355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Птичка Певчая » Стекло (СИ) » Текст книги (страница 17)
Стекло (СИ)
  • Текст добавлен: 29 сентября 2016, 00:26

Текст книги "Стекло (СИ)"


Автор книги: Птичка Певчая



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Искореженная машина со смятым боком, осколки стекла в радиусе 10 метров, трое людей, склонившиеся над хрупкой темноволосой девушкой. В волосах словно бриллианты сияет закаленное стекло. Марк не выжил. Он умер мгновенно. Когда очевидцы проникли в машину, он крепко обнимал девушку, пытаясь защитить ее от ударов.

И везде на черном асфальте алая кровь.

Даша не пришла в себя после операции. Врачи сказали, что она в коме. Состояние Милана оценивали как стабильно тяжелое.

Максим не мог себе простить, что втянул девочку в эту ситуацию. Нужно было сделать так, чтобы она исчезла. Тогда никто бы не пострадал.

Тянулись длинные дни, а все оставалось без изменений. Доктора говорили, что серьезных травм, которые могли бы повлечь отказ каких-то систем организма, не выявлено. Однако то, что девушка не выходила из комы, с каждым днем уменьшало шансы на выздоровление.

Как только Милан смог встать, то медсестры находили его всегда только в одном месте – у кровати Даши. И с ним было бесполезно спорить. Он не уходил, засыпал на стуле подле нее, держа за руку.

У него открылась рана, но даже угрозы врачей не возымели действия. В конце концов он добился того, что девушку перевели в отдельную палату, а он практически спал на диванчике в двух метрах от нее.

Милан шел на поправку, рана затягивалась. Однако душа его медленно умирала под писк аппаратов.

К Даше приехала мать. Вместе с Милой она навещала дочь каждый день. Молилась у кровати и плакала. Просила прощения и опять молилась. Милан знал, за что она извиняется перед дочерью. И только в этой ужасной ситуации женщина, наконец, поняла, что она теряет.

Сразу, как к Даше начали пускать посетителей кроме родственников, у ее постели появилась рыжая головка Марго.

Когда девушка зашла в палату впервые, она не проронила ни слова. Губы на напряженном лице сжаты в тонкую линию, глаза такие огромные, что в них, как в зеркале, отражалось все вокруг.

Она простояла рядом с подругой минут пятнадцать, а потом развернулась и выбежала. Милан нашел ее, рыдающую в коридоре у автомата с кофе.

– Никогда не позволю себе такой слабости рядом с ней. Пусть она знает, что я не оплакиваю ее. Оплакивают только мертвых, – прошептала она. – С ней я буду прежней. Пусть чувствует ,что ее ждут ,что все уверены в том, что она вот-вот откроет глаза и придет в себя.

Милан обнял девушку ,пока она вытирала слезы. Это правильное решение. Нужно дать понять, что она желанна здесь, что ее ждут, тогда Даша захочет вернуться. Каждый раз, когда он был рядом с любимой, он не говорил с ней вслух. Теперь обязательно будет.

Он исполнил обещание, данное самому себе. Поначалу было тяжело. Она лежала абсолютно неподвижная, бледная, следы еще не сошли с лица. Она теряла в весе, будто усыхала на этих белых простынях.

– Даша, я рядом с тобой, возвращайся. Ты мне нужна. Видишь, я всегда здесь, всегда жду. – Милан ругал себя за косноязычие, за глупые слова. Как она может видеть, если ее глаза закрыты уже 2 недели? Однако потом темы для разговора приходили сами собой.

– Какие нежные у тебя пальчики. Такие же, как были тогда, когда я ощутил их прикосновение впервые. Я взял тебя за руку, когда мы гуляли по парку. И твоя ладошка трепетала в моей, словно испуганная птичка. Я помню это так же хорошо, как и твой смех, любимая. Ты не представляешь, как мне хочется услышать его еще раз. Ты так заразительно смеешься, что хочется вторить тебе, словно эхо. И еще я помню, как мы катались на лошадях. Забыл, как их звали. Но уверен, что ты напомнила бы мне сейчас. Тогда твои глаза сверкали, в них отражалось небо. Нам хорошо было тогда, как же нам было хорошо… Возвращайся ,солнышко. Я подарю тебе лошадь, и ты сама назовешь ее как захочешь. Только возвращайся.

