Текст книги "Откровение (СИ)"

Автор книги: Рада Девил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Чтобы герой не расслаблялся, Северус продолжал третировать его, по-прежнему высмеивая и цепляясь по пустякам, выводя из себя и заставляя огрызаться, но главное – не позволяя ему забывать о себе и поддерживая эмоциональную связь, для чего было безразлично, какие именно чувства он вызывал у Гарри-героя. Как мудро кто-то заметил – от ненависти до любви один шаг. И Северус заставит Поттера его сделать – этот шаг, к тому же очень скоро. И эта уверенность базировалась не на пустом месте, нелепых мечтах и завышенной самооценке. Северус давно заметил, что Поттер тоже изменил свое отношение к нему – еще с тех пор, когда тому в голову полетела банка с тараканами после очередного занятия окклюменцией, ставшего последним, все на том же пятом курсе. Подсмотренные в омуте памяти воспоминания Северуса о стычке с Джеймсом Поттером, видимо, заставили Поттера-младшего серьезно задуматься о том, о чем ему твердили все вокруг, сравнивая с отцом. Оценка, похоже, вышла не в пользу Джеймса, и Северуса это радовало неимоверно в свете собственных планов на тело и душу героического Гарри. «Гарри… Так можно будет открыто называть Поттера совсем скоро, шептать ему это имя на ухо, заставляя млеть от одного только звука голоса… Стоп! – Северус дернулся, поняв, что готов был заснуть прямо в кресле. Он неохотно поднялся и направился в спальню, по пути продолжая обдумывать мысль, пришедшую в дреме. – Драко говорит, что мой голос способен моментально его завести, что ж, в таком случае воспользуемся собственным природным преимуществом. Что я там говорил Драко – к концу учебного года? Нет – к Рождеству Поттер должен быть в моей постели, пока никто другой не подсуетился», – Северус все еще предвкушающе улыбался, лежа в кровати, когда сон окончательно сморил его.

========== – 3 – ==========

После того как Гарри во время ночной прогулки стал свидетелем свидания, которое не было предназначено для его глаз, он долго не мог успокоиться. Он постоянно ловил себя на мысли, что раз за разом возвращается к обдумыванию того, что увидел и что при этом почувствовал. Если бы подобное произошло пару лет назад, то Гарри без сомнений поделился бы впечатлениями с Роном и Гермионой. Они вместе посмеялись бы над извращенцами, дружно осудили их поведение, а может, даже рискнули при случае дать Малфою понять, что знают о его склонности подставлять зад мужикам.

Но сейчас… Нет, Гарри не считает, что их поведение можно назвать правильным. И речь не в том, что они трахались в школьном коридоре, как какие-то сексуально озабоченные студенты – как-никак оба признаны героями войны и отмечены министерскими наградами за помощь светлой стороне – а в том, что они оба мужчины. Он не мог понять, что они находили в таком неестественном союзе. Но вспоминая их стоны удовольствия и горящий от восторга взгляд Снейпа, Гарри задавался вопросом – разве может быть неправильным то, что приносит счастье? Именно эти мысли он никак не мог выкинуть из головы.

Гарри знал, что если бы он задал этот вопрос Гермионе, то она сразу же привела бы ему в пример алкоголиков и наркоманов, которые тоже считают, что спиртное и наркотики приносят им счастье, а на самом деле те их убивают, являясь исключительно вредными. Но идти к Гермионе Гарри не собирался. Во-первых, друзьям было не до него – у них начался очередной виток усиленной страсти, так что застать их в гостиной стало исключительно сложно. А во-вторых, Гермиона сразу начала бы выпытывать, почему у Гарри возник подобный интерес. Что-либо объяснять, и тем более рассказывать об увиденном, он не собирался, считая близкие отношения Снейпа и Малфоя не тем, о чем следует распространяться вслух. Это было их личное дело – с кем и как проводить свободное время.

