знаю, как к ней подойти”. Парень звал девушку полным именем, не позволяя себе назвать её Лизи.
Отвлеклась. Парни шли к нашему кафе, удача. Я толкнула в бок подругу, призывая поддержать меня, и заорала во всю мощь своих легких. Она, не долго находясь в ступоре, повторила мой подвиг. Завопили отменно – не знаю, как ребята не оглохли. Сигнал сработал для “гончих”. Выражение лица парня оставило желать этим недоальфам лучшего, когда тот услышал визг своей горячо любимой Лизи. Ворвавшись в кафе и увидев картину маслом, парни быстро преподали урок хороших манер по отношению к девушкам. Вонючек выставили за дверь с позором. Многие прохожие, видно, хотели поаплодировать, но сдержались. Кайл, как принц на белом коне, подлетел к подруге, спрашивая о ее состоянии. О моем существовании все забыли скоренько, а ведь это я включила эту сигнализацию. Ну и ладно. Я направилась в раздевалку, дабы наконец начать рабочую смену. Больше происшествий не было.
Рабочий день подходил к концу, я в хорошем расположении духа рассчитывала последних клиентов. Осталась формальность и можно топать домой. От моих раздумий меня оторвало ненавязчивое подергивание рукава моей униформы. Лизи стояла возле меня и изображала котенка, удачно так изображала, скажу. Понятно, сейчас что-то попросит.
–Да, Элизабет, я тебя внимательно слушаю.
–Ну вот, ты-вредина, – хотела обидеться она, но, увидев мою хитрую улыбку, легонько хлопнула по плечу. Стою, жду продолжения. А она переминается с ноги на ногу, краснеет, как первоклашка нашкодившая.
–Слушай, не могла бы ты сегодня закрыть за меня кафе. У меня… меня…сегодня…-совсем стушевалась моя напарница.
Да-да, поняла, свидание у нее сегодня с принцем, в смысле, с Кайлом. Ох и мало надо для омежьего счастья.
–Хорошо.
–Правда?! – глазенки так и сверкают.
–Конечно, мне не сложно, иди уже, а то твой герой минут десять маячит за окном, нервничает.
Услышав это, Лизи упорхнула птичкой. Помахав на прощание голубкам, хотела приняться за уборку, как на плечо легла рука Чарльза.
–Мэри, у меня к тебе личный вопрос…
–Ну –ну, я тебя внимательно слушаю,– нащупывала я тем временем что-нибудь потяжелее для руки.
–А что ты там за спиной ищешь?
–Ничего, тебе показалось. Так каков вопрос?
–Ты мне друг или поросячий хвостик?
Мысленно выдыхаю, я ж подумала чего недоброго.
–Чего ты хочешь?
Теперь еще один стоит глазки мне строит.
–У меня вечером игра намечается с ребятами, буквально через пять минут…
–Поняла, иди уже.
–Ты прелесть, – обнял он до хруста костей.
Ну вот сколько человеку для счастья надо?
–Хорошо, а теперь отпусти, а то закрывать некому будет.
Он разжал объятия и убежал так же быстро, как Элизабет.
У кого-то свидание, у кого-то друзья, жизнь бьет ключом, а у меня нет. Справлюсь, не долго осталось, и моя жизнь будет такой, как я хочу. Так я думала, считая кассу. Об этом же думала проверяя помещения и выключая свет. Такие же мысли были,когда я закрывала кафе и поворачивала табличку на «Закрыто».
На улице уже темно, но редкие фонари освещали дорогу, благо, до дома не больше пятнадцати минут ходьбы. Уверенно иду по тротуару, о плохом не помышляя. За спиной раздалось шуршание, холодок такой неприятный по спине прошёл. Ускорила шаг, слышу шаги отчетливо. “Так, успокойся, мало ли прохожий, такой же, как и ты”-успокаиваю себя. Чего-то не действует, и предчувствие такое нехорошее закрадывается. Звук все ближе. “Вот сейчас пройдет мимо тебя человек, и все”. Не успеваю додумать следующую мысль,как по голове ударили чем-то и в глазах резко потемнело.
-Зачем ты так сильно ее приложил? Она же все веселье пропустит.