Милан раскрыл ее ладошку и переплел свои пальцы с ее тонкими пальчиками. Он столько раз целовал их здесь, в этой палате. Он целовал бы их всю жизнь. Только жизнь не хотела возвращаться в это тело. Он знал это по замкнутому выражению лиц врачей и медперсонала, которые заходили проверить ее состояние и снять показатели с аппаратов.

Иногда Милан тихо пел ей. Разные песни. И медсестры, слышав низкий бархатный голос, осторожно закрывали двери, чтобы не прерывать его. Всегда можно зайти позже. Тем более, с этой девушкой спешить некуда. Пусть побудет с ней подольше. И на их глаза набегали слезы. Такая любовь и такая ужасная судьба.

«Странное место. Хотя другого я не знаю. Наверное, я всегда была здесь. Это место меняется. Иногда странные видения проносятся передо мной.

Что-то колышет мои волосы и я смеюсь. Мне хорошо. Подо мной великолепное животное. Оно двигается так грациозно, что мое восхищение безгранично.

Его кожа на ощупь бархатистая и мягкая. Мне нравится касаться ее. Волосы щекочут мое лицо. Яркий свет режет глаза. Радость плещется внутри и вырывается из меня странными звуками, похожими на колокольчики.

Я оглядываюсь на кого-то. Но не могу рассмотреть лица. Странно. Но мне так хорошо скакать на этом животном, что больше и не нужно ничего. Хотя я почему-то опять верчу головой в попытке рассмотреть того, кто за мной.

А потом снова я возвращаюсь сюда, в привычное место, где кажется ,что одновременно стоишь на месте и движешься с бешеной скоростью. И нет ничего, что тревожит меня, вызывает какие-то чувства. Это правильно. Это то, как я существую.

Но иногда что-то странно трогает меня. Внутри все сжимается и трескается на кусочки. Я слышу голос очень далеко, завораживающие звуки, они бы мне понравились, но почему-то мне тяжело их слышать.

Что это? Кто их производит? Не нужно, я хочу обратно в свою безмятежность.

Отпустите меня и не беспокойте больше! Это плохое состояние. И я не хочу пребывать в нем. Однако, несмотря на свои протесты, я слушаю тихие, печальные звуки. И внутри по-прежнему все сжимается и рвется на части.

»

Марго сидела возле Дашиной кровати. Она читала ей книгу. Последние страницы давались с трудом. Марго всегда очень эмоционально переживала все события, как в своей жизни, так и в выдуманных историях персонажей.

Голос ее дрожал, когда она дочитывала последние строки. Радость смешивалась с грустью и горечью.

– Ты представляешь, Даша, сколько нужно было вытерпеть, чтобы добиться своего!? Но они это сделали. Все, что нужно – не сдаваться. Сколько раз мне повторять это тебе? Написано, что эта история основана на реальных событиях. И я верю в то, что так в жизни и бывает. Ты свое уже отстрадала. Давай уже возвращайся, чтобы насладиться счастьем. Прошло два месяца ,а ты все никак не откроешь глаза. Ты знаешь, если не поторопишься, одна молоденькая медсестра скоро охомутает твоего Милана. А ведь он здесь каждый день. С работы сразу бежит к тебе.

Ты поступаешь просто по-свински! А это никогда не было в твоих правилах – заставлять людей страдать. Твоя мама уже не знает, что делать. Видела бы ты ее глаза – такие пустые. Даша, ты же всегда хотела, чтобы ее жизнь стала нормальной опять. Так вот, у тебя есть реальный шанс сделать это сейчас. Все, что нужно – открыть глаза и сказать ей хотя бы одно слово.

Тетя ничего не делает. Все твои начинания с кафе пошли прахом. Ты же так давно хотела иметь свое дело, самой добиться чего-то. Давай же, будь борцом, встань и докажи ,что так и получиться!

Марго почувствовала, что запас ее оптимизма иссякает. И пока этого окончательно не произошло, она встала, спрятала книгу в сумку и поцеловала подругу в щеку.

