Текст книги "Просчитать последствия (СИ)"

Автор книги: porpen-tuum

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Тина в очередной раз накосячила и, чтобы объясниться с начальником лично, попыталась отловить его после работы. В результате Тина становится свидетельницей попытки покушения на Главу ОМП, участвует в схватке и получает легкое ранение.

– Сэр, пост целителей на другом этаже.

– Я не в настроении сейчас общаться с дежурным регистратором. Возьмете кроветворное из моих запасов, не обеднею.

Тина сию же секунду сгорела бы со стыда, если бы только у нее были силы. Но вся ее воля уходила на то, чтобы не повиснуть окончательно на плече своего начальника. Грейвс осторожно, но довольно сильно придерживал ее чуть выше локтя, и ей ничего не оставалось, кроме как поспевать за его решительными шагами, волоча за собой левую ногу. Кровь сочилась из раны на голени, она уже давно пропитала порванную штанину и теперь грозилась залить весь пол в родном отделе Тины. Словно в ответ на ее мысли, из дальнего конца коридора раздался грохот. Швабра, стукнувшись об угол, приземлилась на пол и принялась не очень методично, но крайне рьяно натирать пол по их следам. Краем глаза Тина увидела, как Грейвс убирает палочку во внутренний карман пиджака. Он и это продумал.

Они аппарировали к зданию МАКУСА – Тина и ее начальник. Она тихонько радовалось, что ногу не оторвало во время перемещения (чувство было именно такое), а он был очень зол.

Когда они вошли в кабинет Грейвса, Тина по привычке направилась к одному из стульев для посетителей – именно оттуда она всегда оглашала свои отчеты и там получала от начальства едкие замечания. Однако спутник повел ее в противоположную сторону – к одному из застекленных стеллажей, стоявших кругом по всей комнате. Как только он приблизился, стекло дверцы помутнело, и пару шагов спустя они уже стояли во второй части кабинета главы аврората.

Тина знала о «двойном дне» этого помещения, но не надеялась здесь когда-нибудь оказаться. Тут принимали гостей рангом повыше – мадам Пиквери или иностранных коллег. Это было место для раздумий, принятия ответственных решений и отдыха после глобальных дел. Ноги Тины моментально утонули в мягком темно-зеленом ковре, первым ее порывом было даже снять обувь, чтобы его ненароком не испортить, но она решила, что это будет глупо. Книжные шкафы, журнальный столик, диван и несколько кресел – стоимость каждого из этих предметов явно превышала месячный заработок Тины. А может и их с Куини общий доход.

– Снимайте плащ и садитесь, – распорядился Грейвс и взмахом палочки разжег камин. Девушка послушно повесила плащ на спинку дивана, сверху положила шляпу и опустилась на диван.

– Сэр, мне очень неудобно, что вы…

– А следить за мной и попадать под удар из-за меня вам было удобно?

Кровь прилила у Тины к щекам – но уже не от стыда, а от возмущения.

– В конечном итоге я спасла вам жизнь.

– Именно поэтому я с вами нянчусь. Давайте сюда.

Последнее относилось к ноге Тины. Грейвс стоял рядом с диваном, закатывая рука белоснежной рубашки. Отброшенные пиджак и жилет валялись на ближайшем кресле. Из дальнего шкафа, тихо позвякивая, приплыли по воздуху и приземлились на стол несколько склянок.

Носком правой ноги Тина подцепила пятку туфли, и та почти бесшумно приземлилась на ковер. Пятна крови были уже везде – на паркете, на ковре, на диване… эльфам придется хорошенько потрудиться, чтобы избавиться от следов ночного происшествия.

Покорно вытянув пострадавшую ногу, Тина наблюдала за шефом. В голове у нее мутилось – все-таки Ступефай просто так не проходит – но не настолько, чтобы не сознавать пикантность ситуации. Грейвс был, как всегда, спокоен и сосредоточен – за три с лишним года Тина вообще не видела его другим. Вытянув шею, сощурив глаза, он медленно водил палочкой над ее раной.