И все же Гарри никак не мог забыть, что ему довелось увидеть, и мало того – он моментально возбуждался, когда вспоминал, как Снейп впивался руками в белые бедра, резко притягивая их к себе, просто-таки насаживая задницу Малфоя на свой член, как Драко причмокивал и прикрывал от избытка эмоций глаза, делая минет, как они оба не сдерживали стонов, кончая. Гарри прекрасно помнил удовольствие, захлестнувшее его самого, когда он достиг оргазма одновременно с ними, для чего оказалось достаточно лишь наблюдать. Конечно, Гарри помнил и то, как ему тогда стало противно на душе из-за осознания собственной испорченности – нормальный человек никогда не завелся бы, глядя на то, как совокупляются извращенцы. Однако Гарри понимал, что от себя никуда не денешься, поэтому свои чистые душевные порывы перевоспитать неперевоспитуемое старался затолкать подальше, иначе ему было впору начинать биться головой о стену, как это делали домовики, наказывая себя за плохие поступки.

За два дня Гарри пришлось несколько раз срочно уединяться в душевой кабинке для решения проблемы, вызванной своим неконтролируемым либидо после усиленных размышлений о том, насколько противоестественны сексуальные отношения между двумя мужчинами. Одна определенная немаловажная часть его тела была абсолютно несогласна с выводами его же разума – ей нравилось то, что рисовала память, представляя Снейпа и Малфоя в компрометирующей позе. Осознание неправильности реакции собственного организма оставляло на душе неприятный осадок, Гарри чувствовал себя так, словно его измазали в болотной жиже. Базовые жизненные истины о том, что хорошо и что плохо, вбитые теткой Петуньей с детства, не приходилось подвергать сомнению, ибо они и в самом деле всегда отображали принятые в обществе правила морали, и теперь, столкнувшись с тем, о чем ему по причине малолетства не было вовремя объяснено, Гарри начинал теряться.

Весь его опыт оценки подобных отношений между мужчинами ограничивался случаем, когда дядя Вернон, что-то увидев в новостях по телевизору, начал громко возмущаться о том, что «этих педиков, засовывающих друг другу члены в задницы, следует изолировать, а не давать им какие-то там права». Тетка тогда сразу зашикала на него, чтобы он не кричал, а то вдруг Дадличек, играющий в своей комнате, услышит. Но Вернон еще немного вполголоса понегодовал, заявляя: «Мужик должен вставлять жене, а не смазливому мальчику, который не в состоянии родить ему наследника, потому что у него есть только член, и нет…»

Чего нет у смазливого мальчика, Гарри, чистящий обувь родственников в коридоре и слышавший все, что происходило в гостиной, так и не узнал, потому как Петунья снова зашикала на мужа, переключив его внимание на другую тему. Но Гарри и так догадывался, о чем идет речь, потому что двенадцатилетние дети неплохо разбираются, чем отличаются девочки от мальчиков. Позже Гарри приходилось время от времени слышать упоминания о геях – мужчинах, которые предпочитали в сексуальном плане мужчин, а не женщин. Но он был абсолютно инертен по отношению к подобным сведениям, поскольку таких людей ранее не встречал, и ему не было до них дела, как и до рассуждений, скажем, о возможности жизни на Марсе. Однако теперь все круто изменилось – Гарри столкнулся в прямом смысле этого слова с такими мужчинами и почему-то не мог просто забыть о случившемся, как о чем-то несущественном.

Гарри понимал, что выходные подходили к концу, а на следующей неделе у него будут уроки зельеварения, и придется смотреть в лицо Снейпу – из-за этого он начинал паниковать, считая, что может нечаянно выдать себя. Представлять реакцию Снейпа, если он догадается, что Гарри видел его с Малфоем, абсолютно не хотелось. Эти дни он мог просто не смотреть на преподавательский стол в Большом зале, но на уроке ему не избежать близкого общения со Снейпом, не говоря уж о Малфое за соседним учебным столом. Было необходимо срочно переключить собственное внимание на что-то другое, чтобы резко развившийся повышенный интерес к отношениям Снейпа и Малфоя не довел его до катастрофы.