Когда она шла по коридору, встретила Ларису. Дашина мама стала совсем тоненькой. Она поздоровалась с девушкой и медленно пошла к палате.

Марго не увидела ,как к женщине подошел лечащий доктор Даши.

– Здравствуйте, мне нужно переговорить с вами.

– Да, я слушаю, – женщина смотрела бесстрастно и немного отрешенно.

– Состояние вашей дочери не улучшается. И я пока не делаю никаких серьезных прогнозов, однако срок, когда человек может выйти из комы без серьезных последствий уже давно прошел. Если больной не выходит из комы после двух недель, уже есть причины для беспокойства. Ваша же дочь в этом состоянии 2 месяца.

– И что вы хотите сказать?

– Пока еще рано говорить, но если ничего не улучшается, мозг начинает меняться. Могут начаться необратимые процессы в коре. Если это коснется ствола мозга– шансов уже не будет.

– У нее уже что-то происходит? Что-то указывает на то, что у нее есть ухудшения?

Доктор замялся. Глаза женщины расширились ,она прижала руку к губам.

– Есть кое-какие признаки.

– Это серьезно?

– Пока рано судить. Как только я буду уверен в этом, я вам сообщу. Однако имейте в виду – люди выходили из комы и после более длительного пребывания в ней. Но даже если так произойдет с вашей дочерью, я не гарантирую, что длительное пребывание в коме пройдет бесследно. У нее могут быть серьезные нарушения. В зависимости от того, какие повреждения получил мозг.

Женщина кивнула и зашла в палату, не чувствуя ног. Она посмотрела на дочь.

Такая молодая, такая красивая. Хотя болезнь и оставила на ее лице свои уродливые следы, Лариса все же надеялась, что ее дочь справится со всем. Она ведь такая сильная. Она смогла перенести и предательство отца, и его смерть. В отличие от нее.

Лариса взяла дочку за руку. Ни холодная, ни горячая. Как давно она не делала этого. Отказывала себе в удовольствии прикасаться к собственному ребенку, чувствовать живительное тепло, согревать им свое сердце и отдавать стократ больше.

Она погладила дочь по голове, прикоснулась к волосам. Долго она искала силы у Господа, ей казалось, что в молитвах она обретала поддержку. Теперь у нее было чувство, что это просто слова, которые даже не отдаются этом в стенах храма.

И сейчас надежда медленно покидала ее. Ей казалось, что если ее ребенок уйдет навсегда, с Дашей уйдет и вера в Бога, людей и справедливость.

Лариса расплакалась. Сколько еще должно было пройти времени, прежде чем доктор опять захочет ей сказать то, что она никогда бы не хотела услышать?

И все же, повинуясь своему сердцу, она опять зашептала слова молитвы. Она просила Богородицу не оставлять ее дитя. Кому как не матери Христа знать, что такое ,когда твой ребенок страдает, когда он умирает.

И боль в материнском сердце не сравнится ни с одной другой. Это самая сильная боль из возможных.

«Голоса практически замолчали. И я дрейфую в этом чудесном мире. Однако точно знаю, что очень скоро что-то должно произойти. Пункт моего назначения близок. И скоро я исполню свое предназначение, стану чем-то еще , стану кем-то. Но пока это мне неизвестно.

Я спокойна, как никогда. Это блаженство. Не знать боли, не знать тревог, жить в безмятежности. Я – миллион частиц, я – гармония. И это существование единственное, что я знаю. Странное слово «помни» не находит у меня толкования. Хотя почему-то приходит на ум время от времени.

В этом мире кроме меня никого нет. Во всяком случае, я больше никого не вижу. Но точно знаю, что не одна. Бешенное движение будто замедляется. Краски блекнут и я чувствую, что переход близок.

Мне интересно, что будет дальше. Я в предвкушении и возможно, даже в нетерпении. Потому что странная тяжесть иногда тянет меня вниз. Но вниз я не хочу.

Иногда меня неожиданно накрывает потребность что-то показать, проявить что-то. Это похоже на блаженство, но я хочу отдать это кому-то другому, а не оставить себе. Но как? Здесь же никого нет?