Сознание еще не совсем сфокусировалось, а запах уже прошибал мое сознание. Да, такой аромат ни с чем не спутаешь. Может, еще побыть в отключке?
– Смотри, очухалась, сука,– бугай сказал это слово с отвращением, и, похоже, отвращение вызывала моя персона.
Альфа поднял меня одной рукой, приблизив к лицу. Чувствую себя как в детстве, отец меня поднимал также.
–Ну что, тварь, чувствуешь теперь себя альфой? – ощутимо тряхнул меня при этом.
А мне хотелось не дышать, это же надо, аромат какой.
–Я так понимаю, зубы вы так же не чистите, как и не моетесь.
Он рыкнул что-то неразборчивое, и я ощутила удар такой силы, что я аж челюсть щелкнула. Во рту почувствовался привкус металла. Кровь. Лежу на земле, хватаю ртом воздух, как рыба на берегу, пытаюсь сориентироваться. Где я? Какой-то парк, беседка. Темно и безлюдно. Невесело. Совсем. Рывком снова поднимают с земли, опираясь на стол грудью. Поза раком. Это не есть хорошо. Этот ублюдок наклонился к самому уху и с ядовитым предвкушением произнес:
–Теперь тебе весело, шлюха? Можешь кричать, сколько душе угодно, никто не услышит. Сначала мы развлечемся с тобой, а потом примемся за твою подругу.
«Лизи! Уроды, не позволю…». Стало страшно.
–Ребят, подсобите немного.
Мои руки подняли над головой и зафиксировали в захвате. Сзади, ослабив хватку, начали стягивать штаны вместе с бельем.
–А задница у тебя ничего так, я бы сказал, даже очень.
Стало противно и мерзко.
–Ты будешь рыдать и просить остановиться, а мы будем продолжать.
Никогда, твари, никогда не стану просить таких, как вы.
Резким и грубым толчком он вошел в мое тело до основания. Из глаз искры посыпались, больно, как же больно. Прикусила губу чтоб не закричать, ни, звука не получите, я не доставлю вам такого удовольствия.
–Так ты у нас еще и девственница, слышь, ребята, мы у нее первыми будем.
Вокруг послышался дружный хохот и посвистывание. Он стал двигаться во мне, сильно, напористо, входя во всю длину, вдалбливая меня в стол.
Сцепила зубы, терплю. Даже всхлипа не услышите. Боль разрывала изнутри, в глазах темнело, еще немного, и сознание помашет ручкой. С протяжным рыком этот ублюдок кончил в меня.
–Эй, тварь, ты что отключиться собралась? Нет, так не пойдет, все только начинается.
Сильные удары по щекам, я вернулась из полутьмы. Развернули к себе лицом, уложили на стол. Второй задрал ноги к себе на плечи и таким же методом вошел в меня. Сперма первого послужила вместо смазки, было не столь болезненно, но от этого не легче. Такое ощущение, словно в тебя гвоздь раскалённый забивают. Второй тоже не долго тужился и быстро излился в меня. Я всем телом ощущала на себе взгляды, похотливые ублюдки наблюдали за всем, ничуть не смущаясь и не испытывая муки совести. Пришла очередь следующего, главарь махнул рукой, останавливая его.
–Постой, тут еще кое-кто хочет поквитаться.
Из угла вышел парень. Я не придала бы этому значение, если бы не его запах, запах цитрусовых. Этот парнишка-омега. Тот самый отшитый мной неделю назад, вроде от него еще разило альфой за километр, или несколькими, разобрать так и не смогла. Я сказала ему не морочить мне голову и отправляться к своему альфе.
–Вот мы снова и встретились.
Омега подошел к столу и за волосы поднял на уровень своего лица.
–Не строила бы из себя недотрогу, не оказалась бы в таком положении.
Мое лицо встретилось с его кулаком. Из разбитого носа потекла кровь, пачкая все.
–Теперь ты не столь привлекательно выглядишь. Что скажешь, дрянь?
–Хм,скажу… не под них ли ты ложился? От тебя так и воняло, да и сейчас тоже…
–Сука!