Спускаясь вечером по лестнице из спальни в факультетскую гостиную, Гарри планировал все же отыскать Рона, чтобы в беседе с ним немного отвлечься от своих мыслей, постоянно кружащих возле одной и той же темы, но ему не повезло – друзья снова ускользнули от него, сбежав в неизвестном направлении. Когда взгляд зацепился за рыжую макушку Джинни, Гарри даже обрадовался – как он раньше об этом не подумал? – ведь общение с сестрой Рона может легко вернуть ему самообладание. Как-то так получилось, что после победы они с Джинни не стали ближе друг к другу, как ожидалось. Исчезли препятствия, которые раньше будто бы им мешали быть вместе, а отношения так и не налаживались настолько, чтобы можно было их назвать влюбленной парочкой. Порой они снисходили до уединенных прогулок вдвоем, у них по-прежнему находились темы для жаркого обсуждения, но вот на интимном фронте все никак не клеилось: то Джинни чувствовала себя уставшей после квиддичной тренировки, то у Гарри не было настроения нежничать, а то и вовсе они могли повздорить из-за пустяка и не общаться друг с другом несколько дней.

Разговор с Джинни ни шатко ни валко продолжался с полчаса. Гарри остро чувствовал свою неуместность рядом с ней и понимал, что его не прогоняют только из вежливости. Словно от него ждали совсем не этого, будто он неправильно выбрал тему для беседы, и Джинни совсем неинтересно с ним. Такая собственная прозорливость удивила Поттера, но он был уверен в своих выводах, как никогда раньше. К тому же и ему самому было скучновато разговаривать, казалось, что его все сейчас раздражало – подобное открытие не принесло желаемого спокойствия.

– Гарри, тебя что-то беспокоит? – взгляд Джинни, такой понимающий, немного напрягал.

– Да нет, с чего ты взяла? Просто… Рон и Гермиона в последнее время… – договорить он не успел.

– Конечно-конечно… – Джинни заулыбалась еще более понимающе и стрельнула глазами в сторону выхода из гостиной. – Пойдем и мы прогуляемся?

– Пойдем.

Гарри не стал убеждать Джинни в том, что она ошиблась, и он хотел лишь поболтать немного с кем-нибудь, чтобы отвлечься. К тому же ее предложение вполне вписывалось в его намерения доказать себе, что близкое общение с девушкой вполне легко покажет, что он абсолютно нормальный парень с правильной ориентацией, а тот случай в коридоре со Снейпом и Малфоем был лишь обычной реакцией тела, давно не получавшего сексуальной разрядки. Конечно, они с Джинни пока не заходили в своих отношениях до полной близости, но Гарри, любящий прогулки по ночным коридорам, не понаслышке знал, что большинство старшекурсников не гнушались интимных связей, к тому же далеко не всегда с одним и тем же партнером. Особенно это касалось парней – некоторые из них, казалось, стремились, как говорится, переспать с как можно большим числом девчонок. Нет, Гарри не подглядывал за ними, но этого и не требовалось – ребята и сами любили похвастаться своими победами на любовном фронте.

Хогвартс изобиловал тайными местечками, тупиковыми коридорчиками и пустыми помещениями неизвестного назначения. Особенно много этого было на нижних уровнях – в подземельях. Именно туда устремлялись все студенты, жаждущие уединения. Среди ребят даже бытовала такая шутка, что Снейп вечно такой злой и недовольный, потому что он прекрасно знал, что в его подземельях постоянно кто-то кого-то имел, а ему ни одна женщина не давала. Спускаясь на нижние этажи коротким путем, известным только благодаря карте Мародеров, Гарри вдруг вспомнилась эта скабрезная шутка, которую очень многие принимали за истину, и его озарило – Снейпу не нужны были женщины для удовлетворения собственных сексуальных потребностей. А раз так, то у него должен был быть партнер мужчина, скорее всего кто-то из Пожирателей, поэтому он и пошел служить Волдеморту. Или… вдруг это его там так… развратили. Вон и Малфой ведь якшался с Пожирателями, а теперь стал таким…

– О чем ты все время так усердно думаешь? – в голосе Джинни прорезалась ревность, и Гарри пришлось прервать свои размышления, которым и в самом деле здесь было не место.