Тогда смутное чувство, что раньше я уже делилась частицей себя с кем-то, накатывает на меня. Но я прогоняю наваждение. Мне становится неуютно, потому что я не могу … вспомнить? Действительно, что за странное слово?

»

Милан застал Ларису у кровати дочери. Они все несли своеобразную вахту. Ему пришлось выйти на работу, хотя мыслями он все время оставался здесь. И ему было неприятно, что Даша может остаться в одиночестве в этом месте. Поэтому он часто ночевал на диване в ее палате.

Он молча взял все расходы по лечению на себя. Однажды он даже задумался ,чтобы перевезти ее в другую клинику. На то была серьезная причина.

Как-то он стал разминать ее ноги. Милан успел почитать литературу, и боялся, как бы мышцы не атрофировались. Поэтому взял за правило двигать ее руки и ноги, массировать их, разминать.

Неожиданно какое-то странное пятно на ее бедре привлекло его внимание.

Когда он понял ,что это – вылетел из палаты и набросился на врача. Он обеспечивал достаточно сильную мотивацию доктору и медперсоналу, чтобы за Дашей хорошо ухаживали. Однако при виде пролежней у него снесло крышу.

Он требовал перевести ее в другое отделение, связаться с частными клиниками, где специализируются на таких случаях, договориться о транспортировке.

Доктор приносил свои извинения, говорил, что это – обычное дело для лежачих больных. Однако после одного взгляда мужчины замолчал.

– Я лично прослежу за медперсоналом. Однако ее нельзя сейчас переводить куда-либо. И дело не в деньгах, которые вы платите. Дело в том, что я не даю гарантию, как она перенесет транспортировку. Можете связаться с любым врачом. Он скажет то же самое. Если рискнете, можете сделать ей хуже. А может, и нет. Вам решать.

Милан покачал головой. Куда уж хуже. Медсестры и санитарки стали порхать над девушкой. Иногда приходила сиделка и была с ней, пока кто-то из родных или друзей не входил в палату.

Однако хуже все же могло быть. Лариса рассказала о разговоре с доктором.

Милан дышал тяжело, силой заставляя воздух входить в легкие. Грудь сжало.

– Я найду доктора и вернусь, – сказал он женщине и вышел. Но не в ординаторскую, а на улицу. Сел на лавочку возле больницы и уронил голову в ладони.

Даша была так молода. Он делал ставку на ее юность, здоровье, на уход и поддержку родных. И теперь Лариса говорит ему, что он прогадал.

Возможно, ему следовало бы сразу позаботиться о том, чтобы ее лечили лучшие специалисты, на которых бы у него хватило денег.

Но тогда он и сам едва выкарабкался. А когда смог принимать какие-то действия, наверное, было уже слишком поздно.

Он зарылся пальцами в волосы. Что еще сделать для нее? Может быть, пригласить специалиста для консультации? Да, теперь у него появилась тема для разговора с лечащим врачом Даши. Потому что просто пойти и спросить, умирает ли она, Милан был не в состоянии. Он подавился бы этими словами.

Хрупкий мужчина с тонкими, чуткими руками, белоснежной шевелюрой и выцветшими голубыми глазами был одним из лучших столичных докторов, светило нейрохирургии.

Милан привез его через неделю. Однако надежда на его опыт и знания не оправдалась. Во всяком случае, не так, как рассчитывал мужчина.

Доктор подтвердил, что замечаются некоторые угасания работы мозга. Надежда на выздоровление есть. Этого не стоит отметать, как невозможный вариант. Однако динамика свидетельствует о другом.

Милан не сказал больше ни слова.

Выходные он провел у Даши. Не мог заставить себя отойти от нее, но и не мог придумать слова, которые смогли бы проникнуть сквозь кокон болезни, оживить ее, дать сил бороться. Ему казалось, что он уже озвучил все разумные доводы. И это ни к чему не привело.

Ему позвонили с работы. Он вышел на улицу, чтобы не вести деловых разговоров в больничной палате. Присел уже на знакомую лавочку. Завершив беседу, убрал мобильный в карман и посмотрел на небо.