Тина вдруг осознала, что уже минуту любуется его профилем, и заставила себя отвернуться. «Не думай об этом, не думай об этом».

– Голдштейн, либо вы сейчас же прекращаете ерзать, либо зашивать себя будете сами. Лежите спокойно.

Тина покорно откинулась на диван и принялась изучать потолок. Полчаса невыносимого стыда – и она свободна. А утром можно писать прошение об увольнении.

Она говорила себе это каждый раз, когда что-то шло не так – после очередного просчета или разноса перед коллегами, а еще после совместных с шефом операций или даже неловкого молчания во время поездки в лифте… Говорила, но прекрасно знала, что никогда этого не сделает. Еще никогда она не чувствовала себя настолько живой, ничто не давало ей так много адреналина, как эта работа. Не без труда, но она стала своей в команде, она бросалась словами «рейд», «облава» и «прикрытие», как героиня остросюжетного романа. Она делала то, что приносило ей счастье. И пусть это значит, что каждый день она будет встречаться в коридорах с мистером Грейвсом, робеть, краснеть, заикаться, а вечерами выпивать три кружки какао и думать о том, как это грустно – похоронить свою личную жизнь в 24 года…

– Готово, – объявил наконец Грейвс. – Жить будете.

Тина осторожно опустила ногу на пол и поморщилась от вспыхнувшей боли.

– Я сказал, жить, а не танцевать балет прямо сейчас. Держите, это вам, – на столе появились стакан кроветворного зелья и плитка шоколада. – А это мне.

Грейвс держал в руках небольшую квадратную бутылку со стеклянной пробкой. Судя по цвету и запаху, который моментально окутал кабинет, это был отменный виски. Мужчина достал из воздуха стакан, плеснул в него из бутылки, опустошил и сразу же налил еще. Только после этого он со звоном поставил бутылку на стол, а сам опустился в кресло напротив.

Тина разглядывала перевязанную ногу. Бинт лежал идеально ровно, и можно было не сомневаться, что шов на ране такой же аккуратный и прямой, разве что чуть-чуть не дотягивает до уровня профессионального колдомедика.

– Спасибо, сэр.

– Пожалуйста.

Он сидел, вытянув ноги, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. Будто Тина перестала существовать. Будто ее нога сама по себе пришла к нему в кабинет, а теперь магическим образом испарилась. Тина допила зелье и подумала, что, кажется, ей здесь делать больше нечего.

– Возьмите себе, если хотите, – не открывая глаз сказал Грейвс и неопределенно махнул рукой в сторону бутылки на журнальном столике.

– Вы думаете…

– Только умоляю, Голдштейн, помолчите… – он поморщился, как от головной боли, и Тина заткнулась.

«Ну и к драклу…»

Последовав примеру начальника, стакан она достала из воздуха. Виски обжег горло, но, будто в награду за свою злость, подарил благословенное тепло, которое тут же растеклось по всему телу. Наверняка в рецептуре этого напитка есть секретный ингредиент – ну там, семена лёт-травы, которые вообще-то запрещены в Америке, или выжимка из глаза бешеного кролика, которую отпускают по рецепту только для сумасшедших в самых тяжелых случаях. Делая второй глоток, она скосила глаза на Грейвса.

В нем произошла неуловимая перемена. Несколько минут назад, когда Тина украдкой смотрела за его работой, она видела плотно сжатые губы, внимательный взгляд. Теперь… Казалось, можно было увидеть, как волны напряжения понемногу отпускают его. Руки спокойно лежат на подлокотниках, лицо расслаблено, дыхание ровное…

– Я сегодня допустил ошибку, – проговорил он, все так же не открывая глаз, – и она чуть было не стоила жизни нам обоим.

– Сэр, это была полностью моя инициатива. Глупая, но…

– Это не сеанс жалости к себе, – он открыл глаза и посмотрел на нее так же строго, как и всегда. – Да, вы поступили глупо, но хотя бы извлеките из этого урок. Когда-нибудь, если вы проявите достаточно усердия, вы заберетесь достаточно высоко. Тогда каждый встречный будет пытаться вас убить или использовать в своих целях. Поэтому даже здесь, в самом сердце Вулворт-Билдинг, с бокалом виски в руке, вы должны быть готовы ко всему.