– Прикидываю, куда нам лучше направиться, – соврал Поттер, понимая, что правдиво ответить в данном случае он не сможет ни при каких обстоятельствах.

– Зависит от того, на что ты сегодня готов.

Гарри показалось, что слова Джинни прозвучали как-то слишком игриво, но все же не очень задумываясь о том, что именно обещает, он ответил:

– На все, что тебе понравится.

– Тогда доверься мне – я знаю, куда нам нужно. Будем надеяться, что никто сегодня не опередил нас.

Джинни провела Гарри в коридорчик, где он ни разу не бывал, несмотря на его усиленные старания по изучению Хогвартса – это еще раз доказывало, что замок был просто огромным и скрывал множество неизведанного. Коридор заканчивался дверью, толкнув которую, Джинни облегченно выдохнула и довольно улыбнулась, когда та открылась, впуская их внутрь небольшой темной комнаты без окон.

– Мы первые, – радостно объявила Джинни, имея в виду, что по негласным правилам не стоило ломиться в комнату, закрытую чарами – там кто-то мог уже находиться, а мешать уединенному свиданию было неприемлемо. – Запри дверь, – скомандовала она, и Гарри подчинился, используя нестандартное колдовство, которому его научила Гермиона – зачарованную таким образом дверь нельзя было открыть банальной Алохоморой.

Джинни тем временем зажгла пару факелов на стенах, что дало возможность разглядеть комнату – каково было удивление Гарри, когда он понял, что они находятся в подобии спальни. Около противоположной стены стояла кровать, на которой даже имелся немного пыльный балдахин невыразительного, словно выцветшего, зеленого цвета. Гарри уже было открыл рот, чтобы поинтересоваться, откуда Джинни знает об этой комнате, но вовремя спохватился, поняв, что не стоит ставить ее в неловкое положение собственным любопытством – если захочет, то сама расскажет.

– Так ты поцелуешь меня или так и будешь глазеть по сторонам? Или боишься? – Джинни поддразнивала, понукая к действию.

Секс с женщиной не был для Гарри чем-то совсем уж неизведанным. Джордж – старший брат Джинни позаботился, чтобы он познакомился с тайнами женского тела, затащив его летом несколько раз в публичный дом. Откуда он сам знал об этом злачном заведении, можно было только догадываться. Но факт оставался фактом – Гарри не был невеждой в интимных отношениях. Однако явное провоцирование Джинни к близости его немного напрягало.

Объятия и поцелуи постепенно становились жарче, Гарри было приятно касаться упругого тела Джинни, ее маленькая грудь удобно ложилась в его ладонь, а губы казались вкусными, как лесные ягоды. Гарри и не заметил, как они переместились на кровать, его брюки оказались расстегнутыми, и рука Джинни уверенно ласкала его член, тогда как его собственная по-хозяйски расположилась на ее промежности, поглаживая через трусики. Только слова Джинни: «Ну, давай же», – заставили Гарри немного прийти в себя и вопросительно посмотреть на нее.

– Я хочу тебя в себе, – откровенно заявила раскрасневшаяся от возбуждения Джинни.

– Но… тебе может быть больно.

Гарри повезло – та продажная женщина, время с которой было подарком Джорджа на его день рождения, оказалась очень добрым и приятным человеком, а еще – весьма хорошим учителем, а не просто «телом за деньги». Она научила Гарри многому: как правильно делать приятно женщине, как позаботиться, чтобы она не забеременела, рассказала и о том, чем отличается секс с девственницей от того, который могла предложить она сама. Позже, когда Джордж затягивал его в бордель, Гарри ходил только к ней. Никакого смущения, одолевавшего его в первый раз, он в дальнейшем не чувствовал, получая удовольствие в объятиях той проститутки, которая была лет на десять-пятнадцать старше его, хотя и выглядела моложе своего возраста благодаря субтильному сложению и короткой стрижке, делавшей ее похожей на смазливого юношу.