Только сейчас он почувствовал, как ярко светит солнце, его горячие лучи проникают сквозь кристально чистый воздух, наполненный ароматами цветов и молодой травы, примятой ногами прохожих.

На деревьях уже стала появляться зелень, однако это была пора, когда цвели абрикосы и персики. Они первыми возвращались к жизни после долгой зимней спячки и заявляли о себе буйным цветением.

Это было время, когда он влюбился. Почувствовал, как грудь распирает от этого нового, светлого, всепоглощающего желания радоваться жизни, делить ее с другим человеком, петь ей и обнимать ее.

Он до сих пор помнил каждое мгновение их весны. Ведь такая весна бывает только однажды. И не у всех. Просветление души, дающееся любовью, драгоценный дар.

И сейчас его девочка умирала, медленно уходила от него, не сказав прощай. И без нее это мир станет темным, как непроглядная ночь.

Он заплакал. Слезы обжигали глаза впервые за долгие годы. Он в последний раз плакал на похоронах отца.

А мир вокруг был таким привычным, таким радостным, что хотелось закричать и бросить что-то тяжелое, чтобы разбить ненастоящую картину вдребезги. Это – не то, как должен выглядеть мир без нее. Это всего лишь иллюзия. И солнечные лучи, и голубое небо, и нежный, розово-белый цвет абрикос.

Милан поднял покрасневшие глаза и увидел пару, идущую за руку. Он долго провожал их взглядом, потом решительно поднялся и пошел к Даше, сломав по пути тонкую ветку.

– Помнишь этот запах? Так пахла абрикоса возле твоего дома, – говорил он тихим, ласковым голосом, положив цветущую ветку возле нее. – Огромное дерево с раскидистыми ветвями. Я запомнил его надолго. Ведь там мы впервые поцеловались. Твои губы были нежнее ,чем эти лепестки. И ты рассказывала мне ,как мама в детстве пекла абрикосовый пирог и выносила его еще горячим для тебя и твоих друзей. Она подавала к нему мороженное.

Потом и ты начала готовить его. Уверен, что не хуже, чем твоя мама. Наша жизнь изменилась, и я помню это дерево черным, с голыми корявыми ветвями. Оно стояло, выделяясь на белом снегу. И я прижимался пальцами к шершавой коре. Тогда я тоже думал о тебе. Только ты была далеко, и я решил, что потерял тебя. Сейчас ты тоже далеко. И не знаю, слышишь ли еще меня. Но буду надеяться, что это так.

В тот же день я увидел тебя. И понял, что это судьба. Что мы должны быть вместе.

А сейчас ты опять уходишь. И я не знаю как тебя остановить. Мне страшно, потому что если ты уйдешь, то навсегда. Что может противопоставить смерти? Тому, что стоит за гранью? Только жизнь. Я бы отдал свою, но вряд ли ты ее примешь.

Сейчас я увидел кое-кого. Женщина вела за руку маленькую девочку. Не знаю, сколько ей лет, я не разбираюсь в этом, но она едва научилась ходить. Они шли медленно, и мне казалось ,что весь мир вокруг подстраивается под них.

Их пропускали машины, другие пешеходы уступали дорогу, даже солнечные лучи дольше играли в их волосах. И мне казалось, что идут два ангела.

Даша, послушай меня. Я предлагаю тебе новую жизнь. Если с тобой случались страшные вещи и ты хочешь их забыть – я помогу тебе. Не делай это таким способом. Лучше подумай о том ,что было у тебя в жизни прекрасного. И сколько еще будет. Я подарю тебе маленькую девочку. Она будет похожа на нас обоих. И ты точно так же будешь вести ее за руку в солнечный день. Вы станете встречать меня после работы. А я буду подхватывать ее на руки и кружить, пока она смеется.

А потом я обниму тебя и поцелую. И каждый раз будет как первый. Под тем большим деревом.

Сейчас снова цветут абрикосы, Даша. Возвращайся и я покажу тебе их. И даже если ты забыла, то я напомню, как сладко они пахнут, как хорошо нам было под ними стоять. Я держу тебя за руку сейчас, и не отпущу ,пока мы будем идти вместе. Не отпущу, даже когда мы пройдем наш путь до самого конца.