Тина не сразу нашлась, что ответить. Мысль о том, что начальник видит ее будущую карьеру в довольно радужном свете, грела ее сердце, но цена такого подъема не радовала.

– Наверное, к этому очень сложно привыкнуть.

– Приходится, – он помолчал, задумчиво глядя на стакан. – С каждым разом ты начинаешь скорее просто фиксировать факт. Это как… – он вдруг с интересом глянул на нее. – У вас ведь еще нет собственного маленького кладбища?

– Кладбища?

– Вы убивали?

Он спросил это между делом, будто речь шла о погоде, книгах или планах на отпуск.

– Нет, сэр.

– Так я и думал. Надеюсь, нескоро начнете. Да не смотрите на меня так, вы же понимаете, что это неизбежно при нашей профессии и ваших карьерных амбициях. Такие кладбища есть у авроров, целителей… Хотя до сотрудников похоронных бюро нам далеко.

Он усмехнулся, поднес стакан к губам и тут перехватил взгляд Тины. Ей не очень нравилось, куда идет этот разговор, и, видимо, это было написано у нее на лице, потому что Грейвс вздохнул и закатил глаза.

– Я не говорю, что вы должны как можно скорее стать убийцей, Голдштейн. Я просто предупреждаю вас, чтобы вы были к этому готовы.

Он допил стакан, затем поднялся и поставил его на столик.

– Вот что. Поднимайтесь. Я вызываю вас на дуэль.

О боги. Выпивший Грейвс – хуже, чем обезьяна с волшебной палочкой.

– Вы меня слышали. Давайте, вперед.

– Сэр, это…

– Как глава департамента я обязан поддерживать своих сотрудников в форме.

– Это нечестно, я сегодня вечером получила два ранения.

– Поразительно! Три года стажировки, а вы все еще что-то говорите о честности.

– Дело не в честности, а в бессмысленности.

Стакан вылетел из рук Тины и врезался в стену, разбрызгивая осколки стекла и остатки виски. В тот же миг девушка стояла, выпрямившись, сжимая в руке палочку.

– Неплохо, но слишком медленно. Я вас уже убил.

– Я не…

Палочка последовала за стаканом, но отлетела не в стену, а в руки Грейвса.

– Серьезно? Вы даже ничего не предпримете? – мужчина усмехнулся, рукояткой вперед возвращая палочку хозяйке.

Может это и было очень весело, но Тина начинала злиться.

– На что я способна, я показала сегодня вечером.

Толстый журнал слетел с открытой полки, целясь Тине в голову, и ей пришлось отклониться.

– Вас ранили, значит вы были недостаточно хороши.

Невидимое лезвие пролетело в миллиметре от щеки Тины, задев прядь темных волос.

– Их было пять человек, даже вы не смогли им противостоять.

– Значит даже я был недостаточно хорош.

– Протего!

Заклинание Грейвса рикошетом ударилось о ее щит, и бутылка на журнальном столике между ними с грохотом взорвалась. Драгоценный виски потек на стол и ковер, наполняя кабинет сильным ароматом трав и спирта.

Несколько секунд они оба смотрели на столик. Тина обмерла. Сейчас он скажет, что они отлично пошутили и посмеялись, прощайте, мисс Голдштейн. Но он сказал совсем другое.

– Да, жаль.

И тут же зеленый ковер ушел у Тины из-под ног. Болтаясь между полом и потолком, не зная, где верх, где низ, Тина наугад послала ответное заклинание и, видимо, попала, потому что в следующий миг уже приземлилась спиной на диван. Скатилась с него (вихрь обездвиживающего заклятья от Грейвса ударил в то место, где только что находилась ее голова) и, закусив губу от боли, спряталась за спинкой.

– Чего вы от меня хотите?! – Злость, боль и отчаяние выплеснулись в этом вопросе. Ведь очевидно, что он намного сильнее ее, и это не тренировка, это избиение лежачего. Вот только вслух она никогда этого не признает. «Соберись, думай».