– Ты о… Не беспокойся – с ней давно благополучно покончено, – заметив, что Гарри находится в замешательстве, Джинни, артистично закатив глаза, при этом не переставая работать рукой на его члене, заметила: – Не будь ханжой. В каком веке ты живешь? Я прекрасно знаю, куда ты летом ходил с Джорджем. Если я тебе не подхожу – так и скажи, – она говорила игриво, чем-то напоминая Гарри мисс Далки – его учительницу из публичного дома.

– Почему же не подходишь? – Гарри, продолжая получать стимуляцию, решил подумать обо всем попозже, а сейчас ему требовалось удовлетворить свое сексуальное желание, и если Джинни не против, то почему он должен отказываться?

Гормоны бурлили в крови, туманя разум и призывая к действиям определенного плана. Раздеть Джинни оказалось легко, особенно учитывая, что она активно помогала в этом. Заклинание бесплодия, четко произнесенное Поттером, казалось, не просто удивило Джинни, но стало для нее не очень приятным сюрпризом. Но и эта, случайно подмеченная реакция, была отправлена в закрома памяти для того, чтобы проанализировать ее в другой раз. Джинни казалась податливой, отзывчивой и страстной, но Гарри вдруг понял, что его не особо интересует – будет ли ей приятно, посчитает ли она его хорошим любовником, его захлестнули эмоции превосходства, эгоизм и, пожалуй, радость от доминирования – вот, что пело в его душе, когда оргазм накрыл его с головой. Пик чувственного удовольствия был ярким, но… каким-то искусственным, что ли. Гарри не ощущал настоящей близости с Джинни, так же как это было с мисс Далки – очень приятно, но бездушно. «А я и не знал, что секс должен быть духовным», – язвительная мысль пронеслась в голове Гарри, когда он опрокинулся на спину, освобождая Джинни от своего веса.

– Ты хорош, – ластясь к Гарри, прошептала Джинни, и ему было приятно это слышать. Хоть он и был уверен, что спокойно обошелся бы и без подобной лести, но решил отблагодарить нежным поцелуем в висок за комплимент своим способностям.

– Обязательно повторим, если пожелаешь. Я к твоим услугам, – Гарри почувствовал, что его слова прозвучали несколько цинично, но Джинни вроде не заметила этого, потершись об него телом, как большая ленивая кошка.

– Можно будет пофантазировать и попробовать как-нибудь по-другому, – она явно намекнула на смену позы в следующий раз, получив в ответ непонятное «Угумм…»

Сверившись со временем, они торопливо привели в порядок свою одежду, чтобы успеть вернуться в гостиную факультета до отбоя. На обратном пути Гарри все же не выдержал и поинтересовался, откуда Джинни знает об этой уютной комнатке для встреч.

– Ты же помнишь, что в прошлом году здесь творилось? Все эти Пожиратели, рейды, наказания… мы не были уверены, что сможем проснуться, когда ложились спать. Вот и оставалась одна радость – уединиться, чтобы расслабиться, – ответ прозвучал расплывчато, однако Гарри понял, каким образом расслаблялись студенты старших курсов, измученные жизненной неопределенностью, и не стал комментировать.

Рон и Гермиона тоже использовали секс для того, чтобы сбросить напряжение, в котором они постоянно находились во время поисков крестражей. Стоило Гарри заступить на дежурство по охране их стоянки, как, прислушавшись, можно было различить звуки их интимной возни. На чары Полога тишины у них было наложено табу из-за неблагоприятного влияния медальона-крестража, который они по очереди носили на шее.

В факультетскую гостиную Гарри и Джинни вошли, держась за руки, но вряд ли кто-то обратил на это внимание, потому что подобное не было чем-то из ряда вон выходящим.