«Мне так хорошо, как не было никогда. Время словно замедлило ход, пространство вокруг изменилось. Я купаюсь в бело-розовой дымке, отовсюду льется свет.

Я чувствую, что пришла пора. Вдали, в клубах тумана ,я вижу силуэты. Два разных силуэта. Они приближаются ко мне. Я знаю, что это за мной. Я ликую.

Высокий красивый мужчина с ясными синими глазами кажется мне смутно знакомым. У него темные волосы. И очень добрая улыбка. Того, кто рядом с ним, я не могу рассмотреть.

Он протягивает мне свою руку и я подхожу ближе, еще ближе, прямо в его объятья.

– Здравствуй. Я так скучал по тебе.

– Я тоже, но я не помню, кто ты.

– Я твое прошлое.

– Какое прошлое? Вся моя жизнь – здесь. А до тебя я никого не видела.

– Вся твоя жизнь в прошлом. Она заканчивается. И если ты сейчас уйдешь со мной, то у тебя будет новая судьба.

– Кто ты?

– Я твой отец, Даша.

Даша? Это я? Это мое … имя? Я начинаю волноваться. Мне не нравится, что со мной происходит.

– Неужели ты все уже забыла?

– Все? Что все?

– Твою мать, твоих друзей, любимых.

– Я не помню…

– Прежде чем ты примешь решение ,тебе нужно вспомнить. Ты упускаешь самое важное. Не отдавайся течению.

– А что важно для меня?

– Когда-то я сказал тебе, что у нашего сердца есть огромная потребность. И если ты похожа на меня, то ты ощутишь это.

– Это?

– Да, странное чувство внутри.

– Чувство отдавать что-то другому, что-то похожее на радость? И получать то же в ответ?

– Да.

– Мне знакомо это чувство. Я помню, как ты делал это. Ты делился со мной, а я с тобой и с мамой.

– Это любовь. Это чувство называется любовью.

– Да, – я начинаю видеть смутные образы. Они положи на размытые сны. – Я помню, как это.

Мне видится мужчина, высокий и красивый, я знаю, что люблю его. Он так сладко пахнет. Этот запах я тоже узнаю.

И у него яркие зеленые глаза. Они смеются и я тоже хочу смеяться. Все во мне вибрирует от переполняющего чувства, но потом мне больно. Нет-нет, я хочу вперед. Не хочу назад.

– Забери меня, папа.

– Ты ни о чем не жалеешь?

– Нет. Я хочу уйти с тобой. Но.. кто это рядом? Я не вижу. С кем ты пришел?

Мой отец загадочно и ласково улыбается и отступает в сторону. Я вижу совсем маленькую фигурку. Она становится четче, и вот уже я могу рассмотреть ее темные вьющиеся волосы, маленькие ручки и ножки. Она лукаво улыбается, но не смотрит на меня.

– Кто ты?

Она молчит. Я слышу ее тихий смех. Она прячется за моего отца, но я хочу получше ее рассмотреть.

И тут она поднимает глаза и я словно взрываюсь. Яркие зеленые глаза, такие красивые, такие знакомые.

Ощущение полета и невесомости сменяется тяжестью, практически болью. Мне тревожно и жутко, мне интересно и волнительно.

– Кто это, папа?

– Это твое будущее, Даша. И если ты откажешься от него, вы больше никогда не встретитесь.

»

Милан почти уснул возле Дашиной кровати. Он сидел на стуле, не выпуская ее руки, несколько часов подряд. Он ждал хоть какой-то реакции, малейшего движения. Но напрасно.

Гнетущие мысли завладели им. Нет ничего страшнее отчаяния. Он склонил голову на сплетенные руки, веки потяжелели.

Что-то вывело из дремотного оцепенения. Он взглянул на любимое лицо. Она была похожа на спящую принцессу.

Юная, красивая, безответная. Он опять прижался к ее руке. В голове сделалось пусто.

Но внезапное, едва заметное изменение ее дыхания заставило его напрячься и выпрямиться.

Даша сделала странный вдох, чуть глубже обычного, чуть быстрее.

Ему показалось, что ее ресницы дрогнули.