Его лицо аж перекосило от моих слов, какие мы чувствительные. Омега занес руку для еще одного удара, достигнуть цели она так и не успела. Рука бугая удержала его.
–Хватит шкурку портить, мы не за этим тут собрались, потом успеешь.
Парня разозлили действия альфы, но высказаться он не посмел, вместо этого ухмыльнулся и отступил ненадолго. Мое тело снова примостили на столе, попой к верху. Слышала, как звякнула пряжка ремня и расстёгивалась ширинка. Меня снова имеют, больно, нещадно. И только скрип стола разносится по парку.
Сколько времени прошло-не знаю. Мое сознание окутала пелена. Этот кокон притуплял все чувства, кроме отвращения. Оно росло во мне с каждой секундой. Липкое, вязкое, ядовитое. Оно залезло под кожу и растекалось по венам вместе с кровью. Хотелось, чтоб все это закончилось. Но я не стану просить. Последний парень или уже первый, сбилась со счету, старается над моим обмякшим телом и со свистом кончает в меня. Снова. Так как ноги не держат, а за руки уже никто не удерживает, я сползаю на землю. Тело болело настолько, что даже рукой пошевелить не могу, адская боль в другом месте. И отвращение. Больше ничего.
–Пошли ребята, больше здесь ловить нечего.
Перед уходом меня ударили пару раз в солнечное сплетение, так, что весь воздух вышел из легких. Удостоверившись, что в ближайшее время я не очухаюсь, ушли. Шаги насильников удалялись от беседки, пока совсем не пропали, я продолжала лежать на холодной и влажной земле.
Не было никакого желания двигаться или попытаться встать. Хотелось сдохнуть. Просто взять, сложить лапки, как та мышь в кувшине, и пойти ко дну. Тихо, мирно, спокойно, избавиться от чувства безысходности, накатывающего с каждой секундой. Вот только что-то не давало покоя, глубоко внутри была частица, не желающая сдаваться. Она упорно пыталась напомнить о чем-то жизненно важном. Совсем крошечная, но такая светлая и теплая. Перед глазами появляется образ человека, нечеткий и размытый. Я знаю его, люблю его больше всех. Он нуждается во мне. Билли. Осознание приходит неожиданно. Нельзя умирать, нельзя сдаваться. Нужно продолжать жить хотя бы ради него. Заставляю себя подняться, одеть одежду, насквозь провонявшую альфами и противно липнувшую в некоторых местах от спермы. Встаю на непослушные трясущиеся ноги. Скорее бы попасть домой, пока людей на улице не так много. Оказалось, не так далеко меня и занесло. Парк находился в десяти минутах ходьбы от кафе. Значит, я быстро доберусь до дома. Расстояние преодолевается с трудом, каждый шаг отзывается болью в теле, но нужно продолжать идти. Наконец, вижу наш дом. Скоро, совсем скоро. Зайду домой, доберусь до своей комнаты и закроюсь там, хоть ненадолго останусь одна.
Я ошибалась, моим желаниям не суждено было сбыться. В дом я заходила, пытаясь не создавать особого шума, но меня ждали. Навстречу из кухни вышел отец. Его лицо не предвещало мне ничего хорошего. Но оно поменяло свое выражение, как только он учуял запах, что исходил от меня. Сначала недоумение, потом ярость.
Папа никогда меня не бил, но в этот раз все было по-другому. Пощечина была такой силы, что я не устояла на ногах.
–Потаскуха, ты с кем шлялась всю ночь?! От тебя за километр несет альфами, какая мерзость, ты тягалась с альфами всю ночь?! Ты такая же, как и он, дешевка.
Я не могла поверить в происходящее, неужели он ничего не видит, мои синяки, разбитая губа и нос. Я не перед кем не раздвигала ноги, меня изнасиловали.
–Пап…
–Не смей! – взревел он,– не произноси это слово, больше никогда не называй меня отцом, я не могу быть отцом такой дряни!
Я чувствую, как в горле образуется спазм, нет, не сейчас, не плакать. Сдерживайся, терпи.
–Убирайся, – он произносит это с железной решительностью,– проваливай из моего дома, чтоб духу твоего здесь не было, и не смей приближаться к Билли.