========== – 4 – ==========

Северус собирался уже отправиться на завтрак, когда в дверь постучали. Ему не было нужды применять определяющие чары, он знал, что к нему пришел Драко – только он пользовался столь замысловатым перестуком. Снейп распахнул дверь и поинтересовался:

– И что тебя привело ко мне в столь ранний час?

– Информация, – хмуро проговорил Драко и, молча обойдя Северуса, прошел внутрь комнаты.

Снейп задумчиво проводил его взглядом, но дверь прикрыл и торопиться в Большой зал не стал – завтрак никуда от него не денется, а Драко явно не с пустяками пришел.

– Рассказывай, – присаживаться Северус не предложил, намекая, что время не терпит.

– Помнишь, как в прошлом году мы подсунули гриффиндорским заводилам-баламутам «гнездо» для игры в любовь, в надежде хоть немного отвлечь их от балагана, который они устраивали со своими патриотическими выступлениями? Я еще для отслеживания, где они шляются, там опознаватель на их личную магию поставил, чтобы знать, кого нет смысла ловить и спасать от Кэрроу…

– Помню, конечно. И что? – Северус уже догадывался, о чем ему пришел рассказать Драко, но он все же хотел услышать это от него, не делая заключений раньше времени.

– Я чары там так и не снял. Вчера Джиневра приходила, впервые в этом учебном году – сигналка на нее сработала, – Драко сделал паузу, а Северус его не торопил, только вопросительно приподнял бровь, давая понять, что заинтересован услышать продолжение. – Ее партнера чары не опознали – не бывал он там раньше. Мне стало любопытно, кого она на этот раз притащила, и я пошел проверить. Пришлось полчаса куковать в коридоре…

– И? – не выдержал Снейп, который прекрасно понял, что не из праздного любопытства Драко накануне наблюдал за Уизли-младшей. Если уж Малфой что-то обещал, то выполнял взятые на себя обязательства на высшем уровне.

– Поттер. Мне жаль, но я оказался прав, – Драко и в самом деле не выглядел довольным тем, как повернулись события.

Северус пару минут помолчал, что-то усиленно обдумывая. Можно было посчитать, что новость его не тронула, но это было не так, и Драко отлично видел, как он на несколько секунд сжал руки в кулаки, а в его глазах мелькнули злые тени.

– Вот вам и застенчивый Поттер… Я что-то упустил. Он оказался более решительным с девчонкой, это нужно срочно исправлять, – Северус снова задумался, проводя пальцем по губам, а затем улыбнулся собственным мыслям. – Драко, а кто там у тебя был засланным с информацией о «гнезде»? Я ведь правильно помню – именно Уизли первую туда водили на экскурсию?

– Да. Голдстейн с Рейвенкло тогда возле нее отирался. Он мне был кое-чем обязан, вот я и использовал эту связь, – напомнил Драко. – Предлагаешь снова его подключить? Он тоже остался на повторный седьмой курс.

– Было бы очень хорошо, если бы Поттеру ненавязчиво дали знать, чем занималась его Уизли в прошлом году в «гнезде», – Северус пренебрежительно хмыкнул. – Я хотел обойтись без подобных крайностей, но…

– На войне все средства хороши, – понимающе ухмыляясь, продолжил вместо него Драко. – Сделаю сегодня же. Не проблема.

– А мне придется немного форсировать события, пока эта вертихвостка не привязала нашего героя к своей юбке. Нужно проследить, чтобы, не приведи Мерлин, она не забеременела и не повесила своего ублюдка на Поттера, – Северус не смущался своей циничности – он был прямолинейным человеком и привык называть вещи своими именами. – Идем завтракать. Ты молодец, Драко. Спасибо за сведения, они весьма важны.

В Большом зале Северус бросал недовольные взгляды на гриффиндорский стол, где Поттер открыто любезничал с Джиневрой, которая и не догадывалась, что над ее головой собираются грозовые тучи. Уроки зельеварения у седьмого курса по расписанию были по вторникам и четвергам, так что у Северуса оставалось время серьезно подготовиться, а у Джинни Уизли побыть в неведении о грозящих ей неприятностях.