– Ты не используешь слабые стороны противника.

Его голос двигался против часовой стрелки, и Тина поползла в противоположную сторону. Острая боль пронзила ладонь, и девушка, охнув, подняла руку. Крупный осколок бутылки вонзился в кожу, и пришлось потратить драгоценные две секунды на то, чтобы вытащить его, прежде чем она смогла обогнуть диван.

– Вот в чем проблема.

Тина подняла голову и прежде чем поняла, что делает, вцепилась в руку, которая сжимала направленную на нее палочку, отводя ее вверх. Снова раздался звон бьющегося стекла, но Тина не сразу поняла, откуда. Запястье Грейвса вывернулось из ее пальцев, и Тина перекатилась на спину – как раз вовремя, чтобы увидеть массивную люстру, слетающую с потолка. Отчаянным движением она вытянула обе руки вперед, сжимая в них палочку, и люстра перед самым полом, сделав пике, полетела в шефа. Тина сделала еще один взмах, отправляя вслед за люстрой столик, а потом еще и еще – даже не отдавая себе отчет в том, какие заклинания она посылает. Зеленый ковер пошел волнами. Книги из шкафа вырвались на свободу и закружились в воздухе, и вдруг все разом вспыхнули, затопив комнату пламенем.

Тина закрыла лицо руками, прячась от нестерпимого жара, но тут же в ее ушах зазвучал голос Грейвса: «…готовой ко всему». Она открыла глаза и увидела, что книги погасли так же быстро, как и загорелись. Обрывки обожженных страниц летали в воздухе, медленно ложась на пол. Освещенный только пламенем камина, кабинет стал темным, тихим, душным и совершенно пустым.

Тина медленно поднялась. Там, где несколько секунд назад стоял ее шеф, лежала лишь покореженная люстра, летали хлопья пепла и листы бумаги.

Это значит, что сейчас ее ждет очередной раунд…

Она глубоко вздохнула. Больше всего на свете ей хотелось сказать: «Это все нечестно и не по-настоящему. Отпустите меня домой». Но она этого не скажет…

В этот момент его рука обхватила ее шею. Так вытаскивают утопающих из воды и ломают шеи ненужным свидетелям.

Тина вцепилась в руку Грейвса, и палочка сама собой выскользнула из ее пальцев.

«Соберись, соберись…» – глотая воздух, Тина судорожно вспоминала прием, которому много лет назад учил ее отец. Отклонить корпус и ударить предплечьем вниз, в самое чувствительное место. Она сделала замах, но в этот момент Грейвс ослабил хватку и толкнул ее. Тина, уже начав движение, по инерции крутанулась вокруг своей оси и врезалась плечом в деревянную стену. Когда она открыла глаза, Грейвс стоял рядом, держа палочку у самого ее горла.

Это провал.

В тишине кабинета нагло громко тикали чудом уцелевшие часы.

Несколько секунд они молча глядели друг на друга, затем он опустил оружие.

– Ты молодец, Тина, – его голос был спокойным, и каждое слово, неспешное и тяжелое, застывало в полутьме. – Но тебе мешают эмоции.

Он сделал шаг вперед и оказался так близко, что Тина невольно вжалась спиной в стену. Он не преграждал путь, но она и так не могла пошевелиться. Взгляд Грейвса пригвождал к стене и пугал ее – до дрожи, до слабости в ногах. Наверное, даже на первом этаже Вулворт-билдинг было слышно, как колотится ее сердце, как прерывисто и взволнованно она дышит.

– Вместо того, чтобы обратить их в свою пользу или избавиться от них совсем, ты держишь их в себе до последнего и забываешь, что рано или поздно они вырвутся на свободу.

«Я схожу с ума».

– И тогда ты уже не сможешь просчитать последствия.

Сколько раз, сколько раз в своих мечтах она проигрывала эту сцену. Сейчас она строго скажет ему что-то о нарушении ее личного пространства и воззовет к здравому смыслу. И уж конечно, она не будет уподобляться тем дамам из обожаемых секретаршами любовных романов – которые млеют, тают и шепчут что-то вроде «О Персиваль…».