– Ну же, Даша, иди ко мне. Я жду тебя здесь. Иди ко мне, любимая. Ты слышишь меня? Не заставляй меня кричать тебе на ухо. А я уже близок к этому.

Он сжал ее руку, гладя пальцы, всматриваясь в ее лицо. Продолжал говорить с ней, звать ее. И когда ее пальцы дрогнули , он со всей силы заорал, чтобы позвали доктора.

Даша приоткрыла глаза. Какие ясные, кристально прозрачные глаза, он уже и забыл их цвет.

– Милая, ты меня слышишь? Не волнуйся. Это Милан. Ты в больнице после аварии, тебя очень долго не было, но больше не уходи. Давай же, окрой глаза еще раз и посмотри на меня. Вот так, солнышко. Сожми еще раз мою руку. Ты не представляешь ,каким счастливым ты меня только что сделала!

Глава 26.

Даша возвращалась к жизни медленно. Ей с трудом давались движения. Мышцы дрожали от непривычного напряжения. Все дико болело.

Чтобы взять в руку предмет, приходилось делать неимоверные усилия. Но она старалась, как только могла.

От нее практически не отходили родные и друзья. Радость, охватившая их, придала им энергии. И теперь каждый старался как-то помочь ей, найти то, что сможет поставить ее на ноги в ближайшее время.

Однако единственное, что омрачало всеобщую радость, так это серьезные проблемы у Даши с речью.

Она не смогла произнести ни слова.

Врачи говорили, что это последствия длительного пребывания в коме, однако навык еще может вернуться.

Через месяц Милан принял решение перевести Дашу на запад страны в реабилитационный центр. Там специализировались на заболеваниях опорно-двигательной системы. После консультации с докторами стало ясно ,что посттравматические случаи, в том числе и пребывание в коме, именно то, с чем приходится работать специалистам центра каждый день.

Милан боялся потерять работу ,но шеф отпустил его на месяц с условием, что он будет заниматься неотложными делами через интернет и консультировать по телефону. В особо важных случаях приедет лично ,чтобы разобраться на месте.

Дашина мама дала согласие. И в конце весны Даша и Милан очутились в маленьком городке среди лесов и гор, где располагался реабилитационный центр.

Даша упорно трудилась. Ее навыки возвращались, координация движение становилась все лучше. Однако она по прежнему молчала. Встречи с психологом не дали результата.

– Я думаю ,что это скорее психологическая проблема, чем физиологическая, хотя не уверена на 100 процентов. Но я продолжу заниматься с ней. Возможно, у нас что-то и получиться.

Милан не возражал. Он надеялся ,что помощь специалистов даст результаты.

Даша могла взять карандаш в руку, но пока плохо писала. Однако этого было достаточно, чтобы преодолеть языковой барьер.

Милан каким-то образом угадывал, чего она хочет, словно чувствовал сердцем.

Она ни разу не пожаловалась на боль или усталость. Выполняла все требования, даже старалась сделать больше. Ей хотелось достичь результата, ей хотелось вернуться к прежней жизни. Но словно какой-то внутренний барьер не давал ей переступить через последнее препятствие.

Она не знала, что ей сделать, чтобы вместо странных хрипов из ее рта полилась нормальная речь. И видела, что Милана это тревожит.

Когда она смогла делать более-менее уверенные шаги, попросила медсестру выкатить ее кресло на улицу, чтобы погреться на солнышке.

Лето уже вступало в свои права. Здесь была исключительно красивая природа. Можно было вечно наблюдать за тем, как ветер качает зеленые ветви деревьев и гонит по небу пушистые облака.

И впервые за все это время на Дашу накатила полная безмятежность. Мысли о том, чему ей еще предстоит заново учиться, тревоги о своем молчании отступили.

Воздух был чистым и свежим, в нем угадывались легкие хвойные нотки. Чувствовалось близкое расположение гор из-за внезапных холодных потоков, словно волны, накатывавших на нее.

Мир был удивительным, спокойным ,полным гармонии. Все в нем было прекрасным.

Даша подумала, что хотела бы почувствовать свою связь с окружающей природой, слиться с ней, черпать из нее невероятную живительную энергию.