***

Гарри, доказав себе самому, что его маскулинность никуда не делась, и он по-прежнему «настоящий нормальный мужик», с самого утра находился в хорошем расположении духа. За завтраком Джинни села рядом с ним и мило ему улыбалась – это было приятно и позволяло не задумываться над такими вопросами, как реакция собственного тела на педиков. Вернувшееся самообладание дало силы спокойно отсидеть на занятиях, а затем без проблем выполнить домашнее задание. Гарри казалось, что секс с Джинни влил в него не только уверенность в себе, но и какую-то неведомую силу, которая придавала бодрости и, как ни странно, порождала желание учиться. Правда, Гарри и так давно заметил, что в этом году ему легче даются магические науки и, как следствие, заниматься было намного интереснее, чем раньше.

Перед ужином Гарри наведался в библиотеку, решив немного полистать дополнительную литературу по чарам, отыскивая информацию для эссе, заданного сегодня профессором Флитвиком. Имя Джинни, произнесенное кем-то, занимающимся с другой стороны книжной полки, служащей своеобразной перегородкой между столами для работы, привлекло его внимание, и Гарри невольно прислушался к чужому разговору. Он не видел собеседников, но очень скоро понял, что это его ровесники Энтони и Майкл с Рейвенкло. Так уж сложилось, но в настоящее время на старших курсах в Хогвартсе училась одна-единственная Джинни – Джиневра Уизли. Поэтому не было странным, что Гарри заинтересовал разговор ребят – как-никак они говорили практически о его девушке.

– Меня тоже Джинни что-то динамит. Обещает, но дальше разговоров дело не заходит, видимо, решила взяться за своего Поттера, – Майкл Корнер, с которым Джинни некоторое время встречалась пару лет назад, как помнил Гарри, насмешливо фыркнул.

– Ничего, вот привяжет его к себе и снова будет с другими встречаться. Ты же помнишь, какая она ненасытная? – Энтони Голдстейн, казалось, даже облизнулся, такой сладкий у него был тон. – Наше гнездышко все еще целое, я проверял. Правда, балдахин пылью припал, но это дело поправимое. А, может, она с Невиллом решила позажигать или еще с кем-нибудь?

– Нет, не похоже. С начала года, вот уже целый месяц, она ни с кем, кроме Поттера, на прогулки не ходила, вроде бы, – Майкл как-то очень уж тяжко вздохнул. – И что она в нем нашла? Нет, я понимаю, что он герой, и не умаляю его заслуг, но… Как здорово было в прошлом году… Она такая горячая штучка! Знаешь, а я бы женился на ней, несмотря ни на что. Ну, ты понял, о чем я. Конечно, заставил бы клятву дать, что больше ни к кому бегать не будет, – Майкл тихонько рассмеялся, словно и сам не верил в свои слова.

– Ладно, давай таблицу переписывать, а то скоро ужин, – заметил Энтони, после чего раздался шелест пергамента, и разговор стих.

Гарри сидел, словно его обухом по голове стукнули. Так вот откуда Джинни знает ту комнату. Нет, она и не скрывала, что с кем-то там раньше бывала, но услышать, как ее достоинства обсуждают ребята с другого факультета, было весьма неприятно. Значит, она там зажигала не с одним парнем… А еще имела совесть ткнуть его носом, что знает, куда его летом водил Джордж. Только вот сама развлекалась еще в прошлом году. Тогда, когда Гарри мерз в палатке, она «расслаблялась» со всеми подряд…

Злость постепенно поднималась в душе Поттера, до которого начала доходить вся неприкрытая уродливость его отношений с Джинни. Он закрывал глаза на то, что она и раньше встречалась то с одним, то с другим парнем, стоило им – Джинни и Гарри – отдалиться друг от друга. Гермиона убеждала его, что Джинни таким способом пытается забыться после очередной ссоры с ним. «Ты же сам ее в прошлый раз оттолкнул и заявил, что вы не можете быть вместе», – аргументировала Гермиона, объясняя, почему ему не стоит сердиться на Джинни, которая вместо «слез в подушку» находила себе нового парня. И теперь эти ее ухажеры цинично обсуждали его шансы стать ее… парнем?.. мужем?.. «Вот привяжет его к себе и снова будет со всеми встречаться», – звучало в памяти Гарри, отчего ему становилось тошно на душе. Теперь он вспомнил, как не понравилось Джинни, что он применил чары бесплодия. Неужели, хотела залететь от него? Почему-то возникло желание сделать ей больно: обругав ли, надавав ли пощечин – лишь бы она почувствовала себя так же гадко, как было сейчас Гарри.

На ужин он не пошел, решив заглянуть позже на кухню к домовикам – Гарри понимал, что видеть Джинни ему сейчас не стоит, потому что как минимум скандал с ней тогда будет обеспечен, а он не хотел снова поднимать шумиху вокруг себя. Расставив книги по местам, Гарри, осторожно обойдя стороной Голдстейна и Корнера, чтобы они не увидели его, отправился бродить по школе – он знал достаточно много тайных переходов, позволяющих как можно меньше пересекаться с другими студентами даже днем. Постепенно гнев угас, оставив после себя неприятный налет отчужденности и понимания ненужности. Гарри всю жизнь сталкивался с тем, что он сам как таковой никому не был нужен по-настоящему. Дурсли использовали его как прислугу в доме. Магическому миру требовался герой, который отдаст всего себя во имя всеобщего блага. Друзьям… нет, друзьям он был нужен, наверное, но у них теперь свое счастье на двоих, где ему нет места.

Постепенно мысли снова вернулись к Снейпу и Малфою. Почему-то теперь их отношения показались Гарри более честными, чем то, что было у него самого с Джинни. Долгая прогулка все же принесла свои плоды. Успокоившись, Гарри понял, что не вправе требовать от Джинни верности – ведь и в самом деле он, уходя искать крестражи, заявил ей, что им не светит быть вместе. Так почему сейчас он навыдумывал столько гадостей про нее? Только из-за слов двух отвергнутых ею ухажеров? «Да они могли банально врать, хорохорясь друг перед другом!» – эта мысль и вовсе позволила Гарри расслабиться и даже немного мысленно повиниться перед Джинни за то, что сразу подумал все самое дурное. Он понимал, что не чувствовал сейчас чего-то особенного к ней, не было того трепетного ожидания свиданий, как на шестом курсе, куда-то исчезли нежность и желание любоваться ею бесконечно. Гарри задался вопросом – и что мешает ему с ней просто расслабляться? Ах да… Она сестра друга, вспомнил он, и Рон не простит ему, если Джинни пожалуется на его непорядочность. «А вот Снейп не переживает, что Малфой залетит от него, и на нем придется жениться», – мысль, родившаяся неизвестно в каких глубинах его сознания, вдруг всплыла на поверхность и заставила улыбнуться.

Гарри таки забыл сходить на кухню, и ему пришлось ложиться спать на голодный желудок. Однако он этого практически не заметил – морально уставший из-за необходимости проанализировать огромное количество информации личного характера, он быстро забылся сном.

***

Урок зельеварения – расширенный курс для тех, кто надеялся сдать ЖАБА – у седьмого курса факультетов Слизерин и Гриффиндор во вторник стоял в расписании первым. Учитывая, что Гарри сидел на этих занятиях с Джинни за одним столом, не было ничего удивительного, что после завтрака они отправились в подземелье вдвоем. Гарри уже обуздал свою неоправданную ревность и теперь мог вполне спокойно обсуждать с Джинни тему предстоящего урока – лечебные снадобья.

– Думаешь, мы будем варить зелья для Больничного крыла? – поинтересовалась Джинни у Гарри, стоя у двери в кабинет зельеварения, дожидаясь, пока придет учитель.