Но почему-то из пересохшего горла вырвался не ровный голос, а предательский сдавленный шепот.

– Мистер Грейвс…

Так же спокойно и уверенно, как и все, что он делал, Грейвс наклонил голову и приник к ее губам.

Вот сейчас. Вот сейчас она умрет. Он, конечно, обо всем позаботится, ее труп найдут в нескольких милях от здания конгресса, чтобы никто ни в коем случае не подумал, что аврор Голдштейн позорно умерла от счастья в объятьях своего начальника. Но пока… Пока, хотя бы минутку до этой смерти, можно насладиться триумфом и тем, как впервые в жизни сбывается ее мечта. Тем, как близко находится его сильное, разгоряченное после боя тело. Тем, как тепло его ладони проникает через тонкую ткань перепачканной блузки. Его рука заскользила по спине Тины, и она – еще не совсем понимая, протестующий это жест или уже не совсем – уперлась ладонью в его плечо, чувствуя, как напрягаются мускулы под рукавом.

Всего минуту… Всего одну минуту…

Грейвс отстранился, и Тина по инерции потянулась за ним, словно стараясь задержать его губы. Открыв глаза, она встретила его взгляд – внимательный, изучающий. И почувствовала, как откуда-то из глубины подступают слезы – это было слишком прекрасно, и это больше никогда не повторится.

– Мне нужно идти.

Грейвс не удерживал ее, и она, выскользнув из-под его руки, быстро подобрала беспомощно лежащую на полу палочку. Неловким взмахом расчистила себе путь до дивана, рядом с которым стоят ее туфли. За какие-то пять минут они разнесли здесь все, что было можно, и где-то среди разбитого стекла валялись осколки ее сердца.

– Мне показалось, ты была не против.

С этой минуты она обречена вздрагивать каждый раз, когда услышит его голос – каждый раз вспоминать вкус его губ и тепло рук.

– Это не имеет значения.

Раненая нога распухла и никак не хочет влезать в туфлю.

– И… почему же?

– Перестаньте! – резким движением, задев рану, Тина наконец победила туфлю и выпрямилась, стоя посреди разоренного кабинета. – Не притворяйтесь, что вы не понимаете. Вы хоть представляете, сколько раз мне пришлось отвечать на вопрос, с кем мне пришлось переспать, чтобы получить должность аврора?

– И с кем?

Тина скривила губы. Да, наверное это смешно.

– Если пойдут слухи… хотя бы даже об этой ночи, за которую вообще-то ничего не случилось – знаете, что будет с вами? Ничего. А знаете, что со мной? – Она не собиралась плакать, но успокоить дыхание никак не получалось. – Я не хочу навсегда войти в историю как та самая Голдштейн, которая получает продвижение по службе известным способом.

Грейвс смотрел на нее своим фирменным непроницаемым взглядом – привалившись спиной к стене, скрестив руки на груди.

– Ты хорошо все обдумала?

Набравшись смелости, Тина посмотрела ему в глаза. Оставалось только надеяться, что на лбу у нее не написано: «Переубеди меня, пожалуйста!».

– У меня было для этого достаточно времени.

Несколько секунд Грейвс смотрел на нее. Потом перевел взгляд куда-то на пол.

– Очень жаль.

Тина тоже смотрит в пол, и ей почему-то трудно дышать.

– Простите за погром.

– Забудьте, это мои проблемы. С вас завтра рапорт о том, как вы случайно встретили меня на 13-й улице, а после стычки с неизвестными субъектами сразу же вернулись домой, где ваша сестра виртуозно наложила вам повязку.

– Да, сэр.

Тина подобрала шляпу и плащ и оглядела кабинет, будто пытаясь понять, не забыла ли что-нибудь еще. Свою гордость, например?

На самом пороге ее остановил голос Грейвса.

– Мисс Голдштейн, я восхищаюсь вами.

«А я нет».

– Спасибо, сэр.