Раньше она могла брать силы из своей любви. К родителям, к тете, к Милану. Сейчас же все ее романтические порывы куда-то испарились. Осталась безмерная благодарность, преданность, взаимопонимание. Но куда подевалась ее любовь?

Она готова была всю жизнь посвятить своему спасителю, платить ему за его доброту, за помощь, за его любовь. Но почему-то не считала, что ему нужна такая судьба. Женщина с искалеченной душой и телом. Разве смогла бы она дать ему то счастье, которое он заслуживает?

Что в ней изменилось? Почему ее чувства претерпели такие метаморфозы? Что дало повод к этому?

Даша мучительно пыталась найти ответ. Возможно ,произошедшее выбило ее из одного ряда с этим красивым мужчиной? Если раньше она считала себя достойной его, равной ему, то теперь чувство своей неполноценности делало ее похожей в собственных глазах на покалеченное животное, которое жаль бросить из-за старой привязанности.

Настоящая любовь требует равенства, думалось ей. А ее чувство было вытеснено какими-то жалкими попытками соответствовать ему, раболепным желанием угодить. Но ведь это глупо!

Она расплакалась, смахивая катившиеся слезы дрожащими пальцами. На что будет похожа ее жизнь? Она будет предугадывать его малейшие желания, исполнять все, что он попросит, делать его жизнь максимально комфортной в надежде ,что миг ,когда он осознает, что она уже не та, что раньше , наступит как можно позже?

Жалкое существование. Они измотаются оба.

Теперь она с трудом видела собственное будущее. Сильно сомневаясь ,что к ней вернется речь, она автоматически причисляла себя к инвалидам. А так как ничто никогда не мешало вести ей полноценную жизнь, теперь она была в растерянности.

Милан не целовал ее по-настоящему. Легкое прикосновение губ – это все, что было между ними как между мужчиной и женщиной. Она была уверена ,что он щадит ее чувства, он думает ,что еще не время для любовных ласк. Однако змея сомнения вползала в ее сердце, отравляя его. А что ,если он потерял к ней интерес? После того, какой он видел ее в самом ужасном состоянии, после того, что с ней сделал другой мужчина. Знает ли он об этом?

И самое невыносимое – она не могла с ним об этом поговорить. Даже написать пока толком не могла.

Она пообещала себе, что даст им время. И если увидит подтверждение своим самым сильным страхам, то не будет обузой и уйдет сама.

Они возвращались домой. Сумки были упакованы, Даша пошла проститься с медперсоналом и специалистами, которые поставили ее на ноги.

Милан был рад, хотя она так и не заговорила. Он не думал успокаиваться на достигнутом, но пока был благодарен судьбе и за то, что ее физическое и психическое здоровье в порядке.

Его волновал один вопрос – где они будут жить. По приезду он хотел, чтобы Даша обосновалась в его квартире. Но что-то сдерживало его от разговора на эту тему. Его любимая изменилась. Но он списывал это на тяжелые события последних месяцев. Пройдет еще немного времени и жизнь вольется в привычную колею, все станет на свои места.

Он снес вещи в машину, а то, что не поместилось, решил отправить почтой.

Девушка в легком голубом платье без рукавов и с роскошными темными волосами вышла из дверей центра и направилась к нему. Он невольно залюбовался своей ненаглядной, драгоценной, самой желанной женщиной в мире. Однако если раньше в ее глазах играл насмешливый огонек, то сейчас она не выдержала его взгляд и опустила веки.

Может быть, она переживала об их совместном будущем? Нужно поговорить с ней и развеять сомнения.

Но за рулем ему было бы неудобно отвлекаться на то, что она писала в своем блокноте. И так как они давно не бывали где-то вместе, Милан решил перед поездкой завернуть в уютный маленький ресторанчик у подножья гор, где он иногда ужинал.

Перед приходом официанта она указала ему на те блюда, которые выбрала. Он чувствовал ее неловкость и неуверенность. Ведь она впервые была на людях после аварии. И коммуникационный барьер делал невыносимыми абсолютно простые и привычные вещи.

– Даша, я бы хотел поговорить с тобой о том, что будет, когда мы приедем. Я бы хотел предложить тебе поселиться у меня.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю